Никто и никогда не спрашивал у атомов, счастливы ли они, и как там внутри молекулы у них с социальным равенством. Ведь атомы внутри молекулы складываются в такие красивые и правильные решетки, в кристаллические или в какие-нибудь органические конструкции, мягкие, плавные, с лебединой шеей. Если поглядеть снаружи, у молекулы и у атома идеальная социально-политическая конструкция. Молекула — это как бы государство. А атом — отдельный трудовой коллектив. В молекулах не бывает никакого сепаратизма и самоопределения, все атомы равны, все атомы — братья и все имеют поровну протонов, нейтронов и электронов.
И все при деле: электроны несут вахту на орбитах, протоны мирно сосуществуют с нейтронами. Ни голодовок, ни забастовок, а отрицательные электроны находятся с нейтральными, центристскими нейтронами и положительными протонами в состоянии единства и согласия. Ни в молекулах, ни в атомах не бывает ни диссидентов, ни внутренних врагов молекулярного строя. Атомы и молекулы всегда всем довольны и патриотически настроены по отношению к тому организму, в котором они прописаны. А атомы, бывает, еще и делятся, то есть Александр Лившиц нашел бы в них массу достоинств, рекомендованных для налогоплательщиков (в отличие от нас, не желающих за здорово живешь делиться с родным государством, явно принимая его за двоюродное).
Никто и никогда не слыхивал, чтобы между атомами в молекуле была какая-то конкуренция. В молекулах нет ни бирж, ни денег, ни курсов валют, потому что атомы не бегают по обменным пунктам. Ни один атом не может эмигрировать из одной молекулы в другую, соседнюю. Или продать тайны родной молекулы молекуле вражеской.
Каждая молекула — родина своим атомам, каждая молекула блюдет свою честь, и в каждой молекуле — полный порядок. Все атомы голосуют за молекулу, вступая перед выборами в нерушимый блок протонов, нейтронов и электронов. И уж, конечно, там, в микромире, нет никакой либерализации электронов или приватизации протонов. Каждый политолог, социолог или психолог должен взять и взирать с почтительным изумлением на эту музыку сфер, на это социальное совершенство, на стройные дивизионы молекул, на шагающие в едином строю полуроты атомов, держащих равнения на ядра.
К чему вся эта физика, хотите вы знать? А к тому! Мы недооценили своего премьер-министра. Его недоброжелатели, клеветники и завистники поведали, что он всего-навсего дипломат. Ну, еще журналист в некотором роде. Немножко разведчик. Центр, так сказать, с которым состоят в конфиденциальной переписке многочисленные Юстасы. На суше и на море, на воде и под водой, в посольствах и корпунктах.
Но это было еще не все. Наш премьер-министр явно еще и физик-экспериментатор. Словом, он физик, он ботаник. Почему ботаник? Сейчас узнаете почему. Во-первых, почему физик? Потому что когда в своем телевыступлении перед 7 октября Евгений Максимович излагал нам свою глобальную антикризисную программу в виде главного тезиса «Интересы общества должны быть приоритетны по отношению к интересам личности»,— перед его мысленным взором явно предстал микромир, где интересы атомов всегда подчинены интересам молекул.
В нашей злополучной истории уже стирались (хотя и безуспешно) границы между городом и деревней; между умственным трудом и физическим; между мужчиной и женщиной. Впрочем, не вполне безуспешно. Ведь в результате этого стирания границ и в городе, и в деревне окончательно перестали работать и спились; женщины стали работать киркой и таскать тяжести, как мужчины; и как мужчины, они пошли работать в ГУЛАГ, на лесоповал, на рудники; умственный труд не приносил достатка так же, как и физический, а зарплата не зависела от количества или качества того и другого.
Теперь нам, очевидно, предстоит пережить стирание границ между микро и макромиром и въяве вкусить от удела молекул и участи атомов. Правда, атомы в молекуле и запчасти самого атома удерживаются в конструкции очень мощными природными силами. В атоме они называются ядерными. То есть растащить протоны, нейтроны и электроны по фракциям еще никому не удавалось. У гг. Примакова, Маслюкова, Геращенко и Ко таких сил в распоряжении нет. Но Советская власть предложила в свое время миру ассортимент таких сил, которые просто затмили ядерные, и все советские атомы висели в советских молекулах на соответствующих гвоздиках согласно прейскуранту.
Так что когда перед Евгением Максимовичем встанет вопрос: а как же сделать, чтобы каждый атом знал свою молекулу, а каждый сверчок — свой шесток,— он вспомнит про эти советские силы, а если и не вспомнит, ему напомнит Наблюдательный Совет в лице КПРФ. Силы-то давно знакомые, с детства: КГБ (ФСБ), ОМОН, армия, стукачи, парткомы, карательная психиатрия, газета «Правда», ТАСС (без ИТАР). И вот в этот момент бедный г-н Примаков будет вынужден из физика стать ботаником. По крайней мере вопрос о том, что делать: сеять или сажать?— решится в пользу последней процедуры.
Но что мы все о грустном да о печальном? Давайте лучше исследуем известные в политической природе примеры успешных сообществ, которые на практике применили программный принцип Евгения Максимовича: «приоритет интересов общества перед интересами личности».
Например, муравейник. Сложная, совершенная, разумная конструкция. И все муравьи трудятся, как стахановцы, как ударники. Каждый тащит свою хвойную иголку или соломинку и помнит, что «Труд наш — есть дело чести, есть дело доблести, есть подвиг славы», а также, что «Arbeit macht frei». Программа-минимум: «выполним пятилетку в четыре дня». Программа-максимум: «Работай-работай, отдыхать будем в могиле».
Муравьям не нужны талоны и карточки, они вкушают общественное питание. Живут в коммунальном муравейнике, улучшения жилищных условий не просят. Даже презервативы и памперсы им не нужны: матка и трутни размножаются, а остальные работают, и нет в них никакого секса. Никаких отказов от службы в армии, никаких законопроектов об альтернативной службе: есть специальные муравьи-воины, у них желание идти в военкомат и вставать на учет записано в генетическом коде. При этом муравьи совершенно счастливы и наверняка скандируют на утренних линейках под старою сосной:
Кто там шагает правой?
Левой! Левой! Левой!
Если у мэра Москвы возникнут какие-то трудности с партией левого центра, пусть зачислит в нее всех обитателей московских лесопарковых муравейников, не ошибется.
Правда, сам муравей, лично, никаких благ и преимуществ от своего ударного труда не получает. Разве что почетную грамоту дадут или орден Трудового Красного Знамени. Но муравей — общественное животное, animal sociale, ему этого хватает.
Неплохо также обстоят дела у пчел в улье: сами знаете, как они вкалывают, и без всякой зарплаты. Мохнатый шмель на душистый хмель — и потек мед в закрома Родины, то есть в улья. Пчелки — идеальные налогоплательщики. Сами едят мало, а весь собранный мед вносят в налоговую инспекцию на прокормление правительства и Госдумы — трутней и Королевы.
Правда, вы можете мне возразить, что жизнь у пчелы не лучше, чем у советского человека, и вообще пчелы дохнут, как мухи — они как бы одноразового пользования. Произведут один выстрел по врагу из табельного оружия, а жало выпадет вдогонку — и кранты. Но во-первых, если мы не поймем логику пчел, то как же мы постигнем логику советского народа, загибавшегося с превеликим удовольствием на стройках пятилеток, на Магнитках и Турксибах, на фронтах Великой Отечественной войны, под ласковым взором СМЕРШевцев, чекистов и заградотрядов?
А во-вторых, когда ставишь интересы общества выше личных, тогда кайф наступает от непонятных индивидуалисту причин. Скажем, от голода, от жажды, от лишений, от казней и пыток. «И слышит шепот гордый вода и под, и над: через четыре года здесь будет город-сад». При этом эти самые рабочие лежат в грязи и жуют подмокший хлеб! Эх, опоздал родиться наш премьер-министр! В 1928 году его проповедь имела бы больший успех.
Итак, с микромиром и насекомыми все в порядке. Там охотно и без принуждения ставят интересы общества выше личных. Гораздо хуже получается, когда дело доходит до высших позвоночных. Волки, конечно, объединяются в стаю — трудовой коллектив, но уж свою-то долю мяса волчок-серый бочок соседу не уступит. Разве что вызовет его на соцсоревнование: кому больше достанется от лося и с кем уйдет женихаться волчиха. И странное дело, больше и мяса, и секса достается самому сильному зверю. Самому хитрому. Самому опытному в охоте. Видно волки — тоже монетаристы, и уж лучше бы Егору Гайдару было строить капитализм для них. Я сроду не слышала, чтобы у волков завелась такая фракция, которая предложила бы взять все мясо и поделить.
А когда доходит до нашего брата человека, то здесь и вовсе происходит полный прокол всем попыткам создать идеальное сообщество, где государственные интересы выше личных. Вообще, у меня такое ощущение, что нормальный человек не может быть всерьез утопистом, если это не нужно для рейтинга на выборах. Так что, может быть, все утописты просто прикалывались и издевались над современниками. А то ведь при реализации начинается с прикола, а кончается проколом.
Скажем, китайская модель. Но только не дэнсяопиновская, а модель Цинь Шихуанди. Глухая древность. У личности было отобрано все, вплоть до личного земельного надела, своей скромной хижины и своей утвари. Личность была оприходована, как скот, и загнана в общие хлевы-казармы на службу обществу. Причем это касалось всех личностей, как знатных, так и незнатных. И, судя по историческим хроникам, личности древнего Китая были от такого приоритета в восторге.
Предшественник Мао и Пол Пота, император Цинь Шихуанди вынужден был отправить на каторгу чуть ли не четверть своих подданных. С остальными разбирались еще круче: разрубали пополам, сжигали на кострах, словом, творили все те гнусности, которые потом были названы «китайскими пытками» или «китайскими казнями». Жизнь в третьем Рейхе по сравнению с жизнью под Цинь Шихуанди могла показаться просто курортом.
Так, может быть, общество, чьи интересы были объявлены приоритетными, получило некую пользу от такого расклада?
Да, общество построило Великую китайскую стену. А на что? Стена не защитила Китай от кочевников, от восстаний «красных бровей» и «желтых поясов», от эпохи «враждующих царств» и от конечного завоевания монголами. А ежели кто сегодня ностальгически вздыхает по китайской модели, забыв про оруэлловский вариант маоизма, то могу разочаровать: весьма жалкий вариантик. Третий мир, третий сорт. Китай обречен ловить вечно ускользающий хвост Запада, потому что там тоже на месте не стоят. Не знаю, как там в апории Зенона получалось, что Ахиллес не догонит черепаху (математическое наперстничество), но черепаха (Китай) уж точно не догонит Ахиллеса.
Я уж не говорю о том, что мыслящей личности в Китае и сегодня одно место — в тюрьме, если ее еще раньше не переехали танками на площади Тяньянмэнь и не прикончили хунвэйбины во время культурной революции. И почему-то мощные китайские диаспоры, все эти «хуацяо» со своими «чайна-таунами» и ресторанами процветают не на родной китайской земле, а на щедрой, дышащей свободой почве Запада. Из успешного общества так не разбегаются.
В США есть китайская диаспора. Есть российская, есть польская, есть мексиканская, пуэрториканская. Во Франции есть арабская диаспора. В Британии — индийская. В Германии — турецкая. Но почему-то американцы в Китай не эмигрируют, в Польшу и Россию — тоже и диаспоры там не имеют. И почему-то, чем дольше общество имело приоритет не в виде своих интересов, а в виде интересов личности, тем больше в нем иностранных диаспор и тем вожделеннее его гражданство или просто green card. Кстати, соседняя с Китаем Япония никого не догоняет. Наоборот, догоняют ее. Хотя она находится еще восточнее Китая. Просто там давненько не слышали ничего про приоритеты интересов государства перед интересами личности. Так что нечего на Восток пенять, коли приоритеты кривы.
Но ведь даже терпеливые, конфуциански воспитанные китайцы не соглашались терпеть такие приоритеты добровольно. Циньская династия просуществовала всего около 100 лет и пала. И какие-то неприятности приключились с ее представителями. То ли придушили. то ли утопили… Китайцев как в I веке н. э., так и в двадцатом приходилось загонять в нужные приоритеты силой: пытками, казнями, танками, расстрелами…
В Китае около 1 миллиона политзаключенных. неужели такой благовоспитанный человек с несколькими высшими образованиями и сразу несколькими интеллектуальными профессиями (журналист, ученый, дипломат, разведчик) как г-н Примаков намерен распиливать нас пополам и давить танками? Но ведь иначе и на сто лет не удастся распространить в массах подобные приоритеты! А ведь мы не китайцы. Мы — непослушные. У нас то Разины, то Пугачевы, то Махно, то зеленые, то раскольники…
Есть еще один пример «приоритетного» общества. Это древняя Спарта. Лакедемон. Там по заветам местного Ленина — Ликурга, спартанцы стали считать деньги, роскошь, ремесла, да и вообще имущество — отклонением от пути добродетели. И питались в коммунах-сисситиях черной бычьей похлебкой за общим столом. И вот в прошлом году наша тургруппа проезжала через Спарту. Там гиды не останавливают автобус: нечего смотреть. Все построено в ХХ веке. А от античности и лаконских мужей вместе с их добродетелью не осталось ничего: ни храма, ни статуи, ни театра, ни колонны. Спарта решила пойти иным путем. Не так, как эллинский мир. От Афин и Коринфа остались храмы, статуи, музеи с древними мозаиками и росписью. От Спарты не осталось ничего. Общество, заикнувшееся о своей приоритетности, ничего не оставило потомкам.
Можно вспомнить Платона, чьи планы по построению такой же фашистской утопии так возмутили Дионисия (тирана, не демократа), что он продал философа на рынке рабов.
Можно вспомнить якобинскую диктатуру, ее гильотины, голод террор и конец самих якобинцев — на той же гильотине. Можно вспомнить СССР и гитлеровскую Германию с теми же этатистскими приоритетами. Успехи прямо для доски почета.
И, наконец, Станислав Лем со своими «Звездными дневниками Иона Тихого». Там на одной планете Машина взялась водворить всеобщую гармонию и порядок. И превратила всех жителей планеты в цветные квадраты и треугольники, выложив из них дивный узор…
Мы все слышали слова премьер-министра Примакова про то, что он будет строить тоталитаризм — ведь тоталитаризм как раз и означает приоритет прав и интересов общества перед правами и интересами личности. Так вот, хотелось бы узнать, что с нами будут делать: распиливать пополам или бросать под танки, гильотинировать или отправлять в газовую камеру? И во что нас будут превращать: в атомы или в геометрические фигуры? Эту часть антикризисной программы нашего премьера желательно прояснить поскорей.