Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
(1) От молока отвыкшие, от матерней груди отнятые! Печали на печаль ожидай; ожидай надежды на надежду. Только еще короткое время; только малое время еще — из–за издевательства уст, из–за чуждого языка (Ис. 28:9—11). А так как вы, богоугоднейший Амвросий и богобоязливейший Протоктет, уже мыслите не по–плотски и не дети во Христе, но достигли духовного вашего возраста и более не нуждаетесь в молоке, а в пище твердой (Евр. 5:12—15); так как вы, по Исаие, от молока отвыкли и от матерней груди отняты (Ис. 28:9), то слушайте, как от матернего молока отвыкшим и как бы борцам не простая печаль предвозвещается, а печаль на печаль (Ис. 28:10). И кто этой печали на печаль от себя не отстраняет, а в качестве благородного бойца ожидает ее, тот ожидает вместе с тем и надежды на надежду, участником которой он становится после перенесенной из–за этой надежды короткой печали, потому что именно это означают слова: Только еще короткое время; только малое время еще (Ис. 28:10).
[2] Пусть чуждые [нехристиане] презирают нас и унижают, называют нас бездельниками и безумцами; мы желаем помнить слово Священного Писания, что надежда на надежду, даруемая нам через короткое время, даруется ради уничижения [нас] устами, языком чуждым (язычниками). И кто же не будет ожидать печали на печаль, чтобы после этого тотчас ожидать и надежды на надежду, если он вместе с Павлом подумает о том, что нынешние времена страдания, которыми мы как бы покупаем себе блаженство, — что эти страдания не могут быть и сравниваемы с той славой, которая должна открыться в нас (Рим. 8:18); и особенно, когда наше кратковременное легкое страдание, — которое для лиц стоящих около и не беспокоимых легко и может быть названо легким, — тем большую и тем преизобильнейшую доставляет нам вечную полноту славы (2 Кор. 4:17), чем безмернее оно. Но мы должны в то время, когда нашу душу преследуют и как бы раздавить стараются, духовное наше око от страданий отвращать и взирать им не на настоящие страдания, а на то, что законосообразно подвизающимися во Христе (2 Тим. 2:5) за их твердость в страданиях сохраняется благодатью Божиею, которая осыпает благодеяниями и вознаграждает больше, чем стоят труды борца, а именно вознаграждает так, как подобает Богу, расточающему дары не мелочные, а великие и удвояющему и утрояющему Свои милости тем, кто со своим земным сосудом (т. е. телом, ср. 2 Кор. 4:7) как можно пренебрежительнее обращались и, таким образом, показали, что они всей душой Бога любят (Мф. 22:37).
[3] Но я полагаю, что всей душой Бога любят те, кто вследствие искреннего желания соединиться с Ним не только отделяют себя от земного тела, но отрешаются и от общения со всяким телом (со всякого рода телесными вещами). Такие без неудовольствия и без сопротивления это тело уничижения (Фил. 3:21) оставляют, как только время приходит в так называемой смерти совлечься тела смерти. Тогда–то они молятся с апостолом и говорят: Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти (Рим. 7:24)? Ибо кто же, живя в этой хижине своей и вздыхая под тяжестью этого смертного тела (2 Кор. 5:4), даже благодарить не будет, если в ответ на слова:
Кто меня избавит от сего тела смерти (Рим. 7:24) — вдруг увидит, что после продолжавшейся до тех пор совместной жизни с телом он от него освобождается смертью; кто по достоинству не воскликнет: Благодарение Богу чрез посредство Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 7:25). Если же кому кажется это тяжелым, то не ощущает ли он по крайней мере жажды по Боге крепком, живом (Пс. 41:3), не стремится ли он к Богу, как олень устремляется к потокам воды (Пс. 41:3); по крайней мере не говорит ли: Когда же приду я и явлюсь перед лице Божие (Пс. 41:З)? И не внутри только самого себя сознает он то, что сознавал и пророк, но и устами то исповедует; ибо пророк на вопрос: Где Бог твой? (Пс. 41:4—11) — ежедневно изливает душу свою, упрекая ее, что в бедствии она печалится и смущается, и потом взывает: Пойду к местонахождению дивной скинии, вступлю в дом Божий среди торжественных звуков радости и хвалебных песней (Пс. 41:5).
[4] Поэтому я желал бы, чтобы во время предстоящего подвига, — помня о богатой награде на небесах, сохраняемой для тех, кто за правду и ради Сына человеческого преследуем бывает и позорим (Мф. 5:10—12), — вы радовались, ликовали и торжествовали, подобно тому как апостолы радовались, что удостоились принять бесчестие за имя Господа Иисуса (Деян. 5:41). Когда же почувствуете уныние в своей душе, то дух Христов, который живет в нас (Рим. 8:9) и который ею, поскольку это и от нее зависит, точно так же может доведен быть до уныния, пусть говорит в вас: К чему, душа моя, так унываешь ты и к чему смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его (Пс. 41:6—12). О, если бы душа ничем не смущалась, но перед лицом даже и самих судей и при виде " обнаженных, сверкающих над затылком мечей была под покровительством превосходящего всякое понятие Божественного мира (Флп. 4:7) и оставалась спокойною, проникаясь той уверенностью, что оставляющие это тело отходят в обители Самого Господа Вселенной (2 Кор. 5:8)! Если же мы не настолько тверды духом, чтобы постоянно поддерживать в себе неустрашимость, то пусть бы только во время самого подвига не обнаружилось замешательство души и чуждыми (язычниками) не было замечено, чтобы иметь время оправдаться перед Богом и сказать Ему: Боже мой! Душа моя сильно потрясена (Пс. 42:4; 6:4). Разум же требует от нас, чтобы мы помнили и следующее изречение у Исаии: Не страшитесь порицания у людей и не позволяйте себе побежденными быть их презиранием (Ис. 51:7). Ибо если движением неба и небесных тел и всем тем Бог управляет, что на земле и на море Его Божественною силою создано, охраняется, питается и умножается в виде различных животных и растений, то неразумно было бы закрывать глаза и взирать не на Бога, а пугливо взор свой на тех устремлять, кто вскоре умрет и получит заслуженное наказание.
[5] Аврааму Бог некогда повелел: Выйди из земли твоей (Быт. 12:1). Быть может, и нам вскоре даст Он повеление: «Оставьте мир этот». Благо нам будет, если последуем этому зову. Вскоре Бог даст увидеть нам небо, где находится то, что зовется Царством Небесным.
Подвизающиеся в борьбе [мученики] могут видеть, что жизнь эта вся состоит из борьбы за многие добродетели. Оказывается, что многие и из тех, которые не имели части в Боге, стремились к воздержанности; многие геройски умирали, чтобы сохранить верность главе государства; обращавшиеся к научным исследованиям прилагали старание к тому, чтобы поумнеть; посвящавшие себя правоведению старались жить право. И противоборствуют каждой добродетели, с одной стороны, помышления плотские (Рим. 8:5—6), с другой стороны, большая часть внешних обстоятельств. Но, между тем как прочие люди даже и вида не подают, что в случае какого–либо несчастья, разражающегося над благочестивыми, готовы за благочестие умереть и смерть в благочестии предпочесть нечестивой жизни, род избранный, царственное священство, святое множество, народ приобретенный [Богом] в собственность (2 Пет. 2:9; Исх. 19:6), предпринимает подвиги за добродетель. Это те из верных, которые сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. 10:10). Они понимают, что не будут оправданы, если не будут веровать в Бога без сердечной расположенности к тому, и что не достигнут спасения, если с расположением их сердца не будут согласоваться и слова их. Верящие, что для достижения цели во Христе достаточно одного — сердцем веровать к праведности, обольщают себя, если не присоединяют [к своей вере] и другого, т. е. исповедания устами ко спасению (Рим. 10:10). Можно даже сказать, что лучше уже чествовать Бога одними устами, если сердце далеко отстоит от Него (Мф. 15:8; Мк. 5:6; Ис. 29:13), нежели чествовать Его сердцем, а устами не произносить свидетельства во спасение [т. е. отказываться от исповедания и, следовательно, наружным образом отрекаться от Бога].
[6] Желаю я даже то утверждать, что те, кто перед судебным трибуналом или где–либо в другом месте от христианства отрекаются, хотя бы пред идолами внутренне они и не благоговели, [наружно] им все–таки поклоняются и, таким образом, именем Господа Бога пользуются как предметом ничтожным и бездушным (Исх. 20:7).
Так, народ, обесславивший себя распутством с дочерьми Моава, хотя и не поклонялся идолам, уже самым делом воздал служение им. По крайней мере, передано об этом в таких словах: И приглашали они [евреев] к жертвам богов своих, и народ ел от жертв их и воздал почтение идолам их; и Израиль посвящен был [в служение] Веель–Фегору (Числ. 25:2—3). Обращай здесь внимание на то, что не говорится: «И они служили идолам»; после столь многих знамений и чудес это ведь было и невозможно, чтобы в одну минуту — положим, что это была тяжелая минута, — жены, с которыми евреи впали в распутство, могли убедить их считать своих идолов за богов. Равным образом и отлив себе, по книге Исход (32:4), тельца, этому на глазах у них отлитому тельцу евреи, быть может, поклонялись чисто наружным образом (Исх. 32:8), а не благоговейное почитание воздавали ему.
На угрожающее [вам] искушение, [когда пытками будут склонять вас к идолослужению], поэтому мы можем смотреть как на опыт, в котором должно засвидетельствовать свою любовь к Богу; это испытание ее. Господь искушает вас, как написано во Второзаконии (13:3), чтобы видеть, любите ли Господа, Бога вашего, от всего вашего сердца и от всей души вашей. Но вы последуйте в искушении за Господом, Богом вашим. Его убойтесь и заповеди Его соблюдайте, особенно эту заповедь: Да не будет у тебя других богов подле Меня (Исх. 20:3); и эту: Гласа Его слушайтесь и Его держитесь (Втор. 13:4), — Его, который нас отсюда берет и с Собой соединяет в возраст Божий, как выражается апостол (Кол. 2:19).
[7] Если уже каждое злое слово перед Господом есть мерзость (Притч. 15:27), то во столько же раз злейшим словом оказывается перед Ним слово призывания другого бога и злая клятва человеческой судьбой — богиней вовсе и не существующей. Когда желают от нас такой клятвы, должны мы вспомнить о Том, Кто учил: А Я говорю вам: вы не должны клясться (Мф. 5:34). Потому что если уже Небом клянущийся нарушает справедливость по отношению к престолу Божию», и если уж землею клянущийся бесчинствует, ибо делает богом подножие ног Божиих (Мф. 5:34—35; Ис. 66:1); и если уже Иерусалимом клянущийся грех совершает, хотя это все же город великого Царя; и если уже головою клянущийся в грех впадает (Мф. 5:36), — то сколь же больший грех — клясться судьбою человека? Следует нам помнить тогда и об изречении: За всякое праздное слово вы воздадите ответ в день суда (Мф. 12:36), а какое другое слово по бессодержательности может сравниться с клятвенным отречением от веры? Никоим образом не позволено тварям воздавать [Божеское] почитание при существовании Творца, Который может все желания исполнить и даже предупреждает их. Даже и само солнце не может желать воздаяния ему почестей от тех, кто составляет удел Божий, но, конечно, оно и ни от кого не может желать подобного, но, подражая сказавшему: Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог Отец (Мк. 10:18; Лк. 18:19; Мф. 19:17), и оно тому, кто желает почести ему оказывать, как бы так говорит: «К чему ты называешь меня богом? один только есть истинный Бог. И к чему воздаешь мне почести? Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4:10; Втор. 6:13), и я имею начало своего существования. Зачем же ты кланяешься тому, что само поклоняется? И я ведь почитаю Бога Отца и послушно поклоняюсь Ему и Его повелениям, и покоряюсь суете по воле Покорившего меня в надежде; и я освобожден буду от рабства тления во славу свободы чад Божиих (Рим. 8:20—21), потому что и я точно так же скован преходящим телом».
[8] Ожидаем появления и некоего пророка нечестия, и, быть может, даже не одного, а многих. Они, дабы умертвить нас словом уст своих, будут возвещать нам в качестве слова Господня то, чего возвещать Господь не позволял (Втор. 18:20—22), или в качестве слова мудрости (1 Кор. 12:8) то, что мудрости противоречит. Мы же, когда грешник предстанет нам, скажем: Я, как глухой, не слышу, и как немой, который не открывает уст своих; и стал я как человек, который не слышит (Пс. 37:13—14). Прекрасно на нечестивые речи и внимания не обращать, если мы не надеемся на исправление тех, кто говорит дурное.
[9] Небесполезно во времена прельщений ко злу обращать внимание и на то, чему нас Бог хочет научить, когда говорит: Я Господь Бог твой. Бог ревнитель. (Исх. 20:5). Подобно тому как жених, стараясь привлечь свою невесту (молодую новобрачную жену) к честной жизни с ним, к тому, чтобы она всецело отдалась ему, предостерегает ее, чтобы она не отдавала своих чувств другому; но он мудро поступил бы даже и ревность обнаружив, чтобы этим внешним средством сохранить себе невесту (жену); точно так же, по моему мнению, и законодатель (Исх. 20:5), будучи перворожденным всея твари (Кол. 1:15), и особенно по отношению к своей невесте (каким именем называется душа, например, в «Песни Песней»; ср. Мф. 9:15), называет Себя Богом ревнителем, дабы слышаших это удержать от любодейства (идолослужения) с демонами и так называемыми богами. И в качестве такого Бога–ревнителя к тем, которые постоянно уклонялись к любодейству с чуждыми богами, говорит Он: Они возбудили во мне ревность против не–бога: и Я возбужу в них ревность против не–народа; их подвигну к гневу против народа неразумного, потому что огонь возгорелся во гневе Моем и гореть будет даже до ада преисподнего (Втор. 32:21 —22; Рим.10:19; Иер. 15:14).
[10] А в случае, если жених хранит невесту от всякого прикосновения к ней нечистоты не ради самого себя, потому что он мудр и бесстрастен, то он делает это по–крайней мере ради ее самой; видя же прикосновение скверны к ней и безобразия, не все ли средства будет он употреблять, чтобы уврачевать и улучшить ее положение, и не постарается ли в ее собственной природе заложить основания, которым свойственно отклонять ее от любодеяния? А как полагаешь ты — не призыванием ли иного бога и не отречением ли от Того, кто один есть единый Бог и Господь, не отречением ли от исповедания этого единого Бога душа сильнее всего оскверняется? Подобно тому как с блудницею совокупляющийся становится одно тело с нею (1 Кор. 6:16), точно так же, по моему мнению, соединяется теснейшим союзом с Богом и тот, кто публично Его исповедует — особенно во времена пыток и преследований за веру. Тот же, напротив, кто от Бога отрекается, чрез это самое отречение себя как бы острым мечом отделяет от Того, от Кого отрекся, и таким образом порывает общение с Тем, Кого отвергся. Поэтому обдумай слово: Кто исповедует Меня перед людьми, исповедаю того и Я перед Отцом Моим Небесным (Мф. 10:32; Лк. 12:8). Слово это не потому ли сказано, что для исповедника оно естественным образом составляет и исповедание, и необходимое следствие, и проявление его веры; а для отрицателя столь же естественно отрицание, и составляет он необходимое следствие живущего в нем духа отрицания. И Тот, Кто есть Слово и сама Истина (Ин. 1:1; 1:14; 14:6), как исповеднику, так и отрицателю, конечно, имел право говорить: Какою мерою мерите, и вам такою мерить будут (Мф. 7:2; Мк. 4:24; Лк. 6:38). И потому ты, который отмерил Мне мерою тобою данного свидетельства обо Мне, и от Меня получишь мерою утрясенною, нагнетенною и переполненною и то полученное положишь себе за пазуху» (Лк. 6:38). Ты же, который, напротив, мерой отвержения Меня отмерил Мне и Меня отрекся. Ты и от Меня получишь мерой, соответствующей Твоему отречению от Меня.
[11] А что это за мера свидетельства полная и что это за мера свидетельства неполная, или недостаточная, можем пояснить следующим образом. Если в продолжение всего времени испытания и искушения мы не даем в своем сердце места диаволу, как бы ни старался он осквернить нас злыми мыслями об отречении, сколько бы ни колебал нашу решимость, какими бы заманчивыми понуждениями ни отклонял нас от мученичества и от совершенства к тому, что им противоречит; если при этом мы не оскверняем своих уст ни единым словом, несогласным с исповеданием; если мы переносим от противников наших всякого рода бесчестье, равно как насмешки, язвительный смех и брань, не трогаемся и сожалением, какое они с виду обнаруживают к нам, [ибо они называют нас заблуждающимися, безумцами и обманутыми]; еще более, если мы не связываем своей свободы ни нежной любовью к жене, детям или к какому–либо мнимо задушевному другу, или к имуществу, или к этой жизни; напротив, если о всем этом забываем и его покидаем, всецело предаемся Богу, погружаемся в Него жизнью своего духа и душою пребываем с Ним в качестве будущих причастников единородного Его Сына и Его избранных, — тогда можем мы говорить о полной мере исповедничества. Если же хотя бы в каком–то из этих условий мы погрешаем, тогда мера нашего исповедничества будет неполной, тогда умаляем мы его меру, а потому и нужду будем ощущать в том, в чем нуждаются, построившие дом на фундаменте из дерева, или из соломы, или же из сена (1 Кор. 3:12).
[12] И то должно нам иметь в виду, что в завете, заключенном с Богом, мы вступили с Ним в то, что называется союзом, причем обязались жить по–христиански. И в завет наш с Богом включено было и то, чтобы поступать во всем по заповедям Евангелия. А Евангелие говорит: Если кто хочет идти за Мною, тот да отвергнется себя и возьмет крест свой и последует за Мною. Ибо, кто хочет душу свою сохранить, тот потеряет ее; а кто душу свою потеряет ради Меня, тот сохранит ее. Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а души своей лишится? Или какие выкупные деньги человек даст за душу свою? Ибо приидет Сын человеческий во славе Отца Своего с ангелами своими и воздаст каждому по делам его (Мф. 16:24—27; 10:39). А что себя самого отречься должно, принять крест свой на себя и следовать за Иисусом, об этом написано не только у Матфея, слова которого мы привели, но и у Луки, и у Марка. Выслушай, как у Луки об этом говорится: Если кто хочет последовать за Мною (стать моим учеником), да отречется он самого себя, возьмет крест свой на себя и последует за Мною. Ибо кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою (Мк. 8:34—37)?
Уже давным–давно, значит, мы обязаны отрекаться от самих себя и говорить: И уже не я живу (Гал. 2:20). В настоящее время должно быть показано, приняли ли мы на себя крест свой и последовали ли за Иисусом, что тогда только мы можем признать за собой, если Христос живет в нас (Гал. 2:20). Если желаем мы свою душу спасти, дабы ее снова получить не в виде души, а в лучшем виде, то должны мы потерять ее в мученичестве. Если мы потеряем ее Христа ради и сложим ее к Его стопам, умерев ради Него, то доставим ее истинное спасение. В противном же случае мы должны иметь в виду, что никакой не принесет нам пользы, если бы мы и весь видимый мир приобрели, а самих себя потеряли (Мф. 16:26), потому что, кто раз потерял свою душу или ее лишился, тогда если бы и весь мир он приобрел, не будет иметь возможности отдать его за потерянную душу. Ибо она, будучи создана по образу Божию, ценнее всего на свете. Один только за нашу до того времени потерянную душу мог выкуп дать — это Искупивший нас Своею драгоценною кровию (1 Пет. 1:19).
[13] Итак, если вы любознательны во Христе и одушевлены желанием стать выше познаний, приобретаемых как бы сквозь тусклое стекло и в загадках (1 Кор. 13:12); если вы спешите к Нему, Который зовет вас, то в качестве друзей Небесного Отца вскоре и увидите [Христа] лицом к лицу (1 Кор. 13:12), потому что друзья познают [друг друга] через лицезрение, а не в загадках и не через понимание лишь слов одних и выражений, символов и типов; они постигают сущность духовных вещей и красоту действительности. Веря тому, что Павел был восхищен на третье небо и там слышал таинственные слова, которых человек выразить не может (2 Кор. 12:2; 12:4), вы можете отсюда вывести, что, по сравнению с таинственными словами, открытыми тогда Павлу, после чего он с третьего неба сошел, и важнейшее познаете, и после постижения его с неба уже не сойдете, взяв на себя крест и последовав за Иисусом (Мф. 16:24), нашим великим первосвященником, прошедшим небеса (Евр. 4:14). Если из числа его учеников себя не выделяете, то точно так же и вы пройдете небеса и возвыситесь не только над земными тайнами, но станете превыше и неба, и вещей небесных. Потому что в Боге, как бы в сокровищнице, содержится несравненно более, чем возможно зреть; и содержащегося в Нем ни одно облеченное телом существо прежде отрешения от тела постигнуть не в состоянии. Я убежден, что в Боге сокрыто и соблюдается куда большее, чем видят в Нем солнце и луна, и сонм звезд, и даже большее, чем видят в Нем святые ангелы, которых Бог делает ветром и пламенем огненным (Пс. 103:4), дабы тогда сокрытое это открыть, когда вся тварь освобождена будет от рабства тлению во славу свободы чад Божиих (Рим. 8:21).
[14] Ты же, достопочтенный Амвросий, если построже вдумаешься в одно изречение Евангелия, то увидишь, что, быть может, никогда и никто не достигал столь чрезвычайной и большей полноты счастья, чем какое на твою долю выпадает, если ты пребудешь в борьбе несомневающимся; по крайней мере, такое счастье выпадало на долю лишь немногих. Место это читается так: Раз Петр сказал Спасителю: Вот мы оставили все и последовали за Тобою, что же [хорошего] будет нам за это? Иисус сказал же им: Истинно говорю вам, что вы, в пакибытии [при возрождении, при воскресении], когда Бог возсядет на престоле славы Своея, так же сядете на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит братьев или сестер, родителей или детей, поле или дома ради имени Моего, тот получит за это во много раз более и наследует жизнь вечную (Мф. 19:27—29; Мк. 10:28—30; Лк. 18:28—30). Из–за этих слов я желал бы на земле владеть столь же великим богатством, как и ты, или еще даже большим, и потом быть для Бога мучеником во Христе, чтобы во много раз столько же или, как Марк говорит, во сто крат более получить за это (Мк. 10:30). Гораздо большим, сторицею это мученичество вознаграждается, нежели то немногое, что, призываемые к нему, мы оставляем [здесь, на земле]. Потому, когда придется мне быть мучеником, желал бы я ради Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле (Еф. 3:15), вместе с полями и домами и детей оставить, дабы назваться отцом во много раз большего количества таких же мучеников или, говоря определеннее, чтобы стать отцом сотен мучеников и святых чад [Божиих].
[15] Если же кто–нибудь некоторым образом из ревности о дарах больших (1 Кор. 12:31) прославляет блаженство мучеников [из людей] богатых, равно как тех мучеников, которые приходятся отцами мученикам, ибо они сотни детей породят и получат сторицею за свои поля и дома, и если при этом он спрашивает, справедливо ли, чтобы эти мученики из людей богатых вознагрождаемы были во много раз большим количеством духовных благ, нежели мученики из людей, в этой жизни бывших бедными, — то ему на это надо будет ответить так. Подобно тому как подвергавшиеся пыткам и мучениям своим мученичеством блестящим образом доказали силу мужества блитательнее, чем не испытанные этими мучениями и пытками, — точно так же отличившимися еще большим мужеством нужно считать тех, которые, кроме привязанности к телу и жизни, [приносившимися в жертву и мучениками из людей бедных], разрушали и сокрушали такие крепкие оковы, как привязанность к земному имуществу, сокрушали их силою своей великой любви к Богу и принятием к сердцу Слова Божия, которое, будучи живым, действенным и острейшим всякого обоюдоострого меча (Евр. 4:12), могло разрывать и эти крепкие оковы, мучеников тех крыльями снабжать и, подобно орлу, возвращать в дом их Господа. Но если справедливо, чтобы не испытавшие мук и пыток над собой преимущество предоставили доказавшим свою твердость на пыточной скамье и в разных пытках и муках и в огне, — точно так же и со стороны нас, бедных, если нас постигнет мученичество, разумно отказаться от преимущества в пользу вас, которые из христианской любви к Богу ногами попирают столь желанные большей частью людей почести, столь великие богатства и естественную любовь к детям.
[16] Обращай внимание здесь вместе с тем и на возвышенность писания, которое дает обетование о во много раз большем количестве — о сотнях братьев, детей, родителей, полей и домов, а о жене при этом не упоминается. Не говорит: Всякий, кто оставит братьев или сестер, родителей или детей или свою жену» ради имени Моего, получит за это во много раз более (Мф. 19:29). Потому что когда мертвые воскреснут, то не будут ни жениться, ни замуж выходить, но пребывать будут на небесах, как ангелы Божий (Мф. 22:30; Мк. 12:25).
[17] О чем Иисус [Навин] говорил народу [израильскому], когда вводил их (израильтян) во владение обетованной землей, о том же самом Писание и поныне говорит, конечно, и нам. Место это гласит: Итак, бойтесь Господа и служите Ему в прямоте и правде (Ис. 24:14). А когда мы соблазняемся к идолослужению, писание оглашает нас и словами, следующими непосредственно и за ними: Отвергните чуждых богов, которым отцы ваши служили в стране по ту сторону реки [Евфрата, т. е. в Месопотамии], (Ис. 24:2—3), служите Господу (Ис. 24:14). Первоначально, когда вам передавались лишь первые основоположения веры, естественно было обращаться к вам и с такими воззваниями: Если вам не угодно служить Господу, то изберите себе ныне же, кому служить, богам ли, которым служили отцы ваши, живя по ту сторону реки, или богам аммореев, в земле которых теперь живете (Ис. 24:15). И катехизатор ваш мог тогда, обращаясь к вам, говорить: А я и мой дом будем служить Господу, потому что Он Свят (Ис. 24:15). Ныне же неприлично уже обращаться к вам с такими словами, ибо тогда вы говорили: Далеки мы от того, чтобы оставить Господа для служения богам чужим. Бог наш есть Господь; Он наш Бог. (Ис. 24:16—18). Но и при заключении союза веры [во Св. Крещении] своим катехизаторам некогда вы отвечали: Поэтому желаем мы служить Господу, потому что Он есть Господь наш (Ис. 24:18). Но если уже тот, кто нарушает договоры с людьми, считается вероломным и спасения лишается, то что же о тех сказать, которые через отречение нарушают договоры, заключенные с самим Богом, возвращаясь к сатане, отвергнутому ими при крещении? Не могут ли быть к таким обращены слова Илии: Если согрешит человек против человека, то помолятся за него Богу: если же человек согрешит против Господа, то кто будет молиться за него (1 Цар. 2:25)?
[18] Собирается вокруг нас многочисленная толпа, она хочет быть свидетельницей нашего подвига, когда нас призывают к мученичеству. Подобное происходит лишь при состязании весьма знаменитых атлетов, потому что на зрелище борьбы их собирается множество народа. И когда дело дойдет до подвига, то ни что иное в состоянии будете сказать о себе, как то же, что [некогда] сказал о себе Павел: Мы сделались зрелищем для мира, для ангелов и для людей (1 Кор. 4.9).
Весь мир, следовательно, все добрые и злые ангелы и все люди — как те, которые держат сторону Бога, так и на другой стороне (на стороне языческих идолов) стоящие — услышат, когда мы возьмем на себя борьбу за веру. И тогда ангелы на небесах или возрадуются о нас и рукоплескать будут (Пс. 97:8), а все дерева в поле со своими ветвями и горы — радоваться (Ис. 4:12), или же — чего да не случится с нами — будут ликовать подземные силы, приветствующие радостью все злое.
А чтобы пред злодейским отречением заставить нас еще более содрогнуться, не будет неуместным обратить внимание и на то, что написано в книге Исаии, а именно что жители ада говорят побежденным и от небесного мученичества отказавшимся. По моему мнению, это сказано об отступниках: Ад преисподний огорчен твоим прибытием, проснулись из–за тебя все исполины, князья земли; они подняли с престолов их всех царей народов. Все они будут отвечать тебе и говорить тебе (Ис. 14:9—10). А эти пораженные силы к побежденным и диаволом плененным, ко впавшим в грех отступничества говорить будут следующее: Итак, и ты в плен попал, подобно нам (Ис. 14:10)! И, хотя кто и питал [некогда] великую и славную надежду на Бога, а потом осилен был малодушием или наставшими страданиями, услышит все–таки от Бога: Во ад сошла слава твоя; постелью под тобою будет гниль, а покровом твоим червь (Ис. 14:11). И, хотя кто в среде христианских общин и блистал, и казался им утреннею звездою, потому что блистал он перед людьми своими добрыми делами (Мф. 5:16), но, если после того в великом противоборстве потерял право на победный венок, ниспосылаемый со столь высокого престола (ср. и Мф. 19:28), все же услышит: Как упала ты с неба, рано на заре восходящая звезда утра? Раздробилась о землю (Ис. 14:12). И как через отступничество отступник уподобляется диаволу, то и следующее услышит он: На горах они будут повержены, как омерзительный труп посреди мертвых; подобно тому, как запятнанная кровью одежда нечиста, точно так же и ты нечист (Ис. 14:19—20). Как может быть он чистым, когда осквернил себя кровью и убийством, отвратительным преступлением отступничества и оказался столь злостным?
Будем наблюдать за собою, чтобы не рождалось в нас даже и малого сомнения, отречься ли нам или решиться на исповедниче–ство, чтобы не простерлось и нас слово Илии: Долго ли вы будете хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему(3 Цар. 18:21).
[19] Вероятно, некоторые будут над нами насмехаться; соседи, нас окружая и покачивая головами (Пс. 21:8; Мф. 28:39), будут издеваться над вами. Мы же, если это случится с нами, будем к Богу взывать: Ты содеял нас поношением у соседей наших; отдал нас на посмеяние и поругание живущим вокруг нас: Ты сделал нас притчею между язычниками, [которые стали относится к нам как к людям чрезвычайно странным и жалким], предметом, на который головой кивать стали народы. Целый день стоит предо мною посрамление мое, и стыд мой покрывает лицо мое от голоса насмешника и клеветника, от взоров врага и преследователя (Пс. 43:14 —17). Кроме того, должны мы обращаться к Богу и с праводушным словом пророка: Все это пришло на нас, но мы не забывали о Тебе и не преступили с Тобой завета, и сердце наше не отступило [от тебя] (Пс. 43:18–19).
[20] Будем помнить о том, что уже в этой жизни, размышляя о путях, которые вне ее, мы должны взывать к Богу: Ты уклонил мши стези от пути Твоего, (т. е. от пути блаженства, которым шел человек прежде, чем начал жить этой земной жизнью] (Пс. 43:19). Помнить должны мы и о том, что это место, [эта земля], на котором мы находимся в состоянии уничижения, для души есть место наказания. Будем поэтому взывать к Богу молитвенно: Ты смирил нас в месте уничижения [нашего] и покрыл нас тению смертною (Пс. 43:20). Но, проникаясь надеждой, будем мы и такое слово напоминать себе: Если мы забудем имя Бога нашего и прострем руки наши к какому–либо чуждому богу, то не взыщет ли Он (с нас за это] (Пс. 43:21)?
[21] Но не только публично будем свидетельствовать о своей вере, а и в сокровенных глубинах своей души будем исповедовать ее совершеннейшим образом, чтобы иметь нам право вместе с апостолом восклицать: Потому что это наша похвала, свидетельство совести нашей, что мы в святости и чистоте пред Богом жили в мире (2 Кор. 1:12). К слову апостола присоединим и слово пророка: Он знает тайны сердца (Ис. 43:22); особенно когда, ведомые на смерть, мы должны будем взывать Богу словами, с какими к нему могут обращаться только мученики: За Тебя нас умерщвляют каждый день (т. е. ежедневно мы подвергаемся смертной опасности; или: каждый день из нас кто–нибудь бывает умерщвляем); считают за овец обреченных на заклание (Пс. 43:22).
Если же образ мыслей плотской (Рим. 8:6) внушит нам страх перед судьями, угрожающими нам смертью, тогда мы приведем себе на память изречение из Притчей: Сын мой! Чти Господа, и будет благо тебе: кроме Него, не бойся никого (Притч. 7:1).
[22] Годно для нашего предмета и следующее. В книге Екклезиаст Соломон говорит следующее: Прославил я всех мертвых, как более счастливых, чем живые, сколько бы их ни жило даже до сего часа (Еккл. 4:2). Но кто же из умерших больше прав имеет прославляемым быть за свое счастье, если не тот, кто добровольно потерпел смерть за веру? Таков был Елеазар, который достославнейшую смерть предпочел гнуснейшей жизни и добровольно пошел на муки (2 Мак. 4:19). Утвердившись в блестящей мысли, достойной его девятидесяти лет, высоты своего старческого возраста, благородства своих седых волос и превосходного с самого детства воспитания и еще более (т. е. утвердившись в мысли достойной) святого и Богом данного закона, он отвечал: Недостойно нашего возраста лицемерить, дабы многие из молодых людей в предположении, что девяностолетний Елеазар перешел в язычество, и сами вследствие моего лицемерия и ради короткого времени этой жизни точно так же не впали в соблазн, и таким образом чтоб не запятнать глубоким позором моей старости. Кроме того, если бы в настоящее время и избег я мучений от людей, не избегу десницы Всемогущия; зная что и этот — брат тех, которые пренебрегли столь жестокими мучениями, и что он проникнут одинаковою с теми решимостью, прибег к другому средству и выбрал иной путь [для преклонения его на свою сторону]. Он полагал, что ему удастся уговорить его и склонить к послушанию клятвенными уверениями, что обогатит его и осчастливит, примет в число своих друзей, доверит государственные должности, если только откажется он от исполнения своих отечественных законов (2 Мак. 7:24).
Но, ничего этим не достигнув, потому что юноша на его слова даже и внимания не обратил, как на заключавшие в себе предложения, противоречившие его намерению, Антиох подозвал к себе мать юноши и увещевал ее подать мальчику спасительный [в его положении] совет. Мать притворилась, как будто она расположена убедить сына к исполнению желания царя, и в насмешку над тираном обратилась к сердцу своего сына со многими словами, внушившими ему мужество (2 Мак. 7:27—29), так что юноша и не стал ожидать палача, а сам вызвал его словами: Чего ждете вы и почему медлите? Мы послушны Богом данному закону и не можем согласиться ни на какое повеление, которое противно слову Божию (1 Мак. 7:25—30). И выразил он такое суждение о тиране, как если бы он не подсудимый был, а сам царь, произносящий приговор над осужденными, как если бы он судьею был над ним, а не судимым от него. А именно, юноша утверждал, что он, тиран, наложивший руку на небесных чад, не избегнет суда Бога всемогущего и всеведующего (2 Мак. 31–36).
[27] Тогда [мучители] сделались свидетелями того, как и мать замученных страдания своих сыновей и смерть перенесла с крепким мужеством, ибо роса страха Божия и веяние благочестия не допускали, чтобы в ней, внутри ее, потух тот материнский огонь, (огонь естественной и материнской любви], который во многих матерях возгорается при тяжелейших их (сыновей) несчастиях, [как, например при мученической кончине их].
Эти извлечения нашел я целесообразным в настоящем случае привести из Писания, дабы нам видеть, к чему может подвигнуть и среди суровейших страданий, и при жесточайших муках страх Божий и любовь к Богу, которая несравненно к большему способна, чем всякая другая любовь.
[28] Какое значение имеет мученичество и каким по отношению к Богу оно проникает нас праводушием, можно уяснить на основании следующего. Так как святой в известном смысле честолюбив и за благодеяния, какими взыскал его Бог, признает себя обязанным Ему платить, то допытывается он, чем бы таким мог он воздать Богу за все, что от Него получил. И находит он, что за благодеяния эти человек благомыслящий не может дать иного соответствующего величию их удовлетворения, кроме мученической смерти. Именно о сем написано: Что воздам я Господу за все, что Он мне оказал? И затем он (т. е. Псалмопевец) прибавляет: Чашу спасения прииму и имя Господа призову (Пс. 115:3—4). Но чашей спасения обыкновенно называется мученичество, что находим мы в Евангелии. Когда желавшие в Царстве Иисуса сесть по правую Его сторону и по левую обнаружили этим стремление к высшим почетным местам, Господь сказал им: Можете ли вы чашу пить, которую Я пью (Мф. 20:21—22)? Чашей при этом он называл мученичество, что открывается из следующего места: Отче! Если возможно, пронеси эту чашу мимо Меня, однако [пусть будет] не чего Я хочу, а чего Ты (Мк. 14:36; Мф. 24:39; Лк. 22:42). Кроме того, отсюда узнаем мы, что пьющий чашу, которую Иисус пил, сядет на престоле вместе с Царем царей, будет вместе с Ним господствовать и судить. Вот что значит чаша спасения; кто приимет ее, тот и имя Господне призовет; а всякий, кто имя Господне призовет, блажен будет (Иоил. 2:32; Рим. 10:13).
[29] Не постигающий точно смысла Писания — быть может, из–за слов: Отче! Если возможно, да минует Меня чаша сея (Мф. 26:39), — держаться будет того мнения, будто бы и Спаситель пред страданиями страшился; а если Он страшился, то кто же после этого сможет постоянно поддерживать в себе неустрашимость?
Думающих так о Спасителе прежде всего желаем мы спросить, ниже ли Он стоял того, кто говорил: Господь свет мой и Спаситель мой: кого мне бояться? Господь защитник моей жизни: пред кем мне трепетать? Если злодеи будут наступать на меня, чтобы пожрать плоть мою, то обессилят они, враги и притеснители мои, и падут на землю. Если [целое] войско против меня станет лагерем, не убоится сердце мое и т. д. (Пс. 26:1—3). Слова эти относятся у пророка, без сомнения, не к кому другому, как к Спасителю, Который, будучи просвещаем Своим Отцом и Им спасаемый, никого не боялся и, защищаемый Богом, никого не трепетал. Ничем Его сердце не было устрашаемо, когда выступила против Него вся сила сатаны; напротив, когда этот возбудил против Него войну. Его проникнутое святыми учениями сердце возлагало надежду на Бога. Но один и тот же человек не мог ведь, с одной стороны, по робости говорить: Отче! Если это возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26:39), а, с другой стороны, решительно взывать: Если целое войско станет против Меня лагерем, не убоится сердце Мое (Пс 26:3).
Чтобы в разбираемом месте ничего не ускользнуло от нас, обращай внимание и на указательное местоимение, приставленное у трех евангелистов к слову чаша. Матфей пишет, что Господь сказал так:
Отче! Если это возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26:39); Лука: Отче! о, если бы была на то воля Твоя, отклонить от Меня чашу сию (Лк. 22:42). Марк: Авва, Отче! Для Тебя все возможно, пронеси мимо чашу сию (Мк. 14:36). Но подумай, всякую ли мученическую смерть, по какому бы поводу она ни воспоследовала, можешь ты назвать чашей? Подумай, не должен ли ты утверждать, что словами: Да минует Меня чаша сия (Мф. 26:39) — Спаситель хотел отклонить от Себя не вообще мученичество — тогда Он сказал бы: Да минует Меня чаша «та», — а, быть может, хотел отклонить от Себя только этот, особенный род мученичества? И посуди: этот особенный род мученической смерти молитвенной Своей просьбой Спаситель не потому ли хотел отклонить, что имел в виду различные, так сказать, виды чаш, взвешивал действия той или другой из них и различные их преимущества, которые были известны Его неисчерпаемо глубокой мудрости? Вместо чаши, предназначенной Ему, быть может, в глубине души Он желал для Себя чаши тягчайшей, чтобы другой чашей оказать такое благодеяние, которое отличалось бы большей всеобщностью и могло распространиться на большее количество людей? Но не такова была воля Отца, более премудрая, чем [человеческая] воля Сына. Воля Отца направляет вещи иными средствами и путями, нежели те, о которых думал Спаситель.
А что касается псалмов, то очевидно, что чашей Спасителя здесь называется смерть мучеников. Потому–то со словами: Чашу спасения прииму и имя Господне призову — и соединены здесь следующие: Драгоценная очах Господних смерть святых Его (Пс. 105:4—6). И потому предстоит нам в качестве святых Божиих, и притом Его не недостойных, смерть драгоценная, т. е. если за христианство и за веру мы не общей и благочестием не отмеченной смертью умираем, но особенной смертью избранных.
[30] Будем помнить и о совершенных нами грехах, и о том, что без крещения невозможно получить их прощение, что законы евангельские не дозволяют водой и [Святым] Духом во оставление грехов креститься вторично, и что [вместо этого] даровано нам право на крещение лишь мученичеством. Имено так оно (т. е. мученичество) и называется, и это видно из того, что к словам: Можете ли вы иметь чашу, которою Я пью — прибавлены: Или крещением креститься, которым Я крещусь (Мк. 10:38; Мф. 20:22)? И в другом месте говорится: Крещением должен Я креститься: и как Я томлюсь, пока не совершится (Лк. 12:50).
Рассуди, крещение исповедничества не точно ли так же служит во спасение и очищение многим, как крещение Спасителя сделалось очистительным средством для мира? Подобно тому, как жрецы, проходившие свое служение по предписанию Моисеева закона, ходатайствовали о прощении грехов [израильтянам] при посредстве волов и овнов (Лев. 16:3 и далее; Евр. 9:13), так и души убиенных за свое свидетельство об Иисусе (Откр. 20:4; 6:9) не напрасно находятся под небесным жертвенником: они ходатайствуют о прощении грехов тем, кто воссылает к ним молитвы. Равным образом и то нам известно, что, как Первосвященник Иисус Христос принес Самого Себя в жертву (Евр. 9:14), точно так же и пресвитеры. Первосвященником которых Он является, приносят самих себя в жертву и вследствие этого при алтаре оказываются поистине на своем месте. Но из жрецов одни были озабочены Божественною службою — это беспорочные, приносившие и жертвы беспорочные; другие же, преданные грехам, перечисленным Моисеем в книге Левит (21:17–21), были от алтаря устранены. Но кто же пресвитер беспорочный, приносящий и жертву непорочную, как не тот, который тверд в исповедании и в полной мере все совершил, что требуется понятием мученичества, о чем выше (11) было уже сказано?
[31] Не должно нас удивлять то обстоятельство, что столь великое счастье мучеников, связанное с миром, с тишиною и спокойствием, начинается временем, с виду мрачным и, так сказать, зимним. Каждый из избранных первоначально должен испытать зимнее время на тесном и узком пути (этой земной жизни (Мф. 7:14)] и через это показать, научился ли он править кормилом, дабы затем воспоследовало то, о чем после перенесенной зимы в книге «Песнь Песней» говорится. А здесь сказано: Возлюбленный мой начал говорить мне: Встань, подруга моя, прекрасная моя, голубица моя! Вот зима уже прошла, дождю конец, он перестал (Песн. 2:10–11). И вы должны помнить, что слово зима пришла следует понимать не иначе, как таким образом, что в теперешнюю зиму (времена преследования христиан) должны вы заявить свою силу и мужество. А когда зима пройдет, дождь кончится и перестанет, тогда цветы покажутся (Песн. 2:12), потому что насажденные в доме Господнем расцветут в преддвериях Бога нашего (Пс. 91:14).
[32] И то должны мы знать, что враг наш, после того как мы были убеждены Иисусом оставить идолов и многобожие, хочет склонить нас к идолослужению не при посредстве слов, но силой. Поэтому–то к тем из нас, над которыми получает он власть, и применяет такое насилие, [т. е. преследования и муки, по внушению диавола применяемые к христианам]. При посредстве этого он пытается обратить нас или в мучеников, или в идолослужителей. Но очень часто говорит он еще и поныне: Все это тебе дам, если падши мне поклонишься (Мф. 4:9).
Будем поэтому бдительны, дабы не воздать нам почитания идолам и не подчиниться демонам. Идолы язычников — именно демоны (Пс. 95:5; 105:37; 1 Кор. 10:20). Но бессмысленным делом было бы покидать сладкое иго Иисуса Христа и Его легкое бремя (Мф. 11:30) и снова склоняться под ярмо демонов и принимать на себя обременительную тяжесть грехов, после того, как поняли мы — сердце идолослужителя пепел и жизнь его никчемнее помета (Прем. 15:10), и после того, как мы объявили, что отцы наши поклонялись ложным идолам и ни один из них не мог пролить дождя на землю (Иер. 14:22).
[33] Навуходоносор приказал некогда выстроить золотую статую и грозил Анании, Азарии и Мисаилу ввергнуть их в раскаленную огнем печь, если они не поклонятся ей (Дан. 3:1–15). Но Навуходоносор и поныне обращается с тем же требованием к нам, пришедшим с той стороны реки и являющимся истинными евреями. Будем подражать святым Анании, Азарии и Мисаилу (Дан. 3:16 и т. д.), дабы и нам ощутить ту небесную росу, которая всякий огонь в нас погасит и наш разум освежит. Может быть, и теперь Аман желает, чтобы вы, новые Мардохеи, ему воздали почитание (Есф. 3:5); вы же должны говорить ему: Не желаю я воздать человеку славу, высшую славы Бога Израилева (Есф. 4:17). Вместе с Даниилом попытаемся словом Божиим разрушить Вила (идола вавилонян) и умертвить дракона (Дан. 14:2—26), дабы львы, когда мы будем близки к пасти их, не причинили нам вреда; напротив, чтобы они, будучи не в состоянии поглотить нас, пожрали бы только виновников настоящего нашего испытания (Дан. 14:22—24; 30—41).
[34] И то должны мы принять к сведению, что предсказания Спасителя о мученичестве содержатся в речах Его не к народу, а к апостолам. После того, как перед тем сказано было: Сих двенадцать послал Иисус и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите и т. д. (Мф. 10:5) — говорится: Остерегайтесь людей: будут они отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям из–за Меня для свидетельства пред ними и язычниками. Когда же будут вас сдавать им на руки, не заботьтесь, что или как сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас. Предавать будет брат брата на смерть и отец свое дитя; и восставать будут дети против родителей и умерщвлять их. И будете ненавидимы всеми за имя Мое; тот же, кто претерпит все до конца, блажен будет. Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в ближайший; если же гнать вас будут и из этого, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов израилевых, как приидет Сын человеческий (Мф. 10:17—23).
И Лука пишет так: Когда же приведут вас с синагоги, к начальникам и властителям, тогда не печальтесь, как вам защищаться или что вам говорить, ибо Святой Дух научит вас, что вам говорить (Лк. 12:11—12). И далее: Итак, положите себе на сердце о защите себя не заботиться, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не в состоянии будут противоречить, ни противостоять все противящиеся вам. Преданы так же будете и родителями, родственниками, друзьями и братьями, и некоторых из вас они умертвят, и будете ненавидимы всеми за имя Мое, но и волос с головы вашей не пропадет. Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:14–19).
Точно так же говорит и Марк: Когда же поведут и предадут вас, тогда не заботьтесь и не печальтесь заранее, но что внушено будет вам в тот час, то и говорите, потому что не вы будете говорить, а Дух Святой. Предаст же брат брата на смерть и отец свое дитя, и восстанут дети на родителей и умертвят их. И будете ненавидимы за имя Мое; претерпевший до конца блажен будет (Мк. 13:11–13).
И следующее ободрение к мученичеству у Матфея обращено не к другому кому, как к двенадцати [апостолам]. И его должны мы выслушать, ибо если выслушаем, то будем братьями апостолам, которые ему вняли, и причтемся к числу их. Слова эти гласят следующее: Не бойтесь убивающих тело, души же убить не могущих. Бойтесь же Того, Кто тело и душу может погубить в геенне (Мф. 10:28).
В связи с этими словами Господь учит нас и тому, что без Божественного Провидения никто не может доведен быть до подвига мученичества. Не двух ли воробьев можно купить на один ассарий? И ни один из них не падает на землю без [воли] Отца Небесного. У вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же: вы больше стоите, чем множество птиц. Итак, всякого, кто исповедает Меня пред людьми, исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным (Мф. 10:29—33). Ровнозначно этому и у Луки: Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело, и потом не могущих ничего более сделать: Скажу же вам, кого бояться: бойтесь Того, Кто по убиении имеет власть ввергнуть в генну; ей говорю вам: того бойтесь. Не пять ли воробьев продаются за два ассария, и ни один из них не забыт у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже всего множества малых птиц. Сказываю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын человеческий исповедает пред ангелами Божиими (Лк. 12:4—9). И в другом месте: Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того и Сын человеческий постыдится, когда придет во славе Своей и Отца и святых ангелов (Лк. 9:26).
Умерщвляющие нас отнимают жизнь от нашего тела; именно это утверждается утверждением, приведенным у Матфея и Луки в од–дих и тех же словах: не бойтесь убивающих тело (Мф. 10:28; Лк. 12:4), а потом, по убиении тела, души убить не могущих, хотя бы того и желали, потому что ничего более не могут сделать (Лк. 12:4). Как могла бы и умерщвлена быть душа, которую исповедание оживляет? Тот, Который у Исаии ободряет нас к свидетельству, не свидетельствует ли о ней как Сам, так и Сыном Своим: Будьте о Мне свидетелями, и Я, Господь Бог, буду свидетельствовать о вас вместе с Сыном, Которого Я избрал (Ис. 43:10, по LXX). И на то обращай внимание, что не слугам своим, но своим братьям дал Иисус эту заповедь: Не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать (Лк. 12:14; Мф. 10:28). Страшиться должно Того, Кто и душу и тело может погубить в геенне (Мф. 10:28) и Кто власть имеет по убиении власть ввергнуть в геенну (Лк. 12:5).
Но если у кого, [кроме апостолов], волосы на голове сочтены, то именно у тех, которые из–за Иисуса обезглавливаются. Поэтому объявим себя исповедниками Сына, объявим перед Богом, перед людьми и перед не богами (т. е. языческими идолами; Втор. 32:21), дабы Он, Чьими исповедниками мы себя объявим, в награду за это исповедал нас перед Богом, Своим Отцом, и дабы того, кто Его исповедал на земле, исповедал и Он на небе.
[35] Кто из размышляющих об этом не воскликнет вместе с апостолом: Нынешние временные страдания ничего не стоят по сравнению с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18). А если так, то исповедание [нас] перед Отцом не славнее ли будет исповедания [нашего] перед людьми? И свидетельство о Сыне Бо–жием, изрекаемое мучениками на земле, может ли и сравниться со свидетельством о них на небе со стороны Того, о Ком они здесь дали свидетельство? Тот же, кто намерен пред людьми [от сына Божия] отречься, пусть вспомнит и об Изрекшем и такое слово: И я отрекусь от него пред Отцом Моим Небесным (Мф. 10:33).
Далее и о том нужно подумать, что, если кто исповедует Сына человеческого пред людьми, тот, насколько это от него зависит, тем самым славу воздаст Виновнику христианской религии, перед Которым исповедует ее; Тот же, кого Перворожденный всея твари (Кол. 1:15) и Сын человеческий исповедует. Тот за исповедание Сына Божия и Человеческого прославление восприимет у Отца Небесного и ангелов Божиих. Но если не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого Господь хвалит (2 Кор. 10:18), то как же не считать прославляемым того, кто признается достойным прославления у Отца Небесного и у ангелов Божиих? Если же и этот прославляется, и подобные ему, которых муками и пытками Господь испытывает, как золото в плавильной печи, и принимает, как жертву всесожжения (Прем. 3:6), то что сказать о тех, которые в печи испытания были испытаны и [от Сына Божия] при этом отреклись, от которых как отрекшихся от Него пред Отцом Небесным и пред ангелами Божиими и Тот отречется. Который от всякого отрекается, кто заслуживает отвержения?
[36] Должно в подвиге [исповедания нашей веры] не до той только степени заявлять свое постоянство, чтобы не отрекаться [от Христа], но чтобы и не стыдиться, если противящимся Богу будем казаться, будто бы мы сами подвергаем себя позору. В особенности тебе, достойнопочтенный Амвросий, не должно этого стыдиться, — тебе, который от такого множества городов получал знаки уважения и с такими почестями был в них принимаем. Не должно тебе стыдиться, когда, как бы в триумфе, поведут тебя, а ты крест Иисуса понесешь, за Ним последовав (Мф. 10:38; 16:24) — за Тем, Кто тебе будет предшествовать на пути твоем к правителям и царям (Мф. 10:18), дабы в качестве сопутника дать тебе уста и премудрость (Лк. 21:15); равно как [не должно этого стыдиться] и тебе, Проктет, его сподвижнику, а так же и вашим сотоварищам по мученичеству, которые то восполняете, чего в страданиях за Христа еще недостает (Кол. 1:24). Он [Христос] сопутствовать вам будет на пути к раю и покажет вам, как вы можете пройти мимо херувима и его пламенного меча, обоюдообращаемого, стерегущего путь к древу жизни (Быт. 3:24). Потому что, охраняя путь к древу жизни, оба они — [и херувим, и пламенный меч] — охраняют его затем, чтобы никто недостойный не прошел им к древу жизни. Те, которые на заложенном уже основании Иисуса Христа, так сказать, нагромоздили дерево, сено и солому (1 Кор. 3:11—12), или же эти, так легко воспламеняющиеся и еще легче вспыхивающие дрова отречения, пламенным тем мечом бывают возвращаемы вспять. Напротив, тех, кого соответственно их свойствам тот пламенный меч не может коснуться, потому что они в своей жизни не совершили никаких дел, которые могли бы ему доставить пищу, — тех херувимы встречают и провожают до дерева жизни и до всех других деревьев, которые на Востоке насадил Бог и произрастил из почвы (Быт. 2:8—9).
Сопровождаемые до рая Иисусом, вы не обратите внимания на побежденного Им и ногами растоптанного змия (Быт. 3:1 и далее; Рим. 16:20), потому что Он (Христос) дал нам власть наступать на змей, и скорпионов, и на всю силу вражию, так что не может она причинить нам никакого вреда (Лк. 10:19).
[37] Итак, от Сына Божия не должно ни отрекаться, ни стыдиться Его, а внимать изречению Его: Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным (Мф. 10:33; Лк. 12:9), равно как и другому: Кто постыдится Меня и Моих слов, того и Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца Своего и святых ангелов (Лк. 9:26).
Некогда Иисус крест претерпел, пренебрегши посрамлением, и потому воссел одесную Бога (Евр. 12:2). И последователи Его, если они пренебрегут посрамлением, воссядут с Ним на небе на престолах и будут господствовать с Ним, Который не затем пришел на землю, чтобы мир принести, но меч (Мф. 10:34).
Так как слово Божие живо и действенно и острее всякого обоюдоострого меча; так как оно проникает до разделения души и духа, мозга и костей и судит чувствования и помышления сердечные (Евр. 4:12), то предлагает оно нашей душе в качестве победной награды тот превышающий все понятия мир (Фил. 4:7), который оставил Христос своим апостолам (Ин. 14:27). Меч же поверг Он между образом земного и небесного (между образом Адама и Христа), т. е., между низшим человеком в нас и высшим (1 Кор. 15:47—49), дабы уже в настоящей жизни овладеть Ему нашим небесным человеком, а позднее, если не заслужим мы отлучения [от Него], соделать нас и всецело небесными. И не только меч принести на землю пришел Он (Мф. 10:34), но и огонь, о котором говорит так: Желал бы Я, чтобы он уже возгорелся (Лк. 12:49).
О, если бы и в нас этот огонь возгорелся и потребил все земные и плотские помышления; о, если бы вы со всей готовностью решились креститься тем крещением, [кровавым крещением мученичества], о котором Он желал, чтобы оно скорее совершилось (Лк. 12:50).
И ты, [Амвросий], имеющий жену и детей, братьев и сестер, вспомни о слове: Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца и мать, жену и детей, братьев и сестер, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14:26). Оба же вы вспомните слова:
Если кто ко мне приходит и вместе со всем только что упомянутым не возненавидит и самой жизни своей, тот не может быть учеником Моим (Лк. 14:26). Возненавидев свою душу, вы сохраните ее через эту самую ненависть для вечной жизни. Ибо говорится: Ненавидящий свою душу сохранит ее для вечной жизни (Ин. 12:25).
Итак, возненавидьте ваши души ради вечной жизни, будучи убеждены в том, что Иисус учит ненависти доброй и полезной. Но подобно тому, как мы души свои должны ненавидеть, чтобы сохранить их для вечной жизни, так и ты, [Амвросий], имеющий жену и детей, братьев и сестер, должен их ненавидеть, дабы этой ненавистью им же принести пользу, потому что именно из–за этой ненависти сделаешься ты другом Божиим и достигнешь того положения, в котором сможешь оказывать им благодеяния.
[38] Вместе с тем и о том помни, кто, вдохновляемый Святым Духом, молился за чад–мучеников, им оставленных из–за любви к Богу, и говорил: Усынови и умервщленных сыновей их (Пс. 78:11). Знай только, что не плотские дети суть дети Божий (Рим. 9:8); и подобно тому, как к потомству Авраама (т. е. к плотскому потомству Авраама или к потомству Авраама по его естественному происхождению, как, например, к Измаилу) сказано было: Знаю, что вы семя Авраамово (Ин. 8:37), и это: Если бы вы были детьми Авраама, то дела Авраама делали бы (Ин. 8:39); точно так же и к твоим детям сказано будет: «Знаю, что вы семя Амвросиево», и еще:
«Будучи детьми Амвросия, вы творите и дела Амвросиевы». Но, без сомнения, они и будут творить такие дела, потому что таким своим отшествием ты больше пользы принесешь, нежели если бы ты с ними остался. Потому что, когда познаешь ты, что они твои чада, а не семя только, тогда станешь ты их более рассудительно любить и разумнее о них молиться.
Поэтому пусть и не сходит с уст твоих изречение: Кто сына или дочь любит более, чем Меня, тот не достоин Меня (Мф. 10:37), и это: Обретший душу (жизнь) свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сохранит ее (Мф. 10:39).
[39] Вы, горячо расположенные к мученичеству, дозвольте говорить в вашей душе Духу вашего Отца, говорящего к тем, кого предают (Мф. 10:19). Видя, что ненавидят вас, презирают и считают за нечестивцев, положите себе на душу изречение: Потому вас мир и ненавидит, что вы не от мира сего; потому что если бы вы были от мира сего, то мир свое любил бы (Ин. 15:18—19). Начиная с того времени, как сделались вы верными, вынесши за Христа много злоречия, перенеся много опасностей, пребудьте в вашем терпении до конца, ибо претерпевший до конца блажен будет (Мф. 10:22; 24:13). Знайте, что вы радоваться должны, если теперь по необходимости малую от различных искушений скорбь потерпите, дабы доказательство вами вашей веры к похвале, славе и чести при явлении Иисуса Христа найдено было во много раз драгоценнейшим, нежели преходящее и огнем испытываемое золото (1 Пет. 1:6—7). «Скорбь терпеть» должны вы считать за выражение, равнозначное другому — «печаль переносить» (т. е. в мученичестве), что открывается и из следующего места: В печалях будешь ты детей рождать (Быт. 3:16). Ибо не в скорбном настроении рождает жена, а в печали. Не любите мира, говорится, ни того, что в мире. Кто любит мир, в том нет любви Отчей, ибо все, что в мире, пожелание плоти, пожелание очес и тщеславие житейское, не есть от Отца, а от мира сего; а мир приходит вместе с пожеланиями его (1 Ин. 2:15—17). Поэтому не питайте любви к преходящему, а творите волю Божию (1 Ин. 2:17) и через это соделывайте себя достойными того, чтобы вам вместе с Сыном быть едино со Отцом и Святым Духом, по молитве Спасителя, говорившего: Да будут и они в Нас едино, подобно тому как Я и Ты едино (Ин. 17:21—22). Да много ли дней и выгадает тот, кто любит мир и то, что в мире (1 Ин. 2:15), кто душе своей повредит или потеряет ее (Мф. 16:26; Лк. 9:25) и совесть свою обременит преступлением отречения больше, чем тяжелой ношей? Вспомните о том, как часто каждый из нас подвергался опасности умереть обыкновенной смертью. Для того, может быть, жизнь эта нам и сохранена, чтобы мы имели возможность креститься собственно нашею кровию, очиститься от всех грехов и потом занять место подле небесного жертвенника вместе с нашими соратниками (Откр. 6:9).
[40] Если же кто — вследствие сильной привязанности к жизни, или из страха перед муками, или вследствие мнимо убедительных доводов тех, кто пытается соблазнять нас ко злу, — уступает и от единого Бога и от Его Помазанника отрекается, исповедует же, напротив, демонов или богинь судьбы, то пусть знает он, что приготовивший демону трапезу и наполнивший кубок в честь богини счастья отрекается от Господа; и так как забывает он святую гору Его [Сион, на которой построен Иерусалим], то упреки, изложенные у Исаии, относятся и к нему. Вот они: А вас, которые Меня оставили и забыли святую гору Мою, приготовляете трапезу демону и в честь богини счастья кубок наполняете, вас Я предам мечу. Все вы в сече должны пасть; потому что Я звал вас и вы не вняли Мне; говорил, и вы не обращали внимания на то и делали злое предо Мною, и что было неугодно Мне, то вы избрали. Посему так говорит Господь: вот, рабы Мои будут есть, а вы будете голодать; вот, рабы Мои будут радоваться, а вы останетесь в стыде; вот, рабы Мои, ликуя, будут торжествовать, а вы от сердечной скорби будете кричать и от сокрушения духа рыдать. «И оставите имя Мое для насыщения избранным Моим; вас же Господь убьет (Ис. 65:11 —15).
Далее, если мы размыслим о том, что такое трапеза Господня, и если пожелаем в ней принять участие, то должны помнить и следующее изречение: Не можете принимать участие в трапезе Господней и в трапезе демонов (1 Кор. 10:21). И кто же из слышащих слово сына громова (Мк. 3:17): Всякий отвергающий Сына не имеет и Отца, а исповедующий Сына имеет и Отца (1 Ин. 2:23) — не отступит в страхе перед этим отречением, кто не побоится утверждать о себе, что он не христианин, когда с отвержением Сына он отвергается и Отца? Напротив, не всякий ли будет стремиться и словом и делом заявить о своем христианстве, чтобы иметь Отца? Потому что исповедующие Сына тем самым свидетельствуют об исповедании ими и Отца.
[41] Перешедшим от смерти к жизни (Ин. 5:24), — ибо неверие мы променяли на веру, — нам нечего удивляться, что мир нас ненавидит. Ибо никто из тех, которые не перешли от смерти к жизни, а остаются в смерти, не может любить тех, котрые, так сказать, из темного жилища смерти перешли в здание, освещенное светом жизни (Ин. 8:12), построенное из живых камней (1 Пет. 2:5).
За нас Иисус жизнь Свою положил (1 Ин. 3:16), поэтому и мы должны жертвовать своей жизнью — не скажу за Него, а за самих себя; а кроме того, полагаю, и за тех, для кого наше мученичество может быть назидательным.
Настало для нас время христианской славы. Не только этим (надеждой на прославление у Бога) хвалимся, а и скорбями; ибо мы знаем, что и от скорби происходит терпение, от терпения — опытность, от опытности — надежда, а надежда стыда не приносит; лишь бы изливалась в наши сердца любовь Божия Духом Святым (Рим. 5:3—5). Павел, [хвалясь скорбями], говорил: По рассуждению человеческому я боролся с дикими зверями в Ефесе (1 Кор. 15:32); мы же [добиваться будем того, чтобы иметь право сказать]: «По человеческому рассуждению я умерщвлен в Германии».
Когда в 236 г. императором Максимином объявлено было гонение на христиан, Амвросий, вероятно, носил уже сан диакона. Где он был схвачен за веру, в Кесарии или в Александрии, остается неизвестным. Вместе с Протоктетом они ожидали окончания своего дела в темнице. Думали, что император вызовет их в Германию, где в то время он находился. Но догадки не оправдались. Гражданские войны, а вскоре и низложение Максимина, остановили гонение
[42] Хотя страдания, выносимые нами ради Христа, и чрезмерны, но за то и утешены Христом будем мы преизобильно (2 Кор. 1:5). А если так, то с полнейшей готовностью должны мы обрекать себя на страдания. Пусть они чрезмерно отяготят нас, желающих преизбыточествующего утешения от Христа. Все плачущие действительнейшим образом будут Им утешены (Мф. 5:4), но, конечно, не в равной мере. Если бы утешение было равномерным, то не было бы написано: Подобно тому как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше (2 Кор. 1,5). Этому научает вас тот, кто в полной уверенности говорил: Знаем мы, что вы как в страданиях принимаете участие, так и в утешении (2 Кор. 1:7).
Через пророка Бог говорит: Во время благоприятное Я слышу тебя и в день спасения помогаю тебе (Ис. 49:8; 2 Кор. 1:7). А какое другое время благоприятнее того, когда за христианскую веру под стражей мы выходим на виду у всех и скорее как триумфаторы, нежели как пленные. Если мученики за Христа обезоруживают с Его помощью начальства и власти (Еф. 6:12, т. е. злых духов, равно как и находящиеся под их влиянием языческие власти), то, следовательно, они, мученики, вместе со Христом и торжествуют. Как в страданиях они ему соучастники, так принимают они участие и в геройских делах, совершенных Им среди страданий. К этим геройским подвигам надо причислить торжество над начальствами и властями, которых вы вскоре преодолеете и увидите побежденными. А днем спасения какой другой день может быть назван, как не тот, в который вы именно таким образом отойдете из этого мира? Молю вас: Не послужите никому и ни в чем соблазном, чтобы не было порицаемо служение [ваше]; но явите себя через великое терпение во всем служителями Божиими (2 Кор. 6:3—4), говоря: И ныне в чем надежда моя? Не в Господе ли (Пс. 38:8)? В скорбях (2 Кор.6:4) проникайтесь убеждением, что на праведных приходят многие скорби (Пс. 33:20); в нуждах (2 Кор. 6:4) — что добиваемся мы столь необходимого для нас блаженства; в стесненных обстоятельствах (2 Кор. 6:4) — что неутомимо должны мы идти путем узким и тесным (Мф. 7:14) и таким образом достигать жизни. В случае необходимости заявим себя и в трудах, и в бдениях, и в постах (2 Кор. 6:5). Ибо вот Господь грядет с возмездием в руках, дабы каждому воздать по делам его (Ис. 40:10; Откр. 22:12).
[43] Время теперь показать нам, что мы стремимся к высшему познанию ради дел, сответствующих высшему познанию. Должны мы отличаться еще большей чистотой. В качестве сынов долготерпеливого Бога и братьев долготерпеливого Христа будем свидетельствовать о себе долготерпением во всех злоключениях, потому что долготерпеливый муж обнаруживает много разума, малодушный же, напротив, чрезвычайно нерассудителен (Притч. 14:29).
Если должно являть себя с оружием правды в правой и левой руке (2 Кор. 6:7), то теперь настало время для нас претерпеть бесчестие, после того, как мы заявили себя [служителями Божиими] в чести и не возгордились. И своим образом жизни, заслуживающим доброе мнение и достигшим доброй славы, почему же не вынести теперь и бесчестия со стороны нечестивых? И далее, если в глазах друзей истины мы показали себя любящими истину и стяжали этим их удивление, то не следует нам лишь смеяться, когда теперь говорят о нас. будто мы заблуждаемся (2 Кор. 6:8)? Во многих опасностях, от которых мы были избавлены, многие говорили, будто Бог промышляет о нас; пусть говорят теперь кому угодно, что не ведает Он нас, между тем как, может быть, именно теперь мы более всего известны Ему. Перенося злополучие, мы, конечно, несем наказание, но не умираем; походим на опечаленных, в то время как радуемся (2 Кор. 6:9–10).
[44] К тем, кто вначале заявил себя твердым, Павел, ободряя их, говорит в одном месте, чтобы и будущие опасности из–за слова Божия они переносили с прежней своей твердостью. Вспомните прежние дни ваши, когда по просвещении выдержали вы великий подвиг страданий (подразумеваются прежде всего первые гонения на христиан в Иудее), то сами среди бесчестия и скорбей служа зрелищем [для других], то принимая участие в других, оказывавшихся в том же положении. Ибо и заключенным в темницы вы оказывали сострадание и расхищение имения вашего вы переносили с радостью, хорошо зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее. Итак, не ослабевайте в надежде вашей, за которую ожидается великая награда. Терпение необходимо для вас (Евр. 10:32—36). И мы в настоящее время постараемся с твердостью выдержать великий подвиг страданий; не устыдимся, когда люди увидят нас в бесчестии и бедствующими; перенесем расхищение нашего имущества с радостью. Мы верим ведь, что получим взамен имущество, которое все превосходит, — не земное и даже не телесное, а невидимое и невещественное. Смотрим мы не на видимо, ибо видимое временное, невидимое же вечно (2 Кор. 4:18).
[45] Так как у многих нет никаких здравых понятий о демонах и так как жертвы демонам считаются ими за дело совершенно безразличное и маловажное — те самые жертвы, в которых демоны особенно нуждаются, чтобы остаться в этом плотном, облегающем землю воздухе, ибо пищей для них служит запах жертв, и оттого они выведывают, нет ли где жертвенного дыма, чуют кровь, обоняют курения, — то против этого должны мы возразить следующее. Если оказывающие поддержку разбойникам, убийцам и чужеземным врагам великого царя (т. е. римского императора) наказываются, как враги общественного благосостояния, то не больше ли оснований обвинять тех, кто, поддерживая жертвами служителей зла, через это удерживает их поблизости от земли? Не становятся ли они еще виновнее, если знают изречение: Приносящий жертву другим богам должен быть искоренен (Исх. 22:20)? По всей справедливости они должны подлежать обвинению за то, что, помимо единого Господа, приносят жертвы виновникам зла на земле. И в тех огорчениях, какие демоны доставляют человеку, питающему их жертвами. по–моему, не менее виновны, чем и сами демоны, деятели зла. Ведь демоны и удерживающие их на земле причиняют людям зло как бы сообща: без запаха жертв и той пищи, которая более всякой другой соответствует их телу, демоны не могли бы здесь и находиться.
[46] Кроме того, многие держатся еще мнения, что имена даны предметам произвольно и не имеют внутренней связи с их существом. Оттого многие полагают, что безразлично, скажут ли они «Я почитаю высшего Бога», или же «Юпитера», или «3евса»; а то и так: «Почитаю и прославляю солнце, или Аполлона, или луну, или Артемиду, жизненную силу земли, или Деметру, или другое что–либо, о чем говорят греческие мудрецы».
На это мы возразим следующее. Об именах идет издревле глубокомысленный спор; и, кто в него вникнет, тот поймет, что, если бы имена [предметам] даны были произвольно, тогда демоны и другие невидимые силы не отзывались бы на заклинания тех, кто их самих не знает, а называет лишь усвоенные им имена. Напротив, произнесение известных звуков и слогов и известных имен — мягко или с придыханием, с соблюдением их долготы или краткости — может быть, вследствие неизвестной нам естественной связи [между именами и называемыми существами] бывает причиной вызова призываемых. А если так и если имена [предметам] даны непроизвольно, то высшего Бога, следовательно, нельзя называть никакими другими именами, кроме тех, какими его называют «служитель» [Моисей], пророки и Сам Господь наш и Спаситель. Таковы имена «Саваоф», «Адонаи», «Саддаи», а кроме того «Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова». Об этом последнем имени говорится [Самим Богом]: Вот имя Мое вечное и в памятование о Мне всем родам (Исх. 3:15). «Нечего удивляться тому, что демоны переносят свои имена на высшего Бога; это они делают для того, чтобы воздавали им почитание как бы Ему Самому. Такое употребление имен языческих идолов для поименования истинного Бога у нашего «служителя» [Моисея] и у пророков, равно как и у Христа, Который есть исполнение закона (Мф. 5:17; Рим. 10:4; 13:10), и у апостолов не в обычае. Об этом мы должны были напомнить, чтобы никто не смог ввести нас в обман и постыдить наш разум. Обратите особое внимание и на сказанное нами, если не желаете остаться безответными против ложных доказательств противников ваших.
[47] Человек продолжает любить жизнь и после того, как воспитает в себе убеждение, что по внутреннейшему своему существу разумная душа его родственна Богу. И Бог, и душа суть существа мыслящие, невидимые и — что подтверждается разительнейшими доказательствами от разума — бестелесные. А иначе зачем Творец вложил в нас влечение к благочестию и стремление к единению с Ним, Кто и в заблудших поддерживает многие проявления Своей воли, если для разумных существ невозможно достичь того, к чему влечет их природа? Подобно тому, как каждый из наших членов имеет естественное сродство с какого–либо рода вещами: глаз — с видимым, ухо — со слышимым, то очевидно, что и дух точно так же имеет сродство с вещами духовными и с Богом, который выше вещей духовных. К чему тогда нам было бы медлить и запаздывать с отложением этого лишь затрудняющего нас тленного тела, которое душу обременяет, и с отложением этой земной храмины, которой о многом думающий ум подавляется (Прем. 9:15)? К чему медлить и колебаться, если нам представляется возможность освободить дух свой от оков тела, покинув волнующееся море плоти и крови для наслаждения блаженным покоем со Христом Иисусом, когда в полной и совершенной мере явится очам нашим само живое Слово, Которым будем питаться, чью безмерно разнообразную мудрость будем постигать, чей образ на нас будет напечатлеваться, кто истинным и непреходящим светом познания нас будет просвещать и даст нам узреть то, что при посредстве этого света (света славы) естественно будет усмотрено очами, законом Господним просвещенными (Пс. 18,9)?
[48] Уже с давних пор известны нам слова Иисуса, и долгое время мы жили по Евангелию и все построили себе дом (Мф. 7:24). А на чем мы его построили, на скале ли, углубившись, или–на песке без основания (Мф. 7:24—26; Лк. 6:48—49), это покажет наступившая в настоящее время борьба (объявленное Мак–симином гонение). Грозит нам непогода, несущая дождь, разлитие рек и ветры или, как Лука выражается, наводнение (Мф. 7:25; Лк. 6:48). И если теперь все это устремится на дом, то или не сможет поколебать его, и дом тот не упадет, потому что он основан на скале, т. е. на Христе, или же, коль скоро здание падет, обнаружится его слабость, чего да не случится с нашими домами, ибо чрезвычайно велико падение при отречении или, как Лука говорит, велико разрушение дома, не утвержденного на основании (Мф. 7:25—27; Лк. 6:48—49). Будем поэтому молиться, дабы уподобиться благоразумному мужу, который построил свой дом на скале (Мф. 7:24). Пусть тогда проливается на наше здание ливень поднебесными духами злобы; пусть насылается на него разлитие рек со стороны враждебно к нам расположенных начальства и властей; пусть насылаются суровые ветры со стороны мироправителей тьмы века сего (Еф. 6:12; Мф. 7:25, 27) или обступает его наводнение подземных духов; пусть напирают они на наше здание, построенное на утесе: им (злым духам) не под силу не только низвергнуть, но даже и поколебать его — напротив, скорее сами они убедятся в нашей силе, нежели надломят ее. А поражая противников, каждый из вас (т. е. и ты, Амвросий, и ты, Проктет) пусть говорит: Так бьюсь я не для того, чтобы только воздух бить (1 Кор. 9:26).
[49] Далее, так как Сеятель вышел за тем, чтобы сеять (Мф. 13:3), то покажем, что нашей душой семя Его воспринято, — воспринято не так, как оно воспринимается теми, кто стоит при дороге, и не так, как воспринимается каменистым местом, — и не так, как воспринимается тернием; покажем, что семя то воспринято нами, как его принимает земля добрая (Мф. 13:4—8; Мк. 4:4—8; Лк. 8:5–8).
Итак, если слово Иисусово пало, насколько это зависело от нас, не на дорогу и не между тернием, то можем мы в сердце хвалиться (2 Кор. 10:17) и, значит, слова те мы поняли; а потому лукавый не похитит посеянного в нашем сердце (Мф. 13:19). А что и не между тернием пало семя, это засвидетельствуют многие, которые видят, что ни забота этого мира, ни обольщение богатства, ни наслаждения житейские не могли воспрепятствовать проникновению слова Божия в нашу душу (Мф. 13:22; Мк. 4:19; Лк. 8:14). Остается только спросить: на каменистое место или на добрую почву в нас пало слово Божие? Из–за того слова в настоящее время настали скорбь и преследование и предстоит время великого испытания, когда обнаружится, кто на каменистое место сеял (Мф. 13:20) тот, кто в глубину не проник и Иисуса в глубину души не воспринял. Напротив, кто слово то разумеет, тот приносит плод, сохраняет то слово в терпении до самого конца и приносит плод сторицею (Мф. 13:23; Лк. 8:15). Мы знаем ведь, какое суждение Писание произносит о тех, кто ранее святое учение, по–видимому, радостно приняв, во время скорби и гонения соблазняются; а соблазняются именно потому, что не имеют корня в себе и содержат веру лишь в течение некоторого времени. У Матфея говорится: Посеявший на место каменистое есть тот, кто слову тому внемлет и тотчас с радостью принимает оное; но он не имеет корня в себе и непостоянен; когда настает скорбь или гонение за то слово, тотчас соблазняется (Мф. 13:20—21). По Марку: Посеявшие на каменистом месте суть те, которые, когда услышат слово, тотчас принимают его с радостью, но не имеют корня в себе и непостоянны; потому, когда настает скорбь или гонение за то слово, тотчас соблазняются (Мк. 4:16—17). И по Луке: А упавшее на камень — это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня и временем веруют, а во время искушения отпадают (Лк. 8:13). О тех, которые приносят надлежащий плод, Писание учит так: Посеянное на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать [семян] (Мф. 13:23). Или: Посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной вчсто крат (Мк. 4:20). Или: Упавшее на добрую землю — это те, которые, услышав слово, хранят его в прекрасном и добром сердце и приносят плод в терпении (Лк. 8:15).
Так как, по апостолу, вы — Божия нива, Божие строение (1 Кор. 3:9) и нива именно на доброй почве разведенная (Мф. 13:23); так как вы представляете собой здание, построенное на утесе (Мф. 7:24), то в качестве здания Божия станем пепоколебимо против непогоды (Лк. 6:48) и, будучи Божией нивой, не будем нкзлом опечаливаться, ни скорбью и гонением, какие настают из–за слова, ни забавами сего мира, или обольщением богатства, или удовольствиями жизни (Мф. 13:19–22; Мк. 4:15–19; Лк. 8:12, 14) -пренебрежем всем этим. Восприняв в себя свободный от забот дух мудрости (Еф. 1:17), обновим его в себе; устремимся к неложному богатству; поспешим в усладительный сад рая (Быт. 2:8), при всякого рода злоключениях проникаясь мыслью, что наше кратковременное легкое страдание доставит нам в безмерном преизбытке вечную славу, если взор наш мы будем обращать не на видимое, а на невидимое (2 Кор. 4:17—18).
[50] И то важно знать нам, что изречение об Авеле, который умерщвлен был человекоубийцею и злодеем Каином (Быт. 4:8), приложимо ко всем, чья кровь проливается невинно. А именно, мы можем думать, что слова: Голос брата твоего вопиет ко Мне с земли (Быт. 4:10) — применимы и ко всем мученикам, ибо голос их крови вопиет от земли к Богу. И подобно тому, как мы искуплены драгоценною кровию Иисуса (1 Пет. 1:19; 1 Кор. 6:20), между тем как Сам Он получил имя выше всякого имени (Флп. 2:9), точно так же, может быть, искуплены будут многие кровью и мучени–ников; сами же они возвышены будут более, чем если бы были только праведниками, а не мучениками. Вот причина, почему по большей части мученическая смерть называется возвышением, что видно из слов: Когда Я от земли возвышен буду, всех привлеку к Себе (Ин. 12:32). Прославим посему Бога и мы, возвышая Его своей смертью, потому что мученик своей смертью прославляет Бога. И этому научены мы точно так же Иоанном, который говорит: Cue же говорил Он, давая разуметь, какою смертию прославит Бога (Ин. 12:33; 21:19).
Вот что, насколько хватило у меня сил, мог я написать вам, (Амвросий и Проктет]; и одного только желал бы, чтобы это принесло вам пользу в нынешнем подвиге. Если же вы, удостоенные — особенно теперь — более глубокого проникновения в Божественные тайны, мыслите на этот счет выше, драгоценнее и целесообразнее и поэтому принадлежащей вам работой моей пренебрежете, как детской и малоценной, то и я вам желаю этого. Ибо не то важно, чтобы настоящий предмет исчерпан был для вас именно нами, а то, чтобы он каким бы то ни было образом, а был бы исчерпан. И насколько лучше, если бы он был изложен премудростью Божией, и притом в словах более возвышенных, более вразумительных и всякий человеческий талант превосходящих!
