ЖИТИЕ ФЕОДОРЫ СОЛУНСКОЙ

Месяца Августа в двадцать девятый день.

Житие и подвиги преподобной матери нашей Феодоры Солунской.

1. Воспоминания святых представляют для научения нашего много душеполезных и удивительных образцов; потому что оглашаемые деяния их для слушателей становятся и поощрением и призывом к добродетели. Когда прислушиваемся к подвигам и страданиям мучеников, и к житиям просиявших в благочестии, то при одном напоминании побуждаемся к соревнованию и подражанию добродетели их. И так как наставший благознаменательный день годичной памяти преподобной матери нашей Феодоры, явившейся воистину даром Божиим, заставил нас покинуть занятия в городе и всенародно собраться к этому досточтимому и безопасному сокровищу чудес, то было бы нехорошо, если бы мы, не выслушав ничего для своего назидания о ее благих деяниях, с пустотою опять воротились туда, откуда прибыли. Ибо не следует молчать о достойных деяниях сей матери из-за того, что будто они не выдаются своею давностию, напротив, следует громко возвестить всем пределам поветь о ее чудесах, как о новоявлденном и истинном плоде благочестия, как о собственном нашем, солунцев, украшении. И пусть никто из слушающих со своей стороны не доходит до недоверия, полагая, что невозможно, чтобы в нашем поколении появлялись выдающиеся чудеса. Всесильная премудрость Божия, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков (Прем. VII, 27). И с другой стороны опять, пусть никто не винит меня в излишней сме [38] 

2. Отечество Феодоры - город Бога живого, небесный Иерусалим (Евр. XII, 22); а благородство - хранение образа Создателева, по которому мы созданы; богатство - оттрясение всякого общественного обилия мирского, как бы некоего праха с ног; слава - желание никоим образом не быть в славе у людей. Так я говорю об отечестве и благородстве святой оной и действительно безукоризненной души. И не справедливо составлять ей похвалу из того, от похвальбы чем добровольно отказалась она, стремившаяся скорей самой прославить это, чем принять от него славу несуществующую. Для кого похвальбы чем-либо становится порицанием, тому как может быть приятным прославление этим? - потому что всем становятся дорогими обычные и еще более соответственные дела их. А так как обычай повествований требует говорить кто она была, откуда, какова и чем отличалась в мире, то скажу (и не похвально опустить сие), чтобы состав повествования имел последовательную (собственную) стройность и люди благочестивые и любознательные узнали обо всем без пропуска чего-нибудь из необходимых предметов. Ибо не мало грусти причиняет умолчанное, которое желают знать из речей, как и все любимое, не находясь на лицо, усиливает этим стремление любящего и крепко огорчает, если не появляется тотчас.

3. Отечеством преподобной был один из островов Эллады, называемый Эгиною. Прежде он был славен в [39] 

4. И прекрасно исполняя это свое намерение, он, когда еще желание кипело в нем, получил желаемое; и в такое место пришел человек городской, которого окружали многие слуги, устранившись от сношения с людьми, ничего с собою не взявши, кроме себя самого, дитя свое поручивши Богу и некоторой близкой родственнице, бывшей крестной матери своей, которая была такова по добродетели, что решилась по воле Божией всегда проводить чистую и беспорочную жизнь: чтобы как близкая по родству, возможно более заботилась она о теле, а как мать духовная и отличавшаяся добродетелию - о душе. Ей-то благоволил Бог отдать на хранение рабу Свою, так что от самых пелен  [40] 

5. Итак блаженная воспитывается чудною оною женщиною. Но еще не выйдя из отроческого возраста, обручается с мужем, из знатных жителей острова. Причиною же раннего замужества было следующее. Семилетняя отроковица была и даровита и понятлива, и к какой науке направляло желание воспитательницы, в той просвечивала сообразительность и талантливость отроковицы. Изучила она священное чтение и письмо, и некоторую часть Псалтири; отличалась и возбуждала внимание стройностию тела и красотою лица, и унаследованною от предков скромностию и благочестием. Посему многие из родовой знати искали женитьбы на юной девице и докучали отцу ее, когда он пребывал в уединении. Отец же, не будучи в состоянии нести еще и эту тяготу, как отрекшийся от мира и всего в нем, выбрал некоего знатного родом, известного скромностью и прославившегося ораторским искусством, и ему решил обручить отроковицу. И друг с другом так они соединились жизнию и образом мыслей, что как бы в некоем тонком и прозрачном веществе проявляли в себе нрав друг друга. Поэтому они были славою и предметом хвалы всего рода.

6. Но вот нападает народ сарацинский и начинает опустошать тот остров, многих из жителей захватывет в плен, а некоторых избивает мечем. В числе последних оказался и брат преподобной, клирик, уже украшавшийся саном диакона, умервщленный секирою. Лежащий его труп представлял печальное зрелище и для его рода и для всей отчизны, так как был он любезен  [41] 

7. И вот они выселяются из отечественной земли и направляются в наш славный город. Прибыв сюда, ознакомившись с местоположением и состоянием города и (узнавши), что охраняемый после Бога предстательством своего защитника и покровителя, всехвального мученика Димтрия, он является непреоборимым от всех наступающих зол, (решили остаться здесь). Отец преподобной, любя уединение и чувствуя отвращение к богопротивному сонмищу иконоистребителей (потому что еще, Божиим попущением, святая Церковь находилась в их власти), удалился в недоступные людям пустыни под Торопами, - он считал пребывание с дикими зверями безопаснейшим общения со злонравными (еретиками), - чтобы, сколько возможно, зреть Бога и соделываться блаженным. (Мф. V, 8). Там он богоугодно проводил все время жизни своей, имея покой и любомудрствовуя в молчании, и все представивши желающим и с самим собою всегда беседуя и с Духом, отстранился от человеческой жизни, и возвысился к небесным обителям.

8. Они (т. е. Агапия с мужем) решились решились поселиться в этом городе. У них было трое детей, из коих пследнее и среднее скоро расстались с жизнию, прибавимши им скорби после горевания на чужбине и потери имущества. Но несчастие, крайнее бедствование и великое страдание не овладели окончательно сею доблестную и любомудрую душою. [42] 

9. И тотчас взявши свое дитя (а ему было шесть лет), и достигши храма святого всехвального Апостола и Евангелиста Луки, расположенного при дороге, ведущей к воротам Кассандреотийским, представляют (дочь свою) Екатерине, сестре исповедника Антония, бывшего (впоследствии) и предстоятелем нашего города, которая и сама приходилась сродницею блаженной. Ибо тут она (Екатерина) обитала с некоторыми православными подвижницами; может быть и сам тот храм был иконоистребителями оставлен в небрежении по причине своей незначительности. И павши к ногам ее, сказали: "прими, мать, первое и одно только оставшееся нам дитя, и принеси в жертву добровольную и разумное всесовершенное посвящение Господу Богу нашему, облекши в живоносную и святую одежду монашескую". [43] 

10. Хотел я тут рассказать о жизни ближайших к блаженной Феодоре и предков ее, не для того, чтобы привнести что к прославлению ее, а чтоб вы узнали о ее предках, как они жительствовали по Богу. Но чтоб не показаться излишне велеречивым, как заходящий далее предположенной цели, я, упомянувши только об Антонии, архипастыре нашем, тотчас же обращу речь на нее. Сей архипастырь наш Антоний, от детства изучивший священные письмена, облекшись в живоносный и святой образ монашеский, всегда упражняясь в боговдохновенных Писаниях и проникая умом в глубины их, и пленяя всякое помышление в послушание Христу (2 Кор. X, 5), украшал себя всякими видами добродетели. Он изучил не нашу только мудрость, которая, имея в виду одно спасение душ наших, пренебрегает обольстительностию и убедительною силою слов (I Кор. II, 4), но и внешнюю мудрость и науки, входившие в круг общего образования, так как и они нужны для лучшего уяснения того, что воспринимается умом; однако, у Антония преобладала любовь к нашему любомудрию. Посему он основательно изучил весь Ветхий Завет и весь Новый, как никому другому не удавалось изучить. Отсюда он богат был научными познаниями, отличался ж и чистотою жизни. Отсюда приобрел и славу необыкновенную. От того и Христос, Премудрость и Слово Бога Отца, Бог наш, даровал ему высоту учения. От того он просиял как светильник, сияющий в темном месте [44] 

11. Когда таким образом блаженный возведен был на архиерейский престол и прекрасно водил паству свою на спасительные пажити, неожиданно мерзкая оная и вновь появившаяся ересь подобно пламени свирепо разбушевалась, весь сонм православных пришел во страх, смущение и волнение объяло вселенную, и люди всякого возраста и всякого происхождения, тяжко угнетаемые поборниками нечестия, принуждались поносить Бога нашего и Господа Иисуса Христа через попрание достойной поклонения и священной Его иконы. Ведаете конечно, что я говорю о вновь возникшей при звероименном, богоненавистном и безрассудном Льве Амаликитянине войне против святой и достопоклоняемой иконы Христа Бога нашего, которую, по подобию одушевленной плоти, принятой Им от святых кровей Девы, писать и чтить относительным поклонением благочестиво и богоугодно святая вселенская церковь приняла от святых Апостолов и Отцов. Одно воспоминание о ней (войне) исторгает потоки непрерывных слез; так она была жестока и нестерпима. И вполне оправдывает меня не молва, случайно возникающая и распространяющаяся в воздухе, не имеющая в основании подтверждения от дел, но самое великое подвижничество бывших в то время святых отцов.

12. Когда попущением Божиим гибельный этот Лев достиг царской власти, против святой Церкви направлена была и возбуждена война не малозначительная, так как тиран с величайшим нечестием и неистовым напряжением старался поколебать и низвергнуть всякую православную и боголюбивую душу, силою нечестия свергнуть всякий высящийся знак благочестия и оказаться не меньшим никого. С блеском повелевал, весьма обольщаясь собственными ухищрениями и смешивая коварство с властию. И некоторых из наших поборников пугая опозориванием, а кое-кого стараясь подкупать ласкательством,  [45] 

Возражение того же архиепископа о православной Вере.

14. А ты, царь, почему их не почитаешь, но бесчестишь? Кто тебе присоветовал это зло? Какой змий, позавидовав твоему спасению, лишил тебя райского наслаждения и царства небесного? Действительно, не погрешит против истины тот, кто оное ненавидящее святыню сборище клеветников на христиан назовет порождением христоненавистных иудеев. Откуда иначе такое у них бесчеловечие? Откуда такое самомнение? Откуда эта непреодолимая ярость и непримиримая война против Христа и святых Его, и демонское ополчение нечестивого оного сонмища, если оно не есть порождение христоборной синагоги иудеев, которых речь, незнаю как смогши занять слух, поколебала прямой твой трезвенный взор? Ведь, прежде облачения в багряницу ты был привязан к православной вере; а теперь, пленившись их учениями и переизбытком злобы стараясь превзойити даже учителей своих, которых сердце всецело ненавидит высшее всякого имени имя (Фил. II, 9) Христа Бога нашего, как говорит Исайя: люди сии устами своими чтут Меня, сердце же их далеко отстоит от Меня (Ис. XXIX, 13); и не будучи в состоянии среди общества христианского отречься Христа и устами, ты показал себя далеким от предковской их ревности, то есть иудейской, и явился нисколько не терпимее идолослужителей относительно божественных христианских обрядов и самых христиан, и спешишь изливать кровь (Ис. LIX, 7), ногами попирая и огню предавая образ Создавшего тебя и ногами Сокрушившего главу мысленного змия, которого ты - наихудшее порождение, и божественным огнем (Лук. XII, 49) Возродившего природу нашу развращенную.

15. Глупый и бессмысленный, разве не уважаешь древности и достоинства священного иконописания? Но, говоришь, это есть изобретение новое и не согласное со священными постановлениями Церкви. Не стыдишься доставляющего отраду и достопочитаемого в Церкви, закрепляемого и очертанием, и временем, и учением? Не боишься святых соборов, состоявшихся с помощью Христа и ради дела Христова, которые согласно и приняли их и передали последующим родам? Как ты, возставая на Христа, хочешь называться христианином? Какое отношение к тебе имеет повеленное иудеям? Не обыкновенное порицание падает на того, кто придерживается мнения иудеев о Христе,  [48] 

16. Тогда как он еще дальше хотел продолжать слово, тиран, чувствуя, что словесное сосятзание нисколько не приведет к цели, к которой стремился, а усматривая, что святой скорее победит его (царя), чем царь одолеет преподобного, словесную защиту сменил делом, и подвергши бичеванию сильнейшему, чем сколько могла снесть оная священная плоть, наконец осуждает благочестивейшего на постоянное изгнание. И он с торжеством вышел из состязания, нося на лице блистательные знаки победы. Ибо так немилосердно били его по щекам, что и глаза с того времени несколько гноились и голова блаженного страшно тряслась от чрезмерных ударов. Тиран же имел лицо угрюмое и опущенное, и взоры посиневшие, исступленные от крови праведника и слепотствующие от омрачения бешенством. Итак в изгнание отправлен был Антоний, ничего другого себе и всем не говоря, а только оную псаломскую Давидову песнь: Господня земля и то, что наполняет ее (Пс. 23). Когда же прибыл на место ссылки, нужно ли говорить - сколько истязаний претерпел сей доблестный муж, разсудительностию крепчайший всякого адаманта? Я не нашел бы и слов, соответствующих предмету, так как всякий язык отступает пред истиною дел.  [49] 

О нем же, когда он получил архиерейский престол в Солуни.

18. Торжественно похоронивши святое и подвижническое тело его, они поместили его в левой стороне великолепного храма святого и всеславного Великомученика Димитрия, в тамошнем пределе величайшего из рожденных женами (Мф. XI, 11) Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна. Эти святые мощи доныне Христос для прославления его  [50] 

О кончине мужа преподобной и вступлении ее в монастырь.

20. И вот, по сказанному уже мною, совершивши по прекрасном оном муже поминовение в третий и девятый день,  [51] 

21. Святая жена та, поднявши лежащую, сказала: "зная твою жизнь с колыбели, кровная моя и (духовное) чадо, как не приму и не возлюблю тебя, как собственный член? Но тотчас определить тебя в лик монахинь не решаюсь, чтобы по прекращении твоей скорби не появилось по навету ненавистника добра раскаяние. Итак, поживи немного в монастыре, и если благоизволит Бог, я с радостию и посоветую и помогу тебе". Когда же Феодора сказала, "если тотчас не причислишь меня к лику монашествующих, то дашь за меня ответ в день судный", то настоятельница начала ее наставлять и подготовлять к духовным подвигам, говоря: "смотри, чадо, на что соизволяешь, не возвратись опять, как пес на свою блевотину (2 Петр. II, 22), и не возлюби удовольствий мира сего больше чем Бога, и будет последнее хуже первого (Мф. XII, 45). Внимай, чадо, что говорит Господь в евангелиях Своих: кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот недостоин Меня (Мф. X, 38). Радуйся ж, пот. что Он же сам сказал и это: потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (ст. 39). Посему мужайся, чадо, и да укрепляется сердце твое, и потерпи (Пс. XXVI, 14) ради Христа. Наша брань не  [52] 

22. Не переставала же чудная оная исповедница каждодневно вразумлять ее; болезнуя о ней душою, так как она была юна телом, имела цветущее и приятное лицо, настоятельница боялась того, как бы завидующий добрым диавол не поставил преткновения стопам ее на пути к Богу. Радовалась же, видя прекрасное ее жительствование. Ибо как дыхание или иное что, без чего нельзя жить, так пощение издетства, скрепленное долговременным обычаем и удерживаемое любовию, сделалось свойством, неизменным у ней до кончины. И до смерти не ослабевала в сей добродетели, по привычке совершая ее, свободно от принуждения и без тягости. Посему-то и в общежитии желая еще более усилить ее и не осмеливаясь просить настоятельницу о большем для себя воздержании сравнительно с поступившими туда до нее, и не дерзая нарушать устава монастырского, чтобы не дать повода к соблазну для сестер, сидела с сестрами на трапезе, но почти не ела. Часто во всю седмицу не вкушала даже воды; но это не долго укрывалось от наблюдения настоятельницы. Она советовала ей и это, и все полезное позволяла ей делать открыто по возможности, так как любила Феодору, видя ее крайнее смирение и попечение о спасении. И в вещах простых и почитаемых незначительными наблюдала за ней, не позволяя ей ни малейше стараться и заботиться о том, что бесполезно для души, и советовала ночью и днем открывать свои дела и помышления, слова и движения, и ничего не делать без ее ведома.

23. Посему, когда диавол начинал искушать ее нечистыми и страстными помыслами, она тотчас удаляла их усердною молитвою и обнаружением их, и непрестанным напоминанием о вечных мучениях. Она знала, что неприлично раз отрекшимся от сатаны и всех дел его сквернить себя развратными и грязными мыслями, тогда как Бог  [53] 

24. Так как слушалась Господа, говорящего: исследуйте Писания (Иоан. V, 39), то, по приказанию настоятельницы, охотно приняла на себя заботу и послушание по церкви. И как тело украшала благопристойностью, так и душу напитывала постоянным размышлением и слушанием божественных изречений; потому что воистину в законе Господа, по выражению псаломскому, была воля ее, и о законе Его размышляла она день и ночь (Пс. I, 2). Посему и была она как дерево, посаженное при потоках вод, (ст. 3) в каждое время принося соответственный плод. И так как Творцом преподаны нам многие и великие заповеди, посредством которых можем, если только захочем, сглаживать морщины души и очищать ум от омрачения житейскими вещами к принятию непостижимого просвещения божественного, она чрезвычайно стремилась к исполнению каждой.

25. Посему-то завидующий добрым диавол, видя ее справедливо достигающею блаженства, указываемого в  [54] 

26. Преподобная ж Анна, уразумевши кознь лукавого, наставительно высказала ей: "Чадо, никогда не слышала я, чтобы Писание божественное говорило об одеждах и брашнах и побуждало иметь попечение о них; напротив (слышала): не заботьтесь для души вашей, во что одеться; потому что всего этого ищут язычники (Мф. VI, 31. 32). И: никто не может служить двум господам (ст. 24). Посему надлежит нам служить Богу и украшать душу божественными заповедями, и приметаться в доме Господнем (Пс. LXXXIII, 11), чтобы достигнуть блаженства святых. Для сего мы и облеклись в ангельскую и святую одежду монашескую. А если ты пожелала дочь свою поработить матери страстей, разумею - чревоугодию, и облачать ее в мягкие одежды, то для чего посвятила ее Христу с нежного возраста? Следовало тебе лучше поместить ее в мирских жилищах; потому что носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских (Мф. XI, 8), говорит Господь. И какое согласие у монахов и мирян? Или какое общение у света с тьмою (2 Кор. VI, 14)? Прельщена ты, сестра, диаволом, изобретателем зол, прельщена. Итак приди в себя от этой приключившейся тебе напасти, возвысь ум твой от сих неизменных и тленных вещей, проницательнейшим  [55] 

27. А как приметила, что блаженная Феодора со скорбию слушала это, то погрозивши отпустила ее. И с того времени старалась найти небольшой предлог, чтобы ее показать свободною от такого пристрастия, втайне моля Господа быть Феодоре помощником и споспешником, чтобы невыразимые те труды и лишения, показанные ею ради Него, не оказались отверженными по козням врага. И услышал ее Творящий волю боящихся Его и внимающий молению их (Пс. CXLIV, 19). Ибо немного прошло времени, и снова замечено было, что Феодора, как мать, утешала Феописту. Был день воскресный, и тогда как все сестры около полуденной поры собрались в одном отделении и каждая из них вела речь на пользу души, Феодора, пренбрегши речами начальницы, как бы получивши безопасность (ибо думала утаиться, так как начальница отдельно пребывала  [56] 

28. Они же, объятые неодолимым страхом при слушании тяжкого и неожиданного запрещения, как бы оглушенные каким божественным голосом (так как настоятельница по одному виду своему казалась страшною для смотрящих на нее, даже когда порицала с кротостию, вследствие уважения, приобретенного подвигами), сделавши обычное метание, в страхе ушли на свои места. И в продолжении пятнадцати лет живя в одной келье, и за одною трапезою сидя, и одним делом занимаясь, а часто и одним ткацким станком пользуясь, и меля на одной мельнице, и вообще проводя друг с другом жизнь вольную и безнадзорную, так исполняли сию заповедь, что если когда, случалось, настоятельница звала Феодору и эта не дослышивала тотчас, Феописта никогда не осмеливалась сказать ей, хотя бы не называя материю: Феодора, настоятельница зовет тебя. И это делала она часто, хотя они сиделе вместе и занимались одним делом. Напротив говорила другой какой из встречавшихся: "скажи госпоже Феодоре, начальница зовет ее". Потому что никогда не говорили между собой собственными устами. Подобно и Феодора относилась к Феописте.

29. Так христолюбиво и попечительно пастырствовала  [57] 

30. Так прожили они пятнадцать лет, совершенно не разговаривая между собою. А на пятнадцатом году после наложения епитимии случилось заболеть блаженной Феодоре, и все сестры просили начальницу дать им разрешение. Она же, много поучивши, резрешила от епитимии. И благодатию Божиею обе невредимыми и свободными от родственной привязанности соблюдались, до преселения блаженной Феодоры к Богу безразлично обращаясь между собою, как с прочими сестрами. Ибо затем ни дочь не придавала приветствия матери (как матери), ни мать дочери (как дочери). Посредством крайнего подчинения и истинного смирения совсем истребивши и поправши всякое возношение тщеславия и богоненавистного высокомерия, и силою руководствующего ее и охраняющего Духа Святого отогнавши страсти плотские и душевные, преподобная Феодора еще и при жизни этой привременной умерла, желая жить жизнию вечною (Гал. II, 19). А подтверждением этого служит между прочим и следующее.  [58] 

31. В те дни была такая лютая зима, что от стужи вода замерзала и превращалась в подобие камня. Итак начальница по причине сильного холода распорядилась, чтобы обеды происходили не в столовой, а в спальной комнате. И случилось, что сестры поставили котел с горячею водою на месте, где блаженная, развернувши рогожку, почивала. Она не имела для себя ложа, устланного мягкими и различными коврами, и не было доски под рогожкою или чего-нибудь другого, что могло бы ослабить пронзительность холода, но отдыхала на сырой земле, на рогожке и овчине. И вот котел расплескался, и все то место сделалось влажным. Феодора ж взяла свою постель и устроила ее на другом месте, не сказавши настоятельнице. А настоятельница, увидев рогожку на другом месте, а не там, где она прежде была разостлана отдельно (так как для лучшего попечения о вверенных ей душах и это она разведывала и исследовала), и узнавши, что это постель блаженной Феодоры, ухватилась за благоприятный случай доставить и ей венец послушания, как всегда заботившаяся об этом для подначальных себе, и остальных сестер поучить ничего не делать самовольно и по собственному усмотрению, и приказала блаженной явиться к себе.

32. Когда же та предстала с почтительным как обычно благоговением, сказала ей: "на каком это основании, сестра, зачислившись в ополчение, ратующее против самолюбия, и доныне не бесславно подвизавшись в трудах послушания, ты вздумала сделать себя ответственною за оставление своего места? Какая это власть рассудка над страстями и каким образом приметится в тебе эта владычественность, когда диавол, не поколебавши сильнейшими приражениями твердыни послушания твоего, утвержденной на краеугольном камне, Христе, тепереь слабым натиском самочиния ниспроверг ее на землю? Не сам ли Господь есть свидетель и ценитель исполнения заповедей, повелевающий через избранный сосуд (Деян. IX, 15), через Павла, повиноваться и покаряться наставникам (Евр. XIII, 17), как часто и слышала в Писании и считаешь верным? Кто отнял у тебя неотъемлемое сокровище повиновения и смирения? Очевидно, самоволие. Поэтому хорошо бы изгнать из души твоей эту причину всех зол. Скажи же мне: для чего без моего ведома ты переместила постель свою? Разве  [59] 

33. Услышавши это, она, при впадении во многие искушения нисколько не терявшая бодрости по причине ожидаемого блаженства, уготованного подвизающимся (Кол. I, 5), и приготовившая себя ко всякому скорбному наведению, согласно наставлению: если приступаешь служить Господу, приготовь душу твою к искушению; управь сердце твое и будь тверд, и не отступай, дабы возвеличиться тебе напоследок (Сир. II, 1-3): сделавши обычный поклон еще раз, пошла на определенное ей место, не обращая внимания на суровую погоду, на шедший в то время сильный дождь, на резкое и бурное дуновение ветров. И с вечера усевшись на обеих ногах проводила ночь на открытом воздухе, потому что и не могла сидеть вполне, по причине подтекавшей снизу воды от дождя! О чудо! Изумились Ангелы, видя страшное это зрелище, что женщина, немощнейший и слабый сосуд (1 Петр. III, 7), так проводит ночь под открытым небом, поражаемая плотными каплями ливня и замерзающая от стужи, по заповеди матери. Кто из ныне живущих или когда-либо живших помнил, чтобы женщина оказывала такое послушание и терпение в стольких испытаниях? А к полуночи, когда перестал ливень и резкость воздуха стала сильнее, так как и снегу выпало много, капли дождя, обледеневши, свешивались на рубище, покрывавшем ее голову и плечи.

34. Когда же наступила пора ночного псалмопения, насто [60] 

35. Тотчас она велела блаженной явиться в церковь. И та вошла вся убеленная, совне - снегом, а внутри, по душе, просветленная небесным светом. И сделавши опять обычный поклон, испрашивала прощения, и встала не прежде, как услышала слово прощения. А после сего, спрошенная частным образом сестрами, как провела ту ночь, по любви к ним сказала: "верьте мне, сестры! С непоколебимою верою принявши запрещение настоятельницы, я в ту ночь не чувствовала ни дождя, ни другого чего скорбного, но пребывала в радости и веселии, и казалось сидела в бане". Так Господь знает, как помогать надеющимся на Него; такие почести искренно любящим Его дарует отдельно Создавший сердца наши и Разумевающий все дела наши (Пс. XXXII, 15). Так посредством смирения и повиновения Господь прославил ее как город, стоящий на горе (Мф. V, 14).  [61] 

36. Посему и блаженный Иоанн, в то время архимандрит, зная непоколебимое ее смирение и подвижничество, хотел перевесть ее с того монастыря и в другом сделать игуменьею. Когда же чрез пришедших перезвать ее узнала об этом преподобная, испустила плачевный вопль и жаловалась на настоятельницу, думая, что она одна только подготовляет и ускоряет это предположение. Но как только увидела, что настоятельница сама скорбит и печалится об удалении ее, сказала: "пусть никто не отягощает меня (Гал. VI, 17)! Невозможно мне грешной сделаться преступницей обетов своих Богу и остаивить этот монастырь, где я произнесла свои обеты. А об управлении душами излишне и говорить еще пахнущей болотом мирским и не могущей охранять собственную душу. Идите и скажите архимандриту: хотя бы тот от Церкви отлучил меня, хотя бы навел на меня какое прискорбие, не сможешь никогда изменить моего решения. Слушаю Господа, говорящего: кто хочет быть из всех первым, будь из всех последним и всем слугою (Мрк. IX, 35). И: не для того Я пришел, чтоб мне служили, но чтобы послужить (Мф. XX, 28). Если же господь так повелевает, и я так пред ним обещалась - до старости и престарения пребывать в монастыре, и по мере немощи своей служить и Ему, и сестрам, то кто сможет меня, имеющую Бога помощником, оторвать отсюда"? Архимандрит, узнавши об этом, прославил Бога, даровавшего такое смирение Феодоре, и молитвенно пожелал, чтобы до последнего часа и вздоха ум ее пребыл неизменным и неподвижным в таком намерении.

37. На пятдесят шестом году жизни блаженной Феодоры, по избранию архимандритов Илариона и Дорофея, настоятельницы и всех сестер, Феодором, святейшим архиепископом, произведена в игуменьи Феописта, дочь преподобной, так как настоятельница достигла крайней старости и уже не могла управлять сестрами по причине ослабления зрения и притупления органов слуха. И дочь по плоти стала духовною матерью Феодоры, и избегавшая славы и боголюбивая Феодора еще более подвизалась в трудах повиновения. И в один день, спеша исполнить некое порученное ей дело, она была запята коварным демоном, и споткнувшись упала стремглав на землю, и долгое время  [62]

38. На шестьдесят восьмом году (жизни) блаженной Феодоры почила смертию праведных Анна оная, великая исповедница, с нежной юности облекшаяся в священную монашескую одежду и беспорочно прожившая, по благодати Божией. А всего времени жизни ее было, говорят, сто двадцать лет. Справедливость же требыет не оставить без упоминания и кончины ее, чтобы и человеколюбец Господь прославлялся, и пристыжались суетные помыслы людей жалующихся на свою судьбу, и мы, неуклонно идя по следам преподобных, не уклонялись от пути, ведущего в рай. Следовало бы изумляться перед тем, как о себе небрегли (Деян. XX, 24) возненавидевшие настоящий век ради Христа (Лук. XIV, 26), и как тверд и безпорочен был характер тех, коим вверена была забота о душах, и как равновесие их ума не уклонялось в ту или другую сторону по лицеприятию, но по соразмерности каждому из подчиненных подобающим образом оказывало справедливость. (2 Кор. VIII, 13), могущим себе через послушание приобресть небесную награду налагая большую тяжесть, чтобы получали они и большую награду, а более слабым давая сколько они способны вынесть. Вместо того некоторые люди плотские и низменные божественную ревность настоятельницы о лучшем и совершеннейшем нечестиво приняли  [63] 

39. Феодора же блаженная еще более укреплялась и упражнялась в трудах послушания и думала, что скорее только начинала совершать их, говоря, что дотоле она повиновалась настоятельнице, а не свободному произволению. Итак мужественно переносила и выдерживала все в святой обители, подобно какому бесстрашному бойцу в воинстве и не боясь нисколько строя противников, но всякое приражение неприятностей отражая от себя и своих подруг, сволим неослабным и крепким стремлением даже души более немощных возбуждая к мужеству и борьбе с не [64] 

40. При укрощении же тела и смиренномудрии соблюдала и охрану очей, отражая стрелы, направляющиеся в душу от пристального воззрения. И я слышал от хорошо знавших жизнь ее, что если кто не из близко знаемых приходил к ней ради молитвы, то она давала ответы смотря в землю, совсем не глядя на лицо пришедшего; а по удалении его спрашивала: кто это был и каков он по виду наружности? Сдерживала ж и язык от неподобающих речей; потому что никогда не видели ее раговаривающею с кем-либо не во время, так как она опасалась ответственности за слово (Мф. XII, 36). Поэтому удер [65] 

41. Но речь в своем течении приводит меня к занятию преподобной Феодоры в последние времена, превосходящему все и преимущественно оглашающему высокое ее смирение; занятие то незначительно для рассказа, но весьма важно для людей, умеющих добросовестно оценивать дела повиновения. Когда близилась к семьдесят четвертому году жизни своей и позднее, и тело ее от глубокой старости и крайнего подвижничества расслабло, то уже не в состоянии она была работать с сестрами или даже почерпнуть воды из колодца; ибо пока могла делать это, взявши под платок небольшой кувшин и скрытно уходя, приносила достаточное количество воды, чтобы сестры не видели этого и не подвергались какому беспокойству. Когда же и этого не могла делать, то, протянувши руки свои к веретену (Притч. XXXI, 19), отбросы пакли и негодные брошенные в навоз шерстинки собирая и прядя, выделывала мешки. При этом говорила, что человеку нетрудящемуся Апостол советовал и не есть (2 Сол. III, 10). Исполняла, какие могла, и услуги, пока не достигла пристани успокоения.  [66] 

42. На восьмедисятом же году в августе месяце болела дней пять и почувствовавши наперед, что наступающий день был последним ее жизни во плоти, искреннюю любовь, которую в тайниках души своей скрывала к единому небесному Жениху, сделала явною для присутствующих тогда, желая скорее быть со Христом, разрешившись от уз тела (Фил. I, 23). Ибо при разлучении души не испытала никакого неожиданного чувства или боязни, но в возвышенном некоем настроении радовалась и веселилась, что и сама короткая немощь сей земной хижины (2 Кор. V, 4) становится большим и совершеннейшим восхождением (Пс. LXXXIII, 6) ума. И посему тем скорее желала приблизиться ко Христу, которому от юности обучена была, чем более при дверях был час разрешения. И с восходом солнца попросивши и приобщившись Пречистых и Бессмертных Таин, и прилично склонившись на одре, на котром лежала, и сложивши руки на груди, и сомкнувши глаза и уста так, как бывает при наступающем у нас естественном сне, перешла в вечную и нескончаемую жизнь, подвизавшись добрым подвигом (1 Тим. VI, 7) во Христа Бога нашего.

43. Когда же сделалось известным о кончине ее, сошлось незначительное число монахинь из соседних монастырей. Ибо так и относительно ее похорон устроил Господь, видящий тайное и воздающий явно (Мф. VI, 4), чтобы в последствии больше прославлялась благостыня Его и вместе с тем открылась с юности молчаливо и в тайне (1 Петр. III, 4) совершаемая и до конца в сокровенном хранилище души соблюдаемая Феодорою добродетель. Итак блаженная Феодора лежала на вид полною морщин от старости; но внезапно лицо ее оказалось светлым, так что пристально смотревшим казалось, будто от красоты ее выходили некие лучи. Около очей ее проявился и пот, издававший запах божественного благоухания, и честное и ангеловидное лицо оное казалось улыбающимся. Такую и столь великую благодать в ее тело вложила сила Божия. Затем совершалось пение девственниц, смешанное с плачем, а между тем происходило разыскание, где бы похоро [67] 

44. Когда с псалмопением и почтением все отдавали последнее целование священному телу, некто Димитрий, саном диакон и состоявший в клире храма святого всеславного великомученика Димитрия, издавна знаемый и расположенный к блаженной Феодоре, в то время около девяти месяцев страдавший жестокою болезнию, так что от немощи всего тела и желудок совсем ослабел, да и вся голова тяжко страдала, - услыша, что преподобная преставилась к Господу, не побоялся прибыть на похороны покойной. Ибо тремя остановками облгчивши утомление от пути, мучимый острою и сухою одышкою, он едва поспел к концу псалмопения. Но как только припал он к святому оному телу, тотчас получил здравие, так что в тот же самый день после пищи с аппетитом, и покойно спал, и хорошо ходил собственнымии ногами, тогда как много времени этим не пользовался. Да и другой некто из окрестностей, юноша, по имени Иоанн, в продолжение двух лет мучимый лихорадкою, повторявшеюся на четвертый день, и изнуренный по всемцу телу, едва удостоился облобызать святые останки преподобной, как тотчас освободился от болезни. И иной опять юноша, тоже одержимый немощию, вместо сильнейшего врачевства приложившись с лобзанием к святым останкам, сделался совершенно здоров.

45. Около шестого часа того же дня оуками священником и монахов преподобная с честью положена была в гроб сподвижниц своих. Днем же разлучения ее с телом было двадцать девятое число августа месяца, года от создания всего мира, когда начало измеряться время течением солнца, шесть тысяч четырехсотого. Время ж и жизнь ее пребывания во плоти таковы. Родилась на острове Эгине, и с детства самого лишилась матери. Будучи ж  [68] 

46. Феописта же, принявшая на себя игуменство во святой обители, и по природе и по нраву подлинно родная дочь преподобной, побуждаемая божественною любовию к ней, пригласила семь благоговейнейших священников совершать по преданию святой Церкви бываемые об умерших сорокодневные поминки, условившись, чтобы ежедневно один из них, приходя сюда, совершал божественную Литургию. А человеколюбец Господь, жительствовавшим в сей привременной жизни по Его заповедям дарующий славу небесную, верный во всех словах Своих (Пс. CXLIV, 14), тотчас сотворил великое и приславное знамение, превосходящее и слово человеческое, и мысль. Оно, еслиб и не было другого, по моему мнению и одно только достаточно для прославления во всем мире и возвеличения имени преподобной. И то, что обешал через пророка: будут изумляться сыны Израилевы пред Господом и благостию Его в последние дни (Ос. III, 5), самыми делами исполнил над нами недостойными. Воистину, не так смотрит человек, как смотрит Бог; потому что человек смотрит на лицо, а Бог на сердце (1 Цар. XVI, 7). Ибо кто из знавших ее представлял хотя бы в мыслях, что она была сокровищем стольких добродетелей? Кто, видя ее каждодневно обращающеюся со всеми среди мира, подумал бы о ней нечто великое, как она посредством глубокой молчаливости ставила себя вне мира? Подлинно, нет ничего выше высокого смирения. Ибо смиренным Господь дает благодать (Иак. IV, 6), и унижающий себя возвысится  [69] 

47. В девятый день по переселении блаженной Феодоры к Богу светильник, повешенный над ее гробом, хотя в нем было совсем мало масла, так ярко горел, что смотревшие изумлялись такому блеску освещения и говорили в себе: что именно будет означать необыкновенное сие видение? При этом светильник не только не угасал, но и совсем не замечалось оскудения масла, находившегося внутри; но от одного вечера до следующего горел сильно. В одиннадцатый же после кончины день, а в девятый сентября месяца, после того как священник принес Богу Бескровную Жертву и возвратился домой, настоятельница, так как от горения исякло масло в светильнике, велела приставленной к сему делу прибавить (масла), желая, чтобы он горел весь день. А когда та откладывала сие до завтрашнего дня, потому что следующий день был праздничный, и сказала, что лучше будет вычищен светильник и тогда наполнен маслом, настоятельнице понравилась эта мысль и одобрена, как хорошая. Прошло весьма немного времени, и некая нужда заставила ту же сестру войти в церковь; едва только прошла двери, как увидела, что тот светильник испускает масло и потоками изливает его на землю. Как вода с плеском выливается из сосуда, поджигаемого снизу сильнейшим огнем, так масло подымаясь из светильника без шума стекало на землю. Объятая страхом, она пошла к настоятельнице и сообщила о том. А настоятельница, тотчас припомнивши предречение матери, с дрожанием и радостию пришла в церковь, громким голосом благодаяря Бога за такое чрезвычайное посещение, которое соделал через Феодору, рабу Свою. Тотчас по всему городу, как бы от крика глашатая, разнесшаяся молва всех созвала к необычайному знамению; и столько, могу скащать, прибыло народу всякого возраста и всякого состояния, что множества сошедшихся не вмещали даже и внешние притворы. И все, видя неожиданное то и великое чудо, как из светильника потоком лилось на землю благовонное масло, с верою помазывались им и возвращались, прославляя и восхваляя Бога. И вынуждены  [70] 

48. С того времени и доныне вполне достаточно горит и никогда не оскудевает (светильник). Случается ж, что иногда и сильно прибывая, ручьем льется на землю масло, исходя из неведомой жилы, а лучше сказать - от благовения Божия; и конечно, оно никогда не оскудеет. Устроивший во время бездождия неумаление масла в кувшине древней оной вдовы (3 Цар. XVII, 14), чтобы в стране голодающей невольная нужда находила непрерывную помощь, Сам, по ходатойству преподобной, подаст рабам Своим непрестанное, непостижимое и необыкновенное дарование всегда текущего масла для исцеления телесных и душевных сокрушений, приключающихся нам от недостатка дел благих, и чтобы это масло неизрекаемым голосом возвещало всем о сострадании ее к страдальцам. Ибо, слыша во святых Евангелиях, что любовь к ближнему обнаруживается больше в поддержании слабых (1 Сол. V, 14. Мф. XXV, 35-40), если когда случалось кому-нибудь в монастыре заболеть, то как только получала приказание, посвящала себя попечению о болящем. Любила же по совершенству добродетели и алчущих питать, и жаждущих напоевать, и странных принимать, и наготующих одевать, и бедных, не имеющих крова, вводить в дом свой. И поелику ей, как подвластной, невозможно было делать этого, то, сколько ей было доступно, и этого благого стяжания не лишала себя, чтобы не только в глаголании "Господи, Господи" (Мф. VII, 21), но и в исполнении воли Отца небесного обнаруживать любовь к Нему и ближнему. Когда приходили в монастырь нуждающиеся в необходимом и приносящие дневного пропитания, если блаженная находилась в монастыре, тотчас прилагала заботливость о таковых. Не обращая внимания на находящееся под рукою, поспешно шла к сестре, которой вверено было попечение об этом, и, получивши от ней, помогала братьям. Ибо сама не обладала ничем из стяжаний века сего; между тем считала великим грехом заставлять Христа, просящего через бедных, дожидаться надолго у ворот монастырских.

49. Посему и Господь Милостивый первое ее после погребения чудотворение устроил на постоянно текущем  [71] 

50. Чрез несколько дней после сего некая женщина из окрестностей, живущая в бедности, привела сюда сына своего, весьма юного, который по демонскому действу помешался в уме. Ибо он, как юный, упражняясь в детских играх в полдень в сентябре месяце, в сильную жару, на одной из городских площадей, и бегая туда и сюда за ловлею птиц и скрытною постановкою на земле силков для воробьев, попал в сети лукавого. Занимаясь так, он внезапно оглянувшись увидел некоего длинного и высокго эфиопа, и испугавшись старался найти спасение в поспешном бегстве; но явившийся эфиоп, искусно задержав его руками, как сам объяснил мне после выздоровления, бросил на землю, и произведши великий грохот в находящихся там вблизи сводах, сделался невидим. Едва же придя в себя Феодор (ибо так назывался юноша), и домой отправясь печальным и устрашенным, нося на лице явное показание о несчастии, возвестил матери приключение; а мать, тотчас взявши сына, терзая свои седины, прибегает к Богу и преподобной. Когда же отрок очутился на месте, где под спудом находились мощи преподобной, тотчас лукавый демон явно обнаружил себя, и, помрачивши несчастного отрока, сделал его бессмысленным,  [72] 

51. И другой некто юноша, по имени Георгий, также происходящий из этого нашего славного города, с детства тяжко беспокоимый демоном, приводится родителями к гробу преподобной. И родительница отрока приседя с ним, и умилостивляя Бога пощениями и слезами, и сына принуждая воздерживаться от вина и масла и всякой животной пищи, намащала его текущим со светильника маслом от головы до оконечности ног, велегласно призывая имя преподобной, особенно когда нечистый дух схватывал его и повергал (на землю). И вот в одну ночь некая монахиня во сне видит, что преподобная Феодора идет в монастырскую церковь, держа в руке полный масла стеклянный сосуд, среди коего виднелась горящая светильня, по сторонам же имея спутниками двух благолепных юношей в белых одеждах: а другой некто светоносный, по виду клирик, предшествовал, держа в руке кадильницу и кадя. Он, посмотрев на многое множество немощных, лежащих в храме у гроба преподобной (из-за преждебывших чудес не малая толпа их стекалась сюда), умолял преподобную воззреть на них милостивым оком и окропить. Делая это, она подошла к одру юноши, и севши у головы его и указательным перстом правой руки раскрывши рот его, извлекла нечто отвратительное на вид и зловонное, на персте преподобной казавшееся плевком человеческим, которое она встряхнувши сбросила на землю. И это сделала три раза. И слюною обмывши свой перст и отерши одеждою юноши, сказала: ничего худого у тебя нет, встань. И с того времени бежал от него нечистый дух, и юноша исцелел от часа того.  [73] 

52. После сего скажем и о другом способе чудотворения, не меньшем сказанных; и несправедливо нам говорить об этих одних, тогда как Премилосердный Бог в небольшой промежуток дней прославил ее бесчисленным множеством чудес, несравненно важнейших, чем сказанные. Ибо, поелику благословил Господь, что ради сих божественных чудотворений она устами всех прославлялась и величалась, позволено ж было уже поставить прилично святости места и изображение е внутри священных стен, чтобы воздавая ей относительное поклонение более благоговели и почитали ее, и она освящая кланяющихся сподобляла их божественных дарований, но сделать так некоторое время никто не позаботился, может быть и это по устроению Божию, чтобы и в сем преподобная больше славилась и некоторые по неведению добродетелей ее не считали того неугодным Богу: некоторому живописцу, именем Иоанну, никогда во плоти не видевшему Феодоры, и не бывавшему в честной обители, где она подвизалась, представилось во сне такое видение. Видел он себя возлежавшим в церкви ее общежития, в притворе; а среди колоннады на правой стороне той же церкви, которая и есть предел Пресвятой Богородицы, где почивают и святые мощи преподобной, висящий светильник, притом источающий масло; а внизу светильника находился сосуд для приема масла, стекающего со светильника.

53. Утром же, когда он, вставши ото сна, ходил по городу, встречается с ним некто коротко знакомый и говорит: пойдем в храм Первомученика, чтобы поставить икону его. И подойдя к монастырю и стуком в ворота давши о себе знать привратнице, вошли в церковь. Едва же переступили порог ее, как живописец, узнавши притвор и собравши в уме виденное во сне и вспомнивши приметы, сказал своему спутнику: "подлинно, брат, этой ночью я во сне находился в сем храме". И подробно рассказал ему все виденное, наружный вид церкви и светильника и глинянного сосуда, как видел. Когда же скончали они свою молитву, и он рассмотрел виденное уже не во сне, но своими очами, то нарочно спросил находившуюся тогда в церкви сестру (монахиню): "для чего лежит сосуд под этим светильником"? В ту пору, когда он вошел в  [74] 

54. В ту ночь живописец опять видит себя рисующим изображение монахини, где теперь честный образ преподобной Феодоры; но какой (монахини) по имени, не знал, как с клятвою рассказывал мне, думал же он, что пишет изображение той, о которой вчера на том месте повествовала монахиня. Подобно и в следующую ночь снова то же самое увидел без изменения, и уверившись, что это от Бога и видение было по воле Божией, пришел в монастырь и, рассказавши видение настоятельнице, поставил изображение преподобной Феодоры, ни у кого не спросивши ни о великости возраста, или об особенностях внешнего вида. И при водительстве Божием, вспомоществуемый молитвами преподобной, он так отобразил ее, что и хорошо знавшие ее говорили, что изображение представляло ее в таком виде, какой имела она, когда находилась в юношеском возрасте. А спустя несколько времени из ладони правой руки священного этого изображения заметили показавшееся благовонное масло, которое и доныне течет ручьем, так что смывает и живопись изображения. Посему вынуждены были поставить близ иконы свинцовый сосуд, чтобы масло, стекая на землю, не пропадало. Разнеслась по городу и по всей окрестности молва и об этом чуде, и все стекались ко гробу преподобной, как тихому пристанищу, и немощных своих с верою принося в бесплатную эту лечебницу, с радостию возвращались домой, получая здоровыми тех, что недавно болели.

55. Кто из приходивших ко гробу преподобной Феодоры уходил с сетованием сердца? Кто из беспокоимых духом нечистым, помазанный маслом от светильника и святой иконы, не освобождался от ужасно мучащего демона? Или кто, имея больные от какой бы то [75] 

56. И некая знатная и почтенная женщина, супруга Евфимия военачальника, имевшая пребывание в семивратных Фивах, услышав о невыразимых и неизъяснимых чудотворениях преподобной матери (потому что молва как бы на крыльях промчалась по всей стране), чрез верного слугу пославши просительное письмо настоятельнице монастыря, просила несколько из истекающего масла. Имела ж та скромнейшая женщина служанку, во всех отношениях ей угодную, делами и смышленостию превосходившую других ее прислужниц, уже третий год страдавшую слепотою. Когда же не получила отказа в просьбе, но приняла в руки сосуд с маслом, как бы саму преподобную или нечто от мощей ее, и присланным святым маслом помазуя всех в тамошней местности страждущих телесно, собственными очами видела многих скоро получившими исцеление, положила часто изливать благовонное масло на глаза служанки. И в немного дней служанка та выздоровела, так как глаза ее очистились божественным оным средством, которое именно есть целительное врачевание страданий по молитвам преподобной и чрез помазание святым маслом.

57. Между селениями, подчиненными нашему славному областному городу, есть так называемое Мириофит. Там жил некто, именем Илия, происходивший от крови амаликитян и от предков приверженный к ереси иконоборцев; многие священники и миряне убеждали его проклясть нечестивое заблуждение и присоединиться к право [76] 

58. Не следует же оставить в безвестности и такого величайшего и необыкновенного чуда. Оно необыкновенно и одно из тех, которые показывают чрезвычайное ее подражание сострадательности и человеколюбию Бога и Спасителя; им я и хочу показать, что как в чистом свидетельстве совести (2 Кор. I, 12) притекающим к обиль [77] 

59. Сошлись монахи некоторые из разных гор, лежащих близ славного нашего города, живущие в пещерах и ущелиях земных, для молитвы в святых храмах приходящие в наш город. И когда они находились вкупе в некотором месте и все заводили всяческие разговоры на пользу души, жития ж многих отцов доставляли предмет для собеседования, как обыкновенно бывает в таких случаях (и нельзя было такому собранию происходить в молчании), течение слова коснулось воспоминания о жизни преподобной Феодоры. И тогда как все дивились, как это женщина городская и некогда жившая в браке возведена Богом на такую высоту славы, что превзошла всех (жен), известных нам по чудесам, и сомневались опять, так как никто из них точно не знал, единодушно положили все теперь же очевидно удостовериться в истине и достоинстве слухов. И когда пришли (туда) и иной иное расследовал, или даже ощупывал, и стирали текущее с иконы масло, выведывая об источнике его, каков он и откуда происходит, Антоний некто, из того же лика монахов, о совершенствах добродетели которого многое повествовали нам отцы (святой) Горы, который, говорят, вместе со своею братиею восстановил многие разрушенные святые храмы и сделал в селе Каркарее пирг и в том пирге славный монастырь, - этот Антоний, давно терпевший болезнь в бедрах, и не бывший в состоянии ни сидеть на чем долго, ни стоять прямо, сделал попытку и проверку эту единственно для себя: подойдя к иконе преподобной матери нашей Феодоры, трижды преклонивши колена и павши лицом на землю, от масла, истекавшего из иконы, помазал на том месте, где чувствовал боль, и тотчас получил выздоровление, так что не осталось и следа той  [78] 

60. Монахиня некоторая, дочь Космы, пресвитера святого и всеславного великомученика Димитрия, имея колени и икры, лодыжки и ступни ног наподобие мешка опухшими и вспученными, и от того люто страдая, прибыла сюда, и пробывши только пять дней и помазуясь священным маслом, воротилась в свой монастырь здоровою. Когда такие и столь великие каждый раз происходили знамения, и молва о преподобной распространялась все больше и больше, и сами дела, как бы с возвышенного места блаестящий светильник и велегласный глашатый, явственнее сияли и возвещали, и всех отовсюду созывали к безмездной этой врачебнице души и тел, некоторую женщину из нашего города, по имени Авксентию, одержимою болезнию лютою и весьма жалостную (от чресл до оконечностей ног она была расслаблена по всем суставам), доставили сюда родственники, сведавшие о силе происходящих чудотворений, поддерживая ее руками с обеих сторон, потому что ногами совсем не могла ступить. И она, только три дня помазуясь стекающего со светильника и святой иконы масла, сама собою встала и скача (от радости) прохаживалась, так как в бедрах ее укрепились мышцы и подколенки, так же лодыжки и ступни. А в следующие четыре дня проживши в монастыре и помагая сестрам во всяком деле беспрепятственно и не чувствуя боли, в седьмой день сама (без пособия других) возвратилась в дом свой.

61. Это не уступает чудесам светильника Церкви и верховного из Апостолов. Он призыванием Христа и поднятием за руку, при дверях храма, называемых Красными, исцелил хромого, просившего милостыни (Деян. III, 2); и она, имея в себе живущим Христа (сн. Гал. II, 20), прибывшую к источнику чудес, разумею - к освещенному ее гробу, и по ее предстательству (пред Богом) надеявшуюся получить освобождение от горестей, уврачевала чрез помазание маслом, по ее ходатайству истекающим из неиссякающих жил. Ибо хотя преподобная исцеляет просительницу, не открывши себя наяву и не коснувшись расслабленных членов, или не поднявши за руку, как Петр;  [79]