Твердыни королевств бывают двоякими: обычными и основными.

Обычные или простые твердыни: остроги, реки, оружие и иное.

1. Королевское благочестие. Чтобы король своими законами и из-за [мер по сбору] своей казны не давал народу примера и побуждения к духовному беззаконию и к умножению грехов, как случается в некоторых местах.

2. Хорошее правление. Чтобы местные подданные были довольны своим положением и чтобы чужие [люди] желали быть под такой властью.

3. Согласие в народе. Чтобы соблюдалось единство королевства и ни за что не допускалось разделения его.

4. Оберегание от чужебесия. Чтобы король и весь народ не верили чужестранцам.

5. Быть в союзе с каким-либо народом, если это будет полезным. Ведь все результаты мудрого королевского правления помогают и умножению сил. Ибо, действительно, лучше иметь верного и доброхотного соседа, нежели [стать с ним] одной державой, ибо [такое соседство] делает для нас безопасной одну из сторон королевства. Ничто не может быть полезнее для этого царства, нежели заключить крепкий вечный союз с поляками. Ибо, если австрийцы или шведы захватят Литву или Польскую землю, они тотчас же станут [нашими] врагами, хоть и именуются друзьями.

Раздел 1

О ТВЕРДЫНЯХ

1. Твердыни природные или, вернее. Богом сотворенные суть моря, реки, озера, болота, горы, леса.

Искусственные или созданные твердыни суть остроги, крепости, башни, лагери, обозы, корабли.

Природные твердыни надо уметь беречь и использовать. Король Дарий совершил в этом ошибку, ибо владея тесными горными проходами, без нужды снял с них свои заставы и дал Александру захватить эти места: ведь тем самым Александр стал сильнее Дария и победил его.

В Хорватской земле возле рек растут густые дубравы, и люди укрепляют рубежи так: делают засеки на много верст в длину, то есть рубят и валят эти деревья, чтобы сделать [те] места непроходимыми для конницы. А при этих засеках ставят вышки, смотровые или сторожевые башни: всадят в землю с десяток и больше высоких бревен и на них построят шалаш, а в нем сторожат два или три стража с пищалями и с мортирой. Если заметят где-либо неприятеля, выстрелят из мортиры, а услышав это, выстрелят и со второй башни, и с третьей тоже и с иных по очереди с обеих сторон, и так за один час станет ведомо на 50 верст [вокруг] и далее, что в стране неприятель.

2. Искусственные твердыни (остроги, лагери, крепости) в этом царстве хорошо известны и [их] умело строят, однако же, если бы кто подал добрый совет, это было бы небесполезным.

Блажен тот город, что в мирное время мыслит о ратных делах. О короле Ровоаме сказано, что он построил очень сильные крепости, обнес их стенами, посадил в них воевод, поставил амбары с припасами и оружейные склады и [приготовил] щиты и копья и всякое оружие (2 кн. Паралипоменон, гл. 11). А король Аза обратился к людям своим: «Построим города сии и укрепим их стенами с башнями, с вратами и с запорами, пока не ведем рати, ибо мы взыскали господа, и он дал нам мир со всех сторон» (2 кн. Паралипоменон, гл. 14).

3. Ликург, спартанский законодатель, постановил, чтобы спартанцы ни за что не строили никаких острогов и крепостей, ибо те люди, что полагаются на свои крепости, не бывают храбрыми и мужественными. У поляков нет или почти нет укрепленных городов и крепостей, и они обычно говорят: «Мы, дескать, держимся Ликургова закона и неприятеля встречаем не за стенами, а в поле, и поэтому называемся «поляками»». Но остальные народы не хвалят за это ни поляков, ни Ликурга, а сильнее укрепляют [свою] страну острогами. И сами поляки недавно, во время нашествия короля шведского, поняли, как помогают укрепления: ведь король этот не смог взять Замостье и Перемышль — каменные крепости.

4. Те турки, что живут близ рубежа или среди покоренных народов, измены которых они боятся, разумно остерегаются и живут в острогах или в огражденных местах. Ни один [из них] не живет в открытом поле. Если нет иных укреплений, то [они] по крайней мере сплетут высокий и толстый плетень и обмажут глиной, и за этой стеной строят села. Хорошо было бы и в этой стране поступать так же и приказать, чтобы никто не жил в [чистом] поле, без укреплений там, где поблизости живут ногайцы, башкиры, сибирцы и иные покоренные народы, которым небезопасно доверять. Села все должны быть обнесены стенами, а жители все должны быть обязаны иметь оружие. Если бы сибирские села на реках Type и Исети были огорожены и вооружены, то башкиры никак не смогли бы их разорить.

5. Ставить крепости и остроги — прямое дело короля. А в этом государстве лучше строить крепости на юге, чем на севере. Ведь южная сторона богаче и плодороднее и с южной стороны важнее оградить страну от татарских набегов, чтобы очистить торговые пути. Поэтому в мирное время надо было бы ежегодно высылать войско, чтобы ставить новые и поправлять старые остроги возле сел на Волге, на Дону и в иных местах у больших земских дорог. Конники стерегли бы от татар, а пешие [воины] рубили бы деревья.

Раздел 2

ОБ ОРУЖИИ

1. Бьющее оружие — бат (по-польски — булава), знак воеводы. Шестопер — бат с шестью железными перьями. Чекан — железный клюн с обухом. Секирка гайдуцкая с обухом.

2. Рубящее оружие: меч или палаш, тесак (полумеч), сабля, двуручник — большой палаш (по-польски — мультанка), брадва — секира в форме полумесяца (по-чужеземному — бердыш, алебарда).

3. Колющее оружие: копье гусарское, копье казацкое или конницкое малое (по-турецки — зида, по-польски — влачня), копье пехотинское большое (по-немецки — пика), копье пехотинское малое (по-чужеземному — партезана, дарда, а по-нашему — сулица, по-польски — ощеп, рогатина).

Кинжал для конников, висящий у седла (по-чужеземному — хегестер), кинжал пехотинский, меч немецкий (по-чужеземному — спада), кинжал малый (по-чужеземному — пунял, стилет, тулих), нож турецкий (по-ихнему — ханжер, бичак).

4. Стрелковое оружие: лук и стрелы малые казацкие, лук и стрелы пехотинские большие, куша и стрелы кушные большие.

Пистолет (по-нашему — пищалька), карабин, бандолет (по нашему— побочница), хаковница (по-нашему — брадатка), мушкет (по-нашему — пешница), мортира (по-нашему — кратчица), самопал, ручница, влеченица, полевая пушка (польница), крепостная пушка (стенница), праща, кистень.

5. Осадное оружие и способы [осады]: пушка, таран, тур, подкоп, отвод воды, подвод воды или затопление. А хитроумные изобретения вроде огневых ядер и петард и тому подобного, [хотя и] удивительны, но мало полезны. Чудо великое будет, если из них выйдет толк. Из тысячи городов, взятых войском, едва ли и один берут таким способом.

6. Защитное оружие и укрепления: щит, панцирь (по-нашему—железная рубаха), латы. шишак, карваши (по-нашему — налокотники), балочье — эфес меча, защищающий руку, рысья шкура (у нас — волчья, у немцев — лосиная), обоз, окоп, лагерь, острог, башня и иное оружие и укрепления.

7. Оружие должно быть хорошим и не [таким] бесполезным в бою, как многие польские сабли, выкованные из плохого железа и настолько тупые, что ни крохи не могут рассечь. Не всякое оружие годится против любого народа. Немецкие шпаги совсем смешны и бесполезны нашим воинам, которым приходится сражаться с татарами. Ведь в жарком бою шпага гнется, как солома, или ломается под ударом сабли. Поэтому следовало бы приказать, чтобы сюда привозили наилучшее железо и здесь же в царстве ковали сабли и палаши по нашему образцу и [для наших] нужд.

Раздел 3

О СТРОЯХ ВОЙСКА

1. Древние мудрые люди присвоили королевский титул двум животным среди бессловесного зверя. Льва назвали королем зверей, а орла — птичьим королем за то, что они оба, более чем какое-либо иное животное, объединяют в себе и силу, и быстроту. Есть некоторые звери, превосходящие льва быстротой, но он превосходит их силой. Иные превосходят его силой, но он превосходит их быстротой. Однако нет ни одного зверя, который был бы в одно и то же время и сильнее льва, и быстрее его. И поэтому лев часто побеждает и почти никогда не бывает побежден. По той же причине и орел превосходит других птиц.

2. Войско, которое хочет стать победоносным, должно быть сильным и быстрым. Но это трудно [совместить] в одном человеке или в одном строе войска — чтобы один и тот же воин был и очень сильным, и очень быстрым. Поэтому надумали разные отряды снаряжать разным оружием, чтобы одни побеждали быстротой, а другие — силой. Это — одна из важнейших и главнейших государственных тайн, и те, кто умело пользовались ею, одержали много побед.

3. Римляне были в древности наилучшими ратными мастерами и военными знатоками. И они, после того как подчинили своей власти столь много королевств, имели в своем войске множество разных военных строев. Была там легкая конница, тяжелая конница, легкая пехота, тяжелая пехота, пращники, щитоносцы, стрелки, третьяки, старьяки, новаки и не знаю какие еще строи и названия.

4. Поляки много раз достойно бились с немцами, ибо они имели легкую конницу, казаков и татар и вместе с тем тяжелую конницу — своих гусар, а у немцев нет ни того, ни другого строя. И в этой последней войне татары сотворили чудеса, [сражаясь] против шведов, ловя и побивая их везде, будто цыплят.

Фердинанд II в войне с Густавом Шведским добился успеха благодаря многообразию оружия и [строев своего войска, составленного из] многих народов.

Следовало бы перенять у всяких народов те их строи [войска], которые наиболее известны и хороши, то есть строи калмыков, монгол, самоедов, шотландцев, гусар, драгунов, мушкетеров, казаков, щитоносцев, и держать для образца хотя бы по одному отряду каждого строя. А когда будет нужно, увеличивать тот строй, который окажется потребным.

О калмыках и о монголах люди рассказывают нам чудеса. Калмыки держатся гусарского строя: носят копье, лук и саблю, и латы и закрывают железом локти и бедра или носят кольчуги. А в битвах гонят [перед собой] скот.

А монголы носят на коне пищаль, лук, колчан, копье и саблю и такие вот обборинцы, окованные с обоих концов, и везде на привалах ими защищаются. Пищали их подобны мушкетам, но поджигают [запал] не прутом, не кремнем и не фитилем, а некоей особой зажигалкой. Однако поскольку они носят шесть [видов] оружия, то каждому надо, по-моему, иметь двух коней или коня с отроком. Строй от, как я слышал, очень похвален.

Шотландцы вооружены так: носят большой лук и длинные стрелы, меч, кратчицу, побочницу и нож.

5. Надо значит создать разные рода или строи войска и выяснить, какие строи [войска] существуют у неприятелей, с которыми мы воюем, и в чем они искусны, и против этого выставлять свои строи [войска].

6. Конница может быть трех видов: 1. Гусары или оружейники. Они носят копье, саблю у пояса, палаш у седла и то, что еще полагается для этого строя.

2. Казаки или преследователи. Носят лук со стрелами и саблю и (нет у них) никакого более тяжелого оружия, ни шишака, ни лат, ни железных стремян, ни кованой узды.

3. Огнестрелыцики или пищальники. Носят побочницу или самопал и саблю, и шишак, если кто может. [Эта конница] легче гусарской и тяжелее казацкой, или, вернее, она подобна казацкой, разве что вместо [лука и] стрел вооружена пищалями.

1. Латники, которые целиком облачаются в железо.

3. Драгуны или мушкетеры — носят мушкеты и сражаются пешими. Латники и рейтары для нас бесполезны, ибо [они] медлительны, и татары их легко побеждают. А драгуны или мушкетеры могут пригодиться и их [можно] держать в одном строю с пищальниками. А полезны могут быть эти пищальники против калмыков и татар и особенно в Сибири против татарских латников и копейщиков. А особенно новым и полезным против татар был бы строй, в котором конник носил бы мушкет, лук и стрелы и секирку вместо меча.

8. Пехотные строи суть таковы: 1. Стрелки: носят большой лук со стрелами и саблю, и щит. У древних пехота была повсюду, а теперь, после появления пищалей, она почти везде исчезла и сохраняется лишь в Английской земле, у некиих горских народов — шотландцев.

Филипп Коминь говорит: в ближнем бою никто не может быть полезнее тех стрелков. И это истинная правда, и кажется удивительным? что в этих странах, где бывают битвы с татарами, такой строб отсутствует.

9. В древние времена этих стрелков назначали королевскими телохранителями. Поэтому стражи немецкого царя зовутся Arcieri, то есть лучники, хотя ныне они носят не луки, а иное оружие. А на Руси стрельцы издавна так названы, и не от пищалей, которых тогда не было, а от стрел. Стража была бы очень красивой, если бы возле царя были стрелки с луками и расписными щитами и между ними гайдуки с пищалями, и третьими были бы стражи с алебардами или с широкими позолоченными копьями. Этим воинам подошла бы одежда черного цвета, а стрельцам - белые шапки, а зимой треухи с красной подкладкой.

2. Гайдуки или пищальники (по-польски — венгерская пехота) носят пищаль (пешницу или ручницу) и саблю, и секирку за поясом. А вместо сабель им лучше было бы дать палаши, но ни за что не давать шпаг.

3. Копейщики пешие носят у немцев длинные копья и шпаги, ибо это — немецкий строй. Они не образуют отдельных отрядов, а бывают приданы к другой пехоте для защиты от конников.

Вместо шпаг дать бы им палаши или секиры. И вообще всем пехотинцам хорошо было бы дать острые гайдуцкие секирки с кожаными чехлами на лезвиях, чтобы люди не порезались. Секирки эти полезны и в бою и для многих иных надобностей.

9. В прежние времена воины каждого строя — и конники, и пешие — носили щиты, и щиты были различными: коннические, пехотинские и широкие осадные.

Хорошо сделали те люди, что отказались от щитов в пищальном бою, ибо против пищали щит мало чем поможет. И на коне неудобно возить щит. Но на Руси и в Сибири щиты были бы полезны для защиты от стрел. На мой взгляд, было бы красиво и достойно, чтобы по обе стороны от царя было по отряду щитоносцев. А в поле надо было бы дать щиты пешим копейщикам. Есть у нас дома материал — дерево, кожи и клей, и можем дешево делать щиты, а также луки и стрелы, и будет большая польза.

10. Однако хуже всего, что мы отказались от строя конных и пеших стрельцов. Благодаря стрельцам и лучной стрельбе выросло и расширилось русское государство, а при рейтарском строе оно не может расти и укрепляться. Следовало бы устраивать учения и состязания в стрельбе из лука, как [это] делается в Турции. Подвластные народы можно было бы обложить данью луками, чтобы [они] давали столько-то хороших луков. И наши люди должны сами научиться делать луки, и колчаны, и стрелы, а [стрелковому] строю учиться у персов, и у татар, и у сибирских самоедов6, и у иных тамошних народов [и узнать], какие у них луки и как они привязывают к спине колчаны, чтобы те не мешал им при ходьбе.

Не следует полностью доверяться одним [лишь] вероломным немцам. Надо посмотреть и на иные народы. Надо пообещать награду тем, кто предложил бы более полезный строй, пеший или конный.

11. Здесь на Руси я вижу бердышников или бердышный строй: когда посылают в бой пехотинцев с одними лишь брадвами или бердышами без иного оружия. Не знаю, есть ли где еще на свете такой обычай, и думаю, что строй этот выдуман из-за недостатка сабель и мечей или хорошего железа. А оказывается [этот] строй мало полезным, ибо те бердышники не могут биться на расстоянии, так как из-за бердышей не могут носить ни луков, ни пищалей. А в ближнем бою [они] могут лишь ударить с размаху, а не проколоть и не проткнуть и не могут бердышом ни дров нарубить, ни окопаться, ни срубить острога.

Лучше было бы держать всегда два пехотных строя — стрелков и гайдуков, а третьими при них были бы копейщики (не в качестве особого строя а для дополнения и защиты). И чтобы каждый пехотинец, какого бы [он] ни был строя или отряда, имел секирку.

12. Вместо этих слишком длинных немецких копьев лучше было бы дать пехотинцам копья покороче, в полторы больших или в две малых сажени [длиной], но с хорошим наконечником и с железными полосами вдоль древка для укрепления [его], как делаются немецкие протазаны. Но [делать их] не с кистями, а с флажками, наполовину белыми, наполовину красными, так же как и гусарское копье. Ибо таким образом воину легче будет носить копье, и крепче будет защита, и нашим будет радостнее, а врагам — страшнее. И надо, чтобы древки гусарских и пехотинских копьев и алебард царской стражи тоже все были выкрашены в белый и в красный цвет и [были] ровными и крепкими.

13. Если музыка нужна для чего-либо на свете, то, конечно, на войне она особенно необходима. Ибо звуки музыки удивительным образом придают своему войску доблесть и храбрость, а на противника нагоняют страх. Поэтому следует позаботиться, чтобы у нас была самая наилучшая и красивая военная музыка.

Медные литавры слишком тяжелы для наших коней и непригодны в наших подвижных строях и в битвах с татарами. Достаточно было бы нам деревянных бубнов и в пеших и в конных строях.

В трубы медные тяжело дуть, и люди наши не умеют их делать. Нам было бы достаточно иметь в войске лишь немного трубачей, но надо, чтобы было много свирельщиков. Ведь нет музыки более приятной для конных, и пеших, и плывущих по воде [воинов], нежели свирель. Когда заиграл некий искусный свирельщик, Александр, охваченный дрожью, выскочил из-за обеда и схватился за оружие. Невероятный, действительно, страх и смятение вызывает у противника в поле свирельная музыка, если будет собрано вместе много ладных и звонких свирелей. Хорошо было бы, чтобы многие воины (кроме обычного числа свирельщиков) были бы обучены играть на свирели, и чтобы на обозных возах было много лишних свирелей, которые можно было бы в подходящее время перед боем раздать воинам, чтобы усилить звуки музыки.

Поморт — труба из числа самых больших. Я видел в Варшаве множество огромных помортов, взятых из королевской казны, и слышал, как в них трубили, когда король Стефан устроил пир для московского посольства. Там было около двадцати трубачей, которые извлекали высокие звуки из малых труб (сурмы, шаламаи), а низкие — из больших (шторты, поморты). Ты бы сказал, что это подлинно боевая музыка.

Шторт — большая труба. По своей форме, устройству и звуку подобна большому поморту, но тот более громок и велик.

О множестве различных труб прочтешь у Солина в гл. 11 и у Поллукса в кн. 4, гл. 9 и 10.

Шаламаи придают к большим трубам для звучности.

Валтрин (кн. 3, гл. 4) считал, что когда перед полководцем играли сразу все трубачи, флейтисты, горнисты и прочие, то это была боевая музыка.

Полибий пишет, что во время трапез у преторов обычно звучали различные трубы и органы.

Следовало бы также пригласить отовсюду лучших флейтистов и искусных трубачей, и устроить для них школу, и дать им полное жалование, и заставить учиться этому искусству. Ведь ничто не придает такого величия царскому дворцу, как хорошая духовая музыка. Надо, чтобы каждый день для народа играла музыка с Флоровской башни умеренно громко, а в большие праздники надо играть особенно сильно и громко. Привилегии для музыкантов: трубачам и флейтистам разрешить учиться игре на струнных и прочих инструментах и играть на них за плату на свадьбах и на других торжествах. И запретить заниматься музыкой и извлекать из нее доходы всем тем, кто не умеет как следует играть на трубах, кто не может быть полезным на войне и кому московские мастера не дадут письменного свидетельства.

Лицемеры и неразумные люди, читая у св. Златоуста слова о маккавеях: «не играли они на трубах и на бубнах, а Богу молились», или слова другого святого отца: «Давид любил музыку, и при нем Израиль был мирским, а ныне Израиль стал духовным», — объясняют, говорю я, эти слова так, что христианам, дескать, грешно было бы заниматься музыкой. Но надо знать, что некоторые слова или заповеди и советы Христа и святых отцов предполагают лишь высшую степень совершенства. Например: «если кто не возненавидит отца и мать и душу свою, не сможет быть моим учеником; иди, продай все свое добро и раздай его нищим». И слова эти относятся не ко всем людям, а лишь к тем, кто хочет следовать не только Христовым заповедям, но и его советам и идти самым совершенным путем.

Как говорит св. папа Григорий, иные святые совершали такие деяния, которым мы не можем подражать, а можем лишь удивляться и восхищаться. То же говорит и св. Винсент Феррарский . Так, например, Давид пошел на врага с одной пращой, Иосафат победил моабитян одним лишь духовным гимном, воспевая перед строем славу господню. Мы же не можем искушать Бога и требовать чудес, а должны свершить молитву и вместе с тем идти на врага во всеоружии.

То же можно сказать и о музыке. Лучше всего было бы не знать ни музыки, ни мечей, ни пращи, а, напротив, если тебя ударят по щеке, подставлять и другую. Так было бы лучше, повторяю, но это сказано и заповедано не для всех, а лишь для избранных, удостоенных Божьей благодати. Мы же должны применять на войне как оружие, так и музыку, ибо для смертных людей оба эти средства на войне полезны и необходимы.

14. Увидев два каменных дома, всякий разумный человек, даже не будучи строителем или зодчим, может судить, какой из них лучше построен и более удобен для людского жилья. Все люди, имеющие разум, могут так же судить и об оружии, и о военных строях, [решая], что лучше и что полезнее. Но подробнее говорить о том, как вершатся всякие военные дела, надлежит лишь воеводам и искусным воинам, а в книге об этом не скажешь.

Судить о том, какой из музыкантов играет лучше, может разумный человек, даже не знающий музыки, а играть на свирели может лишь музыкант или тот, кто обучен игре. Поэтому и я приводил доселе рассуждения некоторых разумных писателей о разном оружии и разных строях. А подробнее говорить об этих вещах — дело не мое и не иных писателей и будет здесь неуместным.

Умельцы и ремесленники должны знать, как делать пушки, ядра, тараны, туры и тому подобное. А бан, воеводы и остальные войсковые начальники должны знать военное дело и уметь водить войско, разбивать лагерь, укреплять его, охранять войско в походе, охранять войско, стоящее в поле, строить войско к бою, воодушевлять войско речами и другими способами, переправляться через реки и все такое прочее. Обо всем этом я умолчу, но напомню лишь одно слово, [сказанное] об Александре: никакие воды не могли его задержать, и через самые широкие и быстрые реки он переходил с невероятной быстротой. Так же можно действовать и ныне, если в войске будут сведущие в этом люди и пригодные для этого орудия.

Для переправы нескольких человек существуют такие способы. В некоторых странах у воинов есть кожаные меха, сделанные так, что в них можно носить воду для питья. А когда им будет нужно, они выльют воду, а меха надуют и завяжут и на них переплывут через реку.

У некоторых — есть кожаные челны, в которые вставляют две палки поперек, а третью по дну — вдоль и переправляются через реки.

В иных местах растут водяные тыквы, очень удобные для плавания. Не знаю, могут ли такие тыквы расти у Астрахани, а из-за персидского рубежа их можно было бы добывать.

Раздел 4

О ВОИНАХ

1. Воины будут хороши, если будут хорошо обеспечены едой, одеждой и оружием, храбры, обучены и если держат [их] в страхе. Прежде всего воинам надо заботиться о подкреплении тела, то есть о пище, одежде и оружии, а затем о подкреплении ума, то есть об учении, повиновении и храбрости.

2. О еде или о военных запасах в этом царстве заботятся лучше, чем где-либо на свете, насколько я знаю. Ибо здешние люди употребляют сухари, сухие грибы, толокно, разные крупы — из овса, гречихи, проса, ржи, ячменя, очень хорошую свинину, топленое коровье масло, масло льняное и конопляное, икру, соленую рыбу и мясо и квас. Люди этих яств в других странах или не знают, или не так хорошо их готовят. Татары варят, жарят и едят ячмень и пшеницу [и] называют «курмычом». Остяки сушат рыбу на солнце и на ветру без соли. Немцы, посолив мясо и рыбу, сушат их в дыму. О том, как солить и квасить, и долго сохранять всякую зелень, коренья, фасоль, и всякие бобы, уместно говорить не здесь, а в книгах о земледелии и о домашнем хозяйстве.

3. Не менее, а еще более того надо позаботиться, чтобы воины были хорошо обеспечены одеждой. Ведь мало воинов погибает от голода, а много — от мороза. Поэтому надо бы приказать, чтобы во всех городах, близ которых пройдут воины, горожане приготовили для продажи достаточное число всякого готового платья: шапок, шуб, рукавиц, штанов, верхних и исподних одежд, сапог. И чтобы все это продавали воинам по обычной цене без всякого удорожания. А военный бан и городской начальник должны указать им цену.

4. Учение воинское состоит в том, чтобы воин научился хорошо стрелять из лука и из пищали и сохранять строй под знаменем. Надо, чтобы воины хорошо владели не только пищалью, но и луком, ибо меткость и быстрота, и стрельба из лука очень полезны, а в некоторых местах и вовсе необходимы. А воинских игр и журавлиного шага, заведенных немцами, нам не следует добиваться и допускать, ибо [это] понапрасну смущает людей и отрывает их от работы. А к таким бесполезным воинским играм относятся те, что не имеют применения в истинных битвах. Немецкий шаг никак не может быть применен в битвах против татар.

5. Храбрость — это воодушевление, дерзость и некая самоуверенность, благодаря которой воин считает себя сильнее неприятеля и поэтому смело идет в бой. Некоторые люди весьма заблуждаются и ложно судят о том, почему возникает храбрость. Ибо они считают, что [подобно тому], как орлу от природы дано летать и ходить на двух ногах, а волу — только лишь ходить на четырех ногах, и никоим образом не может случиться, чтобы вол летал или ходил на двух ногах, так же точно, по их мнению, и некоторым народам от природы дана храбрость, а иные народы никоим образом и способом не могут сравняться с ними и приобрести такие же воинские доблести. Однако те, кто так думает, сильно ошибаются. Ведь вся храбрость и все воинские доблести не даны от природы, а зависят от старания, от умения, от длительного обучения, а больше всего от хорошего правления.

И наши люди вполне могут сравняться храбростью и воинской доблестью со всяким народом. Ведь мы видим, как многие народы (благодаря наставлениям хороших королей и воевод и благодаря хорошему, свободному, а не рабскому правлению) из ничтожных, бесславных и темных стали пресильными и преславными. А при дурном правлении эти сильные и храбрые народы опять оказались поруганными, отверженными и ничтожными.

Некоторые считали, что в богатстве, в роскоши и в довольстве утрачивается благородство. Но они ошибались, ибо утрачивается не благородство, а стремление, охота и готовность к воинским делам, и возникает ксенархия, гибельная для всего благого.

6. Римляне, или итальянцы, некогда (при свободном и заботливом правлении) были храбрее всех народов, а ныне итальянцы лишены всякой храбрости, ибо [они] разделены на множество государств, подчинены чужим народам и больше занимаются торговлей, нежели ратным делом.

Турки и татары были прежде народами незначительными и неизвестными, а ныне они страшны для всего света.

Следовательно, храбрость не дается народам от рождения, а возрастает благодаря заботам и хорошему правлению и учению.

7. А происходит это следующим образом и способом:

1. Когда воины имеют хорошее оружие.

2. Когда они будут хорошо обучены и искусны в воинских делах.

3. Когда музыка будет красивой, звучной, веселой и диводумной.

4. Когда воеводы будут хороши и умны и [будут] местными, не иностранцами.

5. Когда названия всех военных вещей будут родными, а не иноязычными.

6. Когда и у самих воинов имена будут пристойными, а не смешными и не иноязычными.

7. Когда волосы и бороды воинов будут пристойно подстрижены.

8. Когда [они] будут иметь пристойную одежду.

9. Когда отрядам будут даны какие-нибудь особые имена или названия.

10. Когда воины будут уверены, что им заплатят за их труды.

11 .Когда будут уверены, что им окажут почет.

12. Когда воинам будет дозволено распоряжаться полученным жалованием и [пользоваться] почетом. То есть когда воин сможет свободно (без суровых запретов и стеснений) пользоваться плодами своих трудов — или жалованьем и добром, добытым в морозах, опасностях и страданиях.

Прежде всего в паче всего для [возбуждения] храбрости нужно благое правление. Если этого не будет, остальные способы окажутся напрасными, и воины вовеки не станут ловкими, а всегда [будут] малодушными и отчаявшимися.

8. Помощь Божья должна была бы быть щитом надежды, и твердыней, и основой храбрости королей и воинов христианских. Но — о беда и несчастье наше — о том, что всего нужнее, люди помышляют меньше всего.

Раздел 5

О ВОЕВОДАХ

1. Как сильно войску нужен хороший воевода, дает нам понять та притча, которая говорит, что оленье войско с воеводой-львом сильнее львиного войска с воеводой-оленем. Всуе воины будут храбрыми, если воевода будет никчемен.

2. Китайцы в этом деле поступают нехорошо и глупо, ибо не обращают внимания на искусность, храбрость, ум, знания, родовитость, а ставят военным баном того, кто умеет лучше писать и сочинять какую-нибудь речь. И таким способом [они] назначают всех городских и военных начальников. Потому-то китайцы и невоенные люди, что воеводы их больше учатся приказным, нежели ратным делам, и скорее — дьяки, нежели воины.

3. Турки не обращают никакого внимания на родовитость (ибо никакого боярства там нет), но говорят, что [они] смотрят на искусность, ум и храбрость. Однако на деле это не так, и часто начальниками бывают назначены негодные [люди], умеющие лучше подольститься. Так, одним махом из самых низших становятся наивысшими, а из наивысших — наинизшими. Такое дело лишает людей всякой храбрости и порождает ничтожество и отчаяние. Ибо никто не бывает уверен в своем положении, богатстве и [безопасности для] жизни и не имеет причины много трудиться ради высокой чести или славы.

4. Европейские короли поступают лучше, ибо наряду с другими достоинствами они смотрят и на родовитость. Ведь родовитые мужи, издавна обладающие славным именем и обширными вотчинами, больше заботятся о сбережении и почетном положении королевства и своих вотчин и о древней славе своего рода, нежели простые люди заботятся о снискании превысокой удачи. Родовитые бояре более усердно действуют ради уже имеющегося богатства и вотчин и сохранения старой славы, нежели бедные или неродовитые люди — для добывания нового богатства и славы. Кроме того, бояре в юности имеют больше подобающего времени и возможности для обучения наукам, нежели простые люди.

Однако если кто из простых людей покажет себя достойным такой чести, то путь ему не закрыт, и король сделает его сперва полковником или воеводой, затем боярином, а затем и военным баном.

Воодушевить народ: пообещать всем славянам, что их допустят служить в личной страже государя.

5. Некий славный бан (Сфорца Аттендоло) говорил: «Обязанности хорошего воеводы суть таковы: во-первых, воевать за справедливое дело; во-вторых, щадить невинных людей; в-третьих, защищать церкви и девушек; в-четвертых, щадить кровь своих воинов; в-пятых, не радоваться, и не хвастаться при поражении неприятеля; в шестых, думать, что всякая победа идет от Бога. При немецком медлительном пешем и конном я, строе нужно больше начальников, нежели при подвижном строе. Так что нам не надо умножать [число] начальников сверх обычного, когда будет война с татарами или с иным подвижным народом. Лишь в пешем войске, воюя против немцев, полезно будет умножить [число] начальников. Ибо немцы сражаются, стоя на месте, и нашим пехотинцам тоже приходится сражаться с ними стоя; а начальники сзади гонят [их] и не дают убегать.

6. А мы еще и так думаем о качествах хорошего бана, то есть о том, каким должен быть хороший бан и хороший воевода:

« Всем, что требуется от хорошего воина, должен обладать и хороший воевода. То есть должен быть верным, храбрым и искусным в воинских делах.

2. Должен быть бдительным, быстрым, ревностным, заботливым, всегда заниматься делом, никогда не быть праздным, щадить время.

3. Должен быть твердым, упорным и суровым в ; поддержании страха и порядка.

4. Должен быть справедливым судьей, не алчным, нелицеприятным и не берущим подарки, и в этом обязан особо присягнуть.

5. Должен быть щедрым и человечным, ибо если кому-либо на свете и нужна щедрость и человечность, то прежде всего бану. В других случаях щедрость непохвальна, если она неумеренна и ведет к расточительности, но на войне [щедрость] всегда похвальна и едва ли может превратиться в расточительность.

6. Должен быть бан осмотрительным в бою и не бить тревоги из-за напрасных слухов.

7. Должен быть бан родовитым или иметь какие-либо иные особенно высокие достоинства.

8. Должен быть уроженцем данной страны, не чужестранцем, не сыном и не внуком чужестранца. Ведь воины теряют всякую охоту и храбрость, когда (они] видят, что жалование, полагающееся им, достается чужестранцам, тем паче, что так случается не раз и не два, а стало как бы правилом и законом, что из чужестранцев выходят начальники, а из своих людей одни лишь простые воины.

Здесь, на Руси, творится такое, чего не было и не будет во всем свете: немцы правят крепостями, и (им дана] чуть не вся власть и начальство над войском, а наши люди уже не чают получить место повыше. Следует опасаться или — вернее — ожидать наверняка, что по этой причине возникнет еще когда-нибудь мятеж, измена и кровопролитие.

Римское царство погибло из-за принятия в гражданство чужестранцев и смешения народов. Польское королевство погибает ныне по той же причине. Лучше всего было бы, чтобы ныне царь-государь договорился втайне с некоторыми поляками насчет ксениласии, обязавшись не, досягать на их вольности.

9. Бан должен быть искусным, должен уметь построить и воодушевить войско перед боем, ставить остроги, разбить лагерь и т. п. И для памяти хорошо иметь записи (о том], как делать искусственный огонь или огневые ядра, как вершить воинский суд и все такое прочее.

10. Полезно бану знать о древних событиях, ибо благодаря этому он может научиться многим полезным вещам и приспособить (их] для своих целей.

11. А особенно необходимо, чтобы бан имел чертеж и описание той земли, где он воюет, и чтобы он хорошо знал и помнил давние дела и нынешнее состояние своей страны и народа.

12. И пусть он обдумает, поразмыслит и составит тайные заметки о нашей отчизне и народе. Например: сколько и каких народов живет по соседству с нами? Какого зла нам надо опасаться от каждого из них или чего ждать хорошего? Когда и почему народ наш терпел наигоршие поражения и когда и как добивался наибольших побед? Почему в той или в иной битве мы побеждали или были побеждены? Каким способом и каким оружием следует нам вести войну против того или иного народа? Какие у нас есть причины для войны или мирного договора с каждым народом? И все прочее, что можно еще придумать.

Раздел 6

О РЕЧИ, ОБ ИМЕНАХ И ОБ ОБЛИЧЬИ ИЛИ О ПЛАТЬЕ ВОИНСКОМ

Для (умножения] храбрости было бы полезно, чтобы наши воины считали и верили, что наш народ не уступает ни одному народу в воинской доблести и храбрее многих. Но этому убеждению очень мешает употребление чужих слов в воинском деле. Ибо воины много храбрости теряют, когда они, словно попугаи, называют чужими и непонятными словами оружие и свои военные дела и занятия. Это ненужное смешение языков нигде не полезно, однако в военном деле оно особенно вредно. Ведь когда воины слышат, как все ратные вещи называются иноязычными именами, они начинают представлять себе чужие народы чрезмерно храбрыми, а себя и свой народ — недостаточно храбрыми. Ибо рассуждают они так: откуда пришли названия воинских дел, оттуда произошли и сами воинские дела и доблести.

Поэтому было бы полезно запретить во всем царстве (употреблять] иноязычные слова в приказных бумагах, в челобитьях, в лагерях, в строю и под знаменами. Например:

Немецкие Наши слова Иноязычные Наши слова

Рейтар Конник Добош Бубнарь

Солдат Пехотинец Барабанщик Бубнарь

Сержант Поручник Витязь Ратник, боец

Ротмистр Сотник конный Шипош Свирельщик

Майор Первый сотник Гусар Копейщик

Гетман Полевой бан Аманат Заложник

Атаман Главарь, сотник Барабан Бубен

Капитан Главарь, сотник Кулбак Татарское седло

Лейтенант Подвоевода

Есаул Поручник

Мушкетер Пищальщик

Драгун Конный пищальщик

Сагайдак Колчан

Кантар Узда

Бахмат Татарский конь

«Голова» (от турецкого «баш») — правильнее звать «заповедник» или еще лучше — «главарь».

То, что мы никак не можем назвать по-своему, надо по необходимости занять у соседей: например, «шерег» — венгерское слово.

Надо бы запретить и некоторые непригодные русские слова, как, например, такие:

1. «Царь-государь идет на службу». А кому государь служит, кроме Бога? Исправь: «государь идет на войну, в поход, на рать».

2. Царское жилье зовут «дворцом», как будто это маленький двор. Правильнее звать царское и боярское (жилье] «двором», а жилье простых людей «хоромы»,«дом».

3. Погреб зови «пивницей».

4. «Крестьянина» зови «кмет», «раб», «холоп».

5. «Холопом» считай и зови крестьянина, а боярина — «подданным», «слугой». Немцы некогда имели обыкновение говорить так: «Das Ritter und Knecht stechen und tumiren». А шотландцы доныне зовут своих кавалеров «кнехтами». А «вассалами» (то есть «сиротами») именовали себя все подданные вплоть до верховных князей. Своих холопов можно называть уничижительно: «мой человек» или «мои люди». Но, говоря о других или в приказных бумагах, или в законах, не следует писать «человек» вместо «холоп».

6. «Голова» — (говори] «воевода».

7. «Полковой воевода» — (говори] «военный бан» или просто «бан».

8. «Служивые люди» —мерзкое и негодное выражение, уменьшающее мужество воинов. А пристойное выражение делает людей мужественными и храбрыми. Итак, не говори «русские служивые люди», а (говори] «русские воины», «русские молодцы», «русское воинство».

2. Другая причина, порождающая малодушие и лишающая воинов храбрости, состоит в том, что воинов называют непонятными греческими и еврейскими, а иногда — монашескими именами, скажем, Феофил, Аврамий, Пахомий, Пафнутий. Они были бы храбрее, если бы звались всем известными апостольскими именами: Петр, Андрей, Иван, Павел, а также местными именами на своем языке:

Хервой, Белай, Долгош, Ярош, Новак, Дебеляк, Третьяк, Владимир, Бранимир, Скоровой, Люто-вой, Радосав, Владисав, Берисав, Яросав, Богдан, Драган, Драгаван, Радван, Вуксан, Вукашин, Гру-биша, Груица и иными. И могли бы иметь по два имени: Петр Хервой, Андрей Богдан, Иван Радосав, Павел Лютовой. Одно (имя] всегда по какому-либо святому, а другое — из нашего языка. И на каждый день года наряду с греческими именами записать и одно славянское имя. Этим способом можно уничтожить пьянство, бывающее на именинах. Так же и наш язык сможет войти в святцы, если Бог изволит удостоить святости кого-нибудь из нашего народа. Так и короли могут прославить наш народ и язык, ибо и у иных народов короли чаще носят свои народные имена, нежели греческие.

3. Одной из главных причин малодушия воинов является мерзкий и непристойный вид волос, бороды и одежды. Красота возбуждает любовь, а обличье, способствующее ловкости, свидетельствует о храбрости того, кто так выглядит, и возбуждает уважение и страх у тех, кто его увидит. Конь, буг-ларами (?) убранный, дыбится и скачет — так же и воин с красиво и ловко приведенными в порядок волосами, бородой и одеждой воодушевится и станет лучшего мнения о себе самом.

Русское обличье не отличается ни красотой, ни ловкостью, ни свободой, а скорее говорит смотрящим людям о рабской неволе, тяготах и малодушии. Наши воины ходят, стянутые тесными платьями, будто бы их запихали в мех и зашили [в нем], головы у них голые, как у телят, бороды запущены и [они] кажутся более похожими на лесных дикарей, нежели на ловких и храбрых воинов.

4. Дерево, лишившееся зимой листвы, кажется маленьким, некрасивым, жалким, ничтожным, но летом, обретя вновь свои кудри, оказывается большим, красивым и роскошным. Так же муж, имеющий не по-женски пышные, а пристойно убранные волосы и одетый в платье разумного покроя, внушительнее выглядит на коне и способен быстрее двигаться пешком, становится красивее и достойнее и бывает лучше защищен от мороза, дождя, грязи, ветра и солнца, и по этим причинам неизбежно становится храбрее, ловчее, а для врага — грознее.

Итальянцы и испанцы лицом красивее нас и живут в очень знойных странах, однако они носят волосы и не стригут голову наголо, а стригутся лишь для пущей красоты и привлекательности. А нам, живущим в морозных странах и некрасивым от природы, гораздо нужнее носить волосы, чтобы скрыть грубость наших лиц, стать красивее и достойнее, укрыть уши от крутого мороза и возбудить храбрость у наших воинов. Однако мы предпочитаем подражать варварским народам — татарам и туркам — нежели благороднейшим из европейцев. Впрочем, и за варварами мы не во всем следуем, а поступаем даже хуже, чем они. Они прикрывают наготу и безобразие своих голов маленькими и иными, большими, шапками и отнюдь не прячут [лиц], а мы ходим с голыми, словно тыквы, головами. Голая голова — это знак плена или рабства: ведь пленникам и подневольным морским гребцам хозяева обривают головы наголо.

Татарский хохол на темени и польский хохол на лбу ничем не лучше наготы. Волосы по русскому обычаю беспорядочно запущены до того, что они мерзко покрывают лицо и придают дикарский вид. А запущенная борода делает воинов старше, чем они есть на самом деле, и (они] бывают не так страшны врагам.

5. Красивая прическа у мултан. Сзади они подбривают волосы, а на темени оставляют столько волос, сколько нужно, чтобы покрыть всю голову кругом, и висят эти волосы до середины ушей. Стрижка эта — подлинно славянская древняя стрижка; ведь от этого обычая пошло выражение, оставшееся у всех задунайцев, которые и доныне говорят «подбрить голову», тогда как нужно было бы сказать «обрить голову», ибо теперь не подбривают, а обривают всю голову, кроме маленького хохла.

Красива и венецианская прическа: на темени волосы не бреют, а низко подстригают ножницами и оставляют венок волос вокруг (головы] — над ушами густой сноп, на затылке поменьше, а на лбу еще меньше. Немцы делают этот венок повсюду одинаковым. Испанцы делают по-венециански, но за ушами, на затылке, стригут все дочиста и не оставляют целого венка. Все эти прически красивы и пристойны.

А иных причесок не могу похвалить: когда многие немцы отпускают волосы — некоторые даже до плеч, а иные и ниже плеч, по-женски, а иные оставляют волосы сбоку и вплетают в них шелк. Это уже распущенность и излишество. Хорошо то, что не чрезмерно и не слишком скудно. Хороша середина, а недостаток и излишество приносят зло.

Чехи и венгры носят круглые бороды, подбритые и подстриженные ножницами. А у некоторых народов молодые люди, и воины, и те, у кого не растет борода, стригут всю бороду ножницами, оставляя лишь на полпальца волос и усы.

У немцев каждый муж стрижет бороду, как хочет и как ему кажется лучше. В этом они правы, поскольку не у всех людей бороды растут одинаково, но у одного редко, у другого — густо, у одного все лицо обрастет, у другого — лишь скулы, и поэтому надо, чтобы всякий стриг бороду так, как ему кажется лучше, но без вычур, ибо мы не можем одобрить тонко заостренных козлиных бород, как носят некоторые европейцы.

Холостые турки бреют всю бороду, оставляя только усы, а после женитьбы им уже не полагается трогать бороды. Но воинам нет нужды смотреть на это турецкое суеверие, ибо и женатый воин может стричь бороду. Однако стричь ее надо ножницами, а не сбривать бритвой начисто, уподобляясь женщинам.

6. Возражение первое: непристойно христианам заниматься музыкой, брить бороду, носить длинные волосы. Ответ: это евреям было запрещено (заботиться] о бородах и о волосах, а христианам это отнюдь не запрещено.

Такого ответа достаточно, а доказывать эту истину здесь неуместно, ибо здесь мы говорим не о вере. Скажем лишь так: тому, кто хочет провести жизнь в монашестве и молчальничестве, надо отречься от женитьбы, от мяса, от музыки и от всякой заботы о платье, бороде и прическе. Хорошо, если он воздержится и от вина, меда, сахара, пряностей, рыбы, плодов и даже от хлеба и будет есть одни лишь травы и пить воду. Но от тех, кто живет в миру, требовать такого же воздержания и превращать воинов в монахов — это уже будет не благочестие, а суеверие и нарушение порядка.

7. Возражение второе: древние римляне при первых царях голову, и бороду, и усы и все брили дочиста, но все же были храбрыми. Ответ: но римские воины носили удивительные шапки, сделанные наподобие змей, волков, медведей, и все их платье было на диво приспособлено для войны и для устрашения врагов. А к тому же и не все брили усы. Однако нам разумнее будет красиво стричь бороду и волосы, нежели тратить большие деньги на платье, вызывающее страх [у врагов].

Хорошо сшитым платьем считается такое, которое защищает от мороза, дождя, грязи, ветра, солнца и не связывает человека, и долго носится, и приобретается за небольшую плату. Но об этом мы говорим в другом месте; в части 3 в разделах 6 и 7.

Раздел 7

О ЖАЛОВАНИИ И ПОЧЕСТЯХ ВОИНСКИХ

1. Воинская храбрость возбуждается жалованием, славой, почестями и свободой, то есть свободным распоряжением жалованием.

1. Жалование воинам дается деньгами.

2. У римлян некогда давалось и вино, так же как в этом государстве дается ныне вино по праздникам.

3. И соль давали римляне — поэтому всякий солдатский оклад называли «salarium», то есть сольница. И здесь тоже дается соль.

4. Немецкий царь в порубежных крепостях дает помесячно хлебный корм или печеный хлеб. Но много обид терпят бедные воины от начальников, которые дают им такой хлеб, что его и псы не могут есть.

5. Лучше порядок в Сибири, где дается разное зерно, мука, крупа и толокно.

6. Турецкий царь дает своим янычарам ткань, какого цвета кто захочет.

7. Здесь, как и в других странах Европы, государевым телохранителям или стрелецкой страже дается на платье ткань разных цветов для каждого отряда, и называется это «diuisata» — разделение.

8. Здесь и в других странах воинам, сослужившим какую-нибудь особенную службу, даются в подарок шубы, ткани, золото, серебро: золотая цепь, серебряный кубок, золотые копейки и другие жалованные деньги, чеканенные специально для этой цели.

9. Весьма заслуженному, старому и увечному воину назначают пожизненное пропитание: столько-то денег или зерна в год.

10. А весьма заслуженным воинам, неувечным и, способным еще служить, дают письменное обещание милости, то есть обещают им дать первую приказную должность, которая освободится в каком-либо городе или области. Такие (люди] называются здесь «письменными головами».

11. Раненым дают здесь определенный денежный дар для лечения — «поранное».

12. Некоторые короли имеют некие вотчины, которые они раздают родовитым боярам — но только холостым, — именуемым кавалерами, рыцарями и крестоносцами.

13. Лучше делают польские короли, кои раздают такие поместья женатым боярам и называют их старостами.

14. Но нигде на свете нет лучшего и более желанного и полезного для воинов способа вознаграждения, нежели тот, что существует ныне в этом преславном царстве и у турок (а прежде был у римлян): то есть воинам дают боярские поместья и делают их поместными и беспоместными боярами. Беспоместные живут в Сибири и получают государево жалование хлебом и деньгами.

15. Наградой является и выслуга или освобождение от службы. Янычары имеют такую привилегию; тот, кто совершил некое определенное число ратных походов, не должен больше ходить в походы, а лишь служить в царской страже или нести городскую службу в каком-нибудь городе, если только царь особо не прикажет и освобожденным [людям идти] в поход.

16. Древние римляне давали свободу своим верным и заслуженным рабам или холопам и называли их освобожденными.

Немцы некоторых воинов освобождают от [службы в] страже, но в этом нет ничего похвального.

2. Слава и почести воздаются воинам разными способами:

1. Древние римляне давали своим воинам, совершившим знаменитые геройские подвиги, разные венцы: 1. Осадный венец, из цветов, давали тем, кто освобождал других из осады. 2. Гражданский венец, из дубовых листьев, — тому, кто спас в бою сограждан. 3. Крепостной венец, золотой с перьями, — тому, кто первым всходил на [крепостную] стену. 4. Лагерный венец, золотой, зубчатый, — тому, кто первым врывался во вражеский лагерь. 5. Морской венец, золотой с рострами, — тому, кто первым одолевал врага на море. 6. Триумфальный венец, лавровый, а позднее — золотой, [давали] полководцам-триумфаторам. 7. Миртовый венец [давали] во время овации. 8. Оливковый венец — тем, кто устраивал триумф.

2. Те же римляне давали своим отрядам разные почетные имена или названия [в память] славных деяний или [по именам] побежденных народов, как например: могучий отряд Августа, верный отряд Траяна, Британский отряд, Парфянский отряд, железный отряд, Перунов отряд, отряд победителей, крепкий счастливый отряд, верный упорный отряд.

3. У турок есть отряды, которые имеют особое имя — «янычары» и носят очень удивительные шапки, из-за которых становятся высокомерными и храбрыми и считают себя лучше [всех] иных. Так отряды и строи состязаются друг с другом в доблести.

У валахов и турок имеются «семены». У римлян были триарии и ветераны.

А на Руси немецкие названия «солдаты» и «рейтары» губят весь дух у людей. А если бы имели особые славянские имена, [они] были бы куда страшнее врагам. Например, у турок сами имена «янычары» и «семены» кажутся грозными. Так у нас пищальники могли бы называться «становниками» («бранниками»), а иной строй конников — «хервоями» (вместо «казаков»), и имена эти были бы грозными.

4. Римляне после какой-либо большой победы устраивали своим полководцам чествование, которое называли «триумфом». А на том чествовании полководцы въезжали в город с трубами, со свирелями, со всякими играми и хвалебными возгласами всего войска и города. Но это было до царских времен, при общевладстве, [а при] самовладстве нельзя устраивать таких игрищ.

5. Афиняне тоже во времена общевладства, как и римляне, ставили в честь воевод мраморные столпы с надписями и те столпы назывались «трофеями». Ставили также их статуи, мраморные и медные, и чудесные мраморные гробницы. Венецианцы — делают ныне то же [самое]. И поляки поставили [памятник] немцу Сигизмунду.

6. Неудивительно, что благородные отроки и юноши, читая в книгах похвалу древним славным ратникам, воодушевляются на подвиги. Славный афинский полководец Фемистокл, будучи спрошен, почему он целые ночи бодрствует, отвечал: «Похвалы Мильтиаду не дают мне спать».

У поляков и в иных местах Европы многие боярские семьи очень хвалятся и гордятся тем, что могут показать в печатных летописных книгах какие-либо рассказы о славных делах их предков. А потому и сами они ревностно стараются сохранить в целости славу, оставленную им предками.

Могли бы мы привести множество примеров и подтверждений этого, но вещь сама по себе ясная, не требует доказательств.

7. В древнем Риме боярские сыны не просто переходили из (числа] юношей в категорию воинов, а полководец давал юноше воинский пояс, и было это знаком того, что он уже не мальчик, а воин и всадник римский. У хорватов можно еще слышать такое выражение «пасаны витез» или лучше сказать — «пасаны юнак». Но кем были у хорватов эти опоясанные витязи и как их назначали, я не могу сказать.

8. Немецкие цари и князья ударяют юношу мечом по спине, дают ему в руки меч и бьют по лицу и говорят: «Отныне сноси удары лишь от меня одного и ни от кого иного и оберегай свою честь этим мечом».

9. Некоторые короли и князья раздают своим дворянам почетные прозвища и называют их кавалерами, то есть всадниками такими-то и такими-то. Среди этих прозвищ наиболее почетно имя кавалера золотого руна: так именуются только короли и князья, а дает это суетное имя испанский король. И дается им знак: золотая цепь и на ней золотое руно, чеканенное из золота.

Иные из них именуются мальтийскими рыцарями и крестоносцами и в знак (этого] носят белый крест, нашитый на серый плащ. Но они не могут быть женаты, а все — холостые.

Иные — кавалеры золотых шпор. В знак этого князь дарует им золотые шпоры, и они именуются золотыми кавалерами. Но все эти и многие иные такие же кавалерские выдумки суетны и бесполезны.

У римлян не было определенного обряда для прославления воинов, а делали по-разному в каждом случае. Победителям, заслуженным или отличившимся воинам давали перстни, пояса, ожерелья, различные венки, запястья, медали, плащи, оружие, землю, прозвища и тому подобное. (У Стеуха и Липсия, в статье «произвести в рыцари»). Здесь в России [дают в награду] поместья, должности, серебряные чаши.

10. Украшения из перьев, приделанных к шишакам и к воинским шапкам, известны с незапамятных времен и применялись уже в Троянской войне. Немцы носят страусовые перья, белые и раскрашенные в разные цвета, и вольно носить перья всякому, кто захочет. Хорваты и венгры носят журавлиные перья, также кто захочет. А у турок не положено носить перья никому, кроме самых могучих и уважаемых людей и тех, кто совершил какие-либо геройские подвиги.

По моему мнению, военным людям лучше и пристойнее (носить] журавлиные, нежели страусовые перья. Следовало бы даже приказать, чтобы не было дозволено носить перья никому, кроме тех, кто получит их от бана или от самого царя. Можно было бы также окрашивать перья в разные цвета, чтобы этот носил белое (перо], тот — красное, тот — синее, тот — зеленое; один — одно, другой — два, третий — три (пера]. Например, чтобы войсковой бан носил три белых пера, воевода — два, сотник — одно. А те воины, которые совершили геройские подвиги, носили бы одно или два красных (пера] или красное с белым и так далее, чтобы по перьям (можно было] узнать достоинство человека. Однако на поле боя никому не должно быть дозволено носить перья.

11. У древних римлян был обычай делать шишаки наподобие львов, змей, тигров и волков. И на щитах рисовали тех же зверей: на страх врагам и для возбуждения собственной храбрости.

12. А немецкие короли стали раздавать своим дворянам и воинам вместо даров и привилегий некие символы или картины с символическим значением в память об их верности и доблести и в знак вечной славы им и их потомкам, чтобы отличали их от простого народа. Знаки эти у некоторых народов называются «оружием», ибо короли рисуют свои знаки на щитах и на хоругвях. Поляки называют их немецким словом — «гербы», а мы на своем языке назовем их более правильно — «знаковинами».

Эти знаковины ничего королям не стоят, но подданные их очень ценят, как свидетельства своей храбрости и родовитости, и вырезают их на печатных перстнях, на серебряной посуде и рисуют на своих домах и в других местах.

Следовало бы, право, и в этом царстве раздавать такие знаковины родовитым людям и иным, заслуживающим их (своей] доблестью. Ибо тем самым возвысится их достоинство, и они будут считаться равными с боярами иных королевств, кои презирают их за то, что у них таких знаков нет. А царю-государю от этого тоже будет великая честь, ибо давать такие знаковины есть подлинно королевское дело.

Военачальников и отряды не следует называть по числу (воинов], (то есть] не говорить десятник, пятидесятник, сотня, сотник, тысяцкий, ибо имена эти некрасивы и просты и нет в них того величия, кое необходимо в ратных делах.

Отряды и командиры могут называться так:

войско

громада или шерег, а не полк [и не] легион

ятина, стадина, хоругва

крыло, чело, тыл зброй,прапор

дружина, кердело, рядина

Вообще военачальников надо звать заповедниками. А каждого в отдельности звать так:

Бан, полевой бан (а не генерал и не гетман). Великий воевода

Воевода, а не полковник, не голова, не тысяцкий

Главарь, а не сотник, не ротмистр

Подвоевода, а не лейтенант. Заместитель воеводы

Поручник, а не пятидесятник. Заместитель главаря

Дружинник (вместо десятника), рядинник или рядовник

Писарь, шережник (обозный), странник, громадник, становник, оружейник, оправда, прапорщик — в коннице, хорунжий — в пехоте.

Турецкий (строй) – янычары Венгерский строй – гайдуки

Валашский (строй) – сеймены Становники, а не солдаты, бранники,

стремянные стрельцы

Татарский (строй) – казаки Хервои

Немецкий (строй) –драгуны Трояки, ибо один бьется за двоих, троих

Венгерский (строй) – гусары Строенники

Юрий Крижанич

ПОЛИТИКА

Часть 2

О СИЛЕ