Михаил Сперанский

25 августа
Господи, благослови мое доброе начинание! Даруй мне возможность довесть его до конца. Пишу я дневник с тою целью, чтобы после, по прошествии многих лет, можно было снова пережить эти счастливые, юные годы. Ведь читая о прошлом, как бы снова переживаешь его. После самому будет интересно узнать, что я передумал, что я перечувствовал, сидя на школьной скамье. Другим, желающим меня знать, тоже не безынтересно думаю будет проследить по моим записям, как развивался мой характер. Думаю в запечатленных мною думах и чувствах осталось много черт моего характера. Вести дневник дело доброе. Оно приучает ежедневно оглядывать свое поведение, за худое возбуждает укоры совести, а за хорошее наполняет сердце чувством радости благодарности к Творцу за то, что он избавил меня от худого и наставил к доброму. Многое дает ведение дневника нашему молодому брату. Конечно, и в этой тетради я буду вести дневник, как и в прежних, записывая свои думы и чувства, поверяя бумаге свои тайные желания, мечты. Насколько исправен я буду в ведении дневника - это видно будет...

26 августа
Я видел ночью сон, где было милое существо... Не помню право, где происходило дело. Я гулял, помню, по коридору, вдруг вижу у стола Ир. Ал. Бирюкову и ее. Они ели что сладкое... Ир. Ал. меня увидала. Я решил подойти к ней и повидаться. Пошел. Она взяла свое блюдечко и пошла навстречу мне по коридору, улыбаясь. Я повидался с ней не далеко от стола. За ней, спиной к нам стояло милое существо. Я почувствовал какую-то нервную дрожь, но повидавшись с Ир. Ал. решил повидаться и с ней. Ир. Ал. пошла по коридору. Я остался один. Потом милое существо отошло от стола и направилось ко мне улыбаясь. Я подошел к ней, подал руку и дрожащим голосом сказал: Здравствуйте Т.П. Она продолжая улыбаться подала мне руку и что-то спросила. Что, именно, не помню. Я довольный и счастливый проснулся. Выражение лица ее что-то плохо осталось в памяти. Но это только сон. То ли будет в действительности? Вот вопрос, над решением которого приходится задуматься. Хорошо бы, если бы она и в действительности была так же ласкова, как этой ночью во сне. Хотелось бы опять завязать с нею переписку. Не знаю только как приступиться, а право желательно бы. Нужно получше узнать ее. Может быть она сама как-нибудь придумает это, как прошлый раз. Только теперь уж не может быть такого случая как тогда: первое апреля далеко. Ждать до Михалова дня - тоже долго. Нужно начать поскорее.

27 августа
Опять во сне видел милое лицо. И как не видеть? И сидишь все думаешь о нем, и ложишься все думаешь, и встаешь все думаешь о нем. Этот раз я видел его в слишком привлекательном и утешительном для меня виде. Дело происходило в Зарубкине. Мы отправились гулять. Сначала я все робко и стыдливо держал себя, но чем дальше мы шли, тем это робость и стыдливость все сокращалась и я в присутствии его (м.л.) все чувствовал себя свободнее и свободнее. Когда дошли мы до Разсказовых рыг, не знаю каким образом, но как будто ее кто-то толкнул, ее голова очутилось у меня на груди. Как я был счастлив, почувствовав это ее прикосновение, я в эти минуты был счастливее, чем у обедни 15 июля 1907 года. Она прижала свою голову к моей груди и тихим, но приятным голосом что-то говорила. Я был как бы в забытьи, от такого чрезмерного счастья. Она высказывала, что боится, что дедушка не даст ей метрику, чтобы соединиться нам навсегда. Оказалось, что метрику ей нужно взять в Зарубкине... Многое говорили... Чем кончилось не помню... Хоть во сне насладиться тем, что может быть не придется мне испытать в действительности. Я люблю, но не знаю ее чувств ко мне. От того все мое мучение, все грезы мои... Я боюсь думать, что грезы мои останутся не больше, как только грезами... Этот сон лучше вчерашнего. В этот раз я много говорил с ней и мы по-видимому пришли к согласию с ней. Эх. Как бы хорошо было хоть раз в действительности так побеседовать с нею, как беседовал с нею во сне в этот раз. Я-то о ней вздыхаю, а она, что теперь думает о мне? Да думает ли? Может быть тогда только и подумает, когда попадется ей моя карточка. Только едва ли она цела...

- Прочитал я сейчас и вчера много из журнала Былого, посвященного истории освободительного движения. Много статей посвящено героям освободительного движения. Меня поразили те ужасы, которые переносили герои освободительного движения. Нужно быть совершенно не человеком, а животным, наподобие носорога, чтобы доставлять себе подобным такие муки. Кровожадные звери и те относятся жалостнее к своему врагу. Они сразу лишают его жизни, тогда как человек себе подобных заставляет мучиться и притом так, что мучимому самому себе приходилось выдумывать способ: заставить своих врагов его казнить. Горе, жестоким! Сказано: "какое мерою меряете, такою возмеряется вам". Ужели все эти козни человека над человеком пройдут бесследно? Нет. Я верю в слова Христа, приведенные выше. Придет время восторжествовать правде. Я, как мелкая песчинка во множестве, тоже должен способствовать скорому торжеству правды. Я, по силе возможности, должен насаждать среди людей сознание ихнего братства... Принципом моим должна быть любовь... Поприще священника более всего по-моему удобно, где я могу способствовать скорому торжеству правды. Только на кафедре священника с помощью живого слова можно сеять среди людей добрые семена. Только оттуда же всего удобнее говорить людям о любви друг к другу. Только в жизни священника должно и можно быть людям примером любви к людям. Я по возможности постараюсь свои мечты доброго пастыря осуществить в жизни. Что будет - увидим, но пока в моих мечтах, кроме хорошего нет ничего. Многое худое на пути к этому я встречал в жизни, но это ничего... Все перетрется...

28 августа
"Мужчине женщина всегда вредна: когда она хороша, она возбуждает у других желание обладать ею, а мужа своего предает мукам ревности; когда она дурна, муж ее, завидуя другим, страдает от зависти, а если те не хороша и не дурна, - мужчина делает ее прекрасной, и поняв, что ошибся, вновь страдает через нее, эту женщину... (Горький т.2)". Я вполне согласен с ним. Могу подтвердить это примером. Теперь я страдаю, а от чего? от женщины. Я боюсь, что мои страдания не принесут мне, кроме новых страданий, ничего еще. Я составил себе вид женщины прекрасной во всех отношениях. Конечно, придет время я разочаруюсь и получу еще новые страдания. И так одни только страдания обещает нам мужчинам женщина, а они вредны, следовательно мужчине женщинам всегда вредна. Правду сказал Горький, но все-таки женщиной не должно пренебрегать. Естественный закон... тот, что мужчина и женщина должны составлять "два - едину". Потом страдания... Страдания собственно хорошее дело. Оно вредно для тела, но полезно для души, а душа всегда ставилась и будет ставиться по своему положению выше тела. Я уже разбирал пользу страданий еще в начале третей тетради. Теперь не буду снова подробно рассматривать, скажу только, страдание как исходящее из души, заставляет заглядывать в нее и разбираться в своих хороших и плохих делах. Страдание от женщины вредно для тела: делаешься худым, желтым и м.д. а для души нет: делаешься более сурьезным, более внимательно относишься к своим поступкам, голова сильнее работает... Вся эта философия ни гроша не стоит. Кто знает, что занес. Страдания, конечно, приятны и полезны, но не всем, для многих они слишком вредны, а, именно, для тех, которые живут только для тела, а не для души...

Сейчас был в семинарии. Дела плохи - 43 человека не допустили до экзаменов, да может быть еще половину уволят, как не выдержавших экзамен, а может и столько же - это увидим - гадать о будущем - не стоящее дело. Вот действительность-то слишком печальна. Выброшено за борт 43 человека - ведь это много. Куда теперь денутся беднота и сироты? Я про богатых не беспокоюсь - вон Писарев взял документы и уже уехал. Его отец заплатит и 400 руб. - есть откуда взять, про таковых что тужить, но таких-то мало, а большинство все беднота и сироты. Куда теперь деваться хотя Орлову? Нет ни отца, ни матери и так-то бывало не куда голову приклонить, а теперь и вовсе. Поступить на должность, а куда поступить? В псаломщики не дадут, в писцы - колеграфия плоха, да потом - поступить ведь ну это время, нужно искать его место-то, а не с бух-то барахту, но вот беда-то, где проводить это время-то, на каких хлебах? Ведь с казенных-то просят. Что ж тут делать? Одна надежда может быть удастся как попасть в вольноопределяющиеся и послужить тому, ради которого и вылетел из своей колеи. Ведь наши союзы имеют своею целью протест не одному только нашему начальству, но и правительству. Вот это-то и свидетельствует о не обдуманности поступков его... Ну, да... Егор Орлов тоже крайность... но есть ведь право теперь такие из 43, которым, кроме отцовских хлебов, некуда деваться. В числе уволенных и Константин и Григорий Рождественские из Тарх. Потьмы. Хотя отец-то их и не особенно дорожит семинарией, что видно из его разговора с нами 14 июля 1907 года, а все-таки будет неприятно. Другие учатся, а его дети лишены на то права. Конечно, может быть еще определит куда сыновей-то, но сейчас-то Гриша говорят стал на поденщину при железной дороге. На сколько это правда - не знаю - мне передавал Егор Орлов...

Некоторые, говорят, в том числе Пушников, Писарев, Лукин и др. уехали на курсы Черняева. Учиться всего на этих курсах 4 года, но Писарев должен поступить в третий курс, а Пушников и Лукин прямо в четвертый. За право обучения платы 80 руб. по окончании четырех курсов дается свидетельство на аттестат зрелости. Это-то - все так, - выход-то нашли, но какова ему цена-то? Ведь содержание в Петербурге, пожалуй, втрое дороже, чем в Тамбове - по крайней мере нужно 300 руб. в год. Самое скудное содержание. Трудно, трудно будет даже и Писареву, несмотря на то, что ему есть откуда взять деньги на содержание. Вот ведь дела-то какие - выходит плохо, куда ни кинь везде все клин; зато в свое время полиберальничали, чувствовали себя господами дела... Какого только?

Отправили к дяде в Моршанск "открытку", где поздравляем его с днем ангела... Нужно бы карточку, да нет еще ее. В сентябре нужно обязательно заказать себе 100 видных карточек. Приходил после обеда брат Валериан. Он рассказал такой анекдот. Однажды шел чиновник на службу. Видит стоит мальчик и всячески старается достать звонок. Не узнавши в чем дело, чиновник подошел к мальчику и прозвонил. Мальчик вдруг обращается к нему и говорит: "Ну, теперь, дядя, давай побежим, а то нам достанется?". А, каково? В каком незавидном положении оказался чиновник, готовый к услугам и даже в чудном, слишком чудном. Он, конечно, никак не ожидал, что своей услугой он помогает шалить мальчику. Как комичны слова мальчика и в какое глупое положение они ставят услужливого чиновника! Так-то вот: услуживай, да знай меру. Ха, ха, ха!!!

Однако все-таки строги были ныне письменные экзамены. Темы трудные, потом посадили наверху, вниз совершенно никого не пускали, а посторонним не дозволяли быть наверху. Я, например, пошел наверх - посмотреть, как работает брат, меня оттуда попросили. Что-то будет дальше, а сегодня было строго, не как в мае месяце. Не знаю, как написали - темы были трудные. Так, например, (не буквально, а приблизительно) была такая в 2 кл. 3 отд. "Целесообразно ли в поучении Владимира Мономаха к детям повторение выражения: нужно трудиться, а не лениться". Тема серьезная. Нужно много работать, нужно говорить о пользе труда и бесполезности лени. Не всякий способен писать на эту тему. Я, например, едва ли на эту тему написал, что-либо хорошее, хотя я и так писака-то не завидный. Чтобы писать о пользе труда, нужно приготовиться, нужно почитать на эту тему, а так-то, пожалуй, ничего и не напишешь. Я своим слабым умишком едва ли написал бы. Я, кажется, не читал ни одного панегирика труду... Ну, конечно, может кто и напишет порядочно. Люди бывают развиты по разному, несмотря на года. Давеча меня Перемыщев пригласил помочь ему написать сочинение на тему: "Какое значение для плебеев имели реформы Сервия Тулия?" Такая тема была в 1 кл. III отд. "Вот" - говорит Перемыщев, - "пособие. Идем прочтем и ты мне поможешь и т.д.". Я согласился. Перемыщев читал пособие: 2 листа, выдранные из учебника Иловайского. Ну, хорошо пособие. Что же оказалось в пособии? Да, там ничего больше, как только изъяснение: кто такие плебеи, кто такие патриции, на какие разряды они делились. И в конце сказано приблизительно следующее: реформами своими Сервий Тулий несколько приравнял плебеев к патрициям и с этих пор они, т.е. плебеи, стали гражданами, хотя не полноправными". И только, больше ничего. Теперь - пишущему не достаточно написать в свое сочинение только это, повторить фразу Иловайского: его осудят за списывание и за небрежное отношение к работе. Ему нужно что-нибудь писать. Писать о различии неполноправного гражданина и не гражданина, он не может потому что едва ли представляет себе это различие. Приходится сделать тоже самое, что сделал Иловайский: описать житье-бытье плебеев и патрициев... Но это бессмысленно, совершенно не на тему. Так что же делать, когда дальше учебника мы не можем уйти, когда наш кругозор умственный слишком ограничен, когда и учебники-то у нас такие скверные. Конечно, тема эта проста и на нее можно много написать только не первокласснику и не в классе при шуме и гаме, и волнении. На эту тему можно написать много, несколько листов, можно сличить историю плебеев с нашей, хотя семинарской историей, можно писать о дальнейшем движении плебеев в зависимости от реформ Сервия Тулия. Но это можно написать, как я сказал, только на свободе с пособиями и не первокласснику, а более развитому, хотя бы четверокласснику, уже изучившему историю.

Читали мы строки учебника Иловайского. Я, слушая его, перенесся мыслями в первый класс, когда я изучал этот учебник. Бывало ходишь от стены к стене и до потемнения в глазах и боли языка зубришь этого проклятого Иловайского, стараясь запомнить не только мысли, предложения, но и слова выражающие мысли, точки и запятые. И все это, конечно, не с тою целью, чтобы выучиться говорить, чтобы подольше осталось в голове, а только для того, чтобы завтра ответить покойнику В.П. Орлову, а потом опять вызубренное позабыть до поры до времени. Вспомнил я эту картину и в душе рассмеялся. Хотя и теперь приходится часто зубрить, но уже не так и не с той целью. Теперь если заучиваешь потверже только с той целью, чтобы научиться говорить. Конечно, с этой целью связаны другие, но те уж дальнейшие. Право теперь смешно, а тогда ведь это - вещь была самая обыкновенная, даже сами преподаватели требовали зубрежки только сознательной, т.е. с запоминанием не только точек и запятых, но и мыслей, которые ими заканчиваются. Даже один преподаватель, кажется, Никитич, однажды сказал воспитаннику поспорившему с ним о нецелесообразности зубрежки и "букваря" "лучше книги никто никогда не скажет из Вас". Было трудно тогда учиться, но теперь еще труднее - это естественно: чем дальше в лес, тем больше дров.

Но тогда не было мучений и страданий. Не было страсти, которая теперь меня так гнетет. Тогда меньше было запросов мысли, меньше вопросов задавал себе относительно жизни... Тогда тяжелее было жить в физическом отношении, но не в нравственном. А теперь тяжело и физически, и нравственно и под тяжестью я почти уже падаю - и, пожалуй, скоро упаду. Силы мои слабнут - сознание своего бессилия меня сильно гнетет. К тому еще эта страсть к Т., делающая меня почти безумным, все мои порывы к дальнейшему труду по уму охлаждает, заставляет думать, что довольно и этих столь упорных и тяжелых трудов, чтобы служить человечеству на пользу... Что дальнейшая наука пользы не принесет, одни страдания. Она говорит: довольно готовить себя к жизни учебниками - пора уж поучиться жизни у самой жизни - послужить в ней на пользу человечеству. Страсть мучает меня слишком сильно. Она перевернула все мои мысли в противоположную сторону. Уж не мило мне стало то, о чем прежде я бывало мечтал - высшее учебное заведение - деньги. Теперь мне стало мило совсем другое, хотя и прежде я это не отвергал - роль священника, куда я и думаю предать себя...

Вспомнилось мне одно обстоятельство. Было лето 1905 года. У нас гостил М.Ал. Лебедев. Мы жили тогда в Выселках. Я с М.Ал. Лебедевым сидел молча в амбаре. Он что-то читал. Я сидел на пороге амбара и смотрел на попов дом, сад и огород. Сидел, сидел и вдруг, отвечая на свои мысли, обращаясь к М.Ал. сказал каким-то особенным голосом: "Посмотри-ка, дядя, сколько настроено у протоиерея!". Он поглядел на меня и сказал: "И все это достанется мне, прибавь". Как он хорошо тогда угадал мои мысли. Я уже знал тогда "ты" и горел к ней непонятной еще для меня страстью, тогда уже говорили, что может случиться, что протоиерей сдаст место "ты". И с тех вот пор у меня застряла в голове мысль о возможности, что не только "ты" но и место протоиерея со всеми постройками и приходом достанется мне.

Еще совсем маленьким я мечтал быть священником у своих милых мордвов. И это условие может там быть выполнено.

29 августа
"Видишь, - немножко счастья - и человек сразу же становится лучше, добрее. А некоторые слишком мудрые люди находят, что нас очищают страдания... Желал бы я, чтобы жизнь, применяя к ним эту теорию, очистила им умы от заблуждения"... (Горький, 2 т.) Я выписываю эти слова потому, что вижу в них некоторое противоречие моим убеждениям. Я отношу себя к "слишком умным людям", т.е. к тем, которые страдания считают чистилищем человека. Я уж не раз восхвалял страдания с этой, именно, точки зрения. Теперь хочу разобрать: насколько же правдива насмешка Горького? Он говорит, что счастье делает человека лучше и добрее. Это правда, как правда и то, что страдания есть чистилище человека. Разница только та, счастье делает человека лучше только на короткое время, пока счастливое состояние не заменяется другим. Всем известно, что счастливое состояние непродолжительно. Напротив, страдания делают человека лучше на продолжительное время, особенно глубокие страдания. Он, перенесши их, делается доступным к страданию других. А известно, что жизнь наша от самого рождения до смерти наполнена одними почти страданиями и если бывают счастливые минуты, то они кратковременны и после них страдания ощущаются еще с большей резкостью...

Так я думаю о счастье и страданиях, как о чистилище жизни человека от злого... Правдив ли мой взгляд - право не знаю... Да что такое счастье само по себе? Я, например, пишу: 15 июля 1907 года я был счастлив. В чем же мое счастье? В том, что имел возможность видеть лицо того, кто мне дорог. Этого я прежде сильно желал. Так значит счастье в том, что мое желание исполнилось. Исполнение какого-нибудь желания мы называем счастьем...

И после всего этого я опять осмелюсь глядеть прямо всем в глаза и говорить о чистой жизни, о пороках, о любви к людям; опять буду смеяться над недостатками людей с отвращением смотреть и слушать о пороках людей!.. Как это низко! Как это подло!.. - И все так!?! Неужели и все так?!! О, Боже! Прости меня, дай мне сил бороться - но как все-таки низки люди, в том числе и я. Я не хочу оправдывать себя, говоря о всех людях - нет... Но что же я буду делать, когда я не мог себя побороть... Боже, прости мне окаянному. Теперь я мучаюсь, но до совершения проступка не было укоров совести, и это так всегда; как это печально!!!! О, Боже! Прости мне. Силы на этот раз оставили меня и благоразумие уступило свое место страсти. Как печально сознавать свое бессилие против зла! Еще прошу тебя, Боже, вразуми меня, не оставь сирым - самонадеяние не принесло пользы. Низкий я человек...

Даже образ Т. был затемнен этой низостью. Образ милой Т. и то не помог, что же сам-то я могу сделать? Ровно - ничего. Одна надежда осталась на помощь Божию. Он поможет... И то все-таки теперь стало очень редко, а то было почти каждый день. Может с Божией помощью совсем отвыкну. Дай-то Господи... Горе, мне окаянному! Боже, помоги мне?.. Не может жить человек без дурных привычек, не имеет эту, так имеет ту... Отчего такое?... Опять все к прежней теме. Не могу не писать на нее, потому что всегда мыслю почти о ней. Какие-то будут результаты от таких дум? Боюсь, что будет худо, но что же делать? Не могу отвыкнуть. Больно... Я, как рассказывает мать, появился на свет с крестом на спине. Какой-то мне крест достанется в жизни. О. протоиерей Богоявленский тоже родился с крестом - он жизнь свою коротает вдовцом, сына схоронил, да много, много кое-что видел. Тяжелый крест подъял в своей жизни - что-то теперь ждет меня?!...

"Не унывайте, если случится и ослабеть, поколебаться в жизненном подвиге, забыться, упасть нравственно. Жизнь - скользкий путь; искушений в ней много; силы наши слабые. Если случится забыться и упасть, спешите опомниться скорее, раскаяться, подняться и при помощи Божией опять за труд с большим усердием. Но всего более опасайтесь дойти до тупого равнодушия к своему жизненному подвигу, к нравственным успехам и падениям, или до отчаяния в своей способности на доброе и полезное дело. Помните, что как бы не случилось человеку огрубеть и пасть нравственно, пока он жив для него есть всегда возможность исправления и возвращения на добрый путь - при помощи Божией" (Иванцов-Платонов. "Что такое жизнь")...

Вот ответ на давешнее мое писание. Не должно отчаиваться. С Божией помощью удастся совсем отвыкнуть от своей дурной привычки, только не нужно забывать Бога...

30 августа
Еще осталось два дня. Если в эти дни не найду себе квартирантов - плохо будет мое дело. Но может быть найду - Бог поможет. Вчера приехал Володин сын Валерий с Алексей Ал. Привезли они не радостную весть: Паничка у Володи помер от тифа. Не везет дяде в детях - вот уже третьего сына схоронил - из четырех осталось всего один. Есть еще две дочери, но те что? Теперь сегодня приедет. Не знаю понравится ли квартира. Хорошо, если понравится. Помер Паничка пред самым вступлением в училище. Жаль. Я в лице его лишился двоюродного брата, но мало того лишился одного своего квартиранта...

Боже помоги мне найти квартирантов. Эти дни нужно пошустрей себя вести. Может и придут. Семинаристов уж мне не хотелось бы собирать. С ними ладу не будет. Ну, что будет!..

День прошел - толку ничего нет: никто не пришел, никто не приехал. Еще завтра! Последний день - а если и тогда никого не будет, то дело будет весьма плохо. Но может быть завтра и найду кого еще? Кто знает. Завтра последний решительный день, если завтра не найду, то дело будет проиграно. Завтра будет молебен, а тогда уж начнется учение - дело должно войти в свою колею. Мы будем у работе. Имею я надежду завтра устроить свою квартиру. В случае, если не найду мальчиков с репетиторством, то придется принять так, без репетиторства. За хлопоты-то тогда не будет ничего оставаться... Вот беда-то!.. Ну, да может быть наберу и таких, которым требуется репетитор. Все надежды мои возлагаю на Бога. Он доселе не оставлял своею милостию и теперь не оставит. Завтра, завтра - это роковое завтра в моей самостоятельной жизни!!!!

1 сентября
Квартира осталась не полной, но я особенно-то не тужу. Это место хочу предоставить брату Валериану. Он будет мне помощником, а в случае даже совсем заменит. Пусть пока поживет со мной - приглядится, а потом когда придет время сам пойдет по моей дорожке, а это нужно будет - в старших классах ему уж не придется жить на отцовских хлебах. Боюсь только одного, как бы папаша не прислал денег на имя эконома. Тогда уж придется поискать кого-нибудь еще, а не брата. Но это еще неизвестно. Хорошо бы конечно было, если бы все устроилось по моему желанию. Бог даст будет так как я желаю...

2 сентября
Сегодня виделся с Сергием. Он только еще вчера приехал из дому, новостей никаких, все по старому... Время провожу за немецкими учебниками, да за чтением Гарина... Отсылаю письмо домой завтра.

3 сентября
Началась моя новая жизнь, жизнь старшего квартиры и репетитора трех мальчиков: Миши Покровского, Вали Серебрякова и Володи Владиславского. Много хлопот предстоит мне. Ну и хорошо. Голова не будет лучше набита пустыми бреднями, не буду мечтать о пустом, а то почти до сумасшествия домечтался. Теперь до 18-го пожалуй еще будет оставаться время помечтать, а тогда едва ли. Мало того, что придется быть старшим и репетитором, придется ведь самому быть учеником - готовить свои собственные уроки. Но то дело еще будущего, а настоящее-то - старший и репетитор. Смело вперед...

Послал письмо домой с предложением поставить Валериана ко мне на квартиру - одно место свободно - квартира на пять человек, а нас всего четыре человека. Думается на мое предложение согласятся. А не согласятся, кроме брата найду кого-нибудь.

Сегодня ходил на базар мимо епархиального училища. Сверху епархиалки смеялись надо мной - из пятого класса - очень громко кричали - "как важно". Я записываю это обстоятельство на всякий случай. Оно может кое-что в прошедшем мне пояснить. Шумели из пятого класса - может быть видела меня она и пришлет из своего заточения письмецо. Вот тогда снова завяжется переписка. Это-то мне очень желательно...

Засел за немецкий самоучитель. Хочу проглядеть весь в неделю, а потом буду уж учить по-немецки Валю. Сначала самому нужно выучиться, а потом его учить. Да потом на каникулах я мечтаю достать себе урок, знание немецкого языка облегчит мне это. Мало немецкого - если в нынешнем учебном году будут для желающих французские уроки - я буду ходить - буду учиться французскому яз. Может еще придется ехать в высшее учебное заведение! Пригодится.

Давеча был Сергей. Мы разговорились кое о чем. Он между прочим сообщил, что с ним в Тамбов приехали Писаревы, что он с ними дорогой играл в карты. Я, конечно, заинтересовался. Стал его расспрашивать подробности, но ничего к себе относящегося не узнал. Счастье право братьям идет, а не мне... Мне бы оно нужно, а не братьям, а выходит обратно. Я бы конечно поездку с Писаревыми за счастье сосчитал, но для братьев это не важно: Писаревы ли с ними или еще кто. Валя тогда вместе с ними поехал на каникулы, а Сергей приехал с каникул. Да, что толку, если я поеду с ними в одном поезде - все равно подойти не подойду и словом не промолвлюсь. Такой уж дюк... Эх, если бы я был на месте Сергея, как бы я был счастлив! Пожалуй счастливее, чем 15 июля. Тогда, т.е. 15 июля, я только созерцал, а теперь бы промолвился живым словечком - может до чего и договорились.

4 сентября
Купил сегодня я себе старые часы за 60 коп. Дешево, да беда-то в том, что оправить-то их стоит 3 руб. Но мне нужно их оправить, без часов плохо дело жить на квартире. Наши хозяйские часы слишком стары - они всегда врут, а это нам не на руку. Что делать - придется заплатить 3 руб., а оправить часы нужно обязательно. Ведь всего стоить будут мои часы 3 р. 60 коп., а за новые-то нужно заплатить по крайней мере 7 р. 5 коп. Все-таки расчет - половина останется в кармане. К часам купил цепочку в 25 коп. Сегодня целый день на ногах; все хожу и хожу. Был на базаре деньги сорил на книги: вчера купил на 3 р. 10 коп. и сегодня еще 2 р. Сколько денег-то нужно на книги, а познается из них слишком мало, так мало, что вовсе они не стоят такой цены. Напр., по Естественной истории книга стоит 1 р. 4 коп., а выучать из нее не более 20 стр. тогда как в ней 254 стр.

Эх! Что же делать-то мне? - и труды и заботы не отгоняют образа Т.? О если бы ты знала, моя голубушка, как я о тебе ломаю голову, ужели ты сказала бы, что я заслуживаю презренья. За что, за что? Ужели за то, что образ твой пленил меня? Глупо, глупо все... Странно все-таки - я опять начинаю бредить. Т. не так красива из себя, а поди ж, без нее мне жизнь, кажется, будет не в жизнь. Все мои порывы, все мои желания связаны с ней... Ой, как глупо!.. Я покраснел от этой глупости!.. Скоро что ли они прекратятся. Это ужасно что такое! Дива бы была уж красавица, ни пером описать, ни в сказке рассказать, а то ведь и красоты-то особенной нет... Ой, ой, ой! Сердце защемило!.. Что связывает меня с Т. в сердце. Тяжко... Эх, переписку что ли завязать - да как право не знаю - не знаю ее адреса, а прямо боюсь послать - сконфузишь ее. Помогите... Ночь... А мысли несутся несутся куда-то вдаль, все к одному и тому же предмету, милому предмету. Тишина ночи еще усугубляет мечты. Своими мыслями несешься куда в будущее, веришь, что там в будущем осуществятся твои мечты и эта вера помогает перенести трудное настоящее... Потеряю веру - потеряю смысл всего существующего. Мы верой живем и ею только движемся. Отыми ее от нас и мы "ничто". Мы сразу разочаровываемся во всем... Мне верить нужно, что мои теперешние страдания награждены будут в будущем. А страдания мои велики... люблю ее, но с ней в разлуке; но этого мало. От одной разлуки не стал бы так страдать... Так сильно страдаю от неизвестности... Неизвестно, как относится она ко мне. Боюсь, что она на все мои страдания ответит одним лишь презрением и смехом. Ой, ой, как больно! Боже помоги!!!

5 сентября
Сегодня во сне видел что-то неприятное. Я был взволнован - все старался понять почему это мне передержка по латыни и за что мне поставили 4 поведения. Я колебался держать ли мне передержку по латыни или нет. Решил держать, сел заниматься, но заниматься сильно не хотелось. Было неприятно... Вот она осень-то!.. Пришла... Еще тяжелее стало на душе. Идет дождик мелкий, настоящий осенний. Лист весь почти пожелтел. Дело приходит к концу. И я когда-нибудь тоже пожелтею, хотя и теперь не белый, как эти осенние листы и так же буду ждать свой скорый конец. Подумаешь и грустно становится... Ужели для того только и родишься, чтобы при приближении времени пожелтеть и сойти в землю? Нет, верно, этим еще не все кончается. Есть там за гробом еще жизнь... Вот к ней-то и нужно готовится. Боже, помоги мне...

Сейчас был дядя Коля. Сообщил мне, что о дедушке Гавриле наводят справки из Московской духовной семинарии, куда он подал в экономы. Что ж? Ведь, пожалуй, и поступит туда. Жалованья 45 руб., квартира, отопление, освещение и стол, выходит значит 70 руб., да пенсии 33 руб. 100 руб. жалованья дедушка и в учителях-то не получал. Ну, дай ему Господи счастья за все его благодеяния родным и знакомым. Поступит в Москву и мне есть к кому будет поехать туда, будет пристанище для ночлега, а может и квартира. Меня все еще не покинула мечта быть в высшем учебном заведении. Может придется учится в университете, вот тогда буду ходить к нему в гости. Только едва ли он там долго проживет с своим характером, сразу заболеет, он сляжет в постель и делу конец - выходи в отставку за негодностью. Ну, видно будет.

Давеча пересматривал четвертую тетрадь. Как приятно узнать свои думы и чувства в прошлом, как лестно их почитать. В той тетради много поставлено вопросов, которые остались без ответа. Заметно, что я пишу, что на душу Бог положит, редко заглядываю в прошлое. Если бы почаще заглядывал в прежденаписанное, то многие мечты, многие неопределенности объяснились бы. А теперь не то. Много гаданий о будущем, а как это будущее делается настоящим я про него молчу, редко только заговариваю и поясняю прежде написанное. Одним словом, заметно, что я живу будущим, но ни как не настоящим, и притом жить слишком тороплюсь. Мне все скорее хочется узнать конец... При том не все записываю, кое-что опускаю, что в последствии оказывается важным. Недостатков много, что говорить, нужно быть исправней...

6 сентября
Вчера почти целый день шел дождь... Я уж думал, что конец настал сухому времени, а пришла грязь. Оказывается еще нет. Сегодня опять солнышко греет и на дворе сохнет скоро. Вчера еще дождь был крупный, мало походил на осенний, больше на летний. Только, пожалуй, этот дождик летний будет последний, теперь жди осени, грязной осени...

Переношусь я мыслями в недалекое прошлое, именно, к 15 июлю. Хочу, насколько можно, восстановить те чувства и мысли, которые волновали меня после обедни. На литургии 15 июля я чувствовал себя счастливым. Тот, кто дороже всего мне на свете, стоял так близко от меня. Я давно страстно желал разглядеть ее черты лица. Теперь мне стало легко исполнить мое желание: она стояла не далее аршина от меня, почти рядом. Я воспользовался этим и долго глядел на нее: рассматривал черты ее лица... Но в то же время чувствовал неловкость от того, что не повидался с ней. Я должен был это сделать и не сделал - это меня волновало. Но я думал, что простоим рядом всю обедню, а по окончании я повидаюсь с ней, поздравлю ее с праздником. Я так предполагал, но не так случилось. Во время пения "Отче наш" исправник отодвинул публику назад, спустил ее с амвона, в числе публики оказалась и моя Т. Теперь уж расстояние между нами увеличилось и она стала позади меня. Сам то я остался стоять между подсвечником и иконой Покрова Пресвятой Богородицы. Я еще не терял надежду повидаться с ней, все после той же литургии. Но повидаться мне не удалось. Когда вышли с заамвонной молитвой, она смешалась с толпой. Сколько я не старался ее увидеть - мне не удалось. Потом увидел ее приготовившуюся приложиться ко кресту. Она стояла в толпе, взор у ней был сурово-печальный. Я в толпу не пошел. Постоял на амвоне, пока она приложилась и ушла, и ушел в алтарь.

Сердце мое сжалось от такой неудачи. Я ведь кроме того, что хотел повидаться с ней, еще на память думал подарить ей свою фотографическую карточку, которую обещал во время переписки прислать. Не прислал же потому, что предложенный ею способ передачи карточки был слишком наивен. Я всячески старался скрыть свою переписку от посторонних, а она тем более должны была скрывать это, но она в посредники между мною и собой для передачи карточки выбрала брата. Я счел это наивностью и неосторожностью с ее стороны и карточки еще и доселе не передал. Этот момент я считал весьма удобным для передачи, ибо я решил передать карточку лично, карточки, но... без "но" должно быть ничто не может быть... Что же мне оставалось делать? Ведь мне страшно хотелось повидаться с Т. и передать ей карточку. Я решил попробовать - не пригласит ли меня протоиерей к себе на обед - если пригласит, тогда, конечно, удобнее всего будет повидаться с Т. и передать ей карточку.

Я, как уже сказал, пошел в алтарь. О. протоиерей разоблачался. Я подошел к нему, поздравил его, он поблагодарил меня, поцеловал меня и только... что же нужно мне было, я от него не получил. Как мне досадно было! Я весь готов был разорваться на части от своего бессилия. У меня и руки опустились - не знал, что делать, как полоумный стал ходить около церкви, в церкви и раз даже заходил к протоиерею на двор, но везде чувствовал себя одиноким и глубоко оскорбленным. Я страшно злился на протоиерея. Мне не чай, не обед его был нужен - нет... Я не хотел ни пить, ни есть, но мне хотелось быть там, где была она, повидаться с ней, поговорить, а главное передать ей карточку. Но, что делать! Я был бессилен и это меня угнетало. Мне было больно, больно до слез. Я готов был расплакаться. Я чувствовал, что больше мне не придется с ней видеться. Это было для меня в высшей степени печально. Если бы не она была там, я бы на все плевал и ушел бы из церкви до конца литургии. Она была магнитом, который удерживал меня в Выселках. Надежда увидеться с ней, а главное передать ей карточку, вот что привело меня в Выселки, а вовсе не освящение церкви.

Грустный, печальный, разобиженный до слез, я пешком пошел в свое милое Зарубкино; Бирюковы уж давно уехали. У земской школы меня встретил Иван Антошкин и усиленно просил меня зайти к нему отобедать, но я поблагодарил его и пошел далее. Зашел к Авдотье Петровне Беляевой. Там сидела мамаша. Я выпил два стакана чаю и пошел грустный, расстроенный домой (Домом я называю Зарубкино. Я гостил у Бирюковых). Слезы душили меня, но я старался побороть себя, успокоиться. Шел по пожарищу. Народ кое-где обедал. Впереди меня шло несколько мордовок. Стоит уж в конце села на пожарище у погреба баба. Завидевши баб, она стала звать их отобедать... Я удивился гостеприимству мордовки и еще досаднее мне стало на Высельское духовенство: "Вот, подумал я, мордовка завет ей совершенно не знакомых людей отобедать. Мордовка совершенно необразованная. У меня же духовные хорошо знакомы. Один даже считал меня другом, а к другому я мыслю попасть в заместители, но ни тот, ни другой не пригласили к себе. За то этих людей коснулось образование!". И они в моих глазах сделались ниже этой мордовки.

Я шел все дальше и дальше. Злоба улеглась во мне. Место ее занимал разум. Он все более и более успокаивал меня и, наконец, совершенно успокоил. Я сказал про себя: "Им некогда теперь - вот мои знакомые и позабыли про меня. Прощаю им"...

Я возвращался в Зарубкино в веселый круг друзей, где скоро рассеялся и как бы позабыл свои неудачи... С тех пор опять живу надеждой, что когда-нибудь удастся мне повидаться с Т., поговорить с ней и передать ей свою карточку. Карточка и доселе при мне. Она будит во мне приятное и неприятное прошлое и заставляет страдать... Что делать, когда мне остается теперь только страдать. Я и буду страдать и среди своих страданий ждать себе награды за свои страдания. Я верю, что награда рано или поздно будет. Не может быть, чтобы начатое мною дело так печально окончилось. Вот теперь бы опять переписку с ней завязать...

Давеча я радовался солнышку, думая, что оно высушит и опять будет похоже на лето. Напрасно я радовался. Солнце светило не более часа, а потом опять пошли по небу серые, осенние тучи, закрыли собой солнышко, подул северный, холодный ветер. Одним словом - пришла осень. Всюду запахло осенью, грязной, серой осенью. Лист желтеет. Пасмурно и на дворе и у меня на душе. Спасибо брату. Пришел с Паней Зарубкинским и рассеял меня. Их разговор возбудил у меня жалость к деревне, к такой тихой деревне, какой рисуется мне наш Крутец. Как тихо и мирно там жить, но нельзя сказать, чтобы жизнь эта была похожа на животную. Там не об одном только теле заботятся, но и о душе. Среди несчастий и бед в них крепнет вера в Бога, Творца и Промыслителя. Малого ищут они на земле, надеясь многое получить на небе, в вечной жизни.

7 сентября

Настала печальная осень,
Листа облетела с берез,
Лишь зелени елей и сосен
Не страшен осенний мороз.
А как хорошо заливались
Вдали, за прудом соловьи!
И волны о берег плескались,
И нежно журчали ручьи!..
Нет!.. Больше уж не вернутся
Те милые, ясные дни...
Как буря, года пронесутся,
И что принесут нам они?..
Дай Бог, чтобы горе и слезы.
Прошли не оставив следа,
И светлые чудные грезы
Остались у нас навсегда!..

Осень настала, грязная осень!.. Вот второй день пасмурно на дворе. Перепадает мелкий, осенний дождь. Грязи везде наворочено вдоволь... Особенно на базаре...

Вчера приходил Михаил Димитриевич Киреев. Много говорили. Я все рассказывал про свою велосипедную летнюю езду, а он о поездке в Казань, к свому дедушке Царевскому. Просидел часа два, а потом пошли к нему на квартиру, я набрал себе книг для чтения, многие разные книги и большие, и маленькие - расстались часов в 7. Он жаловался, что квартира моя слишком далеко, но я, шутя, отвечал: "Где мило, там семь верст не криво". "Это-то хотя так", - согласился он...

Сегодня папаша прислал письмо прямо на мою квартиру. Но это письмо только еще ответ (пространный, краткий с Сергеем тогда прислал) на первое письмо. Буду ждать, что ответит на второе, а тогда уже сам ему напишу про свою жизнь. Мое второе письмо они должны были получить вчера и вчера же, думаю, пошлют ответ из Земетчина... Завтра должен получить я...

С лихорадочной поспешностью читаю книги, принесенные от Киреева. Изучение немецкого яз. бросил. Нахожу его ненужным для себя. Читаю книги и к своему огорчению замечаю, что из прочитанного остается мало, что сильно печалит меня. Иные прочтут книгу и могут делать из нее выдержки, но я не могу - не могу сравняться с иными. Что делать?..

Прочитал комедию Льва Толстого "Плоды просвещения", Шекспира "Гамлета", к своему стыду только еще первый раз, хотя совсем с разбором. Льва Тихомирова брошюру: "Духовенство и общество в современном религиозном движении". Книг еще много есть. Нужно торопиться читать - а то, пожалуй, уже поздно будет. Чувствую слабость ума, нужно его попитать должной пищей...

Отсылаю письмо к П.Н. Феофанову с приглашением его в Тамбов повидаться с архиереем. Все думает перейти. Бегает с места на место - вот уже а пятое.

8 сентября
Все продолжаю ломать голову над вопросом: в какой профессии мне должно вступить в жизнь? Этот вопрос я считаю необходимо-нужным решить, чтобы после готовиться уж к намеченной цели. Я чувствую призвание к священству: быть сельским священником - давнишняя моя мечта. Но тут есть одно препятствие, почем я не решаюсь остановится на священстве. Быть священником - нужно быть женатым. Вот в чем-то и запятая. Т. выступает на сцену. Что она писала лишь в начале года? Ее ответ несогласен с моими взглядами. Она пренебрежительно относится к религии, а кроме ее мне никого не хотелось бы иметь свою женой. Конечно, она откажется от меня, как от священника. Но без нее мне жизнь будет не мила, так по крайней мере мне теперь кажется. Если другую какую пригласит, тоже дело не выйдет. Я Т. люблю глубоко: без нее жизнь будет не в жизнь. Так, следовательно, вся запятая в Т. относительно священства. Но почему мне, именно, нужно быть священником, чтобы приступить к жизни с Т.? Разве нельзя еще учиться, а потом светским человеком пригласить Т.? Здесь тоже есть кое-что. Я боюсь, что поехай я в высшее учебное заведение еще учиться и Т. для меня пропала - очень долго ждать, - легко сказать четыре года! Если бы вот нынешний год мне предстояло ехать в высшее учебное заведение, то это, пожалуй, что и можно бы было не опасаться: не в первый же год по выпуске она выйдет замуж. Вот тут-то и беда. Боюсь, что ей придется выйти замуж именно в первый год. У ней есть дедушка престарелый - ему уже 68 лет. Вот этот-то дед и хочет сдать ей свое место, конечно, не ей, но ее будущему мужу, так уж принято говорить. Как она там не смотрит на религию, а все-таки, думается, дедушка заставит ее заместить его. Вот причина почему я боюсь, что ей не придется быть моей, если я уеду в высшее учебное заведение. Мне и хотелось бы ехать учиться, да две причины тому препятствуют. Первая, самая главная, это любовь к Т., хотя любовь безумная и бестолковая, а вторая - моя умственная слабость. Предо мною предстоят два высшие учебные заведения: академия и университет. В первую нужно знание, а во второй нужно деньги. У меня сейчас нет ни того, ни другого. Вот мне и хотелось бы заранее решить: останусь ли я с семинарским образованием для жизни и должен специально готовиться к роли священника или мне предстоит ехать в высшее учебное заведение, тогда нужно знание, а знание приобретается подготовкой, тогда мне нужно заниматься. Весь вопрос здесь в Т. Если бы теперь завязалась переписка я у ней спросил бы себе совета, а также согласится ли она на предложенье мое и дедушки или нет... Тогда нужно... чай пить. Если же Т. решительно откажется быть женой священника, то мне не к чему торопиться в жизнь. Тогда я поеду учиться в высшее учебное заведение - в академию или в университет на медицинский факультет - видно будет, и уж с высшим образованием пойду во священника. Почему я думаю бросить дальнейшее образование? Это единственно только потому, что мне мила Т. Если она согласится быть около меня в роли попадьи, то я, конечно, заступлю протоиерея ее дедушку. Не согласится - я и сам тогда так рано не пойду во священники, тогда я успею поступить во священники по окончании высшего учебного заведения. Всю эту речь я веду к тому, что не знаю ничего определенного - и эта неопределенность угнетает меня; знаю только я доподлинно, что прямо высказал в присутствии моей матери под 11 июля 1907 года, когда Ел. Ив. с двумя дочерьми и сыном также была там: приехала помочь отцу в сборах к освящению. За чаем вечерним от. протоиерей сказал: "Ну, Т. готовься в попадьи". Вот его слова буквально переданные мне на другой день мамашей. Конечно, протоиерей говорил серьезно. На внука уж рассчитывать нечего - он уволен из семинарии. Продолжать же по прежнему жить в неизвестности я не хотел бы. Это слишком тягостно, да против того же говорит мне мой разум. Ведь нужно куда-нибудь готовиться, а куда? Вот тут-то и есть запятая... Поэтому-то мне и хочется снова завести переписку с Т.? Ведь мне-то неизвестно, как она отнеслась к словам дедушки? Вот это-то и нужно узнать. Если она не согласна с дедушкой, тогда нужно бросить мечту о Т. и мечту быть священником по окончании семинарии в Выселках, среди родных мне мордвов. А если она согласна, то я буду готовится к священству в Выселки, буду изучать мордовский язык, чтобы говорить с мордвами на их наречии.

Не думайте, если кому попадутся эти строки, что любовь к Т. заставляет меня идти во священники, что в данном случае я преследую эгоистические цели. Нет, не эгоист в данном случае я. Священство - моя давнишняя мечта. Когда еще я вовсе не знал Т. и не слышал об ее существовании, я тогда еще мечтал быть священником и священником обязательно в мордвах. Т. тоже ведь моя мечта, а не действительность, хотя есть и действительная Т., но далеко она не такова, какую составила мне моя фантазия. Мечты о священстве и Т. только соединились в одну мечту более определенную - быть священником в Выселках, на месте протоиерея. Мечтать о Т. я стал какие-нибудь четыре года, тогда как мечтать о священстве я стал еще с глубоко детства, когда я мог только видеть его хорошие стороны и увлекался ими, хотя нужно сказать, что во священстве худых сторон и нет, есть только одни хорошие стороны. Теперь же мне священство кажется самой лучшей жизнью, самой возвышенной и трудной, самой ответственной и, именно, такой, где в особенности можно служить ближнему своей любовью, а, следовательно, служить Богу. Теперь я скорее от Т. отступлюсь, чем от священства, только: если с Т., то я буду священником с семинарским образованием, так как это необходимо - протоиерей стар, а если без Т., то буду священником с высшим образованием. Каким? Видно будет...

Как бы это мне узнать адрес ее! Вот право не право не знаю, а тогда бы уже узнал все, что мне нужно. Послать туда запрос, пожалуй, что и не удобно - достанется ей от начальства. Через братьев послать, не хотелось бы, чтобы домашние знали. Так как же? Так как же? Боже, помоги моему неведению и моему бессилию. До ноября ждать долго, нужно раньше!.. Что делать!!!

9 сентября
Решение вчера затронутых вопросов я думаю лучше всего оставить до 1908 года... Переписку не стоит самому начинать. Подожду - может быть начнет сама она, тогда конечно я должен буду отвечать... Теперь лучше всего будет, если я займусь своими обязанностями старшего, репетитора и воспитанника Т.Д. семинарии. Нужно сначала узнать: можно ли при стольких обязанностей вести любовную переписку, т.е. будет ли время. Если будет, тогда... Тогда увидим, что будет, а теперь не время. Вчера приехал дядя Володя - выбирать выборщиков в Третью Государственную думу... Долго вчера вечером говорили с ним. Он все рассказывал прошлое-былое про свою жизнь у дяди Гаврила, про товарищей, про преподавателей и мн. другое и приятное и неприятное. Рассказывал также про свою теперешнюю жизнь... Ох, горька она!..

Проходил мимо епархиального уч. и в окне над крыльцом видел черную головку. Кому она принадлежит - не знаю, но сердце дает знать, что ей. В зеленом...

Шли мы к литургии. Когда я возвращался, то напрасны были мои надежды снова видеть головку. Ее не было. Нужно как-нибудь разглядеть, чья эта головка. Это вопрос будущего. Вижу головку я эту во второй раз. В первый раз видел, когда возвращался с базара в понедельник и теперь. Все это, конечно, чепуха, но все-таки... для памяти не мешает записать... Может быть...

Да, вот я тужил, что денег на содержание не хватит - теперь хватит и даже останется: брат принес 33 рубл., да о. диакон Покровский 10 рубл. - всего 43 руб., да было 25 руб. Итого 68 руб. Думаю этих денег хватит и еще останется на расход. Да уж 9 число. Почти уж 20 дней живу на квартире, а все еще не могу сообразить, сколько же нужно всего денег. Вот пройдет месяц - тогда и соображу, такой ли оставить стол или улучшить.
Все-таки бедно мы живем - щи, да каша - пища наша...

10 сентября
Право беда - не знаю, что делать с Валерием Серебряковым! Перешел малый в первый класс и ничего не знает по этимологии - не знает имени существительного, прилагательного и ничего - ровно ничего - это беда - не знаю, как быть. Где уж там готовиться в гимназию, когда в училище-то будет получать 2, а отвечай, а за что? Ужели за то, что он в приготовительном классе ничего не учил и теперь ничего не может отвечать. Ну, плевать. Как-нибудь успею догнать. Больно уж малый-то противный - заставляешь читать - не читает; упрется и ни каких - не бить же мне его: это будет низко... Так что же делать? - право не знаю. Ох уж это воспитание... Ну, шут с ним. Что будет, то будет. Поживем увидим. Сразу-то ничего нельзя сделать - на все нужно время. Так и с Валерием - придет время - будет знать.

У Коли (Серебрякова) сегодня был экзамен письменный - я написал ему сочинение на тему: Летний вечер в деревне.

Стояло жаркое летнее время... Солнце только что зашло, когда нам пришлось подъезжать, возвращаясь с базара, к своей деревне. В воздухе было душно. С юго-запада надвигались грозные темные тучи. В ночь нужно было ожидать грозы. Из деревни до ушей достигал какой-то шум. В нем можно было различить голоса и человеческие, и животные. Въезжаем в деревню. Въезд как раз разделяет деревню пополам. Навстречу нам, поднимая пыль, шли коровы, овцы, свиньи, постепенно все уменьшаясь в количестве. Ягнята наполняли воздух жалобными криками, Разыскивая своих матерей. Коровы шли как-то особенно важно, чувствуя близкий отдых. У каждой избы стояли кто-нибудь, встречая скотину. Ехать нам нужно было до конца деревни, так что пришлось видеть конец стада и достаточное количество набрать его пыли. В конце стада вместе с пастухами, разговаривая, шла целая толпа мальчишек, выходившая встречать скотину за село. За ними то в одиночку, то кучкой в несколько человек шли из поля и старые, и малые, покончивши с своими работами. Они усталые, медленно брели домой. В их рядах не слышно было ни песен, ни шумных разговоров: тяжела летняя работа мужичка. Кое-где прямо на улице готовили столы для ужина. К столам подсаживались усталые люди. В деревне становилось все тише и тише... Мы были уж дома". Сперанский.

Таково сочинение - посмотрим каковы будут результаты. У Николая наступило теперь начало конца мучений и мечтаний. Не сдаст в семинарию - конец всем мечтам - езжай в Лундан и начинай жизнь ту, от которой мечтал убежать - жизнь землепашца или жизнь псаломщика. Как печально...

Долго сегодня занимался с ребятами. Плохо они учат - сидели целые пять часов, а уроков не приготовили. Не знаю уж, как мне с ними придется заниматься. Сегодня прослушивал их целые 3 часа и то еще не все. Ужинали в 10 часов. Поздно, но что делать - раньше было нельзя. Нужно эту неделю как следует заняться с ними - заправить их, а тогда дело пойдет. Трудно будет заниматься с Валей, а с теми нет - проще: Миша-то в приготовительном, а Володя-то хорошо приготовлен, да и способности хорошие. Бог поможет и все пойдет хорошо. Все упования я на Него возлагаю. Без Бога не до порога, а с Богом хоть за море... Помолимся ему, чтобы Он утишил мой мятежный дух и умудрил в жизненных испытаниях! Боже, помилуй меня грешного и недостойного раба Твоего и спаси меня, ими же веси путями от всякие скверны и нечистоты! Господи, помилуй!!!

11 сентября
Вчера было осеннее равноденствие. Теперь дни будут меньше ночей. Больше придется сидеть при искусственном свете, чем при естественном. В ночь сегодня был сильный мороз - у нас в сенях замерзла вода. Осень настала - неприятная осень! Почему неприятная? Не потому, что она для нашего брата является прекращением лени и началом труда! Нет... Трудится я не прочь! А потому, что она прекращает жизнь природы. Мы сами живем около природы: ее жизнь как-то ободряет нас - побуждает жить. Осень отнимает жизнь у природы - это мне неприятно - напоминает: всуе ты трудишься человече над земною жизнью - придет время ты также поблекнешь, как эти растения и по прошествии известного времени от тебя ничего не останется, как и от этих растений...

Но... простите... то говорит во мне земной человек. Не то должен думать человек, который не для земли и земного только живет... Осень прекращает жизнь радостную, цветущую жизнь - это должно нам людям напоминать, что и в природе после радостной, веселой жизни наступает жизнь печали, на наш человеческий язык жизнь поста и покаяния. По весен опять оживает мир - пройдет время печали и настанет время веселия и радости. Так мы должны время от времени прекращать свою веселую жизнь, переменять ее на жизнь поста и покаяния. Осень напоминает что все земное суетно и скоро кончается... Это убеждать должно нас в суетности земной жизни, в том, что все заботы наши должны относится не к этой земной жизни, тленной и скоропреходящей, а к жизни будущей, загробной, вечной, где нет ни печали, ни воздыханий. Вот что напоминает нам осень, а мне она неприятна...

Почему же такое? Потому, что мне хочется теперь пожить радостной земной жизнью, потому, что я забываю в данные минуты, что такое человек и какое его назначение. Но, прости мне, Боже! Это бывает только минутами, но не всегда. Осень пасмурна и естественно влияет на нашу душу. На душе тоже делается пасмурно и тоскливо, тем более, что есть о чем тосковать. Вот это тоскливое состояние мне неприятно, почему я и говорю, что осень мне неприятна. Скоро теперь у нас настанет время труда. Тогда думается некогда будет тосковать. Нужно будет самому готовиться, да еще других готовить. Вот оно время-то будет уходить на должное дело... Будет ли время оставаться писать дневник? Увидим, что гадать вперед. У меня привычка мечтать о будущем. Это дурная привычка. Она уж доставила мне много страданий. Нужно теперь отвыкать от нее...

Думал, что все уже сделал относительно квартиры, и успокоился. Однако оказалось, что еще не все. В квартире моей свободно одно место. Братом заместить его нельзя, отец не согласен. Опять усиленная забота! Нужно искать кого-нибудь, чтобы занять квартиру. А я думал, что это не придется делать - Ну, что ж делать - не нужно было думать о том, чего вовсе нет. Запишу для памяти письмо папаше от 8 сент.

"Письмо твое и Валино, любезный сынок Миша, от 2-го сентября получил 8-го. Письмо, что называется, озадачило нас, ответить на него в раз нелегко для меня: нужно подумать, обсудить всесторонне, хотя и пишу 8-го же, благо есть случай сослать в Земетчину... Конечно, дело сделано! В расчете, как видно, ты ошибся. Полный комплект мальчиков ты не набрал. Одно место свободно и его нужно обязательно заместить, в противном случае, по-моему, ты обязан платить за квартиру 5-го человека. Ты пишешь, чем брать чужого семинариста, лучше станет Валя. Это будет на 6 рубл. дороже общежития и лучше для него и тебе же будет помощник. Так - все это хорошо на словах. Выйдет ли на деле? Ты пишешь разница в 6 руб., я же высчитываю в 20 руб. 50 коп., а быть может и более.

Так: до Рождества 3 месяца 39 рубл.; после Рождества с 9 января по 9 июня 5 же месяцев - 2 недели Пасха = 41/2 месяца = 59 руб. Итого 98 руб. В общежитии 33 руб. + 37 руб. да по твоему 10 руб на чай 80 руб. Из 98 - 80 = 18. Да нужно матрас 2 р. 50 коп. = 20 руб. 50 коп., да обзаводиться одеялом, простынями и другие вещи. Так вот видишь ли, по-моему разница в 20 руб. 50 коп. почти целое ему пальто. Да притом же Вали и покойнее в общежитии: во 1-х подадут, уберут, никакой заботы, знай только зачем приехал, учись; 2-х из учебников удобнее с товарищами, а на квартире нужно одному приобретать учебники, а бегать по товарищам весьма неудобно; в 3-х, Валя, ведь, уже становится самостоятельным, приходит в свой ум - он может жить и один. Вот если бы видно было вперед, что так случится у тебя, то Сережу бы ты взял, это был бы вопрос другой. Ему не столько нужен репетитор, сколько свой глаз, хотя и стоило бы много дороже, но для пользы его жалеть не благоразумно и грешно. Его же характер и лета требуют присмотра. А то выходит вам-то все удобства, а его бросили на произвол судьбы. Ведь и от Бога грешно и от людей стыдно (кому?). Но теперь, конечно, опаздано и исправить нельзя, так как 15 рубл. уже внесено в общежитие и их не воротят. Итак, конечный мой результат таков: лучше Валя пусть остается в общежитии, ты же 5-го человека найди из семинаристов товарищей или других классов, кого понадежнее. Если уже не находится и не найдется (ведь еще съедутся к 17-му), то в силу необходимости, чтобы не платить тебе 5 руб. 75 коп. за квартиру, пусть уже Валя перейдет к тебе. Посылку - одеяло, простыни и другое, пока не посылаем, до получения от тебя письма. Если уж Валя в силу необходимости станет с тобою, то матрас покупать погоди. Нельзя ли без него обойтись до рождества, а там дело видно будет. Будь здоров. Духом не падай. По 6-7 держат на руках и управляются и учатся, а ты взял 3-х и уж струсил" и т.д.

Это письмо папаши огорчило меня. Оно доставило мне много хлопот. Найди теперь подходящего-то, где его возьмешь - вот разве Михаил Димитриевич Вознесенский станет? Вот бы хорошо было. Товарищ и по годам, и по месту... Хороший человек. Такого бы я не прочь принять к себе на квартиру, да станет ли он. Дожидаться 20 числа долго... Был М.Д. Киреев. Я дал ему 6 рубл. на ремонт его квартиры, осталось 24 рубл.

О чем писать?.. Все читал Чехова. Что-то мало интересного. Так себе - у Горького лучше. Читаю, читаю, а толк не вижу. Да будет ли он?

Давеча был М.Ал. Покровский с кем-то. Так поговорили кое о чем и ушли...

Опять на душе у меня стало непокойно. Причина тому письмо папаши. Право, не понимаю его. Меня прогнал из дома, вульгарно выражаясь, т.е. не прогнал, а вышло то, что прогнал. Ведь он же мне доставил квартиру с мальчиками, отказав мне в деньгах на содержание на квартире. Теперь я как бы ушел с его шеи. Думаю, что это будет так, к нему я теперь ни за чем не обращусь - пальто постараюсь получить из попечительства. Если даже не пришлет к Рождеству на дорогу денег, то и не поеду домой на праздник. Ну, это еще далеко. Тогда видно будет, а теперь тот факт, что я должен искать еще кого-нибудь на квартиру...

Напрасно папаша поскупился на 20 руб. Если бы Валериан стал на квартиру, то через два года ему я сдал бы свою квартиру и он подобно мне стал содержаться на заработанные самим деньги. В два года он привык бы и тогда, когда пришлось бы ехать по моему полозу, ему было бы легче жить, не как мне. Потом и мне бы было легче с ним. Он помогал бы мне, а теперь кто-то мне будет помогать... Ох, не знаю, не знаю, не придумаю, кого-то Бог пошлет. Боже, прости мне и помилуй меня. Дай мне товарища мирного и доброго... На Тебя моя надежда и упование мое.

Уж одиннадцатый час, а мы только что отужинали. Мои предположения не сбылись ужинать в девять часов. А вся беда в Вали, с ним более двух часов занимался, а в результате все нуль. Что делать мне? Боже, помоги моему неведению, умудри меня и Валерия, даруй ему возможность постичь трудное...

12 сентября
Опять все то же - занимался с тупоголовым Валерием. Ну, беда! Я не ожидал этого от Володина сына: тупица настоящий - двух слов не может запомнить. Плохо мне с ним придется, слишком туп. Вот Володя-то мальчик способный. Миша тоже так себе, особенными способностями не отличается, хотя голова велика. Ну, Бог даст, добьюсь я своего. Будут хорошо учиться. Только не сразу... Трудно... Сам-то уж и не знаю как учится придется. Времени не будет оставаться. Вечерами я теперь с ними занимаюсь с 6 часов и до 10 часов. До шести полчаса употребляю на чай. Придется самому-то мне садиться с 3 ч и заниматься до чая. Одним словом мне будет в высшей степени трудно и я едва ли удержу свое первоученичество. Да к чему оно; раз я не думаю ехать в академию - в университете баллы по богословским предметам не имеют значения... Да и в университет-то едва ли придется ехать. Без денег не поедешь, а где деньги-то взять? Ведь у меня нет такого дедушки, как у Киреева, а на отца нечего рассчитывать... Да потом - от первоученичества знания не будет, а будут одни только хорошие отметки, а без знания далеко не уедешь... Хотя в нынешней жизни играет роль аттестат. Право не знаю, что будет впереди, чувствую, что ждет меня что-то тяжелое. Думается первоученичества я не уступлю. Разве уж невозможно будет тягаться?!! Тогда, конечно, придется уступить, но уступить не по лени, а в силу необходимости.

Бог поможет все пойдет хорошо. Без его помощи, конечно, едва ли (да, уверенно можно сказать) я осилю предстоящие мне труды. Бог, помощник мой и избавитель мой в дни печали и уныния, даст мне силы перенесть все невзгоды, моим трудам подаст благой конец. Дай-то, Господи!?!!

Уж одиннадцать часов, а мы только что кончили нынешний день: мальчики полегли спать. Что так долго? Причина тому не множество уроков, а неповоротливость Володи Владиславского - целые пять часов сидел за русским, да почти полтора часа переписывал задачи и по черчению. Беда какой неповоротливый! Пока это он встанет, - вытянется, пройдет своим куриным шагом, потом будет искать и все это так медленно, так лениво, как будто все это он делает не по доброй воле, а по понуждению со стороны, бессознательно... Такая неповоротливость с ленью - ужасное дело. Она, чуется, причинит мне многие заботы и неприятности. В нем много лени - вот еще беда! Но, ничего. Все устроится, Бог даст, хорошо. Я в этом уверен. При своем упорном труде, да при помощи Бога все устроится... Поживем - увидим, что будет впереди, гадать вперед не стоит...
Сегодня видел своего нового инспектора Ржавинского. - Пора уж спать...

13 сентября
Боюсь сойти с ума - меня преследует повсюду. Больше постараюсь не мыслить очень не нужно. Проснулся я и пожалел, зачем проснулся. На дворе как-то пасмурно. Эта пасмурность сразу передалась и моей душе. Я с сожалением подумал: "Ведь только сон-то, а действительность печальна" и сжалось сердце у меня. Хотелось опять заснуть, и так заснуть, чтобы не просыпаться к этой печальной действительности:

Но не тем холодным сном могилы...
Я желал бы на веки так заснуть,
Чтоб в груди дрожали жизни силы
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея
Про любовь мне сладкий голос пел,
Чтобы, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел...

Я проснулся от голоса, звавшего меня на помощь. Голос был печален и полон огорченья. Он звал: "Михаил Григорьевич, Михаил Григорьевич!" Это звала меня "Т.". Я проснулся и понял, что это только сон...

Что лучше всего на свете? Задавали прежде этот вопрос и задают теперь и будут задавать - ответ на него всегда один и тот же: сон. Да, сон лучше всего на свете. Во сне бывают самые свирепые люди самыми кроткими. Не даром говорят: "Хорош ты только во сне"...

Переношусь мыслями в прошлое, а, именно, к деду в Лундан, в прошедшие каникулы. Как право люди, в том числе и я, не довольны бывают настоящим, не понимая его красоты. Лундан, Лундан!.. Это прошло - повторится ли еще? Нет. Что было, то прошло и еще уже не повторится. Красиво расположен тот уголок в Лундане, где я жил. Представьте себе глубокий овраг, загнутый дугой. На этом полуострове и расположен Лундан... Три барских сада. У дедушки сад, у Апполона, ограда засажена. Два барских дома. Церковь... Все это мило, красиво и хорошо... Вот стоит дедушкина пятистенка, с раскрытой крышей. Стены потемнели от сырости и ветра. Окна небольшие, плохо и некрасиво вделаны. Везде видна работа "топора". На восток вделана стеклянная дверь. Это дело рук дедушки. Он был когда-то столяр. Войдешь в дом. Поражает какая-то неряшливость. Заметно, что нет в доме женщины. Потолки и пол прогнулись. Стены грязны от пыли, от мух, от копоти. На стене висят инструменты столяра. Простая русская печь. Полати. Стол. Лавки. Горшки в беспорядке. То кухня. Перейдем в горницу. Заметно, что здесь стараются удерживать чистоту. Пол чище, как равно стены и потолок. В переднем углу стоит угольник, а над ним висят много икон и лампада. В другом углу кровать. Печь. Стол, стулья. Вот жилище деда. Он крестьянин. Что ж тут красивого? Ничего. Обыкновенное крестьянское жилище, но в то же время необыкновенное. Обстановка напоминает, что хозяин этого дома старался выйти из своего бедственного крестьянского положения. Ведь стулья - роскошь для крестьянина. Но он не вышел, а вывел только своих детей. Теперь он стар и слаб. Сидит один в своем домике и поди вспоминает о своих прошедших трудах. Много их было, но результаты-то плохи. Сам он теперь больной, для кого трудился - никого около него не осталось. Как печально жить, сознавая, что ты один должен коротать свои последние дни!

Вот он сам сидит на пеньке пред стеклянной дверью. Мы, Ал. Ал., И. Ал. его сыновья, М.Гр. его внук, М.П. сельский псаломщик, окружили его. Он рассказывает о прошлом. Старается рассказать со всеми подробностями, чтобы в своих рассказах снова пережить то прошлое, что прошло и быльем поросло. Мы расспрашиваем его про старинку. Он охотно рассказывает ее нам. А есть ему что рассказать! Много он пережил, много он испытал бед и несчастий. А мы слушаем его, слушаем внимательно и все удивляемся подлости и пошлости людей.

Станет ли он, бывало, рассказывать про барщину. Сердце так и заносит от жалости. Как бесчеловечно обращались с людьми! Что только не приходилось терпеть несчастным - рабам. Какие бы козни не придумывали барские головы - все сносили ни в чем невинные люди... А бывало начнет рассказывать про свое выступление в жизнь! Сколько горя доставил ему брат! Много, много пришлось перенести прежде чем дожить до седых волос...

Ну, довольно, довольно воспоминаний! Они будят во мне слезы... Слезы о прошедшем, невозвратном. Дай-ка я лучше почитаю философию. Все, все пройдет - останется одна земля. Красоты Лундана опишу когда-нибудь после, как постараюсь записать и рассказы дедушки. Теперь же почитаю философию. Посмотрю сколь трудна она, если готовиться.

Нужно писать, пока есть время, а главное охота, пока я еще вижу целесообразность письма, пока еще не охладел к этому делу... О чем писать? Конечно, о прошедшем, раз об этом уж начато давеча. Писать о будущем не стоит. Причина уже несколько раз выяснялась. Это - несоответствие действительности мечтам. Писать о будущем значит переносить свои мечты в тетрадь. Нет. Воздержимся лучше от мечтаний. Как мы, бывало, проводили дни в Лундане? Вот что из прошлого хочу я восстановить...

Дни были все ясные, ночи лунные, когда я туда прибыл. До меня молодежь, бывало, ложилась поздно и вставала поздно. Я же настоял, чтобы ложились в 10 часов, а в 8 часов все вставали. Утро. 7 часов. Дедушка уж встал и уже поблагодарил Бога, что Он удостоил его видеть снова ясное солнышко. Выходил на улицу (он спал дома) и через дорогу шел в сад на пчельник. Будил Николая готовить самовар. В 8 часов будили нас. Мы (с Ал. Ал.) спали в выходе. По славословии Господа, садились за чай. Начинались разговоры. Чай пили часа полтора. В разговорах, обыкновенно, перебирали родню. После чая расходились, кто в сад, кто в мышник, кто в выход. Раза два, кажется, ходили в лес по грибы. 1 час по полудни обедали. Если не особенно жарко было, играли в карты, а если жарко, то опять расходились доканчивать из утра начатое дело. Часов в пять пили чай. После чая играли в городок: я с псаломщиком, а Ал. Ал. с Н. Ал. Играли часа два. Потом усталые усаживались на чурбак (против) у стеклянной двери около дедушки. Дедушка начинал рассказывать, как он был отделен братом, сколько он горя видел, живя один, какие виды видывал за свою долгую жизнь. Мы все бывало слушали. Так проходило время часов до 9. Солнце уж зашло, но было еще светло. Дедушка говорил: "Ну, время ужинать". Мы, кто выносил стол наружу и стулья, а кто шел к Марьке Дм. Никонора за ужином. Ужинали мы на улице пред стеклянной дверью.

Никогда не забуду я этих ужинов. В селе тихо. Разве где собаки нарушат эту тишину своим лаем. Луна уж начинала выплывать на безоблачное, небесное пространство и своим бледным светом озарять мир земной и нас, несчастных букашек этого мира, ужинающих на улице. Как это все просто! Как это все мило! И естся как-то с особым аппетитом. После ужина мы, бывало, гуляли. Шли к церкви, потом дальше по Маковской земле к барским избушкам (дедушка мой живет среди вольных, а за Маковой землей живут бывшие барские). Везде зелень. Сады, клумбы с цветами и в то же время луна - эта неизменная свидетельница земных ночных приключений. Потом, возвратившись, ложились спасть. Так проходил день.

"Врачу исцелися сам". Вот что должен я всегда иметь в своих мыслях. Быть учителем других - нужно прежде всего самому быть здравым. Учишь ли вере - сам будь верующий. - Учишь ли справедливости - сам будь справедливым. Учишь ли милости - сам будь милостив. Учишь ли любви - сам люби. Учишь ли нравственности - сам будь чист во всем. Нужно, чтобы слова не расходились с делами, тогда только можно рассчитывать, что достигнешь чего-нибудь из намеченного. Но так ли поступаю я? Согласна ли моя жизнь с моими мыслями? Прости мне, Боже! Нет. Не тоя делаю, что мыслю. Как же буду я говорить-учить других после давешнего случая?.. Поистине врачу исцелися сам. Пошлы будут все твои начинания и никогда не достигнешь цели, если дела твои не согласны будут с словами. Я давеча согрешил. Прости мне, Боже, окаянному. Дай сил бороться с врагом.

Понятно мне теперь мое состояние. Понятно также и то, отчего оно происходит. Нервы мои расшатаны. Нужно теперь, когда открыли мне глаз, исправиться. Но немощен я. Ты, Боже, пошли Свою помощь мне грешному и окаянному. Я надеюсь на Тебя, Всемилостивый! Помоги мне! Одному Тебе известными путями исправь меня.

Давеча был псаломщик Добросердов из Карамышева Липецкого уезда. Он рассказывал мне свою короткую жизнь в псаломщиках. Из его рассказа мне несколько уяснилась причина моего угнетенного состояния, а так же средство борьбы с ним. Отныне приступаю к делу...

Был у всенощной в Варваринской церкви. Пели незавидно. Хотели спеть что-то особенное, но гармония у них плоха. Орали, кричали, похожего чуть. Все-таки я получил успокоение. Теперь покоен. Да, правду сказать, в храме Божием его только и можно найти. Я его всегда там и ищу. Служил о. Василий Реморов. Очень хорошо прочитал евангелие от Иоанна...

14 сентября
Благодарю Тебя, Боже, что Ты сподобил меня снова увидеть свет и сохранить меня в прошедшую ночь от всяких диавольских козней! Благодарю Тебя! Ночь прошла и день настал, так следует искони веков. Но было время, когда не было ни дня, ни ночи. И будет время, когда для одних будет только всегда день, а для других всегда только ночь. Когда это будет - неизвестно и жить нужно так, чтобы всегда быть к тому готовым: "Ибо не весте ни дне, ни часа в оньже Сын Человеческий придет".

День уже на исходе. Я, окаянный, терзаюсь и мучусь за свои дела. Что мне делать? Как мне быть? Ведь опять все то же, что и вчера! Простите, простите! Кто может простить! Помогите, не то я погибну. Пропасть близка. Я уж почти у ней. Скоро... скоро...

Скучно... И в то же время понятно, отчего скучно. Знать причину своей скуки и не быть в состоянии отстранить ее! Как это все печально. Да и может ли быть еще что-либо печальнее, как сознание своего бессилия. Я не могу бороться с своей страстью. Она глубоко пустила свои корни. Она уж продолжает семь лет. Ведь это слишком много. Но Бог Всемилостивый и Всемогущий даст мне возможность бороться с ней. Господи помилуй!..

15 сентября
Сегодня иду получать от Андреева часы. Третья собственность будет у меня: гитара, велосипед и часы. Я собственник трех вещей в 20 лет. Сегодня нужно опять навестить семинарию - поискать себе квартиранта. Вчера брат Валя был и что-то говорил о Мише Вознесенском, как будто он хочет стать. Вот было бы прекрасно. Все мне повеселее бы было, а то одиночество печально на меня влияет. Вот уж дважды было то, что не должно совсем быть. Это все от одиночества. Скучно. Вот и делаешь неподобающее. Поступит Миша - все будет с кем живым словечком перекинуться, тем более что мы с ним издавна знакомы были. Много общего у нас...

Был в семинарии. Говорил с Мишей Вознесенским относительно квартиры. Он согласен перейти. Ну и слава Богу! Наконец-то самое главное я почти сделал - квартиру набрал. Теперь еще вот поскорее бы узнать: сколько выйдет на брата в месяц, а тогда бы уж дело пошло своим чередом. Но раньше конца месяца об этом не узнаешь. Нельзя... Что делать - придется подождать...

Ходил за часами, но не получил их. Оказалось, что еще не готовы и раньше вторника не будут готовы. Очень жаль. Часы нужны. С чужими-то не ловко жить. А впрочем, почему не ловко? Ведь все остальное-то все равно чужое, так уж одно к одному - чужое к чужому. Теперь пока до вторника, пришлось взять часы у Феодора Александровича Покровского. Если мои во вторник будут не готовы, то я их возьму назад. Спрошу у Киреева будильник. Небось и с будильником проживу пока, а когда богаче буду, тогда себе новые куплю...

Опять за старое. Не могу без того, потому что сильно люблю. Все думаю и думаю, и думаю. На минутку займешься чем-либо другим, рассеешься, а потом опять за свою старую думу. Что делать! Сейчас вот просматривал два последние письма от 31 марта (1 апреля) и от 6-го апреля. Одно с ее подписью, другое нет - и от этого другого она отказывается. Но оба эти письма от нее. В этом я не сомневаюсь. Почерк один и тот же. Оба письма принадлежат ей. Из письма от 1 апреля видно, что начатое мною дело, а потом так резко перерватое, не погибло. Оно заронило семена, которые, надеюсь, принесут много плодов. Думается, что нынешний год обязательно будет опять переписка. Кто-нибудь из нас опять начнет. Я сам покреплюсь. Не буду начинать до января 1908 года. Думается, что она начнет раньше при первом удобном случае, если только верно то, что написано в письме от 1 апреля, если не все, то хоть что-нибудь. Боюсь только 1-го апреля день обманный. Но если она желала обмануть, то для чего скрывать свою подпись. Если хоть что-нибудь правда, то дело я не считаю еще оконченным. Оно продолжится. Посмотрим - насколько правильно я мыслю. Подождем - время покажет...

Сегодня опять ее видел во сне. Да и странно было бы не видеть во сне то, о чем почти ежеминутно бредишь на Яву. Боюсь, как бы до сумасшествия не додуматься. Ведь легко... Ну, да Бог милостив - избавит меня от такого недуга, а все-таки нужно рассеяться, не то плохо может быть. Скоро учиться. Осталось всего два дня, а тогда опять за серьезное дело... Трудно будет, но что делать, на то пошел. Жил легко - теперь уж время и потрудиться. Только сразу-то, пожалуй, много очень трудов беру, нужно бы из под довольки, а то может несчастье выйти... А, пожалуй, сразу-то и лучше. Окунулся в житейскую мудрость на половину, да и копайся там. Я говорю "на половину", потому что сам еще продолжаю быть учеником. Житейскую мудрость можно познать только тогда, когда окончательно войдешь в жизнь.

Все шло доселе благополучно. Дошло до языков и стало дело. Я говорю про Колю Серебрякова. Сегодня он не держал экзамена по-гречески и по-латыни. Получился курьез. Теперь надежда осталась на следующие два предмета: географию и арифметику. Если он по ним получит по 4, то, как сказал секретарь, можно ходатайствовать пред правлением о принятии в семинарию с обязательством выдержать дополнительный по языкам экзамен в конце следующего года. Можно сказать, что дело почти проиграно. Надеяться на географию и арифметику трудно. Напрасны оказались мои труды по занятию с ним по-гречески и по-латыни. Что толку от того, что я в течение целого месяца ежедневно ходил с ним заниматься по-гречески из Семинарской ул. на 1-ю Камендантскую. Ровно никакого. Да и в жизни еще никогда он, греческий яз., ему не потребуется. Что и знал и то скоро позабудет. Но может быть еще география и арифметика оправдает его надежды!..

16 сентября
Сегодня нужно пойти к обедне к себе в Семинарию: послушать службу нового ректора и его проповедь. Он прошлую службу сказал, что будет говорить теперь всякую службу. Схожу послушаю. Из слов отчасти можно узнать человека с его умственной стороны. О нравственности по словам судить нельзя. Говорить не то же, что делать. Хорошо бывает сказано в теории, но худо применяемо на практике. Одно говорить и делать удается не многим людям... Но были и такие, хотя их немного. Какой в жизни буду я? Будут ли мои слова соответствовать делам? Кто знает. Может и будут. Конечно, буду стараться, чтобы слова мои соответствовали делам. Но буду ли в состоянии - узнаем тогда. Ведь часто хотел бы, чтобы слова твои соответствовали делам, но обстоятельства не позволяют. Не считаться с обстоятельствами - придется вступить в упорную борьбу с окружающими, где конец - погибель...

Напрасны оказались мои надежды, отца ректора не только не слышал, но даже и не видел. Он не служил. Ну, да успею еще его послушать. Теперь придется ходить всякий раз в семинарию...

Стоял в церкви и невольно, против своего желания, мыслил о том, о чем не подобает. Голова была набита чем-то тяжелым, щеки горели, в ногах ощущалась усталость. Плохо входило в душу, что читали пели. Да, нужно заметить, и плохо пели, нечего было слушать. О. Павел каким-то подземным голосом служил - тоже слушать нечего... Потом еще стесняла меня официальность, которую невольно чувствовал: сзади стоял инспектор. Несколько слов об инспекторе. Среднего роста, рыжий, бритый. Лицо непривлекательно. Молодой - годов 33, не больше. Только пять годов как кончил курс академии. Был сначала субинспектором в Тифлисе, а потом там же преподавателем, а теперь у нас инспектором. Скоро поднялся. Что-то будет. В такие времена редко бывают хорошие инспектора.

О чем писать? Не очень, а хочется писать. Хочется свои непонятные самому чувства изложить на бумаге. Чего боялся, то опять со мной случилось. Что же делать!?! Не знаю, как быть. Еще давеча до обеда я почувствовал себя плохо. Какая-то тоска не давала мне покоя. Хотел заняться чтением - ничего не оказалось подходящего, а что было, то меня не привлекало. Мне не понятно было: от чего бы это такое? Я старался устранить тоскливое состояние. Пошел пройтись. Все то же. Пришел домой. Сели обедать. Во время обеда пришли брат Валя и Зарубкинский Павел. После обеда я подсел к ним. Поговорили. Я немного рассеялся. Валя собрался уходить. Мне не хотелось оставаться одному. Я стал соображать: к кому бы мне пойти? К дедушке? Вчера был. А сегодня зачем? Новости все вчера узнал. Нет, туда не зачем. К тете? Далеко. Времени мало. Нельзя оторваться. К Кирееву?!.. Зачем? Незачем. Не стоит идти.

Брат меня и спрашивает: "Разве ты к Кирееву ходишь только зачем?". "Да, конечно", - отвечаю я. "Только-то"... "Ступай, - говорит брат, - разыскивать Зинаиду Васильевну". "Пожалуй, пойду". Я оделся и мы ушли из квартиры. Дошли до общежития. Они ушли в общежитие, а я опять остался один. Опять почувствовал себя одиноким. Дошел до угла Теплой ул., увидел Мишу Вознесенского и с ним пошел по Теплой ул. до Долгой. Здесь на углу распрощались. Он перешел на другую сторону. В это время из Теплой на Долгую проехал ректор. Я ему не поклонился. Потом по Долгой я пошел на квартиру, чувствуя себя одиноким и несчастным. Прошел немного и решил вернуться сходить в Нарышкинскую читальню, поглядеть епархиальные и, кстати, в каком классе М. Дилициева. Пошел опять на Большую. Не доходя до Семинарской ул., встретил Лизу Архангельскую. Поклонился ей. Она ответила. Я пошел дальше. Подхожу к читальне. Она заперта. Я спросил у мальчика, когда ее отворят. В 21/2 ч. Было только два. Ждать полчаса. Я прошел дальше до Знаменской ул. В этой ул. квартировала, а может быть квартирует и теперь, Зинаида Васильевна. Я хотел было искать ее квартиру, да вспомнил, что дважды уж искал и не нашел, и оставил свое намерение не исполненным. Прошел дальше к собору, потом пошел назад по городскому скверу. Вдруг, вижу Сергея, сидящим на скамейке. Он подошел ко мне. Поговорили. Прошли с ним до Гимназической ул. Он сказал, что пришел смотреть туманные картины. На Гимназической ул. мы простились. Я опять остался одинок. Опять скверно стало на душе. Я побрел домой. Дошел до Казанского сквера. Здесь встретил брата Валю с Паней. Я спросил: "Куда?". "К Сергею". "Я его только что сейчас встретил около читальни. Пойдемте в читальню посмотреть Епархиальные". Они согласились и я опять пошел обратно, забыв свое одиночество. Начались шутки и рассказы. Зашли в читальню. Спросили епархиальные. Нам дали только два номера, но мне хотелось 28-й поглядеть список воспитанниц епархиального училища, а, именно, Дилициеву. Как мне быть! Самому не хотелось спросить. Но чувствовался, что за этим сюда только и пришел. Если уйду, не посмотревши 28 №, то я опять буду чувствовать себя как-то беспокойно. Наконец, осмелился и еще спросил номеров. Он дал только с 29, а нужно-то 28. Что делать? Как быть? На мое счастье библиотекарь ушел из комнаты. Я решился сам взять 28 №. Взял, поглядел. Дилициева Мария в пятом параллельном, перешла в шестом десятке. Узнал, что нужно, и почувствовал, что больше нечего мне делать в читальне. Мы ушли оттуда.

До общежития шли вместе, а потом опять я пошел один. Пришел на квартиру, переоделся. И вот тут-то случилось то, что я всего более боялся, тоже, что в третьем и четвертом дне назад. Почувствовал раскаяние, но было уж поздно. Дело совершилось. Никак не могу... Что же мне делать-то?.. Ответьте, кто может? Я окончательно теряюсь... У не поздно ли? Нет, нет. Лучше поздно, чем никогда. Помогите, помогите добрые люди, пока совсем я еще не погиб... Господи помилуй!..

Сидят сейчас со мной три мои мальчика. Я у них старший и репетитор. Много дела. Теперь я свободен. Репетирование для меня не составляет труда. Но вот приближается время, когда я сам должен буду учиться. Вот тогда-то, пожалуй, и трудно будет. Ведь первоученичество-то я не намерен бросать. Разве только в крайнем случае. Не хватит времени готовить уроков или уж слишком трудно будет, тогда придется уступить первоученичество, тем более, что нет цели быть первым учеником, раз я не собираюсь ехать в академию. Ну, да увидим, что и как будет. Ведь осталось только один завтрашний день, а 18-го будет молебенье, начнутся занятия. Вот беда. На книги денег-то нет. Отдал Кирееву зря. Ну, как-нибудь..

17 сентября
Прочитывал свои записи за март месяц. Тогда еще каникулы были впереди. Я возлагал на них большую надежду. Я полагал, что на каникулах выяснится вопрос: к чему я должен готовить себя? Без решения этого вопроса я считал жизнь свою пустой и напрасной. Я старался выяснить себе цель моей жизни, чтобы потом уж прямо идти к этой цели. Жизнь без цели меня угнетала... Но вот прошли каникулы. Оправдались ли мои надежды? Нет и нет, и нет... Я опять нахожусь в том же неведении. Опять не знаю определенно: куда же мне готовиться? Каникулы не оправдали моих надежд. Теперь я решил отложить решение вопроса: куда мне готовиться? до 1908 года, а пока заниматься текущими делами. Что будет? Гадать не стоит. Удивляюсь своей непоследовательности. То мне одно кажется привлекательным, то другое. Что теперь хвалю, через несколько страниц уж отношусь равнодушно или же совсем... Что? Ничего...

Давеча был Иван Степанович Потапов. Мы много говорили. Я ему жаловался, что тяжко жить мне без определенной цели. Ив. Ст. посоветовал мне оставить свои мечты, как приносящие только одни страдания. "Ты, говорит, не мечтай, а живи больше действительностью, бери от жизни то, что она дает тебе. Займись какою-нибудь определенной наукой, в роде математики, вот и перестанешь мечтать. Легче будет. Правда, от мечтаний одни страдания. Но вот беда, что я влюблен и не могу не мечтать. Не знаю, право, а нужно бы чем-нибудь отрезвится от...

Пришло время подачи прошений о стипендии. Не знаю, дадут ли. Все-таки подам. Может и дадут. А что если не дадут?..

Теперь последний раз должно быть стараюсь, пишу полно о своих мыслях и думах. Завтра начнется учение, в 12 часов молебен. Будет ли оставаться время на письмо?..

18 сентября
Сегодня начало занятий. Будет молебен отслужен в 12 часов. Да уж и время. Целые три месяца жил я без дела. Привык к ничегонеделанию. Лень обуяла мной. Теперь спервоначала-то покажется трудновато-то. Но Бог даст, привыкну. На Бога надейся, да сам не плошай. Придется отвыкать от лени и привыкать к труду. Получится ли что?..

Ну, слава Богу! Наконец-то был и молебен. Узнали результаты экзаменов. Николай Серебряков принят в 1 кл. 2 отд. Труды мои и его не пропали даром. Не напрасно я, бывало, понукал его. Теперь его дело учиться...

Ректор служит так себе, говорит тоже... Получил часы. Приобрел третью недвижимую собственность за 3 руб. 85 коп.

19 сентября
Лавочник накормил нас ситным с керосином. Ну, что ж! Здоровее будут мои ребята. И керосин ведь тоже отчего-то пьют...

Приехал Павел Николаевич проситься в соборную церковь г. Борисоглебска. Что-то выйдет. Сегодня подал прошение о стипендии. Дадут ли что? Пожалуй, что и нет... Увидим... Что будет!...

20 сентября
Хотел было бросить писать дневник, потому что он не принесет пользы, а только отнимает время. но пораздумал и решил опять по силе возможности продолжать свой дневник. Времени-то письмо займет не много, а польза-то от него большая, это заметно. Научаешься писать и мыслить... Итак, дневник будет вестись опять, только поменьше мечтаний...

Были первый раз сегодня классы, какие следует. Первый был Василий Иванович Лебедев. Роздал нам учебники, только, пожалуйста, учитесь. Я тоже получил. Хорошо бы если бы и другие преподаватели сделали то же, что и Василий Иванович, а то нет денег для покупки книг. А книги нужны. Постараюсь сюрьезно заниматься. Может еще пригодится для академии. Но я уклонился от начатого.

Второй пришел Василий Петрович Гагарин. Говорил кое-что. Черкался. Рассказывал даже неприличное. Все учил нас нравственности. Убеждал нас сюрьезно заниматься по его предмету на том основании: знание - величайшая сила. Преподаватель незавидный... Что будет дальше, а сейчас хорошего чуть.

Потом пришел Александр Андреевич Нечаев. Сказал громкую и сильную вступительную речь. Говорил превосходно. Он хотел разбудить в нас уснувшее чувство детской чистой веры во Христа Страдальца... Последние слова: Доверьте мне на два года свои души, а тогда или клеймите меня презрением или же благодарите...

Потом медицины. Пришел доктор Василий Павлович Звонарев. Говорил лекцию, но слушать было трудно. То все входили опоздавшие - мешали, то стал безобразничать Орлов Владимир - опять помеха...

Потом пришел опять В.П. Гагарин по гомилетике. Он сначала говорил о значении своего предмета, о достоинстве проповедей и о недостатках современного проповедничества. В качестве недостатков он указал: сухость, безжизненность (несоответствие слов жизни) и др.

Потом стал читать о книге Глубоковского: "Жизнь средней и высшей школы". Потом совсем замолчал. Я сидел, сидел и в свои замечания написал: блажен, кто не посещает гомилетику. Право слишком скучно!

Новость узнал, что Федор Громов лишился Зарубкина, а на его место поступил Никифор Лебединский из Пичпанды, только три года посвященный из диаконов во священники. О. Феодор отправлен в Санаксарский монастырь. Ну, сколько кувшину по воду не ходить, пора и голову сломить. Феодору давно пора. Только вот странно. Как же это так Никифор-то туда попал? Ведь он из диаконов, ведь так, пожалуй, и мой папаша может хлопотать! Странно, кончальным не дает, а диаконов посвящает. Теперь в Помяны тоже, говорят, хочет посвятить диакона. Да, выходит дело Зарубкино прозевали... Ну, что ж? Может и лучше - в Спасском уезде повсюду неспокойно. Как-то теперь в Зарубкине встретят о. Никифора? Дадут ли ему приговор или это только они давали моему папаше? Услышим... Жаль Зарубкина, да что делать... Поздно уж теперь. Место занято. Счастье Никифору. Как-то это он так сумел подъехать к Иннокентию? Из диаконов и вдруг в такой приход, как Зарубкино. Там около 2000 душ, да так село хорошее. Теплая церковь. Счастье, право счастье о. Никифору. Ну пошли ему Бог сил служить право. Придется много положить трудов...

21 сентября
Душа непокойна. Чего-то нет и это отсутствие чего-то меня волнует. Что мне надо? Определенность. Чувствуется, что неопределенность и есть, именно, "чего-то", что меня волнует. Теперь нужно заниматься, а как заниматься? С какою целью? Вот волнующие меня вопросы. Заниматься, конечно, нужно, но как?.. Продолжать ли по прежнему или несколько ослабить? Не знаю, право не знаю и это незнание для меня тяжко. Что впереди ждет меня?..

Нужно написать домой письмецо... Нет подожду. Может быть Павла Николаевича переведут, тогда уж заодно писать. Подожду дня два...

Один из моих мальчиков что-то свалился. Как бы худа не было. Ну, да Бог милостив. Все пройдет. Резвился, резвился, да и свалился. Поменьше бы нужно выбегать на улицу раздемши - вот бы и не захворал Владимир Владиславский...

Вчера приехал ко мне на квартиру Михаил Димитриевич Вознесенский. Слава Богу, теперь квартира моя полна. Все у места. Содержаться будет, надеюсь, не трудно. Как-то теперь еще пойдут мои занятия? Как всегда, должно быть...

Люблю, люблю тебя, моя милая Дульцинея... Но ты-то что чувствуешь ко мне... О, если бы и ты дарила мне тем же! Как счастлив я был бы... Простите, простите меня... Я виноват, но что делать!.. Врачу! исцелися сам!.. Что ж опять позабыл, что врач должен быть сам здоровым. Да я позабыл и позабыл против воли. Что же делать? Я не мог владеть собой. Все во мне было страсть. Погиб я или почти погиб. Куда мне учить других, когда сам погряз. Учить других нужно самому быть чистым и непорочным, нужно, чтобы слова подтверждались делами, а этого у меня нет. Говорю одно, но делаю совершенно другое. Врачу! исцелися сам! Познай самого себя...

22 сентября
Сегодня службы, как бывало в прежнее время, не было. Привезли в 10 часов икону Божией Матери из Уткинской церкви, отслужили молебен. Пред молебном ректор сказал слово. Сказано хорошо. В актовом зале до молебна были прочитаны нам постановления педагогического собрания об обязательном посещении богослужения, утренних молитв и уроков... Все это в строгом духе... В церкви сегодня у всенощной было много народа. Почти все. Давно уж столько не было...

Сегодня с Павлом Николаевичем ходил в епархиальное училище знакомиться с его племянницей Любовью Семеновной Феофановой, воспитанницей V Кл. I отделения. Я шел в епархиальное в надежде увидеть там Т., но ее не видел. Феофанова барышня так себе; красотой не владеет, но и не дурна лицом. Говорили так, кое о чем. Перебирали все, чтобы не молчать.

Я шел поглядеть Феофанову, да не эту, а другую, Елизавету. Та, говорят, красавица, но видеть ее не пришлось. Очень жаль. Про Любовь-то я ничего не слышал, а про ту-то слышал и ее собственно шел повидать, но Павел Николаевич вызвал другую. Ну, так что ж! Когда-нибудь и ту увижу еще... Во время поездки домой, а не увижу не нужно...

23 сентября
Ну, Догматическое богословие - достанется мне от тебя - много задано и трудно: текста, цитаты, язык варварский и кое-что еще... Что-то будет! К завтрашнему дню урока по Догматическому богословию не приготовил. Куда там Основному тягаться с Догматическим. То было светики - вот это то так богословие. Но, ничего. Бог поможет одолеть эту премудрость...

Некогда было учить. Давеча до обеда только сел, пришел Александр Иванович Яковлев. После обеда опять только за книгу - опять пришел Вася Лебедев. Говорили все про невест, про предстоящую карьеру, про нежелание прекращать учение семинарией. Кое про что многое... Потом пришел Василий Данилыч Феофанов. Кое чай пили, говорили время-то уж 6 часов, а там прослушивал, а там ужинать, а там уж и время спать - времени совсем почти нет. Но это исключительный день и еще-то не скоро повторится. Так что на следующее время я найду возможность приготовить уроки, хотя и сегодня приготовил, но так себе, плохо...

Теперь уж пора спать, а завтра готовить некогда, нужно идти на базар за провизией. Ну, да после приготовиться. Теперь уж дело пойдет. Колесо учения пришло в движение...

Я хочу быть белым, прогнать с лица загар, почему мажу его кислым молоком, которым соблаговолил меня Киреев Михаил Дмитриевич. Выйдет ли что хорошее и достигну ли я цели?..

24 сентября
Другой день уж, а уроки, как следует не удается приготовить. Вчера с Васей все говорили, а сегодня с Ал. Ал. Серебряковым, Павел Николаевичем и дьяконом Яковлевым. Ну, да еще успею. Все это недолго ведь будет продолжаться. Павел Николаевич было ныне уж собрался ехать, да Алексей его снова возвратил. Отъезд отложен на завтра. Вот Павел Николаевич уехал и придется ли еще повидеться когда. Учить еще будет возможность, а быть в таком обществе, как теперь, не скоро удастся.

Алексей Алексеевич пробудет четыре дня и тоже уедет, опять останусь один. Скучно будет, вот опять тогда за книги, и начну беседовать с расколом, догматикой, литургикой, гомилетикой, дидактикой, церковной историей и священным писанием. А теперь пока побеседую с живыми людьми, раз есть тому возможность.

25 сентября
Давеча я во втором часу проследил кто такая Евгения Константиновна Алешинская. Небольшого роста, бледная, нос прямой, волосы русоватые... Очень приятно, что узнал ее. Теперь бы вот с нею познакомиться. Но это гораздо труднее, чем узнать где она квартирует и знать ее фигуру. Но все-таки нужно постараться познакомиться. Удастся ли? Попробую...

Леня писал сегодня письменный. Что-то написал. Тема была: Летние полевые работы. Хорошо бы было если бы ему удалось выдержать экзамен на учителя. Он говорит, что тогда бы женился. Уж и невесту приискал и с приданым. Только нужно сделать два дела, на учителя сдать экзамен и поступить во псаломщики. Бог даст и эти дела будут сделаны. Вот тогда и свадебку отпразднуем. Меня уж приглашал на свадьбу...

26 сентября
Думал, думал и решил послать письмо к ... Выйдет ли что? Увидим. Письмо следующего содержания:
"Здравствуйте (имя рек). Шлю Вам привет и поклон. Извините, что снова беспокою Вас. Дело начато, я не хочу его бросить неоконченным. Неизвестность и неопределенность я не могу далее выносить. Мне желательно возобновить переписку. Право, иногда бывает скучно. Почему бы в это время не поделиться думами и чувствами с миром тебе неизвестным. Это очень облегчающее действует на нервы. Так вот в такие-то минуты тоски и уныния мне и желательно писать (к Вам) и писать и писать и от других получать письма. Моя жизнь полна скуки, так следовательно мне всегда приятно будет писать и получать письма, хотя бы даже и такие, какое я получил от 1-го апреля 1907 года. Одним мне это письмо неприятно, что автор его мне неизвестен. Если бы я знал автора, то я отблагодарил бы его, сказал бы ему большое спасибо. По совести сказать я думаю на Вас. Подчерки схожи до нельзя. Я сличал детально письмо от 1-го апреля и Ваше письмо от 6 апреля. Поверьте я удивился сходству. Не только самая речь, но даже буквы-то похожи одна на другую. Если это письмо написали Вы, то я благодарю Вас за письмо. Оно несколько встряхнуло меня. Заставило внимательнее приглядеться к себе и окружающим и несколько проверить себя. Кто бы там ни писал письмо для меня важно то, что там приводятся Ваши слова, наприм. такие: "Я бы желала объяснить ему его заблуждение, но не могу". Я же Вам теперь пишу: объясните, пожалуйста. Мне будет очень приятно, услышать от Вас его. Ваши слова - про какое-то заблуждение. Так объясните мне его не стесняясь. В чем оно?..

Может быть я и правда заблуждаюсь... тогда мне будет известно, в чем, именно, и я исправлюсь... А может быть напротив из Вашего объяснения я увижу, что Вы сами-то заблудились, тогда уж на мне, простите, будет лежать обязанность по мере возможности разъяснит Вам...
Я думаю Вы помните про какое мое заблуждение беседовали с подругой в конце марта 1907 года.
Прощайте!..

27 сентября
Боже, помоги учиться! Право не могу взяться... Но ведь нужно учиться, а следовательно должно учить. Я и буду учить. Ведь она учится хорошо, так и я не должен отставать. Боже, дай сил последовать ее примеру!..

Вчера послал пять писем и одну карточку Михаилу Власьеву. Что мне они принесут. По моему расчету эти письма должны мне принесть 105 руб. А что принесут - увидим. Через неделю будет уж известно... Что-то тошно... Нужно учить.

28 сентября
Сегодня уж будут спрашивать как следует, будут ставить балы. Вчера принесли журналы. Хотелось бы мне хорошо учиться, но... Вот не было печали, да, как говорится черти накачали! Все было устроил относительно квартиры, а теперь опять голову ломай: Михаилу Димитриевичу нужно уйти, заставляют обстоятельства. У нас еще места нет, а ему нужно поставить к себе брата Владимира. Как быть теперь мне? Если Михаил Димитриевич уйдет - квартира опять будет неполна. Где мне тогда взять пятого, а он нужен. Я обещал хозяйке пятерых. Как же быть? Ну, хорошо. Завтра видно будет. Поищу квартиру, если найду, то перейти придется, а шестерым будет слишком тесно. Утро вечера мудренее. Оставлю до завтра... Что будет, то будет...

29 сентября
Давеча, гуляя с Николаем, встретил я ... Так. Астин... Она стушевалась. Я ее сначала не угадал. Получила ли она мое письмо? Вот интересно бы знать. Зря давеча не проследил, куда они ходили. Уж не в фотографию ли? А может быть в склад земский покупать письменные принадлежности - нужно бы последить... Должно быть получила письмецо, раз так стушевалась. Ответит ли? Увидим...

С этой квартиры решили уйти. Уже квартиру подыскал: угол 1-й Долгой и Киркиной лавка Зеленина... Послезавтра думаю переехать. Платы 6 рубл. с бельем. Слишком уж эта квартира далеко от семинарии. Та все-таки будет на два квартала с половиной поближе, а то ведь время-то скоро будет грязное: в этой улице ноги не вытащишь... Немного неудобно относительно хозяйки...

30 сентября
Дело кончено. На завтра назначен переезд на новую квартиру... А на дворе пошел дождь, не в далеком будущем предстоит грязь... Дай Бог завтра получше перебраться на новую квартиру, а оттуда все будет поближе ходить, да и грязи-то будет поменьше. Скорей бы, скорей бы...

Давеча был у Павла Гавриловича и заходил к Зинаиде Васильевне Поповой-Сперанской. Наконец-то, нашел их... Поиски мои оказывались тщетными оттого, что адрес был неправильный, не Знаменская улица, а 1-я Долгая... Вот теперь вопрос, как же бы мне устроиться насчет корреспонденции. Ведь письма-то приходят на квартиру... В особенности боюсь за письмо по городской почте. Ну, хорошо. Сделаю так. Завтра скажу почтальону, чтобы он носил все адресованные мне письма на Киркину ул...

1 октября
Слава Богу! Квартиру переменил. Легче стало на душе, но труднее на сердце. Чувствуется что-то плохое. Та хозяйка поставлена в плохое положение: причина тому я. Но что делать! Когда я нанимал ту квартиру я не собирался ее так скоро покидать, я думал на ней зиму зимовать. Ан не пришлось, ну и хорошо. Что Бог не делает, то к лучшему. Боюсь одного теперь, а, именно, что до меня дойдет теперь письмо Т., хотя я сказал своему почтальону, а он обещал передать Тезиковскому. Выйдет ли что? Да может она и не ответит?.. Ну тогда другое дело... Боюсь того, что ответит, да письмо-то до меня не дойдет. Нужно еще завтра увидеть того почтальона. с Тезиковой ул. и сказать ему о своем переходе. Тогда по крайней мере буду знать, что если не получу, то следовательно она не ответила...

Было два дня праздник. За эти праздники я думал восполнить свои знания из прошлого, чтобы, сидя в классе, не дрожать ради спроса. Но прошли два праздника, а я с этой перевозкой почти ничего не выучил. Вчера и подвчера не учил - взволнован был предстоящим переходом с квартиры на квартиру, а сегодня, как-то еще вновинку, плохо училось, да как следует еще не устроились. Значит завтра опять в классе придется дрожать из-за спроса. А всему причина первоученичество! Сколько я крови перепортил из-за него, из-за хороших отметок. Никак пора уж бросить? Нет еще! Сила в аттестате, а он у меня еще не докончен. Начато дело, нужно кончать. Четыре года тянул лямку первоученичества - так нужно уж дотянуть еще два года! Пусть завтра спрашивают? Ведь их много еще будет завтра!

2 октября
С утра почувствовал боль в голове. Классы просидел через силу. По всем предметам отказался. Должно быть голова болела от того, что плохо спал на новом месте или угорел от самовара. Теперь ничего - все прошло, а давеча просто беда...

Уроки к завтрашнему плохо приготовил. Не потому, что не готовил, а потому, что в голову-то что-то они не лезут. Занимался много, а толку чуть. А надо учить получше. Постараться забрать на пятки - силы и способностей, пожалуй, не хватит. Ныне учил много, а много ли выучил? Нет, - мало и во всяком случае не на "пять"... Плевать на них на пятерки-то! Сколько получу, то и мое. Буду стараться и, конечно, получу желанное: цели достигну, если неуклонно буду идти к ней. Постараюсь. Не завтра же обязательно меня спросят. Кроме меня 39 человек ...

3 октября
Пропало все... Чувствую себя скверно... Всюду неудача. Ответа нет... Ну, что ж. Плюют на меня и это хорошо: определяет к чему я должен идти. Учиться, учиться, учиться - вот что должно быть моим девизом... Трудно будет - Богу молись - все будет хорошо. Все утешение в учении. Забудь про все. Пусть плюют - ты не отплевывайся. Тяжко на душе, но что делать... Не смущайся и гони от себя тоску и уныние - учись, учись, учись. Опять повторяю не смущай начальными неудачами. Придет время терпение и труд возьмут верх над всеми неприятностями. Старайся учись...

Пусть плюют, ты молчи и терпеливо сноси. Терпение великое дело. Претерпевший до конца, тот будет спасен. Боже, благослови к своей цели...

Давеча кричал: учиться, учиться! Одно осталось - хорошо учиться! Где же тут хорошо учиться? Давеча до репетирования мальчиков выучил, и то не как следует, только по догматике. А ведь завтра пять уроков! Когда же учить? Может быть скажите: вот вместо того, чтобы писать ты бы учил урок, хотя по священному писанию. Учил, да глаза закатываются, денницы слипаются - хочется спать. Потому и сел писать, что хочется хотя немного разогнать сон. Но он не отходит. Где же там учиться хорошо! На тройки. А все-таки нужно по священному сегодня выучить во что бы то ни стало. Может завтра спросит Василий Иванович. Ему уж не стоит отвечать так, как сегодня отвечал Гагарину. Он может два поставить. Итак. за дело с Богом. Отложим на время сон и поучим по священному писанию... С Богом, за дело...

4 октября
Хотел бы учиться, да немощен я. Вот теперь бы: почему бы не выучить по догматике? Немного осталось? Спать хочется - сон мешает заниматься. Как печально - а времени-то немного, всего только 10 часов, а уж спать хочется...

Ни чем не должно смущаться. Учить и учить - терпение - плоды будут сладки. Во время классов чувствовал себя скверно. Причина - незнание уроков. Нужно к субботе приготовить. Времени-то хватит... Главное: поменьше думать о будущем, а побольше вникать в настоящее. Тогда будет хорошо: тоске и унынию не будет места во мне. Постараюсь жить так...

У Лени экзамены идут хорошо. Пока по всем выдержал. Еще осталось два экзамена по географии и отечественной истории. Они будут в субботу 6 октября. Дай Бог ему выдержать. В солдатах нехорошо быть...

5 октября
Задумал шить себе пальто. Назавтра назначено: идти с портным Цирульником покупать драп. Всего нужно денег рубл. 30, а есть только 23 руб. Хорошо бы. если бы завтра еще прислал бы кто, или дядя Володя или диакон Покровский, а то купить-то я себе куплю, а на что же содержаться? У Михаила Димитриевича возьму на содержание - у него есть, а пальто- то уж время шить - не ныне, так завтра, а будет холодно и грязно, к тому уж время идет... Уроки приготовил не по всем - по литургике только прочитал. Хотел было выучить, да подумал: к чему? ведь экзамена не будет. Если теперь поставил плохой бал, то спросит-то все равно не скоро, в конце четверти, тогда и буду готовиться, а теперь займусь лучше по другому предмету. И не почему не занялся, потому что пришли Урешев и Вознесенский.

6 октября
Вот и день прошел... Скоро спать... А потом опять день, а потом опять спать и так до тех пор, пока не возвратишься туда, откуда взят был. "Земля есте и в землю отыдеши", - сказано было Адаму.

Сегодня ходил покупать материал для пальто. Всего купил на 22 руб. Драп плоховат купил. Нужно было получше, да денег-то нет... Рассчитывал я сшить себе пальто в 26 руб., а теперь вижу, что 30 руб. не обойдусь - придется еще набавить рублика 2-3. Ничего не поделаешь...

Спросить сегодня ни почему не спросили. Теперь на следующей неделе будут и меня спрашивать. Хорошо бы, если бы еще недели две не спрашивали - я все бы готовился, а то если почему спросят - я брошу по тому заниматься - цели нет: экзаменов не будет... Спросят хорошо - не спросят еще лучше - одним словом - увидим. - Теперь брошу писать спать хочется. Сон - лучшее благо в здешней жизни - и так будем спать...

7 октября
Опять мучение... Опять непонятная тоска о чем-то... Чувствуется сильная скука и бессилие разогнать ее. Нужно бы учить, да книга опротивела. Привык ничего не делать - теперь и трудно отвыкать - привыкать к труду... Еще мучает меня неизвестность моего послания от 27 сентября. Почему ответа нет? Потому ли что не хочет отвечать или не имеет к тому возможности? По-моему, не отвечает потому, что не имеет возможности . Гулять не водят их, а сослать с кем-либо еще, очевидно, не решается, по причине стыдливости. Подожду еще - может и получу что. Но может письмо мое не дошло? Право не знаю. Нет, должно быть дошло, тогда почему же она так стушевалась, когда я с ней встретился на Большой улице. Словом, хотел выяснить свое положение, а оказалось еще хуже дело запуталось. Мне стало тяжелей...

Время уж спать... Керосин в лампе приходит к концу... А хочется писать - писать потому, что хочется что-нибудь оставить на память об сегодняшнем вечере. Ведь больше уж вечер этот не повторится: он уйдет в вечность. Чего-нибудь особенного за этот вечер не случилось, за что бы следовало его записывать на память. Вот почему хочу отметить этот я вечер: я чувствую себя сейчас покойно - не волнует меня ни догматика, мой враг, ни другое что... все покойно... И как это приятно... Спокойная жизнь - вот истинное блаженство. А все-таки время спать... Веки смыкаются от утомления... В комнате моей тепло... теплота клонит ко сну... А в голове пред умственным взором все стоит образ Т., но и он меня сейчас не волнует - во мне как бы сейчас все чувства отупели. Нельзя сказать, чтобы устал я, но все-таки организм требует сна для восстановления энергии...

8 октября
Утро... Я уже сходил на базар - купил на неделю мяса, сельдей... Нравится мне заведовать хозяйством. Быть экономом приятно... Напрасно я, проходя мимо училища, заглядывал в окна. Еще рано. Никого не было видно. Ведь только еще седьмой час, когда я проходил там.

На дворе сильный мороз. Вода в лужах замерзла, а теплого пальто еще нет, да и денег-то нет. Как же быть-то? Может быть на этой неделе кто и пришлет. Ужели они не понимают, что здесь у меня своих денег нет? Это в высшей степени для меня странно! Если не вышлют на этой неделе, то придется класть зубы на полку и как рассказывал Киреев с жирных щей съезжать на похлебку. Плохо дело. Ну, да авось пришлют! Времени-то еще целая неделя - увидим - насколько отцы заботятся о своих детях! Остается ждать, имея надежду, что придет время и все устроится...

9 октября
Дни идут своим чередом... Завтра среда - опять полнедели долой. Ну и слава Богу... Сегодня видел я плохой сон. Как-будто играл я на гитаре и под рукой у меня гитара в двух местах изломалась - отвалились края. Гитара новая, а в руках у меня были от нее осколки... Проснулся я с тяжелой головой. Отчего бы это могло присниться? Обыкновенно говорят, что видишь во сне то, о чем пред сном думаешь или говоришь, или во что играешь. Помнится - вчера я ничего сходного со сном не видел. Правда, когда заставлял Мишу прочитывать статьи - я сам с полминуты подержал гитару в руках, но и только - потом повесил... А во сне то ведь у меня она развалилась... Символов думается мне в этом сне никаких нет. Да и к чему они могут быть - на горизонте моей деятельности туч пока еще не видно. Что будет дальше? Снам веры я не имею...

Алексей Алексеевич или по простому Леня, выдержал экзамен на учителя. Сегодня был последний. Слава Богу! Теперь дедушка Манулыч может умирать покойно: все его сыны и дочери пристроены. Его Алеша теперь миновал солдатчины, а Николай в семинарии. Все у места. Теперь, если Бог судит - остается погулять еще на свадьбе сыновей своих. Но это, если только Бог судит...

Леня рад. У меня спрашивал, что жениться ему или нет. Я определенного ему ничего не ответил: "Смотри сам", - вот мои слова. Женитьба великое дело! На век связать себя узами с другим существом - это ли не велик шаг? Кто знает - какая будет жена? А то вон дядя Володя женился, да клянет теперь свою жизнь. Боязно брать на свою шею человека, которого совсем не знаешь. А где его узнать-то? Я вот хотел было узнать человека, чтобы потом не раскаяваться, да видно не судьба: ответа нет и нет... Ну, что ж?!!..

Не ошибся я. Надежда моя оправдалась. Сегодня приехал к Покровскому отец - вот и будут деньги на содержание. Пришло время и устроилось, что я и выразил 8 октября. Думается и другие два отца не замедлят высылкой денег. Только надейся, не падай духом. Будут деньги и на содержание, и за квартиру, да еще хватит заплатить за пальто... Ну и слава Богу... Если бы еще завтра объявили, что назначили стипендию рубл. в 20, то хорошо бы было - и с Киреевым расплатился бы... В деньгах надежда моя оправдалась... Хорошо бы, если бы она оправдалась и относительно письма отосланного 26 сентября... Что-то долго нет ответа. Ужели не ответит. Нет, не верится этому. Обязательно ответит - так говорит мне мое сердце, а сердце вещун . Должно быть потому и не отвечает, что не имеет возможности. Подожду еще. Терпение, терпение, терпение и прежде всего, не нужно отчаяваться и падать духом, а молиться Богу...

10 октября
Сейчас сидели с Ал. Ал. Я советовал ему завести дневник и записывать в него свои думы и чувства. Для образца я прочитал ему кое-что из своего дневника. Дневник мой должно быть показался ему скучным. Когда я предложил ему дослушать дневник экзаменов, то он отказался, говоря: "Мне что-то спать хочется" и ушел спать... Я опять остался одинок и спешу отвести душу в своей тетради. Не знаю - понял ли что Ал. Ал. из прочитанного? Я кажется прочитал ему кое-что лишнее. Ну, уж теперь прочитал. Раз лишнее, то не нужно бы читать - об этом думают раньше - прежде чем что-либо сделать нужно обдумать: удобно ли это? Не принесет ли это вреда самому мне? а тогда уж делать... Когда уж дело сделано, тогда поздно тужить. Слово не воробей его не поймаешь... А Т. все-таки я сильно люблю... Эта любовь мне причиняет сильные муки. Что же она еще молчит?!?!?!?!!

11 октября
Сегодня Зинаиды имянинницы. Моя сестра тоже имянинница. К Зинаиде Васильевне на имянины не ходил, не было времени. Поди ругали меня - у меня в пять часов сильно горели щеки. - должно ругали меня. Ал. Ал. ходил к Иннокентию проситься во диакона в Мордовские Поляны. Прошение принял. Молод, а то бы определил, ... хотя бывали примеры, что и до призыва определял. Наприм., Михаила Тарасовича. Увидим. Может еще и определит...

12 октября
Чтобы более не сомневаться - дойдет ли до меня письмо, посланное по старому адресу, я решил это испытать. Сегодня отослал по тому адресу открытку. Если придет ко мне обратно, то, следовательно, я получу ответ на письмо от 27 сентября, если только оно будет послано. А если не придет ко мне, то, следовательно, ответ, хотя и будет послан, не дойдет.

Давеча письмо только опустил, а через два часа его получил. Очень скоро. Теперь у меня нет сомнения, если ответ будет послан, то я его получу. Если же ответа я доселе не получил то потому, что его еще не посылали, а почему не посылали? Право не знаю. Не имеет ли возможности прислать ответ или не хочет его послать. Подождать еще - может и дождусь чего... На открытке было написано: Я думаю - догадаешься, что за цель этого письма.
Твой верный друг

P.S. Долой сомнения. Пусть царит уверенность. Да теперь я уже уверен, что корреспонденция, посланная по старому адресу, дойдет до меня. Принесет ли какую-нибудь пользу эта уверенность? Сомнительно... Ужели на меня плюют?!?! Боюсь, что да. Но что делать! Еще страданий прибавится моему любящему сердцу,.. но страданий бесполезных и вредных...

13 октября
Ходил в баню. Там видел Сер. П. Поговорил с ним кое о чем. Послал с ним поклон к Н. Дойдет ли? Может и дойдет. Сегодня уроки у нас были по полчаса. Что причина тому неизвестно...

Теперь у меня нет сомнения, что все письма, посланные по старому адресу, дойдут до меня. Сегодня я получил письмо от папаши по старому адресу... Только пришлет ли?

14 октября
В голову все чаще и чаще лезут раздумья: так к чему же себя готовить? Трудно жить без цели, Не скажу и призванья - призванье у меня есть (быть священником), но без цели трудно жить. Пора бы уж мне наметить себе путь более определенно. От неопределенности тоска, муки и волненья. Что мешает мне назначить себе цель? Болезнь моего сердца. Сердце мое болит тяжко, чувствуя себя одиноким, заброшенным.

15 октября
Вчера в семинарии было два торжества, как говорил ректор, торжество любви, торжество благотворительности. Вчера был юбилей педагогической деятельности Геннадия Флегонтовича Левикова и акт попечительства о бедных воспитанниках. Вчера, таким образом, был праздник, а сегодня с похмелья голова болела, а потому уроки сокращенные и не было спроса. Только все дело испортил Н.Н. Чиннов - заявил, что он не признает отказов: троих посадил, а двоих выспросил. Остальные уроки прошли хорошо. Спроса не было. Занимались так кое-чем. Много беседовали с отцом Василием. Он нам объявил, что перестройка семинарии дело решенное. Будет она продолжаться в течении 3 годов. Ликуйте наши "лешаи" - экзаменов не будет целые три года. Только не получайте двоек.

Мне это известие причинило горе - боль уму. И так последние три года занимались плохо, в голове почти ничего нет, а тут еще перестройка семинарии - опять годы будут сокращенные - так, пожалуй, не попадешь в высшее учебное заведение, а если и попадешь, то будешь сидеть дураком - в голове-то ничего нет. Право беда! Одному заниматься хуже чего нет. Но что же делать - очевидно придется заниматься одному... Видно будет, что нужно будет делать тогда, а теперь пока нужно заниматься не ослабевая тем, что задается...

16 октября
Сегодня был спрошен по догматическому богословию. Ответил скверно. Почему? Готовился может быть плохо? Ой, нет! Готовился хорошо, но ответил плохо. К стыду своему должно указать эту причину в плохой памяти. Когда был спрошен, то все в голове смешалось и я не знал, про что отвечать... На все заданные вопросы ответил, но ответил плохо. Многие тексты переврал. Что вспоминать, плохо ответил! Так что ж теперь делать? Как же помириться с своей слабой памятью? Продолжать ли учить по прежнему, утомляя себя, или. решив, что способности мои ограниченные не лезть из кожи вон. Лбом стены, говорят, не прошибешь, а мне хотелось бы. Но против естественного закона не должно восставать... Отныне я буду учиться, но не для того, чтобы быть выше других по списку, а для того, что нужно учиться. Пусть баллы ставят какие кто хочет - я не буду обращать на то внимание. Мне нужно учиться - чтобы учить других - нужно знать чему учить и как учить, а для этого нужно самому учиться. А потом. Ведь она учится и учится хорошо, так и я по ее примеру должен учиться. Куда придется деваться по окончании семинарии еще неизвестно. Поэтому нужно учится, чтобы было больше дорог для выбора к жизни...

Думается мне, что я дальше семинарии по наукам никуда не уйду. А что же за семинарией-то? Бедственное влачение жизни в роли какого-нибудь псаломщика... Как это скучно, постыло... Мне желательно бы быть священником в Выселках, но только при условии, чтобы подругой жизни моей была Т. За священство в Выселках при таком условии - я променял бы все высшие учебные заведении с их благами. Мне теперь кажется, что если я не буду иметь около себя Т. (так сильно я ее люблю), то мне нечего уж мечтать о семейном счастье... Может быть это только бред расстроенной фантазии? Но любовь-то дает себя знать... Сердце болит жестоко... Как бы мне хотелось получить от нее хоть строчку письма! Эта строчка была бы лекарством для моего больного сердца, но ответа все нет и нет. Напрасны должно быть мои надежды...

Сейчас ночует у меня на квартире молодой, только еще третий год посвященный, священник. Давеча я расспрашивал его о священстве, собственно об его жизни в роли священника. Все его рассказы вкратце можно свести к тому, что должность священника трудна. Поприще широко - есть где руки приложить - только мы, говорит, плохо занимаемся - причина тому неподготовленность к жизни. Наша семинарская наука слишком абстрактна. Для жизни нужно учиться у жизни, а не у учебников. Учебники должны быть только помощниками. Знания-то жизни у нас нет. Чему же будешь учить мужичка, когда совершенно не знаешь его жизни. Нет. Кто собирается служить мужичку в роли его пастыря, тот должен еще до поступления в должность пастыря изучить жизнь мужичка и его физиономию, как иногда выражается Александр Андреевич Нечаев. Для тех же людей, которые принимают священство не подготовившись тому у самой жизни, трудно и почти невозможно. Нужно готовиться ко всему...

17 октября
О, Боже! Помилуй нас грешных. Третий год идут несчастья на нашу семью. 1905 году умерла Оля. 1906 году - пожар и Валя был при смерти - 1907 год - Сергей умирает. Боже! Помилуй нас грешных! Ужели пришел конец Твоему Долготерпению. Боже, помилуй нас! Давеча в 10 часу утра я послал домой телеграмму: "Сергей сильно болен. Приезжайте". Какой переполох теперь произвела моя телеграмма. Теперь мамаша уж поди на станции. Приедет она не раньше пяти часов вечера завтра. Едва ли застанет она в живых Сережу. На поправление нет никакой надежды. С ним повторилась прежняя болезнь - засорение слепой кишки. Доктор давеча сказал, что надежды нет. Дай Бог хоть дожил бы до приезда мамаши. Сейчас при нем сидит тетя Маша. Ох, Сергей, Сергей! То-то бы нужно слушать старше себя. Я не велел выходить, тетя тоже - но он выписался сам. Так-то вот. Теперь вытягивай ножки!!!

А я было только сегодня отослал в 81/2 часов утра домой письмо, что все благополучно, ан нет. Не то совсем в действительности... У тети Маши рука тоже не прошла - опять что-то нарывает. Ох, горе нам! Страдания... А от чего? все от нас самих.

Какой поди давеча дома вой подняли, как получили мою телеграмму - Завыли в шесть голосов. Да и есть отчего завыть. Заметно, что Рука карающего Справедливо весит над нашим домом. Плохой сюрприз приготовил Сережа к имянинам мамаши и к престольному празднику. Невесела будет служба папаши на престольный праздник. Ай Сережа, ай Сережа! Что сделал ты? Чтобы тебе не послушаться меня или если не меня, то хоть тети Маши? Ай, Сережа, Сережа! А я в письме вчера домой писал: "Глупость должно Бог не вменил Сереже в грех, почему нам и не пришлось поминать его за упокой!". А теперь придется. Во второй раз Сергею уж не встать с ложа: дело смертью пахнет. Боже, помилуй нас грешных!!! Господи помилуй!!!

18 октября
Сережа вчера в 10 часов вечера помер, не дождался даже приезда мамаши. Свел свои счета с жизнью. Теперь его телу уж ничего не надо... Каково это приехать матери к похолодевшему трупу сына... Сережа скончался тихо, с молитвой на устах. Тетя Маша принимала его последние вздохи... Возвращусь к прошлому. Во вторник на утренней пред классной молитвы у меня зачесался кончик носа. Я подумал: "К упокойнику". Тогда я еще не знал, что Сережа сильно болен. Потом подумал: кто же умрет-то? Некому умирать - мысль моя остановилась на Сереже. Он был очень плох. Вот и предчувствие сбылось. Сережа помер.

Приехала мамаша. Похороны назначены на субботу. Должно приедет и папаша... Мамаша давеча с Колей поехала в больницу. Что теперь они там с тетей делают. Плачут по всей вероятности. Что же еще делать?!

19 октября
Сегодня целый день проколготились со сборами к похоронам. Папаша не приехал. Нужно бы ныне хоронить, да поздно вчера была получена телеграмма от папаши: в 7 часов вечера.
Гроб знаменитый купили. Дай Бог и мне в таком бы лечь. Очень уж красив.

Давеча служили панихиду. Назначен вынос в 8 часов утра. Колготы на завтра предстоит еще много, но эта последняя будет колгота по отношению к Сереже. Завтра со всем простимся с его бренным телом. Останутся об нем только воспоминания. Странно все таки, был человек, двигался и не стало его. Что е за причина? Куда же девалась сила, приводившая его в движение? Боже! Упокой его душу в месте светлее, месте злачнее, идеже несть ни печали ни воздыхания, но жизнь бесконечная. Боже! Помилуй меня грешного. И я, конечно, виновен в его смерти. Что плохо глядел за ним? Для чего на имянины дал ему денег? Боже! да разве я мог знать, что так худо будет от тех денег! Боже! Очисти меня грешного и помилуй!!!..

20 октября
Да! Похоронили Сережу, похоронили. Над гробом его подняли высокий холм. Нет больше Сережи! Не придет он ко мне навестить меня. Не спросит у меня больше двугривенного. Как вспомнишь это, так жалко, жалко станет Сережи до слез жалко. Сережа, Сережа! Что осталось от тебя? Одни лишь воспоминания. Прости мне. Я оскорблял тебя не раз. Прости слезно прошу тебя. Ты счастлив, что так рано умер. Что такое жизнь? Жизнь есть одно сплошное страдание. Ушедшие из этой жизни не будут уж подвержены земным страданиям. Что там в загробной жизни ждет? Неизвестно. Но для тебя Сережа и там, думается, будет хорошо. Счастлив, что рано ты ушел от нас! Счастлив, что удостоился таких ты похорон. Кто говорил над гробом твоим, говорил и прослезился? Твой начальник Виктор Иванович Казанский! Как счастлив ты, что умер с молитвой на устах! Как счастлив ты, что положили тебя в такой прекрасный гроб! Как счастлив ты, наконец, что сопутствовали тебе до могилы столь юные и чистые души, как была юна и чиста твоя. Молитва юношей и отроков скорее доходит до Бога. Душа их чище, чем у старых. Нам осталось молиться о твоей душе, что Всемилостивый Господь упокоил ее в месте светлее, злачнее идеже несть ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная. И мы, оставшиеся здесь на земле будем молиться о тебе с земли, ты же молись о нас, предстоя пред престолом Всевышнего. Сережа! Прости мне! Прости - одною прошу прощения...

22 октября
Жалко Сережу, да что делать! Когда он жил, тогда я не понимал, что люблю его и люблю сильно. Теперь понял, но поздно... Теперь уж не увижу его, как вот в течение двух лет не вижу Оли. Ой!.. Лучше не вспоминать! Больно, до слез больно. И я заплакал бы, если бы только слезы сколько-нибудь облегчили горе. Но нет. От слез легче не станет. Сегодня приходили его товарищи Саня Богословский и Гриша Покровский, а его не было. Как тяжело, глядя на них, вспоминать, что неделю тому назад был и у тебя такой же юный брат, как эти малыши, а теперь, теперь его нет. Он ушел в обитель Отца своего Небесного. Прости мне, Сережа! Я чувствую, что виновен пред тобой, что плохо следил за тобой. Прости мне. Молись за нас оставшихся пред престолом Всевышнего. О, Боже! Прости и помилуй меня грешного! Сейчас я ослаб, как бы вышел из своей колеи.

Наставь меня. Дай силы войти опять в норму. Помоги отогнать лень и любовь к ничегонеделанию. Нужно учить - нужно сочинение писать, а лень и я не имею сил бороться с ней. Боже! Помоги!.. Сочинение черновик на тему: проповедь Иисуса Христа, как образец для современных слушателей, давеча кончил. Половину дела сделал - легче стало на душе. Сочинение не Бог знает какое, а все-таки ничего лишнего ничего нет. Невелико, - да времени нет писать. Нужно готовиться. Ведь еще почти ни по чему не спрошен. Завтра может быть бы спросили по расколу, да в класс не пойду. Мамашу нужно проводить на станцию и отправить домой. А да все устроится. И мамашу провожу и успеют еще спросят и сочинение подам. Посмотрим каковым оно покажется Василию Петровичу Гагарину. Ну что будет! Мое дело учить и писать - о результатах речь впереди...

23 октября
Мамашу проводил в свою обитель. Теперь уж нужно опять за свое дело приниматься. Учить и учить - результаты после буду считать. В класс сегодня не ходил, а ездил с мамашей на станцию. Все кончили. Был Сережа и не стало его. Жалко, да что же делать. Все что-то заговорили о смерти: папаша слаб, мамаша тоже жалуется на головную боль, у меня у самого что-то болит около грудной клетки кости. Все ждут смерть. Да ее и надо ждать. Она посещает не по очереди. Старые остаются, а молодые умирают. На все Воля Божия. Что будет, то будет. Что от меня зависит я буду делать... Вот прежде всего я должен учиться, ну так я и буду учить. Начну сейчас же. Решимость слова тотчас же заменять делами - хорошее дело. Нужно приучать себя, чтобы слова не расходились с делами.

Не чаешь, не гадаешь - вдруг да семинарию и закроют. Доселе, а может еще и теперь висит, она висела на волоске. Семинарию совсем было закрыли. Почему же она осталась не закрытой, причина тому, говорят, перевод из нашей губернии Муратова. Вот бы и пошикали "Боже Царя храни", что было на акте 7 октября. А мы до нынешнего дня ничего и не предполагали, думали, пошикали человек пять, да и все. Бог сохранил нас... Сегодня ректор вызвал к себе всех дежурных и объяснил им настоящее положение дела и просил передать товарищам, если они хотят, чтобы семинария осталась цела, то вести нужно себя ниже травы, тише воды. Да, удивились бы мы, если бы, да вдруг семинарию закрыли?!!...

24 октября
Совсем ослаб. Живот болит, голова болит, спина болит - нет не до учения. Видно, что завтра будет, а сейчас чувствую себя скверно. В квартире ошибся - угорели все...

25 октября
Сегодня проснулся с больною головой. Вот беда-то ошибся квартирой - вот уж второй день угар. Плохо дело. Терпи казак, атаманом будешь. Сегодня подали сочинение. Я писал на тему: "Проповедь Иисуса Христа, как образец для современных пастырей проповедников". Не знаю, что сказать о своем сочинении. Переписка была спешная - хорошего чуть. Ну, да что тужить! Подано и гора с плеч свалилась, а что принесет, видно будет - менее 3 никогда не поставит, а может быть и более. На эту тему писали только трое. Больше все на: "Причины неудовлетворительности современной проповеди". Что выйдет от этого сочинения? Во сколько оценят мой труд? Нужно на сочинение обратить сюрьезное внимание. По сочинению судят о степени развития ученика. На мою тему можно бы много написать, да жаль все свободного времени-то не было. Сначала не знал, что писать, на знал плана, а потом тут Сережа умер, мамаша была, так оно время-то и прошло, а тут уж и переписывать, я сам захворал, пришлось другим. Спасибо брату Валериану и Кирееву, а то бы и переписать некому было. Теперь отдали и легче стало, как бы целая гора с плеч свалилась. Когда сочинение бывает не подано, как-то всегда преследует мысль об этом сочинении - отчего тяжко бывает на душе. А теперь легко стало.

26 октября
Что-то грустно! Ужели от воспоминаний о прошедших каникулах? После обеда у меня явилось желание что-нибудь спеть и я пропел песнь Климовской: "Что стоишь, качаясь, горькая рябина?" и Бирюковой: "Было тихо кругом". Эти песни перенесли мой ум к прошлым каникулам. Я взял четвертую тетрадь дневника и нашел там свои заметки о прошедших каникулах. Там между прочим написано: "Было времячко, но прошли, как и все проходит"... Эти слова навеяли на душу мою грусть... Да, все проходит и грусть пройдет... и придет. Пройдет и придет - так будет до тех пор, пока не закроют тебя крышкой гроба... Сережи уж нет, Оля еще раньше убралась - кого-то теперь еще возьмет смерть, за кем очередь? Может бы и за мной! Удел, удел неизбежный, всех - смерть. Только она не по очереди ходит. Старые живут, а молодые умирают, но такова, видно, воля Божия. Пусть будет Воля Твоя как на небе, так и на земле.

Сегодня к нам на раскол приходил ректор. Я был спрошен. Отвечал неказисто. Ну, плевать. Нужно только не ослабевать в изучении предметов. Баллы не важны пока... Боже, дай сил довести дело до конца...

К Тебе, о Матерь Пресвятая,
Дерзаю вознести свой глас,
Лицо слезами орошаю (умываю)
Услышь меня в сей скорбный час.
Прими мои теплейшие молитвы;
Мой дух от зол и бед избавь,
Пролей мне в сердце умиленье,
На путь спасения наставь.
Пусть буду чужд своей я воли.
Готов для Бога все терпеть.
Будь мне покровом в горькой доле
Не дай с печали умереть.
Ты всех прибежище несчастных
За всех молитвенница нас!
О, защити, когда ужасный
Услышим судный Божий глас;
Когда раскроет вечность время,
Глас трубный мертвых воскресит
И книга совести все бремя
Грехов моих изобличит!
Стена Ты верным и ограда
К Тебе молюся всей душой,
Спаси меня моя отрада
Умилосердись надо мной.

Многое часто смущает меня. Многое тревожит. То, что прежде казалось хорошим и легким, теперь кажется трудным и недостижимым. Где выход...

27 октября
Чтобы учить других, нужно быть самому нравственно высоким, чтобы слушающий не сказал тебе: "Врачу, исцелися сам". Да я и боюсь, что мне всякий слушающий меня может сказать: "Врачу, исцелися сам!". Сколько давал я зароков, сколько обещаний не делать "того"? Сколько раз с умилением обращался к Богу за Его помощью? Но нет желанного. Снова и снова все продолжаю делать то же, от чего столько зарекался. Как же мне быть? Как же мне бороться? Бороться с самим собой трудно, а для меня даже и не под силу, как это видно из текущих событий. Как же я буду учить нравственности, когда сам безнравственен? Как же я осмелюсь взять на себя ярмо ответственности за нравственность других, когда с своею безнравственностью не могу сладить? Не лучше ли будет оставить мечты свои о служении ближним в роли их пастыря и учителя нравственности? Да, пожалуй, и лучше. Слишком много во мне недостатков к такому делу. Я не могу быть пастырем, так как сам нуждаюсь в нем. Я не могу учить, так как сам нуждаюсь в учителе. Не лучше ли будет при наличности стольких недостатков избрать менее ответственный пост в служении ближнему? Да, пожалуй, что и лучше. Большее дело и большая ответственность - напротив - меньшее дело и меньшая ответственность. Если я хочу уклониться от более трудного дела и посвятить себя к более легкому, то в этом высказывается сознание своего убожества, своего бессилия. Могу ли я научить других, когда сам нуждаюсь в учителе? Нет, так и не нужно браться за такое дело. Я и не возьмусь. После сегодняшних события я понял, что я так же слаб, как все прочие... Что так же не могу быть примером, как и все другие. У человека, как существа несовершенного, обязательно есть недостаток. Не принимая других в расчет, остановлюсь я на трех пороках нашего юношества: на пьянстве, курении и страсти к женскому полу. Мое личное наблюдение сообщило мне следующее: за исключением редких случаев, когда эти три порока соединяются в одном существе, всегда наш брат, юноша, обладает одним из них: или пьяница, ил курельщик, а если не пьяница и не курельщик, так высший прелюбодей, не действиями, за исключением побочных, в роде... а мыслями и словами. Так всегда... Исключения настолько редки, что это положение обратилось в правило. Я не курю, я не пью водку, и может быть совсем не буду, но не могу пропустить мимо себя девушки, не заглянув ей в лицо; просто голова сама подымается и глаза мои самым нахальным образом с особым сладострастием оглядывают ее наружность. Нет в человеке первых двух пороков есть третий. Вот во мне третий порок. Я борюсь, т.е. даю обещания бороться, но результаты весьма печальны. Теперь этот известный мне порок я не могу в себе побороть? А разве он один только? Разве их мало еще? Много; да; к сожалению много.

Как же я выступлю учить других, когда не имею под собой твердой почвы? Нет уж, лучше не выступать. Пусть учат другие, а я буду только учеником. Что же теперь мне назначить свой целью? Пока ничего. Нужно заниматься текущими делами, т.е. изучением предметов пятого класса, а потом шестого, изучением неопустительным, а там видно что будет. Назначут на казенный счет в академию, глупо будет, если я откажусь, без сомнения должен принять - а не назначут, после специальной подготовки уезду в высшее учебное математическое заведение, но уж никак не в попы - учить других тому, в чем сам слишком слаб... Говорить другим об идеалах, а самому преследовать низменные цели... Нет, то не в моем характере, пусть прочь идет. Не исправлюсь, не пойду учить, пусть учат другие, а я останусь в стороне. А все-таки нужно бороться с пороками - они вредны и физически, и нравственно. Совесть сильно мучает после совершения их. Является чувство раскаяния, но уже поздно... При том чувство раскаяния только временное, мимолетное, пока совесть, это когтистый зверь, скребящий сердце, по словам героя Пушкина рыцаря, еще не будет заглушена повседневными заботами и в сознании чувство раскаяния не заменится, отвлечется, другими чувствами. Я не знаю, что уж теперь мне и делать: давать ли обещание, что я на будущее время всячески буду избегать пороков или без всякого обещания, так как обещания должных результатов не приносили, прямо приступать к делу, на заключая себя ни в какие рамки? Лучше к делу...

28 октября
Сегодня ректор у литургии много говорил о любви, о любви Христа к людям, в особенности к юношам. Просил нас не казаться неверующими, ибо для того, чтобы не веровать - нужно быть много ученым. Просил нас почаще обращаться ко Христу с молитвой о вразумлении. Говорил много и картинно, и по обыкновению хорошо...

Сегодня ходил в Екатерининский институт. Там случился со мною казус. Звонил, звонил я у парадки - никого нет. Меня научили пойти со двора. Я пошел - вошел в коридор, никого нет. Как быть - нужно же толк-то добиться. Проходил екатеринец. Где бы здесь увидеть директора? Вот его кабинет. Я отворяю дверью. Там кто-то сидит; я вхожу. На меня представительная такая фигура машет рукой, чтобы я ушел, но я стал и говорю: директор где? Как Вы смеете входить в калошах без доклада в кабинет директора? Виноват, говорю я, я был в коридоре - никого нет - я вот и вошел сюда. Вы должны, по крайней мере. ставить швейцара, - мне не у кого было спросить... И так далее. Слова директора были грубы - я хотел было обидеться, но потом махнул рукой, что, дескать, плевать... и ушел... Как это все-таки люди скоро забываются! Ну, хорошо - я не вовремя попал. Но ведь я не знал тамошних порядков. К чему выговоры? Они оскорбительны... Можно бы и просто растолковать все, да и все, а тут прямо какое-то сознание "не тронь меня". Ну, плевать на директора! Самому, может, придется быть когда на том же полозу - не должно поступать так же. Я, конечно, давеча его нисколько не испугался, но почувствовал оскорбление... и если бы не дело, наговорил грубостей... Хорошо, что не наговорил. Конечно, я ведь и сам, отчасти, виноват. Он ведь все-таки шишка!.. а я без докладу!..

Во время ужина у меня начался разговор о жизни с Михаил Димитриевичем Вознесенским. Он высказал свое воззрение на жизнь. "Жизнь, - по его словам, - дана человеку для того, чтобы наслаждаться. Пока я живу - я нечто, умру - я ничто. Нет загробной жизни, нет душ. Я выше чувств ставлю разум. Что доказано эмпирически и рационалистически, то принимаю, а что нет, то не принимаю. Так как существование Бога никто еще не доказал, то, следовательно, его пока нет".

Конечно, очень печально слышать нечто подобное из уст семинара четвертого класса, но что делать? Как бороться с тем? Выходит, что прежде мы умнее были и Бога признавали, а теперь стали больше и глупее. Нет, Бог существует, хотя эмпирически этого доказать нельзя, ибо мы имеем средства только ограниченных существ, а Бог существо неограниченное, вечное. Печально... Где же выход...

Давешний разговор возбудил во мне желание учиться и учиться, чтобы быть сильным в мышлении и мочь хотя отчасти рационалистически доказать свои убеждения. Это, конечно, говорит во мне эгоизм, так как высшие цели я не могу преследовать. Мне хочется, чтобы в подобных разговорах, какой был давеча, я блеснул своим умом, заставил бы своего соперника замолчать - вот для чего мне хотелось бы учиться и учится без конца. Это ли не эгоизм?.. Да, это эгоизм. Нужно бежать от него. Нужно учиться не ради удовлетворения своему эгоизму, а ради истины, учиться для того, чтобы истина торжествовала, но эта цель слишком высока для меня. Моя низменная природа не может ее подъять, так как во мне почти заглушено все высшее, все прекрасное и укоры совести постепенно затаптываются все более увеличивающимися низменными желаниями.

Бога нет - следовательно нет и творца Бога. Так откуда же все происходящее около нас и, наконец, мы сами? Слышим громкий и ненормально-возвышенный ответ - из материи. Я произошел от отца, отец от отца и т.д. Наконец. наша мысль восходит к первому человеку. Откуда же первый человек произошел? Опять слышим ответ: "Из материи". Откуда же произошла эта материя? Далее нет термина подходящего для ответа на этот вопрос, кроме "из ничего", но очевидно из "ничего" не может само по себе произойти "что-то" - это логическое противоречие: "из ничего" может произойти "что-то" только под давлением какого-то высшего существа, которое мы и должны назвать Богом. Но Бога мы не хотим признавать, тогда опять слышим: материя существует от вечности... Громко сказано, но вполне ли правильно будет, если мы, опираясь на отвечное существование материи, будем отрицать Бога, как Творца... Почему, именно, из материи в данный момент произошел мир и начал развиваться все более и более? Почему он не проявился раньше или позже данного момента? Слышим: "Да это не важно, когда не появился, лишь бы появился!". Нет важно. К чему неопределенности, раз хотите доказать все рационалистически? - рационалистические доказательства всегда должны быть определенны. Вот в этом-то вопросе и есть запятая! Сама по себе, без давления от чего-нибудь, материя в данный момент не могла произвести мир, как она не произвела его раньше. Или должны мы допустить, что материя только в этот момент была создана Кем-то и получилась возможность развития мира видимого из материи, так как прежде этого момента ничто из материи не развилось, следовательно не существовало; или должны допустить, что материя существовала от вечности и вот под давлением Кого-то в данный, именно, момент она получила возможность произвести мир со всеми его атрибутами. Но в том и другом допущении мы вынуждены бываем признать логически правильным существование Кого-то отличного от материи, более могущественного, чем материя, ибо материя во втором допущении получает от Него возможность произведения мира, тогда как без Него этой возможности не имела, а в первом (случае) допущении этот Кто-то творит из "Ничего" самую материю и сообщает ей силу произведения мира. Итак, как мы не мысли - мы должны признать виновником Творения нас и всего мира Бога-Творца, что и утверждает Библия, повествуя на первых своих страницах о сотворении Богом, Этим от вечности существующим неизменно Существом, из ничего мира и его атрибутов.

Если Бог существовал при сотворении мира, то куда же Он девался по сотворении мира? Конечно, Он существует и поныне и промышляет о мире, как мать о своем детище юном.

29 октября
Утро. На базар уж мы с Володей сходили. Провизия дорога. Проходя мимо епархиального, мы удостоились слышать возгласы заключенных епархиалок: визгливые голоса доносили до нас: "Извощик! Большего довези!..". Конечно, по адресу Володи. Он больше меня и шел с провизией... Что-то приятное в этих путешествиях для меня. Я всегда с удовольствием иду на базар. Там жизнь бьет действительностью. На базар-то сходил - купить дело не трудное, а вот в класс-то идти - это дело трудное, боязливое - это не так приятно...

Ну что бояться? Спроса, конечно. Да что его бояться? Спросят, отвечай, что знаешь! Плохо ответишь. - Уж что знаешь - за знания и отметку получишь - хочешь лучшую, так надо и знание иметь лучшее. Довольствуйся в данном случае тем, насколько ответишь - тогда только возможно спокойствие. Не гонись за баллами, а гонись за знанием - придет время, твое знание будет оценено правильно. Баллы находятся в полной зависимости от знания. Знания хороши - так отметки хороши. Никогда без знания не могут быть хорошие отметки - Было знание, хорошие отметки явятся сами собою. Итак, нужно набирать знание и гнаться больше за знанием, а не за отметками, потом нужно приучать себя знание свое при месте обнаруживать, это много значит, а то ведь у меня знание-то есть, да не умею его показать. Так нужно учиться и учиться без конца, а сейчас нужно идти в класс. Уж время, и дрожать, как бы почему-нибудь не спросили - я плохо отвечу... Плевать, как не отвечу - не нужно гнаться за баллом, а нужно гнаться за знанием, хотя в нашей жизни аттестат играет большую роль. Было бы знание - будут и баллы хорошие. Вот беда: знания-то нет, а что есть - не умеем показать.

Все-таки догматика противна, не самый предмет противен, а уж очень трудно. Давеча одну ее учил, а теперь по другим не могу учить - спать хочется. Лучше уж кажись спать! К чему истязать себя, пересиливать - ведь в голову все равно ничего не войдет. А ведь нужно бы учить - скоро спросят, да я и учил больше-то мне не хочется...

30 октября
Давеча лишнее замечание сделал в классе П. и Л. Теперь раскаяваюсь, да поздно. Как это мне раньше-то не заметно было! Ведь я постоянно твержу, что, чтобы лечить, нужно самому быть здоровым. В этот раз я забылся. Теперь чувствую раскаяние - нужно на следующий раз быть более дальновидным, чтобы не сожалеть о содеянном...

На дворе скользь. Хотел было идти в Екатерининское училище, да за дальностью расстояния - раздумал - отложил до субботу, когда более будет свободного времени. Хотя Павел Николаевич и просит немедленно сделать, но ведь времени-то нет, как же быть-то... Подождет. Уроки прошли скучно, хотя Нечаев и говорил что-то. Беда моя, не могу я лекции Нечаева переварить, т.е. не прививаются они ко мне, несмотря на все желание. Очень уж язык-то у Нечаева научен. Трудно принять...

31 октября
Все-таки и скучно же сидеть на литургике. Просто спать хочется. А завтра еще будет, да мало литургики, еще будет гомилетика. Сегодня на меня на дидактике обиделся Сергей Васильевич Вадковский. Я должен был извиниться. Нисколько не подозревая, что на меня обращен взор С.В., я сидел и разговаривал с Аристовым. Вдруг, С.В. вспылил, как фамилия кудрявого и на последующей парте? Я понял, что он спрашивает мою фамилию - встал и сказал. "Я весь урок следил... что-то в этом роде..." и хотел поставить единицу, но одумался. На мое извинение сказал: "Хорошо бы, если бы Ваши слова были не только слова, но и осуществлены на деле". Звонок. Молитва. Это обстоятельство всколыхнуло наше стоячее болото. После урока все почти подходили ко мне или к Аристову с улыбающимися рожами и говорили: "Как же Вы так!". Потом каждый, особенно близсидящий, выражал свое впечатление от громких слов С.В. так: "А я думал, он меня". Сергей В. Вадковский обнаружил себя в данном случае человеком нервным, а мы - не знающими приличия... Нужно впредь быть более осторожным с преподавателями, по менее говорить в классе. Да и разговор-то весь мой состоял в том, что я спрашивал сколько осталось до звонка. Не всегда же носить с собой в класс свои. Ну, плевать. В пятницу меня спросит Вадковский, так вот нужно получше приготовить урок. Мне думается он, Вадковский, все-таки мне будет мстить за сегодняшнее - Посмотрим...

Ну, беда! Ой больно. Прилепил я давеча по совету Григория Марковича пластырь к чирью, да уж очень больно. Прямо на седалище - сидеть нельзя. Ой... Скоро что ли пройдет-то! Горит, щипит, лихорадит - двигаться нельзя... Писал было сейчас письмо домой. да не дописал, но уж решил этого письма домой не отсылать - плохо написано. Там я пишу о последних днях жизни Сережи... Да, правда, больно и теперь еще вспомнить, как это вдруг Сережи не стало... Зачем бередить рану! Слез хотя и нет в глазах, но все-таки воспоминания о Сереже приносят одну только боль сердцу... Сережа, Сережа. Скоро убрался.

1 ноября
Когда-то я думал, что ноябрь далеко, не хватит сил дожидаться его. То были мысли влюбленного. Я думал тогда, что в тоске и думах грустных по любимому существу я погибну, не дождавшись до ноября. На ноябрь я возлагал тогда небольшую надежду, что горе мое и тоска будут облегчены. Вот ноябрь, а надежду уж нет... Куда она делась? Ее унесло время. Время лекарь болящих сердец, исправляет и меня, совсем еще не исправило, но исправит.

Напрасно прозанимался я давеча по дидактике - выучить не выучил, а только время провел. Завтра, пожалуй, и не придется мне идти в класс - чирей слишком зудит. С чего бы это такое он прилучился, зудит...

2 ноября
Хотелось бы без конца учить и учить, все знать, все ведать, на все быть готовым ответить - но, к сожалению, времени нет. Сегодня я начал заниматься с 3 часов и вот только теперь прекратил, а теперь уж 12-ый час. Так долго, а результатов мало - слишком много материала. Если бы всегда было такое рвение занимать, вот хорошо бы было, а то беда в том, что оно не всегда. Причина к тому лень, а потом и утомление - вот так утомился, как, наприм., сегодня, ну на следующий день уж ее охоты-то и нет. Да потом слишком еще однообразно. Догматика, Священное Писание и раскол, догматика, священное, раскол и опять все то же - слишком однообразно, надоедает. Способности мои плохи, а учиться хочу хорошо, а от этого сильное утомление. Например, сегодня я сильно утомился, а уроки приготовил плохо... Все время убивается на занятия, на приготовление уроков - некогда ходить и освежиться, повидеться с родственниками, некогда заниматься чтением пособий и письмом сочинений, а письмо сочинений ведь самое главное. Да, плохо дело - не хотелось бы мне оставлять дело неоконченным, а придется - сил нет далее учиться хорошо. Материалу много, а усваивать его нет времени. Ужели ночи не спать? Нет. Подобное не стоит делать: не стоит овчинка выделки. К чему так истязать себя?!?

Сегодня с "съездил" Капитоныча Покровского по "роже" калошей. По "роже" не попал, он заслонился Гомилетикой Чепика, а метил-то я в рожу. В праве ли был я совершить такой поступок? А вот сейчас посмотрим. Я пришел из больницы. Стал снимать калоши. У меня на седении больной разбольной чирей. Он, Покровский, это хорошо знал. И, вдруг, улыбаясь ударяет меня по чирью. Меня это взорвало. Такими вещами шутить. Тут слезы, а он их вызывает наружу. Дай, думаю, поучу его, чтобы в другой раз был поострожнее. Беру калошу и, решительный в действиях, я незамедлил свое решение привесть в действие. Ударил Капитоныча калошей. Прав ли я? Нет, конечно. Я бы должен был дать ему нравоучение. Но, предполагая, что он над моим нравоучением только насмеется, я решил показать ему, что он заслужил за свое действие. Я был груб, но справедлив. Он, именно, этого и заслужил.

3 ноября
Отправил сейчас в разные углы два письма и три поздравительные карточки. Письма к Павлу Николаевичу и домой. Домой писал: Жизнь моя идет своим чередом, не принося ничего хорошего. Сегодня боишься, что спросят, завтра тоже, и так из дня в день. Что может быть хорошего при такой жизни? Вы скажете: плевать, пусть спрашивают? Да, пусть спрашивают. Но мне хотелось бы быть не только спрошенным, но и ответить хорошо, а вот этого последнего-то нет. Вот отчего мои мучения! Вот в чем горе мое!..

Карточки отправил поздравительные: одну в Зарубкино Клавдии Алексеевне Бирюково, другую в Новые Выселки Михаилу Тарасьевичу Вихрову: обе в знак памяти и благодарности за приют в прошлые каникулы. Потом еще послал карточку Михаилу Алексеевичу Лебедву, желая ему напомнить о себе... Посмотрим - пришлет ли кто мне? Доживем - увидим. Чтобы прислала Т.? Едва ли!!?!.. Тогда свое дело нужно признать поконченным. Потеряны все шансы на удачу... Но может быть!!!
Темы: Что такое философия и чем она отличается от других наук?
Нравственная необходимость веры, как христианской добродетели?

4 ноября
Набрал давеча книг много, а напишу ли сочинение? Темы по литургике: Литургия в древности; отношение Христианского богослужения к иудейскому; священная поэзия православно-христианского богослужения... Чего писать!... Рано стал заботится - будет ли толк.

Сегодня ректор говорил хорошее и сильное слово о неумении произносить проповедей. Хотелось бы и мне обладать таким красноречием, да времени нет - еще не определил куда себя готовить на кафедру ли сельского священника или в высшее учебное заведение.

5 ноября
Энергия учить и учить без конца, чтобы все знать, всему быть в состоянии дать отчет - разбивается в дребезги об огладанный мосол Догматику. Сил нет учить ее. Вся энергия пропадает. Что теперь делать?.. Не бросать, конечно, а снова, возбуждая уже насильно в себе охоту к занятиям, учить и учить без конца. Все нужно знать, так и нужно учить все, только бы нужно учить не так, как я это делаю. Нужно бы при учении больше мыслить, чем учить, а я, напротив, больше учу, чем мыслю. Этими словами я не выражаю, что я занимаюсь бессознательно, что я не понимаю, что учу, но я зубрю, у меня дурная привычка брать из книги не одни только мысли, но и слова, самые формы выражений известных мыслей. У меня нет своей способности говорить, а если говорю, то заученное. Конечно, этот факт печален, бороться с ним нужно бы, да у меня нет сил и энергии, а в особенности времени. По обычному методу зубрежки, думается, я скорее выучу, хотя часто ощущается этот мой недостаток... Нужно бороться, нужно бороться...

Этот недостаток играет важную роль в моих сочинениях. Не привыкший излагать самостоятельно, своим языком, мысли почерпнутые из книг я не могу развивать своих мыслей в сочинении. Вот это-то и беда. Сочинения вообще важную роль играют в судьбе нашей учащейся молодежи. Вон по слухам Суренского потому только и приняли на историко-филологические курсы, что он хорошо написал сочинение. Я еще не знаю, придется ли мне куда ехать учиться, но если придется, то наперед знаю что я по сочинению провалюсь, если не исправлюсь, если не научусь мыслить и свои мысли излагать своим языком.

Горе мне! Вижу труды мои даром пропадают. Что же делать, Боже мой! Вразумил и исправь, как учить этого юнца! Вразуми и его. Боже! Дай сил. Я ли не объясняю? Я ли ежедневно не выспрашиваю все, что только он уже выучил. Но к моему несчастью вижу, что чем больше я учу его, Серебрякова, то тем глупее он становится... Боже! За что наказуешь его и с ним меня?.. Я, конечно, достоит наказания, но его-то за что? Боже! Пощади! Вразуми нас обоих: меня научить его, а его принять от меня объяснения. Так же дело вести нельзя... А я его обещал Володе еще приготовить в 2 кл. гимназии. Где уж так в гимназию, когда здесь-то на силу тащится. Боже мой, Боже мой! На Тебя едина надежда. Как же это могло случиться, что такое абсолютное незнание попал в первый класс? Именно, что чудо. Слава Бог, что не все мои питомцы так глупы, как Валерий Серебряков. Его собственно глупым нельзя назвать, но знания-то у него совсем нет из курса, который мы проходим.

Была у меня первый раз власть - субинспектор Илья Алексеевич Капанидзе. Поговорили так кое о чем. О театре, посте, начальстве... Поменьше фантазии. Не стоит возлагать каких-либо надежд по любовному делу на Михалов день. Поздравлений ниоткуда не будет. Я ведь, дурак, влюбился, а она-то поди и не думает обо мне. Я ведь только живу пока мечтами о ней. Поменьше мечтаний, поменьше. Если можно, не нужно их совсем: они один вред...

Зачем, скажите, я Вас встретил?
Зачем так страстно полюбил?
Зачем мне взор ваш улыбкой мне ответил?
Зачем...

Глупая тирада! Ну, да - раз лучше нет пусть будет эта. Сейчас бы нужно собственно заниматься, а не глупости писать - но я не занимаюсь. К чему? Просто из любви к искусству? У меня ее нет. И так сегодня утомился... Не лучше ли соснуть? Пожалуй, что и лучше. Дадим же храп...

6 ноября
Стала тревожить мысль о сочинении. Время-то идет день за днем. Скоро и подавать - следовательно время и писать. А что писать? Тема: Отношение Христианского богослужения к иудейскому. Что будешь писать? В голове-то ведь нет ничего на эту тему. Где мне взять? Читать. А когда читать?!! Нужно будет - найдешь где взять и сочинение в свое время будет по писанию и подано...

На сцену нашей жизни скоро выступит Рождественский Пост. Пост еще не наступил, а уж против него раздаются возгласы, Вознесенский уж начал свой протест. Как мне быть! Я бы хотел поститься, не только потому, что боюсь Д. Ал., но и желая исполнить голос совести... Как быть, Боже, вразуми. Конечно, довод Вознесенского, что пост в пище без соответствующего внутреннего расположения бесполезен - правилен, но почему бы не попоститься. Соответствующее внутреннее расположение зависит от тебя. Что мешает тебе поститься не только телесно, но и духовно? Постись и духовно...

Я решил этот пост поститься - пусть таки и будет. Все противоречия останутся тщетны. - Я отвергну их. Пусть не скажут мне отцы - ты развратил наших детей, научил их пренебрегать постановлениями отцов и учителей Церкви, ты заглушил в них добрые семена, которые были посеяны нами в их душах! Думается мне, что мы не ослабеем и от постной пищи. Крестьяне все время едят постное, а какие они здоровяки! Я постараюсь разнообразить наш стол. С Божией помощью дело устроится хорошо...

7 ноября
Завтра мне сравняется 20 лет. Завтра мое тезоименитство. 20 лет. Третья часть жизни прожита. а я еще не знаю, какую же миссию мне избрать, я еще как трость, ветром колеблемая, склоняюсь в своих порывах то на одну сторону, то на другую... То хочется мне учиться и учиться без конца. Приобресть знание, приобресть известность - то, напротив, хочется учиться не для известности, а для тихой жизни сельского священника, где уж нельзя получить славу, известность... На чем же остановиться? Идти ли во священники и провесть жизнь свои в неизвестности, трудясь над нивой жизни в глуши; или учиться - ехать в высшее учебное заведение? Куда же? Кто даст совет? Может быть завтра кто и даст...

Если бы я не любил одно эфирное существо, то моя мысль никогда бы не остановилась на окончании семинарии и жизни священника. Быть священником моя давнишняя мечта. Теперь этой мечте вторит моя любовь к ... Если бы не эта проклятая любовь (она замучила меня) я бы теперь стал готовить себя в высшее учебное заведение. Теперь же уж 20 лет мне, а я еще не знаю, где же, за семинарией, я буду коротать жизнь: если во священниках, то нужно готовиться к священству; если в высшем учебном заведении, то прежде всего нужно определить в каком: духовном или светском (так как я имею некоторые шансы попасть в духовную академию). Если в духовном, то нужно изучать духовные предметы, нужно учиться писать сочинения, ибо в академии главное внимание обращают на сочинение, а писать я его пока не умею; если в светском, то нужно заниматься по математике, постараться попасть в технологический институт. Вот поеду домой, поговорю с папашей насчет денег. Нынешний год я еще не буду готовиться никуда - буду изучать предметы пятого класса. Если перейду опять первым и уж мне ясно будет, что меня пошлют в академию, или не пошлют, тогда уж ясно мне будет, куда ехать. А может пригласит протоиерей на свое место, тогда все учебные заведения по боку. Довольно учиться...

8 ноября
Со днем ангела тебя, Михаил Григорьевич! Рости, умней! Отдавай отчет в своих действиях. Выкини из головы мечты, живи действительностью. Мечты вредны!.. Спасибо тебе, Михаил Григорьевич, за поздравление...

Время идет. День ангела тоже скоро пройдет как и все. Вот 2 часа пополудни. Ни от кого поздравлений - Жаль, но что делать...
Пойду кататься на коньках. Рассеюсь...

Двадцать лет мне сравнялось - двадцать первый пошел. Так жить, как доселе я жил, больше не стоит. Доселе я жил плохо; чего-то все ждал, о чем-то мечтал. Довольно теперь так жить - довольно мечтаний эфирных не достижимых, буду жить текущими обстоятельствами, буду мечтать только о достижимом. Больно мне - сердце мое болит и чем лечить не знаю. Один лекарь есть, но он не хочет даже и глянуть на меня...

Прости! Мы не встретимся боле.
Друг другу руки не пожмем.
Прости! Твое сердце на воле,
Но счастья не сущешь в другом.
Прости, не жалей безрассудно
О кроткой любви не жалей
Расстаться казалось нам трудно
Но встретиться будет трудней...

Восьмое ноября прошло - милого для сердца моего ничего не принесло. Теперь еще на какой срок отложить лечение своего сердца. Еще до роспуска ничего такого, к чему бы можно было придраться, нет. Так до роспуска 20 декабря. Может тогда ехать придется вместе, а что ж от этого - ведь все равное не подойду, не поклонюсь...

9 ноября
Сегодня во сне я видел отражение своего мышления, видел два факта, которые обрисовываются теперешнее мое мышление. Прежде всего видел Василия Ивановича Клименко. Говорил с ним о поступлении в академию. Эта мысль меня теперь нередко волнует. Он, Клименко, сказал, что поступить в академию трудно...

Другой факт: я получил письмо от Т. распечатанное. Мне подал его Макарий Степанович и сказал: адрес слишком чудной, так что инспектор счел нужным распечатать. На адресе было написано: через Козлов в Т.Д. семинарию. Я развернул письмо: первые слова - милый друг... я жить хочу, не хочу умирать... без доносов... Желтая тюрьма"... Я стал развертывать письмо, отыскивая начало и проснулся. Пожалел, что проснулся. Вчера думал о письме и во сне увидел его...

Что же мне делать?
Как мне быть?
Душа ведь ноет,
А грудь сильно полит. (час по полудни).

Учил по догматическому богословию и в то же время все мыслил о Т. Образ ее преследует меня повсюду и ежеминутно. Как же мне быть? Опять спрашиваю. Чем лечиться? Как отогнать его? Станешь молиться от тут же и поневоле помянешь имя ее на молитве! Станешь учить - она опять тут же и изучаемое не лезет в голову. Оно вытесняется оттуда образом Т. Пойдешь гулять, опять мысли ручьем потекут о ней. Ляжешь спать - опять все о ней мыслишь. Строишь воздушные планы знакомства с нею, разговора, объяснения. Высказываешь сожаления о случившемся и многое, многое без конца... Как бы с ума не сойти. Теперь я знаю, что значит быть влюбленным по уши. Все не мило, все постыло в жизни без нее. С ней же все отрадно. Что же это такое со мною случилось? Ужели я предполагал, что от простого знакомства я домечтаюсь до сумасшествия. Ведь я почти сумасшедший. Где мои идеалы, когда я хотел жить в среде духовенства только ради служения ближнему? Где мои мечты о том, что я буду учиться только из-за большого количества денег? Все слилось и поглотилось одной мечтой, мечтой о Т. Чем лечиться? Ужели о ней я не могу забыть, как забыл кое о чем другом! Боже, помоги мне иначе с ума сойду...

Давеча я писал громко и смело. Теперь смеюсь над своими опасениями. Трудно мне сойти с ума ради таких пустяков. Ну, что ж! Ну, полюбил, а придет время и разлюблю. Сейчас еще пока нет у меня сознания, что моя любовь бесполезна, а сознаю это и, думается, всякая любовь у меня пропадет. Так думается потому, что моя любовь возникла на скверной почве, твердого фундамента она не имеет. Эта любовь явилась при преследовании ничтожной цели, именно, быть священником в Выселках. Сначала я, шутя, преследовал своей фантазией эту цель, а потом так увлекся ей, что и на заметил, как под влиянием фантазии влюбился в свою мечту. Своей любви твердого основания я не имею. Я люблю лицо, которое совсем не знаю. Такая любовь, как незаметно для меня самого зародилась, так и должна также незаметно погибнуть. Мне хотелось бы хотя немного узнать предмет своей любви? Но все не удастся. Уж я добьюсь своего...

С ума очевидно не придется сходить. Любовь пройдет - останусь один я с своей фантазией. Предметом этой фантазии будет не Т., а кто-нибудь еще. Любил я одного человека однажды, сильно любил, но только до поры. Мне очень тяжко сначала было без него: я глядел на него и страда душой, но время исцелило. Так будет и теперь...

Что же мне делать?
Как мне быть?
Душа моя ноет,
А сердце болит!
Чем душу покоить?
Чем сердце лечить?
Нельзя же мне жизнь
Свою так волочить!
Ведь сердца болезни
Страданья дают...
Искал утешений в ученьи:
Напрасны труды:
В ученьи одни лишь мученьи...

10 ноября
Сегодня получил письма от Лени и родителей с поздравлением. Не все меня забыли - еще помнят. Нужно написать ответ - поблагодарить их за память. Сажусь писать: сначала домой, потом Лени.

11 ноября
Вчера написал письма домой и Лени. В них я жалуюсь, что пропала любовь к занятиям, что цель, ради которой я прежде усердно занимался, утратила в моих глазах свое значение, а новой, более удобной и годной, еще не нашлось. Лени жалуюсь на то, что сердце мое болит от любви, от безумной любви, так как существо, которое я люблю, нет в действительности, это плод моей фантазии. Не странно ли - я люблю свою фантазию? Да я люблю свою фантазию под образом Т. Такой Т., какую я люблю, нет и не может быть - это идеал, воплощение всех добрых качеств - существует обыкновенная Т., которая на религию смотрит, как на предрассудки, на жизнь священника, как на жизнь животного и т.д. Такой действительный образ, но фантастический не таков, там соединяется в нем одно только лучше, а все худшее отсутствует. Сознаю - а люблю - не могу не любить - должно любить...

Сейчас возвратился с музыкально-вокального вечера в стенах семинарии. Играл оркестр под управлением Романова, пели под аккомпанемент рояля баритон Воскресенский и тенор Скворцов. Прошло все хорошо. Почаще бы так. Нужно бы еще певчих - вот и еще лучше бы было. Но для первого раза и это слишком хорошо...

12 ноября
Сидел писал сочинение - устал. Сочинение почти написал. Слабое получилось, но что же делать! Мысли есть, да лексикон выражений мыслей слаб - слов никак не подберешь. Еще завтра подумаю, да нужно уж переписывать...

13 ноября
Сегодня было торжественное служение в память святого отца Иоанна Златоуста в Казанском монастыре при участии двух архиереев, двух хоров семинарского и архиерейского и всей учащейся духовной молодежи. Это было поутру, а вечером в зале народных чтений была произнесена Ал. Анд. Нечаевым речь о жизни и деятельности отца нашего Иоанна Златоуста о посещающих непозволительные зрелища. Пред чтением пропето было семинарским хором "Блажены нищи духом". После произнесения речи пред чтением проповеди пел архиерейский хор "На реках Вавилонских", а за ним семинарский хор исполнил "Ныне отпущаеши" и "Достойно есть" Протопопова. После чтения было пропето архиерейскими певчими концерт (не помню как начало). Кончилось собрание пением "Достойно есть" не входного, а выходного... Я пришел домой в десять часов. Началось в 71/2 часов...

Сегодня наш инспектор объявил, что завтра пришлют 70 билетов из епархиального училища. На наш V-2 кл. приходится 10 билетов. Я хочу пойти. Может что и выйдет...

14 ноября
Сегодня иду в епархиальное училище на вечер. Танцую плохо и кое-что, но все-таки танцую. Может Т. Ал. увижу, передам ей портрет, который таскаю с собой целый год... Не стоит гадать - видно, что будет...

15 ноября - 2 часа ночи, до утра еще 5 часов
Все кончил! Всем мечтам нужно поставить крест. Сходил в епархиальное, поговорил с Татьяной Александровной и все рухнуло... Нет мне отрады там, где я думал ее найти... Прощайте светлые мечты, прощайте навсегда... Отныне не Вам я буду служить - удел мой страдание... И хочется плакать... Пропало все... Одно осталось - учиться и учиться без конца... Прощайте светлые надежды... Все кончено...

Говорил с ней и ответы вполне удовлетворили меня... Нет теперь фантазией созданной Т. Она исчезла... Все, все пропало, безвозвратно ушло от меня... Портрета не отдал, не нужен он ей... Прощайте светлые деньги - настали мрачные... Что тужить!.. Ох, больно вспомнить... Сердце сжимается, что все безвозвратно ушло... Я ведь ходил только с ней побеседовать... И слава Богу... Теперь ясно мне, что делать... Боже, дай же сил побороть страдания... Пусть будет теперь во всем Твоя Святая воля... Прощайте светлые мечты... Сегодня Вас я похоронил на вечере в епархиальном училище... Вон какая Татьяна!.. Я ее люблю еще больше, чем доселе любил, но люблю безнадежно...

Скажите! Зачем я Вас встретил?
Зачем так страстно полюбил?
Зачем мне взор ваш некогда улыбкою ответил?
Зачем меня он погубил?..

Да, погиб, да не совсем. Все лучшее погибло, но худшее еще живет. Вот живи теперь этим худшим...

15 ноября
Я почти забыл писать дневник за нынешнее число. Уже собираясь огонь тушить, чтобы лечь спать, я вспомнил, что не писал еще за сегодняшнее число. Так много сегодня дел я переделал, что голова кругом пошла и все-таки всего опять таки не сделал - где же все сделать сразу-то - нужно время. Сегодня был необыкновенный подъем духа, особенное желание заниматься я и занимался. Сочинение написал снова. Одно я написал во вторник, но оно оказалось негодным, сегодня и начерно, и набело готово все. Сколько-то принесет?.. Ну, сколько принесет - меня пока это нисколько не волнует... Что будет дальше!.. Нужно спать, а то ведь прошлую-то ночь я совсем не спал...

16 ноября
Странная на мой взгляд природа человека. Небольшой успех и он чувствует себя гораздо лучше, более получает сил осуществления своих стремлений. Напротив, самый незначительный неуспех приводит его в неприятное положение. Так со мною. Сегодня отвечал по церковной истории - отвечал успешно. Успешный ответ поднял мой дух. Доселе мне казалось, что среди товарищей я теряю авторитет первого ученика, теряю почву под ногами быть когда-нибудь им, теперь дух мой опять воспрянул. Надеюсь при усердии и труде восстановить поколебавшийся авторитет, тем более к такому же труду в науке зовет меня будущее. Все удовольствия, кроме науки для меня погибли. Теперь одно осталось учиться. Так нужно поменьше огорчений встречать хотя бы на этом поприще. Итак, за дело! Время слишком дорого!!! Время...

Трудился долго... От чего-то голова болит? Не может быть, чтоб от занятий, скорее от тяжелого воздуха. От занятий может быть утомление, но не боль. Нужно еще, пожалуй, книжечку почитать: "Ренан пред судом науки" сочинение Абатта Гетте. Посмотрим, что за книга.

17 ноября
Что-то утром не спится? От того ли, что холодно? Или душно? Или может организм расстроился? Право не знаю. Уж ни коем образом невозможно допустить первое: холода нет - жар и духота. Может быть вот духота мешает спать? Нет уж должно быть организм более не требует. Сначала я думал, что потому по утрам и просыпаюсь, что рано ложусь спать. Стал ложиться позднее, например вчера в 12 ч., но напрасно - сегодня поутру опять проснулся рано и чтобы, лежа праздно, не предаваться неосуществимым мечтам, я решил встать и заняться делом. К тому же побудили меня и слова Якова Косьмича Амфитеатрова: "Нужно вставать от сна, как можно раньше, ибо долго спать есть то же, что долго лежать в утробе матерней; то же, что долго оставаться в гробе мертвым трупом". Я не хочу быть мертвым трупом - хочу - живым, почему встал и занялся делом...

После класса... Пришлось сегодня слишком горькую пилюлю проглотить. Узнал, что по литургике за четверть мне выставлено "3", ровно три. Мое знание оценено за целую четверть баллом три, который поставил мне Василий Петрович Гагарин в первый урок. Имел ли он право так поступить? Правильна ли его оценка моих знаний? На мой взгляд его оценка не правильна. Он не должен судить о знании воспитанника за целую четверть по ответу за первый урок. Но это мой взгляд, а его мне неизвестен... (Иду обедать. Мышление прерывается, что очень печально!)...

Начну снова... Случайно узнал и поразился: мои труды и мои знания оценены баллом три!!! Я стремлюсь вперед, хочу, чтобы у меня повсюду было толсто, нигде бы не рвалось... Но мои стремления встречают преграды... Как же мне быть?.. Неуклонно идти вперед, разрушая эти преграды и памятуя, что терпение и труд все перетрут. На моем знамени должно стоять два слова: "Терпение и труд". Я должен всегда помнить, что только трудом и терпением можно достичь известной цели. Итак, отброшу огорчение, причиненное Василием Петровичем и вооружусь против него терпением и трудом, веря, что правда всегда должна взять верх над неправдой и что мои труды и знания в конце концов будут оценены вполне справедливо. Буду же трудиться и верить в будущее!..

Первые мысли после объявления мне тройки по литургике мои были: неправо поступил Гагарин и за его неправоту должно доставить ему какую-нибудь неприятность. В моем распоряжении будет вот что. В следующий урок он должен меня спросить. Ответивши урок, я мог бы заявить ему, что старое я в праве не отвечать, потому что за их знание мне выставлен уж балл. Этот отказ должен его несколько озадачить и если он малый со смыслом, то должен понять, что его оценку моих знаний я считаю неправильной. Это его должно уязвить - обнаружить его неумение преподавать. Одним словом, мне первоначально хотелось с ним поскандалить. Но только первоначально... Подумавши, я решил ничего не предпринимать против Гагарина. К чему? Прежде всего "не протився злу" сказано. Эту тройку считаю по отношению к себе злом. Но все зло является злом только по отношению к человеку грешному. Само в себе всякое зло есть добро, оно отвращает человека, будучи послано ему свыше, от всего худого, от греха и направляет его к всему хорошему. Здесь, конечно, заметно влияние догматики, где в отделе "Бог не виновник зла" высказывается, что физическое зло, или несчастья постигающие нас от вне, каковы неурожаи и т.д. и я причислю разочарование в баллах, не есть само в себе зло, а таковым является оно только для грешных людей. Хотя оно действительно от Бога, но посылается для исправления людей и возбуждения их к добру, а потому, собственно, есть добро. Я, конечно, не из святых - принимаю эту тройку за зло, направленное к моей же пользе. Оно заставляет меня оглянуться: прав ли я... Потом. К чему скандалить с Гагариным? Ведь в эту четверть я не гнался за баллами, а только за знанием. Он не знает меня - мог ведь ошибиться. Вот предстоит мне скоро отвечать - так надо постараться без скандала, тихо и мирно обличить его ошибку. Для этого нужен труд. Так буду же трудиться...

Нужно равнодушно относиться к невзгодам жизни, конечно не как стоик, а как вполне верующий, что все невзгоды в жизни направлены к нашему искушению со стороны Диавола, или к нашему исправлению со стороны Бога. То и другое должно принять во внимание и быть твердым в несчастьях. Нужно трудиться... свой идеал ставить выше всех этих земных треволнений. Идти к нему неуклонно. Погибну - пусть! Зато тот, кто пойдет за мной - пойдет по наторенной дороге...

Я сейчас хотел описать давишнее состояние, но не сумел - Причина тому время. Давишнее мое состояние было состояние гнева. Прошло время - мысль моя работала над этим гневном, в частности, рассматривала его целесообразность. Постепенный анализ гнева - его уничтожил, на место гнева явилось у меня сознание моей виновности в своем несчастии. Сам виноват в своем несчастии - вот к чему пришел я после размышлений о гневе на Гагарина. Гнева нет... Почему же я давеча разгневался на Гагарина? Ответ таков: он уязвил мой эгоизм, мое самолюбие. Привыкши считать себя по баллам выше других, я вопреки этой привычке вдруг почувствовал, что Гагарин низвел меня с этой высоты и поставил ниже многих таких, которые по голосу моего эгоизма, не достойны этого и я оскорбился. Оскорбился мой эгоизм и пришел в гнев... Но, благодарю Тебя Боже, что ты помог мне побороть свой эгоизм. Гнев уничтожен...

18 ноября
Горю, горю желанием учиться и учиться без конца. Хочу показать за эту четверть свое знание преподавателям; хочу обличить тех, которые думают, что я плохо учусь, что я изленился. Итак, за дело. Скоро бенефис по расколу. Нужно постараться!.. Чем-то кончится это мое напряженное занятие? Получу ли желанное? А чего я хочу? Хочу получить за эту вторую все баллы пять. Добьюсь ли своего? Может и добьюсь: нужно терпение и труд - тогда может что и выйдет. Для чего же мне это нужно? Как определить - не знаю точно. Вот что могу сказать - я потерял почву первоученичества и хочу ее восстановить, хочу снова быть выше других по списку... Это скверно - потворство эгоизму... Но, собственно, хорошие баллы должны у меня теперь обязательно быть. Я решил заниматься, а плодом занятий, первым плодом, должны быть хорошие баллы - только разве не правильно будут оценены мои знания.

Давеча за ужином я перенесся своими воспоминаниями в отдаленное прошлое, именно вспомнил свою жизнь в училище. Плохая моя жизнь была по отношению к товарищам. Я почему то (право, до сего не знаю) не пользовался уважением своих товарищей. Потому, что не принимал никогда участия в их шалостях и учился хорошо, или потому, что часто смеялся над ихними недостатками, обнаруживаемыми в шалостях, право не знаю, только я в училище всегда был одинок. Да я и сам не особенно любил общество - любил уединяться в глухие, тихие уголки и предаваться или молитве (что чаще всего) или мечтам. Тогда мечты мои были, конечно, самые невинные, особенно на первых годах. Если дело было до Рождества, то я обыкновенно мечтал о том, вот скоро домой, как я буду проводить время и т.д. Я жил фактически в училище, но душа моя всегда была далеко от училища, за 180 верст в с. Зарубкине в родной обстановке. Я жил, как бы во сне. Тело мое в училище, в общежитии (я жил в общежитии на углу Приютской и Набережной), но душа витала далеко. Если дело было пред каникулами, я мечтал, как бы мне лучше провести каникулы. Мечты мои, скажу, редко когда осуществлялись, а все больше оставались одними мечтами. Живя в училище всегдашней памятью о доме, я конечно не забывал, да и не мог забыть, слишком уж они правдивы и искренни, слов своего папаши: "Учись, учись для себя - все, что ты будешь приобретать со времени поступления в училище, ты приобретешь себе. Труды горьки, но плоды будут сладки. Учись - утешай нас". Эти слова я всегда помнил и доселе хорошо помню. Как тогда, так и теперь они служат мне руководством. Эти слова родителя всегда звучат у меня в ушах. Да и помнил их и учился. Еще они слова родителя всегда были при мне и заставляли делать должное, которые я часто приводил товарищам, обличая их шалости: "Я привез тебя сюда учиться, а не шалить. Так учись, помни, а не шали". И я опять хорошо помнил учился и не шалил. Поведение за все училище у меня было ровно 5. Но я уклонился. Мне хотелось бы описать, кто были у меня товарищи и почему меня они не любили. Но как-то невольно уклоняешься, так много воспоминаний родится о том времени.

В приготовительном классе у меня столкновения происходили (что не совсем ясно, кажется этот класс сравнительно прошел спокойно для меня) с Лаговым Иваном. Из чего не помню, но только мы, помнится, долго были в "отшитьи", не разговаривали, не входили ни в какое общение. Но и только. Отчего происходили эти столкновения не помню... Я человек гордый от природы, а он должно быть слишком в то время был горяч. Теперь не знаю его. Он потерялся для меня как товарище еще во втором классе училища. С тех пор у меня никогда с ним общего ничего не было. Но приготовительный класс сравнительно был тихий в моей училищной жизни. Вот первый-то другое дело. Тяжело о нем и вспомнить, невольно вырывается из груди тяжелый вздох. Чего только я в этот первый класс не перетерпел от товарищей одноклассников. Если бы все вспомнить детально, то получилась бы одна сплошная трагедия. Каких насмешек, каких унижений, каких издевательств я не видел от товарищей - общежительников первого класса? Горько и тяжко вспоминать. Спасибо надзирателю Петру Алексеевичу Сергиевскому - он меня поддерживал и в минуты особенной тяжести для души, ободрял добрым словом. Если бы не Петр Алексеевич я едва ли бы пережил все невзгоды. Но дело прошло и слава Богу...

Прежде всего я не понравился Назарову, второгоднику. За то ли, что я не принимал участие в шалостях, а он все ими только и занимался; или за то, что я всегда почти учил, по ихнему зубрил, а он напротив никогда не занимался, таким образом, я, сам не сознавая то, всегда был ему противоположностью и служил укором, не знаю, только факт тот, что Назаров меня не взлюбил и стал строить против меня козни. Он, как силач и красавчик (так принято было у нас величать влиятельных товарищей, на самом же деле он далеко не был красавчик) соединил и соплотил около себя остальных и вооружил всех против меня. Меня все отшили. Я бы этим нисколько и не огорчился, если бы они отшили меня так, как бывало отшивал меня Лагов: прекращал общение и не тревожил меня. Я бы даже рад был - уединение, как я уже замечал, я любил, но в том и беда моя была, что слово отшил они понимали не в этом смысле. Слово отшил по ихнему значило: ни на минуты не оставлять в покое отшитого и всегда причинять ему неприятности и гадости. Скверно мое было положение... Но прекращу воспоминания. Продолжу их когда-нибудь еще, а сейчас утомился писать. Нужно почитать. Поразнообразить свои занятия... До следующего раза...

19 ноября
Напрасно я понадеялся на Варваринский базар. Ничего на нем рыбного сегодня не было - на всю неделю остались мы без рыбы. Зря не сходил в пятницу. Ну, как-нибудь и без рыбы обойдемся. Сегодня по расколу не был спрошен. Чтобы завтра то спросил, так усиленно долго готовиться нет возможности. Ведь и по другим предметам нужно. Трудно учить... Слишком много задают, но нужно учить... Что спать хочется, хотя и десяти еще нет. Чувствуется усталость... Голова утомилась - плохо работает. Лучше спать...

20 ноября
Напрасно я так усиленно готовился по расколу. Опять не спросил. Дело все затягивается. Слишком уж тяжело жить в таком напряженном состоянии. Все ждешь. Все жилки натянуты. Что-то будет в результате? Но пока что думать о результате - сначала нужно потрудиться, а потом уж пожинать плоды труда... Итак, за дело скорым шагом!..

Что делать - не знаю. Учить? Учить, да учит - уж надоело. Спать слишком еще рано, только 9 часов. Что же делать? Какое-то расслабление чувствуется в теле. Что же мне делать? Писать - о чем писать. Мечтать сейчас теперь, уж ни о чем не мечтаю или лучше не хочу мечтать - мечты вредны. Переносится в прошлое - не стоит - чувствую, что писать долго не могу. Читать теперь чего-нибудь легонького - не имеется. Дай учить буду - постараюсь довести начатое до конца. Начал учиться, так надо доканчивать. Хоть бы эту неделю пробыть в напряженном состоянии, кое по чем спросили бы, а тогда будет легче. Жду вот-вот по расколу спросят, по литургике, по гомилетике - хотелось бы ответить на "пять". Трудно достаются эти пятки! Что делать! Хорошее все достается не без труда. Нужно трудиться, что получить хорошее. Если считать пятки за хорошее, то для получения их нужно усиленно трудиться... Так за дело! А по чем заниматься то? Предстоит или по гомилетике повторить старое и по догматике. По чем же полезнее-то будет? Право, не знаю. Займусь по догматике - гомилетику оставлю на завтра.

21 ноября
Чувствуется, что энергия учиться час от часу все слабеет. Снова возникают вопросы к чему? с какой целью? Что пользы? Это уже признаки того, что начинается переутомление от занятий. Чувствуется общее расслабление, а в частности учиться. Нужно сделать передышку. Немного отдохнуть. Общее расслабление это признак неприятный для меня. Я уже предугадываю к чему он ведет - нужно бороться. За книгой слишком утомительно сидеть, а без книги скучно до невозможности. Теперь бы Таню увидать. С ней думами своими поделиться. Напрасно она отказалась от переписки. Вот, скуку разгоняя, я написал бы ей посланьице. Но она отказалась. Приходиться искать другой способ разгонять скуку. Какой же? Да какой же, кроме как снова сесть за учебник! Да, верно. Больше нет. Так за дело...

Время идет... Уж пять часов... Других побуждающих учиться целей нет: она учиться и я должен учиться. Цель слабая, но раз других нет, то хотя из-за этой учиться - только бы учиться сейчас, потому что необходимо. В другое время может явятся другие цели, а сейчас только эта, ну так и ради ее нужно учиться. За дело. Гомилетика вперед под марш "Тоска по родине" Куропаткина...

...Уж поздно... "Что день грядущий мне готовит?" - скажу слова знаменитого поэта Ал. С. Пушкина. Завтра я должен быть спрошенным по литургике, должен все знания свои поставить на карту. От завтрашнего ответа, если только буду спрошен, я поставлю в зависимость свое дальнейшее занятие по этому предмету. Баллом три я не доволен. Посмотрим в состоянии ли я буду ответить на лучший балл!

Я уж разобрался. Хотел было спать... Да, думаю, дай запишу свои думы пред сном... Хорошо быть не влюбчивым, а в особенность быть не влюбленным. Ну что я теперь? Парализованный. Все счастье свое полагаю в Т. А если я был не влюблен. Я, конечно, уж был в высшем учебном заведении. Мои товарищи, Соловьев, Татарников, Бочарников, Чикарев, Суренский, Строганов - все уж с золотыми пуговицами, а я все в семинарии прозябаю, питаюсь литургикой, гомилетикой, расколом, догматикой, дидактикой, Священным Писанием. Да мало того, что питаюсь сейчас, я думаю и в жизни с ними пойти. Ах, да если бы я не был влюблен - если бы сердце мое было свободно, показал бы я себя. Я держу план. Если Тани не получу по окончании семинарии, то уеду в высшее учебное заведение и предам себя окончательно науке. Как это я влюбился дурак! Право, не знаю, но теперь вся моя радость в Т...

22 ноября
Вот-те раз! Вот-те и учись! Сегодня неожиданно разыгралась в нашей семинарии штука. которая повлечет за собой (кроме) или закрытие семинарии, или увольнение многих воспитанников. Дело в том, на днях уволили из семинарии трех третьеклассников, в том числе Феодора Антонского и Знаменского, за явное противление инспекции в деле переклички. Субинспектор их назвал агитаторами против переклички (субинспектор Воскресенский). Товарищи задумали за них постоять. Вот сегодня после урока (2) собрались к сборной комнате и потребовали объяснения от ректора: почему он их уволил? Ректора не оказалось - он был у архиерея. Приехал ректор. Он объявил, что приехал ревизор. Действительно за ним приехал ревизор. Что же теперь будет нам. Хорошо, если ревизор давеча не заметил наших волнений. Он пришел, когда уж мы разошлись по классам. Едва ли только? От его острого взора едва ли скрылось наше волнение. К этому же нужно еще прибавить - вчера с вечера началась голодовка в казенном корпусе. Будут ли они ее проводить сегодня или нет? Завтра узнаю. Едва ли нам дешево станут эти беспорядки? Как бы семинарию не закрыли? Если завтра день пройдет благополучно, то может и все пройдет...

Слишком муж ревизор сердит с виду - фамилия его Лев Тихомиров. Что-то будет завтра? Ужели домой ехать? Это печально!!! Чудно, собрались давеча мы на сходку и сами не знаем, что делать. Так ведь ни к чему и не пришли. Заметно, что забастовки ни кому не хочется, что дух требований прошел - многие подавали голоса, чтобы просить Иннокентия о возвращении уволенных воспитанников. Уж не требовать, а просить... Этот факт свидетельствует, что страсти прежних лет улеглись - всем хочется заниматься делом - довольно баклуши бить...
А все-таки боюсь, что семинарию закроют...

Совсем разобрался спать - да нет, дай попишу - так много ныне было фактов. что не нужно молчать. Ужели семинарию закроют? А я то ведь только хотел как следует позаняться делом, поучиться - получить пятки. Последнюю неделю только об этом и мечтаю, а тут закроют семинарию! Все это так неожиданно: и голодовка, и забастовка, и в заключение всего ревизор. Времена! Закроют семинарию - плохи дела. Думали гадали в начале, что год нынешний пройдет тихо, ан нет. Тихо будет, когда нас не будет, молодежи. Мы не рассуждаем о будущем, а живем только настоящим. Ведь давеча никто и словом не промоливлся о том, что семинарии грозит закрытие, а учащимся увольнение...

23 ноября
Ну, что день грядущий мне готовит? Мирно ли потечет сегодня наша жизнь, или изменит свою колею? Увидим. Нужно поскорее пойти в семинарию, там жизнь, а здесь на квартире только сон и мечты, а там жизнь. Так туда скорее...

День прошел благополучно - слава Богу. Ревизор был у нас на пятом уроке церковной истории. Пришел, посидел и только ни слова не сказал. Спрашивали при нем: Антоновского, Никольского, Дутова - отвечали так себе. Никольский еще ничего, а те двое слабо.

По церковной истории задали темы: Св. Василий Великий как учитель иноков. - это первая, а вторая: женщина-христианка по жизнеописаниям свв. Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого и Амвросия Медиаланского. Я буду писать на первую. Нужно постараться набрать пособий - кое-что почитать.

24 ноября
Имел счастье быть вызванным к ревизору - видеть его, слышать его речи...
"Я вызвал вас, как интеллектуальных представителей классов, говорил ревизор. Из его слов я заключил, что он опасается забастовки в семинарии в его присутствие, потому и предупреждает нас, что он депутатов наших примет, воспитанников уволенных выслушает лично, а нас просит вести себя тихо, учиться. Ему Покровский Илиодор говорил об инцеденте пред его приездом, чтобы он ревизор не понимал его как нежелание учиться, а как только протест против несправедливости ректора, именно: несправедливости в том. что уволить уволил, а причин увольнения не объявил. Потом Малинин Михаил Иванович говорил о забастовке или голодовке. Освятил этот факт в том отношении, что голодовка была направлено не только против поданной пищи, а вообще против всего расписания, а поданной пищи они, воспитанники, даже и не пробовали. Ревизор заявил, что правление ему доложило, что пища была годная, ибо она сама ее пробовала. Малинин заявил, что голодовка была направлена не против данной пищи, а вообще против расписания...

Сегодня от папаши получил письмо. Не мешает списать его в дневник. Он в нем дает мне кое-какие советы. Они характеризуют его. "Получил я твое письмо, любезный сынок, Миша! Оно, признаюсь, встревожило меня и удивило. Вижу, что душа твоя мятется, ум блуждает и не находит опоры. По силе возможности я хочу помочь тебе, дать ответы на твои вопросы. Пишешь ты: "Мне стукнуло 20 л., пора бы уж определить к чему стремиться в жизни, к какой роли готовить себя"... На это я скажу тебе: в жизни нужно стремиться к тому, чтобы данные нам таланты от Бога не зарывать в землю, а развивать и приносить пользу. К какой роли готовить себя? Это уж твоя добрая воля. Спроси самого себя, к чему у тебя охота, любовь, куда больше тяготеет твоя душа: к жизни духовной или светской? Мне, думается, ты более тяготеешь к жизни духовной, к ней больше способен и подготовляешься. Нужно поэтому закончить образование семинарии, а тогда время само покажет дорогу.

Ты пишешь: "Любовь к занятиям пропала, заниматься стало трудно. Предметы против желания, заниматься приходится против охоты из-под палки, вследствие чего жизнь стала горька"... Что это? недоумею. Не болен ли ты? Меня удивляет и беспокоит, что так ты неожиданно рано разочаровался жизнью. 9 лет ты учился с любовью, а осталось 11/2 и вдруг такая перемена! Ты, как вижу, много стал думать и размышлять, что вредно стало отзываться на твоем организме. Советую тебе: о многом не думать и голову зря не ломать, береги здоровье, доканчивай, а там все устроится как Богу угодно. Старайся почаще соприкасаться с обществом, освежай себя. Если тебе стало трудно заниматься, ты чувствуешь силы слабеют, брось ты первенство. Нам оно не нужно, да и тебе оно, как видно, приносит только одно разочарование. Ведь не одни первые и вторые живут и приносят пользу! Жалей себя и нас. Вижу гордость и самолюбие твои вынуждают тебя через силу напрягать ум и здоровье. К чему напрягать последние жилы? Ведь могут не выдержать и лопнуть - тогда что?.. Если тебя тяготят мальчики, Валя после Рождества станет с тобою, а то и совсем их можно оставить. Скоро, Бог даст, увидимся и поговорим. Ты жалуешься на догматику: сухой предмет. Да и кто же может объяснить и постичь Бога и его домостроительство? Ведь ни одного еще не было человека, чтобы точно раскрыл и объяснил догматы. Все они приняты верою. Если объясняют догматы, то только подобием и догматика должны быть сухой предмет.

Итак, Миша, советую тебе и прошу. голову много не ломай - рано еще. Жизнь твоя впереди. Кончай... а время покажет куда идти и что делать. Да поможет тебе твой ангел хранитель в трудах твоих и жизнь твою сохранит здоровою"... Таково письмо...
Написал бы рецензию, да чувствую сильное утомление - нужно лечь спать...

25 ноября
Вчера после обеда до 4 часов был на имянинах прабабушки Екатерины Васильевны Богословской. Считаю время то потерянным. - провели в пустяшных разговорах время. В это время мог бы совершить что по важнее, хотя бы выучить по догматике. Но, уж сделано... Нужно отцам диаконам об отчете написать, да деньжонок за декабрь спросить...

В субботу имел в мыслях получше выучить сегодня по догматике. Но от мыслей до дела далеко. В субботу ничего не сделал и ныне тоже - заленился. Времени-то было много, а пользы-то от того мало - Все имянины дело испортили - отвлекли от дела... Ну. да Бог даст завтра удастся себя поставить снова на дорогу труда, постараюсь...

О. диаконам письмишки написал - теперь бы надо домой, да что-то охоты нет писать. Не лучше ли будет, если я сейчас почитаю кое-что на тему: В.В. как учитель иноков...

26 ноября
Какое-то расслабление ощущается. Учу, учу и никак не могу выучить по расколу, а ведь завтра обязательно должен спросить. Нужно постараться - столько времени тянул, а уж теперь ослаб. Вперед за дело с Богом?! Учил, что уж выучил, то завтра и буду сдавать по расколу. Если первым спросит - может случиться и хорошо отвечу, а если вторым или третьим, то едва ли удастся хорошо ответить - учил, но недоучил, теперь уж поздно. Что будет, то будет - увидишь завтра. Нужно быть спокойным при ответах - вот в чем сила. Когда спокоен и небольшое знание можно показать лицом, т.е. хорошо, а когда волнуешься, то и то, что знаешь, затрудняешься правильно выразить - нет достаточных слов в языке моем. Ну, что будет - хотелось бы получить высший балл, да что же делать - вчера плохо спал - а сегодня вследствие этого ослаб и не мог учить с воодушевлением, как обыкновенно.

Под вчера пред всенощной М.Д. Киреев рассказал мне про случившееся с ним 21 ноября несчастие. С ним случился припадок, известных в простом народе под именем "младенческой". Его рассказ невольно перенес мои мысли в прошлое детство. Меня лет с семи и до шестнадцати тоже тряс младенческий. Бывало, как только заснешь - обязательно прилучиться. Я бывало боялся спать. Не потому, чтобы смерти боялся - в то время о смерти я нисколько не мыслил, нет не смерть меня заставляла бороться со сном, а эти мои припадки. Бывало закрутит около левой челюсти, дышать нельзя, изо рта пена и другие усажьи. Теперь прошло - вот уж почти четыре года нет - а бывало прежде то, сколько мучений: ложишься спать думаешь, как бы не случился припадок - сидишь в комнате опять все о том же думаешь, как это неприятно. Обращались к доктору Настюкову - он сказал, что это от расслабления нервов и годам к шестнадцати должно или совсем пройти - или же остаться навсегда. Теперь нет. Мамаша приписывает это мощам свят. Тихона и Митрофания - в третьем классе мы ездили вдвоем с ней на поклонение к ним, а Яне знаю кому приписать - без сомнения это, т.е. что теперь со мной болезни припадочной нет, дело Божие, Его нужно благодарить, только само по себе ли оно посетило меня. от Бога предназначено было мне страдать до шестнадцати лет, или оно случилось по молитве свят. Тихона и Митрофания - право не могу верно сказать. Только теперь со мной этой болезни нет и слава Богу - Царю всех. Предположения Настюкова сбылись. Какое мучение бывало для меня, а какое мучение я доставлял бывало матери. Она всегда жила под давлением мысли - в одну прекрасную минуту сын ее после припадка окажется мертвецом. Не сладка была ее жизнь. Но это мне тогда было непонятно. Я еще кроме того приносил ей многие огорчения. Прости мамаша - все, что сделано мной тебе неприятно, сделано бессознательно. Никогда ничего сознательно я не желал причинить тебе неприятности...

27 ноября
Вчера опасался спроса на сегодня по расколу, но напрасно - не спросил, тоже состояние осталось и на сегодня относительно завтрашнего дня. Кроме раскола завтра предстоит отвечать мне по литургике, но могут опят не спросить. Ну что ж? Это же лучше - больше знаний в голове. Спроси меня - я ведь книгу-то тогда закрою вплоть до Рождества - стану готовиться по другим, а разве это хорошо для жаждущего знаний? Нет, конечно. Скажите - нужно по другим готовиться. Ну что ж? Готовься и по другим, а этих не забывай. Как себя хорошо чувствуешь, когда не чувствуешь за собой упущений! Хотя по догматике - я по отношению к ней чист душой - ни одного урока не пропустил, по расколу тоже - не тоже по Священному Писанию - там душа или совсем моя не чиста, много выпущено, жалею теперь, но все-таки не могу и теперь по Священному добросовестно относится: задает много, а учебников мало, у меня совсем нет, ну и опускаешь.

28 ноября Будьте прокляты товарищи - семинары - ни одного часа не пройдет, чтобы вы не выдумали какую-нибудь каверзу - только бы помешать правильным занятиям. Опять скажу: что день грядущий мне готовит? Уж не забастовку ли? Чего доброго?..
Сегодня узнали, что из семинарии еще уволили Тимофея Озерского, Несмелова и Никольского. Озерского давеча с полицией выставили из Тамбова.

29 ноября
Так много событий, а я так мало пишу в дневник. После, конечно, будет жаль, да что делать - времени свободного нет ни чуточки, все учу. И сейчас-то некогда, но я уж пишу. Потому что хочу обязательно писать ежедневно, а то ведь нужно еще учить по дидактике, расколу и др., но когда уж учить времени 10 ч. ночи...

Да, у нас в семинарии разыгрываются дела. Уходишь с уроков и не знаешь: придется ли завтра снова посетить классы. Ныне решали: быть семинарии или не быть - проводить забастовку или нет. От забастовки большинство отказалось. При тайной баллотировке в нашем классе было 18 записок против забастовки и 15 за забастовку. Ревизор вызывал к себе дежурных по классам: спросить о настроении учащихся, так что завтра еще что-нибудь может быть. Я себе нажил себе несколько врагов. Что, конечно, неприятно но... Дай Бог, чтобы дело утихло, чтобы жизнь наша опять потекла своим чредом. Семинария только расстраивает меня, хотя теперь несколько яснее стали для меня товарищи. Все они носят маски друзе до поры до времени... Мало написал, да чувствуется какое-то утомление, потому и бросаю писать.

30 ноября
Боже! Заступись. Завтра может ревизор придти, а я уроки не приготовил - что же делать? Да ничего же - спать. Ведь не ленился же я, а времени не хватило, не до утра же сидеть, и так скоро 12 часов. Пора спать, а что завтра будет - завтра и увидим. Может еще не придет, хотя...

1 декабря
Не поймешь, что на дворе творится: то дождь - повсюду лужи, то снег - повсюду сугробы, то опять дождь... но все таки на дворе стоит зима - суровая и неприятная, несущая всему в природе смерть. Не поймешь!.. Не поймешь тоже и что творится у меня на душе. Там дождь и снег, здесь то сильный подъем духа, то полнейшая апатия ко всему. То хочется стать под знамя труда и терпения, учиться и учиться, и учиться без конца, учиться ради знания, ради служения ближнему, то как-то противным делается учение, пропадает подъем духа, черные мысли роятся в голове. Вот тут-то и трудно бывает жить, вот тут-то и чувствуешь себя одиноким - является пессимизм. Ходишь, что-то ищешь, как бы что потерял. Возьмем книгу, ту же книгу, что раньше жаром изучал и видел цель этого ученья, теперь не то, уж смотришь в книгу другими глазами - они не видят там ничего утешительного. Вот в такие минуты и тяжко жить. А часто они бывают. Все от того, что доселе я цели в своей жизни не наметил, цель собственно есть "Царствие Божие", пути для достижения этой цели я не выбрал. Вот это и гнетет меня. Куда идти? Много дорог! Все разны - все красивы с какой-либо одной стороны, все имеют елью служить ближнему ради Царствия Божия. Но только одно в них хорошо, а многое другое худо... Возьмем хоть жизнь священника. Путь к Царствию самый близкий, но зато самый трудный. Высокий, почетный и ответственный путь. Избрать его. По силам ли он будет? Ведь этот путь, в особенности, путь креста и страданий! Хватит ли сил довести до конца свой план в этом пути?.. Этот путь самый трудный, но зато самый лучший, самый верный ко спасению. Сил даст Тот, Кто указал нам этот путь. Только не ослабевай, молись Ему всегда...

Одним из препятствий к избранию этого пути - это препятствие материальное. Идти этим путем нужно помнить: "Даром прияли, даром давайте". А как же жить, если труд твой бесценен? Вот тут-то и запятая. Можно бы одному и нищим быть - один все перенес бы, а там жена, там может будут дети, согласятся ли они-то быть нищими? Вот и...

Другие пути с лучшим материальным обеспечением, да они не так прямы, как путь священника. Это пути светского человека. Поеду я в высшее учебное заведение - буду светским, но уж этот не путь креста и страданий. Другие пути в моих глазах не так высоки и прекрасны, как первый путь...

Так вот бывают порывы, когда забываешь все препятствия и недостатки жизни священника и хочешь себя посвятить ей, но только порывы. Они проходят, а на место их селятся другие. Все от того, что еще не определился я, куда же, наконец, идти?..

Этот вопрос давно волнует меня. Если бы я, чучело, не влюблен был в свою фантазию, то может быть давно бы дал на него ответ, а может быть бы он еще меня и совсем не волновал, тогда бы я знал одно только учить и учить без конца. Теперь же не то, но уж так видно суждено. Я люблю фантазией созданный образ. Этому образу что-то соответствует реальное... Опять на глупости съехал... Лучше бросить...

Ныне отправил письмо домой, где извещаю о последних событиях в семинарии: о ревизоре, о голодовке казенников, о своем ректоре. О ректоре писал: ректор наш оказался волком в овечьей шкуре. Одному хотели поверить и то ошиблись. Он много наобещал нам с церковной кафедры, много хвалил себя, выдавал себя за истинного отца, желающего послужить своим чадцам, но его слова остались пустыми звуками. Напрасно мы уши развешивали, когда он взывал к нам о служении ближнему ради любви, когда приглашал нас открыть ему свои души, свое святое святых. Хорошо сделало большинство, что не вдалось в обман. Ректор хотел быть отцом своих "чадца" только на словах, не то на деле. На деле он оказался таким формалистом и самолюбцем, как и все другие, только с тою разницей те не заставляли себе кланяться, а этот прямо говорит: поклонись мне и получишь просимое. То он заставляет провинившегося кланяться ему приговаривая "ниже, ниже", то он становит его на колени и заставляет просить прощения, то публично пред всею церковью обличает за неумелое произнесение проповеди... Дело его разошлось с словами и мы отшатнулись от него, стали в оппозицию, распознали, что в нем под овечьей шкурой сидит волк. Началась вражда...

В этом письме я не жалуюсь уже папаше на свою жизнь частную, на пустоту жизни частной. Его советы уняли мой жар. Он за то письмо принял меня за больного. Я его удивил, что вдруг так разоткровенничался. Он заподозрил меня, что я стал недавно много мыслить. Нет я давно мыслю и много мыслю, только Вам-то я открыл это недавно. Пять тетрадей исписано этим мышлением. Много в них я вопросов затрагивал - много уж я мыслил и страдал. Твой совет папаша опоздал: "О многом не думай и голову зря не ломай"... Я не могу не мыслить. Мышление сделалось моею потребностью, как пища и питие. Не мыслить не жить, ибо мышление приносит страдание, а страдание-то и есть самая жизнь. Я мыслил, страда и жил. Все прочно связалось у меня. Теперь уж не могу. чтобы жить и не страдать, а раз страдать, то следовательно мыслить, иначе невозможно ни страдать, а, следовательно, и жить. Путь жизни - путь страданий. Не жалуюсь папаше я ни на что, только как прежде я писал, так и теперь пишу: в гости не хожу и гостей себе не жду. Пусть знает, что я доселе живу одиноким. Одиночество больше люблю, хотя он для меня вредно.

Скоро кончу и эту тетрадь, по счету пятую. Три месяца писал ежедневно. Эта тетрадь в особенности наполнена мечтами моими, как влюбленного. Много я раскрыл в этой тетради того, что доселе всячески старался скрывать. Три месяца сплошного стону, ибо письмо мое есть стоны больной души. Да я болею - папаша догадался, только очевидно он не догадался, чем болею, раз считает мое письмо продуктом многого мышления. Я болею и жестоко, но болею сердцем. Вот что преследует меня: часто снится мне в полуночный час и мерещится счастье близко так, а проснулся я ночь кругом темна и здесь некому пожалеть меня. Вот болезнь... Но время, время - целитель всяких зол! Ужели и ты исцелишь меня! Да, думаю, что так. Моя болезнь не имеет прочных начал. Она воспитана фантазией. Пройдет, но сейчас-то как больно! Сейчас-то жить и страдать тошнехонько! Ох, времечко тяжелое пройди, пройди скорехонько! Но скоро роспуск!!!

2 декабря
Что ни день, то не легче! Не мытьем, так катаньем, а добиваются все-таки закрытия семинарии наши хулиганы. Вчера, после всенощной, взорвали две петардочки. Перепугали всю инспекцию. Объявляли баллы поведения в третьем классе и вот господа третьеклассники и устроили эту штучку. Все день ото дня не легче! Что-то наконец будет нашей семинарии. Так беспорядки не пройдут - увидишь...

Сел было сочинение писать, да не тут-то было, рано еще нужно пообдумать. Трудна все-таки тема. Но да напишу, что в первой что ли? Вот что голос пропал, хрипота, насморк и горло болит, да к тому очень часто нос чешется - это не к добру. Кого-то хоронить придется. Так обыкновенно говорят, что нос чешется к упокойнику. Веришь не веришь, а вот захворал Сережа, я еще этого не знал, и у меня нос у литургии зачесался - я тоже подумал к упокойнику, ан и правда, через день Сережи не стало...

3 декабря
От чего бы только не знаю давеча я ощущал сильную головную боль. Через силу выучил уроки. А теперь стало легче. Отчего бы только заболела давеча голова? От многих дум. Я усиленно размышлял о сочинении. Сочинение казалось сначала легким, а теперь никак не могу составить план, а без плана что напишешь!..

Хочу последний раз в этой тетради отметить, что я все продолжаю мечтать о Т. Образ ее всегда пред моим взором. Напрасны убеждения, что не нужно мечтать - я не могу не мечтать. Я мечтами в настоящее время только и живу. Сегодня в больной моей голове особенно много было мечтаний о Т. Я жду с нетерпением роспуска. Может быть придется вместе ехать домой. Я поговорю с ней. Может удастся ее получше узнать. Мне не хочется любить свою фантазию. Я хочу любить личность живую, чувствующую, волящую и мыслющую. Поэтому-то я и хотел завесть с ней переписку, поэтому-то я и хотел на вечер в епархиальное училище, но мне все не удается достигнуть цели. Еще имею надежду на роспуск. Я хочу узнать ее - достойна ли она моей любви, как живая личность. Если узнаю, что нет, то мне легче будет уничтожить безумную мою любовь фантастического образа. Я чувствую (при разговоре с ней и из писем), что она особенная какая-то личность из своей среды. Вот мне и хочется узнать ее. Я иду к цели... Теперь осталось немного, какие-нибудь семнадцать дней. После вечера 14 ноября я полюбил ее еще больше. Интересно бы знать, какое она получила впечатление от моей речи к ней. Хорошо бы она сделала, если бы она прислала опять письмо... Думается, что мои слова "я нисколько не обиделся на письмо, но меня очень удивило, что от хорошей яблони может быть горькие плоды" заставили ее задуматься. Она мыслит, а это мне очевидно из переписки - помыслит и над моими словами. Если их поймет, то ей худо будет...

Конец.

Дневники воспитанника Тамбовской духовной семинарии Сперанского Михаила Григорьевича (г. Тамбов, 1907 г.)

Дневники воспитанника Тамбовской духовной семинарии
Сперанского Михаила Григорьевича
(г. Тамбов, 1907 г.)