Архиепископ Ионафан (Елецких)

http://ukus.ks.ua/?ch=authors&show=./authors/ionafan/pu/102.txt, 2005

*

Архиепископ Херсонский и Таврический Ионафан (в миру Анатолий Иванович Елецких) родился в Воронежской области (ныне Белгородская) в России 30 января 1949 года. В 1976 году окончил Ленинградскую Духовную академию (ныне Санкт-Петербургская) с ученой степенью кандидата богословских наук. Одновременно обучался в регентском классе при Духовной академии под руководством Доктора Церковной истории, профессора Н.Д. Успенского - известного музыковеда, духовного композитора и богослова-литургиста. Десять лет архиепископ Ионафан преподавал в Духовной академии и на регентском отделении академии церковное пение и возглавлял хор студентов в семинарском храме Петербурга. Митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом (Ротовым) пострижен в монашество, а архиепископом Выборгским Кириллом (Гундяевым), ректором ЛДА и С, рукоположен в священный сан.

В 1986 году к тысячелетию Крещения Руси под руководством тогда еще иеромонаха Ионафана хор студентов Ленинградской Духовной академии и Регентского отделения ЛДА осуществил запись грампластинки, где впервые были озвучены его авторские произведения. В 1988 году он занимал высокий пост наместника Киево-Печерской лавры в сане архимандрита, а затем епископа. В богослужебной практике обители возобновил традиционный лаврский песенный обиход. Киевский камерный хор "Благовест" под руководством заслуженного деятеля искусств Украины Виктора Скоромного записал компакт-диск "Традиционные и новые песнопения Православной Церкви", в который вошли оригинальные произведения и аранжировки арх. Ионафана. В записи звучит и голос автора ("С нами Бог", "Тело Христов приимите", "Хвалите имя Господне"). Неоднократно был членом жюри Международного фестиваля церковной музыки в г. Хайнувка (Польша). Был назначен управляющим делами УПЦ. В течение десяти лет архиепископ Ионафан, исполняя церковное служение на разных епископских кафедрах (города Белая Церковь, Переяслав-Хмельницкий, Глухов, Сумы, Херсон); основал Сумское пастырско-богословское училище; инициатор открытия и первый непосредственный руководитель официальной интернет-страницы Украинской Православной Церкви "Православие в Украине"; член Богословской и Синодальных комиссий при Священном Синоде УПЦ. Удостоен церковных орденов Святейшим Патриархом Иерусалимским и всея Палестины Венедиктом, Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием, Блаженнейшим Митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром.

Архиепископ Ионафан - автор богословских статей (опубликованы в церковной печати и в светских журналах), многих духовных хоровых сочинений и переложений. Издательство "Музыкальная Украина" опубликовала его нотные сборники "Христос рождается", "Степенные антифоны утрени", "Православные церковные песнопения". В серии "Библиотека Камерного хора "Киев" увидела свет его "Литургия Мира". Впервые гимны православной Литургии св. Иоанна Златоуста были распеты на мелодии григорианского хорала. Этот же хор под управлением известного дирижера Мыколы Гобдыча осуществил и выпустил компакт-диск со звукозаписью "Литургии Мира". Готовится к изданию Собрание духовных сочинений и переложений архиепископа Ионафана. Некоторые из них опубликованы и записаны на компакт-диски в зарубежных странах и вошли в сокровищницу классических духовных песнопений Православной Церкви ("Степенные антифоны древних напев", "Чертог Твой", "Плотию уснув", "Ныне силы небесные"). Музыкально-исследовательскую деятельность архиепископа Ионафана дополняет его кропотливый поиск малоизвестных духовных сочинений послереволюционного периода и монодий XVI ХIV столетий, целью которой является сохранение духовного наследия православной славянской культуры.

Литературная деятельность владыки Ионафана представлена переводами на русский язык чинопоследования Божественной Литургии св. Иоанна Златоуста, ряда песнопений из Октоиха св. Иоанна Дамаскина, стихами на религиозную тематику, автобиографическими мемуарами о первых годах становления УПЦ (опубликована в херсонской епархиальной газете "Православна Таврiя"). В 2003 году архиепископ Ионафан завершил пятилетний труд по переложению на русский язык обширной духовной поэмы седьмого века от Р.Х. - Покаянного Великого Канона св. Андрея Критского в четырех литературных версиях (проза, стихи), изданной при содействии ректора Херсонского государственного университета Ю.И.Беляева (Украина) в рамках издательского проекта Херсонской Епархии УПЦ "Литургия Мира".

*

"Киево-Печерская Лавра - мой первый детский сон"

Моё первое впечатление о Киево-Печерской Лавре связано с дореволюционным цветным литографическим ее изображением на стене избы моей старой бабки по матери - Ольги Пятановой в большом тамбовском селе с именем Титовка. Рассказывали, что основано оно было барином Титовым, который и поселил здесь на российских черноземах крестьян из Владимиркой губернии, что под Москвой. Местные коренные жители сторонились "крепаков": их парни не брали титовских девок замуж (дети станут крепостными). Да и говор у северных новоселов был какой-то чудной, "цокающий": вместо "ч" всё норовили "ц" произнести. Вот и выходило: "быцок" вместо бычок, "цорненький" вместо чорненький.

И Лавру Киевскую они называли по своему - "Пецёрския Лавры". Ходили туда богомольцы из села пешие, в лаптях, с молитвой и котомкой. Брели более полугода. Оставливались только на ночлег, питались только просфорами да черными сухарями. Они и принесли из Киева эту цветную литографию Лавры, которую я маленьким и углядел на стене рядом с темной божницей. При свете керосиновой лампы лики суровых святых смотрели на меня большими серьёзными глазами, заглядывая в самое нутро. А рядом сияла разными оттенками цветов, все больше золотыми и бирюзовыми и красными . как сказочный Китеж-град Святая Обитель. Великая Успенская Церковь, Святые Пещеры, Великая лаврская колокольня. Все на горе, а внизу Днепр. По нему плывут пароходы. На берегу стоят монахи в черных одеждах. Всё меня удивляло. Даже графика букв на литографии была необычная, церковнославянская: "Святыя Ближния или Дальния Пещеры". КиевоПечерская Лавра - мой первый детский сказочный сон, который мне запомнился. Знать бы тогда пятилетнему босоножке, что в этой самой Киевской Лавре Господь приведет ему быть ее первым наместником после возвращения ее коммунистическими властями в 1998 году в дни празднования великого юбилея тысячелетия крещения Руси? Что мне придется восстанавливать из руин те самые храмы, которые сияли неземной красотой с дешевой старой литографии? Конечно, мне этого было тогда знать не дано. Но это было известно Господу Богу и Матери Божией и Они, я думаю, уже тогда всадили в мою душу трепет перед святыней Церкви Христовой на Руси - самим истоком Святого Православия.

Господь привел моих родителей на жительство в Киев. И первое, что я сделал десятилетним отроком - пошел в Лавру пешком со стороны Дарницы. Взобрался вверх на крутые холмы, прошел вдоль почерневших местами каменных стен к церкви Святого апостола Андрея Первозванного. Из неё на Днепр глядела меленькая бойница-окно. Попытался туда заглянуть. Темно. Какие то маленькие двери на противоположной ее стороне были еле заметны. Вдруг послышалось мне церковное пение. Тогда в Лавре уже был музей. Вход для посетителей был запрещен, якобы из-за аварийности строений. Но это было именно церковное пение. Я не мог ошибиться, ибо слышал его на панихидах у бабки. Сошел с горы и долго припоминал запавший в душу мотив…

Через много лет после учёбы в Духовной Санкт-Петербургской Академии и работы преподавателем церковного пения в семинарии я приехал в Киев уже будучи иеромонахом. Шла подготовка к встрече тысячелетнего юбилея крещения Руси. В Москве начались праздничные церковные торжества. Вот тогда то меня и позвал к себе митрополит Филарет (Денисенко), на то время еще законный владыка киевский. В гостевой зале ко мне присоединился архимандрит Иаков (Пинчук) и нас вскоре позвали в кабинет Филарета. Тот с ходу сообщил, что часть Лавры (Дальние Пещеры) возвращаются Православной Церкви и, что он решил назначить архимандрита Иакова ее наместником, а мне благословил быть там регентом хора. Составили список из пяти человек-монахов Киевской епархии, которым суждено было положить начало монастырской братии. Но что-то не получалось. Филарет нервничал. Через несколько дней меня опять неожиданно позвали к Филарету. Я снова ждал приёма в большой гостиной на Пушкинской 36. Мимо меня в кабинет Филарета прошел митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), который тогда был дружен с Филаретом и знал меня по Питеру. Через минут двадцать вышел, подошел ко мне и, улыбаясь, пожал мне руку. Снова пришел архимандрит Иаков Пинчук. В кабинете Филарета мы сели рядом. Слышу слова Филарета: "Я решил вас, отец Ионафан, временно назначить наместником Лавры. Сейчас выезжаем в Совет по делам религий и вы подпишете Акт о приёме монастырских корпусов". Не я, но сама душа во мне вдруг с болью закричала: "Нет! Не я! Не достоин!". Я был готов упасть на колени и молить Филарета об отмене этого решения. И только обет монашеского беспрекословного послушания остановил мой крик и я…промолчал, утешаясь словом "временно".

Сам акт передачи был обставлен торжественно. Было много журналистов. Я подписал как в тумане какие-то бумаги, не читая, полностью полагаясь на Филарета. Через некоторое время я узнал, что кандидатура Иакова была отклонена "органами". Нужно было найти замену. Но монахов с высоким саном архимандрита под рукой не было. Нужна была переходная временная кандидатура. Ею оказался я, хотя был в то время новоиспеченным игуменом. Поехал в Лавру осматривать корпуса. Директор музея-заповедника "Киево-Печерская Лавра" Юрий Кибальник встретил меня без энтузиазма. Пошли по корпусам. Осматривали. Я расписывался на каких-то бумагах, едва веря в происходящее. По моему все члены приемной комиссии с обеих сторон испытывали смущение. Но особенно "музейщики". Ведь атеистический статус "заповедника" еще никто не отменял. Повсюду висели плакаты и стенды, разъясняющие пагубность религиозного "мракобесия". Гиды всё еще упорно долбили толпам советских туристов тонкости "фабрикации" мощей бездельниками монахами. В одном из корпусов были выставлены напоказ святые мироточивые главы. В качестве наглядного пособия они должны были опровергнуть сам факт мироточения (видимо работники музея полагали, что Бог обязательно должен был явить им это чудо, а поскольку его нет, то и чуда нет, и …Бога тоже нет, - следовал вывод экскурсоводов). Вот мы и ходили среди толп зевак, косившихся то на плакаты против "церковников", то на меня в рясе и в клобуке. Директор почему то особенно переживал, что придётся отдать монастырю только что сооруженную в кельях общественную столовую и общественный туалет. Когда зашли в церковь Рождества Пр. Богородицы на Дальних пещерах, я ахнул. Все стены были без штукатурки, почерневшие. Впечатление было как после бомбёжки. Корпус наместника, где позднее расположилась резиденция Митрополита Киевского Владимира, был подобен яичной скорлупе. Колодцы преподобных Антония и Феодосия засыпаны и их точно место расположения удалось потом найти с большим трудом (на большой глубине строители нашли облицовочную первую плитку. Сверху разбитого основания была проложена канализационная труба: делалось так, чтобы православные больнее испытали закрытие Лавры в 1960 году и не ходили за водой из колодцев). Аннозачатьевская церковь была в аварийном состоянии. В жилых корпусах располагались ювелирные или реставрационные мастерские. Кругом грязь, запустение. Здание нынешней семинарии совершенно разбитое, стояло уродливо перед входом на территорию Дальних пещер. В самих пещерах святые мощи угодников Божиих были завернутыми в простую тонкую материю. Все прежнее церковное облачение, согласно их сану, из-за сырости прогнило и было заменено работниками музея на дешевые лоскутки. Многие мощи были открыты. Группы экскурсантов могли свободно дотронуться до них. Был случай, когда кто-то из низ грубо отломал перст у одного из преподобных и тогда их стали закрывать стеклом. Из подземиных храмов только церковь преподобного Феодосия внешне была благопристойной, но в алтаре престолов не было. Их использовали как склады. Церковка Благовещения, ископанная самим преподобным Феодосием пребывала в полном забвении и запустении. В нескольких многоярусных шкафах стояли металлические и стеклянные сосуды с мироточивыми главами. Все они - белого цвета. Никакого намека на источение св. мира или благоухание.

Но отступать было уже нельзя. Начали монахи организации богослужения под открытым небом, так как единственный Аннозачатьевский храм был закрыт, как я сказал, из-за аварийности. Служили в беседке, что на площади в Дальних Пещерах. Пищу поначалу привозили из Покровского монастыря. Ели прямо на площади перед церковью Рождества Пресвятой Богородицы. Кое-как приспособили две-три комнаты под временное жилье. Ни кроватей, ни матрасов. Спали на кирпичах. Благо весна и лето были теплыми. Когда начинался дождь, хватали переносной престол и под липу. Переждем и служим дальше. Потом пришло в голову служить в нижней галерее церкви Рождества Пр. Богородицы. Однажды был такой чудесный случай. Шла Божественная Литургия. Мы причастились. Слышу, шум в народе. Глазом скосил налево, а народ , что вдоль галереи стоял весь кверху смотрит и пальцами в небо показывает. Я вышел на площадь. Смотрю над церковью Пр. Богородицы сияет солнце, а вокруг него геометрически правильный черный круг. Больше я ничего не увидел. Но к концу всех наших служб подошли люди с левого берега Днепра и рассказали, видели над Лаврой Деву Марию, которая покрывала ее Своим омофором. Сверил по времени. Аккурат то самое, когда мы наблюдали солнечное непонятное нам явление. После наступления холодов перебрались в пещерный храм преп. Феодосия и стали там служить Литургии. Народ стоял так плотно, что свечи к концу службы тухли из-за недостатка кислорода. Но никто не уходил. Я часто брал кадило и шел с ним по длинным пещерам, обкаживая святые мощи угодников Божиих. Мне казалось, что они радуются этому. А я вспоминал при этом, как мальчиком я хотел пробраться к ним и слышал непонятное пение из пещер и дивился происшедшему со мной. Когда доходил до пещерки с мироточивыми главами, то смотрел на них и просил Бога, чтобы Он явил нам чудо мироточения для укрепления сил малого монашеского стада и в знак Своего к нам благоволения. Долгое время монахов было немного. Никто особенно не торопился, глядя на наши неудобства и лишения. Да и монахи то были большей частью новоначальные. Было и немного послушников. Некоторые из них уже архиереи или архимандриты, или наместники монастырей. Всех их я постриг в монашество у гробницы преп. Феодосия в Ближних пещерах. И все они достойно несли тяготы монашеской жизни в возрожденной обители. Кроме стояния на долгих монастырских службах мне приходилось распределять иноков на послушания по монастырю и обслуживание многочисленных туристов и появившихся паломников. Последние часто щедро приносили свои сбережения, отдавая их на реставрацию обители. Из далекой Австралии православные пожертвованы были куски зеленой парчи, из которой мы сшили новые облачения-покрывала для мощей преподобных. Шла реставрация церквей и строений. Постепенно иноки перешли в свои кельи. Наместник - в отреставрированный Дом Блюстителя Дальних пещер. Рабочие трудились и днем и ночью под руководством моего брата - строителя Александра Елецких. На кухне трудилась моя мать Ольга Семеновна и сестра Антонина. Уставали, но молчали. У всех было какое-то праздничное приподнятое чувство.

В обществе тогда начинались брожения. Появились националисты. Тогда монахи установили на Дальних Пещерах памятный знак в честь первосвятителей славян - святых братьев Мефодия и Кирилла с четырьмя надписями на церковнославянском, русском, украинском и белорусском языках "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Пусть все помнят, что все мы - рода славянского, единого, православного.

В монастыре управлял не наместник, а устав. За трапезой - полное молчание. Только житие слушали. После вечерней молитвы дополнительное правило - чтение молитвы Иисусовой с поклонами, особым чином, которой нас обучил афонский инок о. Серафим. Пришлось заняться изучением забытого певческого лаврского обихода и лаврского богослужебного устава. В этом неоценимую услугу оказал покойный архимандрит Спиридон, живший в то время в Житомире (впоследствии переехал умирать в Лару, приняв схиму, там и похоронен).

Запомнилось мне начало мироточения от святых глав. Было, кажется, это летом в 1999 году. Прибегает ко мне послушник из пещер. Плачет: отец Наместник, виноват, не досмотрел! Что такое? Да, вот, объясняет, убирал в пещерке с главами и не доглядел как в один из сосудов попала…вода!? Я сразу каким то чутьем догадался, что дело тут не в воде. Пошли, говорю. Захожу в пещерку, открываю сосуд. А из него в лицо невыразимый букет благоухания. Смотрю, а глава, уже не белая, а темного коричневого колера, как бы плавает в кристально прозрачном масле. Миро! Открываю еще два, уже металлических сосуда, а там благоухающей жидкости с ладонь в каждой. Я узнал миро, хотя не видел ни разу. Сердце забилось. Господи! Ты явил нам знак Своей небесной милости! Мощи ожили! Проснулись! Матерь Божия! Ты - наша игумения. Это Ты являешь Свой покров Твоей обители! Велел позвать старого монаха, жившего в Лавре до закрытия, ныне уже покойного архимандрита Игоря (Воронкова). Тот понюхал. Посмотрел на меня. На глазах слезы. Это, говорит, миро! На трапезе, стараясь не волноваться, рассказываю всю историю явления мироточения. Монахи как-то тихо все выслушали. Никаких особых внешних проявлений, как будто так и должно было быть. Потом пошли в пещеры. Все помазались и помолились у святых глав.

Набрал я в пузырек из-под розового масла немного мира и иду к директору в Верхнюю "музейную" часть Лавры. Рассказываю и показываю. Смущенное молчание. Надо, говорит, на "планерке" об этом рассказать. Прихожу туда. Сидят гиды, научные работники музея. Я им этот пузырек то и показываю и рассказываю что и как было. В зале тишина. Я попрощался. Рискнул дать пузырек с миром для анализа, который был выполнен под наблюдением г-жи Колпаковой, заведущей научным сектором музея. Результат таков: это биологическое вещество неизвестного происхождения, синтезировать которое искусственным путем невозможно. Да еще убрали тихо плакаты о фабрикации чудес. В местной газетке появилась статейка с издевательским заголовком: "В Лавре мощи снова закапали". Доложил Филарету. Тот посоветовал никому о чуде не распространяться. Но весть уже пошла по миру. Приезжали из Свердловска кинооператоры из "Русского видео", все засняли на пленку.

Приходил в пещеры, как турист, и психотерапевт Анатолий Кашпировский. Он тогда был на пике популярности. Это сейчас его хулят и ругают. А в то время встречи с ним добивались великие мира сего. И не только светские лица. Среди последних даже Филарет не утерпел и пригласил его к себе в резиденцию. А известная Евгения Петровна ("сестра" Филарета) с благословения "брата" даже "сподобилась" несколько раз посетить его сеансы в киевском кинотеатре "Современник". Пришлось по велению Филарета и мне ее туда сопровождать. После сеанса еле добрел до кельи. Стало мне плохо и тошнило.

Однажды в пещеры пришла молодая девушка-немка. Вся облысевшая. С нею папа. По - русски - ни слова не знают. Приехали к Кашпировскому, вдруг излечит ее голову и вновь вырастут волосы. Переводчик говорит: пришли в Лавру на всякий случай. Я посмотрел на нее и говорю: если ты поверишь, что Бог по молитвам преподобных тебя исцелит, то через это миро вы получите просимое. Она мне отвечает по немецки: да, верю. И я святым миром большим крестом провел по облысевшей голове. И что вы думаете, через несколько месяцев узнал, что девушка исцелилась и у нее выросли прекрасные густые волосы! Приходили и другие после этого. Но был у них тот же эффект мне не известно. Запомнилось мне и посещение Лавры женой Президента Горбачева Раисой Максимовной. Филарет в то время был в отъезде и поручил мне встретить супругу Генерального Секретаря Компартии. Само по себе желание "первой леди" было в те времена сенсационным. Это сейчас первые лица стоят со свечами на церковных службах и ничего особого в том уже и не замечают. Наоборот. Если нет Президента или губернатора на Рождество или на пасху в храме, уже начинают нервничать и спрашивать, что случилось? А тогда все они нос свой воротили от церкви, как лукавый от ладана. А некоторые даже в эпоху перестройки даже успели секретные инструкции насочинять как бы побольше церквей закрыть накануне юбилея Крещения Руси (Л.Кравчук). Так вот, уже за одно желание прийти в Лавру Раисе Максимовне по тем временам надо было бы памятник поставить. Ждали мы ее долго. На дворе было холодно. Она пришла пешком из верхней Лавры (не захотела сесть в автомобиль, говорит, Цари, ведь, пешком туда ходили) в сопровождении господина Медведева - какого тоже секретаря компартии, но поменьше, из Москвы. Побывала у глав в пещерах. Спросила у директора Лавры: "Это правда?" Тот что то промямлил невразумительное. Испугался видно. Захотела Раиса Максимовна поставить свечу перед иконой архангела Михаила (за мужа?). И, чтобы обязательно пожертвовать что-либо за свечу. Денег не оказалось. Тогда секретарь компартии, что поменьше, двадцать пять своих рублей достал из кармана и она их в церковный ящик и опустила. Смелая была. А, выйдя наверх, посадила еще и елочку около липы (мол, жизнь ценна, если дерево посадишь). Кто-то потом этой елочке макушку подломил, со злости, наверное. Она потом долго болела, но потом все же ожила, зазеленела и здравствует на своем месте и поныне. Вообще, достойная была женщина Раиса Максимовна, скромная. Много несправедливостей претерпела. Царство ей Небесное! Помню, ее вопрос на выезде из Лавры Раде Щербицкой (жене Первого секретаря ЦК КПУ): "А кто он? А что он е щ е не епископ?". Рядом стояла Евгения Петровна. Через некоторое время я был возведен Указом Патриарха Пимена в сан епископа. Видно, услышали те, кому следует. Или она сама, приехав в Москву, меня не забыла? Но, может и не так. Ведь, всё и все мы - в руках Божиих.

"Я - единственный, кто может рассказать об этом..."

Самое ценное свидетельство - это свидетельство очевидцев и участников исторических событий. Редакция "Православной Таврии" обратилась к архиепископу Херсонскому и Таврическому Ионафану, известному духовному композитору, гимнографу, бывшему в конце 80-х - начале 90-х наместником Киево-Печерской Лавры, управляющим делами Украинского экзархата РПЦ, а затем и Украинской Православной Церкви, человека, претерпевшего гонения от раскольника Филарета (Денисенко), поделиться воспоминаниями о событиях того времени через призму своей жизни, о принятии судьбоносных решений, чтобы понять значение Харьковского Собора УПЦ для Православия в Украине и попытаться разобраться, что же подвигло всесильного Киевского экзарха на совершение греха раскола, за который он был предан анафеме, т.е. полному отлучению от христианского сообщества, от мистического благодатного Тела Христова - Единой, Святой. Соборной и Апостольской Православной Церкви? Воспоминания не следуют строгой хронологии событий, в них скупо подаются годы и даты, но они воспроизводят изнутри атмосферу того времени. В результате получился цельный историко-автобиографический рассказ, который охватом событий, имён и оригинальных оценок несомненно будет интересовать церковных историков и специалистов канонического права, - рассказ о трудном начале бытия Украинской Православной Церкви.

Это было горделивое шествие самой гордыни

Мои воспоминания - это сугубо мой личный взгляд изнутри на события, приведшие к расколу в украинском православии. Начну издалека, с того времени, когда я 16-летним юношей вместе с православными киевлянами встречал во Владимирском соборе нового Патриаршего экзарха Украины (представителя Патриарха) киевского митрополита Филарета (Денисенко). Экзарх Филарет, тогда ещё архиепископ, вошел во Владимирский кафедральный собор. Его встречали радушно. Никто не мог предположить, что он - будущий раскольник, человек, который восстанет против Матери-Церкви, даровавшей ему титул митрополита Киевского и Галицкого.

Это были годы хрущевских гонений на Церковь, время, когда первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев публично пообещал показать советским людям "последнего попа". Да и в последующие годы было нелегче, ибо любое инакомыслие подавлялось государственной идеологической машиной беспощадно. Приведу несколько эпизодов из своей жизни в те времена. После срочной службы в армии я поступил в Ленинградскую духовную семинарию, а потом в духовную академию. После окончания учёбы был оставлен профессорским стипендиатом и регентом хора. Десять лет пробыл преподавателем в ЛДС. Таким образом, в Питере прожил 16 лет и он стал для меня родным. Однажды на меня донесли в КГБ, что я распространяю среди семинаристов антисоветскую книгу "Архипелаг ГУЛАГ" Александра Солженицына. В то время это преследовалось и только за хранение её могли присудить приличный "срок" в лагерях. Когда меня вызвали в Смольнинский райотдел КГБ, то оперативник потребовал выдать тех, кто мне дал эту книгу. (а почитать мне её дала моя хорошая знакомая - преподавательница латинского языка Лидия Георгиевна Овчинникова, ныне скончавшаяся от рака). Я, естественно, возмутился и отказался это сделать, при этом сильно ему нагрубил. Он пообещал выдворить меня из города и слово сдержал. Уже через три дня уполномоченный по делам религий в Ленинграде убеждённый противник Церкви некто Григорий Семёнович Жаринов отказал мне в продлении временной прописки в стенах Академии и потребовал увольнения с работы, как враждебного государству и обществу элемента. Преподаватели-коллеги сердечно проводили меня на Ученом совете ЛДА и С, который тогда по должности возглавлял митрополит Ленинградский и Новгородский Алексей (нынешний Патриарх), и выразили благодарность за труды с занесением в журнал Совета. Это был их благородный ответ "органам из города" на гонение и оценка моей деятельности в стенах Духовных школ. Уезжать было тяжело, а об истинной причине ухода говорить в те времена было не принято. Тогдашний ректор Ленинградской духовной Академии отец Николай Гундяев (брат митрополита Смоленского Кирилла ), человек добрый и мягкий, покидая свой пост, как то сказал заведующему библиотекой ЛДА Георгию Аввакумову (ныне священник УГКЦ в Мюнхене): "Тяжела была для меня не работа ректора, а…э т о…", и выразительно показал взглядом на телефон, намекая на постоянный контроль и давление из вне. И добавил: "До конца жизни не прощу себе, что не смог перед н и м и отстоять отца Ионафана". (Я и сейчас благодарен отцу Николаю за смелые слова, ведь в те времена мы все были в крепких объятиях "системы" и любое неосторожное слово могло быть использовано против нас).

Начались мои скитания по стране. Почти год я не мог найти себе места служения. Только приедешь в какой-нибудь город, подашь прошение архиерею, и ровно через две недели, когда пройдет информация по службам КГБ, - отказ. В конце концов, решил возвратиться к матери в Киев. Проживал у неё на кухне в крохотной однокомнатной квартире. Переживали вместе за прописку: дадут или откажут? Чтобы не отказали, мать надела все свои ветеранские боевые ордена и пошла в паспортный стол. Прописали. Представился Филарету. Через некоторое время приходит мне вызов в горсовет на Крещатике. Встречает меня невзрачный, "без лица", человек и говорит: "Вас вызвали не в горсовет, а в КГБ, давайте побеседуем". Прямо на улице мы и побеседовали. Он оказался в курсе всех моих затруднений и сообщил, что владыка Филарет хотел бы взять меня во Владимирский собор. И спросил: "А как я смотрю на то, что у него, говорят, есть семья - жена и дети?". Уклончиво ответил, что, мол, я тут человек новый и потом, это, ведь, все слухи, а не факты и, что каждый человек даст ответ за свои личные грехи перед Богом. Полгода Филарет не определял мне место, но поручал служить в своей домовой церкви в киевской резиденции на улице Пушкинской 36. Там же я познакомился и с Евгенией Петровной Родионовой, которая представилась сестрой владыки Филарета. Наверное я ей пришелся по нраву: был молодой, голос у меня был сильный, поставленный, устав церковный знал, проповедь сказать мог, все-таки академическое образование за плечами. Изучал меня и работник КГБ, что встретил меня у стен киевского горсовета, часто вызывая на "душевные" беседы. Филарет, убедившись наконец, что я опасности для него не представляю, определил мне церковное служение во Владимирском соборе.

Жестокость Филарета стала для меня ясной постепенно. Расскажу об отношении Филарета к бывшему епископу Житомирскому Иоанну Боднарчуку, который стал впоследствии одним из лидеров УАПЦ. Филарет почему-то не любил владыку Иоанна. Он обвинял его в гордыне, в растратах и, даже, в женолюбии. Фактически он создавал вокруг владыки Иоанна нетерпимую обстановку. Выскажу осторожное предположение, что митрополит Филарет, выполнял чьё то поручение, пытаясь лишить его сана Иоанн, желая как то избежать этого, стал проситься на покой, даже прислал своё фото в обнажённом виде, демонстрируя свои болезни. Он был неугоден властям (был много лет политическим ссыльным) и его, очевидно, хотели устранить, так как была опасность возрождения УАПЦ и его идеологи искали для УАПЦ канонического епископа. Устранили владыку Иоанна руками Филарета. К тому же владыка Иоанн Боднарчук не желал целовать руки Евгении Петровны и выполнять её капризы. Полагаю, что владыка Иоанн стал в большой мере жертвой филаретовского шантажа и, по сути дела, сам Филарет подтолкнул его в УАПЦ, за что потом лишил владыку Иоанна архиерейского сана на Священном Синоде РПЦ.

Но особая многолетняя жестокость Филарета проявилась в истории с настоятельницей Корецкого женского монастыря в Ровенской епархии - игумении Наталии, - инокини, из пепла восстановившей эту обитель. Как рассказывала мне игумения Наталия, её монастырь облюбовала для своего время провождения Евгения Петровна. Она приезжала туда с тремя маленькими детьми (Верой, Любой, Андреем), якобы усыновлённых в России (В Саратовской семинарии Филарет был инспектором, там же проживала и Евгения Петровная), и заставляла монахинь нянчить их. Это нарушало строгий устав монастыря и возмущало инокинь. Подумайте, в женском монастыре - маленькие дети Евгении Петровны, проживающей с ними в личной квартире Экзарха Украины. Игумения Наталия отказалась принимать в монастыре Евгению Петровну и навлекла на себя лютую ненависть Филарета. Как то в порыве гнева он сильно ударил её и та потеряла сознание. Потом в течении многих лет Филарет порочил игумению Наталию и корецких насельниц. ( Филарет в принципе не любил монашество, называл обители "клоаками для нечистот"). Игумении Наталье удалось получить статус патриаршей ставропигии для своего монастыря и вывести обитель из-под юрисдикции киевского митрополита. С тех пор Корецкая женская обитель находится под каноническим духовным попечением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.

Пришлось и мне встретиться с членами "семьи" Филарета. Однажды я пришел к владыке Макарию за советом. В его киевской квартире я увидел маленького роста женщину по имени Вера, похожую на девочку-подростка. (Вера Медведь, до замужества Вера Родионова). Она отрекомендовалась родной дочерью митрополита Филарета Денисенко! Я был поражён её внешнему сходству с Филаретом. Вера стала рассказывать мне о драматических событиях в ее жизни, о матери - Евгении Петровне Родионовой и бабушке - Ксении Митрофановне Родионовой, о брате Андрее и сестре Любе, о том как они жили с мамой в личной квартире Филарета на улице Пушкинской, о других лицах семейной драмы (Феликсе), об избиениях, которым подвергали детей и Филарет, и Евгения Петровна, об изгнании её из квартиры экзарха и о многом другом. Мама владыки Макария (ныне покойная), старая добрая крестьянка, сочувственно кивала, поддакивая рассказу Веры, которая продоллжала рассказывать о том, что Андрей, после двух лет тюрьмы, живёт в сибирском городе Ангарске и работает инженером, что Люба попрежнему проживает с мамой и "папой - владыкой Филаретом на Пушкинской. (Позднее Любе они приобрели и отремонтировали квартиру в Киеве на улице Ереванской). Вера говорила и том, что её бабушка Ксения Митрофановна как то жаловались Патриарху Пимену на Филарета и Евгению Петровну, отобравших у неё в Новосёлках под Киевом собственный дом под предлогом передачи в "пользу" местного Совета и показывала мне юридическую переписку по этому делу с судами. (Теперь этот дом, говорят, находится в распоряжении (собственности?) Филарета). Позднее все рассказанное Вера изложит в своём знаменитом письме, опубликованном в одной киевской газете под заголовком "Я - Вера, родная дочь Филарета", при этом на каждой странице машинописного текста в редакцию она расписалась: "Читала. Согласна. Вера Медведь". Думаю, что повторять всё содержание её письма не стоит, так как оно не раз публиковалось на страницах газет и даже в книгах. (См. "К истории автокефального и филаретовского расколов", Пресс-служба УПЦ, Киев, под общей редакцией В.С Анисимова, Украинское отделение Международного фонда единства православных народов, 2002).

Но впервые о семейственности Филарета из "официальных" уст я услышал в 80 годах в Америке, под Вашингтоном, в доме известного американского радиокомментатора из "Голоса Америки" священника РПЦЗ о. Виктора Потапова. Вся наша страна когда то узнавала о гонениях на религию в СССР из передач о. Виктора. Радиостанция нещадно "глушилась", но в то время для многих это была единственная возможность получить правдивую информацию о положении верующих в СССР. Так вот, за чашкой кофе о. Виктор вдруг спросил меня: "Как же вы, архиереи, можете терпеть Филарета Денисенко и быть с ним в каноническом общении, если известно, что у него есть жена Евгения Петровна и родные дети?". Я был удивлён, что об этом в Америке тоже знают, но ответил, что это никем не доказано. Но зерно сомнения посеял во мне именно о. Виктор Потапов. О "семье" Филарета знал и "патриарх УАПЦ" Мстислав Срыпнык, проживавший в Америке. Мне доводилось беседовать с ним и я отметил остроту и проницательность его ума, красоту и образность его украинской речи (не в пример нынешнему "патриарху УПЦ-КП). Вера встречалась с "патриархом" Мстиславом в киевской гостинице "Москва" (сейчас "Украина"). В номер её провёл Антоний (Масендич), управляющим делами УАПЦ. Мстислав сам захотел увидеть Веру, ибо между ним и Филаретом уже начались трения. Он беседовал с Верой около получаса, внимательно слушал, задавал вопросы и называл Филарета, своего заместителя, "безчесною людыною".

Как все знают, Филарет и сейчас отрицает свою какую-либо причастность к Вере Медведь. В прессе он иногда именует её самозванкой или шантажисткой. Хотя, как мне говорила Вера, не так давно, чуть ли не по официальной по записи, он всё же рискнул принять в своей резиденции детей Веры Медведь. Он внушал им, что он им не дедушка и, что Евгения Петровна - их только приёмная мать и очень хороший человек. Дал на прощанье обоим "внукам" по десятку гривен и пригласил приходить ещё, но не часто. Однако, уверенность многих в совершении монахом Филаретом Денисенко греха блудодеяния может поколебать ни словесная эквилибристика по этому поводу, ни демонстрация перед камерами желтеньких справочек (не постановления суда!) об усыновлении детей Евгенией Петровной, а его собственная кровь, добровольно сданная для генетического сравнительного анализа, на предмет установления его родственных отношений с многочисленным семейством Евгении Петровны Родионовой, которую он иногда не стеснялся выдавать то за "единоутробную", то за "приёмную" сестру (и это при живой то матери Ксении Митрофановне!), а по совместительству сделал "владычицей всея Украины". Если результат анализа крови Филарета и детей Евгении Петровны будет в его пользу, то это может послужить его реабилитации в глазах православного мира и…на суде у Константинопольского Патриарха, к которому он апеллирует. Очевидно, что на этот суд надо будет вызвать всех пострадавших детей и внуков из "приёмной семьи" Филарета ( Андрея, Любу, Веру). А также живых свидетелей обвинения против Филарета Денисенко - "патриарха" УПЦ-КП. А иначе устойчивая молва о нём, как о монахе-блуднике и "отце-изверге", изгнавшем тёщу и собственных детей ради карьеры и власти, останется в памяти народа навсегда. Но, по большому счету, аморальность проблемы не в том, родные они ему или нет, а в том, что служитель Церкви Филарет и з г н а л Веру и Андрея из своей квартиры, лишил всякой помощи и поддержки из-за имущественных споров. Дети - всегда и для всех дети. А "патриарх" Филарет - "отец нации" - нарушил и продолжает нарушать заповедь любви к ближним, не желая знать их до сего дня.

Эту заповедь Филарет, вероятно, нарушал и в отношении к евреям. И Филарет, и Евгения Петровна, мне казалось, почему то недолюбливали евреев. Такое было впечатление, как будто они чем-то их лично обидели. Как-то Филарет с таинственным видом подозвал меня и показал самиздатовскую брошюрку, раскрывающую, так сказать, "тайны" состава ленинского рабоче-крестьянского правительства. В ней были овальные фотографии политиков того периода (Свердлов, Троцкий, Каменев. Зиновьев, да и сам Ленин). Под портретами были напечатаны их партийные псевдонимы и их подлинные еврейские имена и фамилии. Филарет тыкал в портреты пальцем и говорил: "Видите, видите? Они - все евреи и они погубили Церковь". Но и о минском своём тёзке владыке Филарете (Вахромееве) он однажды также неодобрительно отозвался: "Он - еврей: в Белоруссии нарукополагал священников из евреев". Когда Святейший Патриарх Алексий П, выступая в Нью-Йорке перед раввинами, высказал святоотеческую богословскую мысль о единстве Ветхого и Нового Заветов, как соотношении прообраза и образа, то Филарет, играя на антисемитских настроениях части националистов и, желая скомпрометировать Предстоятеля РПЦ, намекал, что Алексий П, якобы причастен к ереси "жидовствующих". Когда я вижу Филарета "скорбящим" в дни памяти жертв Холокоста или Бабьего яра, мне как то вспоминаются эти эпизоды. Вспоминается и другое, светлое. В пятидесятых годах в нашей квартире, под кроватью, мой отец прятал от сталинских репрессий еврея-врача. Тогда готовился процесс-расправа над ними ("Дело врачей"). Я был ребёнком и смутно вспоминаю этот эпизод, запавший мне в душу. Но с тех пор я ненавижу национализм во всех его жутких проявлениях, от кого бы он не исходил.

Припоминается и отношение Филарета к украинскому языку в советское время. Однажды, будучи епископом Переяслав-Хмельницким, я поехал туда служить. Спросил местного священника о. Василия, который, кстати, потом перешел в автокефалию, на каком языке он там общается с народом и говорит проповеди. Он ответил, что на украинском. И, хотя в то время не принято было говорить проповеди на украинском , я её произнёс. Филарету об этом донесли и он мне сказал: "Вы почему проповедовали по-украински, ведь я же не говорю?" И резко бросил: "Не потакайте руховцам!". В его семье всегда говорили по-русски, рассказывала мне Вера. Он считал, что украинский язык - это смесь "немецкой и польской мовы". Однажды Филарет поделился со мной своим "ноу хау" - тестом на "национализм": "Я вот смотрю на человека, говорю с ним по-русски. Он мне - по-украински. Я ему снова по-русски. Он мне опять-таки по-украински. Ага, националист!". Вот так оказывается просто и недорого можно выявлять "чужых". Читал в антифиларетовских публикациях о том, что Филарет якобы не прочь был бы подавлять танками национально-освободительное движение в Украине. Но в них не говорилось где и при каких обстоятельствах могло прозвучать подобное. Это было при начале движения Руха на Западной Украине. Филарет побывал там для ознакомления с ситуацией на месте и встречался с представителями местной национальной интеллигенции, многие из которых теперь уже депутатствуют в Верховной Раде в Киеве. Филарет там подвергся обструкции, его обвиняли во всех смертных грехах и в пособничестве репрессивной советской власти. Я встречал его в киевском аэропорту "Жуляны". Он вышел озабоченный и, как то обречённо, упавшим голосом произнёс: "Там Советской власти уже нет" И добавил: "Их там, владыка, надо танками давить". Такой была его эмоциональная реакция на встречу с галицкой интеллигенцией, той самой, которую он сейчас, как танк, использует для того, чтобы удержаться во власти в УПЦ-КП. Вот ведь парадокс истории. Он желал им гибели под гусеницами танков, а сейчас сам, как лихой наездник, управляет их голосами в стенах украинского парламента.

Древние учители Церкви в своих сочинениях писали о том, что в начале всех грехов лежит гордыня. И я спрашиваю себя: "А где могла сформироваться гордыня у Филарета, увлекшая его в непослушание Матери-Церкви?". Ведь вырос он в бедной семье, полуголодным юношей пришел из Донбасса в Одесскую семинарию, затем учился в Московской Академии. Говорят, приняв монашеские обеты пожизненного безбрачия, полного послушания и всегдашней бедности, он поначалу даже спал в иноческой одежде и в сапогах, изнуряя свою человеческую плоть. Ксения Митрофановна как то рассказывала, что Филарет - однолюб, что однажды встретив её дочь Евгению, он полюбил её на всю жизнь и, даже, не побоялся проживать с ней совместно. Филарет в ранней юности был искренним верующим и вдруг такая перемена образа жизни и действий! Появилось жестокосердие и надменность! Где истоки такова падения? Иногда мне приходила странная мысль: "А не на помпезных ли богослужениях в честь собственных именин росла непомерная гордыня ?". Надо было видеть к а к он восходил на украшенный алтарный трон - седалище Киевских святителей во Владимирском соборе! Это была не поступь смиренного инока-святителя, - это было горделивое шествие самой гордыни! Почётное место алтаря заполнялось сонмом архиереев и пресвитеров. Это великолепное зрелище напоминало изображения древних Вселенских Соборов. Кажется, и сейчас вижу, как Филарет, словно патриарх, восседал на троне и наблюдал, чтобы репортёры не упустили этот момент Литургии. В тот же день он выступал с длиннющей проповедью. Формально он рассказывал о жизни святого Филарета Милостивого. Но, слушая его, можно было подумать, что он говорит не столько о подвигах и заслугах этого праведника, сколько о себе самом, отождествляя себя с ним и читая себе хвалебный акафист. Потом в резиденции наместники монастырей, игуменьи и настоятели приходов выстраивались в длинную очередь с цветами и подношениями. В другие же дни в алтаре собора (на всенощных бдениях) в большом кресле полулёжа сидел только экзарх, а у престола, не дыша, стоял служащий священник. Все остальные ютились в тесной ризнице и в грязноватой пономарке - там, где раздували кадило алтарники, не смея войти в просторный алтарь.

Много лет назад Филарет как то на ужине с архиереями в своей резиденции, почему то обращаясь к владыке Макарию (Свистуну), сказал: "Вы все из-за гонений уйдёте в раскол, а я один останусь в РПЦ!". Владыка Макарий обиделся: "Как это "все"? И почему Вы обращаетесь именно ко мне?! - "Все, все!" - утвердительно повторил экзарх. Но, как показала дальнейшая история, из Православной Церкви ушёл сам Филарет.В бытность мою студентом Духовной семинарии один из иподиаконов покойного митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (ныне игумен Маркелл Ветров) поведал любопытную характеристику Владыки Никодима, данную на киевского экзарха: "Филарет - страшный для Церкви человек и он, боюсь, принесёт ещё много бед". Покойный святитель оказался пророком: Филарета, по масштабу учинённого им раскола (Европа, США и др.), уже можно смело сравнивать с ересиархами древнего и нового времени. Он "вошёл" в историю. Но велика ли "честь" попасть в неё с заднего двора и в таком качестве?

Правление Филарета украинскими епархиями Московского Патриархата продолжалось свыше 20 лет. Поэтому Филарет несет большую личную ответственность за все то, что случилось в церковной жизни Украины в эти годы. Столько лет занимая кафедру киевских митрополитов, Филарет, например, не мог не знать униатской проблемы, однако упрямо утверждал. что униатов в Украине просто нет и проводил торжественные мероприятия во Львове по случаю юбилея полной, как ему хотелось думать, ликвидации униатства. Вместо того, чтобы положительно раскрывать Православие на Западной Украине, там из храмов выносились старинные статуи, мраморные престолы, хоругви, чтобы привести внешний вид церквей в соответствие с "московской" традицией. А теперь подумайте, стоило ли это делать? Какой след все это оставляло в душе верующих, которые пришли в нашу Церковь из Греко-католической? Даже сейчас, и священники это хорошо знают, любые попытки переставить в храме иконы, а тем более подарить что-либо другому приходу, вызывают бурю протеста среди прихожан. А в Галиции и Закарпатье в 80-е годы из церквей выносились даже дарохранительницы, сделанные в виде храмов. Этого не мог не знать Филарет и всё это сыграло свою отрицательную роль, и этим воспользовались враги Православия. Недальновидность Филарета проявилась и в том, что он не сумел вовремя распознать новые веяния в украинском обществе накануне и во время перестройки. Он прозевал момент, когда украинская интеллигенция искала союзников в Церкви и с ходу отказался, в угоду коммунистическим властям, вступить в диалог с зарождавшимся тогда Рухом. Ведь последний в те времена был уже значительным народным движением "за перестройку", охватившем и запад и восток Украины, то есть в его рядах были поначалу и православные. Страшась разоблачений, он грудью защищал загнивший строй. По сути, он сделал губительный для Церкви стратегический промах. Всё это опровергает расхожую легенду о нем, как о некоем Моисее украинского народа, как о личности, имеющей пророческий дар. Говорят, что Филарет стоял у истоков "автокефальной церкви". Нет! Он всегда боролся с движением за возрождение УАПЦ, которое презрительно называл "националистическим". Успех унии и автокефалии на западе Украины во многом обязан "красному авторитету" Филарета среди интеллигенции и духовенства Галичины. Ярлыки "коммуняк" и "предателей Украины" незаслуженно навешивались националистами рядовому духовенству вовсе не потому, что они были в Московском Патриархате, а потому, что имя Филарета, его верная служба коммунистической власти тенью легла на православное духовенство Украины. Позднее Филарет сделает ставку на националистов, сеющих раскол среди православных. Он понадеется на поддержку власти, на силу денег, на то, что запуганный им украинский епископат не найдёт сил возражать. Филарет в борьбе с Церковью Христовой продемонстрировал полное незнание своего народа. В этом проявилась высшая степень отчуждения Филарета от народа и властно - надменное презрение к нему. Он, наверное, думал, что украинская паства - это толпа, немая, слепая, которая не разберется в терминах "автокефалия", "поместная Церковь", "Матерь-Церковь", "Благодатное Православие", "священные апостольские каноны и правила Вселенской Церкви". Он фатально ошибся. Именно н а р о д, отверг своего экзарха-раскольника, не пошёл за ним, отстоял свою исконную тысячелетнюю благодатную Православную Церковь на Украине. А кто его поддержал? Политики, учившие партактив, как закрывать церкви в Украине в период подготовки 1000-летия крещения Руси (Л.Кравчук). Да еще обиженные судьбой и сталинскими репрессиями бывшие политические заключенные и крайние националисты не слишком церковные. А также та часть людей, которая была ослеплена националистической пропагандой, захлестнувшей слабые души накануне распада Советского Союза. Филарет - амбициозный искусный авантюрист и мелкая личность: его никогда не интересовала музыка, литература, поэзия, вообще искусство. Филарет - это украинский "голый король", новый "великий комбинатор", ловкий тактик и никудышный стратег. Держать нос по ветру политики - вот его единственная нерушимая заповедь.

Услужливость Филарета перед властью вплоть до пренебрежения к святым обрядам особенно видна в истории с похоронами замученного в Сибири украинского поэта Василия Стуса. Сейчас я с изумлением читаю, что Филарет очень эмоционально выражает скорбь по поводу мученической смерти этого поэта от рук того большевистско-коммунистического режима, которому сам был предан и искренне служил. Пусть останется в истории, как Филарет и представитель КГБ в его резиденции на Пушкинской 36, в зале, где он говорит сейчас ура-националистические проповеди, вместе разрабатывали план срыва похорон тела Стуса, привезенного в Киев. По минутам высчитывалось время, чтобы растянуть обряд панихиды в Покровской церкви на Приорке, чтобы гроб не пронесли по городу, как этого желали участники похорон. Филарет лично инструктировал старика отца Николая (Радецкого), настоятеля Покровской церкви, как, вопреки церковному уставу, затянуть двадцатиминутную панихиду с утра до 16 часов вечера. Разве это не пример его подлинного "патриотизма"? Позднее, отец Николай позвонит и скажет, что ничего из этой затеи не получилось, что Рух зашел в храм с желто-блакитными флагами, что они отстранили его от службы, а панихиду отслужили какие-то униатские галицкие священники. Филарет был этим сильно раздосадован. А теперь он лицемерно участвует в разных поминальных мероприятиях, академиях, распинаясь в своей любви к замученному в застенках лагерей поэту! Это ли не национальный позор? И разве этот скандал не характеризует Филарета, как беспринципного человека, меняющего маски в зависимости от обстоятельств?

Как Филарет попал в почётную тройку кандидатов на московский Патриарший Престол

После смерти Патриарха Пимена наступил момент "быть или не быть" Филарету Московским Патриархом. То обстоятельство, что он длительное время занимал первую историческую кафедру в Русской Церкви - Киев и был Местоблюстителем Патриаршего Престола, (фактически, главой Русской Церкви), придавало ему уверенность, что он непременно им будет. Ведь стать местоблюстителем в те времена можно было только с одобрения политбюро ЦК КПСС. То, что за продолжительное время его местоблюстительства уже весь епископат Русской Церкви достаточно прочувствовал его авторитаризм Филарет в расчёт не брал, как не учёл он и то, что в московской прессе уже появились первые компрометирующие его публикации правозащитника о. Глеба Якунина, где упоминалось о его семейном статусе.

Помню проводы местоблюстителя на Архиерейский Собор РПЦ для выборов Патриарха. Филарет был особенно торжественно настроен, видимо, уже предвкушал, что возвратится в Киев в зеленой мантии Патриарха. На самом высоком уровне в Киеве он был, говорят, проинформирован о том, что выбор "руководства" пал на него. В киевском Флоровском монастыре Евгения Петровна предусмотрительно заказала Филарету белоснежный куколь московского Патриарха. Отозвав меня на перроне в сторону, Филарет важно произнёс: "Я уезжаю, наверное, надолго. Берите в с ё в свои руки". Евгения Петровная не скрывала от меня планов переезда в Москву на патриаршую дачу под Москвой в Переделкино и искренно возмущалась тем, что Филарет предложил ей остаться в Киеве. Как вы думаете, кем? И г у м е н и е й (!) "монастыря" по адресу Пушкинская, 36, т.е. в резиденции киевских митрополитов! Филарет не хотел выпускать резиденцию из своих рук. Он хотел оставить архиереем в Киеве молодого неопытного епископа и Евгения Петровна намекала, что их выбор пал на меня. Думаю, что поэтому Филарет и произнёс загадочные, но вместе с тем и прозрачные слова: "Берите всё в с в о и руки" на перроне киевского вокзала у поезда с табличкой "Киев - Москва". Они желали править Украинской Церковью безраздельно и из Москвы. Всё это дает мне право утверждать, что ни о какой самостоятельности, стань Филарет Московским Патриархом, Украинская Церковь и мечтать бы не могла, ибо только Евгению Петровну хотел он оставить навсегда "владычицей Киевской".

О том, как я помог Филарету "не потерять лицо"

На Архиерейском Соборе РПЦ должна была избираться почётная тройка кандидатов в Патриархи (в Даниловом монастыре), а на Поместном Соборе в Троицкой Лавре, уже с участием мирян, непосредственно новый Патриарх.В Москву я приехал позже. Нашел Филарета. Он "скромно" занял один из номеров гостиницы в Даниловом монастыре. Я сначала расчувствовался: какая скромность! Смеюсь теперь над своей наивностью. Он занял этот номер с дальним "прицелом". Он часами не выходил из него, не общался с архиереями, посмеивался над другими кандидатами, которые старались демонстрировать свою "открытость" к епископату. Он ни на секунду не покидал заветную комнату с телефонным аппаратом. Он ждал, но не законных выборов, а звонка из политбюро ЦК КПСС с сообщением, что выбор компартии всё же пал на него.( Позднее Анатолий Лукьянов, тогдашний председатель Верховного Совета СССР, по слухам, циркулирующим среди архиереев, уже после избрания Патриарха, объяснял ему отсутствие звонка тем, что, мол, времена уже не те, на дворе перестройка и, что Политбюро ЦК уже не может повлиять на епископат в условиях гласности и плюрализма). Для Политбюро ЦК КПСС в сущности было безразлично кто из трёх-четырёх реальных кандидатов станет Предстоятелем РПЦ, потому что все они были достаточно опытными многолетними администраторами и каждый из них имел реальный шанс стать новым Патриархом. Но, думаю, что против Филарета, в общем раскладе, сыграли три фактора: 1) растущее недоверие высшего московского руководства к Л. Кравчуку - председателю Верховного Совета УССР (тогда начиналась борьба украинских националистов за независимость Украины, а Кравчук был с ними весьма деликатен); 2) руководству СССР требовался церковный лидер не столь откровенно связаный с "органами" и не столь явно отражающий административно-командный стиль управления; и 3) суперпривязанность Филарета к "сестре" - Евгении Петровне Родионовой, давно ставшая "притчей во языцех" (публикации в центральной прессе и т.д.). Думаю, в этой ситуации Политбюро ЦК КПСС просто самоустранилось и позволило впервые провести выборы тайным голосованием, вполне допуская, что большинство изберёт н е Филарета. Само наличие в почётной тройке кандидатов второго, помимо Филарета, украинца (митрополит Ростовскийо и Новочеркасский Владимир) уже вносило разнобой в ряды возможных симпатиков Филарета, создавая немалую интригу в выборах. Но Филарет до последней минуты верил в старые административные механизмы и в свои влиятельные светские связи.

На Архиерейском Соборе РПЦ в первом туре Филарету не хватило одного голоса, чтобы сразу пройти в "тройку" (двадцать пять голосов, как и он, получил митрополит Ювеналий. А сразу вошли в "тройку" митрополит Алексий (ныне Патриарх Московский), и митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (нынешний Предстоятель УПЦ). Таким образом, кто-то из двух других претендентов - митрополит Ювеналий или Филарет - должен был войти в тройку кандидатов, из которой был бы избран Патриарх. Филарет был мрачнее тучи, догадываясь, что где-то просчитался. В этой ситуации ему надо было "сохранить лицо" и любым путём войти в этй почётную тройку кандидатов, чтобы на Поместном Соборе, вступить в торг с победителями за свои привилегии на Украине.

Когда Архиерейский Собор открылся, я напомнил ему, что в Москве, в гостинице "Украина" находится больной (ныне покойный) владыка Полтавский Феодосий и, что если бы у меня был автомобиль, то за час-полтора я бы привез бы бюллетень "с голосом" Феодосия. Филарет, не раздумывая, предоставил мне свою машину. Нашел в гостинице номер архиепископа Феодосия, протянул ему бюллетень для голосования и с ходу говорю: "По поручению митрополита Филарета Вы должны проголосовать". И, в нарушение всех процедурных правил владыка Феодосий при мне заполнил бюллетень, зная, что я отдам его Филарету. Но у меня осталось впечатление, что владыка Феодосий не хотел голосовать за Филарета и потому самоустранился, сказался больным. Я успел приехать в Данилов монастырь и вручить Филарету пакет с бюллетенем владыки Феодосия. Филарет, нарушив этику голосования, мельком взглянув в бюллетень, бросил его в избирательную урну. Знал бы я, кому суждено было моими руками войти в почетную тройку кандидатов - моему гонителю и врагу Церкви Христовой на Украине! Когда огласили результаты, у Филарета - 26 голосов, а у Ювеналия - 25. Филарет был этим доволен, но тут же заметил, что по его сведениям, владыка Макарий (Свистун) дал команду своей делегации на Поместном Соборе голосовать против него. Экзарх назвал его "предателем" и пообещал "отблагодарить" за это попозже. Когда владыка Макарий узнал об этом, то сильно переживал. Он подошёл ко мне и просил передать Филарету, что его оклеветали. Но уже многие знали, что делегация владыки Макария проголосует против Филарета.Перед открытием Поместного Собора встал вопрос: "Кого же избрать из двух: Владимира или Алексия?". Филарет, понимая своё полное фиаско, нарушая процедуру голосования, распорядился: "Передайте всем нашим архиереям, что голосовать надо за Алексия. Из двух зол (!) нужно выбирать меньшее". Какое же "зло" усмотрел экзарх в митрополите Владимире? Филарета возмущало то, что его бывший викарий - владыка Владимир - не снял свою кандидатуру из "почётной тройки". Помнил Филарет и то, что владыка Владимир никогда не унижался перед Евгенией Петровной и, что он удалил его из Киева в Чернигов, где в то время не было даже приличного Кафедрального Собора. Во время работы Поместного Собора в Троицкой Лавре я, по указанию Филарета, снова ездил в гостиницу "Украина" в Москву ((90 км от Лавры) к Феодосию с его бюллетенем (90 км), но привезти его во время уже не удалось: избирательные урны были унесены для подсчёта голосов.

О том, что, как бы, сам сатана зашёл в душу Филарета

Архиереи поздно вечером собрались в Трапезном храме для оглашения официальных результатов последнегтура. Филарет вошёл в зал весь напряженным и потерянным. За ним проследовал митрополит Алексий, умиротворенный, спокойный, с аккуратно сложенным зелёным платочком в руке. За ними ступал митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (Сабодан). Филарет срывающимся голосом, как мне показалось, с досадой, зачитал протокол. Выбор пал на митрополита Ленинградского Алексия. О! Надо было видеть как нервно запрыгало лицо Филарета, когда ему пришлось уступить место Председателя Поместного Собора новоизбранному Патриарху Алексию П. После избрания Патриарха Русской Церкви архиереи вздохнули с облегчением, подписали Грамоту о послушании ему и выстроились цепочкой поздравлять нового Первосвятителя. Филарет стоял у выхода их храма и мрачно наблюдал эту церемонию. Я подошел к Патриарху: "Ваше Святейшество, должен признаться, что голосовал не за Вас. Но избрание Патриарха - это деяние Духа Святого. Теперь Вы - наш законно избранный Предстоятель. Прошу Вас не отринуть отрока своего от лица своего". Святейший Патриарх меня обнял и произнёс: "Владыка! Вы делали то, что должны были делать, будучи викарным епископом экзарха. Мы еще не раз с Вами послужим!". Когда же я подошел к проигравшему Филарету, он произнес злосчастные слова, от которых похолодело внутри: "Вы видите, владыка, п о с л е д н е г о Патриарха е д и н о й Русской Церкви. О н и (?) сделали ошибку".

Вне всякого сомнения, на Поместном соборе в этот торжественный момент, как бы сам сатана вошел в несчастную душу Филарета, подобно тому, как вошёл он в Иуду вместе с хлебом, протянутым ему Спасителем. Именно тогда в уме Филарета возникла и созрела мысль об отторжении украинских епархий из лона Русской Православной Церкви. Неуёмная гордыня! Это та змея, которая всегда жалила тело Церкви расколами и ересями. Теперь же - в образе грядущей филаретовской УПЦ-КП. Практически сразу на Поместном Соборе Филарет приступил к исполнению задуманного раскола. Раньше, до выборов Патриарха, Филарет и слышать не хотел ни о какой самостоятельности УПЦ, но после поражения на Поместном Соборе сразу стал поддерживать эту идею и самочинно наполнять её в Киеве реальным содержанием.

Первым шагом Филарета к расколу стало "протаскивание" в определения Поместного Собора двусмысленной фразы, а именно, что для УПЦ, открывается возможность "к дальнейшему совершенствованию своей самостоятельности…". Двусмысленная потому, что на Украине Филарет стал толковать её как "благословение" Собора на "автокефалию" УПЦ. Как мне л и ч н о рассказывал Филарет, ему это далось нелегко. Юридический казус состоит в том, что окончательный текст определений Собора был ( по словам Филарета) у ж е был окончательно принят отцами Собора и потому принципиальная фраза о возможности дальнейшего усовершенствования самостоятельности УПЦ была включена в определения Поместного Собора в н е соборного обсуждения. Так ли это было или нет нетрудно установить по стенографическим записям всех заседаний Поместного Собора.

Если фраза о возможности совершенствования самостоятельности УПЦ была включена в определения Поместного Собора вне соборного обсуждения, то все последующие "деяния" Филарета по расширению юридической и практической базы для отхода украинских епархий от РПЦ канонически более чем сомнительны. В том числе и появление т.н. обращения украинского епископата ко Святейшему Патриарху о предоставлении прав широкой автономии, а позднее и "Поместного Собора УПЦ" о даровании автокефалии для УПЦ, которые базируются именно на этой двусмысленной фразе.

Не исключаю, что Филарет преувеличил свою роль в появлении вышеупомянутой вставки в определениях Поместного Собора или, даже, исказил истину. Но в атмосфере избрания нового Патриарха, в хлопотах по устройству интронизационных торжеств, наверное, далеко не все заметили эту чрезвычайно важную "вставку". Да, и тот кто непосредственно внёс её в определения Собора вряд ли придавал этому обстоятельству большое значение. Предвидеть, что кандидат в Патриархи Московские уже на Поместном Соборе по выборам Патриарха, приступит к осуществлению раскола единой Русской Церкви было очень трудно и даже невероятно. Но именно на эту фразу о совершенствовании самостоятельности УПЦ бесчисленное количество раз будет ссылаться Филарет, шантажируя Патриарха и Священный Синод РПЦ, оболванивая ею украинский епископат и обосновывая свои претензии на "патриарший куколь" на Украине. Церковно-правовая "мина" замедленного действия была подведена Филаретом под прочный фундамент РПЦ на Украине, как ни парадоксально, прямо на Поместном Соборе РПЦ, избравшем нового Предстоятеля - Святейшего Патриарха Алексия П. Это была месть Филарета всей Русской Церкви. А его месть всегда была неожиданной, коварной и жестокой. Надо признать, что своё поражение в Москве Филарету удалось обратить себе на "пользу". В душе он уже объявил тайную войну против РПЦ за "свой" патриарший куколь на Украине, за тот куколь, который привез в Москву из Киево-Флоровского монастыря и который всё же возложит на себя как "патриарх УПЦ-КП".

У мутных истоков филаретовской "УПЦ" по неведению стояли многие

По возвращении в Киев Филарет находился в депрессии. Он угрюмо, раскачивая головой, сидел в алтаре Владимирского Собора. Со словами утешения к нему подошёл протодиакон Никита Пасенко: "Владыка! Не стоит так расстраиваться…". Тот поднял голову и (со слов родственника о протодиакона клирика Херсонской епархии протоиерея Василия Пасенко) несколько раз глухо повторил: "Отец Никита! Украину мы (!) ему не отдадим!". От обиды за поражения ум Филарета омрачился настолько, что он, отождествляя себя с Украиной, стал видеть в Патриархе, которому вчера ещё присягнул в Ставленной Грамоте на верность, своего личного врага. В его ожесточённом сердце у ж е совершился грех раскола. Осталось лишь привести в исполнение задуманное ужасное намерение. Неотступное желание реванша за поражение в Москве овладело им настолько, что Филарет из святителя Божия превратился в знамение антихриста на Украине. Ему постоянно мерещилось увольнение с кафедры киевского митрополита. Об этом мне поведала Евгения Петровна. Не поверите, но, чувствуя беду, она стала готовить к вывозу из резиденции на Пушкинской мебель и люстры. Евгения Петровна говорила, что даже кафельную плитку не оставит в туалетах для нового митрополита в Киеве.

Желая упредить невыгодное для него развитие событий, Филарет стал срочно предпринимать шаги, чтобы закрепиться в Киеве в качестве пожизненного "главы" Украинского Экзархата, чтобы повязать всех украинских архиереев круговой порукой, втянув их в свои тайные раскольнические игры и сделав из них молчаливую ширму для своей активной оппозиции Патриарху Алексию и всей Русской Церкви. Это ему, к сожалению, формально удалось сделать. После Поместного Собора в Москве он 9 июля 1990 года собрал в Киеве архиерейское совещание (не уставной Собор!), якобы в связи с внезапным обострением религиозной обстановки на Украине. И неожиданно предложил о б р а з о в а т ь (!?) из Украинского Экзархата некую "Украинскую Православную Церковь" (в составе РПЦ), а его утвердить её "предстоятелем". Таким образом патриарший "украинский зкзартат" вдруг приобрёл всю внешние признаки Поместной Церкви. При этом Филарет стал весьма искусно играть на том, что последний Поместный Собор уже упразднил название "Украинский Экзархат", а Архиерейский Собор РПЦ ещё в январе 1990 года, утвердив новое "Положение об Экзархатах", узаконил второе наименование Украинского Экзархата как "Украинская Православная Церковь". Филарет намеренно искажал смысл соборных определений Матери Церкеви об Украинском Экзархате. При этом он упорно давал понять, что принципиальный вопрос об образовании УПЦ избрании её Предстоятеля. якобы согласован со Священноначалием РПЦ. Архиереи сначала опешили. Но Филарет убеждал, что в этом ничего страшного нет, что он и так уже фактически "предстоятель" УПЦ, как экзарх Украины, что все останется по прежнему, что это только дымовая завеса для националистов. Разумеется, никакого положения об управлении УПЦ ещё не было, да и процедуры тайного голосования по столь важному вопросу также не было принято. Не имелось и канонических полномочий для решения подобного рода вопросов собранием части архиереев РПЦ, действующих без благословения Священноначалия Матери-Церкви. Исключением из правила может быть только при угрозе уклонения в раскол или в ересь предстоятеля. Тогда можно низложить виновного с кафедры, не дожидаясь каких-либо решений Соборов.

Таким образом, в Киеве в июле 1990 года Филарет создал канонически неграмотный и опасный для бытия Церкви прецедент. Внутри единой Церкви группой архиереев Русской Православной Церкви с а м о ч и н н о была о б р а з о в а н а "филаретовская УПЦ", был "избран" "предстоятель УПЦ" без согласия и ведома Священноначалия Матери-Церкви, до канонического решения Архиерейского или Поместного Собора РПЦ. Филарет заложил ещё один псевдоправовой фундамент для дальнейших раскольнических действий на Украине. Чтобы прикрыть свои неканеонические действия, он провёл своё "избрание" через Киевский Синод, делая вид, что решает сугубо внутренние вопросы УПЦ. В Православной Церкви неотменно везде и всегда действует каноническая норма: "Меньший без всякого прекословия да благословляется от большего". Для украинских архиереев РПЦ и Филарета, как экзарха Патриарха на Украине, "большим" являлся Патриарх, Архиерейский Собор Матери-Церкви, Поместный Собор РПЦ, Священный Синод РПЦ, наконец! Но документального благословения на образование филаретовской УПЦ и "избрание" её Предстоятеля не было и не существует! Но Филарета это не смутило, ибо он сознательно шёл на раскол с Матерью - Церковью по сугубо личным амбициозным причинам и втянул в эту авантюру запуганный им епископат, и часть православного народа на Украине.

Первый визит Святейшего на Украину. Почаевские "страдания"

Далее действия Филарета по расширению "канонической" базы для будущего раскола были таковыми. По традиции новый Святейший посещал главные города и кафедры. Филарет решил устроить Патриарху на Украине самый прохладный прием. Как ни просили украинские архиереи, он не разрешил им встретить прибывающего Патриарха на киевском вокзале.Он хотел продемонстрировать Святейшему, что его (Филарета) неизбрание в Москве - это трагическая ошибка власти и иерархии и что народ Украины равнодушен и, даже, враждебен к московскому Патриарху.

Филарет поселил Патриарха в Киеве рядом с резиденцией, далеко не в самой престижной гостинице "Украина", что располагалась на Пушкинской. Оставшись по какому-то никчемному предлогу в Киеве, он перепоручил мне сопровождение Святейшего. В нарушение церковного этикета приказал, чтобы я сел в автомобиль Патриарха. А ведь я не был ни управляющим епархией, ни известным архиереем. Филарет желал унизить Патриарха. Этот опыт унижения позднее он успешно применит на своих "коллегах" по автокефальному расколу - на "патриархе" Мстиславе Скрыпнике и на "патриархе" Владимире Романюке. Я не посмел это сделать и следовал за Святейшим в другом автомобиле.

К прибытию Патриарха в Украину, очевидно, с ведома властей (Л. Кравчука), в коммунистической газете "Правда Украины" было опубликовано т.н. "Обращение украинского епископата к Патриарху Московскому…" с просьбой предоставить "филаретовской УПЦ" внутреннюю широкую автономию с "предстоятелем УПЦ" во главе. Фабрикуя этот документ, Филарет вновь обманул украинских епископов, сказав, что делает это только для отвода глаз руховцев от нашей Церкви и для борьбы с унией, которая заявляла о себе, как о национальной украинской церкви. Ему ещё верили и потому никто всерьёз не думал о последствиях "документального терроризма" Филарета против Святейшего Патриарха, да и всего епископата нашей Церкви. Потом Филарет не раз будет ссылаться на "документы", добытые нечестным путём, оправдывая свою раскольническую деятельность мнением "большинства". Увы! У мутных истоков филаретовской "УПЦ" по неведению или по беспечности стояли многие. Святейший Патриарх был ошеломлен таким "приёмом" и, думаю, испытал психологический удар. И в таковых то обстоятельствах я, викарный архиерей, должен был сопровождать Предстоятеля великой Русской Православной Церкви в его первой поездке по Украине.

Маршрут проходил из Киева через Житомир, Ровно, Луцк, Почаев и был избран Филаретом не случайно. На крайнем западе начались первые неприятности (под давлением местных властей передача храмов униатам). Филарет, желая показать Патриарху насколько накалена обстановка в Украине, очевидно надеялся на манифестации врагов Православия против Святейшего и готовил таким образом моральное оправдание своим дальнейшим раскольническим действиям. Пока восторженный православный народ встречал нового Святейшего Патриарха в Житомире, Ровно и Луцке (все видели сотни тысяч людей, открытые лица, радостные, ликующие), Филарет втайне готовил грязную интригу для Патриарха. Он засел в резиденции и через своих клевретов расставлял сети для Святейшего на встрече с духовенством Галиции в Почаевской Лавре. Он задумал запугать Святейшего информацией о невыносимом гнете православных со стороны проруховских властей, автокефалистов и униатов и потом вырвать у него согласие на внутреннее самостоятельное управление Украинского Экзархата, как выходе из тяжелого положения, а также добиться согласие на предоставление ему титула "Блаженнейший" (Этот почётный титул как бы "узаконивал" его " избрание" заранее делал невозможным его переизбрание в случае достижения автокефвлии для УПЦ. В Почаеве была не встреча Первосвятителя РПЦ и духовенства, это был заговор Филарета против единства Православной Церкви. В нижнем храме Лавры стоял крик "батюшек", съехавшихся из всей Галиции, которых проинструктировали как себя вести, что говорить и как действовать. (Большинство из них потом перешло в унию или в раскол). Патриарх Алексий, архиепископ Кирилл (Гундяев), все сопровождающие были буквально раздавлены шквалом страстей неуправляемых людей. Патриарх в святыне Православия оказался в западне среди "неуправляемой" толпы клириков. Собрание затягивалось, оно шло уже 4 часа, стемнело, нужен был какой-то выход и я заметил, как архиепископ Кирилл склонился к Патриарху, что-то шепнул ему на ухо. Патриарх кивнул. Архиепископ Кирилл встал и сказал, что Святейший Патриарх, выслушав всех и увидев, что для нормализации духовной жизни в Галиции, необходимо, как тут заявлялось, лишь дарование Киевскому экзарху титул Блаженнейшего, на это согласен. Но с условием утверждения этого решения Священным Синодом РПЦ. Моментально прекратился всякий шум, начались здравицы в честь московского Патриарха и под громогласное "Многая лета" Святейший покинул храм. .Филарет торжествовал! Он выиграл свой второй раунд в борьбе "за свой белый куколь", используя горе и слёзы галицкого православного народа и шантаж Святейшего Патриарха. Избегая раскола Церковь, пошла на уступки Филарету. Но, как об этом говорилось выше, с самого начала образование Филаретом своей "УПЦ" и его "избрание" "предстоятелем УПЦ" собранием части архиереев РПЦ на Украине было незаконно, ибо не имело на таковое деяние властных полномочий от Высшей канонической власти РПЦ. "Избрание" Филарета "предстоятелем УПЦ" было грубейшим нарушением церковной дисциплины, антиканоническим деянием, по преступному умыслу навязанному украинским архиереям Патриаршим экзархом - представителем Патриарха на Украине - Филаретом (Денисенко). Несомненно, этот период церковной украинской истории ещё ждёт беспристрастной оценки православных канонистов.

Второй приезд Патриарха на Украину. Первое Софийское побоище

В Москве даровали Филарету знаменитый Томос - Грамоту, где было сказано: "Быть Украинской Православной Церкви самостоятельной в управлении, а Филарету, как единогласно избранному Предстоятелю, возглавлять ее".(О том, как он был "единогласно избран" собранием архиереев, не имевшем на то полномочий, без Устава УПЦ, я уже рассказывал выше). После дарования Архиерейским Собором РПЦ украинским епархиям широкой самостоятельности в управлении все ожидали второго приезда Святейшего в Киев с решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви об образовании Украинской Православной Церкви и для вручения Грамоты (Томоса) об образовании УПЦ митрополиту Филарету в Софийском соборе. Приезд Патриарха Алексия в Киев был организован Филаретом так, чтобы Патриарх получил здесь еще одну моральную пощечину в виде т.н. первого Софийского побоища. На мой взгляд Софийское побоище стало очередной грандиозной провокацией Филарета, которое должно было продемонстрировать Святейшему, что "не все спокойно в Датском королевстве", что Грамота на внутреннюю автономию - это только первый шаг, следующий - это дарование украинской самоуправляющейся канонической структуре РПЦ прав и достоинств автокефальной поместной Церкви. Филарет не мог не знать о том, что в день визита Святейшего Патриарха в Киеве будет проводиться съезд Руха, в котором будут участвуют экстремисты и националисты крайнего направления. Без его ведома не стягивались бы войска в Софийский Собор накануне патриаршего богослужения. Кроме того, я, в качестве управляющего делами, сообщил в Московскую патриархию о том, что готовится провокация руховцев, (а мне уже стали известны кое-какие детали) и, что визит Патриарха лучше было бы перенести на несколько дней позже, когда разъедутся из Киева все эти вояки, в том числе бывшие воины УПА. Филарет так откомментировал мое сообщение: "Ионафан ударил мне ножом в спину". Он был разъярен: ведь я едва не разрушил все его замыслы, ибо Патриарх заколебался. Владыка Кирилл тоже стал советовать повременить. Весь план Филаретовского шантажа Патриарха зашатался. Филарет заподозрил меня в том, что я играю двойную игру в пользу Патриарха. А кого Филарет подозревал в нелояльности, то с теми он расправлялся беспощадно. Когда Святейший прибыл на киевский вокзал, я успел шепнуть ему, что на Софийской площади (в то время площади имени Богана Хмельницкого) уже стоят руховцы и блокируют входы в Собор. Святейший выразил пожелание служить во Владимирском Соборе. Но Филарет настоял (!) на служении в Софии: стычки и конфликты, как фон пребывания Святейшего на Украине, входили в планы раскольник. Патриарх под нажимом Филарета согласился. На пути следования Патриарха известная униатка архитектор Лариса Скорык демонстративно легла на дорогу, преграждая автомобилю Предстоятеля Русской Церкви. Автомобиль Патриарха въехал на территорию Софии запасным входом. Началось богослужение. На площади шли стычки православных с руховцами. В Соборе выступил Филарет и в своей речи он гневно обличал руховцев, которые не понимают значения события, совершившегося в Софийском соборе. "Наша Украинская Церковь вернулась к статусу Церкви казацких времен, она получила права, которыми обладала Киевская митрополия, еще пребывая в составе Константинопольской Патриархии" - утверждал он в Соборе. Сейчас слышны другие заявления Филарета о том, что наша Украинская Православная Церковь - Церковь подъяремная, которую угнетает московский "церковный империализм", думаю о беспримерном двуличии и беспринципности этого человека.После богослужения был устроен торжественный официальный обед в гостинице "Киев", что почти напротив Верховной Рады.. Перед входом собрались разгорячённые националисты-руховцы, пришедшие с Софийской площади. Среди них особенно отличался писатель Дмытро Павлычко (будущий посол Украины в Польше), который дирижировал толпой, скандировавшей оскорбительные хулиганские лозунги по украински: "Кистка в глотку", то есть "Кость в глотку", а также "Гэть московського попа!", то есть "Долой московского попа!". Позднее Филарет скажет, что сам станет "костью в глотке" на Украине Патриарху Алексию П и Блаженнейшему Митрополиту Владимиру. Не с шабаша ли невоспитанных людей около гостиницы" Киев" возьмёт "достойный" пример будущий раскольник Филарет?

Повторю догадку, что Софийское побоище, на котором агрессивно настроенные к РПЦ унсовцы и руховцы расправились с православными киевлянами в день вручения Святейшим Патриархом Алексием Грамоты о самостоятельности УПЦ - есть откровенная, заранее продуманная авантюра Филарета и очередной шантаж Патриарха Московского для закрепления себя на Киевской кафедре и получения больших полномочий в Украине. Статус Поместной Церкви для Украинского Экзархата ему был необходим для удовлетворения тщеславия и честолюбия. Это - истинный мотив его раскольнических действий. Ведь, не раз он говорил мне, что кроме себя не видит никого, кто бы мог быть достойным Патриархом в РПЦ. В Москве не получилось. Теперь все силы он стал отдавать тому, чтобы стать "патриархом" в Украине.

Благословляя выдать Томос (Грамоту) на самостоятельность УПЦ, Московский Архиерейский Собор никак не оговорил конкретно, в чём же состоит эта внутренняя самостоятельность УПЦ "в управлении", т.е. не наполнил Томос реальным содержанием. Да и Филарет упорно вёл дело так, чтобы формулировка Архиерейского Собора не была конкретной, а была бы как можно более туманной и обтекаемой. В Москве он утверждал, что с дарованием Грамоты украинские епархии будут всё равно пребывать в единстве с Русской Церковью. Но он лукавил. Получив формальное определение Архиерейского Собора РПЦ о внутренней самостоятельности УПЦ , Филарет, не имея на то полномочий, созывает неуставный (!) всеукраинский Церковный Собор УПЦ и на нём принимает Устав об управлении УПЦ. Проект Устава УПЦ пункт за пунктом он скопировал с Устава Русской Православной Церкви. Участникам Собора Филарет опять внушал: "Мы ведь ничего нового не создаем. Мы просто берем за основу устав Русской Церкви и слово "Русская Православная Церковь" меняем на "Украинская Православная Церковь". Но в его действиях стала прослеживаться антиканоническая суть. Я обратил внимание на то, что пункт о пожизненном пребывании Патриарха на посту был механически перенесен в проект Устава об управлении УПЦ. В то же время не предусматривался институт Постоянных членов Киевского Синода. В Уставе предстоятель УПЦ еще не назывался "патриархом", но, переписав главу о Патриархе из Устава РПЦ в Устав УПЦ, Филарет фактически становился носителем патриаршего достоинства.Таким образом, Предстоятель УПЦ получал в свои руки неограниченную власть. Готовился новый документ, которому должен был стать юридической базой для раскольничьих действий Филарета, для насильственного отрыва Украинских епархий от Церкви-Матери. Я понял, что готовится каноническое преступление. Но к кому обратиться? Президент Л. Кравчук - на стороне Филарета, архиереи ничего не подозревают. Перед самым Собором, когда епископы стали прибывать на Пушкинскую в резиденцию, я решил высказать свои сомнения митрополиту Харьковскому Никодиму (Руснаку).Помню я уже на пути в зал заседания, волнуясь, сказал: "Владыко! Меня очень настораживают некоторые пункты проекта нашего Устава, в частности, о пожизненности пребывания на посту Предстоятеля УПЦ. Это же прерогатива только Патриарха РПЦ. И функции, которыми наделяется митрополит Украины, как предстоятель УПЦ без Пос тоянных членов Синода. Будут превышать даже патриаршие. Но ведь благословения на это от Архиерейского Собора нет и не определены четко границы самоуправления. Это уже похоже на самоуправство". Времени уже не было, до открытия Собора осталось 3 минут, и митрополит Никодим только успел ответить: "Владыко! Тут что-то не то".

Когда стали рассматривать раздел Устава "Предстоятель УПЦ" я решился выступить с протестом против пункта о пожизненном пребывании Митрополита на его должности, против расширения прав Предстоятеля УПЦ до прав Патриарха, высказался за включение в устав института Постоянных членов Синода УПЦ и др. То есть, фактически обвинил Филарета в умысле раскола. Филарет не ожидал такого выпада. Побледнел. Грубо меня прервал: "Садитесь!". Собор шёл без регламента! А, ведь регламент - это первое, что должно быть обязательно на подобного рода собраниях, так как он защищает права каждого члена Собора. Митрополит Никодим попытался поддержать меня, но и его грубо оборвал Филарет: "Молчите!". Владыка Евфимий Мукачевский, ныне покойный, дёрнул меня за рукав: "Сиди, молчи! Надоело быть архиереем?". А я, по молодости, уже не мог остановиться. Когда принимали Устав УПЦ, единственной рукой, проголосовавшей против, была моя. Я уже знал, что моя рука, поднятая против Филарета, означала мою погибель. Погибель не только как архиерея, но, возможно и как физической личности. Я оказался недалек от горькой истины. Уже на второй день последовали репрессии: я был лишен всех постов и позже, среди зимы, не имея ни жилья, ни денег, выселен из Пушкинской 36.

В то время случайно я проник в его "семейную" тайну, познакомившись с Верой Медведь и его свекровью - Ксенией Митрофановной Родионовой, которые поведали мне о своих злоключениях, издевательствах со стороны Филарета и Евгении Петровны. Они передали мне свои письма на имя Святейшего, где обвиняли Филарета в жестокости, говорили о том, что Филарет нарушает монашеский обет и имеет семью. Я попросил Святейшего взять меня к себе и получил на это благословение. Когда это все стало известно Филарету он расправился со мной самым диким образом. Сидя в кабинете, он, сверля меня гневными глазами, лающим голосом бросил: "На Украине для вас патриарх -я! Вы проникли в такие сферы, в которых сгорите. Я Вас с грязью смешаю!". Совладав с собой, я ответил: "Ваше Блаженство! Не трогайте меня. За меня вас Бог накажет и народ Вас не поймёт". "Ну, Владыко, - медленно произнёс он, - Бог высоко, а народ - это быдло!". Я был изумлён его угрозами и таким ответом. Но это - его слова и оценка украинского православного народа.

Дальше - горше! Через некоторое время он з а о ч н о судил меня и для начала запретил в священнослужении. Срочно, прямо в коридоре своей канцелярии, был сфабриковал против меня донос-рапорт, принудив трёх безвольных людей подписать его (В этом деянии они позже мне сами) . Почти через полтора года после моего ухода из Лавры на должность Управделами Экзарха!) Филарет внезапно обвинил меня в краже имущества из Киево-Печерской Лавры, в желании сместить экзарха и даже выдвинул средневоковое обвинение в связях и поддержке современных "оккультистов". (Имелся в виду А.Кашпировский, сеансы которого с благословения Филарета неоднократно посещала в кинотеатре "Современник" Евгения Петровна, так как она поначалу благоволила к модному врачу-психотерапевту). Всего более десяти пунктов обвинения, за каждый из которых можно было бы по советским законам присудить "к высшей мере"). Все, кто хоть мало-мальски знали меня, видели всю нелепость лжесвидетельств и тайком мне сочувствовали. Запрещение меня Филаретом в священнослужени и дикие обвинения стали самым тяжелым ударом для меня за всю мою жизнь. Я прошёл через большое искушение. Ведь я верил, что все синоды, соборы - с в я т ы е по своему наименованию, что Святой Дух действует на них, так сказать, в силу самого события! Но, оказалось, что греховное нарушение принципа соборности управления Церковью может стать препятствием для действия благодати Божией и на таких собраниях. Я иногда спрашивал себя: "А знали ли украинские архиереи о незаконном сожительстве Филарета-монаха с Евгенией Петровной и. следовательно, незаконном святительстве? Думаю знали, но в условиях тоталитарного режима и авторитаризма Филарета ничего поделать не могли. На его сторонге стояло могущественная государственная машина. К тому же в РПЦ уже давно (с революции 1917 года) отсутствовал Церковный Суд с чётким регламентом работы и ясной судебно-процессуальной процедурой.

А то, что некоторые архиереи знали о филаретовом грехе - несомненно. Ведь идею написать рапорт Патриарху против Филарета, как на блудника, мне подсказал никто иной, как…митрополит Харьковский Никодим (Руснак). Это имело место в Москве, в упоминавшейся уже гостинице "Украина". Я был тогда под запрещением в священнослужении. Выхода не видел никакого. Ни кола, ни двора. В Москве проходили какие то юбилейные патриаршие торжества. Съехались все архиереи. Я решил поехать к митрополиту Никодиму посоветоваться. " Владыка! - сказал мне в своём номере митрополит Никодим,-Думаю, что вам всё равно уже конец, ибо Филарет никогда вас не восстановит: Так сотворите благо для Церкви: напишите рапорт Святейшему на этого б л у д н и к а - Филарета, а копию отправьте всем Главам Поместных Церквей. Надо покончить с этим аморальным злом в Церкви!".Получив такое "благословение" я решился написать свой рапорт-апелляцию Святейшему Патриарху Алексию с жалобой на беззаконное судилище, учиненное надо мной Филаретом посредством Киевского Синода на основании лжесвидетельств и потребовал суда над ним, как над нарушителем монашеских обетов. Отвёз меня в Москву с рапортом на старом "уазике" староста Дарницкой Церкви в Киеве во имя св. Архистратига Михаила Владимир Макарчиков, который сильно настаивал на том, чтобы я отослал свой рапорт патриарху.Моим рапортом Филарет был взбешён и потребовал от Священного Синода РПЦ лишить меня сана без вызова меня в Священный Синод РПЦ, но ему отказали.Святейший Патриарх догадывался о намерении Филарета окончательно расправиться со мной и, когда я лично подал ему апелляцию. он, даже, предупредил меня об этом. "Владыка!- сказал Патриарх,- Не возвращайтесь в Киев до рассмотрения вашего прошения на Архиерейском Соборе в Москве". - "Почему?" - спросил я. "Филарет - это мафия",- тихо произнёс Патриарх всея Руси, и он не остановится ни перед чем, даже перед вашим физическим устранением". У меня зашумела в голове кровь. Я, молодой епископ, был буквально раздавлен словами Первосвятителя и ужасной картиной, открывшейся перед мной. Как!? Митрополит Киевский и - "мафия"! Святейший Патриарх дал мне денег на пропитание, обнял и благословил. Но я не послушал мудрого Первосвятителя и на свою беду вернулся в Киев.

Увы, исполнилось то, о чём со слезами поведал мне мой бывший иподиакон А. Ф. После моего рапорта во Владимирском соборе к нему вдруг неожиданно подошла Евгения Петровна, взяла за руку, и, пристально посмотрев в глаза, сказала: "Знай, что владыка Филарет жестоко расправляется со всеми, кто не будет у него в послушании. Я этого гада раздену…до трусов (!)". Таким образом, Евгения Петровна давала понять, что я буду лишён архиерейского сана. Филарет, получив отказ в Москве, задумал лишить меня духовного сана на послушном киевском Синоде под своим председательством. Мне стало об этом известно и я совсем пал духом. Кое-кто мне сообщил, что и в Москве от меня отвернулись, чтобы не портить отношения с Филаретом и Кравчуком. В это время меня встретил в Михайловском саду (случайно ли?) раскольнический управделами Антоний (Масендич). Он посочувствовал мне, называл Филарета деспотом и негодяем, говорил о том, что Вселенский Патриарх Варфоломей уже признал каноничность Мстислава (Скрыпныка) и даже сослужил с ним Божественную Литургию. И я чуть не попал в сети УАПЦ. Однако опомнился и, пребывая от нового искушения в шоковом состоянии, утром следующего дня, отдав себя в руки Божии, побрёл на расправу к Филарету, как на плаху.

Перед началом заседания киевского Синода ко мне подошёл некто Юрий Мишкуц (Минкус?) - аферист из Прибалтики и сотрудник Филарета по тёмным делишкам, и сказал: "Филарет хочет предварительно ознакомиться с моими оправдательными документами". И я, глупый, отдал их ему! Больше я их не видел. (Но, слава Богу, остались копии, которые я предоставил позже Святейшему Патриарху Алексию). Филарет, председательствуя, обвинил меня в клевете на него. О показал мне советские справки (не постановление суда!) об усыновлении детей Евгенией Петровной, доказывал. что я ошибался, обвиняя его в семейственности, что мой рапорт послужил на пользу униатам и автокефалистам-раскольникам и, что я должен принести жертву покаяния ради блага Церкви, т.е. взять на себя вину в клевете на Филарета, и тогда он вернёт мне духовный сан, но…попозже.

Филарету вторили некоторые члены Синода, обвиняя меня "в клевете" на Предстоятеля УПЦ, а будущий епископ-раскольник Иаков Пинчук, один из самый закоренелых сторонников Филарета, в своём старании выгородить Филарета (конечно же по предварительному сговору с ним) дошёл даже до шантажа. Я верил и надеялся, что будет настоящий Церковный суд, а попал на судилище, устроенное Филаретом. Ведь он, обвиняемый мною в преступлении, как ни чём не бывало сам же и вёл заседание Синода по моему делу, хотя согласно Уставу УПЦ, как заинтересованная сторона, должен был уступить его ведение старейшему члену Синода и, даже выйти из зала во время рассмотрения вопроса. Такова практика всех Церковных судов. Но этого не произошло и в личности Филарета соединились функции и судьи, и прокурора одновременно! Такого фарса "Церковного суда" история ещё не знала! Все как то тяжело дышали. Один архиерей почему то заплакал. И тут до меня дошло, что свидетельские показания в мою пользу Филарет просто украл и что он не собирается их здесь рассматривать, ибо открылась бы неприглядная картина фальсификации им всего моего "дела". И тут я сломался и, как в тумане, согласился написать, ради "блага" УПЦ, требуемое "покаяние" в клевете на Филарета, которое теперь часто фигурирует во многих его книгах, как "доказательство" его личной "непорочности". В закрытой части заседания Синода меня попытались спасти от расправы некоторые владыки (митрополит Леонтий, епископ Онуфрий, епископ Евфимий и др.), но Филарет парировал их доводы: "Вам его жалко? А меня не жалко?" Владыка Леонтий (Гудимов) потом скажет, своему секретарю о. Виталию Дорошко): "Филарет безжалостно раздавил Ионафана, как комара!". Моё "раскаяние" Филарет поспешил заснять на видеоплёнку, созвав специальную пресс-конференцию в резиденции. Тогда я искренне думал, что моя жертва необходима для блага УПЦ. Лишь позднее, когда я ознакомился с другими фактами и документами, которые мне вновь представили родственники Филарета, я понял, что он на самом деле всё-таки семейный архиерей!. Но было уже поздно. Мой запоздалый протест уже никого не интересовал и не был опубликован или озвучен в украинской (кравчуковской) прессе, телевидении или радио.

Почему же Филарет был так неумолимо жесток со мной? Жестокость Филарет имела своей причиной страх разоблачения его двойной жизни монаха и семьянина. Он, пытаясь себя обезопасить, создавал вокруг атмосферу террора, насилия, подавляя малейшее проявление свободы. Несведущие утверждают, что Филарет - сильная личность. Нет! Он отчаянно трусливый человек. Великодушие - удел сильных, а к ним Филарет не принадлежал никогда. Страх разоблачения толкал его к отчаянной и дерзкой самозащите, к демонстрации "смычки с органами" и высшей властью. Его оружие борьбы очень низкого свойства - выбрасывание компромата. Он десятилетиями собирал против архиереев самые низкопробные анонимки и слухи. Складывал доносы в своём кабинете, шантажировал неугодных с помощью "грязных" технологий и, как правило, расправлялся с ними чужими руками. Однажды, уже пребывая в расколе и будучи лишенным духовного сана, он, выступая по телевидению договорился даже до того, что прозрачно намекнул, что, его лишила сана некая мифическая могущественная группировка… "геев" в…РПЦ! Воистину, когда Бог хочет наказать, то лишает человека разума.

Я представлял для Филарета особую опасность, как посмевший гласно, будучи епископом, обвинить в незаконном сожительстве. Расправой надо мной Филарет желал избежать и возможного рассмотрения моего рапорта в Синоде РПЦ, и одновременно устрашить ею украинских архиереев накануне т.н. первого Поместного Собора УПЦ, на котором он планировал принять обращение к Патриарху о предоставлении уже полной автокефалии для УПЦ (читайте - для Филарета). Филарет не без основания полагал, что я попытаюсь снова выступить против его планов отрыва УПЦ от РПЦ. Лишая меня духовного сана он "автоматически" устранял меня от участия в ближайшем Архиерейском Соборе РПЦ, где должна была утверждаться широкая внутрення автономия УПЦ и его фальшивое "предстоятельство". Он добивал меня беспощадно, используя киевский Синод как инструмент палача. После лишения меня сана, на мой вопрос: " Как мне быть дальше?", он цинично ответил (через знакомую Евгении Петровны): "Пусть повесится, как Иуда!".

Дальнейшая украинская церковная история все расставит на свои места: канонический Киевский Синод под председательством нового Предстоятеля УПЦ Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира восстановит мою честь и вернёт мне архиерейский сан, за что я буду век благодарить Бога и Блаженнейшего Владимира. А Филарет, узнав об этом, попытался натравить на меня Генеральную Прокуратуру Украины руками Владимира Романюка (будущего "патриарха" УПЦ-КП и нескольких руховцев-депутатов, представивших Генеральному прокурору Украины г. М. Потебенько упомянутый выше донос на меня и потребовав открыть уголовное дело. Таким образом Филарет рассчитывал столкнуть меня с несчастными жертвами его произвола, с горе-свидетелями. Но его затея лопнула, как мыльный пузырь. Расследуя, по поручению Генпрокурора Украины Потебенько, нелепые обвинения Филарета против меня, уже не произвольно, а согласно государственным процессуальным нормам, Печерская прокуратура выявила их полнейшую фантастичность: все клеветнические обвинения против меня подтверждения не нашли. В частном порядке один из работников прокуратуры рассказал, что по показаниям раскаявшихся лжесвидетелей донос был сфабрикован под давлением Евгении Петровны и ближайшего окружения Филарета. Вердикт Печерской прокуратуры был кратким: "В возбуждении уголовного дела в отношении епископа Ионафана отказать, в виду отсутствия самого с о б ы т и я преступления".Это был страшный удар Генеральной Прокуратуры Украины по судилищу Филарету надо мной и его новым моральным поражением. Подозрения в том, что он расправился надо мной, желая скрыть свои моральные и канонические перед Церковью преступления, вспыхнули с новой силой.

Об отставке Филарета с поста митрополита Киевского

Как я уже говорил, расправой надо мной Филарет думал запугать украинских архиереев перед решительным броском к расколу. Он размахивал "судом" надо мной, как дубиной, над головами архиереев и уже вскоре "молох" автокефализма потребовал новых жертв: был отправлен в отставку, посмевший воспротивиться раскольническим действиям Филарета, митрополит Одесский Агафангел, попали в опалу епископы Онуфрий, Сергий, Феодор и Алипий (отказались подписать очередное письмо-требование об автокефалии к Патриарху, составленном Филаретом в самом неподобающем тоне). Их кафедры Филарет старался занять, как ему казалось, верными ему людьми. В епархии была направлена инструкция от Филарета в приказном порядке собирать подписи всего духовенства за автокефалию для видимости "всенародной" поддержки раскольнических планам. В ответ разворачивалась мощное спонтанное сопротивление Филарету простого народа и рядового духовенства. Филаретовская тирания отсчитывала последние часы. Её моральный конец пришёл на ближайшем Архиерейском Соборе РПЦ, призванном обсудить последний ультиматум Филарета к Святейшему Патриарху. На этом же Соборе предполагалось и слушание моей аппеляции. Филарет запаниковал. В перерыве в последний раз заставил украинских архиереев подписать т.н. обращение к Архиерейскому Собору, фактически шантажируя Патриарха: или немедленно рассматривайте вопрос об автокефалии УПЦ, или епископат Украины покинет зал заседания в знак протеста против якобы ущемления её прав. Он был готов совершить грех раскола прямо на Соборе и увлечь в него весь украинский епископат! Казалось, что всё так и произойдёт. В середине заседания Филарет приподнялся из-за стола президиума (это был заранее согласованный знак для украинских архиереев), оглядываясь на украинцев, медленно сошёл в зал и пошёл к выходу. Человек пять украинских архиереев, оглядываясь друг на друга, как то нерешительно привстали с кресел и…застыли. Филарет мгновенно оценив неопределённость ситуации, остановился, сделал вид, что слушает громкий окрик владыки Кирилла (Гундяева): "Братья! Сейчас вы берёте на себя огромную ответственность за тот шаг, который вы хотите сделать! Подумайте!". Собор замер. Патриарх побледнел и как-то осунулся. Я оглядел зал. И вдруг понял, что за Филаретом украинский епископат н е п о ш ё л ! Это был водораздел в украинской церковной драме! И тут Филарет не выдержал: сдали нервы. Опасаясь остаться в абсолютном меньшинстве, он медленно стал возвращаться и сел на своё место в президиуме. Был объявлен перерыв.В перерыве украинские архиереи осознали, что если Филарет сейчас усидит на посту киевского митрополита, то их "измены" он им не простит враз заговорили о его отставке. Его стали по братски увещевать не творить раскол и, ради блага Церкви, покинуть пост митрополита киевского добровольно. Тот не сдавался, тянул время, торговался. Но его авторитарная деспотия уходила в небытие. Единственное, что он выторговал для себя - это вынужденную благодарность за труды и на выбор - любую кафедру на Украине. Это был его очередной тактический обман: "благодарностью" Собора он потом будет постоянно прикрываться, как фиговым листом, оправдывая свои дальнейшие действия в Киеве и уход в раскол. Украинский епископат пожелал сразу в Москве избрать нового Киевского Митрополита, не доверяя обещаниям Филарета (перед крестом и евангелием) уйти в отставку в Киеве: уж очень хорошо они знали своего "предстоятеля". Но один, не последний в Москве архиерей, посоветовал Патриарху этого не делать, резонно заметив, что националисты непременно скажут, что, мол, "Москва" сняла "патриота" Филарета и прислала своего ставленника. Патриарх согласился: "Пусть в Киеве украинцы сами свободно изберут себе Предстоятеля УПЦ". Полнота Архиерейского Собора, как высшая каноническая инстанция РПЦ между Поместными её Соборами, утвердила и благословила переизбрание нового Митрополита Киевского на Украине. Таким образом, это решение приобрело силу необратимого церковного закона прямого действия, обязательного к исполнению.

"Последний Рубикон" Филарета

Как известно, украинские архиереи попали пальцем в небо: Филарет, как он сам выражался, "обвёл в Москве всех вокруг пальца" и стал клятвопреступником. По приезде в Киев, он сразу же устроил пресс-конференцию, на которой заявил, что он, де, некий "искупитель" для Украины, ибо в Москве, его, видите ли, якобы возвели на Голгофу. Он сравнивал себя с многострадальным Иовом, которого ради спасения корабля, как лишний груз, моряки сбросили в море. Он поносил Святейшего Патриарха, Русскую Церковь, власти России. Перед пресс-конференцией, он успел посовещаться с Л. Кравчуком и, как рассказывала мне Вера Медведь, с Евгенией Петровной. Президент Кравчук пообещал ему поддержку в борьбе с РПЦ, а Евгения Петровна якобы сказала так: "Миша (светское имя Филарета)! Ты хочешь пустить сюда другого? Если ты это сделаешь, я тебя сама пущу по миру с котомкой. И он рискнул. Это был "последний Рубикон" Филарета, перейдя который митрополит Киевский превратился из тайного в явного раскольника и врага Церкви Христовой.

Об антифиларетовском Житомирском собрании

В этой ситуации мне пришла идея организовать "Комитет духовенства и мирян в защиту Украинского Православия", который формально возглавил протоиерей Михаил Бойко, духовник Киевской епархии, клирик Покровского монастыря. Было составлено первое воззвание к духовенству и архиереям против Филарета. Нужно было произвести такие канонические действия, которые привели бы к исполнению решения Архиерейского Собора в Москве о переизбрании Митрополита Киевского. "Комитет" стал рассылать телеграммы и письма архиереям с просьбами собраться и решить вопрос о переизбрании Филарета, в соответствии с решениями Архиерейского Собора в Москве. Большую помощь оказывал упомянутый выше староста Дарницкой церкви Владимир Макарчиков. Его квартира превратилась в некий штаб революции против Филарета. Звонки, письма, телеграммы, встречи…Огромную роль в организации антифиларетовского Житомирского собрания сыграл владыка митрополит Агафангел, нынешний митрополит Одесский и Измаильский, и епископ Житомирский Иов, который рискнул предоставить свою резиденцию для его проведения. На Житомирское собрание от имени "Комитета" приглашались представители православных братств и монастырей. Времени терять было нельзя, потому что Филарет не спал. Ему стали известны намерения архиереев собраться на совещание в Житомире. Как рассказывал владыка Иов, Филарет неоднократно звонил и угрожал, утверждая, что это собрание незаконное, не имеет никакой канонической силы, что все, кто там соберутся, - "раскольники", потому что выступают против него. То, что он сам является клятвопреступником, нарушителем церковной присяги, хулителем Матери-Церкви и, по сути дела, раскольником, в расчет Филарет не брал: он всегда себя считал непогрешимым. Владыка Иов исполнился большого мужества, чтобы, со слезами на глазах, ответить отказом. Он сказал, что его архиерейская совесть не позволяет ему не собрать это совещание у себя в епархии. Среди пасхальных торжеств архиереи съехались в Житомир. Некоторые прислали телеграммы о своей поддержке, иные колебались и лишь позже отправили телеграммы о поддержке Житомирского совещания и его решений. Ситуация была действительно драматической. Все понимали, что пути назад нет. В результате Житомирское собрание стало предтечей Харьковского Собора. Оно разогнал тьму и рассеял страх перед Филаретом на Украине. Если бы не произошло Житомирское совещание, на котором архиереи переломили в себе страх, возможно, не состоялся бы и Харьковский Собор. Думаю, церковная история еще оценит духовный подвиг украинских архиереев - участников Житомирского собрания и, в частности, митрополита Агафангела и архиепископа Иова, для его организации и проведении. Впервые украинские архиереи собрались не в Москве, не в Киев, в резиденции экзарха на Пушкинской 36, но они собрались по зову сердца, возмущенные провокационной пресс-конференцией Филарета. В Житомире собрался цвет и достоинство Украинской Православной Церкви, чтобы начать процесс восстановления её подлинно соборной жизни. Владыка Иов сильно волновался, совершая молебен перед началом собрания. Приехал владыка Ириней, перед этим побывавший у Филарета в Киеве, где тот поручил ему каким-то образом нейтрализовать собрание, но из апологета Филарета, стал одним из его активных обвинителей. Собравшиеся в Житомире не знали, чем это может для них обернуться, ведь действовали они на территории Украины, где властвовал всесильный Филарет и главный его пособник по расколу украинского православия Президент Л. Кравчук, который, я думаю, сам себя отлучил от Церкви Христовой.

Как я уже сказал, на Житомирском собрании многолетний страх перед Филаретом был преодолен. Владыка Иов, по окончании его, радостно повторял: "Как я чувствую себя сейчас свободным! Я не испытываю страха перед этим человеком!". Благодарю Бога! Мне тоже пришлось быть участником Житомирского собрания и, даже, стать соавтором знаменитого документа, где впервые были сформулированы украинским епископатом обвинения Филарету, как клятвопреступнику и хулителю Церкви Христовой, с требованием немедленного Церковного суда над ним. Этот исторический документ был препровожден в Москву Святейшему Патриарху Алексию и Священному Синоду РПЦ и доставлен в Киев митрополиту Филарету старостой Владимиром Макарчиковым. Когда в Житомире происходило архиерейское собрание, потребовашее предать Филарета Церковному суду, то он лживо заявил, что оно не имеет никакой силы, потому что не имелось на его проведение его, Филарета, благословения. Но архиереи Украины имели прямое благословение Архиерейского Собора РПЦ, утвердившего отставку Филарета и его переизбрание. А вот какой Святейший Патриарх или Архиерейский Собор дал благословение на "избрание" Филарета, "предстоятелем" УПЦ, неизвестно. А, "что не благословлено, то и не свято", - гласит народная мудрость.О Житомирском собрании архиереев, духовенства, монашествующих и приедставителей братств УПЦ ни в одном органе информации на Украине не было сказано ни полслова. Но голос архиереев, прозвучавший в Житомире, был услышан Матерью-Церковью и послужил, по сути дела, каноническим основанием для начала судебного процесса по делу митрополита-раскольника, приведшего его к низложению и потом к отлучению от соборного Тела Вселенской Православной Церкви.

В Киеве после Житомирского собрания. Харьковский Собор и его значение

Решения Житомирского собрания надо было донести до простых верующих, до настоятелей киевских Церквей. И вот ночью мне и другим членам нашего Комитета приходилось, как революционерам, разъезжать по киевским храмам и монастырям и расклеивать решение на столбах и на дверях. Любопытна была реакция запуганного Филаретом духовенства. Некоторые из них с радостью читали наши листовки и воззвания, а некоторые из-за страха (таковых было немного) - отказывались принимать и даже срывали с дверей. В одном монастыре решения Житомирского собрания были нам возвращены. Матушка игумения велела сказать, чтобы мы это все забрали. Позже эта же игумения сама пострадала от Филарета за отказ принять автокефалию.

В Харькове начал работу Архиерейский Собор УПЦ для избрания нового киевского митрополита. Я не присутствовал на нем по той причине, что еще не был восстановлен в сане епископа. Но, тем не менее, на Собор "Комитетом духовенства и мирян по защите украинского Православия" был подготовлен перечень поправок в Уставе УПЦ. Они были переданы митрополиту Агафангелу Владимиром Макарчиковым. Надо было отменить навязанную Филаретом дискриминационную и антиканоническую формулировку, что киевский митрополит может избираться только из числа украинского епископата. Такой практики ни одна Поместная Православная Церковь не знает. Это священное право каждой Поместной Церкви приглашать на свои первосвятительские кафедры епископов из других стран. За примером идти далеко не надо: Киевский митрополит Петр Могила был из Молдавии, а мы считаем его своим украинским святителем. Во-вторых, необходимо было отменить пункт о пожизненном пребывании митрополита Киевского на своём посту. Если митрополит Киевский верен святому Православию и хранит единство Церкви, то он без формальной нормы в Уставе УПЦ до конца жизни может пребывать Предтоятелем УПЦ. И, наконец, надо было ввести институт Постоянных членов киевского Синода для восстановления принципа соборности церковного управления. Проведение в Устав УПЦ этих положений восстанавливало и соборность управления Церковью, и превращало Киевский Синод в свободно действующий церковный орган, а не в инструмент личной диктаторской политики. Все эти пункты и были приняты. Харьковским Собором, который ещё и низложил Филарета, запретив его в священнослужении. Любопытно, что в Харькове. А позже и в Москве его обвинили в том. за что я, в своё время, был лишен сана. Это ли не парадоксы истории?

Харьковский Собор УПЦ - это значительная веха в истории не только украинского, но и русского Православия вообще. Он показал, что украинский епископат нашел в себе мужество стать на защиту попранной соборности Церкви Христовой. На Харьковском Соборе епископат УПЦ сохранил для будущих поколений украинцев Благодатное Святое Православие. В нём видимо можно узреть, что, в конечном итоге, всё-таки Господь ведёт Свою Церковь ко спасению, действуя через богопоставленный епископат, верный своей присяге и архипастырскому долгу. Конечно, и на Харьковском Соборе были сомнения и колебания. Некоторые хотели всё же избежать прямой конфронтации и просили Филарета приехать. чтобы решить всё миром, в соответствии с решениями Архиерейского Собора Матери-Церкви. Один архиерей даже дважды терял от волнения сознание. Кое-кто настойчиво предлагал свои кандидатуры на пост Предстоятеля УПЦ. Но, когда всё свершилось, то наступил момент истины: Церковь на Украине обрела своего нового, теперь уже канонически избранного Предстоятеля - митрополита Владимира (Сабодана). Харьковский Собор УПЦ, канонически проведённый безупречно, т.е. по благословению Святейшего Патриарха и Архиерейского Собора РПЦ, возвратил церковное бытие на Украине в каноническое соборное русло. Поэтому правильным было бы считать в учебниках нашей Церковной истории моментом начала бытия УПЦ, как канонической и соборно самоуправляющейся, не с самочинного "избрания" Филарета "предстоятелем" образованной им под себя "УПЦ", а со времени избрания Харьковским собором УПЦ Блаженнейшего Владимира (Сабодана), Митрополита Киевского и всея Украины, которое было подтверждено практически сразу же всеми Главами Православных Поместных Церквей.

Попытка захвата Киево-Печерской Лавры УНСО

После Харьковского Собора по инициативе "Комитета духовенства и мирян в защиту украинского Православия" по благословению Блаженнейшего Митрополита Владимира (он ещё не прибыл в Киев) в Трапезном храме Киево-Печерской Лавры, принадлежавшем ведению научного музея, состоялось собрание духовенства Киевской епархии. Я выступил с разъяснением позиции епископата нашей Церкви, говорил о Житомирском собрании, о Харьковском Соборе. Единогласно присутствующие священники приветствовали низложение Филарета и избрание на пост нового Предстоятеля Украинской Православной Церкви Блаженнейшего Митрополита Владимира. Но силы зла не сдавались. Филарет через государственные средства массовой информации заявил о непризнании решений Харьковского Собора, а Президиум Верховной Рады (спикер И. Плющ) обнародовал антиконституционное постановление о незаконности Харьковского Собора, что спровоцировало волну захватов храмов УПЦ раскольниками-филаретовцами..Блаженнейший Митрополит Владимир должен был прибыть в Киев. Но накануне была совершена неудавшаяся попытка захвата Киево-Печерской Лавры погромщиками из УНСО. Поздно вечером во Владимирском соборе, как рассказывала его работница, погромщиков "благословили" в филаретовском соборе. Молебен отслужили для тех, кто намеревался идти в святую Лавру с холодным оружием, в ту Лавру, в которую, даже, московские Цари ходили пешком. Сам Филарет, по признанию перед видеокамерами лидераУНСО. Дмытра Корчинского, благословил его на захват Лавры. План "захватчиков" говорят были таков: захватить Дом наместника и келии монахов. Сопротивляющихся должны были вывезти за город. Переодетые в монашеские рясы унсовцы занимают все помещения келий и рапортуют, что Лавра - святыня Православия - перешла на сторону раскольника Филарета. Таким образом, прибывающий в Киев митрополит Владимир окажется бездомным и лишается возможности руководить УПЦ Помешал акции захвата Лавры филаретовским УНСО киевский "ОМОН".Было это так. Поздно ночью мне позвонила сестра и сказала, что в Лавре слышны выстрелы и крики. Она вспомнила, что у нее есть знакомый в "ОМОНе" - Н.Г.Б., который как раз был оперативным дежурным по Киеву. Я попросил позвонить ему, сообщить о беспорядках и предпринять все возможное для выдворения хулиганов, а сам выехал в Лавру. Стражи порядка в полной экипировке арестовали преступников. Видеопленку с запечатленными событиями я потом передал Блаженнейшему Митрополиту Владимиру и он видел все это безобразие. Особенно потрясающими были видеокадры, когда "ОМОН" выложил в коридоре резиденции Митрополита захваченное у унсовцев холодное оружие: палки, железные прутья, заточенные пилы, ножи, и, даже, огнестрельное оружие. Насколько же надо было быть бесчувственным к святыне, чтобы поднять руку с оружием на Киевскую Лавру, на святая святых Православия, как ордынские завоеватели. И тогда я подумал: "Неужели многие были правы, когда подозревали, что в душе Филарет - великий безбожник?". Любопытно, что украинское радио, не получив заранее информацию о провале операции, утром бодро транслировало по всей стране известие о том, что Киево-Печерская Лавра контролируется национально-патриотическими силами, верными "украинскому (филаретовскому) православию". Это свидетелствует о том, что акция захвата планировалась на самом высоком уровне, возможно не без ведома Кравчука, который был тогда Президентом. Материалы об избиении унсовцами монахов и верующих и детей, поступившие в Печерскую прокуратуру, через некоторое время были оттуда изъяты и исчезли, а дело тихо прекращено.

Прибытие Предстоятеля УПЦ Митрополита Владимира в Киев

На перроне киевского вокзала собирался народ для встречи избранного Харьковским Собором Предстоятеля УПЦ Блаженнейшего митрополита Владимира. Я приехал на вокзальную площадь. Огромной буквой "П" были выстроены отряды милиции. Власти опасались провокаций или столкновений с УНСО. Всем командовал генерал Недрыгайло, который часто гостил у Филарета на Пушкинской 36 и, по некоторым сведениям, не мог не знать о готовящемся штурме УНСО Лавры. Генерал грубо со мной разговаривал, угрожал арестом, пытаясь воспрепятствовать пройти на перрон. Но потом как-то махнул рукой и я быстро прошёл за живое ограждение. Перрон был заполнен людьми с цветами. Все с нетерпением ждали прибытия состава. Поезд с большим опозданием медленно прибывал на станцию. Приостановился и снова проехал несколько десятков метров. В окне мелькнуло сосредоточенное лицо Блаженнейшего. Народ кинулся за его вагоном. Произошла сумятица. Потом стало известно, что Блаженнейшего представители власти, остановив поезд, пытались уговорить выйти из вагона, убеждая пересесть в автомобиль. Ему говорили, что в Киеве его ожидает неуправляемая толпа, жаждущая расправы нал ним. Но Блаженнейший отказался выйти из вагона и решил встретить то, что Бог ему уготовал. Когда он увидел в окно бегущую по перрону толпу, то сначала подумал нехорошее. Но, собравшись духом, направился к выходу. Я увидел как он медленно ступил на перрон. Его тут же окружили архиереи, священники, монахи, простые верующие. Под ноги полетели цветы. Их было великое множество. Воздух пропитался какой-то радостью. Все увидели с в о е г о законного Первосвятителя. Я запел пасхальный тропарь: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав". Через минуту вся тысячеголовая толпа едиными устами и единым сердцем славила победу Христа над смертью и тлением, правды над злом. Как отблеск пасхальной вести, новый Первосвятитель земли Украинской вышел к народу и вступил на землю древнего Киева. Множество автомашин буквально сорвались с места и на большой скорости двинулись по центральной линии разметки дороги, мимо забаррикадированного Владимирского собора, где засели унсовцы, в самое сердце древнерусского Православия - в Киево-Печерскую Лавру. Ударил большой колокол на Лаврской колокольне и в Трапезном храме во имя преподобных Антония и Феодосия протодиакон Никита Пасенко возгласил первое многолетие прибывшему Предстоятелю УПЦ Митрополиту Владимиру. От волнения протодиакон чуть было не произнёс (по привычке) имя Филарета. Но, быстро совладав с чувствами, встряхнул головой и громко, протяжно и высоко запел: "Господину нашему Блаженнейшему Владимиру, Митрополиту Киевскому и всея Украины, подаждь, Господи, многая и благая лета!" Вся Полнота Украинской Православной Церкви истово ответила: "Многая, многая, многая лета"! Благодатное Православие на Украине было спасено! Началась писаться следующая страница его истории. Впереди всех ожидало трудное десятилетие борьбы за достойное бытие Украинской Православной Церкви в независимой Украине. И об этих годах, если Бог благословит, я ещё расскажу.