Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Виктор Попков

ТРЕБОВАНИЯ К ПОЛИТИКЕ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ИЧКЕРИЯ В СВЕТЕ РЕАЛИЙ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ

I РЕАЛИИ

На сегодняшний день реалии, существенные для выработки ЧРИ адекватной им политики, составляют:

1.Практически полная оккупация всей территории ЧРИ, во всяком случае, взятие федералами под ту или иную степень своего контроля всех населенных пунктов Республики.

2.Сохранение широко рекламируемых не очень адресных и ограниченных по масштабу воинских операций федералов, подаваемых в СМИ как ряд “точных действий, подрывающих и добивающих чеченское вооруженное сопротивление” (на самом же деле попадающих в основном в “молоко“, но создающих и у российского обывателя, да и у военных ощущение оправданности сохранения военного присутствия в Чечне).

3. Все более четкое формирование основных особенностей нынешнего оккупационного режима

а) как режима лишь в очень небольшой степени, работающего на интересы населения (и то, по-видимому, только в связи с необходимостью создания определенной видимости работы в этом направлении для представителей всевозможных международных правительственных и неправительственных организаций, которые российское руководство вынуждено было допустить в регион, чтоб облегчить жизнь во взаимодействии с собою своим западным партнерам).

Сделано лишь то, что требовало минимальных вложений - частично восстановлена электросеть и возобновлена подача электроэнергии в ряд населенных пунктов, частично восстановлено газоснабжение, развернута крайне слабая система государственной гуманитарной помощи, начались выплаты пенсий, допущена деятельность гуманитарных организаций - вот, пожалуй, и все. Практически ничего не делается в отношении восстановления разрушенного жилого фонда, для подготовки к зиме...

Правда, к “достижениям” казалось можно было б отнести и восстановление структур административных и правоохранительных органов, воссоздание аппаратов управления и коллективов на предприятиях, но все это более мнимые с точки зрения интересов населения достижения, чем реальные. Администрация, даже в тех случаях, когда действительно пытается отследить как то интересы населения, единственно, что реально может стараться делать, - это в какой-то мере связывать и предупреждать беспредел федералов. Ни о каком ином реальном социально-экономическом поле для ее деятельности говорить не приходится.

“Правоохранительные” же органы и вовсе заняты преимущественно одним - выбиванием денег через поборы и взятки у нищего населения, эксплуатацией жизненной потребности жителей Чечни в паспортах или заменяющих их справках, удостоверяющих личность, без которых находить сегодня в республике просто смертельно опасно.

Ничего реально значимого не дает населению и воссоздание коллективов на разрушенных предприятиях, для запуска которых ничего не делается, более того делается в основном только то, что отдаляет или вовсе подрывает возможность запуска предприятий - под прикрытием военных и ФСБ идет массовое раскурочивание и растаскивание оборудования и стройматериалов. Разумеется, ни о какой зарплате нет и речи;

б) как режима - прикрытия максимально возможного подрыва экономической базы Чеченской Республики с целью исключения по крайне мере на ближайший период каких-либо надежд на возрождение экономики Республики, каких-либо экономических оснований не то чтобы для самостоятельного существования Республики, но даже для элементарного обеспечения хоть какой-то работой более или менее существенной части ее населения;

в) как карательно-репрессивного режима в отношении всего чеченского народа, достигающего своих целей физического и нравственного насилия над чеченцами (геноцида или выражаясь лагерным термином “опускания”) через действия, основывающиеся не на расистских законах, а на безнаказанности и поощрительном попустительстве самых страшных преступлений в отношении чеченцев со стороны военного и политического руководства России. На самом деле это ничто иное как проявление утвердившейся в России расистской политики в отношении Чечни и чеченцев.

* * *

Да, реальность состоит в том, что творящееся в Чечне беззаконие, - это не просто эксцессы исполнения и следствия плохой управляемости российских силовых структур, слабости государственной власти в России, но проявление вполне сознательной политики, проводимой властями России. Если вы в одних случаях выжимаете штангу в 80 кг., в других якобы не можете поднять 5 кг., то ясно, что в этих других случаях вы симулируете свою слабость.

Преступления федералов в Чечне совершаются совершенно открыто и массово, а их формы разнообразны. Это и тотальное мародерство, поборы на блокпостах, это и массовая торговля захваченными и запрятанными в фильтры и войсковые “занданы” людьми с изощренными издевательствами над ними, это и бюрократические аферы, превращающие для многих чеченцев в неразрешимую проблему простую операцию получения паспорта, что резко снижает чуть ли не до нуля их защищенность перед произволом федералов, лишает возможности для передвижения..; это и военные операции против населенных пунктов, колонн беженцев, социально-значимых объектов..; это и бессудные расправы, и прикрытие самоварной перегонки нефти из скважин, растаскивания предприятий и т.д.

* * *

Но зачем российскому руководству нужна такая политика, такие беззакония, порождающие в чеченском народе и массу обиженных, и массу соблазненных возможностями поучаствовать в беспределе и сорвать свой куш в нем? Одни пополняют ряды бойцов Сопротивления, другие ряды спекулянтов, перекупщиков награбленного мародерами, наводчиков федеральных торговцев людьми, бандгрупп, самостоятельно занимающихся грабежами и торговлей людьми, держателей нефтяных скважин...

Понятно, что ответ на этот вопрос “ЗАЧЕМ?” мы не получим от авторов этой политики, возможно его и можно было бы найти в каких-то документах этих авторов, но они для нас закрыты. Значит выход у нас один - попытаться самостоятельно определить спектр тех интересов, что обслуживаются такой политикой.

Ну, основной интерес властей России, начально давший инициирующий импульс для формирования такой политики сегодня уже очевиден для всех - это интересы раздувания рейтинга Путина с целью сохранения власти у финансово-политической группировки, порожденной Ельциным. Но каков смысл в сохранении этой политики после избрания Путина? Здесь возможны три варианта ответа:

1. Нежелание каких-либо ассоциаций с тем как было завершено военное противостояние в 96 году с целью сохранения авторитета Путина уже теперь в опоре власти Путина - в силовых структурах вообще и в армии в частности.

2. Полное уничтожение каких-либо экономических, социальных и политических основ для самостоятельной чеченской государственности; де факто размывание фундамента легитимности чеченской власти - ее поддержки народом - как силы хоть как то стоящей на защите его интересов; подрыв признания Международным Сообществом власти руководства ЧРИ, как власти законно и демократически избранного Президента, действующего в соответствии с международными нормами...

(В скобках следует отметить, что России через свою преступную политику в Чечне несомненно удалось уже в немалой степени продвинуться в решении выше сформулированных задач - в разрушении экономики Чечни, в противопоставлении народа с избранной им властью, в подрыве доверия зарубежных политических деятелей к легитимности этой власти. Это все тоже реалии,- горькие, неприятные, но, к счастью, еще поправимые. Поправимые, разумеется, при условии если эти реалии будут не замалчиваться, не игнорироваться, но учитываться коррекциями в политике ЧРИ, адекватными задачам изменения этих реалий в направлении интересов ЧРИ).

3. Сохранение Чечни, как района с пролонгированной высокой нестабильностью, криминализированностью, высоким уровнем организованной преступности, как района, могущим в любой момент быть востребованным для отвлечения населения России от своих не решаемых социальных и экономических проблем...

Впрочем, на мой взгляд, полный ответ включает все три эти ответа. Так что еще одна реальность заключается в комплексном сочетании всех этих интересов, преломляющихся в той политике, что осуществляет Россия в Чечне.

И нужно признать, что пока чеченское руководство не выработало эффективной линии противодействия этой политики России и потому Сопротивление вольно невольно играет роль скорее удачного спаринг-партнера России нежели эффективно противостоящей ей силы.

Да, в результате военных действий отрядов Сопротивления российская сторона несет довольно существенные и постоянные потери, значительно превышающие те цифры, что официально называются. Но разве это сколько-нибудь тревожит российское руководство и разве эти цифры сколько-нибудь серьезно сказываются на военном потенциале российских сил в Чечне?

Конечно нет! А вот поводы к вящему удовольствию остающихся в живых федералов для новых массовых акций зачисток, мародерств, беспределов эти “успешные” действия сил Сопротивления дают прекрасный. В результате же этих новых волн беспредела федералов

и еще более увеличивается пропасть между в целом жителями репрессированных населенных пунктов и силами Сопротивления,

и одновременно пополняются ряды сил Сопротивления мстителями за жертвы насилия федералов,

и множатся ряды предателей и случаев их расстрелов, что подается на Западе как “терроризм сил Сопротивления по отношению к гражданскому населению”, как доказательство вырождения чеченской государственности в неуправляемый бандитизм и необходимости снятии в связи с этим проблемы переговоров в виду “отсутствия тех с кем их можно было бы вести, кто способен ответственно выполнять достигаемые договоренности”...

* * *

Итак в результате получается, что каждый военный успех сил Сопротивления в конечном счете оборачивается для них очередным политическим проигрышем. Но бездействие это тоже проигрыш - это путь к забвению, а кроме того ничто как бездействие не способствует разложению и распаду.

Где же выход и есть ли он?

II В Ы Х О Д

Выход безусловно есть. В двух словах он в смене доминант в политике ЧРИ, в замене доминанты вооруженного сопротивления на доминанту государственного опекания законных интересов населения ЧРИ в условиях оккупационного режима и с использованием при необходимости российских правовых и политических реалий.

1.

Значит ли отсюда, что вооруженное сопротивление вообще должно прекратиться?

Нет, ибо это нереально в связи с тем, что чеченское общество пока еще не созрело для идей невооруженного противления российскому насилию. Однако характер и значение вооруженного сопротивления должны измениться.

Пора, наконец, взглянуть правде в лицо. Разумеется, военные потенциалы Чечни и России, вещи несопоставимые и выиграть военную кампанию Чечне у России совершенно невозможно. Не было этого выигрыша и в 96 году. Боюсь, что оглушительная победа в Грозном сил Сопротивления в августе 96 г. не столько результат просчета российских военных сколько расчета политикотехнологов во исполнение политического заказа по созданию повода для свертывания военных действий...

Ничего кроме самообмана не дают и все эти лозунговые констатации, что “народ невозможно победить”, что “партизанскую войну невозможно выиграть”, что “с помощью Аллаха можно победить кого угодно, в том числе Россию...”

Не только всемирная история, но и конкретная история покорения Россией того же Кавказа ясно показывает всю эфемерность всех этих тезисов, в том числе последнего. Аллах не политический союзник тех или других противостоящих народов и государств, а сила, равно поддерживающая всех согласующих свои действия c нею, к каким бы народам они ни относились и равно не принимающая все те дела, от кого бы они ни исходили, которыми люди служат не Богу, не торжеству гармонии, сострадания и милосердия в мире (ибо Аллах милосерден!), но идолам своих амбиций, корыстолюбивых интересов, страстей...

Итак вооруженное сопротивление из основного средства сохранения и утверждения чеченской государственности - каким оно не было даже во времена имама Шамиля - должно наконец занять подобающее ему место пусть и очень важного но только одного из инструментов чеченского государства, причем инструмента строго подчиненного задачам осуществляемой ЧРИ политики.

Очевидно, что такое изменение положения сил Сопротивления в ЧРИ должно иметь следствием и соответствующую реорганизацию сил Сопротивления, соответствующие изменения в стратегии применения этих сил. Так, по-видимому, пространственно широкие беспокоящие действия сил Сопротивления через минно-фугасную войну и нападения на колоны, приводящие к ответным репрессивным действиям по населенным пунктам, должны смениться стратегией, основанной на гораздо более адресных действиях, таких

- как точные акты возмездия частям федералов, “прославившимся” своим беспределом, и об этом должно быть широкое оповещение;

- как содействия по исполнению приговоров судебных органов ЧРИ в отношении различных преступников, в том числе пособников карателей (при этом, разумеется, ни в коем случае не должны страдать близкие этих преступников)...

Одним из возможных направлений действий сил Сопротивления могут быть и действия, направленные на взятие пленных с целями и уменьшения для российских военнослужащих привлекательности службы в Чечне, и, главное, поддержания своих возможностей по вызволению через обмены тех кто попал в лапы к федералам. Однако при этом надо четко понимать, что любые действия нарушающие и урезающие права военнопленных, закрепленные Женевской конвенцией по военнопленным, и тем более создающие угрозы для их здоровья и жизни, являются преступными не только в отношении этих пленных, но и в отношении чеченского государства, и должны жестко пресекаться и караться.

Одним из механизмов, исключающим такие действия должен стать механизм постоянного общественного контроля, осуществляемого при содействии КОПОРЧ - Международного Комитета общественного патронирования обязательств России и Чечни.

Механизм этот должен основываться на создании единого централизованного банка данных по всем военнопленным и на предоставлении возможности полномочным представителям КОПОРЧ (и через них МКК и ОБСЕ)

- получать полную информацию по находящимся во власти ЧРИ (отрядов сил Сопротивления и компетентных органов) военнопленным включая информацию с адресами их близких, но за вычетом информации о местах их содержания,

- встречаться по своему выбору с любыми из них и фиксировать их состояние видео, аудио и фото средствами направлять свои замечания по состоянию военнопленных ответственным руководителям ЧРИ, включая Президента ЧРИ.

Нужно иметь в виду, что только через подобный механизм контроля за положением военнопленных можно изменить направление вектора динамики отношения общественности и политических деятелей стран мирового сообщества к силам Сопротивления ЧРИ

от тенденции к видению в них конгломерата различных разрозненных сил, сползающих в своих действиях к бандитизму и не имеющих никаких иных политических перспектив кроме перспектив вырождения в один из отрядов международного терроризма,

к тенденции приятия сил Сопротивления как законопослушного инструмента единого политического руководства ЧРИ, действующего строго в рамках норм цивилизованного сообщества, с вытекающей отсюда открытости перспективы повышения уровня конфликта до международного через механизмы Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям, то есть перспективы международного признания ЧРИ.

2.

Другим следствием изменения доминант политики должно стать формирование комплекса мероприятий, действий и реализующих их структур,

имеющих в виду содействие населению ЧРИ в максимально возможном в условиях оккупации отслеживанию своих социальных, экономических и в какой-то мере политических интересов;

работающих на структурирование чеченского общества, на вовлечение в активную созидательную работу тех инициативных и чистых людей, что готовы из подлинного патриотизма и настоящей Веры к такой рискованной тяжелой работе, не сулящей им никаких личных выгод;

содействующих (в том числе с использованием возможностей российских законов об общественных организациях и экономической деятельности) становлению и развитию в форме общественных организаций, включающих всех жителей тех или других населенных пунктов, экономико-социальной деятельности, инициируемой

либо правительственными инвестициями ЧРИ и участием в управлении выделенными средствами совместно с жителями данных сел закрепленных представителей ЧРИ,

либо вложениями на аналогичных условиях совместного управления различных международных инвесторов, осуществляющих свое участие в управлении вкладываемыми средствами, в том числе через представителей КОПОРЧ;

формирующих судебные и арбитражные органы реально (с помощью, в том числе, соответствующих силовых структур) защищающих людей и помогающих им в разрешении возникающих между ними споров и иных коллизий;

выявляющих и разрешающих проблемы одиноких малоимущих, больных, тех, чьи близкие оказались в лапах федералов..;

информирующих общество об основных решениях органов власти ЧРИ и реалиях осуществляемой ими политики.

* * *

Понятно, чем более эффективна будет подобная политика ЧРИ, тем крепче будет ее связь с народом, выше легитимность власти ЧРИ и соответственно призрачнее надежды руководства России свести чеченскую государственность до уровня примитивного бандитизма.

Я не знаю как быстро можно осуществить означенную смену доминант в чеченской политике и понимаю, что сделать это будет непросто. Причем не столько из-за ограниченности финансовых ресурсов, сколько из-за проблем принятия такого поворота всеми командирами и бойцами Сопротивления, проблем адаптации освобождающейся части бойцов Сопротивления к мирной жизни в условиях оккупации. Тем не менее делать такой поворот нужно и как можно быстрее если только мы действительно озабочены политической перспективой ЧРИ. На выработку новой политики ЧРИ и осуществление полного поворота к ней должно уйти максимум два-три месяца. После этого срока нужно четко дистанцироваться от всех кто не примет эту новую политику.

* * *

Впрочем такое неукоснительное дистанцирование от всех тех (невзирая на их положения и авторитеты) кто своими действиями идет против интересов ЧРИ и чеченского народа, компрометирует власти ЧРИ и силы Сопротивления должно начинаться гораздо быстрее, по возможности, незамедлительно. Средствами дистанцирования должны служить как неукоснительная практика незамедлительных публичных Заявлений по поводу всех несанкционированных руководством ЧРИ порочащих действий, так и обязательное гласное привлечение к правовой и дисциплинарной ответственности виновных в этих действиях.

При этом к подобным отчуждаемым от причастности к реализуемой ЧРИ политике должны быть отнесены и те функционеры и командиры, которые не пожелают содействовать налаживанию общественного контроля за своими действиями, в том числе за своим отношением к военнопленным.

Все разговоры о том, что подобная жесткость приведет к ослаблению Сопротивления - сегодня по сути демагогия. В современных условиях сложившихся реалий (в том числе внешнеполитических) для ЧРИ, как государства, состоятельность и мощь сил Сопротивления не в их численности, а в их управляемости и законнопослушности.

Написано в качестве «координатора КОПОРЧ». Назрань. 05.09.2000 г.

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова