ВЕЛИКИЕ И УДЕЛЬНЫЕ КНЯЗЬЯ СЕВЕРНОЙ РУСИ В ТАТАРСКИЙ ПЕРИОД С 1238 ПО 1505 ГГ.
К оглавлению
III
ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО РЯЗАНСКОЕ И КНЯЖЕСТВА МУРОМСКОЕ И ПРОНСКОЕ
Рязань (Резань), теперь селение Старая Рязань, на правом берегу р. Оки, против г. Спасска, в четырех верстах от устья р. Прони вниз по течению Оки, в первый раз упоминается в летописях под 1096 г.1802 Как окончательная форма слова Рязань (после Резань), так и грамматический род его установились не вдруг: первоначально писали Резань, наряду с формой Рязань, которая вытеснила первую форму; что касается грамматического рода этого слова, то оно первоначально употреблялось в мужском роде1803. Кстати, заметим еще, что слово Рязань летописи употребляют как для обозначения города, так и всей Рязанской области1804.
О времени основания Рязани до нас не дошло известий. Наши историки1805 относительно этого предмета предлагают только более или менее правдоподобные догадки. По завещанию Ярослава I (ум. 1054 г.), сын его Святослав получил Чернигов с Тмутороканью, Муромом, Рязанью и вообще страною вятичей. Такая громадная полоса владений черниговского князя, конечно, не могла смущать других князей, получивших несравненно меньшие по объему уделы, потому что земля вятичей и вообще земли бассейна Оки были слабо населены. В половине XI в. более значительным городом в северной полосе владений черниговского князя выступает Муром - крайний северный пункт Черниговского княжества. Но так как этот город отделяло слишком большое пространство от главного центра княжества, от Чернигова, то естественно у черниговских князей могла и должна была явиться потребность связать крайние пункты своих владений с центром, централизовать подчиненные рязанские племена и противопоставить укрепленные пункты напору кочевых варваров. Именно около времени образования княжества Рязанского, на юго-восточные пределы Руси начинают налегать половцы, которые потеснили далее, к северу, мещеру и раскинули вежи свои до самых берегов р. Прони. Основание города на Оке в том месте, где эта река достигает наибольшего юго-восточного изгиба и, приняв р. Проню, поворачивает на cевер, без сомнения, удовлетворяло помянутым выше потребностям времени. Вероятно, здесь существовали уже финские поселения; потом пришли pyccкиe колонисты, срубили обычный острог и начали собирать с туземцев ясак. "Мы едва ли будем далеки от истины, заключает свои догадки о начале Рязани историк Рязанского княжества1806, если начало города отнесем к шестидесятым годам XI ст. и основание его припишем деятельности Святослава Ярославича черниговского".
Происхождение самого слова Рязань точно еще не определено до настоящего времени; во всяком случае, положительно отвергается происхождение его от глагола резать и от монеты резань; его считают скорее принадлежащим к тем географическим названиям, которые перешли к славянам от туземцев-финнов, подобно именам Мурома, Оки, Москвы и др., и сближают с местным названием ряса, означающим топкое, болотистое место, обыкновенно поросшее мелким кривым лесом или кустарником1807. В связи с этим корнем находится несколько рек Ряс1808, в южной половине Рязанской губернии, и г. Ряжск. Сравнительно недавно рязанский протоиерей Любомудров1809 предложил более, кажется, остроумное, чем правдоподобное толкование названия Рязани: он производит это название от имени одного из мордовских племен Эрзни. Мы уже видели1810, что это племя жило в нынешней Нижегородской губернии, где имело нечто вроде столицы - Эрземас, ныне г. Арзамас. Но о. Любомудров небезосновательно доказывает, что это племя жило и в нынешней Рязанской губернии. Впрочем, об этом последнем не будем говорить: отметим только самое производство слова Рязань от Эрзни: автор объясняет это происхождение через посредство свойственной русскому языку перестановки звуков или слогов (метатезис), так что слово Эрзня, по его толкованию, потерпело такое превращение: из Эрзня образовалось слово Эрзань, а из этого последнего, при посредстве того же метатезиса, образовалось слово Резань1811, которое потом превратилось в постоянную, установившуюся форму Рязань.
Вторая половина XI в., в котором образовалось Черниговское княжество, и начало XII в. прошли для черниговских князей в борьбе их со своими же родичами, а также и в борьбе между собою, как у Всеволода Олеговича с дядей его Ярославом Святославичем, который изгнан был племянником из Чернигова в 1127 г. Ярослав, княживший в Чернигове после братьев Олега и Давида и изгнанный оттуда в помянутом 1127 г., удалился опять в Муром, где он сидел и до занятия черниговского стола и где вскоре (в 1129 г.) скончался, не видав более Чернигова, так что с 1127 г. земли муромо-рязанские стали иметь своего отдельного князя и начали выделяться в самостоятельное княжество, отдельное от Черниговского. По смерти Ярослава Святославича Рязанскую землю наследовали дети его, Святослав, Ростислав и Юрий. Святослав, занимавший Муром, скончался в 1145 г.; в Муром перешел на княжение Ростислав, который оставил Рязань младшему сыну своему Глебу1812. Юрий жил, кажется, в Муроме; по крайней мере, везде называется муромским1813.
Более близкими соседями муромо-рязанских князей были владимиро-суздальские князья, которые, по большей части, распоряжались ими, как князьями подручными. Попытки их освободиться от этого подручничества, не закрепленного никакими договорами, не имели успеха. В раздорах, происходивших из-за обладания Киевом между потомками Мономаха, принимали участие и рязанские князья. Так, в борьбе кн. суздальского Юрия Долгорукого с племянником его Изяславом Мстиславичем участвовал муромо-рязанский князь Ростислав Ярославич, державший сторону друга своего Изяслава. Ростислав и Андрей, дети Юрия Долгорукого, по приказу последнего пошли на Рязань и выгнали оттуда, в 1146 г., Ростислава, который вместе с сыном Глебом "бежа в Половци ко (хану) Атукови"1814. Впрочем, изгнанник в следующем году возвратился в свою отчину и потом участвовал в походе Юрия на Киев против прежнего друга своего Изяслава.
Преемники Юрия Долгорукого также совершенно свободно распоряжались как рязанскими князьями с их ратными силами, так и самою Рязанскою областью. Андрей Боголюбский, в своих столкновениях с Новгородом и болгарами (1169-1171 гг.), совершенно свободно пользовался силами рязанскими и муромскими1815.
По убиении Андрея Боголюбского (1174 г.), ростовцы, суздальцы и переяславцы собрались во Владимир на вече для избрания князя. Этим обстоятельством воспользовался Глеб Ростиславич рязанский, который через бояр своих, пропагандировал во Владимире мысль об избрании на Владимирское княжение племянников Андрея Боголюбского Ростиславичей1816, несмотря на то, что еще живы были сын Боголюбского Юрий1817, а главное - братья его, Михалко и Всеволод. Когда последние восторжествовали над Ростиславичами, Глебу рязанскому пришлось открыто принять участие в борьбе шурьев своих с их дядями1818. Мстислав Ростиславич, бежавший от Всеволода Юрьевича к Глебу рязанскому, возбуждал последнего к войне с владимирским князем. В 1177 г., в конце лета, Глеб обратил в пепел Москву и окрестные селения. Всеволод, к которому пришли на помощь сыновья Святослава Всеволодовича черниговского и Владимир Глебович, князь Переяславля южного (племянник Всеволода), выступил к Коломне; здесь он узнал, что Глеб Ростиславич, наняв половцев, вступил в Суздальскую землю с другой стороны, предавая все огню и мечу, взял Боголюбов и ограбил тамошнюю, еще Андреем Юрьевичем богато украшенную церковь. Всеволод двинулся по направлению к Владимиру и сошелся с рязанцами на берегах р. Колокши, где произошел бой, из которого победителем вышел вел. кн. владимирский: Глеб, сын его Роман и Мстислав Ростиславич, Всеволодов племянник, взяты были в плен. По заступничеству Всеволодова союзника, Святослава Всеволодовича черниговского, Глебу предложена была свобода с условием, чтоб он навсегда отказался от княжения и ушел в южную Русь, но рязанский князь заявил, что он скорее согласен умереть в неволе и, действительно, через несколько дней скончался1819. Устрашенные такими событиями, рязанцы выдали Всеволоду и другого Ростиславича, Ярополка. Вскоре обоих Ростиславичей озлобленные на них владимирцы, вопреки, кажется, воле великого князя, ослепили, и это обстоятельство так сильно подействовало на Всеволода, что он поторопился освободить Глебова сына Романа. После того рязанские князья участвуют во всех походах Всеволода, как князья подручные.
Вскоре Всеволоду пришлось вмешаться в чисто внутренние дела Рязанского княжества. Многим обязанный Святославу черниговскому, у которого жил по изгнании Боголюбским из Суздальской земли, Всеволод, по делам новгородским, становится теперь врагом своего благодетеля: считая Новгород Великий достоянием Мономахова рода, владимирский князь не мог равнодушно смотреть на то, что новгородцы, по смерти Мстислава Ростиславича смоленского, занимавшего новгородский стол после брата своего Романа до 1180 г., обратились за князем для себя в Чернигов к Святославу, и черниговский князь отпустил к ним своего сына. В то же время меньшие сыновья умершего Глеба Ростиславича рязанского жаловались Всеволоду на старшего брата своего Романа, Святославова зятя, что он, по внушениям тестя, отнимает у них уделы. Всеволод выступил против Романа, на помощь к которому Святослав прислал сына своего Глеба1820; рязанские князья встретили владимирского князя в Коломне; здесь Всеволод захватил Святославича в плен, на берегах Оки разбил передовой отряд Романа, взял г. Борисов, осадил Рязань и тут же заключил мир. Роман и братья его признали Всеволода своим покровителем и удовольствовались теми уделами, какие назначил им, по своей воле, владимирский князь1821.
Лет через шесть Всеволоду опять пришлось вмешаться во внутренние дела Рязанского княжества, по поводу происшедших там, в 1186 г., усобиц между рязанскими князьями. Роман, Игорь и Владимир тайно умышляли на младших братьев, Всеволода и Святослава, а потом осадили их в Пронске1822. Вел. кн. Всеволод Юрьевич не мог немедленно вступиться за угнетенных, потому что отвлечен был болгарами. Но и тогда, когда воеводы его возвратились из болгарского похода, он хотел подействовать на старших рязанских князей убеждениями, те, однако, с гордостью отвергли его советы, заявив, что хотят быть независимыми. Между тем, Святослав, обольщенный старшими братьями, изменил Всеволоду Глебовичу, который находился тогда у великого князя владимирского, и сдал им Пронск, где было 300 человек владимирских ратников; Роман полонил их вместе с женой, детьми и боярами Всеволода Глебовича. Скоро, однако, рязанские князья образумились и при посредстве черниговского епископа Порфирия, к eпаpxии которого принадлежала и Рязанская земля, хотели примириться с вел. кн. владимирским, к которому, с той же целью примирения, явились и послы от Святослава киевского. Но Порфирий, действуя как переветник, своим коварством только раздражил великого князя: Всеволод огнем и мечом опустошил Рязанскую область.
Великий князь владимирский до того был силен, что голоса его слушались не только рязанские князья, но и киевский князь. Святослав, в самом конце ХII в. (1194 г.), ссорился с рязанскими князьями из-за границ и хотел вместе с другими Олеговичами черниговскими смирить их мечом, но не смел этого сделать без согласия Всеволода: не получивши этого согласия, он должен был вернуться восвояси из похода, который он предпринял было против Рязани1823.
В начале XIII в. в южной Руси происходили междоусобия из-за обладания Киевом и Галичем; там же, т. е. в южной Руси, в Переяславле, сидел сын вел. кн. владимирского Ярослав, которого выгнал оттуда Всеволод черниговский (1206 г.). Всеволод Юрьевич выступил в поход на Чернигов; к нему присоединились князья муромские и рязанские. Но по некоторым обстоятельствам1824 вместо похода на Чернигов Всеволод Юрьевич вынужден был смирять рязанских князей; в Рязанской области он оставил своих наместников и тиунов, а потом послал туда сына своего Ярослава. Недружелюбное отношение рязанцев к Ярославу еще раз заставило Всеволода пройти по Рязанской земле с огнем и мечом: города были пожжены, почти все князья взяты в плен, множество рязанцев великий князь захватил с собой и расселил в Суздальской области. Избавившиеся от владимирского плена рязанские князья, Изяслав Владимирович и Михаил Всеволодович, зять Всеволода Чермного, в 1209 г.1825, в отмщение вел. кн. владимирскому, пустошили окрестности Москвы, но посланный на них Юрий, сын Всеволода, разбил их наголову1826.
Плененные Всеволодом Юрьевичем рязанские князья освобождены были преемником его, Юрием Всеволодовичем, в 1212 г. Юрий вскоре потом вынужден был уступить великокняжеский владимирский стол старшему брату своему, Константину ростовскому. При этом благодушном князе рязанским князьям нечего было опасаться давления извне, т. е. со стороны того же владимирского князя, и в Рязани опять поднимаются усобицы. Глеб Владимирович, еще при Всеволоде III хотевший погубить остальных князей рязанских доносом, теперь (1217 г.) условился с братом своим Константином лишить их жизни. Коварно пригласивши князей на пир, пятерых двоюродных братьев и родного брата Изяслава, они всех их избили вместе с их боярами. Участи этих князей избег двоюродный брат Глеба и Константина, Ингварь Игоревич, занимавший тогда Старую Рязань, который рано или поздно мог отмстить братьям-союзникам за смерть своих родных братьев. Глеб и Константин с половцами пошли, в 1218 г., к Старой Рязани, но Ингварь разбил половцев, а братья-союзники бежали: Глеб бежал в степь, где в 1219 г. скончался умалишенным, а Константин, после долгих скитаний, ушел к Ростиславу Михайловичу (сыну Михаила черниговского), русскому князю сербской Мачвы. Ингварь наследовал всю Рязанскую область и с дружиной великого князя владимирского вторично разбил половцев1827.
На долю детей Ингваря Игоревича выпала тяжкая година Батыева нашествия, но о них узнаем из их биографических очерков.
Что касается состава Рязанской области, то, кроме Старой Рязани, в ней были города: Переяславль, нынешняя Рязань, при впадении р. Трубежа в Оку, Пронск на р. Проне, Белгород, теперь Белгородище или Белгородье, в Веневском уезде Тульской губ. на р. Полосне, правом притоке р. Осетра, в 16 верстах от уездного города1828, Борисов Глебль, от которого осталось только пустое городище1829, Ростиславль, теперь деревня на pp. Оке и Осетре в Каширском уезде Тульской губернии1830, Ижеславль или Ижеславец, Воино, Дубок, Перевитск, наконец, Коломна, отнятая у рязанцев в началe XIV в. Юрием Даниловичем московским, и мн. др.1831 О Муроме не говорим здесь: о нем, как и о Пронске, речь будет впереди.
В заключение этого краткого вступления в биографические очерки князей Муромо-Рязанской области за татарский период напомним и заметим, что рязанские князья, младшая ветвь Святославичей черниговских, не могли считаться самостоятельными князьями в продолжение почти полутораста лет первоначального существования Рязанского княжества, потому что они находились в тесной связи с Черниговом. Только с 1127 г. становится отдельным князем в Муромо-Рязанской земле Ярослав Святославич; но и после него до XIV в. рязанские князья не могут считаться совершенно самостоятельными, так как ими совершенно свободно распоряжаются великие князья владимирские. Прибавим еще к этому, что столицей рязанских князей сначала была Рязань, теперь Старая Рязань, а потом Переяславль, теперь губ. г. Рязань. До нас не дошло никаких известий о том, когда Переяславль сделался новой столицей Рязанского княжества; явно таковой он выступает в XIV в.; но надобно полагать, что он сделался столицей еще в XIII в. и, вероятно, вскоре после нашествия Батыя; по крайней мере, так думают наши историки1832.
Ингварь Ингваревич 1238-125...
В 1237 г., в начале зимы, татары двинулись из Болгар через мордовские земли на юго-запад и остановились на р. Онузе1833. Отсюда Батый послал к рязанским князьям послов, двух мужей и какую-то "жену-чародеицу" с требованием десятины в князьях, людях, в конях каждой масти: белых, вороных и т. д.1834 Великий князь рязанский Юрий Игоревич собрал из родичей совет, на котором решено было стоять против татар до последней крайности. В таком смысле и дан был ответ татарским послам, которые, после того, пошли далее, во Владимир, с такими же требованиями. Юрий Игоревич, посоветовавшись с князьями и боярами, послал одного из племянников своих Ингваревичей к вел. кн. владимирскому Юрию Всеволодовичу, а другого - к Михаилу Всеволодовичу черниговскому с просьбой присоединиться к нему против общего врага1835. Между тем, сами рязанские князья, соединив свои дружины, пошли к берегам р. Воронежа; в то же время Юрий Игоревич отправил к Батыю посольство с сыном своим Федором во главе1836. Но ни просьбы оставить Рязанскую землю в покое, ни дары не имели успеха; а между тем князья, к которым Юрий Игоревич посылал за помощью, отказались от последней: Юрий Всеволодович надеялся одними собственными силами справиться с врагом, а черниговские князья, по некоторым известиям1837, не хотели дать помощи потому, что рязанские князья, в свое время, не были на р. Калке, где русским князьям в первый раз пришлось познакомиться с монголами. В таких критических обстоятельствах Юрий Игоревич решился укрывать свои силы в укрепленных городах, хотя, конечно, дело не могло обойтись без стычек и в открытом поле1838.
Истребив по пути города: Пронск, Белгород и Ижеславец, татары, в половине декабря, подступили к Рязани и обнесли ее тыном. Пять дней граждане защищались до изнеможения; на шестой татары сделали общий приступ, ворвались в город. и началось поголовное истребление жителей: Юрий Игоревич был убит; его супруга с родственницами и боярынями укрылась в соборной церкви Бориса и Глеба, но не избежала общей печальной участи; граждан распинали, связывали им руки и стреляли в них, как в цель; "оскверняли святыню храмов насилием юных монахинь, знаменитых жен и девиц в присутствии издыхающих супругов и матерей"... Пограбивши и предавши здесь все огню и мечу, татары двинулись по направлению к Москве1839. Только теперь великий князь владимирский высылает против татар сына своего Всеволода и воеводу Еремея Глебовича с владимирскими полками; с ними был и рязанский князь Роман Ингваревич. Pyccкиe князья разбиты были наголову: Всеволод Юрьевич бежал во Владимир, - Роман Ингваревич и воевода Еремей Глебович легли на поле битвы1840.
В некоторых позднейших сборниках XVI и XVII в. встречаются повести о трагической кончине Юриева сына Федора с супругой Евпраксией и сыном Иваном Постником. Юрий Игоревич отправил к Батыю сына своего Федора с дарами; предводитель монголов, узнав о красоте Федоровой супруги, пожелал видеть ее, но князь с презрением отказался удовлетворить желание Батыя, почему и убит был по приказанию последнего. Узнавши об участи своего супруга, Евпраксия вместе с сыном-младенцем бросилась из высокого терема на землю "и заразися до смерти"... "и от сея вины зовется чудотворец Николай Заразский (зарайский), яко ту Евпраксия, с сыном своим, сама себя зарази". Юрий Игоревич решился дать битву татарам в поле, где легли все храбрые воины рязанские с князьями пронским, коломенским и муромским1841.
Таким образом, при нашествии Батыя на Рязанскую землю погибли следующие рязанские князья: вел. кн. Юрий Игоревич, сын его Федор и внук Иван Постник, Олег, брат Юрия и его же племянники - Ингваревичи: Роман, Глеб и Давид1842.
Итак, в живых остались только Ингварь Ингваревич, благодаря случайности (перед приходом татар он послан был за помощью в Чернигов), и брат его Олег; но этот последний взят был татарами в плен.
Ингварь Ингваревич, по известному нам сказанию, прибыл из Чернигова в Рязань вскоре по уходе оттуда татар. Первою заботой князя было отыскать и предать земле тела убитых родственников и вообще всех павших от татарского меча, - очистить город от гниющих трупов, исправить и освятить обгорелые храмы и пр. Вскоре спасавшиеся по лесам рязанцы стали выбираться из своих убежищ; города и селения стали наполняться народом и отстраиваться1843. Вообще, вся деятельность Ингваря должна была сосредоточиться на внутреннем устроении княжества, почему сказание и замечает, что он "обнови землю Резанскую и церкви постави и монастырь согради" и пр. О борьбе с татарами он, конечно, не мог и думать, хотя эти варвары и давали себя чувствовать: так, в 1239 г. они сожгли Муром, разорили некоторые города по р. Клязьме, завоевали Мордовскую землю и вообще коснулись северной части Рязанской области1844.
О времени кончины Ингваря Ингваревича до нас не дошло известий; можно, впрочем, на основании некоторых соображений, полагать, что он скончался в 1252 г. или около этого года, не оставив потомства1845.
Олег Ингваревич Красный 1230 ум. 1258
Олег Ингваревич, брат Ингваря, по помянутому выше сказанию, взят был татарами в плен в битве под Коломной, в январе 1237 г., был принуждаем Батыем к принятию его веры, от которой смело и резко отказался, презирая явно угрожавшую ему за то смерть. Однако, он был пощажен ради редкой его красоты. Из плена он выпущен был только в 1252 г. Из шестилетнего периода его княжения по летописям нам известно только, что при нем (в 1257 г.) татары "изочли" всю землю Суздальскую, Рязанскую и Муромскую, и что в 1258 г., в среду на страстной неделе, он принял иноческий образ и схиму (неизвестно, с каким именем) и скончался 8-го (по другим - 20-го) марта и положен в храмe св. Спаса1846.
От брака с неизвестной Олег Ингваревич оставил сына Романа.
Роман Олегович 1258 ум. 1270
Олег Ингваревич, как сейчас сказано было, скончался в марте 1258 г., оставив единственного сына Романа, который и занял стол отца своего.
Двенадцатилетнее княжение Романа Олеговича летописи обошли молчанием; они передают только трагический эпизод о его религиозно-геройской кончине, как о событии из его жизни, выходящем из ряда обыкновенных и дающем летописцу случай сделать религиозно-нравственное назидание читателю и указать достойный подражания пример твердого стояния в отеческой вере. Летописи так передают этот эпизод. В 1270 г. хану Менгу-Тимуру донесли, что князь Роман произносит хулу на него и на веру его (магометанскую, только что принятую братом и предшественником Тимура, ханом Берге); вследствие этого хан вызвал Романа в Орду и предал его в руки татар, которые надеялись принудить его к принятию их веры, но услышали от князя опять хулу на последнюю; разъяренные таким поруганием их веры, фанатики отрезали у Романа язык, потом пальцы на руках и ногах и, наконец, голову, которую воткнули на копье. Эта казнь, по поводу которой летописи припоминают страдания Иакова персидского и предка Романова Михаила черниговского, убитого в Орде в 1246 г., совершена была 19-го июля. Этот князь-мученик причтен православною церковью к лику святых1847.
Роман Олегович от брака с Анастасией, известной нам из приписки к рязанскому списку Кормчей книги только по имени, оставил троих сыновей: Федора, Ярослава и Константина, последовательно занимавших великокняжеский рязанский стол1848.
Федор Романович 1270 ум. 1294
После Романа Олеговича, как сейчас мы сказали, осталось три сына; из них Федор сел на Рязани, а Ярослав - на Пронске, который с 1237 г. числился за Рязанью.
О деятельности Федора Романовича летописи совершенно умалчивают. Знаем только, что в его княжение Рязанская земля испытала два татарских набега: в 1278 г. татары набегали на Рязань, а в 1288 ордынский князь Елорт или (как называет его Карамзин) Елортей, сын Темира, воевал Рязанскую, Муромскую и Мордовскую земли. При передаче этого эпизода, летопись ничего не говорит о рязанском князе1849.
Что касается летописных известий об этом князе, то единственное из них передает только, что он скончался зимой 1294 г.1850
Ни из летописей, ни из родословных не видно, чтобы Федор Романович имел детей; неизвестно даже, был ли он женат.
Ярослав Романович 1270 ум. 1299
Летописи не передают никаких известий о том, кто занял рязанский стол по смерти Федора Романовича. Братья последнего, Ярослав и Константин, оба оставались в живых; из них первый называется в летописях или просто князем пронским, или великим князем пронским, и хотя мы не видим, чтобы он где-нибудь назывался князем рязанским, тем не менее нельзя не допустить, что по смерти Федора Романовича рязанский стол занял он, как следующий по старшинству брат1851.
О жизни и деятельности Ярослава Романовича до нас не дошло никаких известий; летописи отмечают только год его смерти - 12991852. Ярослав Романович от неизвестной нам супруги1853 оставил сына Ивана. Но есть несколько темноватое летописное известие, несомненно свидетельствующее о том, что у Ярослава был не один сын, а другой нелетописный источник прямо называет Михаила Ярославича1854.
Константин Романович 1270 ум. 1306
Если родословные верно считают Константина самым младшим сыном Романа Олеговича (а мы не имеем летописных данных отвергать верность их показания), то он занял рязанский стол по смерти Ярослава, т. е. в 1299 г., а дети Ярослава оставались в своей отчине, т. е. в Пронске.
Летописные известия о Константине чрезвычайно скудны: летописи говорят только о столкновении с ним московского князя и о кончине его. В 1301 г. (по одним; в 1300 г. - по другим) по не объясненным летописями причинам Даниил Александрович московский предпринял поход против Константина1855. В битве, на стороне последнего, участвуют и татары, каковое обстоятельство заставляет догадываться, что между московским и рязанским князьями уже были какие-то несогласия и что Константин ожидал нападения и готовился (пригласил татар) к отпору его. Рязанский князь проиграл битву, взят в плен "некоею хитростью" и изменою своих бояр, и отведен в Москву, где содержался "в чести", так как Даниил Александрович хотел укрепиться с ним крестным целованием и "отпустить его на Рязань". Но дело, почему-то, затянулось: Даниил в 1303 г. скончался, а Константин все еще находился в плену. Сын и преемник Даниила Юрий, в 1306 г., вдруг почему-то надумал разделаться с пленником: он приказал убить его. Летопись замечает при этом, что рязанский город Коломна остался за Москвой1856.
Константин Ярославич от брака с неизвестной имел единственного сына Василия.
Василий Константинович 1301 ум. 1308
О Василии Константиновиче сохранилось одно только летописное известие, именно в Никоновской летописи, в которой под 1308 г. говорится: "Того же лета убиен бысть в орде князь Василей Костянтинович рязанский". В том же году и самая Рязань (вероятно, Рязанская земля) потерпела нападение от татар1857.
В летописях нет прямых указаний на то, кто занял рязанский стол после Константина Романовича; но если в вышеприведенном летописном известии Василий назван рязанским князем не в общем смысле, то преемником Константина надобно считать его: он, по стечению обстоятельств, мог занимать рязанский стол раньше старших внуков св. Романа. С 1301 г., когда Константин взят был в плен, до 1306 г., т. е. до убиения этого князя, рязанский стол еще не мог считаться свободным; естественно предполагать, что лицо законного князя рязанского в период времени от 1301 по 1306 г., т. е. за время пребывания Константина в плену, мог представлять только сын последнего. Но, по убиении Константина, сын его Василий, в силу пятилетнего заведывания Рязанским княжеством, мог последнее удержать за собой, помимо старших внуков Романа, т. е. Ярославичей. Эти Ярославичи до 1306 г. не могли оспаривать рязанского стола у Василия, так как еще жив был, хотя и в плену, законный рязанский князь, а Василий представлял только лицо его; но по убиении Константина Ярославича, племянники его, как старшие внуки Романа, могли предъявить свои права на рязанский стол; может быть, как некоторые догадываются, Василий и убит в Орде по их проискам1858.
Неизвестно, был ли женат Василий Константинович; во всяком случае, потомства он не оставил.
Иван Ярославич 1300 ум. 1327
После Василия Константиновича рязанский стол занят был двоюродным братом его, кн. пронским Иваном Ярославичем. В летописях, хотя и не прямо, т. е. не по имени, он упоминается под 1300 годом1859. В летописях нет известий о том, в котором году он занял рязанский стол, но мы за несомненное полагаем, что в 1308 г., по смерти Василия, потому что он один оставался старшим в потомстве Ярослава Святославича.
И об этом князе, как и о его предшественниках, летописи мало дают нам сведений: они передают только два факта из его жизни. В 1320 г. Юрий Данилович московский предпринял против него поход, о причинах которого летописец ничего не говорит, - но не видно, чтобы дело доходило до битвы; летопись говорит только, что князья примирились1860. Затем летописи говорят еще только об убиении его в 1327 г., но факт этот передают различно: по одним летописям выходит как будто так, что Иван Ярославич убит в то время, когда татары с Иваном Даниловичем Калитой, по приказанию хана, наказывали тверичей за yбиeниe Шевкала; из других летописей нельзя с достаточною ясностью сделать вывода, была ли какая-нибудь связь между нашествием татар на Тверь и убиением рязанского князя; по третьим, наконец, Иван Ярославич убит татарами в Орде. Но все летописи, кроме Никоновской, согласно считают годом убиения его 1327 г.1861
Иван Ярославич от брака с неизвестной оставил сына Ивана, прозванием: по одним летописям - Коротопола, по другим - Коротополого.
Иван Иванович Коротопол 1327 ум. 1343
Иван Иванович Коротопол в первый раз упоминается в летописях под 1327 г., по случаю занятия им рязанского стола после убиения отца его татарами1862.
О первых 5-6 годах княжения Ивана Ивановича, т. е. до 1333 г., летописи ничего не говорят. В 1333 г. Иван Данилович Калита выступил в поход против Новгорода; в числе ходивших с ним князей упомянуты (впрочем, не поименно) и князья рязанские1863. Коротополу не было никакого интереса помогать Калите против Новгорода, с которым у рязанских князей не было никаких столкновений, и в таком случае не будет неправдоподобным предположение, что мир, заключенный предшественниками Калиты и Коротопола в 1320 г., ставил рязанских князей в некоторое подчиненное отношение к московским1864. Затем до 1340 г. Иван Иванович не появляется на страницах летописей, - в этом же последнем году мы видим его в Орде, откуда он сопровождает татарского военачальника Товлубия, посланного ханом Узбеком на смоленского князя Ивана Александровича; в Переяславле (рязанском) к татарам должна была присоединиться рязанская рать. По пути из Орды Коротопол встретил брата своего (двоюродного) Александра Михайловича, князя пронского, ехавшего в Орду с выходом, ограбил его, привез в Переяславль и там убил1865. Мстителем за Александра является сын его Ярослав-Димитрий: в 1342 г. он прибыл из Орды с татарским войском и ханским послом Киндяком к Переяславлю; Ярослав с татарами осадил город; Коротопол целый день отбивался от осаждавших, "а на ночь побежал вон". Киндяк и татары вошли в город, одних из граждан перебили, других забрали в плен. Рязанский великокняжеский стол занял Ярослав, но, по известиям некоторых летописей, начал княжить в Ростиславле, может быть, потому, что Переяславль, после татарского погрома, совсем опустел. В следующем 1343 г. Иван Коротопол был убит, но где именно, кем и почему - это остается загадкой1866.
Был ли женат Иван Иванович, неизвестно; во всяком случае, потомства он не оставил1867.
Ярослав-Димитрий Александрович 1340 ум. 1344
Ярослав Александрович при Иване Коротополе сидел, без сомнения, в Пронске вм. с отцом своим, а в 1342 г., по изгнании из Переяславля Коротопола, с соизволения хана, занимал великокняжеский рязанский стол, но жил в Ростиславле1868. Летописи передают об этом князе только два известия: об изгнании им из Переяславля убийцы отца его, Ивана Коротопола1869, и о кончине его, последовавшей в 1344 г.1870
От брака с неизвестной Ярослав Александрович оставил единственного сына Владимира, кн. пронского.
Иван Александрович ум. 1351
Так как после Ярослава рязанский стол занимают не его дети, то надобно полагать, что он был младшим братом и занимал рязанский стол, помимо старшего Ивана, только по воле хана (как это известно и по летописям), и то благодаря случайным обстоятельствам. Трудно только объяснить ceбе, почему он, а не старший брат, выступил мстителем за убиение отца.
Иван Александрович занял рязанский великокняжеский стол в 1344 г. Летописи называют его Василием и отмечают только год его смерти - 1351. От брака с неизвестной он оставил знаменитого впоследствии сына Олега1871.
Олег Иванович 1350 ум. 1402
В 1353 г. июля 22-го, месяца три спустя по смерти вел. кн. московского Семена Гордого, когда преемник его еще был в Орде, рязанцы захватили московскую волость Лопасню; лопасненский наместник Михаил Александрович взят был в плен и до выкупа содержался в жестоком заключении; при этом летопись в первый раз упоминает об Олеге Ивановиче: "Князь же их (т. е. рязанцев) Олег Иванович тогда еще был млад"1872. Лопасня осталась за Рязанью, и московский князь Иван Иванович не вступался за нее, может быть, потому, что в этом году был в Орде, где спорил о великокняжеском столе с Константином Васильевичем суздальским; и впоследствии московский князь не имел никаких столкновений с Рязанью, хотя Лопасня и могла подать к тому повод. В отношениях московского князя к рязанскому можно даже отметить, за рассматриваемое время, более характерное явление, чем возможный раздор из-за Лопасни: в 1356 г. в Москве происходит какое-то движение, причем 3-го февраля нашли убитым московского тысяцкого Алексея Петровича; очевидно, в Москве были какие-то смуты; вследствие этих смут "большие" бояре с женами и детьми бежали в Рязань1873. Через два года (в 1358 г.) Иван Иванович, сильный московский князь, нашел почему-то нужным переманить своих беглецов из прежде слабой Рязани1874!
В том же 1358 г. в Рязанскую землю пришел, кажется, без особого ханского поручения, царевич Мамат-Хожа и "много зла створил" там. Мамат, как он сам старался показать, действовал так, как бы получил полномочия свыше: он послал к московскому князю с требованием - сделать строгое разграничение между московскими и рязанскими землями. Но московский князь, подозревая, вероятно, что Мамат-Хожа ведет дело в пользу Олега, не пустил его в свою землю, ссылаясь на ханские грамоты, говоря, что границы точно известны. Это посольство не имело никаких положительных результатов, так как Мамат-Хожа вскоре отозван был, по повелению хана, в Орду и там убит1875.
В начале второй половины XIV в. в Орде происходили кровавые смуты: ханы истребляют друг друга, военачальники возводят на ханский трон своих креатур и держат все в своих руках; некоторые из татарских князей сами стали считать себя самостоятельными; один из таких князей, Тагай из Наровчата, внезапно набежав, в 1365 г., на Рязанскую землю, взял и сжег Переяславль, разграбил окрестные селения и с большим полоном ушел "в поле". Олег с князьями-родичами, Владимиром пронским и Титом козельским, бросились в погоню за татарами и настигли их под Шишевским лесом на урочище Воинове1876, где и произошел бой: с обеих сторон пало много людей, - но рязанцы взяли верх, и Тагай с небольшим остатком людей бежал1877.
После Тагаева набега, в продолжение лет пяти, до 1370 г., летописи ничего не говорят об Олеге; в названном же году мы видим войска рязанские, во главе с Владимиром Ярославичем пронским, в земле Московской: они пришли на помощь московскому князю при втором нашествии на Москву Ольгерда. Но уже в следующем 1371 г. Димитрий Иванович московский, по неизвестным причинам, поднимает рать против Рязани1878: 14-го декабря вел. кн. московский послал свою рать на рязанского князя под начальством известного воеводы, кн. Дим. Мих. Волынского; московские и рязанские рати сошлись на Скорнищеве, недалеко от Переяславля; перед боем рязанцы, по замечанию летописи, "сурови, свирепи, высокоумни", рассуждали между собою, что против трусливых москвичей не нужно брать никакого оружия кроме ремней и арканов, чтобы вязать их; но москвичи одержали победу, и Олег с небольшим остатком войска бежал. Рязань была теперь в руках московского князя, который на правах победителя мог располагать ею по своему усмотрению. Из того, что он отдал ее Владимиру пронскому, можно, с некоторой достоверностью, заключить, что последний в это время был во враждебных отношениях к рязанскому князю и если не действовал против него вместе с московским князем, то и не помогал ему. История пронских князей, хотя и бедная фактами, показывает, однако, ясно, что они находились к великим князьям своей земли и московским в таких же отношениях, в каких к таковым же князьям находились тверские удельные князья, преимущественно кашинские: при благоприятных обстоятельствах они стремились к главному столу своей земли и добивались его; при менее благоприятных они старались обособиться и держаться более или менее независимо от своего великого князя, который, в свою очередь, стремился вполне подчинить их себе и даже присоединять их уделы к своим волостям. И в том, и в другом случае как тверские удельные князья, так и рязанские опирались на Москву, в которой искали противовеса честолюбивым стремлениям великих князей своей земли.
Итак, Владимир пронский занял великокняжеский рязанский стол; но зимой того же года (1371) Олег Иванович, при помощи, по некоторым сказаниям, татарского мурзы Салахмира, согнал Владимира с великого княжения и привел его в свою волю1879. Как отнесся московский князь к этому последнему событию на Рязани, мы не знаем; знаем только, судя по последующим событиям, что он сближался с Олегом, и, кажется, между ними заключен был договор1880.
В 1373 г. Рязанская земля значительно пострадала от нашествия Мамаевых татар: они пожгли города и перебили и пленили многих жителей. Димитрий Иванович, желая ли помочь рязанскому князю (и, следовательно, в силу предполагаемого договора), или просто для охранения своих границ, вместе с Владимиром Андреевичем серпуховским выступал во главе московских полков на берег Оки и простоял там все лето1881. Осенью 1377 г. было подобное же нападение: на Рязанскую землю налетом ("изгоном") набежал царевич Арапша и взял Переяславль; сам Олег, как передает летописец, из рук убежал, будучи весь исстрелян1882. В следующем 1378 г. татары побиты были московскими войсками в пределах Рязанской земли в известной битве на берегах р. Вожи. Летописи ничего не говорят об участии в этой битве Олега, но упоминают кн. Даниила пронского1883. Мамай не замедлил отмстить за это поражение татар рязанскому князю: в сентябре 1379 г. татары изгоном налетели на Рязанскую землю, пожгли города: Дубок, Переяславль и др., не говоря уже о селениях, и с большим полоном ушли домой. Не успевши приготовиться ко встрече врага, Олег бежал за Оку. После этого набега, по сказанию летописца, Рязанскую землю приходилось заселять как бы вновь, потому что татары "пусту сотвориша" ее1884.
Наступил знаменитый в истории Руси 1380 г. Мамай с огромными полчищами двинулся в поход на московского князя; с ним должен был соединиться и вел. кн. литовский. Волей или неволей, рязанскому князю необходимо было пристать к той или другой стороне, тем более, что войска - татарские ли, или московские - должны были проходить через Рязанскую землю; но чью сторону принять? Огромные силы Мамая, силы Ягайла не могли, конечно, внушить Олегу уверенности, что Димитрий открыто выступит против татар; а если бы и решился, трудно было предположить, что он не будет разбит наголову, уничтожен. И в том, и в другом случае, если бы Олег открыто примкнул к Димитpию, первые удары татарских полчищ пали бы, прежде всего, на Рязанскую землю и, во всяком случае, принесли бы ей вреда болee, чем Московской земле, более отдаленной и имевшей, со стороны нападения татар, довольно надежную естественную преграду, как р. Ока. Олег оказался, так сказать, между двух огней; обстоятельства заставили его действовать хитро и осторожно, и вот он входит в тайные сношения с Мамаем, - дает или обещает давать ему такой выход, какой рязанские князья давали во времена Узбека, и присоединить свои войска к татарским. С союзником Мамая, вел. кн. литовским, Олег заключил договор, который был скреплен крестным целованием. Все это совершалось тайно, при посредстве рязанского боярина Епифана Кареева, так что Димитрий Иванович пока не подозревал, по крайней мepе, явно не выказывал подозрения относительно поведения Олега; последний старался даже наружно поддерживать дружеские отношения к московскому князю: он извещал Димитрия Ивановича об опасности, угрожавшей ему со стороны Мамая.
Но вот кончилась знаменитая Куликовская битва, в которой не участвовали ни Олег, ни Ягайло; московские полки, в сентябре, возвращались с Дона через Рязанскую землю, через которую проходили и на Дон; как тогда, так и теперь вел. кн. московский отдает приказ по войскам соблюдать порядок и не обижать жителей; но в последний раз дело не обошлось без столкновений: многих бояр и слуг московского князя, возвращавшихся с Дона, рязанцы ограбили; Димитрий Иванович хотел послать рать на рязанского князя, но к нему явились рязанские бояре и сказали, что Олег, услыхав о победе над Мамаем, бежал со своим семейством на литовскую границу, что они не виноваты в оскорблении бояр и слуг московских, и в заключение просили не посылать на Рязань ратей. Димитрий исполнил эту просьбу, но на Рязань послал своих наместников1885. Здесь представляется несколько странным то обстоятельство, что обвинение против Олега приводится, так сказать, задним числом; особенно странным кажется летописный рассказ о том, что Олег приказал разметать на реках мосты к тому времени, когда московским войскам нужно было проходить с Дону через Рязанскую землю: в таком случае московский князь мог бы мстить Олегу тогда, когда проходил по Рязанской земле. Впрочем, что касается того, что рязанцы ограбили московских бояр и слуг, то действительно это было: договоры Донского с князем рязанским упоминают о "грабеже" рязанцев и о "поиманных ими людях" московских1886. Во всяком случае, можно сказать только одно, что до мести со стороны вел. кн. московского дело не дошло, но что Олег в следующем 1381 г. заключил с Димитрием Донским унизительный для себя договор: в силу этого договора Олег считается по отношению к московскому князю младшим братом и в старшинстве приравнивается к Владимиру Андреевичу Храброму; далее, строго определены границы между княжествами, причем от Рязани отделены к Москве Талица, Выползов, Такасов; Олег не должен вступаться в Мещеру, куплю вел. кн. московского; места, отнятые у татар, остаются за тем, кто их отнял; рязанский князь обязался сложить крестное целование к литовскому князю; но если последний будет в любви с великим князем московским, то и Олег должен быть с ним в любви; вообще, он обязывается действовать относительно Литвы, татар и русских князей согласно с московским князем; пленники, взятые рязанцами, о чем говорено было выше, должны быть освобождены "по исправе"; всему прочему - "погреб до Спасова Преображенья дни за четыре дни"; наконец, этим договором, в случае разногласия смесных судей, определен третейский суд.
Олег, по обстоятельствам, вынужден был принять эти невыгодные и унизительные для него статьи договора. Впрочем, надобно иметь в виду и то, что наши князья не очень стеснялись условиями договоров и при первом же удобном случае, добровольно или по необходимости, нарушали их, как сейчас увидим это и на князе рязанском.
В 1382 г. новый хан Тохтамыш предпринял поход на Москву через Рязанскую землю. Олег опять оказывается между двух огней и опять старается отвратить татарский меч от своей земли: он встречает Тохтамыша с полною покорностию за пределами Рязанской земли, просит не воевать последней, обещает помощь против Димитрия, обводит татар около границ своего княжества и указывает им броды на Оке. Но такими действиями он не достиг своей цели: на обратном пути, идучи по Рязанской земле, татары все грабили и разоряли1887. Прибывши, по уходе Тохтамыша, в Москву и сделавши распоряжения относительно приведения разоренной столицы в порядок, Димитрий Иванович послал свои рати на вероломного рязанского князя: с немногочисленной дружиной Олег едва успел бежать, а московские войска "землю его пусту сотвориша", так что, замечает летописец, "пущи ему бысть и татарьския рати"1888. Суровый Олег не мог, конечно, оставить этого опустошения неотмщенным: в 1385 г. он неожиданно напал на Коломну, 25-го марта взял ее и ограбил, - захватил с собой многих бояр и лучших граждан, в том числе и наместника Александра Андреевича Остея; вел. кн. московский послал на Рязань рать под начальством кн. серпуховского Владимира Андреевича Храброго, но москвичи воротились, потерявши в битве много людей. Димитрий Иванович, не желая, вероятно, тратить военные силы, истощенные предшествовавшими войнами, отвлекаемый делами новгородскими, хотел миром покончить дела с Рязанью; но Олег, чувствуя теперь силу на своей стороне, оставался глух к его предложениям. Тогда московский князь упросил знаменитого уже тогда игумена Сергия принять на себя посольство к рязанскому князю и уговорить его к вечному миру. Сергий, о святой жизни которого тогда прошла уже слава по Руси, своими речами подействовал на сурового Олега, и вечный мир состоялся. Это было в 1386 г., а в следующем 1387 г. мир скреплен был узами свойства: сын Олега Федор женился на Софье Димитриевне, дочери московского князя1889.
С этих пор до конца жизни Олега и при его преемниках мы не замечаем ссор между рязанскими и московскими князьями. Внимание первых обращено исключительно на татар и Литву.
После нашествия Тохтамыша отношения князей северо-восточной Руси к Орде становятся, несомненно, тягостные: хан этот напомнил времена первых ордынских повелителей; князья по-прежнему должны были доставлять в Орду выход. Олег отпустил даже туда сына своего Родослава, конечно, в качестве заложника. Но зимой 1387 г. Родослав бежал из Орды, что случалось нередко с русскими княжичами и что, по-видимому, не влекло за собой особенно дурных последствий1890. Впрочем, может быть, в связи с бегством Родослава из Орды стоит внезапное нападение, в том же году, татар на Рязань и Любутск, когда едва не был схвачен и сам Олег. Но надобно заметить и то, что татары часто нападали, особенно на ближайшую к ним Рязанскую землю, без всяких видимых причин. Так, были еще набеги на Рязанскую землю в 1388, 1389 и 1390 гг., в последнем - два раза; летописи, передавая об этих набегах, ничего не говорят о том, предпринимал ли рязанский князь какие-нибудь оборонительные меры против хищников; но при набеге в 1394 г. татары побиты были Олегом1891. Под тем же 1394 г. летопись отмечает поход Олега на Любутск, откуда он возвратился с большим полоном1892.
Между тем, в связи с литовскими отношениями рязанского князя выступают на вид и отношения его к Смоленску, который, после гибели Святослава Ивановича (ум. 1386 г.) подпал влиянию Литвы, чему могли способствовать раздоры детей Святослава, из которых Юрий был женат на дочери Олега. Этого Юрия, в 1396 г., мы видим у тестя, в Рязани. К этому времени обстоятельства так сложились для Олега, что к татарам он находился то в мирных, то во враждебных отношениях; к западному же сосуду, к литовскому князю - исключительно во враждебных. Кажется, этих последних отношений нельзя объяснять одними родственными связями его с смоленским князем, на которого теперь направляет свои удары вел. кн. литовский: для Олега не могло быть желательным усиление Литвы на счет Смоленска и мелких соседних князей, а между тем к этому стремился Витовт и уже близко придвигался к рязанским владениям. Как бы то ни было, в конце XIV в. мы видим рязанского и литовского князей во враждебных столкновениях. В 1396 г. Олег Иванович с зятем своим Юрием, князьями пронскими, козельским и муромским, ходил воевать Литву; еще не успел он воротиться домой, как Витовт вторгся в Рязанскую землю; услышав об этом, Олег оставил в каком-то месте полон, чтобы налегке поспешить в свою землю, напал на литовцев и разбил их: Витовт бежал из пределов Рязанской земли. В следующем 1397 г. Олег во второй раз ходил к Любутску и с большим полоном воротился домой, а в 1398 г. на Рязанскую землю набежал Витовт и зверски расправился с рязанцами: "люди улицами сажали, секли", замечает летописец1893.
С татарами в это время Олег пока был мирен; по крайней мере, в том же 1398 г. мы видим у него Тохтамышева посла Темир-хозю, который был в Рязани, кажется, по торговым делам, так как с ним было много коней и гостей1894. Но года через два, именно в 1400 г., мы видим Олега с князьями пронскими, муромским и козельским у Червленого Яра1895, где они избивают множество татар, берут в плен царевича Мамат-султана и многих ордынских князей1896.
Выше мы упоминали мимоходом о распрях между детьми Святослава Ивановича смоленского... Литовские князья, в силу закона самосохранения, должны были стремиться к ослаблению сильных соседей, даже подчинению их себе и полному объединению их владeний со своими; они даже имели некоторую претензию на подчинение себе и Москвы1897. Конечно, они должны были, прочищая себе дорогу к этой последней, прежде всего столкнуться со Смоленском и Рязанью. Последняя оказалась довольно сильною для того, чтобы можно было наложить на нее руку легко и бесповоротно. Не то представлял собою Смоленск. Мы уже говорили, что Юрий Святославич (по падении отца его в битве со Скиргайлом и Витовтом на берегах р. Вехры) ушел, вследствие раздоров с братьями, в Рязань и проживал у тестя своего Олега Ивановича, с которым был в некоторых походах. Года за три до смерти Олега в Смоленске явно обозначились две партии, из которых одна тянула к Литве, а другая желала иметь в Смоленске своего, природного князя, Юрия Святославича. Представители последней, "доброхоты" Юрия, тайно пришли в Рязань, изобразили перед своим князем положение дел в Смоленске и просили его воспользоваться благоприятными обстоятельствами. При этом имелось, конечно, в виду и то, что в битве на Ворскле (12-го августа 1399 г.) Витовт понес громадную потерю в людях и, следовательно, в военном отношении ослабел. В 1400 г. Юрий со слезами упрашивал тестя помочь ему в возвращении Смоленского княжества. В 1401 г. Олег выступил в поход; с ним были князья пронские, муромский и козельский. В Смоленске, между тем, продолжались раздоры и споры между помянутыми двумя партиями. Подступивши к Смоленску, Олег потребовал сдачи города и принятия Юрия, в противном случае все обрекал огню и мечу. Противная Витовту партия взяла верх: смольняне отворили ворота; Юрий вошел в город и перебил бояр смоленских и брянских, не хотевших принять его, в том числе и Витовтова наместника и воеводу, кн. Романа Михайловича брянского. Устроивши судьбу Юрия в Смоленске, Олег пошел в Литовскую землю, разорил некоторые волости и с полоном воротился домой1898. В следующем 1402 г. на рязанские украины изгоном приходили татары; но Олегу было не до них: он уже был стар; притом внимание обращено было, как видно, более на западного соседа: сын его Родослав ходил на подручный Литве Брянск, - но у Любутска встретил его Лугвений-Семен Ольгердович и разбил наголову; сам Родослав взят был в плен и отведен в Литву, где три года томился в темнице, пока не выкуплен был за две тысячи рублей (по Никон. лит. - за три).
В том же 1402 г. июля 5-го скончался Олег, названный в крещении Иаковом) в схиме - Иоакимом, и погребен в основанной им Солотчинской обители, в 18 верстах от Рязани1899.
Олег Иванович был женат на неизвестной нам по происхождению Евфросинии (в иночестве Евпраксия, ум. 1405 г.), от брака с которой имел или оставил двух сыновей, Федора и Родослава, и двух неизвестных по именам дочерей, из которых одна была, по Никон. летописи, с 1377 г. за Иваном Титовичем козельским, а другая - за кн. Юрием Святославичем смоленским.
Обзор княжения Олега Ивановича показывает, что он, благодаря личным своим качествам, сумел поставить Рязанское княжество на возможную высоту и внушить уважение к себе, несмотря на частые неприязненные столкновения, не только в татарах, но и в князьях московском и литовском. Удельных князей своей земли, во вторую половину своего княжения, он или умел привязать к себе, или просто держать в повиновении: пронские и муромские князья участвовали во многих его походах; и не только князья Рязанской земли, но и соседние мелкие князья, как козельские и елецкие, происходившие, как и князья рязанские, от черниговских, повиновались ему1900, участвовали в некоторых походах его; козельские были даже, как мы видели, в родстве с ним.
Преемники Олега, даже ближайшие к нему, уже не отличаются его энергией и силой характера, и история их, скудная фактами, показывает нам только постепенный ход ослабления Рязани и, наконец, совершенное поглощение ее Москвой.
Федор Олегович 1387 ум. ок. 1427
До вступления на рязанский стол Федор Олегович только два раза упоминается в летописях. В 1387 г., вскоре по примирении Олега Ивановича с Димитрием Донскими, политический союз князей был скреплен родственным: Федор Олегович женился на Софье Димитpиeвне, дочери Донского1901; затем под 1401 г. Федор Олегович упоминается по случаю выхода в замужество дочери его Василиссы за сына Владимира Андреевича Храброго, Ивана1902.
По смерти отца Федор Олегович отправился в Орду к хану Шадибеку с дарами; получивши от хана ярлык на отчину и дядину, он возвратился домой, обезопасив себя со стороны татар1903, и в том же 1402 г. заключил договор с вел. кн. московским Василием Димитриевичем; в этом договоре участвовали также князья: Владимир Андреевич Храбрый, Юрий, Андрей и Петр Димитриевичи, братья Василия. По этому договору рязанский князь становится по отношению к вел. кн. московскому младшим братом, к Владимиру Андреевичу Храброму и Юрию Димитриевичу - равным, к Андрею и Петру Димитриевичам - старшим; обязывается доносить московскому князю о всем, что будет касаться интересов последнего, от кого бы ни услышал о том, - вообще обязывается быть с московским князем "везде за один", - к татарам не приставать; а если нужно будет послать в Орду своего киличея (посла), или у себя принять татарского, то об этом московскому князю он должен "явити"; что рязанский князь услышит "от орды", о том также должен давать "вести" в Москву; если "отдалится" от московского князя Орда, рязанский должен действовать по думе с первым; границы между княжествами остаются почти те же, какие были определены в договоре Олега с Димитрием Донским.
Что касается обязательств московского князя, то он и его младшие братья обязываются "в землю в Резанскую и во князи в Резанские не вступатися"; но тут же постановлено, что с князем Иваном Владимировичем (пронским) рязанский князь должен "взяти любовь по давным грамотам"; если же между ними произойдут распри, то о том судят смесные бояре, а в случае разногласия между последними, назначается третейский судья в лице митрополита, приговор которого считается окончательным; если обвиненный не исполнит митрополичьего приговора, "ино мне князю великому Василью Дмитреевичу оправити". С Семеном Романовичем новосильским и князьями тарусскими рязанский князь также обязывается взять любовь по давним грамотам, потому что они с московским князем "один человек"; в случае раздоров с ними судят опять смесные бояре, а при разногласии последних дело решает избранный общими сторонами третейский судья, неисполнение приговора которого влечет за собою вмешательство вел. кн. московского. Наконец, этим договором утверждаются права московского князя на благоприобретенные или завоеванные тем или другим из договаривающихся места мещерские и татарские и постановляется обязательство о размене пленных, взятых той или другой стороной во время набега Олега Ивановича на Коломну и после бывшего вслед затем нападения московских войск на Рязань и после Скорнищевской битвы и пр.1904 Таким образом, отношения рязанского князя к главным соседям, Москве и татарам, до некоторой степени определились и установились, - к последним, впрочем, только в смысле совместных действий относительно их с вел. кн. московским. Сами же татары, само собою разумеется, не стеснялись своими отношениями к тем или другим русским князьям и делали набеги на их земли, когда им заблагорассудится. Вскоре по заключении только что рассмотренного договора (1405 г.) они изгоном налетели на Рязань и, забравши большой полон, пошли восвояси; Федор Олегович выслал за ними погоню, которая отняла полон и многих татар перебила1905.
Отношения к Литве, кажется, если не приняли совершенно мирного характера, то и не были воинственны как с той, так и с другой стороны. Около этого времени выкуплен был из литовского плена брат Федора Родослав, вскоре после того умерший1906.
Олег Иванович, как мы видели, умел, так или иначе, держать удельных князей своей земли в послушании: эти последние, во вторую половину его княжения, участвуют почти во всех его походах. Не то видим при его преемнике: пронский князь стремится не только выйти из подчинения рязанскому, но и занять самый великокняжеский стол.
В 1408 г. Иван Владимирович пронский прибыл из Орды "с пожалованием" от Булат-султана, с ним прибыл и царский посол. Иван Владимирович сел, естественно, в Пронске; но в том же году он "безвестно" подошел с татарами к Рязани, согнал Федора Олеговича с великокняжеского стола и занял, таким образом, княжества Рязанское и Пронское. Федор бежал за Оку. В том же году июня 1-го между противниками произошла, на берегах р. Смедвы, битва, в которой верх остался за кн. пронским. Однако, в том же (или следующем, 1409) году, при посредстве вел. кн. московского, враги примирились и каждый из них по-прежнему занял свой стол1907.
Летописи, после столкновения Федора Олеговича с князем пронским, перестают о нем говорить, так что мы не знаем, когда он скончался. Но есть, так сказать, полулетописный источник, в котором он упоминается под 1423 г. Это "Достопамятности... к Рязанской области надлежащия", иначе - "Летопись Рязанская". На основании этого, без сомнения, источника Д. И. Иловайский полагает, что Федор Олегович скончался около 1427 г.1908 Если это так, то ко времени его княжения надобно отнести следующие события, касающиеся Рязани: в 1411 г. татары набегали на Рязань изгоном и захватили с собой полон, - но рязанцы догнали их, полон отняли, а самих побили; в 1415 г. в Рязань сбежались жители Ельца, который разгромлен был татарами, убившими тогда же и князя елецкого; наконец, в 1426 г. татары опять набегали на рязанские окраины и забрали полон, но и на этот раз рязанцы догнали их, побили и отняли полон1909.
От брака с Софьей Димитриевной, кн. московской, Федор Олегович имел двух сыновей, Василия и Ивана, и дочь Василиссу, бывшую в замужестве за кн. Иваном Владимировичем серпуховским.
Иван Федорович 1409 (1423) ум. 1456
Старший сын Федора Олеговича скончался в 1407 г., т. е. еще при жизни отца, так что великокняжеский рязанский стол, по смерти Федора, занял младший сын его Иван, который начинает упоминаться сперва в официальных документах, а потом и в летописях около 1430 г.
Мы уже говорили, что год кончины Федора Олеговича с точностью определить нельзя: этим годом, на известных основаниях, одни считают 1409, а другие - 1423-1427 г. При такой неопределенности года кончины Федора, остаются неопределенными, относительно приурочения их к тому или другому княжению, и события, касающиеся Рязанской земли, совершившиеся в 1409-1427 гг., события, о которых мы говорили в конце биографии Федора Олеговича.
При преемнике последнего отношения Рязани к сильным соседним княжествам значительно изменяются. По смерти Василия Димитриевича в Москве начались междоусобия: Юрий Димитриевич галицкий оспаривал великокняжеский стол у племянника своего, Василиева преемника. Может быть, это-то обстоятельство и подало надежду рязанскому князю избавиться от московской опеки. Но Рязань теперь была слаба, и это, конечно, понимал сам рязанский князь, почему и должен был искать надежного союза с кем-нибудь из соседей, а надежным союзником мог быть только литовский князь, как более сильный, после московского, из соседей. И вот мы видим, что около 1430 г. Иван Федорович заключает с Витовтом договор, в начале которого говорится, что рязанский князь литовскому князю Витовту "добил челом, дался ему на службу"; Иван Федорович обязывается служить литовскому князю верно, быть с ним на всякого "за один", иметь общих друзей и недругов; без "воли" Витовта ни с кем "не доканчивать" и никому не пособлять; если Витовт прикажет, то рязанский князь может пособлять внуку его, Василью Васильевичу московскому, - а если у литовского князя со внуком будет нелюбье, то рязанский князь пособляет Витовту. Последний, в свою очередь, обязывается не вступаться ни в землю, ни в воду по рубеж Рязанской земли его, кн. Ивана, Переяславской вотчины; но к Литве отходят: Тула, Берестье, Ретань, Дорожен и Заколотен Гордеевский. Что касается суда (конечно, в спорных делах о земле и т. п.), то, в случае разногласия судей, дела решает сам Витовт1910. Такой же договор заключил с Витовтом и кн. Иван Владимирович пронский.
В 1430 г. Витовт, после известных празднеств, на которых он намеревался объявить себя литовским королем, и на которых присутствовали соседние князья и в числе их князь рязанский1911, скончался, а вместе с его смертью терял силу и только что помянутый договор его с Иваном Федоровичем. Этот литовский договор сменился московским, неизвестно только, при каких обстоятельствах: между 1430 и 1433 гг. Иван Федорович заключил договор с Васильем Васильевичем1912, которому и помогал в борьбе его с Юрием Димитриевичем галицким. Но Юрий, осилив племянника, взял Москву, и теперь рязанский князь заключает мир уже с ним. Мы увидим потом, что рязанский князь опять заключит договор с Василием, когда Юрий проиграет дело. Очевидно, что тут договор заключается не с известным лицом, а с князем московским, какое лицо ни носило бы этот титул. Итак, в 1434 г. был заключен договор между Юрием и его детьми с одной стороны, и Иваном Федоровичем - с другой. Договор этот во всем напоминает договоры 1381 и 1402 гг., с тою только разницею, что уступленные прежде рязанским князем сначала литовскому, а потом московскому князю Тула и Берестий отходят теперь к Рязани, и есть место в договоре, напоминающее договоры московских князей с тверскими: если московский князь лично отправляется в поход против своего недруга, то и рязанский князь участвует в этом походе лично; а если московский князь посылает только воевод, то и рязанский высылает только воевод1913. Этот договор Иван Федорович заключил как лично от себя, так и от имени пронского князя, с которым незадолго перед тем помирился. В том же году Юрий Димитриевич скончался, и Василий Васильевич опять занял Москву. Последнему пришлось продолжать непрерывную борьбу за великокняжеский стол с детьми Юрия, Василием и Димитрием Шемякой; вероятно, это обстоятельство мешало состояться новому договору между московским и рязанским князьями ранее, как в 1447 г.
Договор 1447 г. мало чем отличается от подобных же прежних договоров. В отношении старшинства князей соблюдается та же постепенность, как и в прежних грамотах; встречается то же обязательство рязанского князя не приставать ни к татарам, ни к Литве, ни к какому-либо иному недругу московского князя, - вообще - быть с последним "за один"; с литовским князем, впрочем, рязанский, если пожелает, может взять любовь, но "по думе" с кн. московским. Василий Васильевич со своей стороны обязывается лично боронить рязанского князя, если против него лично пойдет князь литовский, или посредством воевод, если литовский князь пошлет на рязанского воевод же1914.
Что касается вел. кн. литовского, то и с ним, спустя два года, московский князь заключил договор, близко касающийся и рязанского князя. Еще в 1442 г. Казимир заключил договор с кн. Федором Львовичем новосильским и одоевским; этим договором установляются суды, на случай спорных столкновений между этим князем и пронским. Тот же самый договор повторен и в 1447 г.1915 Знал или нет об этих договорах Василий Васильевич, неизвестно; но в своем договоре с Казимиром он как будто помогает даже последнему в его стремлениях притянуть к Литве рязанских и соседних с ними мелких князей. По этому договору Казимир обязуется не обижать рязанского князя; а если последний в чем-нибудь согрубит ему, то Казимир должен переслаться о том с Василием, который по такому делу вразумит рязанского князя; если же рязанский князь не исправится по отношению к вел. кн. литовскому, то последний накажет его, а Василий в то не вступается. Если Иван Федорович захочет служить Казимиру, то Василий не гневается на него за это и не мстит ему1916. Замечательно в этом договоре то, что рязанскому князю предоставляется полная свобода примкнуть к Литве. Надобно, впрочем, иметь в виду и то, что по случаю избрания Казимира в польские короли в Литве и Польше происходили смуты: стремления поляков притянуть к себе Литовскую землю возбуждали против них литовцев; вследствие этого в Польско-литовском государстве царил хаос; при этом подручные Литве князья, при таком смутном положении дел, часто не разбирали своего и чужого, если встречался удобный случай на чей-нибудь счет поживиться. В Москве не могли этого не знать. При таком смутном состоянии дел в Литве рязанским князьям нельзя было и думать о солидной поддержке их со стороны литовского князя, а потому они, вероятно, этим-то хаосом пользуясь, при удобном случае, делали даже набеги на литовские земли. По крайней мере, со стороны Литвы были жалобы на обиды, причиняемые рязанцами пограничным литовским подданным: так, в 1456 г. у Ивана Федоровича был литовский посол Василий Хребтович; из посольских речей видно, что мценский и любутский наместник, кн. Димитрий Путятич, жаловался Казимиру на то, что рязанцы напали на Мценск, город выжгли, селения повоевали и ушли домой с полоном; сам вел. кн. литовский заявляет, что "и перед тем... многии жалобы прихаживали" к нему1917. Конечно, Казимир требует соответственных распоряжений со стороны Ивана Федоровича.
Что касается восточных соседей Рязани - татар, то в княжение Ивана Федоровича они давали знать о себе исключительно одними набегами: в 1437 г. они набегали на пограничные рязанские селения, в 1439 тоже, в 1442 г. приходили на рязанские украины татары Большой орды и ушли с большим полоном; в 1443 или 1444 г. на Рязанскую землю с большими силами напал царевич Мустафа, о чем мы говорили в своем месте1918; наконец, татары набегали еще в 1445 г.1919
Весной 1456 г., вслед за неизвестной нам ни по имени, ни по происхождению супругой своей, Иван Федорович, по пострижении в иноческий чин с именем Ионы, скончался, оставив восьмилетнего сына своего Василия на попечение вел. кн. московского, который взял как самого наследника великокняжеского рязанского стола, так и единственную сестру его Федосью в Москву на воспитание, а на Рязань послал своих наместников1920. О важности этого события в судьбе Рязанского княжества говорить, кажется, излишне.
Василий Иванович р. 1448 ум. 1483
Иван Федорович, как сейчас мы видели, перед смертью поручил свое княжение и восьмилетнего своего наследника-сына попечению вел. кн. московского, который взял княжича и его сестру к себе в Москву, а в Переяславль и другие рязанские города послал своих наместников. Таким образом, Рязань фактически была в руках московского князя и легко могла лишиться самостоятельности. Но ни Василий Васильевич, ни преемник его Иван, объединитель северо-восточной Руси, не покушались на самостоятельность Рязанского княжества: может быть, мocковские князья не хотели тревожить памяти покойного рязанского князя, доверившего их попечению сына и княжество, или не хотели пока раздражать рязанцев, привыкших видеть у себя своих прирожденных самостоятельных князей.
Лет восемь рязанский княжич прожил в Москве. В 1464 г. Иван III и мать его Марья Ярославна отпустили юного княжича на рязанское великое княжение. Зимой в том же году Василий Иванович пpиехал в Москву и 28-го января вступил в брак с младшей, любимой сестрой Ивана III Анной, а 30-го января молодая чета отправилась в Рязань1921.
Княжение Василия Ивановича, хотя и довольно продолжительное (19 лет), прошло тихо и незаметно, особенно по отношению к соседям; добрые отношения к Москве ничем не нарушались, может быть, благодаря привязанности Ивана III к сестре, которая иногда навещала своего брата и гостила у него: так, в 1467 г. она была в Москве и даже родила там сына Ивана, а потом, уже по смерти мужа, в 1497 г., гостила в Москве, откуда в следующем году, торопясь к свадьбе дочери, выехала с великою честию и дарами в Рязань1922.
В каких отношениях Василий Иванович был к соседним мелким князьям, неизвестно; известно только, что Пронск при нем принадлежал Рязани: Василий им, между прочим, благословляет своего старшего сына1923.
Василий Иванович скончался 7-го января 1483 г.1924 От брака с Анной Васильевной (ум. 1501 г.) он имел двух сыновей, Ивана и Федора, и неизвестную по имени дочь, бывшую за князем Федором Ивановичем Бельским1925.
Иван Васильевич р. 1467 ум. 1500
Василий Иванович, в 1483 г., перед своей смертью, так разделил свое княжество между детьми: старшему, Ивану (род. 14-го апреля 1467 г.), дал Переяславль, Ростиславль и Пронск, а младшему, Федору, Перевитск, Старую Рязань и третью часть из переяславских доходов1926.
В том же 1483 г. возобновлен был договор между московским и рязанским князьями. Обычные приравнивания степеней старшинства и обязательство рязанского князя быть "за один" с московским, здесь тe же, как и в предыдущих договорах. В частности, статья, касающаяся литовского князя, здесь сильно изменилась сравнительно с таковой же статьей в договоре 1447 г.: "а с королем с Казимером, говорится в последнем договоре, и с великим князем литовским, или хто иный будет князь великий на Литовской земле, не канчивати ти (рязанскому князю), ни ссылатися с ним на наше лихо, ни в его ти ся имя с своею землею не дати; а от нас ти к литовскому ни которыми делы не отступати". Сделаем небольшое хронологическое отступление. Спустя лет 10-11 по заключении этого договора, при заключении договора с Иваном III, литовский князь Александр старается поставить рязанского именно в такое отношение к Москве и Литве, в каком он был по договору 1447 г.; но Иван Васильевич настоял на том, что только он будет судьей рязанских князей, когда они в чем-либо согрубят литовскому1927. Чувствуя на своей стороне силу, Иван III хотел твердо, прочно поставить дело: изолировать рязанского князя и определенными формальными договорами отнять у него всякую возможность уклонения от московской опеки. Но возвратимся к договору 1483 г. Иван Васильевич обязывает рязанского князя не сноситься с его лиходеями, детьми кн. Ивана можайского и другими удельными князьями, находящимися во враждебных отношениях к московскому; относительно татарских служебных царевичей постановлено, что рязанский князь не должен сноситься с ними на лихо кн. московскому, что царевичу Даньяру он должен давать то, что давали дед и отец рязанского князя по записям вел. кн. Василия Васильевича; мещерских же беглых князей рязанский князь обязывается не только не принимать к себе, но и отыскивать их и доставлять в Москву. Тем же договором постановлено, наконец, что со стороны северских княжеств позднейшие приобретения Рязани отходят к Москве1928.
Твердость и определенность в политике Ивана III, рано или поздно, конечно, должны были подействовать решительным образом на тех крупных, как рязанских, и мелких князей, как северские, которые должны были окончательно примкнуть или к Литве, или к Москве. Надежды поляков на окатоличение литовской Руси посредством коронования Казимира польской короной оправдались в весьма малой степени. Корона Пяста, которую поляки надели на Казимира, произвела только разлад между литовской Русью и поляками, междоусобия княжеские и народные: подручные Литве князья ссорятся между собою, производят взаимные опустошительные набеги и т. д. Конечно, этим пользуются соседи: рязанцы делают набеги на литовские земли, москвичи - тоже; но они мотивируют свои действия историческими преданиями и известными религиозно-политическими соображениями1929. Отъезды литовско-русских князей к Москве стали совершаться весьма часто, а вследствие этого становились неизбежными споры с Литвой из-за пограничных дел. Так, в 1493 г. литовский князь Александр присылал в Москву посольство о порубежных делах1930; в том же году к вел. кн. московскому ехали на службу кн. Семен Федорович Воротынский и его племянник, кн. Иван Михайлович; по дороге они заняли на имя вел. кн. московского Серпейск и Мезецк (Мещовск). Воеводы литовские осадили эти города, и граждане, не имея сил противостоять им, сдались. Тогда вел. кн. московский выслал, на выручку этих городов, воевод своих; в рядах московских войск был с рязанскими полками кн. Федор Васильевич и воевода старшего брата его, вел. кн. рязанского, Ивана, Инька Измайлов. Литовские воеводы, посадив в названных городах некоторых князей и панов "в осаде", сами бежали в Смоленск. Жители Мезецка, не будучи в силах противостоять войскам вел. кн. московского, сдали город: более знатные из представителей литовской власти были "изыманы", а земские и черные люди целовали крест на подданство вел. кн. московскому; Серпейск был разграблен и сожжен, вероятно, за оказанное сильное сопротивление; земские люди также приведены были к крестному целованию, а люди более знатные, как серпейские, так и мезецкие, отведены в Москву и потом разосланы по разным городам в заточение. Участие в этом походе рязанских войск указывает на то, что вел. кн. московский распоряжался рязанскими князьями как подручными1931.
Выше мы уже говорили о договоре 7-го февраля 1494 г. между московским и литовским князьями, касающемся и князей рязанских; не будем здесь передавать подробностей этого договора, а приведем из него только ту статью, которая прямо касается рязанских князей: "А князь великой Иван Васильевич рязаньской и брат его князь Федор, и с своими детьми и с своею землею, в твоей стороне, в вел. кн. Иванове (Ивана III); а мне вел. кн. Александру их не обидети, ни в землю ми в их не вступатися, и в чем ми кн. вел. Иван рязаньской и брат его кн. Федор съгрубят, и мне о том прислати к тебе, вел. кн. Ивану, и тобе то мне направити"1932.
Как ни был на деле принижен вел. кн. рязанский перед московским, но дома он считался со своим братом точно так же, как вел. кн. московский считался со своими братьями и родичами. До нас дошел договор вел. кн. рязанского Ивана с братом его Федором, состоявшийся 19-го августа 1496 г. Федор, по этому договору, считается по отношению к Ивану младшим братом и обязывается держать великое княжение честно и грозно без обиды, - не "канчивать" (договариваться) без ведома великого князя ни с кем; великий князь без Федора также не доканчивает, а если будет с кем в докончаньи, с тем в докончаньи учинит и Федора. Этим же договором постановлено, что если у великого князя не будет детей, то великое княжение переходит, по смерти старшего брата, к Федору, - а если у последнего не будет детей, то удел его переходит к Ивану. Далее, если великий князь лично выступит в поход против кого бы то ни было, в походе участвует и Федор лично, без ослушанья; если же великий князь пошлет воевод, то и Федор шлет воевод. Так как Федор получил треть в Переяславле (дворы в городе, посад и мельницы, около города - поле и луг, в городской тамге - треть и соответственную долю суда в Переяславле, то он обязывается и "рубить" (отстраивать, укреплять) треть его. В этот договор внесена также статья о границах владений обоих братьев и статья, касающаяся матери их Анны Васильевны, которая, кроме своих купленных дворов в городе, получает в уделах обоих сыновей по четверти всех доходов "до живота ея". Наконец, ясак, по договору, с обоих княжений платит один великий князь, т. е. Федор, причитающийся с его удела ордынский выход, отдает старшему брату. Договорные статьи, как это видно из краткой передачи содержания договора, представляют как бы чистый сколок с подобных же московских договоров1933.
О последних годах княжения Ивана Васильевича летописи не говорят ничего. Он скончался 29-го мая 1500 г.1934
Иван Васильевич был женат на Агриппине Васильевне Бабич-Друцкой1935, от брака с которой оставил сына Ивана1936.
Иван Иванович р. 1496 ум. 1534
По смерти отца, в 1500 г., Иван Иванович, само собой разумеется, должен был находиться под опекой матери и бабки, так как ему было, в год смерти отца, только около четырех с половиной лет1937. Впрочем, бабка, Анна Васильевна, в следующем 1501 г. скончалась1938, а года через два после того (в 1503 г.) скончался и дядя Ивана Ивановича, Федор Васильевич. Замечательно, что Федор, помимо племянника, отдал свой удел Ивану III. По договору 1496 г. Федор Васильевич, если у него не будет детей (а у него их не было), уступает свой удел старшему брату Ивану, причем, конечно, разумелось и потомство последнего. Было ли тут какое-нибудь давление со стороны вел. кн. московского, неизвестно; но удел уступлен, по-видимому, добровольно1939. Теперь, когда рязанский стол занял князь-младенец, а управление сосредоточилось в руках женщины и, конечно, бояр, московскому князю не стоило большого труда окончательно присоединить Рязань к своим владениям; но он почему-то не хотел этого сделать, как и раньше его Василий Васильевич Темный. Впрочем, Иван Васильевич и без того распоряжался в Рязани, как в своей отчине: об этом красноречиво говорит наказ его Якову Телешову, который, в 1502 г., должен был провожать кафинского посла через Рязанскую землю. Вместе с поклоном Иван III приказал сказать рязанской княгине-матери: "твоим людем служилым, боярам и детем боярским и сельским быти всем на моей службе; а торговым людем лучшим и середним и черным быти у тобя в городе на Рязани. А ослушается кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Аграфена, велела казнити, вдовьим да женским делом не отпираясь, а по уму бабью не учнешь казнити, ино их мне велети казнити и продавати; охочих на покуп много"1940. А в договоре московского князя с литовским, относящемся к 1508 г., Иван Иванович считается, вместе с его землей, принадлежащим Москве1941.
Из внешних событий этого княжения нужно отметить нападение на Рязань, в 1513 г., крымского царевича Бурнаш-Гирея, который подходил к Переяславлю и взял только один острог1942, другое нападение на Рязанскую землю крымского же царевича Богатыря в 1516 г. было, кажется, в связи с положением дел при великокняжеском рязанском дворе. Дело в том, что к этому времени в Рязани успели образоваться две партии, из которых одна, окружавшая молодого князя, стремилась сбросить с Рязани московскую опеку и устранить от дел во всем послушную московскому князю мать Ивана Ивановича Агриппину; другая партия, окружавшая Агриппину, напротив, тянула к Москве. Противная Москве партия указывала, конечно, молодому князю на Крым и Литву, откуда только и можно было ожидать освобождения от московской опеки. Иван Иванович, действительно, при помощи татар отнял власть у матери. Вероятно, в связи с этими-то переменами на Рязани и было нападение Богатыря.
Вел. кн. московский Василий Иванович, получив известие от своих рязанских сторонников о тайных сношениях рязанского князя с крымским ханом Магмет-Гиреем, позвал Ивана Ивановича в Москву, но последний колебался и медлил. Тогда московский князь подкупил одного из самых доверенных советников Ивана, Семена Коробьина (по Карамз. Крубина), который и уговорил своего князя не раздражать вел. кн. Василия непослушанием. Но как только рязанский князь явился в Москву, его посадили под стражу, мать его заключили в монастырь, а в рязанские города посланы были московские наместники, в частности, в Переяславль - известный боярин и воевода, Иван Васильевич Образцев-Симский-Хабар. Это было около 1520 г.1943
В июле месяце 1521 г. Магмет-Гирей приближался к Москве, в которой, по этому случаю, господствовал страшный беспорядок. Вероятно, рязанского князя не очень строго держали, и он, в этой сумятице, бежал из Москвы и окольными путями начал пробираться к Переяславлю, надеясь, при помощи хана, воротить свою отчину. До выезда из Москвы он отправил в Переяславль Димитрия Сунбулова с грамотами к своим приверженцам. Когда Магмет-Гирей возвращался от Москвы, в Переяславле узнали о бегстве Ивана, и Хабар, собравши служилых людей у владыки, заставил их поклясться в том, что они будут биться с беглым князем, если он подойдет к Переяславлю вместе с ханом, что не будут называть его своим князем и, если можно, поймают его. Благодаря искусству немецкого пушкаря Иордана, искусно управлявшего артиллерией, Хабару удалось отбить хана от города. Между тем, Сунбулов и посланный с ним какой-то Наска пойманы были московскими воеводами и отправлены в Москву. Здесь их допрашивали под пыткой, и Сунбулов назвал тех лиц, к которым он послан был с грамотами; самые же грамоты, по его заявлению, на дороге отняты были у него татарами, от которых, однако, он и Наска ускользнули на Коломну, где и были пойманы... Потом допросили двоих Кобяковых, которые отреклись от всяких сношений с бывшим своим князем. Но на очной ставке Дим. Сунбулов указал именно на этих Кобяковых, что кн. Иван посылал его именно к ним и велел сказать им, чтоб они догоняли (наезжали) его в (селении) Пустыне; Глебовы, Олсуфьевы, Калемины также отрицали на допросе сношения свои с Сунбуловым, а следственно и с кн. Иваном. Этот допрос, во всяком случае, показывает, что кн. Иван из Москвы направился к Переяславлю, был неподалеку от последнего и завязывал сношения с преданными ему рязанцами; но видя бесполезными все свои усилия возвратить свою отчину, бежал в Литву и там получил от Сигизмунда I в пожизненное владение местечко Стоклишки в Ковенском повете. Крымский хан хотел переманить кн. Ивана к ceбе, чтобы иметь в нем, как претенденте на рязанское княжение, так сказать, пугало для Москвы. С этою целью он отправил к Сигизмунду посольство, через которое требовал выдачи ему бывшего рязанского князя. Сигизмунд ответил хану, что кн. Иван приехал к нему свободно, по опасной грамоте, свободно может и отъехать, что он советовал ему отправиться к хану, но рязанский князь ни в каком случае не хотел ехать в Крым. Сигизмунд несколько раз призывал к себе кн. Ивана и уговаривал его отправиться к хану; наконец, ему удалось уговорить его: Иван согласился поехать к хану, но с условием, чтобы тот дал ему "заставу" (залог, ручательство), что если он не посадит его на рязанском княжении, то должен будет отпустить его. Ответ хана неизвестен; знаем только, что кн. Иван остался в Литве, где мы, благодаря указаниям Литовской метрики, видим следы его пребывания там в 1533 г. К этому году относится жалоба берестийского жида Абрама на кн. Ивана Ивановича, набравшего у Абрамова отца разного товара, за который остался должен 118 коп грошей, которых не хочет платить. Иван Иванович позван был в суд, который нашел жалобу жида справедливой, и Сигизмунд решил дело в пользу этого жида. Между прочим, любопытно в этом деле читать о товарах, какие брал кн. Иван; это - синий атлас на золоте, зеленый атлас тоже на золоте, парьпурьян (материя) и перстни. Как видно, последний рязанский князь, живя в Литве, вполне усвоил себе привычки литовских магнатов - ходить в золоте и не платить долгов1944.
В том же 1533 или в следующем 1534 г. Иван Иванович скончался, не оставив потомства1945.
Б. Удельные княжества Муромо-рязанской земли 1. Удельное княжество Муромское
Из удельных княжеств Муромо-рязанской земли мы знаем только Муромское и Пронское. Но нет никакого сомнения в том, что были и другие уделы, неизвестные нам, может быть, только потому, что они, по незначительности своей и по незначительной деятельности князей своих, не обращали на себя внимания летописцев; надобно при этом иметь в виду и то обстоятельство, что до нас почти никаких договоров великих князей рязанских со своими удельными князьями не дошло, а в этих договорах только и можно было бы ожидать более определенных указаний на уделы; притом, собственно местных рязанских летописей до нас не дошло, а летописцы, оставившие нам известия о рязанских князьях, могли называть многих князей, за неимением сведений о них, не по уделам их, а вообще по Рязанской земле; если же пронские и муpомскиe князья и называются по их уделам, то потому, что эти уделы были виднее других... Итак, были уделы и кроме Муромского и Пронского. При обозрении княжения вел. кн. Ивана Васильевича мы уже говорили, что в 1496 г. этот князь заключил договор с братом своим Федором, владевшим Перевитском, Старой Рязанью и третью из переяславских доходов; по этому договору, в случае бездетной кончины Федора, удел его переходит к старшему брату; если бы, следовательно, у Федора были сыновья, то эти последние наследственно владели бы отчиной своей. А договор и наследственность во владении - одни из первых признаков удельного князя. Очевидно, Федор был князь удельный, но он нигде не называется князем по своему уделу.
Муром был уделом не рязанским, а черниговским, и старее Рязанского удела; уделом рязанским он называется только потому, что впоследствии Рязань стала выше всех городов Муромо-рязанской земли и имела князей, у которых был общий родоначальник с муромскими князьями.
До нас не дошло известий о времени основания г. Мурома (теперь уездный город Владимирской губ. на левом, высоком берегу Оки), но что он существовал уже до призвания Рюрика, это не подлежит сомнению. Передавши факт призвания князей, древний летописец, давая понять разницу между пришельцами-варягами и туземным населением, так говорит о докняжеских обитателях городов, занятых потом князьями, а по смерти Синеуса и Трувора - княжескими мужами: "перьвии насельници в Новегороде Словене... в Муроме - Мурома"1946. Припомним, что Мурома не участвовала в призвании князей и при приходе последних была, следственно, вне сферы их власти, а между тем уже через два года по призвании князей, когда умерли Синеус и Трувор, Рюрик отдает в управление мужам своим кроме Белоозера Полоцк, Ростов и Муром; последний, следственно, был завоеван в первые два года по призвании князей; очевидно, он существовал еще до князей.
По смерти Синеуса и Трувора, как уже сказано, городами, а следовательно и Муромом, управляли княжие мужи, а в конце Х или в самом начале XI в. в Муроме посажен был отдельный князь, сын Владимира святого Глеб1947. Житие муромских князей: Константина, Михаила и Феодора1948, житие, которому во многом нельзя доверять, передает, что Глеб не мог ни обратить муромцев в христианство, ни покорить их, и жил верстах в двух от города. Как бы то ни было, но Глеб княжил в Муроме до 1015 г., в котором был убит1949.
По смерти Глеба, в Муроме сидели, вероятно, посадники вел. кн. киевского. В 1019 г. вел. кн. Ярослав за что-то разгневался на новгородского посадника Константина Добрынича, так усердно стоявшего за его интересы в борьбе его со Святополком1950, заточил его в Ростов "и на тpeтиe лето повеле его убити в Муроме на реце на Оце"1951. Из этого известия некоторые1952 выводят заключение, что, по-видимому, Муром наряду с Ростовом, в княжение Ярослава, играл незавидную роль ссылочного места для опальных бояр. Мы, впрочем, отмечая это известие, обращаем внимание только на то, что в Муроме распоряжается вел. кн. киевский. Вскоре раздоры Мстислава тмутороканского с братом его, вел. кн. Ярославом, окончились тем, что братья в 1026 г. поделили отчину так, что за Ярославом осталась правая сторона Днепра, а за Мстиславом - левая1953, следственно, те земли, который составили впоследствии Черниговское княжество с Муромо-рязанским уделом. Впоследствии, по завещанию Ярослава (ум. 1054 г.), Чернигов или Северская земля, к которой причислялись долина р. Оки и Тмуторокань, достались Ярославову сыну Святославу.
В 1076 г. Святослав Ярославич скончался, оставив пятерых сыновей: Глеба, Олега, Давида, Романа и Ярослава. При жизни отца Глеб сидел в Новгороде, Олег - во Владимире Волынском, Роман - в Тмуторокани; неизвестно, где сидел Давид, которого по смерти Святослава видим в Смоленске, а младший, Ярослав, находился, вероятно, при отце; как можно догадываться, ему-то и предназначались в удел Муромо-рязанские земли. В 1078 г. Глеб убит был в земле Заволоцкой чуди1954; в то же время Олег, лишенный Владимира Волынского, ушел к дяде своему Всеволоду в Чернигов, где и жил некоторое время. Это, однако, не значит, что он не имел удела: так как вскоре после занятия Всеволодом черниговского стола мы видим в Муромe Олегова посадника, то, очевидно, Муромо-рязанские земли предназначались не одному Ярославу, но вместе и Олегу. Но Олег в 1078 г. почему-то бежал из Чернигова не в Муромо-рязанский край, а в Тмуторокань1955 к брату, откуда начались его попытки овладеть Черниговом под дядей. Попытки эти при Всеволоде (ум. 1093 г.) были неудачны; но в 1094 г. он, при помощи половцев, отнял Чернигов у Владимиpа Мономаха1956.
До конца XI в. северные земли Черниговского княжества, слабо населенные преимущественно финским племенем, мало обращали на себя внимание черниговских князей: Святославичи заняты были более на юге, в северных же землях признаки жизни заметны были только в Муроме. Mypомские земли соседили с восточными владимирскими уделами, как Стародубский и Суздальский, а потом Суздальско-нижегородское великое княжество; но летописи ничего не говорят об отношениях муромских князей к соседним удельным князьям Владимирского великого княжества; они передают только такие факты, которые указывают на подчиненное отношение муромских князей к великому князю владимирскому. Что касается других, более отдаленных соседей, то за XI в. летописи отмечают одно столкновение муромцев с камскими болгарами. Муромцы пограбили болгарские суда на Оке и Волге; болгары обратились с жалобами к Олегу и Ярославу Святославичам, - но, не получивши, вероятно, удовлетворения, в 1088 г. напали на Муром и овладели им1957. Однако, они держались там недолго, потому что вскоре мы опять видим в Муроме наместника черниговского князя.
В 1095 г. произошли несогласия между Олегом Святославичем и вел. кн. Святополком, на стороне которого был Владимир Мономах; почти в то же время сын последнего Изяслав из Курска пришел в Муром и, захватив Олегова посадника, остался там. Когда Олег, изгнанный из Чернигова Владимиром Мономахом, подошел, в 1096 г., к Мурому и потребовал от Изяслава, чтобы тот ушел из его отчины, на что Мономахович не согласился, произошла около Мурома битва, в которой пал Изяслав. После того Олег уже сам покусился на Мономахову волость: взял Ростов и Суздаль. Брат Изяслава, Мстислав новгородский, очистил эти города и далее преследовал Олега, который, поручивши Муром младшему брату Ярославу, бежал в Рязань1958. Однако Мстислав оставил в покое как князей, так и города их. В 1097 г. князья, наконец, съехались в Любече и здесь поделили между собою волости: за Олегом, Давидом и Ярославом Святославичами навсегда утверждены были волости, которыми владел отец их: Чернигов, Муромо-рязанские земли и Тмуторокань1959.
По кончине Давида Святославича (1123 г.) старшим в роде черниговских князей оставался брат Давида Ярослав. Но в 1127 г. его выгнал из Чернигова его же племянник, сын гордого Олега Всеволод. Вел. кн. Мстислав клялся, что накажет Ольговича. Всеволод, по примеру отца, прибегнул к помощи половцев, но, случайно не получив ее, смирился и просил прощения у великого князя. В числе окружавших последнего людей дядя и племянник имели своих доброхотов; впрочем, на стороне дяди было старшинство и, следовательно, право. Но племянник взял верх, и Ярослав, бывший по делу с племянником у великого князя, возвратился в Муром и там вскоре (1129 г.) скончался1960.
Из того факта, что Ярослав, лишившись Чернигова, сел не в Рязани, а в Муроме, видно, что последний считался выше Рязани, и только, как увидим, в княжение Ярославова внука, Глеба Ростиславича, Рязань приобрела первенствующее значение в Муромо-рязанской земле.
По смерти Ярослава Святославича дети его так разместились в Муромо-рязанской земле: Юрий сел в Муроме, а Святослав и Ростислав в Рязани. Заметим, что под последней разумеется вся Рязанская область. Семья муромо-рязанских князей была уже многочисленна и члены ее так или иначе разместились по разным волостям и при этом не видно, чтобы размещение это сопровождалось какими-либо распрями; напротив, видим, что князья действуют сообща против кочевников-соседей: "князи рязанстии, пронстии и муромстии, сказано в одной летописи1961 под 1131 г., много половец побиша". Из этого же летописного известия видно, что в каждой волости было по нескольку князей.
В 1143 г. скончался Юрий Ярославич, не оставив, по-видимому, потомства1962. Старший, т. е. муромский, стол перешел к следующему брату Святославу, который сидел в Рязани, а в последнюю перешел младший из братьев Ростислав, может быть, из Пронска. Через два года (в 1145 г.) Святослав скончался, и в Муром перешел Ростислав, оставивший в Рязани меньшого сына своего Глеба1963. Но после Святослава остался сын Владимир; неизвестно, дал ли ему какую-нибудь волость Ростислав или нет; если даже Владимир и получил какую-либо волость от дяди, то не хотел довольствоваться ею, а желал занять стол отца своего. В 1146 г. занятие киевского стола Изяславом Мстиславичем, помимо старших в роде, и несчастная судьба Игоря Ольговича подняли на ноги почти всех князей: брат Игоря, Святослав Ольгович, приглашал черниговских Давидовичей к совместным действиям для освобождения Игоря, но Давидовичи более заботились об удержании за собой своих волостей, чем о судьбе двоюродного брата. Тогда Святослав обратился за помощью к Юpию Долгорукому, обещая ему содействие в достижении им киевского стола. В это-то время в Новгород Северский к Святославу Ольговичу "прибеже от строя" (стрыя, т. е. дяди Ростислава Ярославича) Владимир Святославич1964. Он помогает союзникам, в надежде, конечно, что достигнет, при их помощи, отцовского стола, лишь заручиться бы ему их благоволением1965. Юрий Долгорукий действительно послал в Рязанскую землю детей своих, которые заставили Ростислава бежать к половцам1966. Весьма вероятно, что Юрий воспользовался этим обстоятельством и доставил Владимиру отчину его, Муром. Надобно, однако, заметить, что впоследствии обстоятельства изменились и Владимиру не удалось удержать Муром за собой: по крайней мере, летописи говорят, что он в 1161 г. умер в Рязани, на Рязани1967, а это значит, что он скончался не в Муроме, а или в самой Рязани, или вообще в собственно Рязанской землe.
После Владимирова сына Юрия, скончавшегося 19-го января 1174 года1968, осталось несколько сыновей, из которых нам известны Давид, Владимир и Игорь1969. В это время муромские князья были, можно сказать, вполне подручными великому князю владимирскому; но по убиении Андрея Боголюбского они, кажется, надеялись освободиться от опеки владимирского князя: по крайней мepе, суздальцы на вече, состоявшемся, по убиении Андрея Юрьевича, по поводу избрания князя, изъявляют опасение подвергнуться нападению не только рязанцев, но и муромцев1970. В борьбе Юрьевичей (Михалка и Всеволода III) с их племянниками Ростиславичами, находившимися в свойстве с Глебом рязанским, муромские и рязанские полки действительно помогают последним1971. Далее, впрочем, муромцы не пошли, а в княжение Всеволода III муромские князья вполне были подручниками его. Всеволод и относился к ним, как к своим подручникам, защищая их от врагов их: муромцы находились в торговых сношениях с волжскими болгарами; это, однако, не мешало им грабить болгарские суда на Оке и Волге; особенно сильно болгары ограблены были муромцами и рязанцами в 1183 г.; два раза болгары жаловались на эти грабежи Всеволоду III, и хотя этот последний предпринимал некоторые меры против грабителей, но грабежи не прекращались. Выведенные из терпения, болгары опустошили окрестности Мурома, доходили на судах до самой Рязани и, набрав множество пленных и скота, возвратились домой1972. Вследствие этого, в 1184 г., на болгар поднялся сам великий князь, пригласив с собой в этот поход и южных князей; в походе участвовал и муромский князь Владимир Юрьевич1973. В 1186 г., когда Всеволоду III пришлось вмешаться в раздоры, возникшие между рязанскими и пронскими князьями после нового дележа ими волостей, с владимирскими полками ходили на выручку Пронска и мypомские князья, Владимир и Давид Юрьевичи1974.
Со временем отношения рязанских князей к великому князю владимирскому уладились: между ними восстановилось полное согласие. Это видно, между прочим, из того, что на свадьбе великокняжеского сына Константина во Владимире, в 1196 г., пировали и рязанские князья: Роман, Всеволод и Владимир с сыном Глебом; были и муромские князья: Владимир, Давид и Игорь1975. В частности, муромские князья все более и более отдалялись от Рязани и подпадали под сильное влияние вел. кн. владимирского, так что в начале XIII ст. сохраняли только тень самостоятельности.
В 1228 г. скончался один из сыновей Давида Юрьевича, "месяца априля, святыя неделя праздныя"; на той же неделе скончался схимником и сам Давид1976. В Муромe сел другой сын Давида Юрьевича, Юрий. Тогда же, т. е. в 1228 г., как кажется, вследствие наклонности к иноческой жизни, в Муром пришла к "братьи" своей, с согласия мужа, сестра Юрия, бывшая за вел. кн. владимирским Святославом Всеволодовичем1977.
Отметив участие Юрия Давидовича в походе владимирских полков в 1228 г. на мордву1978 и заметив, что мypомские князья (не названы поименно) участвовали и в походе 1232 г. на ту же мордву1979, летописи в продолжение с лишком пятнадцати лет ничего не говорят о деятельности муромских князей. Может быть, Юрий дожил до нашествия Батыя и даже погиб от татар1980.
При обозрении рязанских князей мы встречались с едва преодолимыми генеалогическими трудностями; но в генеалогии муромских князей встречаются еще большие затруднения: летописи часто упоминают муромских князей, но не называют их поименно или дают только одно имя, а родословные полны противоречий. И наши историки, вследствие того, также впадают в противоречия1981.
Заметим, в заключение этого вступления, что нам ничего не известно ни о границах, ни о городах Муромского княжества, в котором знаем только один город, Муром. А между тем, не могли же все муpомские князья сидеть в одном городе!
Теперь перейдем к небогатым фактами биографиям муромских князей.
Ярослав Юрьевич 1237-1248
Сведения, которые можно извлечь из летописей о муромских князьях, отличаются отрывочностью, неясностью. Так как в Муроме совместно княжило по нескольку лиц, а в летописях по большей части они не называются по именам, то весьма естественно приурочить тот или другой факт не к тому лицу, которое было действующим, а к тому, которое нам известно по имени. Может быть, и Ярославу мы припишем то, что принадлежит другому лицу.
Предполагается, что Ярослав занял муромский стол после отца своего, Юрия Давидовича, т. е. в начале второй четверти XIII ст. В таком случае ко времени его княжения будет относиться поход владимирской рати на мордву. В этом походе участвовали муромские и рязанские войска. Поход был удачен. Это было в 1232 г.1982; затем, в 1239 г. татары завоевывали Мордовскую землю и тогда же сожгли Муром1983; наконец, летопись называет этого князя по имени, хотя и без отчества1984: под 1248 г. в летописи говорится о женитьбе Бориса Васильковича, кн. ростовского, на дочери муромского князя Ярослава1985.
Вот все, что мы знаем о Ярославе Юрьевиче!
Но имел ли он детей? Родословная летописная1986 дает ему двух сыновей, Василия и Юрия Ярославичей; другие родословные никого не дают. В самом деле, если Ярослав в 1248 г. уже выдал дочь в замужество, то нельзя сказать, чтобы в этом году он был молод. Каким же образом сын его Василий, ранее ли, позднее ли он родился сестры своей, вышедшей за Бориса Васильковича - это все равно, - каким образом он дожил до 1345 г., в котором умер, что несомненно? Оставляем этот вопрос открытым.
Василий Ярославич ум. 1345
До нас не дошло известий, кто княжил в Муроме после 1248 г., т. е. года выхода Марии Ярославны за кн. ростовского Бориса: сам ли Ярослав был еще жив и некоторое время княжил, или кто-нибудь другой. Во всяком случае, до 1345 г., т. е. почти в продолжение целого столетия, мы не встречаем в летописях ни одного имени муромского князя. Знаем, что в 1281 г. Андрей Александрович, оспаривавший великокняжеский владимирский стол у старшего брата своего Димитрия, поднял против последнего татар, стоял с ними около Мурома, созывая к себе на помощь русских князей, между тем как татары все пустошили, пустошили и около Мурома. Далее, в 1288 г. опустошал Рязанскую, Муромскую и Мордовскую земли один из ордынских князей. Но при этом ни об одном из муромских князей не только по имени, но и безыимянно летописи не говорят1987.
Только под 1345 г. в летописях говорится, что умер Василий Ярославич муромский1988, сын неизвестного - по крайней мере, нам - Ярослава, и положен в Борисо-Глебском монастыре, на р. Ушне, в нескольких верстах от Мурома1989.
Юрий Ярославич 1345 ум. 1354
После Василия Ярославича муромский стол занял Юрий Ярославич, очевидно, брат его и, надобно полагать, занял непосредственно за Василием, так как в летописях за период времени от 1345 до 1351 г., в котором является на сцену Юрий, нет ничего такого, что заставляло бы предполагать противное, напр. спор о наследовании Муромского княжества и т. п.
Юрий Ярославич, по летописной заметке, в 1351 г., "обнови град свой, отчину свою Муром, запустевший отдавна, от первых князей"; поставил двор свой в городе; за ним последовали бояре и вельможи, купцы и черные люди; храмы при нем были обновлены и снабжены иконами и книгами1990. Но эта домостроительная деятельность князя была насильственно прервана.
Федор Глебович 1364...
В 1354 г., когда Юрий Ярославич был занят обновлением Мурома, на последний нападает какой-то князь Федор Глебович, как видно, родич Юрия; он выгоняет Юрия из Мурома и сам садится на муромском столе. При этом странным кажется замечание летописца, что муромцы рады были Федору: "яшась за него", человека, по-видимому, еще неизвестного, между тем как Юрий уже проявил свою деятельность по обновлению города.
В том же 1354 г. Федор Глебович, в сопровождении многих муромцев, пошел в Орду, конечно, для ханского утверждения на захваченном силой княжении. Спустя неделю, в Муром является Юрий и, собрав - по выражению летописи - "остаточные люди", тоже пошел в Орду судиться с Федором. "И бысть велик суд", говорит летопись, перед ордынскими князьями. Федор оказался сильнее: Муромское княжество досталось ему, в его же распоряжение выдан был и Юрий. Федор держал его в крепком и тягостном заключении, в котором бывший муромский князь и умер1991.
Потомства Юрия Ярославича, как и Федора Глебовича, мы не знаем.
Затем мы встречаем в летописях только названия муромский князь, без обозначения самих имен: при обозрении княжения Олега Ивановича рязанского мы видели, что в походах знаменитого князя весьма часто участвует и муромский князь; при преемнике его также упоминается муромский князь, хотя еще в 1392 или 1393 г. Василий Димитриевич вывез из Орды ярлык, между прочим, и на Муром1992. Но уже в 1408 г. мы видим в Муроме московских наместников1993.
2. Удельное княжество Пронское
Княжество Пронское так названо по главному городу его, Пронску, на левом берегу р. Прони; в древнейших списках летописей он называется Прынском1994.
О времени основания города Пронска до нас не дошло известий; в летописях же он начинает упоминаться со второй четверти XII в. В одной (Никоновской) летописи под 1131 г. мы читаем: "князи рязанстии и пронстии и муромстии много половец побиша"1995. По поводу этого летописного известия Карамзин1996 замечает, что в лучших и древнейших списках летописных этого нет, что о Пронске еще нигде не упоминалось. Но мы не имеем оснований отвергать известия и Никоновской летописи. В той же летописи под 1146 г. говорится о Святославе Ольговиче, когда он заключил союз с Юрием Долгоруким: "Князь же Святослав Олгович иде в Рязань и быв во Мченске, и в Тули и в Дубке на Дону, и в Елце, и в Пронске и прииде в Рязань на Оку и поиде вверх по Оке и пребыв в граде Осетри и тамо отступи от него кн. Иванко Берладник"1997. Карамзин1998 принимает это известие без оговорок, - но велика ли разница между 1131 и 1146 годами? Как бы то ни было, но несомненно, что Пронск в конце XII в. существовал: в 1186 г., когда старшие братья-Глебовичи (Роман, Игорь и Владимир) задумали погубить, с корыстной целью, младших братьев, Всеволода и Святослава, последние начали укреплять Пронск, под который пришли потом старшие Глебовичи. Но об этом мы сейчас будем говорить подробнее.
Итак, в первой половине XII в. Пронск уже существовал. Выше мы уже высказывали предположение, что когда, по смерти Ярослава Святославича (ум. 1129 г.), муромский стол занял сын его Юрий, младшие братья последнего, Святослав и Ростислав, сели на Рязани, под которой должна разуметься в данном случае вся Рязанская область, так что, предполагается, Святослав занял г. Рязань, а Ростислав - Пронск; по смерти Святослава (ум. 1145 г.) Ростислав перебрался в Муром из Рязани, которую занял после Святослава, а теперь отдал младшему сыну Глебу.
Cтаршие Глебовичи: Роман, Игорь и Владимир, занимали Рязань1999, а младшие, Святослав и Всеволод - Пронск. Вскоре после этого старший из Глебовичей, Роман, позвал пронских князей к себе, чтобы разобрать какую-то вражду их с Игорем и Владимиром; но младшие Глебовичи узнали от бояр, что их хотят схватить, и стали готовиться к обороне. Cтаршие Глебовичи начали пустошить Пронскую волость. Тогда вел. кн. владимирский Всеволод Юрьевич послал на помощь пронским князьям свои полки, к которыми присоединились, конечно, по приказанию Всеволода, и муромские князья, Владимир и Давид Юрьевичи: услышав об этом, Роман с братьями поспешно ушли в Рязань. Всеволод Глебович, оставив в Пронске брата Святослава, сам отправился навстречу к полкам великого князя, которые нашел в Коломне, и известил об уходе Романа из Пронской волости; отсюда он проехал во Владимир посоветоваться о текущих делах с великим князем. Отсутствием Всеволода воспользовались старшие братья и опять осадили Пронск; вел. кн. владимирский через послов своих хотел помирить братьев, советовал им напрасно не проливать крови, но рязанские князья гордо заявили, что они не имеют нужды в советах. Между тем, Святослав мужественно выдерживал осаду, несмотря на то, что жители Пронска сильно страдали от жажды. Старшие братья начали уговаривать Святослава, чтобы он вышел к ним, что они не сделают ему никакого зла, только он не приставал бы к брату Всеволоду. Посоветовавшись с дружиной, Святослав отворил городские ворота и целовал к братьям крест, а последние, действительно, оставили его в покое, но семейство Всеволода, его дружину и многих владимирцев, еще прежде присланных вел. кн. Всеволодом на помощь князьям пронским, взяли с собой в Рязань. В это время Всеволод Глебович был на пути из Владимира в Пронск; узнав о судьбе своей волости, он захватил Коломну и отсюда, известив обо всем вел. кн. владимирского, начал делать набеги на волости братьев2000.
Великий князь владимирский сильно раздражен был происшествиями в Рязанской земле; он требовал от Святослава, чтобы тот возвратил ему владимирскую дружину, посланную им на помощь пронским князьям и теперь захваченную рязанскими князьями; эти последние вскоре одумались и отправили послов к великому князю, которому говорили: "ты отец, ты господин, ты брат... мы воевали с братом (Всеволодом Глебовичем) за то, что он нас не слушает, а тебе кланяемся и отпускаем твоих мужей". Всеволод Юрьевич, по обстоятельствам, отсрочил поход, но не отложил его: тогда рязанские князья обратились к посредничеству черниговского епископа Порфирия, к епископии которого принадлежали и Муромо-рязанские земли, и владыка отправился во Владимир; туда же и с тою же целью прибыли послы и от черниговских князей, Святослава и Ярослава Всеволодовичей. Дело мира совсем уладилось было, но двусмысленное поведение епископа Порфирия, во Владимире говорившего одно, а перед рязанскими князьями - другое, вследствие чего с последними не могли придти ни к какому соглашению владимиpские послы, только раздражило великого князя, который чувствительно наказал за то Рязанскую землю2001.
Вскоре (1187 г.) опять возгорелась война; виновником ее был Всеволод Глебович, которому братья не хотели возвратить Пронска. Ко владимирской дружине, шедшей на Рязань, пристали Владимир Юрьевич из Мурома и сам Всеволод Глебович из Коломны. Войска эти попустошили рязанские волости и села2002, - но летописи ничего не говорят о конечных результатах этой войны. Однако, видно, что Всеволод Юрьевич смирил рязанских князей, которые опять являются его подручниками, а в Пронске мы видим Всеволода Глебовича. Со временем между великим князем и князьями рязанскими восстановилось полное согласие; это видно, между прочим, из того, что в 1196 г. на свадьбе великокняжеского сына Константина во Владимире были и Глебовичи рязанские: Роман, Всеволод и Владимир с сыном Глебом, не говоря уже о муромских князьях2003.
К началу XIII в. некоторые из Глебовичей умерли; около 1207 г. в Пронске умер Всеволод, после которого остался сын Кир-Михаил. Смерть старших Глебовичей повлекла за собой новый раздел Рязанской волости, а затем и распри: недовольными оказались Глеб и Олег Владимировичи, внуки Глеба; они обращались по этому делу к великому князю владимирскому, но, кажется, не получили удовлетворения и на время затаили месть. Случай к последней скоро представился: в 1207 г. Всеволод Юрьевич выступил в поход против Всеволода Святославича Чермного, занявшего не по праву Киев, и звал с собой рязанских князей. На берегу Оки к нему пристали муромские и рязанские князья и здесь же вел. кн. получил секретное известие, что Глебовичи что-то замышляют против него в сообществе с Ольговичами черниговскими. Донос этот сделан племянниками Глебовичей, Глебом и Олегом Владимировичами2004. Всеволод Юрьевич пригласил рязанских князей в свои шатры на пир, и когда те собрались, он начал уличать их в коварстве через своего боярина и муромского князя Давида, после чего шестеро из рязанских князей были схвачены и отправлены во Владимир. На другой день (23-го сентября) Всеволод Юрьевич пошел к Пронску, все предавая по пути огню и мечу. После упорной обороны граждане, мучимые жаждой, отворили ворота. Укрепив их крестным целованием, Всеволод оставил у них князя муромского Давида2005. Олег, Глеб и Изяслав Владимировичи, остававшиеся на свободе, были недовольны тем, что Всеволод отдал Пронск не им, а Давиду муромскому: в 1208 г. они подступили к Пронску с половцами и послали сказать Давиду, что Пронск - их отчина, а не его; Давид беспрекословно уступил им город, а сам ушел в Муром. Однако, в Пронске опять сел Кир-Михаил, а Олег Владимирович вскоре скончался в Белгороде2006. В том же 1208 г. Всеволод Юрьевич прислал в Рязань на княжение сына своего Ярослава, и в Рязанской землe начались возмущения, за которые Рязань жестоко наказана была великим князем. В 1209 г. у Всеволода Юрьевича несколько связаны были руки делами новгородскими2007; Кир-Михаил и Изяслав Владимирович, пользуясь стесненным положением великого князя, напали на его земли и произвели опустошения около Москвы; но в том же году они были разбиты наголову сыном великого князя Юрием, а в 1210 г. сам Всеволод прогнал их с берегов р. Пры2008.
Вопрос о происхождении пронских князей, тех князей, которые были в Пронске по нашествии татар, остается запутанным и нерешенным до настоящего времени: одни (Строев) считают князя Александра пронского лицом, неизвестным по происхождению, другие, напротив (Щербатов), родословие пронских князей, сидевших в Пронске в тяжелую годину татарского владычества, ведут от Кир-Михаила и называют Александра Михайловичем. Но производить этого последнего, убитого в 1340 г., от отца, убитого в 1217 г. - явная хронологическая нелепость. Некоторые родословные, кажется, для того, чтобы избежать этой нелепости, дают Кир-Михаилу сына именем также Михаила, которого большинство родословных не знает. В последнее время со своими догадками о происхождении пронских князей (тех князей, которые дали фамилию, а не прозвище по уделу) выступил П. Н. Петров2009: он говорит, что известный полководец Димитрия Донского, кн. Димитрий Михайлович Волынец, сын Кориада-Михаила Гедиминовича, имел от первого брака сына Владимира, который и был князем пронским и которого считают наши историки сыном Ярослава-Димитрия Александровича. В 1371 г. Димитрий Иванович послал на Олега рязанского войска под предводительством Димитрия Волынца, который завоевал Рязань, и Москва посадила в Рязани князя от своей руки, именно сына Димитриева Владимира. Вот почему московские князья и поддерживают пронских. Очевидно, эта догадка о происхождении князя пронского Владимира держится только на том, что отец Владимира называется Димитрием, а не Ярославом-Димитрием, как называет его в своем указателе к 8-ми томам летописей А. Ф. Бычков (а не Археогр. Комиссия, как говорит П. Н. Петров), и что пронских князей поддерживают князья московские. Но что Димитрий мог носить княжеское имя Ярослава - это скорее можно принять, чем согласиться с тем предположением, что на пронском княжении в половине XIV в. сел сын Димитрия Волынца. Неужели о таком знаменательном факте летописи умолчали бы? А что московские князья поддерживают пронских, это далеко не говорит в пользу того, что в указанное время в Пронске сел князь из-под руки вел. кн. московского: московские князья помогали удельным князьям соседних земель в своих собственных видах, чтобы не дать усилиться великим князьям этих земель. Так они действовали по отношению к великим князьям тверским, поддерживая князей кашинских, для которых добились даже одно время полной самостоятельности; так действовали они по отношению к великим князьям нижегородским, поддерживая суздальских князей, так же действовали и по отношению к вел. кн. рязанским, поддерживая князей пронских. И что же? Неужели и в Кашине, и в Суздале мы должны предполагать князей, посаженных из московской руки? П. Н. Петров останавливается еще на родственных связях потомков Владимира пронского с литовскими княжескими домами и на том, как относились к этим связям московские князья: он говорит, что московские князья преследовали соседних князей за родственные связи с литовским княжеским домом, между тем как на такие же связи князей пронских не обращали внимания, потому что эти последние, не в пример другим, роднились с литовскими князьями, не преследуя политических целей. Но уж коль скоро московские князья покровительствовали пронским (почему - это другой вопрос), то последние, роднясь с литовскими, и не могли иметь политических целей, вредных для Москвы, которая, по этому самому, и смотрела равнодушно на эти родственные связи; притом, не всегда и не вcе pyccкиe князья роднились с литовскими исключительно по побуждениям политического характера: роднились с ними и московские князья, и суздальско-нижегородские, - но что же из этого? Не было ни одного случая, чтобы московские князья преследовали каких-нибудь князей, именно из-за браков с лицами литовского княжеского дома: князья родственные с литовским княжеским домом через браки, только тогда пользовались этим родством (наприм., тверские), когда московские князья налагали на них руку помимо всяких соображений об их родственных связях.
К сказанному прибавим еще, что в летописях можно найти указания самих князей пронских на кровное родство их с князьями рязанскими. Так, в Никоновской летописи (V, 14-15) под 1408 г., где говорится о занятии сыном Владимира пронского Иваном Рязани под Федором Олеговичем, известие о примирении этих князей сопровождается такой иллюстрацией, сделанной составителем летописного свода: Федор и Иван взяли мир и любовь и укрепились крестным целованием, "глаголюще: почто дъявола тешим всуе, втуне бранимся и кров христианскую проливаем? род един есмы, братия и сродницы: будем в мире и любви"... Подобные речи измышляются, конечно, самими составителями летописных сводов, но действующие лица и их отношения, родственные ли или политические, измышляться не могут, так как первые только и могут основываться на этих последних, как на действительных фактах.
Итак, по вопросу о происхождении пронских князей можно пока довольствоваться, по нашему мнению, только теми разъяснениями, какие находим в "Истории Рязанского княжества" Д. И. Иловайского и на которые в своем месте мы уже указывали2010.
Ярослав Романович ум. 1299
После нашествия татар, при первых рязанских князьях - Ингваре, Олеге и Poмане - Пронск был соединен с Рязанью. Последний из названных князей оставил троих сыновей: Федора, Ярослава и Константина2011; из них Федор сел в Рязани, а Ярослав - в Пронске. Константин, надобно полагать, также получил что-нибудь в удел, но что именно, неизвестно. Так как Ярослав был и на рязанском столе, то биография его и помещена в отделе о князьях рязанских.
Михаил Ярославич ум. 1303
Разные родословные, а за ними и историки, дают Ярославу Романовичу только одного сына - Ивана. Но есть, хотя и темное, тем не менее несомненное свидетельство летописное, что у Ярослава был не один сын. Так, в одной летописи2012, под 1300 г. говорится: "Рязанскыи князи Ярославичи... у Переяславля". Форма множественного числа не оставляет никакого сомнения в том, что у Ярослава был не один Иван. И мы имеем свидетельство одной правой грамоты второй половины XV в., что у Ярослава был еще сын - Михаил2013. Из некоторых мест летописей можно вывести комбинацию, которая, как нам кажется, еще более осязательно покажет, что у Ярослава, кроме Ивана, был еще сын и именно Михаил, что загадочный Александр Михайлович пронский есть сын именно этого Михаила. Именно: в некоторых летописях2014 Александр Михайлович, которого убил Коротопол, называется двоюродным братом последнего. Таким образом, отцы их - Иван и Михаил - должны быть родными братьями и след. Ярославичами.
Мы не знаем ничего о княжении Михаила Ярославича, так как летописи молчат о нем. Вышеприведенное место из летописи (1300 г.) до того темно, что невозможно из него вывести ничего положительного. Издатель летописи замечает, что в этом месте пропущено какое-нибудь слово: или бишася, или смиришася. Весьма вероятно, что по смерти Ярослава между дядей (Константином) и его племянниками - Ярославичами произошло какое-нибудь столкновение, но какое, из-за чего - это остается загадкой. Может быть даже, что в связи с этим столкновением был приход, в следующем году, на Рязань московского князя Даниила и взятие в плен Константина Романовича.
Михаил Ярославич оставил единственного сына Александра, родоначальника собственно рязанских князей, через сына Ивана, и пронских - через Ярослава-Димитрия.
Александр Михайлович ум. 1340
Об этом князе пронском нам известно немногое. Летописи передают, что в 1340 г. Александр Михайлович отправился в Орду с выходом; на дороге встретил его рязанский князь Иван Коротопол, двоюродный брат Александра, который шел из Орды с Товлубием, посланным наказать князя смоленского; Александр был схвачен Коротополом, ограблен, приведен в Переяславль и там убит2015.
Александр Михайлович имел двоих сыновей: Ярослава-Димитрия и Ивана, которого Никон. летопись, по ошибке, называет Василием2016.
Ярослав-Димитрий Александрович ум. 1344
Ярослав-Димитрий Александрович сначала княжил в Пронске, конечно, совместно с отцом и братом, а после 1340 г. только с братом. В 1342 г. он прогнал Коротопола из Переяславля и сам занял великое княжение. См. о нем в обзоре князей рязанских.
Иван Александрович ум. 1351
С 1342 по 1344 г., когда Ярослав-Димитрий занимал рязанский стол, в Пронске, конечно, должен был оставаться Иван Александрович, может быть даже, вместе с племянником своим Владимиром Ярославичем2017. Сведения об Иване Александровиче см. в обзоре рязанских князей.
Владимир Ярославич-Димитриевич ум. 1372
Где находился Владимир Ярославич с 1342 по 1344 г., т. е. до смерти отца, в Переяславле вм. с отцом, или в Пронске вместе с дядей, Иваном Александровичем, неизвестно. Но по смерти отца своего, в 1344 г., когда дядя его должен был занять рязанский стол, он, вероятно, был в Пронске. Положительных известий об этом нет. В летописях он не упоминается до 1365 г. В этом году мурза Тагай набежал на Рязанскую землю, взял и пожег Переяславль, опустошил окрестные волости и селения и с большим полоном ушел в "поле"2018. В погоне вел. кн. рязанского Олега Ивановича, наряду с Титом, кн. козельским, будущим сватом Олега, участвует и Владимир Ярославич пронский2019.
В каких отношениях в это время был вел. кн. рязанский к московскому, мы не знаем; но, кажется, между ними был какой-нибудь, не дошедший до нас, договор. Дело в том, что в 1370 г., при втором нашествии Ольгерда на Москву (к чему убедил его Михаил тверской), полки Олега Ивановича ходили на помощь Москве, и именно ко Владимиру Андреевичу, который стоял тогда в Перемышле; во главе этих полков был Владимир Ярославич пронский2020. В следующем 1371 г. Димитрий Иванович московский посылает свои рати на рязанского князя. Произошла известная битва на Скорнищеве. Что было причиной этой войны, подлинно неизвестно. Впрочем, передаваемый Татищевым повод к войне - из-за Лопасни - кажется естественным и правдоподобным2021. Хотя рязанцы и с презрением смотрели на москвичей, как не обладавших воинскими доблестями, - по крайней меpе, так думает летописец, - но на Скорнищеве были побиты наголову: Олег с небольшим остатком бежал, а Переяславль занят был Владимиром Ярославичем. Некоторые летописи говорят, что Владимира посадил в Переяславле Димитрий Иванович, и это весьма правдоподобно, так как он, в качестве победителя, мог располагать рязанским столом по своему усмотрению. Но в следующем 1372 г. Олег подошел к Переяславлю, выгнал из него Владимира Ярославича и привел его, по замечанию некоторых летописей, в свою волю2022.
С одной стороны, то обстоятельство, что с ратью Олега Владимир ходил в Московскую землю, показывает, что он был в подчинении или, лучше, в послушании у Олега; с другой - занятие Владимиром Переяславля показывает, что пронский князь был в послушании у вел. кн. рязанского только благодаря твердому характеру последнего; при удобном же случае он стремился не только выйти из-под опеки князя рязанского, но и занять великокняжеский стол. Вообще, между последними пронскими князьями и князьями кашинскими, по отношениям их к великим князьям своей земли и к великим князьям московским, существует бьющая в глаза аналогия: кашинские князья стараются быть самостоятельными, пронские - тоже; кашинские при благоприятных обстоятельствах даже занимают Тверской стол, - пронские в таких же обстоятельствах занимают рязанский; кашинские в борьбе с великими князьями своей земли опираются на Москву, которая и помогает им - у пронских повторяется та же история!
В том же 1372 г. Владимир Ярославич скончался, оставив единственного сына Ивана2023.
Иван Владимирович ум. ок. 1430
О первых годах княжения Ивана Владимировича в летописях не сохранилось известий (до 1401 г.). В этом же последнем году рязанский князь Олег предпринимал поход к Смоленску, по просьбе зятя своего Юрия Святославича, которого часть смольнян желала видеть у себя, как смоленского отчича и дедича. Об этом походе говорят почти все летописи, но только одна из них упоминает об участии в нем князей пронских и муромского2024. Затем, в продолжение лет восьми летописи опять молчат о деятельности кн. пронского2025. Но к концу указанного времени, как показывают дальнейшие события, между пронским и рязанским князьями, несомненно, проявилась вражда. В 1408 г. мы видим Ивана Владимировича в Орде, откуда он воротился на Русь с ханским "пожалованием" и послом и сел в Пронске. Но в том же году он приходит с татарами2026 на вел. кн. рязанского Федора Олеговича, прогоняет его из Переяславля и садится на обоих княжениях, рязанском и пронском: Федор Олегович бежал за Оку; однако в том же году он пытается воротить свою отчину: он выступил против Ивана Владимировича; бой произошел 1 июня, на р. Смедве; пронский князь взял верх. В том же, или следующем 1409 г., при посредстве великого кн. московского Василия Димитриевича, войска которого помогали зятю его, Федору рязанскому, соперники помирились и каждый из них занял свое наследственное княжение2027.
О последних годах княжения Ивана Владимировича или, лучше сказать, о второй половине его княжения, до нас так же мало дошло известий, как и о первой. Знаем, что в 1416 г. неизвестная по имени дочь его вышла за сына вел. кн. московского Василия Димитриевича, Ивана2028, а в начале второй четверти XV века (около 1430 г.) он изменил политике своих предшественников, отступился от Москвы, где - по смерти Василия Димитриевича - происходили смуты и распри за великокняжеский стол, и отшатнулся, как и рязанский князь, в сторону Литвы: он сблизился с Витовтом, которому "добил челом, дался ему на службу". По договору, без воли Витовта, он не должен ни с кем ни договариваться (доканчивати), ни давать кому-либо помощь; внуку литовского князя, вел. кн. московскому Василию Васильевичу, мог помогать только с соизволения его, вел. кн. литовского; а если у последнего с московским князем будет нелюбье, то пронский князь помогает литовскому против московского2029.
Кроме вышепомянутой дочери Иван Владимирович, от брака с неизвестной нам супругой, оставил сыновей: Федора, Ивана, прозванием Нелюба, и Андрея, прозванием Сухорукого.
Федор Иванович
XV ст.
Федор Иванович, как и братья его, ни в летописях, ни в договорах явственно нигде не упоминается, по крайней мере, не называется по имени. Но что дети Ивана Владимировича (и даже кто-нибудь из внуков) считались еще пронскими князьями, это не подлежит сомнению. В договоре Василия Васильевича с рязанским князем Иваном Федоровичем, 1447 г., упоминается пронский князь с братьею. Но уже Василий Иванович рязанский (ум. 1483) при кончине благословляет старшего сына своего Пронском (см. княжение Василия). Родословная Временника (№ 10), во многом, правда, неисправная, не делая никаких особых замечаний о Димитрии Андреевиче, внуке Ивана Владимировича, а также и о других внуках, Юрии и Иване, о детях их, напротив, замечает, что сын Димитрия Юрий, как и внук Ивана Ивановича, Иван же, по прозванию Шемяка, были боярами, а дети Глеба Юрьевича бежали в Литву. Таким образом, с полною достоверностью можно только одно сказать, что в 1483 г. Пронск уже был в руках рязанского князя.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Биографические сведения о князях, которые почему-либо не имели уделов
В разных местах этого тома мы замечали, что о том или другом князе, не занимавшем удела, мы сообщим биографические сведения в приложениях. Приступая к выполнению этого обещания, сделаем несколько замечаний.
Не вcе те князья, которые, по-видимому, не имели уделов, были действительно безудельными: достаточно в этом случае указать на праправнука знаменитого Олега Ивановича рязанского, Федора Васильевича: этот последний называется в летописях князем рязанским, между тем как Рязани он не занимал, т. е. ему придается в летописях, как владетельному князю, родовой эпитет, а не видовой. А между тем, мы видим, что отец дает ему в удел несколько городов и волостей, что он заключает договор со старшим братом своим Иваном, великим князем рязанским; по этому договору, в случае бездетной кончины, он уступает свой удел старшему брату, и наоборот: старший брат, в таком же случае, назначает своим преемником младшего. Обладание же уделом и право договариваться с великим князем - главные признаки известной самостоятельности князя.
Большая часть князей, не занимавших особых уделов, известна нам исключительно по родословным книгам, так что, если бы мы захотели всех этих князей поместить в приложениях, то нам пришлось бы постоянно повторять одну и ту же фразу: "известен только по родословным", а между тем такой перечень, не принося никакой пользы, занял бы много места. Вот почему мы решились поместить здесь только тех безудельных князей, о которых сохранились хоть какие-нибудь летописные известия.
К стр. 21
Василий Борисович (р. 1268 г.). Об этом князе, втором сыне Бориса Васильковича ростовского, летописи говорят только, что он родился 16 апреля 1268 г.2030
К стр. 45
Михаил Федорович (приблизительно 1262-1288). Федор Ростиславич Черный, кн. смоленско-можайский, получил Ярославль вместе с рукой Марьи Васильевны, дочери Василия Всеволодовича ярославского, от брака с которой имел единственного сына Михаила. Летописных известий о Михаиле Федоровиче до нас не дошло; о нем упоминают только жития св. Феодора (Михайлова отца) и детей его от второго брака, Давида и Константина, а также Степенная книга. Но ни в первых, ни в последней нет никаких хронологических дат для определения времени жизни Михаила. Из указанных сказаний видно, что в то время, когда Федор Ростиславич был в Орде2031, супруга его скончалась, и княжеством его начала заправлять, от имени Михаила, теща его Ксения с боярами. Когда Федор Ростиславич возвратился из Орды в свое княжество, Ксения, именем того же Михаила, не пустила его в Ярославль2032.
Догадки о времени кончины Михаила Федоровича мы высказали в биографиях Давида и Константина Федоровичей2033, детей Федора Ростиславича от второго брака.
К стр. 147
О количестве детей Даниила Александровича московского в своем месте мы уже говорили2034. Из них Юрий и Иван Даниловичи занимали великокняжеский стол; Семен и Андрей - известны только по родословным; об остальных детях Даниила: Александре, Борисе и Афанасии, сообщим здесь биографические известия, какие сохранились о них в летописях.
Александр Данилович (1303 ум. 1308). Об Александре Даниловиче, втором (из шести) сыне Даниила Александровича, до нас дошли следующие, перепутанные в хронологическом отношении, известия: как говорит Воскресенская летопись, не объясняя причин, он уехал, в 1306 г., из Москвы в Тверь и умер (не сказано где) в 1308 г. Другие летописи, как Новгородская четвертая и Софийская первая, говорят, что он умер в 1305 г., а Никоновская летопись отмечает смерть его под 1309 годом2035. Ничего больше о нем не известно.
Борис Данилович (1303 ум. 1320). В 1304 г. скончался вел. кн. Андрей Александрович, и великокняжеский стол по праву перешел к Михаилу Ярославичу, князю тверскому, как старшему в роде Ярослава Всеволодовича. Но явился другой претендент на великокняжеское достоинство: это - племянник Михаила, князь московский Юрий Данилович, брат Бориса. Отправляясь в Орду искать великокняжеского стола под дядей своим, Юрий Данилович послал Бориса в Кострому, которая принадлежала великому князю. В 1302 г. там скончался сын Андрея Александровича Борис, после чего Кострома, конечно, находилась в руках Андрея, а по смерти этого последнего должна была поступить во владение того князя, который будет занимать великокняжеский стол. Так как для Михаила Ярославича не представлялось сомнения в праве его на великокняжеское достоинство, то он, кажется, вскоре по смерти Андрея отправил в Кострому бояр своих, между тем как Юрий послал туда брата своего только тогда, когда ему самому пришлось ехать в Орду, т. е. в 1304 г., но также вскоре по смерти Андрея Александровича. Бояре Михаила схватили Бориса и отправили его в Тверь2036. Затем мы опять видим его в Москве, откуда он вместе с братом Александром бежал в 1306 г. в ту же Тверь2037. Но каким образом и когда он опять возвратился в Москву, неизвестно. В декабре 1317 г. в битве Михаила Ярославича с Юрием и приведенными им под предводительством Кавгадыя татарами Борис взят был в плен, но его вскоре освободили2038.
Борис Данилович скончался в 1320 г. (по другим известиям - в 1321 г.) и погребен во Владимирском Успенском соборе2039. Потомства он не оставил; неизвестно даже, был ли он женат.
Афанасий Данилович (1303 ум. 1322). Афанасий Данилович в первый раз упоминается в летописях под 1314 г. В этом году Юрий Данилович, пользуясь продолжительным пребыванием Михаила тверского в Орде, вознамерился вытеснить его из Новгорода. Посланный им князь Федор Ржевский схватил и посадил на владычнем дворе наместников Михаила, а зимой того же года в Новгород приехал и сам Юрий Данилович вместе с братом своим Афанасием. Вскоре, по жалобам Михаила, Юрия позвали в Орду, куда он и отправился, оставив в Новгороде брата. Михаил Ярославич, возвратившись (в 1315 г.) из Орды, пошел на Торжок. Новгородцы с Афанасием Даниловичем и кн. Федором Ржевским вышли навстречу, но были разбиты наголову; князья с остатками войска затворились в Торжке. Михаил требовал выдачи обоих князей, но получил отказ, требовал одного Федора Ржевского, и этого поневоле ему выдали, после чего заключен был мирный договор, по которому новгородцы обязались уплатить Михаилу 12,000 гривен серебра. На миру Михаил пригласил к ceбе князя Афанасия и новгородских бояр, но коварно "изъима их" и в качестве заложников ("в таль") отправил в Тверь2040.
В 1317 г. Юрий Данилович выходил в Орде ярлык на великое княжение и явился на Русь с толпами татар, во главе которых стоял Кавгадый. В битве при Бортнове, в 40 верстах от Твери, Михаил разбил татар и Юрия и взял в плен молодую жену последнего, Кончаку, и брата Юрьева Бориса. В том же году, по заключенному между Юрием и Михаилом миру, освобождены были из Твери Афанасий и задержанные вместе с ним новгородские бояре2041.
В 1319 г. по проискам Юрия в Орде убит был Михаил тверской, и московский князь, занявши великокняжеский стол, отправил в Новгород Афанасия в качестве своего наместника2042.
Афанасий Данилович скончался иноком в Новгороде в 1322 г. и погребен на Городище у Спаса в Нередицах2043. До нас не дошло известий, был ли он женат; во всяком случае, потомства он не оставил2044.
Сверх несомненных пятерых сыновей Даниила Александровича, известных нам по летописям, родословные дают ему еще сына Семена, а некоторые, как родословная Софийской первой, прибавляют еще седьмого сына, Андрея. Но не было ли это последнее имя монашеским именем Афанасия?
К стр. 162
Федор Владимирович, княжич серпуховско-боровский (р. 1389 г.). Федор, один из младших сыновей Владимира Андреевича Храброго, родился 26 января 1389 г.2045 Так как летописи ничего более о нем не говорят, то надобно полагать, что он умер в младенчестве2046.
К стр. 180
Иван Михайлович (ум. до 1483 г.), младший из двух сыновей М. Андреевича, кн. верейского. Об этом княжиче можно только сделать предположение, что он умер раньше отца (ум. 1485), так как в духовном завещании последнего он не упоминается; он не упоминается даже в договоре от 12 декабря 1483 г., договоре2047, по которому Михаил Андреевич своим духовным завещанием отдает удел свой великому князю, чего, вероятно, не было бы, если бы в 1483 г. жив был Иван Михайлович; по крайней мере, о нем было бы упомянуто в этом догoворе. Летописные и другие родословные2048 говорят, что он был бездетен. Вот все, что можно сказать об этом княжиче.
К стр. 209
Вопрос о происхождении суздальских князей окончательно не pешен еще до сих пор: одни еще держатся того мнения, что суздальские князья происходят от Александра Невского, другие более основательно ведут их происхождение от брата его, Андрея Ярославича. Первые, кроме Бориса2049, дают Андрею, сыну Александра Невского, еще двух сыновей, Юрия и Михаила. В своем месте мы сообщили все, что можно, по этому вопросу2050; здесь напомним только, что сведения о детях Андрея Александровича почерпаются не из летописей, а из "Зерцала" пресловутого Мальгина.
Ко II главе 2-го раздела
Мы уже указывали в своем месте2051, что духовных грамот тверских князей до нас не дошло, вследствие чего мы не знаем, особенно о первых тверских князьях, какими уделами они владели, и только на основании некоторых соображений указываем на эти уделы, как на отчины тех или других князей. Но о многих князьях или княжичах Тверской земли мы положительно ничего не можем сказать, имели ли они какие-нибудь уделы. Об этих князьях, а также и о тех, которые умерли в младенчестве, но о которых дошли до нас летописные известия, сообщаем биографические сведения здесь, в приложениях.
Михаил Ярославич старший (1267 ум. 1271). О времени рождения Михаила старшего2052, сына Ярослава III Ярославича, вел. кн. тверского и владимирского, в летописях нет известий. Он начинает упоминаться в летописях с 1268 г., в котором новгородцы ходили в Ливонию на датчан, к Раковору (Везенбергу), и, не успевши взять города, ограничились только опустошением неприятельской земли2053; в том же году они задумали повторить поход и потому обратились с просьбой о помощи к Димитрию Александровичу переяславскому и вел. кн. Ярославу Ярославичу, который и послал в Новгород сыновей своих, Святослава и Михаила (старшего) с некоторыми другими князьями. По пути к Раковору все было опустошено новгородскими и низовскими войсками. Под самым Раковором произошла знаменитая Раковорская битва, в которой принимал участие и Михаил Ярославич, стоявший на левом крыле. Новгородцы взяли верх, "и побегоша немцы никимже гоними, точию гневом Божиим", а русские войска преследовали их на протяжении семи верст2054.
Вскоре после Раковорской битвы Ярослав Ярославич начинает чересчур самовластно распоряжаться в Новгороде, что там и вызвало, в 1270 г., восстание. Переговоры Ярослава2055 с новгородцами не привели ни к чему, так что он вместе с детьми своими (Святославом и Михаилом) двинул полки свои на Новгород2056. Единодушное желание всех новгородских волостей защищаться во что бы то ни стало несколько охладило Ярослава, и он только при помощи духовной власти (митрополит хотел наложить церковное запрещение на Новгород) успел помириться с новгородцами2057.
В 1271 г. скончался Ярослав Ярославич, а вслед за ним и сын его Михаил2058.
Неизвестно, был ли женат Михаил Ярославич; во всяком случае, ни из летописей, ни из родословных не видно, чтобы он оставил потомство.
Лев Александрович, старший из шести сыновей вел. кн. тверского Александра Михайловича. Летописи отметили только год рождения этого княжича - 13212059.
Федор Александрович (1327 ум. 1339), второй сын того же А. Михайловича. После избиения в Твери, в 1327 г., татар и их предводителя Шевкала, Александр Михайлович бежал из Тверской земли и проживал то в Пскове, то в Литве; наконец, после долгих скитаний по чужим землям он задумал попытать счастья: нельзя ли опять возвратиться на Тверское княжение, и с этою целью послал в 1336 г. сына своего Федора в Орду. Федор Александрович возвратился к отцу с послом Авдулом2060 и передал ему, что есть надежда на милость хана, но что последний желает видеть его самого.
В 1337 г. Александр Михайлович ездил в Орду, откуда возвратился в Тверь, по милости хана, в качестве великого князя тверского2061. В том же году у него началась вражда с московским князем Иваном Даниловичем. Летописи не объясняют причин этой вражды, а говорят только2062, что в 1338 г. Александр Михайлович послал сына своего Федора "со Авдулом послом во орду, с в. кн. Иваном Даниловичем не докончаша и мира не взяша". Иван Калита, узнавши об этом, и сам отправился к хану.
Федор возвратился в Тверь; вслед за ним туда же приезжает посол от хана и именем последнего приглашает Александра Михайловича вместе с сыном его Федором в Орду. Приглашение Александра последовало вследствие клевет, взведенных на него перед ханом; некоторые летописи замечают, что хан приглашал его думою (по внушению) Ивана Калиты2063. Хотя Александр и знал о гневе на него хана, но стал готовиться к отъезду в Орду, послав туда наперед сына своего Федора. Этот последний извещал отца, что ему грозит опасность. Тем не менее, в 1339 г. Александр поехал в Орду, где 28-го октября того же года над ним и сыном его Федором совершена была казнь2064. Потомства Федор Александрович не оставил.
Владимир Александрович (ум. 1364 г.), сын того же А. Михайловича. Летопись об этом князе передает только, что он вместе с некоторыми из его родичей скончался от моровой язвы в 1364 г.2065 Он упоминается еще в одной жалованной грамоте вел. кн. Василия Михайловича Тверскому Отрочу монастырю2066: "Се милостыня князя великого Васильева Михайловича и его братаничев: княжа Всеволожа, княже Михайлова, княжа Володимерова, княжа Андреева Олександровичев" и пр. Более Владимир Александрович не упоминается нигде, даже в родословных книгах.
Андрей Александрович (ум. 1364 г.), брат предыдущего. Об Андрее Александровиче известно то же самое, что и о братe его Владимире и из тех же источников, т. е. что он умер от моровой язвы вместе с женой своей Евдокией в 1364 г. и упоминается в жалованной грамоте вел. кн. Василья Михайловича Тверскому Отрочу монастырю2067. От брака с Евдокией, неизвестной нам по происхождению, потомства он не оставил.
Александр Михайлович старший2068, сын вел. кн. М. Александровича. Об этом княжиче тверском в одной только Никоновской летописи2069, под 1357 г., замечено, что он скончался "у бабы своея, у великие княгини Софьи в Софейском монастыре". Более о нем ничего не известно.
Иван Иванович (1398-1406 г.), внук вел. кн. тверского Михаила Александровича. В 1398 (по другим лет. в 1399) г., перед своей кончиной, Михаил Александрович назначил старшему сыну своему Ивану и детям его, Александру и Ивану, следующие города: Тверь, Новый городок, Ржеву, Зубцов, Радилов, Вобрынь, Опоки и Вертязин2070. Получил ли Иван Иванович какие-либо из перечисленных городов в отдельное управление, или в удел, - на это нигде и никаких указаний не находим.
Иван Иванович вместе с Федором Михайловичем микулинским и Иваном Еремеевичем дорогобужским был в походе вел. кн. московского Василия Димитриевича, в 1406 г., на р. Плаву против Витовта. Твepские князья, не только бывшие в походе, но и остававшиеся в это время в Тверской земле, были оскорблены поведением московского князя на р. Плаве: Василий Димитриевич, без ведома тверских князей, вступил в переговоры с Витовтом и "в грамоте перемирной не написа честно имени брата своего, в. кн. Ивана тферскаго, но написа и после братии своей, а тверичем никако же не ведающим того". С р. Плавы тверские князья ушли домой в сильном раздражении2071.
Иван Иванович был женат, с 1403 г., на неизвестной нам ни по имени, ни по происхождению княжне: в летописи сказано под 1403 г., что вел. кн. Иван Михайлович "женил сына своего Ивана у князя, и венчан бысть во Твери Арсением епископом", но у какого князя, неизвестно2072. От этого брака он имел дочь Анну, которая в 1430 г. была выдана за литовского князя Свидригайла2073, и, кажется, сына Андрея2074.
Юрий Иванович (р. после 1399-1421 г.), брат предыдущего. Этого князя летописи упоминают только по случаю его женитьбы, в 1421 г. (по другим лет. в 1422), на дочери московского боярина Ивана Димитриевича Всеволожского2075. Он родился после 1399 г.: в этом году вел. кн. Михаил Александрович, распределяя свою отчину между своими сыновьями, назначает Кашин и Коснятин сыну Василью и внуку Ивану Борисовичу, - но о старшем внуке, Юрии Ивановиче, здесь ничего не говорится. Таким образом, надобно предполагать, что Юрий родился уже по смерти Михаила Александровича, т. е. после 1399 г.
Александр Борисович, сын вел. кн. тверского Бориса Александровича. Об этом княжиче известно только, что он родился и скончался в одном и том же 1455 г.2076
Димитрий Васильевич (р. 1401 г.). Из летописей одна только Никоновская2077 сообщает, что в 1401 г. у Василия Михайловича III, кн. кашинского, родился сын (единственный) Димитрий, которого крестили: мать Василия, Евдокия Константиновна, и игумен Сергиева монастыря Никон. Упоминание Никоновской лет. единственно только о рождении и крещении Димитрия и молчание о нем всех других летописей заставляют предполагать, что этот княжич умер в младенчестве, так что его не упоминают даже и родословные.
Андрей Иванович (1437-1440 г.). Этот князь - лицо сомнительное. В договоре вел. кн. тверского Бориса Александровича с вел. кн. московским Василием Васильевичем Темным упоминается кн. Андрей Иванович, который целует крест в соблюдении этого договора2078, но из договора не видно, чей сын, какого князя сын этот Андрей Иванович. В числе князей Тверской земли с таким именем и отчеством есть только один князь холмский, но хронология не позволяет приурочить его ко времени княжения Бориса Александровича. Некоторые считают этого Андрея Ивановича2079 последним удельным князем кашинским, внуком Бориса Михайловича, князя кашинского, умершим, по родословным, в 1437 г. Не знаем, какие родословные дают Ивану Борисовичу сына Андрея; родословная Головина (№ 624) действительно дает Ивану Борисовичу сына Андрея, но мы не знаем, на каком основании она это делает; по крайней мере, летописная родословная2080, родословные "Временника" и так называемая Бархатная книга считают Ивана Борисовича бездетным. При этом надобно заметить, что самостоятельное существование Кашинского княжества прекратилось с 1426 г., в котором оно примкнуло к Твери и в 1486 г. вместе с последней присоединено к Москве2081. Остается одно предположение, что занимающий нас князь был сын Ивана Ивановича, внук вел. кн. тверского Ивана Михайловича, хотя родословные и не дают детей Ивану Ивановичу.
К III гл. 2 раздела
Родослав Олегович (1386 ум. 1407 г.). Младший из двух сыновей знаменитого Олега Ивановича, вел. кн. рязанского, Родослав Олегович начинает упоминаться в летописях с 1387 г. Нашествие Тохтамыша на Москву в 1382 г. напомнило князьям северо-восточной Руси тяжелые времена первых ханов: князья должны были опять ездить в Орду на поклоны к ханам, оставлять у них сыновей своих заложниками и т. п. Когда попал в Орду Родослав Олегович, в 1382 г., когда Тохтамыш шел от Москвы через Рязанскую землю, или позднее, неизвестно; летопись передает только, что в 1386 г. он бежал из Орды, где, вероятно, был заложником2082.
Под 1393 г. одна из летописей передает довольно странное известие: вел. кн. Василий Димитриевич, по этой летописи2083, бился где-то с Лугвением (Семеном) Ольгердовичем, который одолел великого князя, взял в плен Родослава и отвел к Витовту, который держал его в заключении три года и потом освободил за две тысячи рублей. При этом нелишним будет заметить, что в том же году Василий Димитриевич имел свидание с Витовтом в Смоленске. Надобно полагать, что в этом странном известии Василий Димитриевич смешивается с кем-нибудь другим2084. Может быть, вследствие взятия в плен Родослава в следующем 1394 г. Олег Иванович сделал нападение на Любутск, от которого возвратился с большим полоном2085. Подобное же несчастие постигло Родослава Олеговича в 1402 г. незадолго до смерти отца его: в летописях говорится, что Родослав пошел в названном году на Брянск; его встретили: тот же Семен-Лугвений Ольгердович и Александр Патрикеевич, кн. стародубский2086; бой произошел у Любутска и кончился несчастливо для Родослава: он опять взят был в плен и пробыл "в нуже велицеи" три года, пока не выкуплен был за три тысячи рублей2087.
Родослав Олегович скончался в один год с рязанским епископом Феогностом, именно в 1407 г., не оставив потомства2088.
Василий Федорович (ум. 1407 г.), внук знаменитого Олега Ивановича, вел. кн. рязанского. Об этом рязанском княжиче в летописях сохранилось одно только известие, что он скончался весной 1407 г.2089
Федор Васильевич (1483 ум. 1503 г.), младший из двух сыновей вел. кн. рязанского Василия Ивановича.
Умирая в 1483 г., Василий Иванович разделил отчину свою между двумя сыновьями своими, из которых старший, Иван, занял великокняжеский рязанский стол, а младший, Федор, получил в удел Перевитск, Старую Рязань и третью часть из переяславских доходов2090.
Об общественной деятельности его летописи начинают говорить с 1493 г.: в этом году вел. кн. Иван III посылал московские и рязанские войска, при которых был и Федор Васильевич, на литовские города Серпейск и Мещовск2091. В следующем году 7-го февраля состоялся договор между Иваном III Васильевичем и вел. кн. литовским Александром; в этом договоре упоминаются и братья Иван и Федор Васильевичи рязанские: "А князь великий Иван Васильевич рязаньский и брат его кн. Феодор и с своими детьми и с своею землею в твоей стороне, в великого князя в Иванове" и пр.2092 Через два года после того (19-го августа 1496 г.) состоялся договор между самими братьями; содержание этого договора мы уже изложили в биографии брата Федорова Ивана Васильевича; из этого договора видно, что Федор Васильевич был удельным князем, и если мы помещаем биографические cведeния о нем здесь, между безудельными князьями, то единственно потому, что он называется, где об нем говорится, князем рязанским, и нигде не называется по его уделу, например, князем перевитским.
В 1502 г. непримиримый враг крымского хана Менгли-Гирея, союзника Ивана III, хан Золотой Орды Шиг-Ахмет расположился близ устья Тихой Сосны; на другом берегу Дона стоял Менгли-Гирей в ожидании русской помощи: он просил великого князя прислать с небольшим числом людей несколько пушек, как бы только постращать врага. Как ни стеснен был Иван III одновременной войной с Литвой и немцами, однако выслал помощь немедленно: подручный Москве царевич Магмет-Аминь повел московских служилых татар, а кн. Василий Ноздроватый - московские и рязанские полки, с которыми шел в левой руке кн. Федор Васильевич. Менгли-Гирей, однако, не дождался их: он отступил, ссылаясь на недостаток продовольствия2093. В том же году Иван Васильевич посылал сына своего Димитрия добывать Смоленск; в этом неудачном походе принимал участие и Федор Васильевич. Наконец, под тем же годом и в тех же официальных документах (Дела крымские) еще раз встречаемся с именем Федора Васильевича: вел. кн. Иван III отпустил кафинского посла Алакоза с Яковом Телешовым через Рязанскую землю; Телешову наказано было поклониться от великого князя великой княгине рязанской Аграфене, жене Ивана Васильевича, Федорова брата (правившей княжеством за малолетством сына Ивана), и потребовать от нее в провожатые посла 130 чел., а от Федора Васильевича - 70 чел.2094
Федор Васильевич скончался в 1503 г., не оставив потомства. Как мы уже заметили выше, треть городов своего удела он отдал вел. кн. московскому2095.
|
