Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПАСТОРА ХРИСТОФОРА БЛЮМГАРТА

См. социализм.

Блюмгарт Х. Открытое письмо пастора Блюмгардта / Путь.—1939.— № 59 (февраль-март-апрель).— С. 39—45.

Мы приводим здесь подлинный текст письма пастора Блюмгардта, с которым он обратился ко всем своим друзьям, после того, как вышел из официальной церкви, чтоб выполнить свои обязанности члена Вюртенбергского ландтага. Письмо это выражает точки зрения автора насоциальный вопрос его времени.

Дело, начатое в 1840 году в Боле отцом автора, постепенно, благодаря сыну, разрослось до размеров интернациональных и теперь продолжается уже в среде самого народа.

*) Блюмгардг был первым выразителем так называемого религиозного социализма, борьба, за который отразилась в печатаемом письме. Потом религиозный социализм имел целый ряд представителей — Рагаца, Тиллиха, Андрэ Филипа, Нибура и др. Блюмгардт жил в другую эпоху, чем наша. Он не знал еще ни коммунизма, ни фашизма. Но многие его мысли сохраняют значение и для нашего времени. Центральной религиозной идеей Блюмгардта было эсхатологическое понимание Царства Божьего. В искание Царства Божьего входил и социализм Блюмгардта, очень отличный от социализма материалистического. Осуществление Царства Божьего должно начаться и на земле, на это должны быть направлены усилия христиан. Самая личность Блюмгардта была необыкновенной, излучающей свет. Это был глубокий христианский мистик.

Редакция

Не имея возможности ответить на все получаемые мною письма каждому отдельно, я хотел, бы ясно и точно выяснить всем тем, кого, быть может, смущает занятая мною позиция, некоторые положения, касающиеся лично меня, выяснить

их друзьям и лицам, среди которых я пользуюсь известностью.

Начну с положения, занятого мной в отношении к Христу и Его Духу. Все те, кто знают меня лично, знают, что Христос есть основа моей веры и моей жизни. Но более близкие мне друзья давно уже знают, и то, что я вынужден быль высказывать мои христианскиеубеждения лишь в очень ограниченном круге близких мне людей. Моя христианская свобода никогда не была понятной ни людям церковным, ни близко стоящим к церкви. Меня не понимали. Ни моя практическая деятельность, ни успешная работа среди бедных и больных не могли победить недоверия и сдержанного отношения ко мне.

И вот теперь Бог принуждает меня выйти из моей замкнутости. Я чувствую себя внутренне обязанным протянуть руку миллионам трудящихся и, в частности, той партии, которая ставить своей целью поднять, воспитать, возвысить уровень народных масс и заставить признать их достоинство. Я протягиваю им руку, как ученик Христа и они принимают меня с такой любовью, что я не могу не сказать: они не отрицают Бога, а если и отрицают, то, во всяком случае, не больше, чем другие классы современного общества. Теологи, философы, натуралисты, гуманисты часто отрицают Его с точки зрения разума. Однако, и государство и церковь признают их за их, заслуги перед обществом. Можем-ли мы считать безбожниками честных людей только за то, что их разум не может выразить своего отношения к Богу? Лично я с этим не согласен.

Как часто присутствие Бога чувствуется гораздо больше в душе человека разумом, Его отрицающего, чем в тех, которые Ему покланяются лишь чисто внешним образом! Кто не знает, как много суеверий и противоречий заключено в официальном христианстве? Можно-ли поэтому осудить мыслящего человека, если он пойдет по пути отрицания?

Вот факт, который прежде всего бросается мне в глаза, когда я вникаю в образ мысли культурной социальной демократии. Она уже ничего не ждет ни от церкви, ни от официального христианства, ничего что могло бы послужить прогрессу человечества. Таково общее мнение, опирающееся на довод: так называемое христианство (подлинно верующих) заключено в строгие догматы, препятствующие развитию человека и ставящие современную жизнь в противоречие с жизнью церковной. Нужно делать выбор:

служить Богу или мамоне. Есть и другое основание, которое не позволяет ждать чего-нибудь от церкви — это ее зависимость от государства. Всякое свободно выраженное мнение на пользу народа является опасной для чиновника. И потому социализм занимает по отношению к церкви отрицательную позицию, но не позицию фанатиков безбожия. Религия признается социалистами частным делом. Никто не думает объявлять войну вере в Бога или религиозному убеждению. Но со всей силой борются с притязаниями церкви или той, или иной церковной организации на духовное подчинение. Каждый социалист может свободно служить Богу в духе и истине. Но он не должен насиловать, презирать других, говорить: «Благодарю Тебя, Боже, что я не такой, как те, которые думают иначе, чем я».

Эта независимость в отношении к различным историческим формам церкви и сектам давно уже связана была у меня с представлением о социализме и я, на опыте, мог убедиться, в какой мере и как строго применяется социалистами принцип предоставления каждому свободы. Больше того. Лично я пользуюсь их уважением именно, как ученик Христа, как Его последователь. Вот почему мое свидетельство направлено против тех, кто утверждает, будто эта партия отрицает Бога. Конечно, есть среди нее как и среди других, люди неверующие, но партия, как таковая, отрицает только одно: теократическое посягательство религий и хочет, чтоб оно не было препятствием для развития социального движения. Законно ли такое требование или же долг каждого гражданина и служителя церкви обязывает их всеми способами бороться с социализмом и его идеей «государства будущего»? Нужно быть слепым, чтобы не признать того, что весь этот век, со времени французской революции, проникнуть движениями, стремящимися, с все более возрастающим успехом, к новому социальному строю. Нет страны, которая не была бы захвачена идеей социализма. Всюду чувствуется потребность в новом социальном устройстве. Никто не может его избежать. Церковь и государство уже вынуждены были дать некоторую свободу народным массам. Мы живем в эпоху революций и перемен, которые должны привести к другому социальному строю, что вполне согласно с волей Бога. Какая разница заметна уже теперь в направлении мысли! Может-ли теперь кто-нибудь усомниться в правомерности требования каждого гражданина пользоваться политическими правами, требовать равенства между

низшими и высшими? Кто пожелал бы вернуться к феодализму, к рабству, к уничтожению парламента?

Мы вступили в новую эпоху. Было время, когда люди, добивавшееся элементарных прав на существование, были обречены на уничтожение. И если в наше время социализм стремится обеспечить каждому его хлеб насущный, если хочет добиться порядка, при котором жизнь человека ценилась бы выше денег и собственности, можно ли его за это осуждать? Я убежден, что цель, преследуемая социализмом, соответствует учению Христа и что революции не прекратятся до тех порт, пока цель эта не осуществится. Ничто не остановить это движение, ибо такова воля Бога. Бог хочет равенства всех, хочет, чтоб людей не считали за вьючных животных.

Мне часто говорят будто Христос хотел только одного: утешать души, спасать их и подготовлять к будущей жизни. Я всецело это отвергаю. Я считаю, что такая точка зрения делала иногда христианство врагом человеческого прогресса. И тогда нужно было, вопреки церкви, и прибегая к методам более или менее революционным, прокладывать путь той идее, что небесная жизнь должна воплощаться в жизни земной. И это именно то, что я проповедую с самого начала моего пасторского служения. Надежда на наступление «нового времени» была единственной моей поддержкой. Она укрепляла меня в трудные подчас минуты моего служения. Прав-ли я или нет? Верно-ли будто Христос пришел основать новую религию, имеющую в виду одну лишь жизнь потустороннюю? Но, в таком случае Он должен был бы дать нам более полное представление о загробной жизни и тогда наши мысли и наше устремление к ней дали бы совершенно иные плоды. Однако, что-же мы видим? Чем больше распространяются представления о чистилище, об аде, о рае, тем все больше затемняется христианство вплоть даже до возможности спасения души за деньги. Спекуляция на жизнь за гробом имела успех только потому, что Христос не дал указаний, касающихся этой жизни за гробом. Наоборот, читайте нагорную проповедь и другие проповеди и притчи Христа, имеющие отношение к жизни здесь, на земле, для облегчения этой земной жизни, и вы не осудите мое стремление установить во имя Христа, тот строй, который осветил бы эту земную жизнь и снял бы тяжелое бремя с человечества. «Царство Божие внутри вас»— не в этих ли словах найдем мы эту новую жизнь? Нужно ли ссылаться и на другие обетования, полнота и завершение которых заключены в самом Христе. Пусть же те, которые желали бы узнать волю

Бога дадут себе труд перечитатьСв. Писание, послания пророков и апостолов. Конечно, Христос говорит и о загробной жизни, желая победить в нас страх смерти, но Он же говорит: «Трудитесь с помощью Божьей для достижения мира на земле». Если мне удавалось делать добро многим людям, то этим я обязан учению Христа и непоколебимой вере в то, что Его жизнь продолжает оказывать благодетельное воздействие и дает возможность во имя Его и под Его знаменем вести борьбу за возрождение человечества на новых началах. Моя работа в этом направлении привлекала ко мне и друзей и врагов. Принадлежность к той или иной церкви для человека, идущего к, этой цели постепенно, утратила для меня значение. Жить во имя истины и справедливости, во имя милосердия ко всем людям, бороться с суевериями, с порабощением, с гордыней каст и происхождений, не признавать отлучений из-за того или иного религиозного верования — вот то, чего я хотел от других. Никто не может упрекнуть меня в желании пропагандировать мои убеждения. Наоборот, я сознательно старался не высказываться и многие поэтому даже считали, что я отошел от них и смотрели на меня, как на какого то чудака на религиозной почве. Моя известность возрастала как бы помимо меня, несмотря на все мои усилия не придавать ей никакого значения. Но истина говорила сама за себя. Тысячи людей, неизвестно как, узнавали обо мне. И вскоре все должно было измениться. Какая то непреодолимая сила заставила меня признать ценность идей, провозглашаемых в рабочих собраниях. Это и было объявлено соблазном. Многие, однако, меня поняли и все, знающие меня, конечно, признают, что таков, как я есть, я не мог не перейти открыто в ряды борцов за пролетариат,в ряды тех, которые, несмотря на тяжелый труд ради хлеба насущного не только не утратили веры в высшую цель человечества, но, со всей энергией, ее осуществляют. То, что в этой борьбе четвертого сословия за право на существование, часто не все происходить благопристойно, что произносят слова и делают поступки, далекие от совершенства, меня не пугает. Сущность движения, упорная воля и усилие духа, направленный к данной цели, вполне достаточны для того, чтобы я чувствовал свою связь с ними, связь во Христе, меня ведущем.

Тот, кто вдумывается в основные положения социальной демократии и в следствия, из них неизбежно вытекающие, должен будет признать, что христианин может присоединиться к этой партии скорее, чем к какой-нибудь иной. Не к

тем, которые действуют на национальное тщеславие, прославляя могущество, завоеванное кровью и насилием, которые борются против религиозных верований в пользу одной какой либо конфессии, не к тем, которые преследуют одни лишь экономические интересы, не считаясь с другими потребностями людей... Там, где эгоизм и капитализм являются в большей или меньшей степени основными двигателями, мое сотрудничество в духе Христа было бы гораздо менее плодотворным, чем там, где созидается новый социальный строй на пользу всех трудящихся, обездоленных, униженных и обреченных на невежество.

Можно ли мне, ученику Христа, помешать принять участие в борьбе против вражды наций, против тирании классов, против пьянства и безнравственности? Мне возражают: социальная демократия хочет кровавой революции, уничтожения существующего порядка, всеобщего хаоса. Это неправда, отвечаю я. Многие боятся революций, потому что французская революция и многие после нее окончилась бойней. Но разве реформация ХVI века была менее кровавой? Однако, мы не ненавидим реформацию. И это потому, что она подготовила путь к религиозной свободе. Чем же объяснить такое отрицательное отношение к, революции ХVШ века? Тем ли, что она способствовала и политическому освобождению народа? Но для меня обе эти свободы равноценны. Кровь, которая льется во имя реформации или во имя революции одинаково терзает меня, но я все же должен внести ее в счет человеческой свободы.

Мировая история — это поток крови, страшный, бушующий поток. И социальная демократия имеет в виду прежде всего положить конец революциям. Она стремится к тому, чтобы прогресс, соответствующий той или иной эпохе, достигался без пролития крови. Кровь проливают всегда те, которые хотят насилием остановить движение, имеющее целью прогрессивное развитие соответствующее каждой эпохе. Но мы должны идти вперед. Социальный вопрос требует своего решетя и только новый строй может, дать это решение в условиях строя, основанного на «собственности». Говорят: Христу было чуждо все разрушающее, ниспровергающее. Он имел ввиду одно лишь духовное возрождение людей. Однако, когда Он разрушал иудейский храм и низвергал всех национальных, и социальных богов, противящихся царству Божию, Он этим провозглашал самую радикальную революцию: «Не останется камня на камне», вот что сказал Он горделивому национальному святилищу иудеев. И Он провидел

уже близкое разрушение, угрожавшее социальному строю того времени. Он предвидел огромные потрясения, которые явятся неизбежным последствием Его явления. Он предупреждал Своих учеников о том, что польются потоки крови, но что конец истории не будет кровавым. Явление Сына человеческого как молния, озарит мир. И Его ученики, несмотря на веру в то, что конечная цель не может быть достигнута без потрясений, должны будут действовать не как, кровожадные разрушители, а как люди сильные и спокойные, всегда имея перед глазами конечной целью — мир. Они должны продолжать осуществление этой цели среди всех потрясений.

Социалистическое движение является как бы знамением, посланным с небес, и христиане не должны упорно сопротивляться этому движению. Они должны глубоко задуматься над истиной, которую это движение провозглашает. Не является ли корыстолюбие источником всех зол на земле? Меня удивляет то, что эта истина до сих пор еще так мало выстрадана людьми. Не гибнет ли это поколение, благодаря плутократии, благодаря жажде наживы? Ничто великое, ничто святое не может осуществиться без вмешательства спекуляции. Но разве многие богачи не сгибаются-ли сами под бременем своих богатств. Они пытаются иногда работать на общую пользу, но не могут победить бедствие. Победа придет лишь в конце, который возвестил Христос.

И если возникло общество, рожденное горькой необходимостью, общество, которое ведет борьбу с тиранией денег, кто может запретить мне пойти ему навстречу во имя Христа? Кто осудит меня, если я признаю истинным его свидетельство о том, что мы все быстрее и быстрее скользим в пропасть? Кто обвинить меня за желание присоединиться к этому обществу в надежде на наступление времени, когда подлинный мир осуществится на земле, когда люди узнают, наконец, что такое истинная жизнь и спасете?

Р. S. После того, как я написал это письмо, я получил указ Королевской Консистории, лишающий меня звания пастора национальной церкви. Указ этот был мною тотчас же исполнен.

Христофор Блюмгардт.

Владелец Бад-Боля.

Блюмгардт Христофор Фридрих (1.6.1842, Mottlingen—2.8.1919, Jebenhausen). Письмо 1899 года, когда он объявил, что поддерживает социализм, и вступил в социал-демократическую партию Германии, за что был уволен с должности пастора. На следующий год он был выбран членом парламента Вюртемберга. Оказал большое влияние на Карла Барта.

Его отец Иоганн Кристоф (1805-1880) купил лечебницу Bad Boll (минеральные воды), был пастором в Мотлингене, юг Германии. Не очень любил теологию, прославился как целитель верой, в 1888 году успешно совершил "крусейд" в Берлине, но потом заявил, что исцелять больных не так важно, как двигаться к Царству Божию". Шесть лет был в парламенте, но быстро потерял интерес к законодательной деятельности и на второй срок не стал избираться. Его подруга Анна фон Спревиц. В конце 1900-х годов разочаровался в партийной деятельности (не в социализме), как слишком "мирской". Сделал своим девизом "Жди и спеши". Последовательный пацифист, в том числе, во время Первой мировой войны. В 1917 пережил инсульт. Теперь его имя носит школа, располагающаяся в его бывшем доме.

FROM KARL BARTH:

Blumhardt can do something which most of us cannot do: represent God’s cause in the world yet not wage war on the world, love the world and yet be completely faithful to God, suffer with the world and speak a frank word about its need while simultaneously going beyond this to speak the redemptive word about the help it awaits.