О СМЫСЛЕ И ЗНАЧЕНИИ КРОВАВЫХ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ В ДОХРИСТИАНСКОМ МИРЕ И О ТАК НАЗЫВАЕМЫХ "РИТУАЛЬНЫХ УБИЙСТВАХ"
Оп.: "Вера и разум". №№ 21-24 за 1913 год.
Харьков
См. антисемитизм.
Дело Бейлиса.
Самую существенную составную часть всякаго вообще религiознаго культа представляютъ мoлитвocлoвiя и жертвы, приносимыя человекомъ Богу. Въ дохристiанскомъ мире были различаемы два вида жертвъ: мирныя или безкровныя и кровавыя. Вознося свою молитву Богу, какъ iудеи, такъ и язычники признавали необходимымъ приносить къ алтарю и различные дары отъ своего именiя и своихъ трудовъ: хлебъ, муку, вино, елей, ладанъ или смирну, соль и драгоценныя вещи: золото, серебро, деньги, пурпуровыя и висонныя матерiи (ср. Исх., 25, 3-7). Но особенно угоднымъ Богу дохристiанскiе народы считали принесенiе кровавыхъ жертвъ. На этихъ то жертвоприношенiяхъ мы и останавливаемъ въ настоящiй разъ вниманiе читателя.
Въ основе культа кровавыхъ жертвоприношенiй, безспорно, лежало верованiе, что только пролитiемъ крови и смертiю невиннаго и чистаго существа человекъ можетъ угодить Богу и достигнуть своего примиренiя съ Нимъ; это верованiе имело свой основной корень въ исторiи грехопаденiя нашихъ прародителей. Когда первый человекъ разорвалъ свой союзъ съ Богомъ и перешелъ на сторону врага своего – диaвoлa, правда Божiя изрекала надъ нимъ свой приговоръ: “ты долженъ умереть (Быт. 2, 27); ибо ты получилъ жизнь не по заслугамъ своимъ, а по одной милости Божiей; лишивъ же себя преступно этой милости, ты вместе съ темъ лишилъ себя и права на жизнь”. Таково требование справедливости. Если же удовлетворенiе правде Божiей не последовало въ тотъ самый день, когда человекъ отпалъ отъ Бога, и если оно было отодвинуто на довольно отдаленное время и даже перенесено съ греховнаго человечества на безгрешнаго обетованнаго Искупителя, то причина этого заключалась единственно въ томъ, что безпредельная милость Божiя предварила Божественное правосудiе. Темъ не менее, и приговоръ правды Божiей никогда не могъ утратить своей силы. Человечество усвоило верованiе, что безъ пролитiя крови не можетъ быть достигнуто прощенiе (Евр. 9, 22), – и это-то верованiе нашло для себя выраженiе въ дохристiанскихъ кровавыхъ жертвоприношенiяхъ.
Какъ сильно было это верованiе и какъ велико было томленiе духа человеческаго, стремившегося къ примиренiю съ Божествомъ, это видно изъ того, что культъ кровавыхъ жертвоприношенiй въ древнемъ мире былъ чрезвычайно распространенъ какъ среди iудеевъ, такъ и среди язычниковъ. Одинъ ученый историкъ замечаетъ, что въ Азiи едва ли можно найти пядь земли, которая не была бы обагрена кровью жертвенныхъ животныхъ. Мы думаемъ, что въ этихъ словахъ преувеличенiя немного. У евреевъ, напр., неопустительно были совершаемы ежедневно два кровавыхъ жертвоприношенiя: утреннее и вечернее (Исх. 29, З8; Числ. 28, 3, 4), кроме жертвоприношенiй отъ частныхъ лицъ. Но бывали случаи, когда въ одинъ день было приносимо весьма большое количество кровавыхъ жертвъ. Такъ, въ день своего помазанiя на царство Соломонъ принесъ въ Гаваоне 1000 всесожжeнiй (3 Цар. 3, 4); въ день освященiя храма Iерусалимскаго имъ было принесено въ жертву Богу 22000 воловъ и 120000 овецъ (3 Цар. 8, 63. Ср. Парал. 7, 5). Вообще же Соломонъ приносилъ неопустительно множество жертвъ три раза въ годъ: въ праздникъ опресноковъ, и въ праздникъ седмицъ, и въ праздникъ кущей, помимо жертвъ, требуемыхъ установленiями закона на каждый день, а также въ субботы и нoвoмеcячiя. Обильныя жертвы были приносимы, впрочемъ, и другими благочестивыми царями, напримеръ, Давидомъ (2 Цар. 6, 13), Iосафатомъ (2 Парал. 17, 4), Iоасомъ, Озиeю и Eзeкиeю (2 Парал. 29, 32, 33). Возвратившiеся изъ плена Вавилонскаго iудeи, празднуя освященiе новоустроеннаго храма въ Iерусалиме, при всей скудости своей принесли въ жертву Богу сто воловъ, двести овновъ, четыреста агнцевъ, двенадцать козловъ за грехи всего Израиля по числу двенадцати коленъ Израильскихъ (2 Ездр. 7, 7, 8). Даже Иродъ, по свидетельству Iосифа Флавiя [ 2 ], въ день торжественнаго освященiя реставрированнаго имъ храма Iерусалимскаго принесъ въ жертву Богу триста воловъ; а сколько животныхъ было принесено тогда въ жертву частными лицами, – этого, – говоритъ Флaвiй, определить нельзя, по причине необычайно великаго количества закланныхъ животных. Есть указанiе, что иногда въ праздникъ пасхи въ Iерусалиме было закалаемо до 260000 агнцев [ 3 ].
Нельзя не обратить вниманiя на то обстоятельство, что въ жертву Богу были приносимы не все вообще животныя, а только удовлетворявшiя известнымъ требованiямъ и непременно – домашнiя, ближайшiя къ человеку, такъ сказать, его друзья и помощники въ тяжелыхъ его трудахъ, некоторымъ образомъ даже заменявшiе его въ этомъ отношенiи. Это обстоятельство, несомненно, находится въ связи съ верованiемъ, которое было разделяемо всеми дохристiанскими народами, что приносимыя въ жертву животныя заступаютъ место самаго человека, приносящего жертву, заменяютъ его собою, Плутархъ передаетъ следующее известiе объ особенномъ классе египетскихъ жрецовъ, которыхъ онъ называетъ сфрагиста. “Эти жрецы, – говоритъ онъ, – приносили Тифону въ жертву рыжаго быка, на которомъ не могло быть ни одного волоска – ни белаго, ни чернаго, при чемъ это жертвенное животное они предварительно отмечали печатью, изображавшею человека, стоявшего на коленяхъ съ завязанными назадъ руками и съ приставленнымъ къ горлу мечемъ. Прежде принесенiя этого быка въ жертву, они произносили надъ его головою проклятiя”. Изъ этого разсказа ясно видно, что, по верованiю древнихъ египтянъ, въ жертву Богу следовало бы приносить не животное, а самаго человека...
После этого неудивительно, что среди дохристiанскихъ народовъ былъ широко распространенъ культъ приношенiя въ жертву не только животныхъ, но и людей и притомъ преимущественно – грудныхъ младенцевъ, невинныхъ юношей и целомудренныхъ девъ. Не много дошло до нашего времени древнихъ историческихъ памятниковъ, на основанiи которыхъ мы могли бы составить себе верное и обстоятельное представленiе о верованiяхъ, культе, нравахъ, обычаяхъ и жизни древнихъ народовъ; но и того матерiала, которымъ мы располагаемъ, вполне достаточно для утвержденiя, что въ жертву богамъ приносили людей древнiе индiйцы, персы, сирiйцы, финикiяне, египтяне, арабы, карфагеняне, эфiопляне, греки, римляне, кельты, германцы, славяне, литовцы, скандинавы, скифы и др. Некоторые изъ древнихъ народовъ, кроме грудныхъ младенцевъ, юношей и девицъ, приносили въ жертву богамъ даже своихъ царей и верховныхъ жрецовъ, веруя, что чемъ сановнее и важнее люди, приносимые ими въ жертву, темъ ихъ жертва прiятнее Божеству.
Въ подтвержденiе сказаннаго, чтобы не раздвигать рамки своего разсужденiя, мы сошлемся на немногiе, но не подлежащiе сомненiю, историческiе факты.
Геродотъ, Помпонiй Мела и Плинiй согласно свидетельствуютъ, что древнiе индiйцы не только приносили живыхъ людей въ жертву богамъ, но и ели, какъ святыню, жертвенное человеческое мясо. ''Нередко, ради угожденiя божеству, особенно во бремя свирепствованiя чумы и моровой язвы, они привязывали людей къ столпамъ и бросали ихъ въ пропасть съ какой-либо скалы. Факиры ихъ добровольно приносили себя въ жертву богамъ, бросаясь въ огонь, въ воду или со скалы. Даже и въ настоящее время они считаютъ богоугоднымъ деломъ – изрезывать кинжалами до крови свои лица и свою грудь.
Персидскiй царь Ксерксъ, собираясь въ походъ противъ грековъ, какъ известно, принесъ въ жертву богамъ сына своего друга и союзника, лидiйскаго царя Пифiя; а о супруге его Аместриде Геродотъ разсказываетъ, что, въ благодарность подземнымъ богамъ, она приказала зарыть живыми въ землю четырнадцать персидскихъ юношей, сыновей знатнейшихъ персидскихъ сановниковъ.
По свидетельству Страбона, сирiйцы имели обыкновенiе раскармливать особыми сытными блюдами рабовъ, служившихъ при капище, и затемъ умерщвляли ихъ въ честь того или другого божества. Въ Лаодикiи ежегодно приносили въ жертву Палладе или Астарте невинную и красивую девушку. О сирiйскихъ колонистахъ-сепарвимцахъ писатель четвертой книги царствъ (17, 31) говоритъ, что они “сожигали сыновей своихъ въ огне Адрамелеху и Анамелеху, богамъ сепарвимскимъ”. По словамъ Лукiана, въ Иepaполе, въ Сирiи, было въ обычае приносить детей въ жертву богине Астарте.
Что финикiяне умерщвляли грудныхъ младенцевъ для умилостивленiя своего бога Ваала или Молоха, это – фактъ общеизвестный, засвидетельствованный многими древними писателями (Порфирiемъ, Филономъ, Геродотомъ, Клитархомъ и др.). Но, кроме того, въ Библосе были приносимы въ жертву Адонису красивые белокурые мальчики, а по словамъ Евсевiя, финикiяне ежегодно умерщвляли своихъ “единородныхъ” сыновей и въ честь Сатурна. Такимъ именно способомъ они надеялись предотвратить предпринятую Александромъ Македонскимъ осаду Тира. Имея намеренiе совершать что либо важное, они всегда обрекали своихъ детей на закланiе. Кости несчастныхъ жертвъ они почитали святынею и возили ихъ съ собою даже во время путешествiй. По верованiю финикiянъ самъ богъ Хроносъ или Израэль (сильный богъ), управлявшiй ихъ страною, однажды, во время ужасной чумы и голода, принесъ въ жертву себе своего единственнаго сына Iегуда, одевъ его въ царскiя одежды, на устроенномъ для того на небе жертвеннике. Здесь кстати вспомнить и о другомъ мифе, по которому Хроносъ также и у грековъ пожралъ всехъ своихъ детей.
Много есть указанiй на то, что карфагеняне часто умерщвляли людей для умилостивленiя своихъ боговъ. По свидетельству Iустина, карфагенскiй полководецъ Малеусъ принесъ въ жертву богамъ своего победоноснаго сына Картало: надевъ на его голову тiару жреца и облачивъ его въ царскую пурпуровую мантiю, онъ пригвоздилъ его къ высокому кресту. Геродотъ разсказываетъ намъ о томъ, какъ, карфагенскiй полководецъ Гамилькаръ, во время сраженiя съ сиракузскимъ царемъ Гелономъ, съ утра до вечера приносилъ въ жертву богамъ безчисленное количество людей, а потомъ и самъ бросился въ огонь. По свидетельству Евсевiя, у карфагенянъ былъ даже особый железный идолъ съ простертыми впередъ руками; раскаливъ его сначала докрасна огнемъ, жрецъ бралъ у какой либо несчастной матери ея грудного ребенка и клалъ его на руки идола, на которыхъ онъ начиналъ жариться, а затемъ падалъ внизъ въ пылавшiй огонь и тамъ сгоралъ совершенно. Когда царь Агафоклъ осадилъ Карфагенъ, жители этого города, какъ разсказываетъ Дiодоръ, принесли въ жертву богамъ более 200 юношей изъ самыхъ знатнейшихъ семействъ. Но этого мало: нашлось еще 300 юношей, почти отроковъ, которые добровольно предложили заклать себя въ жертву. Вообще же карфагеняне, по словамъ Iустина, более другихъ язычниковъ были уверены въ томъ, что самою угодною и наиболее умилостивительною жертвою богамъ было умерщвленiе невинныхъ младенцевъ, при чемъ матерямъ строжайше было запрещено оплакивать своихъ детей; напротивъ, во время самаго приношенiя ихъ въ жертву, оне должны были неистово плясать подъ оглушительные звуки грубыхъ музыкальныхъ инструментовъ. Этотъ ужасный и безчеловечный религiозный культъ существовалъ въ северной Африке еще во времена Тертуллiана, т. е., и после разрушенiя Карфагена. По свидетельству Плутарха, жестокость этого культа была несколько смягчена темъ, что богатыя женщины могли заменять собственныхъ детей чужими, купленными у жрецовъ, которые прiобретали ихъ на рынкахъ и особеннымъ образомъ подкармливали для жертвоприношенiй. У карфагенянъ, какъ и финикiянъ, были особенные ковчежцы въ которыхъ, какъ святыня, сохранялись кости принесенныхъ въ жертву младенцевъ.
Геродотъ, Аполлодоръ, Манефъ, Порфирiй и Плутархъ уверяютъ, что культъ приношенiя людей въ жертву богамъ у египтянъ такъ же былъ широко распространенъ, какъ и у карфагенянъ. Чаще всего такiя жертвоприношенiя были совершаемы въ городе Бузирисе, где былъ будто бы погребенъ египетскiй богъ Озирисъ. Жители Гелiополиса также имели обычай ежедневно приносить въ своемъ храме въ жертву богамъ трехъ человекъ. Кроме того, одинъ разъ въ годъ, раннею весною, египтяне бросали въ Нилъ какую либо молодую и красивую рабыню, прося Изиду о дарованiи имъ обильнаго урожая въ Нильской долине. Въ этомъ отношенiи они отличались отъ другихъ языческихъ народовъ темъ, что не только приносили людей въ жертву своимъ богамъ, но и ели ихъ мясо, и пили ихъ кровь, приписывая этой ужасной пище какое-то мистическое и въ частности – целебное значенiе. Объ этомъ говоритъ Аполлодоръ; но то же подтверждаетъ и Ювеналiй въ своей 15-ой сатире, говоря. что египтяне имели обычай умерщвлять въ честь Озириса своихъ пленниковъ и есть ихъ мясо. Нельзя не отметить здесь того обстоятельства, что жители Египта приносили въ жертву богамъ какъ людей, такъ и быковъ только рыжихъ или красныхъ.
У Прокопiя, Евагрiя, Геродота и даже въ коране встречаются ясныя указанiя на то, что культъ человеческихъ жертвоприношенiй былъ не чуждъ также и арабамъ. Отецъ Магомета, Абдалахъ, считалъ весьма богоугоднымъ деломъ закланiе въ жертву малолетнихъ детей. Такими жертвоприношенiями арабы въ особенности старались умилостивлять своего бога Гобала или Оротала. Его изваянiе стояло на священномъ камне Каабе и было окружено другими идолами, число которыхъ простиралось до З60?ти. Ороталу древнiе арабы приносили въ жертву людей въ седьмой день каждой недели. О сарацинскомъ князе Номане разсказываютъ, что одного пленника царскаго рода онъ заклалъ въ жертву идоламъ даже собственными руками. Было въ обычае у арабовъ приносить въ жертву богамъ и красивыхъ целомудренныхъ девицъ. Крови такого рода жертвъ они приписывали магическую целебную силу.
По ученiю эфiопскихъ жрецовъ, только смерть царей могла искуплять ихъ народъ отъ греховъ, поэтому эфiопляне, какъ свидетельствуетъ Дiодоръ, до временъ Птоломея II приносили въ жертву богамъ даже своихъ царей.
Что касается грековъ, то и у нихъ, несмотря на ихъ высокую культуру, не были редкостью человеческiя жертвоприношенiя, хотя и были они распространены преимущественно среди островитянъ. Впрочемъ, Минотавру сами афиняне, въ день каждаго новаго года, приносили въ жертву семерыхъ юношей и семерыхъ девъ, которыхъ они торжественно приводили къ идолу и побивали предъ нимъ дубинами. Въ 596 году до Р. X. въ такую безчеловечную жертву добровольно предложилъ себя какой то безумный юноша Кратинъ. На острове Крите, где будто бы находилась могила Зевса, человеческiя жертвоприношенiя были наиболее употребительными. Здесь приносили въ жертву богамъ каждаго чужеземца, случайно попавшего на берегъ, при чемъ съ его спины сдирали кожу, чтобы извлечь изъ тела всю кровь, которой приписывали особую искупительную силу и которую критяне пили съ жадностiю. Критскiй царь, девкалiонидъ Идоменей, по обету, данному богамъ, принесъ въ жертву собственнаго сына, такъ какъ, по верованiю критянъ, то же самое ради нихъ сделалъ съ своимъ сыномъ и богъ ихъ – Хроносъ. Лесбосцы приносили людей въ жертву богу своему Дiонисiю. То же делали, по свидетельству Порфирiя, хiосцы и тенедосцы. На острове Лемносе было въ обычае умерщвлять, въ честь Паллады, девиц-дочерей туземцевъ и невольницъ. Эолiйцы считали наиболее угодною богамъ жертвою закланiе новорожденныхъ младенцевъ. На Андросе, какъ и въ Трое, въ жертву богамъ приносили такъ называемыхъ гiеродуловъ храмовыхъ прислужниковъ и двенадцатилетнихъ девочекъ. Таврическая Артемида представляется особенно кровожадною богинею: предъ ея истуканомъ ежедневно приносили въ жертву одного мужчину, преимущественно изъ чужестранцевъ, потерпевшихъ кораблекрушенiе, и приплывшихъ къ острову. Кровь такой жертвы вливали въ особую чашу и, смешавъ ея съ водою, употребляли, какъ величайшую святыню. Почти такой же возмутительный культъ установили у себя и жители Делоса въ честь богини Дiаны. Они сделали ея идола въ виде громадной железной девы съ печью внутри; – и на раскаленныхъ рукахъ этого истукана, какъ и у Молоха, были сожигаемы грудные младенцы. Въ Беотiи въ жертву богамъ были приносимы знатные жрецы и даже цари, и ежегодно, по жребiю, – одинъ наиболее красивый юноша. Есть указанiя, что человеческiя жертвы были въ употребленiи въ Тегее, Теспее, ?ессалiи, Херсонесе, Мелите и другихъ местахъ.
Подобно всемъ языческимъ народамъ, греки совершали человеческiя жертвоприношенiя въ особенности предъ сраженiями, когда въ опасности находилось отечество. Въ этихъ случаяхъ цари и полководцы не щадили своихъ собственныхъ сыновей и дочерей и нередко собственноручно умерщвляли ихъ для умилостивленiя боговъ. Такихъ жертвъ, по большей части требовали и оракулы. Такъ, – афинянамъ, во время ихъ войны съ элевзинцами, оракулъ объявилъ, что победа на ихъ стороне будетъ лишь тогда, если кто-либо изъ знатныхъ лицъ добровольно принесетъ себя въ жертву богамъ. И младшая дочь царя, согласно ея желанiю, была заклана ея собственнымъ отцомъ. Примеру ея скоро последовали и ея старшiя сестры. Такъ же поступилъ, по требованiю оракула, царь Леонъ съ своими тремя дочерьми, Iакинфъ принесъ въ жертву богамъ пять своихъ дочерей, чтобы избавить афинянъ отъ голода и чумы. По указанiю мнимаго прозорливца Тирезiя, ради блага своего народа, умертвилъ себя Менекей. Добровольною жертвою богамъ, за спасенiе Афинъ, была и дочь Геракла – Макарiя. Повинуясь требованiю оракула, искупительною жертвою были дочери Антипенея. Такова же была участь и последняго афинскаго царя Кодра. Не подлежитъ сомненiю, что ахейцамъ и спартанцамъ также были не чужды человеческiя жертвоприношенiя. Нельзя не отметить здесь того обстоятельства, что все лица, добровольно приносившiя себя въ жертву богамъ, были твердо уверены въ искупительномъ значенiи своей смерти, были убеждены, что умираютъ для блага народа, ради спасенiя отечества или прекращенiя смертности отъ чумы и моровой язвы.
Не станемъ указывать многочисленныхъ фактовъ, убедительно свидетельствующихъ о томъ, что и все другiе языческiе народы отъ римлянъ до славянъ включительно, имели обычай приносить въ жертву людей для умилостивленiя того или другого божества. Для нашей цели мы находимъ достаточнымъ и сказаннаго. Но вотъ интересный, хотя и спорный въ науке вопросъ: были ли человеческiя жертвоприношенiя у ветхозаветныхъ евреев?
Что фактически у ветхозаветныхъ евреевъ такiя возмутительныя жертвоприношенiя иногда существовали, – въ этомъ не можетъ быть никакого сомненiя. Характеристическую особенность еврейскаго народа, по свидетельству Библiи, составляли его “жестоковыйность” и неблагодарность въ отношенiи къ Iегове, постоянно ему благодетельствовавшему. Читая Библiю, нельзя не поражаться тою легкостью, съ какою евреи отпадали отъ почитанiя истиннаго Бога и увлекались самыми грубыми и безчеловечными формами языческаго идолослуженiя и – въ особенности культами Ваала и Молоха. Уже Давидъ, вспоминая о религiозно-нравственномъ состоянiи своихъ предковъ во время ихъ 40-летнего странствованiя по Аравiйской пустыне, говоритъ: “Они забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое въ Египте, дивное въ земле Хамовой, страшное у Чермнаго моря... Они прилепились къ Ваалфегору и ели жертвы бездушныхъ…, смешались съ язычниками и научились деламъ ихъ; служили истуканамъ ихъ... и приносили сыновей своихъ и дочерей своихъ въ жертву бесамъ; проливали кровь невинную, кровь сыновей своихъ и дочерей своихъ, которыхъ приносили въ жертву идоламъ Ханаанскимъ, – и осквернилась земля кровью” (Пс. 105, 21, 22, 28, 35-38). Пророкъ Амосъ говоритъ о евреяхъ того же времени: “Вы носили скинiю Молохову и звезду бога вашего Ремфана” (Амос. 5, 26). Такой же упрекъ делаетъ древнимъ евреямъ и первомученикъ христiанскiй, святый архидiаконъ Стефанъ (Деян. 7, 43). Но и въ позднейшее время – въ перiодъ правленiя судей и царей – евреи, усвоившiе культъ Ваала или Молоха, несомненно, приносили въ жертву людей этимъ языческимъ божествамъ. Объ Axaзе священный историкъ (4 Цар. 16, 3) говоритъ, что онъ “ходилъ путемъ царей Израильскихъ, и даже сына своего провелъ чрезъ огонь, подражая мерзости народовъ, которыхъ прогналъ Господь отъ лица сыновъ Израилевыхъ”. Но “провести кого либо чрезъ огонь”, на языке Библiи значитъ – сжечь его. Это видно, напримеръ, изъ словъ пророка Iезекiиля, чрезъ котораго, порицая “дщерь Iерусалима (т. е. евреевъ) за такiя же человеческiя жертвоприношенiя, Самъ Богъ говоритъ: “Ты взяла сыновей твоихъ и дочерей твоихъ, которыхъ ты родила Мне, и приносила въ жертву на снеденiе имъ (идоламъ)... Ты и сыновей Моихъ заколала и отдавала имъ, проводя ихъ чрезъ огонь” (Iезек. 16, 20, 21). И въ другомъ месте (23, 37) чрезъ того же пророка Богъ говоритъ объ евреяхъ: “сыновей своихъ, которыхъ родили Мне, черезъ огонь проводили въ пищу имъ (идоламъ). Ср. 20, 26, 31. Исаiя обличаетъ евреевъ, “закалающихъ детей при ручьяхъ, между разселинами скалъ” (Ис. 57, 5). У пророка Iеремiи Богъ свидетельствуетъ (7, 31): “Сыновья Iуды устроили высоты Тофета въ долине сыновей Енномовыхъ, чтобы сожигать сыновей своихъ и дочерей своихъ въ огне, чего Я не повелевалъ, и что Мне на сердце не приходило”. То же самое повторяетъ Господь и въ другомъ месте (Iерем. 19, 5), поясняя только, что эти ужасныя жертвы были приносимы именно “во всесожженiе Ваалу”. Священный историкъ царей еврейскихъ также повествуетъ, что въ царствованiе Осiи евреи, оставивъ служенiе истинному Богу, построили высоты во всехъ городахъ своихъ, поставили на нихъ истуканы и изображенiя Астарты и служили Ваалу, “и проводили сыновей своихъ и дочерей своихъ чрезъ огонь” (4 Цар. 17, 17). То же самое повествуетъ онъ о царе iудейскомъ Манасiи, который также “провелъ сына своего черезъ огонь” (21, 6). Чрезъ пророка Iезекiиля говорилъ Господь земле Израильской, т. е. Израильскому народу: “Приведу на васъ людей, народъ Мой, Израиль, и они будутъ владеть тобою, земля, и ты будешь наследiемъ ихъ и не будешь более делать ихъ бездетными. Такъ говоритъ Господь: за то, что говорятъ о васъ: “ты – земля, поедающая людей и делающая народъ твой бездетнымъ”, – за то уже не будешь поедать людей и народа твоего не будешь впередъ делать бездетнымъ, говоритъ Господь Богъ... Я излилъ на нихъ гневъ Свой за кровь, которую они проливали на этой земле. И Я разсеялъ ихъ по народамъ. И пришли они къ народамъ, куда пошли, и обезславили Святое имя Мое (Iезек. 36, 12–14, 18, 20). Знаменитый раввинъ Исаакъ Абарбанель возмущается этимъ местомъ, но не отвергаетъ того, что пророкъ говоритъ объ употребленiи евреями человеческой крови (Толков. fol. 202. col. 4). Только благочестивый царь Iосiя запретилъ iудеямъ приносить детей въ жертву Молоху (4 Цар. 23, 10).
Но если нельзя отрицать того, что евреи, оставивъ почитанiе Iеговы и подражая языческимъ народамъ, главнымъ образомъ финикiянамъ, или хананеянамъ, приносили въ жертву Ваалу или Молоху своихъ сыновей и дочерей, то съ другой стороны не подлежитъ никакому сомненiю, что эти жестокiя и возмутительныя жертвоприношенiя были противны Господу. У пророка Iеремiи, какъ мы видели, Богъ дважды (7.31; 19, 6) свидетельствуетъ, что Онъ не повелевалъ приносить такiя жертвы и что мысль объ установленiи ихъ Ему даже не приходила на сердце. Чрезъ Моисея же Господь строжайшимъ образомъ запретилъ человеческiя жертвоприношенiя и повелелъ предавать смертной казни преступающихъ Его заповедь. “Изъ детей твоихъ, – говорилъ Онъ Израильскому народу (Лев. 18, 21), – не отдавай на служенiе Молоху, и не безчести имени Бога твоего. Я – Господь”. “И сказалъ Господь Моисею говоря: скажи сiе сынамъ Израилевымъ: кто изъ сыновъ Израилевыхъ или изъ пришельцевъ, живущихъ между Израильтянами, дастъ изъ детей своихъ Молоху, тотъ да будетъ преданъ смерти: народъ земли да побьетъ его камнями” (Лев. 20, 1,2). “Не делай такъ (какъ язычники делаютъ идоламъ своим) Господу Богу твоему, ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидитъ Онъ, они делаютъ богамъ своимъ: они и сыновей своихъ, и дочерей своихъ сожигаютъ на огне богамъ своимъ” (Второз. 12, 31). “Не долженъ находиться у тебя проводящiй сына своего или дочь свою черезъ огонь” (18, 10). Что Богъ не только не устанавливалъ, но и не терпелъ человеческихъ жертвоприношенiй, это видно уже изъ того, что, по повеленiю Божiю, пророки часто обличали и укоряли евреевъ за то, что они приносили въ жертву Ваалу или Молоху своихъ сыновей и дочерей.
Темъ не менее, верованiе, что только смерть невиннейшаго человеческаго существа есть истинная жертва примиренiя человека съ Богомъ, красною нитью проходитъ чрезъ все страницы ветхозаветнаго Божественнаго Откровенiя. Только кровь совершеннаго праведника, по ученiю слова Божiя, могла омыть человека отъ нечистоты Адамова грехопаденiя. Язычество облекло эту идею въ грубую форму приношенiя въ жертву Богу грудныхъ младенцевъ, какъ еще не имеющихъ никакихъ личныхъ греховъ. Невиннее, чище, безгрешнее грудныхъ младенцевъ язычество никого на земле не нашло. Эта грубая форма отвергнута безпредельнымъ милосердiемъ Божiимъ, но самая идея, какъ приговоръ вечной и абсолютной справедливости, удержана. Она лежитъ уже въ основе ветхозаветнаго закона о посвященiи Богу всехъ первенцевъ. Законъ этотъ былъ данъ Богомъ еще до выхода евреевъ изъ Египта. “И сказалъ Господь Моисею, говоря освяти Мне каждаго первенца, разверзающего ложесна между сынами Израилевыми” (Исх. 13,1,2). И этотъ законъ былъ повторенъ неоднократно: ср. Исх. 22, 29; Числ.. 3, 13; 8, 17. Но что значитъ – посвятить кого либо Богу? – Прежде всего (по объясненiю самого Моисея) это значитъ – заклать посвященнаго и принести его въ жертву; а потомъ уже въ переносномъ смысле – “отдать его Господу на все дни жизни его служить Господу” (1 Цар. 1, 28). Самъ Богъ возвестилъ чрезъ Моисея еврейскому народу: “все заклятое, что подъ заклятiемъ отдаетъ человекъ Господу, изъ своей собственности, человека ли, скотину ли, есть великая святыня Господня и должно быть предано смерти” (Лев. 27, 28, 29) [ 3 ]. Въ этомъ смысле говоритъ и Господь нашъ Iисусъ Христосъ въ Своей первосвященнической молитве о Своей крестной смерти: “За нихъ (верующих) Я посвящаю Себя (по-славянски: “свящу Себе”). Когда Авраамъ намеревался принести въ жертву единственнаго, дарованнаго ему уже въ старости, сына своего Исаака, онъ, несомненно, веровалъ, что эта жертва будетъ угоднейшею Богу, какъ ни тяжела была она для него самого.
Интересный случай изъ жизни Iеффая передаетъ книга Судей Израилевыхъ (гл. 11). Отправляясь на войну съ аммонитянами Iеффай далъ обетъ Господу: “Если Ты предашь аммонитянъ въ руки мои, то, по возвращенiи моемъ съ миромъ отъ аммонитянъ, что выйдетъ изъ воротъ дома моего навстречу мне, будетъ Господу, и вознесу сiе на всесожженiе”. Победивъ аммонитянъ, Iеффай возвращается домой, “и вотъ дочь его выходитъ навстречу ему съ тимпанами и ликами; она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери”. И онъ совершилъ надъ нею обетъ свой; по толкованiю некоторыхъ древнихъ раввиновъ, действительно принесъ ее въ жертву всесожженiя, а по мненiю другихъ, только обрекъ ея на всегдашнее девство и служенiе скинiи. Первое толкованiе представляется однако же более основательнымъ: его придерживается и св. Iоаннъ Златоустъ, высказавшiй предположенiе, что Iеффай далъ свой обетъ по внушенiю злаго духа – дiавола.
Замечательна мысль, высказанная пророкомъ Михеемъ отъ лица грешника, ищущего своего примиренiя съ Богомъ: “Съ чемъ предстать мне предъ Господа, преклониться предъ Богомъ небесным? Разве дамъ ему первенца моего за преступленiе мое и плодъ чрева моего за грехъ души моей” (Мих. 6, 6, 7).
Впрочемъ, по безпредельной милости Своей къ человеческому роду, Господь вообще не допустилъ того, чтобы евреи приносили Ему въ жертву своихъ первенцевъ. Тотчасъ, по объявленiи закона о посвященiи первенцевъ. Господь повелеваетъ чрезъ Моисея еврейскому народу самыхъ первенцев-сыновей въ жертву не приносить, а делать за нихъ выкупъ. Вотъ что сказалъ по этому поводу Моисей своему народу: “каждаго первенца человеческаго выкупай. И когда после спроситъ тебя сынъ твой, говоря: что это, то скажи ему: рукою крепкою вывелъ насъ Господь изъ Египта, изъ дома рабства. Ибо, когда Фараонъ упорствовалъ отпустить насъ, Господь умертвилъ всехъ первенцевъ въ земле Египетской, отъ первенца человеческаго до первенца изъ скота, – посему приношу въ жертву Господу все разверзающее ложесна, мужескаго пола, а всякаго первенца изъ сыновъ моихъ выкупаю” (Ис.. 13, 13-15). Свое повеленiе Господь повторилъ чрезъ Моисея и некоторое время спустя: “всехъ первенцевъ изъ сыновъ твоихъ выкупай” (Исх. 34, 20). Сначала еврейскiе первенцы, въ своемъ значительномъ числе, были заменены левитами, отделенными исключительно на служенiе Богу (ср. Числ. 3, 45), пoтомъ они были выкупляемы деньгами по пяти сиклей за человека, но – больше всего, а впоследствiи и исключительно – жертвенными животными; люди достаточные и богатые должны были приносить въ жертву Богу за своего сына однолетнего агнца во всесожженiе и молодаго голубя или горлицу въ жертву за грехъ; а люди бедные, бывшiе не въ состоянiи прiобрести агнца, должны были приносить двухъ горлицъ или двухъ молодыхъ голубей, одного во всесожженiе, а другого – въ жертву за грехъ (ср. Лев. 12, 6-8). Такимъ образомъ здесь мы уже ясно видимъ, что ветхозаветныя еврейскiя кровавыя жертвоприношенiя заменяли собою принесенiе въ жертву самыхъ людей.
Но есть ли въ книгахъ Св. Писанiя Ветхаго Завета хотя какое-нибудь указанiе на то, чтобы евреи могли оправдывать употребленiе въ пищу жертвеннаго человеческаго мяса или крови? Въ книге “Эцъ Хаимъ” въ оправданiе этого изувернаго обычая делается ссылка на два места въ писанiи Моисея Числъ, а именно 19, 9: “Противъ Господа не возставайте и не бойтесь народа земли сей, ибо онъ достанется вамъ на съеденiе, защиты у нихъ не стало, а съ нами Господь” и 23, 24: “Вотъ народъ (израильскiй), какъ львица встаетъ, и какъ левъ поднимается; не ляжетъ, пока не съестъ добычи и не напьется крови убитых”. Толкованiя этихъ местъ въ духе еврейскихъ раввиновъ мы однако же не найдемъ ни у кого изъ древнихъ христiанскихъ писателей. Впрочемъ, справедливость требуетъ сказать, что изъ греческихъ писателей Аппiонъ утверждалъ, что евреи временъ царя сирiйскаго Антiохона ели мясо приносимыхъ ими въ жертву иноплеменниковъ (греков); а изъ разсказа Дiона Кассiя мы узнаемъ, что въ греческомъ городе Кирени были перебиты все евреи за то, что похищали греческихъ младенцевъ для употребленiя ихъ крови при своихъ праздничныхъ обрядахъ.
Въ книгахъ Священнаго Писанiя Ветхаго Завета приведено много наставленiй относительно совершенiя кровавыхъ жертвоприношенiй, – и на основанiи ихъ мы можемъ составить себе более или менее верное представленiе о томъ, какой смыслъ заключалъ въ себе, этотъ наиболее распространенный въ до-христiанскую эпоху религiозный культъ. Самъ по себе, безъ своего внутреннего смысла и значенiя, культъ ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй для насъ навсегда бы остался более, чемъ непонятнымъ; а для разума человеческаго онъ могъ бы быть только вечнымъ позоромъ. По крайней мере мы никогда бы не разрешили вопроса: какимъ образомъ человеческiй разумъ могъ прiйти къ заключенiю, что Божеству будетъ прiятно, когда человекъ зарежетъ и сожжетъ совершенно невинное, а для него лично весьма полезное животное или даже своего собственнаго, нередко единственнаго и любимаго сына (какъ это делали и наиболее культурные язычники). Само по себе, безъ особаго внутренняго смысла, это было бы действiемъ не разума, а – необъяснимаго безумiя. Вопросъ становится еще более труднымъ, когда мы примемъ во вниманiе, что къ мысли о богоугодности кровавыхъ жертвоприношенiй пришли не отдельныя лица, а все человечество, истреблявшее такимъ образомъ неисчислимое множество животныхъ и даже людей въ теченiе целыхъ пяти тысячъ летъ. И мы нисколько не удивляемся тому обстоятельству, что многiе, и древнiе и современные намъ мыслители – философы и богословы рацiоналистическаго направленiя (напримеръ, Гартманъ, Фон-дер-Альмъ, Ренанъ, Штраусъ, Бруно-Бауэръ, а въ особенности – Вольтеръ и его единомышленники-энциклопедисты, деисты и рацiоналисты, даже Шлейермахеръ и Неандеръ), не верующiе въ Божественное Откровенiе и не руководящiеся имъ въ своемъ пониманiи религiозныхъ истинъ, оказались безсильными разрешить этотъ трудный и далеко не праздный вопросъ. По ихъ объясненiю, принося въ жертву животныхъ и людей, древнiе язычники и евреи были уверены, что они кормятъ своихъ измышленныхъ боговъ, и темъ задабриваютъ ихъ. Хорошихъ же боговъ изобрелъ себе разумъ человеческiй, если безъ помощи людей они обречены были бы на голодную смерть и если они, подобно безчестнымъ чиновникамъ, принимали бы отъ своихъ поклонниковъ всякаго рода взятки, не брезгая даже голубями и горлицами!.. Правда, относительно языческихъ жертвоприношенiй мы не располагаемъ достаточнымъ литургическимъ матерiаломъ, чтобы со всею основательностью показать, какой смыслъ имъ былъ приписываемъ жрецами и богомольцами. Но что касается ветхозаветныхъ еврейскихъ жертвоприношенiй, то ниже мы ясно и неопровержимо докажемъ, что сами евреи не понимали ихъ ни въ смысле кормленiя своего Бога, ни въ смысле задариванiя Его взятками. Для евреевъ кровавыя жертвоприношенiя ихъ имели иное значенiе и более глубокiй смыслъ.
Впрочемъ, считаемъ необходимымъ предупредить, что многiя недоразуменiя могутъ встретиться намъ и относительно ветхозаветныхъ еврейскихъ кровавыхъ жертвоприношенiй. Такъ, прежде всего намъ приходится иметь дело съ большимъ затрудненiемъ при разрешенiи вопроса: кто и когда установилъ эти жертвоприношенiя? Были въ древности еврейскiе и христiанскiе ученые богословы, да и теперь еще есть таковые, – которые, какъ ветхозаветнымъ еврейскимъ жертвоприношенiямъ, такъ и ветхозаветному культу вообще приписываютъ только Божественное происхожденiе. Они ссылаются на свидетельство Библiи, по которому Самъ Богъ повелелъ Моисею, а чрезъ Hero и всему еврейскому народу приносить кровавыя жертвы. Въ книге Исходъ (20, 24) говорится: “Сделай мне жертвенникъ изъ земли и приноси на немъ всесожженiя твои и мирныя жертвы твои, овецъ твоихъ и воловъ твоихъ; на всякомъ месте, где Я положу память имени Моего, Я прiйду къ тебе и благословлю тебя”. На основанiи этого и подобныхъ ему свидетельствъ Библiи указанные ученые богословы утверждаютъ, что все культовыя установленiя Моисея, а въ томъ числе и кровавыя жертвоприношенiя у евреевъ первоначальны, оригинальны и заповеданы Богомъ; у язычниковъ же сходныя съ ними культовыя формы явились только вследствiе подражанiя евреямъ и заимствованiя отъ нихъ. Съ такимъ объясненiемъ трудно однако же согласиться, такъ какъ противъ него говоритъ не только исторiя, но и Библiя. Именно, въ самой Библiи мы можемъ указать много местъ, которые ясно свидетельствуютъ, что некоторые культовыя формы какъ у язычниковъ, такъ и у евреевъ, сходныя съ культовыми формами, установленными Моисеемъ по повеленiю Божiю, несомненно существовали раньше Моисея. Такъ тесть Моисея Iофоръ былъ уже священникомъ въ земле Мадiамской раньше призванiя Моисея, а следовательно, и раньше законодательства Моисея, Iофоръ въ присутствiи Моисея, Аарона и всехъ старейшинъ Израилевыхъ приноситъ всесожженiе и жертвы Богу раньше, чемъ даны были о нихъ законы Богомъ Моисею (Исх. 18, 12). Моисей, по повеленiю Божiю, проситъ фараона отпустить изъ Египта народъ еврейскiй въ пустыню для того именно, чтобы совершить служенiе Богу – принести жертву Господу (ср. Исх. 3, 12, 18; 5, 1, 3, 8, 17, 8, 27, 9, 1, 10, 3, 9, 11). Фараонъ и народъ понимаютъ; ясно, что речь о жертвоприношенiи ничего новаго не заключала въ себе. Моисей устраиваетъ жертвенникъ Господу въ пустыне Синъ (Исх. 17,15) раньше даннаго ему особо повеленiя (Исх. 20, 24) и раньше устроенiя скинiи свиденiя (Исх. 25, 8 и 9). У евреевъ были священники (Исх. 19, 22, 24) раньше повеленiя Божiя объ избранiи и постановленiи Аарона и его сыновей для священническаго служенiя (Исх. гл. 28), наконецъ, у евреевъ былъ “ковчегъ свидетельства” (Исх. 16, 34, 33) раньше “ковчега откровенiя” (Исх. 27. 21; 25, 22) или “ковчега завета”, сделаннаго по тому образцу, какой былъ показанъ Богомъ Моисею на roре (Исх. 25, 40). Въ первый разъ Библiя упоминаетъ о жертвоприношенiяхъ Каина и Авеля. Каинъ принесъ отъ плодовъ земли даръ Господу. И Авель принесъ отъ первородныхъ стада своего и отъ тука ихъ (Быт. 4, 3-4). Кровавая жертва Авеля, приносившего первородныхъ отъ своего стада, была благоугодна Богу: “И призрелъ Господь на Авеля и на даръ его”. Апостолъ Павелъ поясняетъ намъ, что жертва Авеля была принесена верою, чего Каину, вероятно, недоставало: “Верою Авель принесъ Богу жертву лучшую, нежели Каинъ; ею получилъ свидетельство, что онъ праведенъ, какъ засвидетельствовалъ Богъ о дарахъ его; ею онъ и по смерти говоритъ еще” (Евр. 11,4).
Второй случай кроваваго жертвоприношенiя, отмеченный Библiею, относится ко времени выхода Ноя изъ ковчега после потопа: “И устроилъ Ной жертвенникъ Господу и взялъ изъ всякаго скота чистаго, и изъ всехъ птицъ чистыхъ, и принесъ во всесожженiе на жертвеннике, и обонялъ Господь прiятное благоуханiе, и сказалъ Господь Богъ въ сердце Своемъ: не буду больше проклинать землю за человека” (Быт. 8, 20-21). Здесь мы видимъ уже не только то, что кровавыя жертвы были угодны Богу, но и многiя навсегда установившiяся частныя черты кровавыхъ жертвоприношенiй: 1) нужно было устроенiе особаго жертвенника Господу, 2) въ жертву приносятся только чистыя животныя; 3) определяется особый видъ жертвоприношенiй – всесожженiе.
Нельзя сомневаться въ томъ, что Авраамъ также приносилъ Богу кровавыя жертвы и имелъ ясное представленiе о нихъ, – иначе онъ не понялъ бы и повеленiя Божiя: “возьми сына твоего, единственнаго твоего, котораго ты любишь, и принеси его во всесожженiе” (Быт. 22, 2). И Исаакъ не могъ бы спрашивать: “вотъ огонь и дрова, где же агнецъ для всесожженiя?” (ст. 7). Наконецъ, увидевъ овна, запутавшегося въ чаще рогами своими, Авраамъ принесъ его во всесожженiе вместо Исаака сына своего (ст. 13). Ясно, что способъ приношенiя кровавыхъ жертвъ ему уже былъ хорошо известенъ.
Разсказъ бытописателя о томъ, что уже сынъ Aдамa Авель совершилъ кровавое жертвоприношенiе, далъ поводъ некоторымъ богословамъ думать, что Богъ установилъ кровавыя жертвоприношенiя не чрезъ Моисея, а еще чрезъ Адама, въ раю. Насколько мы знаемъ, первымъ русскимъ православнымъ богословомъ, высказавшимъ такое предположенiе (но не утвержденiе) былъ приснопамятный святитель Moсковскiй митрополитъ Филаретъ. Его занимали вопросы: “Почему Богъ (въ раю) заимствуетъ человеку одежду отъ животныхъ, а не отъ растенiй? Откуда взяты кожи для ея составленiя? И какъ человекъ, не привыкшiй еще къ мысли о смерти, могъ безъ отвращенiя облещи себя смертiю другихъ?” На эти вопросы онъ отвечаетъ въ своихъ “3апискахъ на книгу Бытiя” (М. 1868. Стр. 73) такъ: “Сiи недоуменiя не иначе могутъ быть paзpешены, какъ тою догадкою, что Богъ въ одно время научилъ человека и приносить въ жертву животныхъ, и обращать ихъ кожи въ одежду, дабы сими жертвоприношенiями онъ былъ вразумленъ убивать въ себе скотоподобныя вожделенiя и страсти, имея также предъ очами будущую жертву победоноснаго Семени жены, верою облекался въ заслуги и крепость Его”.
После Филарета многiе русскiе православные богословы даже не въ виде догадки, а категорически стали утверждать, что кровавыя жертвоприношенiя были установлены Самимъ Богомъ еще въ раю. Такое ученiе уже внесено даже въ учебники по Закону Божiю для преподаванiя православнымъ детямъ. Такъ, въ “Священной Исторiи Ветхаго Завета, составленной въ объеме курса гимназiй и духовныхъ училищъ придворнымъ протоiереемъ Дмитрiемъ Соколовымъ” (Спб. 1898. Изд. 38-е, стр. 8) мы читаемъ: “чтобы люди не забыли этого обещанiя Божiя (о Спасителе), милосердый Господь повелелъ имъ закалывать въ жертву Ему тельцовъ, овновъ и козловъ и сожигать ихъ съ молитвою о прощенiи rpеxoвъ и съ верою въ будущаго Спасителя. Въ <неясное слово> принесена была первая жертва за грехъ людей”. Это утврежденiе намъ кажется слишкомъ категоричнымъ, весьма смелымъ и недостаточно осторожнымъ. Въ Библiи нельзя указать для него твердаго и несомненнаго основанiя, такъ какъ Божественное Откровенiе съ точностiю не говоритъ намъ, когда именно и где были установлены Богомъ кровавыя жертвоприношенiя и когда именно и кемъ была принесена первая жертва.
Заслуживаетъ особеннаго вниманiя изъясненiе великаго Святителя вселенской церкви св. Iоанна Златоуста. Св. Iоаннъ Златоустъ положительно не допускаеть той мысли, что кровавыя жертвоприношенiя даже у евреевъ были установлены Самимъ Богомъ. По его изъясненiю, Богъ только снисходительно попустилъ евреямъ приносить и Ему кровавыя жертвы, культъ которыхъ уже существовалъ тогда у язычниковъ. Приведя буквально 11-й стихъ 1-й главы книги пророка Иcaiи, онъ говоритъ [ 5 ]: “Слышалъ ты гласъ (Бога), весьма ясно говорящiй, что сначала Онъ (т. е. Богъ) не требовалъ отъ васъ этихъ жертвъ. Ибо, если бы требовалъ ихъ, то этимъ установленiямъ первыми подчинилъ бы всехъ древнихъ, которые еще до нихъ прославились. Для чего же, скажешь, Онъ позволилъ после? Снисходя къ вашей немощи. Какъ врачъ, видя, что больной горячкою челoвекъ, своенравный и нeтepпеливый, хочетъ напиться холодной воды, и угрожаетъ, если ему не дадутъ, накинуть на себя петлю, или броситься со стремнины, для предотвращенiя большаго зла, допускаетъ меньшее, только бы отклонить больного отъ насильственной смерти, такъ точно поступилъ и Богъ. Какъ увиделъ Онъ, что евреи беснуются, скучаютъ, хотятъ жертвъ, готовы, если имъ не позволятъ этого, обратиться къ идоламъ, или даже не только готовы обратиться, но уже и обратились, то позволилъ имъ жертвы. И что это было причиной, можно видеть изъ самаго времени позволенiя. Богъ позволилъ имъ жертвы уже после того, какъ они совершили праздникъ въ честь злыхъ демоновъ, какъ бы такъ говоря имъ: вы беснуетесь и хотите приносить жертвы, такъ приносите ихъ, по крайней мере Мне. Впрочемъ, и позволивъ это, Онъ не навсегда далъ такое позволенiе, но премудрымъ способомъ опять отнялъ его. Какъ врачъ (ничто не мешаетъ мне употребить тотъ же примеръ), уступая прихоти больного, приноситъ изъ своего дома сосудъ и приказываетъ ему пить изъ него одного, а потомъ, когда больной согласится на это, тайно велитъ подающимъ питье разбить этотъ сосудъ, чтобы, незаметно и не подавая вида, отклонить больного отъ его прихоти: такъ поступилъ и Богъ. Позволивъ iудеямъ приносить жертвы, Онъ позволилъ делaть это ни въ какомъ другомъ месте, кроме Iерусалима: потомъ, когда они несколько времени приносили жертвы, разрушилъ этотъ городъ, чтобы, какъ врачъ разбитiемъ сосуда, такъ и Богъ – разрушенiемъ города – отвлечь ихъ, и по неволе, отъ этого дела. Если бы Онъ прямо сказалъ: перестаньте; они бы не легко согласились оставить страсть къ жертвамъ, но теперь, по самой необходимости ихъ пребыванiя (вне Iерусалима), Онъ незаметно отвелъ ихъ отъ этой страсти”. 3aмечaтeльнo, что приведенное мненiе о происхожденiи ветхозавеныхъ еврейскихъ кровавыхъ жертвоприношенiй св. Iоаннъ Златоустъ настойчиво и неоднократно повторяетъ въ своихъ творенiяхъ [ 6 ].
Въ дуxе Златоуста разсуждаетъ и нашъ отечественный богословъ – епископъ Хрисанфъ. Онъ говоритъ (“Религiи древняго Mipa”, Спб. I878, III, стр. 25): “Cвящeннoдействiя и боголуженiе такъ же, какъ и во всехъ другихъ древнихъ религiяхъ, состояли у евреевъ главнымъ образомъ въ жертвоприношенiяхъ и въ молитве, которою они сопровождались. Есть близкое сходство и въ жертвенномъ матеpiaле еврейскаго культа съ культомъ древнихъ народовъ, а отчасти въ самомъ значенiи жертвъ и цели, съ какою oне приносились. Жертвы – принадлежность вcеxъ древнихъ культовъ безъ исключенiя; по свидетельству книги Бытiя, oне были уже приносимы сыновьями прародителей (Быт. IV, 3, 4). Такимъ образомъ законъ Моисеевъ определяетъ точнеe и полнеe то, что было уже издавна въ обычaе, осложняя и осмысляя эти священныя дейcтвiя, и назначая различные роды и виды жертвъ для разныхъ обстоятельствъ и случаевъ”. После этого мы отчасти нeдoумеваемъ, какимъ образомъ преосвященный Хрисанфъ могъ отвергать объясненiя, въ ocнове которыхъ несомненно лежитъ сказанное Златоустомъ. Онъ говоритъ (ibid. стр. 241): “Пoзднее утвердился взглядъ, что формы языческаго богопочтенiя приняты и введены въ Моисеевъ культъ по снисхожденiю къ духовной слабости еврейскаго народа, и что эти языческiя формы дали основу и почву, изъ которой и на которой выродилось чистое почитанiе одного Бога, формы языческаго культа, – думаетъ преосвященный Хрисанфъ, – не могли быть перенесены (?) въ культъ Моисея безъ того, чтобы не осталось на нихъ следовъ явыческаго воззренiя, котораго выраженiемъ оне служили. Изменить ихъ до противоположности прежнему значенiю ихъ было невозможно (?). Нельзя доказать съ другой стороны, – продолжаетъ нашъ богословъ, – ни того, что Моисей копировалъ культъ другихъ народовъ, ни того, что, вводя свой самобытный культъ, онъ имелъ въ виду учредить его въ прямой противоположности другимъ культамъ, хотя самъ онъ отличаетъ его отъ египетскаго культа, а въ некоторыхъ частностяхъ и прямо направляетъ противъ языческихъ обрядовъ (Исx. VIII. 26. Втор. IV, 14–19)”. После такого критическаго разбора двухъ противоположныхъ взглядовъ на происхожденiе культа ветхозветныхъ еврсевъ, преосвященный Хрисанфъ предлагаетъ свое объясненiе. “По повеленiю Божiю, – говоритъ онъ, – Моисей устрояетъ культъ сообразно съ своимъ вероученiемъ, руководясь въ этомъ прежде всего общими формами религiозной обрядности у разныхъ народовъ, безъ мысли о заимствованiи, но съ мыслью о томъ, чтобы эти формы были выраженiемъ чистыхъ понятiй. Сообразно съ этою последнею целiю культъ еврейскiй иногда могъ направляться прямо противъ языческихъ обрядовъ, или исключать некоторые изъ нихъ намеренно”. Преосвященный Хрисанфъ открыто сознается, что свой настоящiй взглядъ на происхожденiе еврейскаго культа онъ заимствовалъ у Кейля въ его Археологiи (ч. 1, стр. 78-95). Мы же отдаемъ преимущество предъ Кейлемъ Златоусту по многимъ основанiямъ. 1) Мысль Златоуста, что Богъ оказывалъ снисхожденiе духовной слабости еврейскаго народа, вполне согласна съ свидетельствомъ Самого Iисуса Христа, Который объяснялъ Своимъ ученикамъ, что ветхозаветнымъ евреямъ Богъ дозволилъ довольно легкое расторженiе браковъ, “по жестокосердiю ихъ” (Mф. 19, 8) или – что тоже – по Своему снисхожденiю къ духовной слабости еврейскаго народа; 2) Моисей не копировалъ никакихъ языческихъ культовыхъ формъ, но засталъ ихъ уже существующими у еврейскаго народа, какъ свидетельствуетъ объ этомъ и Библiя; 3) Оставить въ этихъ культахъ следы языческаго воззренiя могли обыкновенные люди, но не Моисей, богодухновенный пророкъ и законодатель, действовавшiй во всемъ по непосредственному указанiю Самого Бога; для такого реформатора совершенно было возможно не только изменить языческiя культовыя формы до противоположности ихъ прежнему значенiю, но некоторыя совершенно отвергнуть и вместо нихъ ввести новыя, соответствовавшiя чистому верованiю и достойному почитанiю истиннаго Бога; наконецъ 4) преосвященный Хрисанфъ вынужденъ былъ допустить мысль о случайности сходства между некоторыми формами еврейского и языческаго культовъ: у Златоуста нетъ этого недостатка.
Какой же заключали въ ceбе внутреннiй смылъ и въ чемъ состояло значенiе ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй?
Въ посланiи къ евреямъ св. апостолъ Павелъ неоднократно останавливается на этомъ вoпpocе и предлагаеть своимъ читателямъ-евреямъ его paзрешенie, имеющее однако же общее значенiе и для всехъ членовъ Христовой Церкви. Въ ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвахъ онъ усматриваетъ прообразъ Жертвы Голгофской, предуказанiе на искупительное значенiе крестной смерти Господа нашего Iисуса Христа, – и только въ этомъ полагаетъ ихъ смыслъ и силу. По его ученiю, ветхозавeтныя жертвы, сами по ceбе, еще не искупляли людей отъ греховъ, и только напоминали имъ съ одной стороны о rpеxaxъ, а съ другой – о томъ, что безъ пролитiя крови прощенiя достигнуть невозможно. Жертвы могли быть угодны Богу, когда оне, подобно жepтве Авеля, были приносимы верою, и когда приносившiе ихъ, подражая благочестивымъ ветхозаветнымъ патрiархамъ, еще не получивши обетованiй, “только издали видели оныя и радовались” (Евр. II, 13). Вообще же апостолъ Павелъ учитъ: “Законъ, имея тень будущихъ благъ, а не самый образъ вещей, одними и теми жертвами, каждый годъ постоянно приносимыми, никогда не можетъ сделать совершенными приходящихъ съ ними. Иначе перестали бы приносить ихъ, потому что приносящiе жертву, бывши очищены однажды, не имели бы уже никакого сознанiя греховъ. Но жертвами каждоюдно напоминается о грехахъ, ибо невозможно, чтобы кровь тельцовъ и козловъ уничтожала грехи” (Евр. 10, 1-4). Христосъ есть единственно истинная жертва и единственно истинный Первосвященникъ (Евр. 9, II и след. 10, 5 и след.). На Него-то прообразовательно и указывали ветхозаветныя кровавыя жертвы... А что это пониманiе внутренняго смысла ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй было всеобщимъ, видно уже изъ того, что обетованнаго Mecciю евреи часто называли прямо Агнцемъ. Такъ, Iоаннъ Креститель, увидевъ идущаго къ нему Iиcyca Христа и указывая на Него, именно какъ на обещаннаго Искупителя всего рода человеческаго, говоритъ своимъ ученикамъ: “вотъ, Агнецъ Божiй, Который беретъ на Себя грехъ Mipa” (Iоан. 1, 29). И ученики поняли своего учителя. Святой апостолъ Iоаннъ Богословъ въ своемъ Апокалипсисе почти везде говоритъ объ Iиcycе Хриcте только какъ объ Агнце (срв. 5, 6. 8. 12. 13; 6, 1. 16; 7. 9. 10. 16. 17; 12. 11; 13. 8. 11; 14. 1. 4. 10; 15. 3; 17, 14; 19, 7. 9; 21. 22. 23. 27; 22; 1. 8). Апостолъ Петръ также говоритъ о христiанахъ: “Искуплены вы отъ суетной жизни, преданной вамъ отъ отцовъ, драгоценною Kpoвiю Христа, какъ непорочнаго и чистаго Агнца” (1 Петр. 1. 18. 19).
Согласно съ богодуховными писателями Новаго 3aветa – апостолами, св. отцы и учители Церкви также усматривали въ ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiяхъ прообразовательное указанiе на то, что “Христосъ предалъ Себя за насъ въ приношенiе и жертву Богу, въ благоуханie прiятное” (Ефес. 5, 2), – и только съ этой точки зренiя ценили ихъ глубокое мiровое значенiе. Изъ древнихъ христiанскихъ писателей съ особенною обстоятельностiю раскрываетъ прообразовательный смыслъ ветхозаветныхъ жертвоприношенiй знаменитый апологетъ христiанства – св. Iустинъ Философъ въ своемъ “Paзгoвopе съ Трифономъ iудеяниномъ”. Затемъ заслуживаютъ полнаго вниманiя въ этомъ отношенiи толкованiя Кирилла Александрiйскаго, Ефрема Сирина, блаж. Августина и Златоуста. Последнiй (въ 166 беседе) говоритъ: “хотя сами по ceбе жертвы и не были прiемлемы, но оне были благопрiятны Богу ради своего Первообраза. Былъ ли приносимъ въ жертву агнецъ, – онъ былъ образомъ Спасителя; телецъ также изображалъ Господа; юница, козелъ или еще что либо изъ приносимаго въ жертву, голубь или горлица, – все это имело отношенiе къ Спасителю”. По ученiю св. Кирилла Александрiйскаго, Iисуса Христа больше всего пpooбpaзoвaли жертвы всесожженiя, ибо Онъ не частiю какою либо, но весь приносится Богу Отцу въ благовонiе благопрiятное. Нельзя не oтметить здесь, что православная церковь съ древнейшихъ временъ именуетъ агнцемъ ту часть просфоры, которая предназначается для пресуществленiя въ Тело Христово.
Pyccкiе православные богословы-догматисты: Филаретъ Московскiй, Антонiй Казанскiй, Филаретъ Черниговскiй, Макарiй и Сильвестръ также признаютъ значенiе за ветхозаветными кровавыми жертвоприношенiями только какъ за прообразами крестной смерти Спасителя.
Прообразовательное значенiе ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй достаточно уясняется въ особенности теми многочисленными постановленiями относительно ихъ, какiя даны были Богомъ чрезъ Моисея еврейскому народу,
Закланныя въ жертву животныя или части ихъ телъ были сожигаемы на жертвеннике. Относительно устройства жертвенника первое точное определенное повеленiе, какъ мы видели, Богъ далъ Моисею еще во время Синайскаго законодательства. “Сделай Mне жертвенникъ изъ земли и приноси на немъ всесожженiя твои и мирныя жертвы твои, овецъ твоихъ и воловъ твоихъ; на всякомъ месте, где Я положу память имени Моего, Я прiйду къ Teбе и благословлю тебя. Если же будешь делать Mне жертвенникъ изъ камней, то не сооружай ею изъ тесанныхъ, ибо какъ скоро наложишь на нихъ тесло твое, то осквернишь ихъ” (Исх. 20, 24-25). Почти въ этихъ же самыхъ выраженiяхъ Моисей заповедуетъ Израильскому народу устроить жертвенникъ Господу по завоеванiи обетованной земли, т. е. въ Палестине: “Устрой тамъ жертвенникъ Господу Богу твоему – жертвенникъ изъ камней, не поднимая на нихъ железа. Изъ камней цельныхъ устрой жертвенникъ Господа Бога твоего и возноси на немъ всесожженiя Господу Богу твоему и приноси жертвы мирныя, и ешь и насыщайся тамъ, и веселись предъ Господомъ Богомъ твоимъ. И напиши на камняхъ сихъ все слова закона сего очень явственно” (Второз. 27, 5-8). И Iисусъ Навинъ въ точности исполнилъ это зaвещaнie Моисея: по завоеванiи Палестины, онъ “устроилъ жертвенникъ Господу Богу Израилеву на ropе Гевалъ, какъ заповедалъ Моисей, рабъ Господень, сынамъ Израилевымъ, о чемъ написано въ книге закона Моисеева, – жертвенникъ изъ камней цельныхъ, на которые не поднимали железа; и принесли на немъ всесожженiе Богу, и совершили жертвы мирныя. И написалъ Iисусъ тамъ на камняхъ списокъ съ закона Моисеева, который онъ написалъ предъ сынами Израилевыми” (Нав. 8, 30-32). Мы не находимъ въ книгахъ Священнаго Писанiя точнаго указанiя на то, какихъ размеровъ были жертвенники, устроенные Моисеемъ, Iисусомъ Навиномъ, а потомъ Соломономъ и Зоровавелемъ. Ученые изследователи (изъ русскихъ – Олесницкiй, Муретовъ и даже Ждановъ) не высказываютъ по этому предмету решительнаго мненiя. И неудивительно: самъ Iосифъ Флавiй не говоритъ одинаково о размерахъ жертвенника въ современномъ ему Iерусалимскмъ xpaме. Въ одномъ изъ своихъ историческихъ трудовъ [ 7 ] онъ говоритъ такъ: “Предъ храмомъ воздвигнутъ былъ жертвенникъ высотою въ пятнадцать локтей, долготы и широты по пятидесяти. Онъ былъ о четырехъ углахъ, выдавшихся подобно рогамъ, всходъ же на оный, съ полуденной страны несколько крутой, склонялся назадъ. Жертвенникъ построенъ былъ безъ железа, которое къ оному и никогда не прикасалось; онъ окруженъ былъ некими перилами, сделанными изъ прекраснаго камня и взору прiятнаго, которыя высоты имели до единаго локтя и отделяли народъ отъ священниковъ. Въ другомъ тpуде [ 8 ] со словъ некоего, более древняго писаталя Гекатея Авдеритянина, онъ приводитъ следующее описанiе жертвенника въ храме Соломоновомъ: “Тамо (во двopе храма) четвероугольный алтарь изъ нетесанныхъ и белыхъ камней: каждый бокъ его двадцати локтей и двенадцати въ высоту”. Этого мало. На этомъ жертвеннике былъ установленъ еще другой жертвенникъ – жертвенникъ въ болеe тесномъ cмыcле слова – или жертвенный столъ: во дворе скинiи cвиденiя – изъ дерева ситтимъ, обитый медью (Hex. 27, 1), во двopе храма Соломонова – весь медный (2 Паралип. 4, 1); размеръ перваго: въ длину пять локтей, въ ширину также пять локтей и въ вышину – три локтя; размеръ второго: въ длину – двадцать локтей въ ширину – двадцать локтей и въ вышину десять локтей. Если локоть, какъ меpy длины, мы будемъ определять по Iезекiилю, считая локоть въ локоть съ ладонью” (Iезек. 43, 13), т. е. въ три четверти аршина, то ветхозаветный жертвенникъ мы должны представлятъ ceбе целою горою; около семи или восьми сажней высоты (это почти пятиэтажный домъ) и около шестнадцати саженей въ длину и ширину. Понятно, почему на этотъ жертвенникъ священники должны были всходить съ своими жертвенными мясами только по особо устроеннымъ ступенямъ.
Какой же смыслъ могло иметь устроенiе такого громаднаго жертвенника? Почему Господь повелелъ сооружать его только изъ земли, а если изъ камней, – то только естественныхъ, цельныхъ, неотесанныхъ, къ которымъ не должно было касаться ни тесло, ни железо, въ противномъ случае жертвенникъ былъ бы оскверненъ? Это повеленiе было высказано въ такихъ решительныхъ выраженiяхъ, что его не осмелились не исполнить во всей точности ни Моисей. ни Iисусъ Навинъ, ни Соломонъ, ни Зоровавель, ни даже Иродъ. Последнiй, по свидетельству Iосифа Флавiя (О войне iуд. ч. II. стр. 156), обложилъ все стены храма “претолстыми златыми досками”, “крышу украсилъ преострыми златыми спицами, чтобы птицы не садились и не оскверняли”, все переходы укрепилъ множествомъ грандiозныхъ (25 локтей высоты и въ три обхвата въ окружности) белоснежныхъ мраморныхъ колоннъ съ коринфскими орнаментами, – а жертвенникъ все таки oсталcя нетронутымъ, попрежнему сложеннымъ изъ неотесанныхъ камней въ 45 локтей длины, 5 локтей высоты и 6 локтей широты. Чемъ объяснить это? После того, какъ Iоаннъ Креститель, св. апостолы: Iоаннъ Богословъ, Петръ и въ особенности Павелъ указали намъ на ветхозаветныя кровавые жертвы, какъ на прообразъ крестной смерти Спасителя, мы безошибочно можемъ сказать, что ветхозаветный жертвенникъ, грандiозный по своимъ размерамъ, устроенный изъ земли или естественныхъ цельныхъ неотесанныхъ камней, былъ образомъ Голгофы. Не на простомъ жертвеннике, не кровiю тельцовъ и козловъ, а крестною смертiю обетованнаго Искупителя на естественной горе, какъ лобномъ месте, где казнили только большихъ преступниковъ и злодеевъ, должно было совершиться окончательное примиренiе падшаго человечества съ Богомъ.
Достойно серьезнаго вниманiя еще одно обстоятельство. Указывая Моисею, каково должно быть устройство жертвенника въ более тесномъ смысле слова (т. е. жертвеннаго стола), Господь даетъ ему такое повеленiе: “Сделай рога на четырехъ углахъ его, такъ чтобъ роги выходили изъ него, и обложи его медью” (Исx. 27, 2; 38, 2). Объ этихъ рогахъ или “крючьяхъ” (у Флавiя), какъ о чемъ то важномъ, говорятъ все писатели, имевшiе поводъ описыватъ iepycaлимскiй храмъ, не исключая ни Iезекiиля, ни Флавiя. Какой смыслъ имело yстpoeнie этихъ роговъ у жертвенника? Хотя Библiя прямо и не говорить, но мы охотно допускаемъ, что рога жертвенника непосредственно имели практическое значенiе: они могли придерживать дрова, горевшiя на жертвеннике, а можеть быть и куски жертвеннаго мяса. Но нельзя отрицать, что они заключали въ себе и болеe глубокiй, внутреннiй смыслъ, были прообразомъ честнаго и животворящаго креста Христова, какъ символа нашего искупленiя отъ прародительскаго, для насъ лично невольнаго греха. Пo закону, данному Богомъ чрезъ Моисея (срв. Лев. 16. 18; Hex. 29, 12), кровью каждой закланной жертвы священникъ своимъ перстомъ обмазывалъ со всехъ сторонъ рога жертвенника, а потомъ уже всю остальную кровь онъ проливалъ у основанiя жертвенника. Почему же именно каждый разъ жертвенною кровiю были обмазываемы только рога жертвенника, а не самый жертвенникъ или дpугiе кaкiе либо священные предметы? Не есть ли это ясное указанiе на то, что рога жертвенника служили прообразомъ святого креста, обагреннаго за насъ невинною кровiю Богочеловека-Искупителя?
Не менее замечателенъ и другой законъ, данный Богомъ чрезъ Моисея Израильскому народу: каждый невольный убiйца, взбежавшiй на жертвенникъ и ухватившiйся за рогъ жертвенника, спасалъ себя этимъ отъ смерти, которой въ противномъ случае онъ могъ подвергнуться, по закону мести, отъ родныхъ убитаго имъ человека. Какой смыслъ этого закона? Не такъ ли и мы избавляемся отъ вечнаго проклятiя и смерти за нашъ лично невольный прародительскiй грехъ кровью распятаго на голгофскомъ Kpecте Сына Божiя? Не служило ли это выраженiемъ безпредельной преданности человека неизреченному милосердiю Божiю? Что именно въ такомъ, мистическомъ, смысле было понимаемо благочестивыми iудеями приведенное постановленiе ветхозаветнаго законодательства о рогахъ спасенiя, объ этомъ cвидетельствуютъ богодухновенные писатели обоихъ заветовъ. “Тамъ (т. е. въ Церкви Христовой), – говоритъ Богъ устами Давида (Пс. 131, 17), – возрощу рогъ Давиду, поставлю светильникъ Помазаннику Моему”. “Рогъ его (мужа благочестиваго, боящагося Бога и крепко любящаго заповеди Его) вознесется во славе” (Пс.III, 9). “Господь будетъ судить концы земли и дастъ крепость царю Своему, и вознесетъ рогъ помазанника Своего” (I Цар. 2, 10). Захарiя (отецъ Iоанна Крестителя) свидетельствовалъ о наступившемъ Царствiи Божiемъ: “Господь Богъ Израилевъ воздвигъ рогъ спасенiя намъ въ дому Давида, отрока Своего” (Лук. 1, 69). Достойно вниманiя и то, что рога жертвенника обыкновенно назывались “рогами спасенiя” въ переносномъ смысле.
Далее. Ветхозаветныя кровавыя жертвы были возносимы особыми лицами – священниками, главный представитель которыхъ обыкновенно именовался первосвященникомъ. Что первосвященническое служенiе было прообразомъ служенiя oбетованнаго Мессiи, – въ этомъ не можетъ быть никакого сомненiя. Уже Давидъ, предвидя славу обещаннаго Искупителя всего рода человеческаго, взываетъ къ Нему: “Ты – священникъ во векъ по чину Мелхиседекову” (Пс. 109, 4). Апостолъ Павелъ, утверждая, что эти слова, дейcтвитeльнo, относятся только къ Iисусу Христу, говоритъ далее: “Онъ во дни плоти Своей съ сильнымъ воплемъ и со слезами принесъ молитвы и моленiя Могущему спасти Его отъ смерти, и услышанъ былъ за Свое благоговенiе: хотя Онъ и Сынъ, однако страданiями навыкъ послушанiю и совершившись cделaлcя для всехъ послушныхъ Ему виновникомъ спасенiя вечнаго, бывъ нареченъ отъ Бога первосвященникомъ по чину Мелхиседека” (Евр., 5, 6-10). Срв. тоже Евр. 7, 17. Св. Апостолъ Павелъ, этотъ великiй знатокъ ветхозаветныхъ писанiй, ученикъ Гамалiила, фарисей изъ фарисеевъ, въ своемъ посланiи къ евреямъ подробно уясняетъ намъ, что ветхозаветное первосвященническое служенiе было прообразомъ новозаветнаго, вечнаго и непреходящаго священства Iисуса Христа. Этому предмету онъ посвящаетъ всю пятую главу своего посланiя къ евреямъ; но и въ другихъ местахъ онъ часто называетъ Iисуса Христа прямо Первосвященникомъ. Срв. напр. Евр. 2, 17; 4, 14; 5, 5, 10; 6, 20; 7, 26; 8, 1; 9, 11 и др.
После этого отметимъ только кратко те черты, которыя съ несомненностью убеждаютъ насъ, что ветхозаветный первосвященникъ былъ прообразомъ Христа.
У евреевъ въ каждое данное время могъ быть только одинъ действительный первосвященникъ, который, по своему сану и служенiю, былъ вместе съ темъ и личнымъ ходатаемъ предъ Богомъ за весь Израильскiй народъ; Апостолъ Павелъ свидетельствуетъ (1 Тим. 2, 5), что господь нашъ Iисусъ Христосъ есть ходатай или посредникъ между Богомъ и людьми, предавшiй Себя для искупленiя всехъ, но что этотъ Первосвященникъ получилъ служенiе темъ превосходнейшее, чемъ лучшаго Онъ ходатай завета” (Евр. 8, 6; срв. 9, 15; 12, 24). Свою кандидатуру на первосвященническое достоинство могъ выставлять только потомокъ Аарона, принадлежавшiй къ колену Левiя (Исх. 28, 43) что онъ долженъ предварительно доказать своими родословными записями (1 Езд. 2, 62; Неем. 13, 28, 29); евангелисты Матфей и Лука родословными записями убеждаютъ насъ, что Iисусъ Христосъ есть прямой потомокъ Авраама и Давида, отъ cемени которыхъ, по обетованiю Божiю, долженъ былъ родиться Mecciя. Ветхозаветный первосвященникъ не могъ иметь совершенно никакого телеснаго недостатка (Лев. 121, 17-24) и долженъ былъ быть безупречнымъ въ своемъ нравственномъ поведенiи (Лев. 10, 9; 21, 11,12): объ Iиcycе Христе свидетельствуютъ Апостолы: Павелъ – что Онъ былъ такимъ Первосвященникомъ, Который, подобно намъ, искушенъ во всемъ, кроме греха (Евр. 4. 15), что Онъ не былъ служителемъ rpеxa (Гал. 2, 17) и что Онъ rpеxa не ведалъ (2 Кор. 5, 21); Iоанннъ – что въ Немъ rpеxa нетъ (I Iоан. 3, 5); Петръ – что онъ не cделaлъ никакого rpеxa (1 Петр. 2, 22); самъ Iисусъ Христосъ однажды предложилъ вопросъ враждебнымъ Ему iудеямъ: “Кто изъ васъ обличитъ Меня во rpеxе?” (Iоанн. 8, 46) и обличителя не нашлось. Ветхозаветный первосвященникъ могъ быть женатымъ только на целомудренной и непорочной девице: невеcтa Христова – Церковь – девa чистая (2 Коринф. 11, 2), славная, свята и непорочна (Ефес. 5, 7). Ветхозаветному первосвященнику не могло быть менее 25 летъ (Числ. 4, 3); Iисусъ Христосъ, начиная свое служенiе, былъ летъ тридцати (Лук. 3, 23). Предъ посвяшенiемъ кандидатъ на первосвященническое достоинство долженъ былъ провести продолжительное время въ посте и молитве, а всю последнюю ночь бодрствовать: чтобы онъ не могъ заснуть ни на одну минуту, – говоритъ Iосифъ Флавiй, – священники обязаны были развлекать его своими беседами, даже пенiемъ и музыкою. Христосъ предъ принесенiемъ Себя въ жертву Богу всю ночь молился до кроваваго поту въ Гефсиманскомъ саду. Въ самый день посвященiя кандидатъ на первосвященническое достоинство предварительно былъ омываемъ въ такъ называемомъ “медномъ Mopе” (Лев. 8, 6). Iисусъ Христосъ, желая “исполнить всякую правду” (Мф. 3, 15), предъ началомъ Своего общественнаго служенiя принялъ отъ Iоанна крещенiе во Iopдaне. После омовенiя на избраннаго первосвященника возлагали принадлежащiя его сану драгоценныя и великолепныя одежды: хитонъ, стянутый поясомъ, верхнюю ризу, ефодъ, также стянутый дорогимъ поясомъ, наперсникъ съ уримомъ и туммимомъ; на его голову надевaли кидаръ съ полированною золотою дщицею спереди; потомъ на голову его въ изобилiи возливали “елей помазанiя”. После совершенiя установленнаго на этотъ случай жертвоприношенiя, жертвенною кровiю помазывали край его праваго уха, большой палецъ правой руки его и большой палецъ правой ноги его. (“Слушай, делай и поступай по заповедямъ Божiимъ”). Наконецъ, кровiю закланной жертвы окропляли его и его одежды, а въ руку давали ему кусокъ жертвеннаго мяса. После крещенiя во Iopдaне Самъ Богъ засвидетельствовалъ славу Iисуса Христа, какъ Своего возлюбленнаго Сына (Мтф. 3, 17 и парал.), а Свою первую проповедь въ Назарете Христосъ посвятилъ примененiю къ Cебе пророчества Исаiи: “Духъ Господень на Мне, ибо Онъ помазалъ Меня” (Лук. 4, 18). “И все засвидетельствовали Ему это” (ст. 22). Свое первое жертвоприношенiе ветхозаветный первосвященникъ долженъ былъ совершить въ день очищенiя народа отъ rpеховъ не въ своемъ драгоценномъ и роскошномъ облаченiи, а въ самыхъ простыхъ одеждахъ, которыя по своей стоимости были не дороже одежды раба: въ льняномъ хитоне, стянутомъ льнянымъ поясомъ, и въ льняномъ кидаре. Кровь закланной жертвы, собранную въ одинъ сосудъ, онъ вносилъ во Святое Святыхъ и проливалъ подъ ковчегомъ; затемъ облачался во все свои торжественныя одежды, всходилъ на крыло храма, окроплялъ оттуда стоявшiй внизу народъ святою водою и благословлялъ его своими руками. По ученiю апостола Павла (Филип. 2, 6-10) и Господь нашъ Iисусъ Христосъ совершилъ дело нашего спасенiя, принявъ образъ раба и уничиживъ Себя Самого, почему Богъ и превознесъ Его, давъ Ему имя выше всякаго имени, дабы предъ именемъ Iисуса преклонилось всякое колено небесныхъ, земныхъ и преисподнихъ: возсевъ одесную Бога, Онъ излилъ на насъ обильно благодатные дары Духа Святаго (Тит.3, 6).
Впрочемъ, признавая прообразовательное значенiе за всеми указанными чертами первосвященническаго служенiя въ ветхомъ завете, апостолъ Павелъ ясно однако же указываетъ намъ и преимущество первосвященническаго служенiя Iисуса Христа уже въ томъ, что Онъ “не имеетъ нужды ежедневно, какъ те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потомъ за грехи народа, ибо Онъ, совершилъ это однажды, принесши въ жертву Себя Самого. Онъ возселъ одесную престола величiя на небесахъ и есть Священнодействователь святилища и скинiи истинной, которую воздвигъ Господь, а не человекъ (Евр. 7, 28; 8, 1, 2).
Теперь обратимся къ постановленiямъ ветхозаветнаго закона относительно самыхъ жертвоприношенiй. Преобразовательныя черты ветхозаветныхъ жертвоприношенiй настолько ясны сами по себе, что мы считаемъ даже излишнимъ долго останавливаться на ихъ подробномъ разъясненiи. Мы будемъ кратки. Мало этого. Ветхозаветныя кровавыя жертвоприношенiя делятся на несколько видовъ; а потому и постановленiя относительно ихъ довольно многочисленны и разнообразны. Мы не ставимъ своею целiю подробный обзоръ всехъ ихъ. Это – задача очень широкая, требующая спецiальнаго изследованiя. Мы остановимъ вниманiе читателя лишь на техъ постановленiяхъ, которыя одинаково относятся кo всемъ видамъ ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй.
1) Въ жертву Богу были приносимы не всякiя животныя вообще, а только тельцы, ягнята и козлы.
2) Хотя и существовалъ, въ виде исключенiя, одинъ видъ жертвы, когда закалали и сожигали телицу и козу (Лев. гл. 3), вообще же для принесенiя въ жертву предназначались только животныя мужскаго пола. “И воззвалъ Господь къ Моисею и сказалъ... Если жертва есть всесожженiя изъ крупнаго скота, пусть приносятъ ее мужскаго пола (Лев. 1, 1, 8). “Чтобы прiобресть благоволенiе отъ Бога, жертва должна быть мужскаго пола” (Лев. 22, 19).
3) Животное, предназначенное для жертвоприношенiя, не должно было иметь никакого порока (Лев. 1, 3; 3, 1; 22, 19). “Никакого животнаго, на которомъ есть порокъ, не приносите Господу, ибо это не прiобрететъ вамъ благоволенiя. Жертва должна быть безъ порока, чтобы быть угодною Богу: никакого порока не должно быть на ней. Животнаго слепого, или поврежденнаго, или уродливаго, или больного, или коростоваго, или паршиваго, такихъ не приносите Господу и въ жертву не давайте ихъ на жертвенннкъ Господень. Тельца и агнца съ членами несоразмерно длинными или короткими, въ жертву усердiя принести можешь, а если по обету, то это не угодно будетъ Богу. Животнаго у котораго ятра раздавлены, разбиты, оторваны или вырезаны, не приносите Господу. И изъ рукъ иноземцевъ не приносите всехъ таковыхъ въ даръ Богу; не прiобретутъ они вамъ благоволенiя” (Лев. 22, 19-25). Когда въ эпоху упадка религiозной веры и благочестiя евреи не соблюдали этихъ требованiй, Богъ неоднократно обличалъ ихъ за это чрезъ Своихъ пророковъ. Такъ, напр., говоритъ Господь устами Малахiи (1, 8. 13; 14): “Когда приносите въ жертву слепое, не худо ли это? Или когда приносите хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю: будетъ ли онъ доволенъ тобою и благосклонно ли приметъ тебя? Приносите краденое, хромое и больное: могу ли съ благословенiемъ принимать изъ рукъ вашихъ? Проклятъ лживый, y котораго въ стаде есть неиспорченный самецъ, и онъ далъ обетъ, а приноситъ въ жертву Господу поврежденное”.
4) Предназначенное для принесенiя въ жертву животное нужно было “поставить предъ Господомъ”. Поставить предъ Господомъ – это значило привести животное къ дверямъ скинiи собранiя (Лев. 1, 3). Когда въ Iерусалиме былъ построенъ храмъ, жертвенное животное, съ пенiемъ установленныхъ псалмовъ, вели во дворъ храма по многочисленнымъ ступенямъ различныхъ переходовъ. Если въ это время оно издавало какой либо звукъ, его признавали неугоднымъ Богу и въ жертву не приносили.
5) Животное, приведенное во дворъ скинiи или Iepycaлимскаго храма, встречалъ священникъ (иногда и самъ первосвященникъ) и, возложивъ на его голову свою руку (Лев. 1, 4), читалъ положенныя молитвы объ очищенiи греховъ израильтянъ, пожелавшихъ принести животное въ жертву
6) По прочтенiи этихъ молитвъ, священникъ бралъ въ правую руку свою большой отточенный жертвенный ножъ и моментально умерщвлялъ имъ животное. Если въ этотъ моментъ животное издавало какой либо звукъ, жертву признавали неугодною Богу и никакихъ дальнейшихъ действiй не совершали.
7) Кровь закланнаго животнаго, признаннаго угоднымъ Богу, собирали въ особый медный сосудъ – и священникъ прежде всего обмазывалъ ею со всехъ сторонъ рога жертвенника, затемъ окроплялъ самый жертвенникъ, большимъ пальцемъ правой руки семь разъ бросалъ ее на чудную и весьма ценную завесу храма, а кровь оставшуюся въ cocуде выливалъ у подножiя жертвенника.
8) Отрезавъ затемъ голову у закланнаго животнаго, священникъ крестообразно разрезывалъ трупъ его на четыре части. Одну часть (левоe плечо съ сердцемъ) онъ бралъ въ правую руку и, поднявъ ее вверхъ, восходилъ по ступенямъ на жертвенникъ, где уже пылалъ костеръ сухихъ дровъ; тамъ, “потрясая предъ Господомъ” жертвеннымъ мясомъ, т. е. показывая его крестообразно на вcе четыре стороны, онъ бросалъ его въ огонь со словами: “святая святымъ”, ибо это была “великая святыня у Господа”. Другая часть жертвеннаго животнаго (правое плечо и часть груди) была отдаваема въ пищу только священникамъ; остальныя же две части богомольцамъ, которые должны были есть ихъ, какъ святыню, съ величайшимъ благоговенiемъ.
9) Особенно важное значенiе Божественное Откровенiе приписиваетъ жертвоприношенiю, которое одинъ разъ въ годъ, въ день очищенiя, совершалъ непременно самъ первосвященникъ. Этою жертвою онъ очищалъ отъ греховъ себя, домъ свой и все общество (Лев. 16, 1, 11, 17). Въ жертву были приносимы козелъ и телецъ, кровь которыхъ первосвященникъ проливалъ уже не предъ жертвенникомъ, какъ обыкновенно, а предъ самымъ ковчегомъ завета во святомъ святыхъ, после предварительнаго исповеданiя надъ жертвенными животными греховъ всего народа.
Имея въ виду именно это жертвоприношенiе, апостолъ Павелъ говоритъ: “Христосъ, Первосвященникъ будущихъ благъ, не съ кровiю козловъ и тельцовъ, но съ Своею Кровiю однажды вошелъ во святилище и прiобрелъ вечное искупленiе” (Евр. 9, 11, 12; срв. 7, 24 – 28; 8, 1 – 3, 6; 10, I – 14).
10) Какъ особенность этого жертвоприношенiя или этой “жертвы за грехи всего народа”, нужно отмеить то, что, по повеленiю Божiю, хотя кровь козла и тельца была проливаема во святомъ святыхъ предъ ковчегомъ завета, но самые трупы ихъ были сожигаемы не на жертвеннике, а непременно вне стана, впоследствiи даже за стенами Iерусалима. “А тельца за грехи и козла за грехъ, которыхъ кровь внесена была для очищенiя святилища, – говоритъ Господь (Лев. 16, 27), – пусть вынесутъ вонъ изъ стана и сожгутъ на огне кожи ихъ, и мясо ихъ, и нечистоту ихъ”. Имея въ виду это постановленiе ветхозаветнаго закона, апостолъ Павелъ такъ изъясняетъ его мессiански-прообразовательное значенiе. “Такъ какъ тела животныхъ, которыхъ кровь, для очищенiя греха, вносится первосвященникомъ во святилище, сжигаются вне стана, – то и Iисусъ, дабы освятить людей Кровiю Своею, пострадалъ вне вратъ” (Евр. 13, 11, 12).
Что ветхозаветные евреи понямали прообразовательное мecciанское значенiе своихъ кровавыхъ жертвоприношенiй, – въ этомъ сомневаться невозможно. Изображая страждущаго Мессiю, пророкъ Исаiя (53, 7) заимствуетъ для этого черты именно изъ ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй: “Онъ истязуемъ былъ, но страдалъ добровольно и не открывалъ устъ Своихъ; какъ овца веденъ былъ Онъ на закланie, и какъ агнецъ предъ стригущимъ его безгласенъ, такъ Онъ не отверзалъ устъ Своихъ”. Конечно, такимъ языкомъ Исаiя не могъ бы говорить, если бы его читатели-евреи не имели понятiя о прообразовательно-мессiанскомъ значенiи своихъ кровавыхъ жертвоприношенiй. Отъ всехъ приносившихъ кровавыя жертвы Господь решительно требовалъ смиренiя, сокрушенiя о грехахъ и веры въ будущее искупленiе (срв. Лев. 16, 29, 31; Ис. 50, 19).
Легкомысленно думаютъ многiе рацiоналисты (Фонъ-деръ-Альмъ, Ренанъ и др.), будто бы сущность кровавыхъ жертвоприношенiй состояла только въ умерщвленiи и сожженiи жертвеннаго животнаго. Кровавыя жертвоприношенiя сами по себе, безъ соответствующаго внутренняго настроенiя молящихся, безъ сокрушенiя о грехахъ и безъ веры въ обетованаго Искупителя, совершенно не имели никакого значенiя: они не только не были угодны Богу, по даже были противны Ему. Давидъ говоритъ: “Жертва Богу духъ сокрушенный” (Пс. 50, 19). Соломонъ учитъ: “Жертва нечестивыхъ – мерзость предъ Господомъ” (Причт. 15, 8), “особенно когда приносятъ ее съ лукавствомъ” (21, 27). Чрезъ пророка Исаiю (66, 3) Самъ Богъ говоритъ: “Беззаконникъ, закалающiй вола, – тоже, что убивающiй человека: приносящiй агнца въ жертву – то же, что удушающiй пса”. “Къ чему Мне множество жертвъ вашихъ, говоритъ Господь. Я пресыщенъ всесожженiями овновъ и тукомъ откормленнаго скота, крови тельцовъ, и агнцевъ, и козловъ не хочу” (Ис. 4, 11). Чрезъ пророка Iеремiю (6, 20) говоритъ Богъ евреямъ, не слушавшимъ его словъ и отвергшимъ законъ Его: Всесожженiя ваши неугодны и жертвы ваши непрiятны Мне”. То же самое можно читать у Амоса (5, 21,22), у Михея (6, 7) и у Сираха (34, 19).
Наконецъ, прообразовательное мессiанское значенiе ветхозаветныхъ кровавыхъ жертвоприношенiи весьма ясно и убедительно зaсвидетeльствовано исторiею всего человечества. Слово распятаго на Kpecте Искупителя: “совершишася” (Iоан. 19, 30) возвестило всему мiру, что ветхозаветные прообразы уже утратили свое непосредственное значенiе. На Голгофе принесена Вечная Жертва примиренiя, и все кровавыя жертвоприношенiя до-христiанскаго мipa стали излишними и ненужными. Безъ всякихъ энергичныхъ внешнихъ меръ и воздействiй люди почему то сами перестали веровать, какъ веровали раньше въ теченiе пяти тысячъ летъ, что кровавыя жертвы угодны Богу. Ихъ перестали приносить не только евреи, но и язычники, еще не слышавшiе благовествованiя о Христе.
Христiанская Церковь скоро установила свое совершенно определенное отношенiе къ ветхозаветному обрядовому закону и къ его кровавымъ жертвоприношенiямъ. Уже въ первое десятилетiе после Вознесенiя Господа нашего Iисуса Христа на небо, когда въ Церковь Христову стали вступать, въ качестве ея действительныхъ членовъ, и язычники, некоторые христiане изъ iудеевъ, и въ частности принадлежавшiе раньше къ фарисейской секте (Деян. 15, 5), потребовали соблюденiя закона Моисеева и въ христiанстве, такъ какъ, по ихъ мненiю, христiанство существуетъ будто бы только ради iудейства, какъ его дальнейшее раскрытiе: не будь-де iудейства, не было бы и христiанства. Съ другой точки зренiя смотрели на этотъ вопросъ христiане изъ язычниковъ: по ихъ пониманiю, наоборотъ – iудейство существовало ради христiанства, какъ приготовленiе къ нему, а потому, съ учрежденiемъ Церкви Христовой, оно утратило свое значенiе, стало излишнимъ и ненужнымъ. Возникшiе по этому вопросу споры произвели въ Церкви соблазнъ, для устраненiя котораго Апостолы, по заповеди Спасителя, созвали соборъ въ Iерусалиме. На этомъ то соборе и было постановлено, что для Церкви Христовой обрядовый законъ Моисея, съ его постановленiями объ обрезанiи и жертвахъ, уже не имеетъ более значенiя и потому ни для кого изъ христiанъ необязателенъ. Въ полнoмъ согласiи съ такимъ постановленiемъ Iерусалимскаго собора учили и Апостолы какъ устно, такъ и въ своихъ посланiяхъ. Богодухновенный Апостолъ Павелъ, редкiй знатокъ ветхозаветнаго закона и писанiй, бывшiй ученикъ знаменитаго раввина Гамалiила, “обрезанный въ восьмой день, изъ рода Израилева, колена Венiаминова, еврей отъ евреевъ, по ученiю фарисей” (Филип. 3, 5), училъ, что “конецъ закона – Христосъ” (Рим. 10, 4), что “обрезанiе то, которое въ сердце, по духу, а не по букве” (Рим. 2, 29), что христiане для закона умерли (Рим. 7, 4, 6), что Богъ благоугождается только жертвами духовными (Евр. 13, 16). И Апостолъ Петръ писалъ христiанамъ: “Сами какъ живые камни, устрояйте изъ себя домъ духовный, священство святое, чтобы приносить духовныя жертвы, благопрiятныя Богу, Iисусомъ Христомъ” (1 Петр. 25). Церковь Христова съ этого времени уже не знаетъ более кровавыхъ жертвоприношенiй; у нея есть только одна безкровная жертва, установленная не Моисеемъ, а Христомъ...
Въ странное отношенiе къ ветхозаветному закону Моисея поставило себя iудейство после разрушенiя Iерусалима. Обрядъ обрезанiя оно сохранило, признало и ныне признаетъ его обязательнымъ для каждаго iудея мужескаго пола; но постановленiя Моисея о кровавыхъ жертвоприношенiяхъ перестало соблюдать, не отвергнувъ ихъ никакимъ формальнымъ актомъ. Какъ понять это? Спросите евреевъ: почему они уже не приносятъ кровавыхъ жертвъ Богу? Не считать ихъ культомъ, имеющимъ Божественное происхожденiе и единственнымъ средствомъ примиренiя грешника съ Богомъ, – они не могутъ, не отрекаясь отъ самихъ себя и отъ всей своей исторiи. По всей вероятности, они укажутъ вамъ на то, что въ настоящее время у нихъ нетъ храма. Но если они могутъ строить грандiозныя синагоги, превосходящiя своимъ размеромъ и стоимостью (напр. въ Петербурге, Одессе, Харькове или Варшаве) самый храмъ Соломона, то ничто не мешаетъ имъ построить и такое зданiе, которое они могли бы назвать храмомъ! Имъ нуженъ для кровавыхъ жертвоприношенiй храмъ непремено въ Iерусалиме? Теперь они не встретятъ препятствiй и въ этомъ. Но когда и отъ кого они получили право не исполнять повеленiй своего Iеговы? На этотъ вопросъ они, конечно, съумели бы отвеить, но – не ответятъ, подобно тому, какъ ихъ предки – Iерусалимскiе первосвященники и старейшины – первыми узнали о воскресенiи Iисуса Христа изъ мертвыхъ, однако же не только старались всячески скрывать истину, но и противопоставили ей наглую ложь.
После сказаннаго мысль неотвязчиво останавливается на вопросе: не заменены ли у евреевъ кровавыя жертвоприношенiя такъ называемыми “ритуальными убiйствами”? Но на этотъ вопросъ нельзя ответить ни утвердительно, ни отрицательно, не установивши предварительно самаго факта существованiя у евреевъ такого рода злодействъ.
Литература по этому предмету очень обширна. Изследованiями о ритуальныхъ убiйствахъ переполнены книжные рынки какъ въ Россiи, такъ и за-границей. Ихъ насчитываетъ свыше 330 даже Кузьминъ, вовсе не претендующiй на полноту своихъ сведенiй. Къ сожаленiю, эти “изследованiя” явно тенденцiозны, необъективны и небезпристрастны. Они выпущены въ светъ или евреями, во что-бы то ни стало старающимися скрыть истину, или “писателями”, состоящими на еврейскихъ хлебахъ. Ихъ достоинство таково же, какъ достоинство напр. отчетовъ по делу Бейлиса, помещенныхъ въ “Речи”, “Биржевыхъ ведомостяхъ”, “Современномъ Слове”, “Дне” и т. п. Если вы съ доверiемъ следили за деломъ Бейлиса по этимъ отчетамъ, то вы, конечно, имеете о немъ совершенно неверное представленiе. Ведь даже председатель суда вынужденъ былъ открыто и оффицiально заявить, что въ нихъ извращены свидетельскiя показанiя, и дело умышленно представлено въ искаженномъ виде. Судите после этого, какiя сведенiя и мы можемъ получить о фактахъ прошедшаго времени!..
Можно было бы предполагать, что намъ скажутъ правду те раввины и вообще интеллигентные евреи, которые перешли въ христiанство. Но и здесь нужно быть очень осторожнымъ и осмотрительнымъ. Не следуетъ забывать, что принятiе христiанства у евреевъ часто бываетъ только тактическимъ маневромъ въ борьбе съ христiанствомъ. Не говоримъ о техъ лицахъ, которыя переменили свою веру не по убежденiю, а по житейскому разсчету, ради своихъ личныхъ выгодъ. Ведь талмудъ (Iоре деа 157, 2) дозволяетъ еврею прикинуться христiаниномъ, или – что тоже – только выдавать себя за христiанина, если того требуютъ интересы еврейства. Дaжe Хвольсонъ, заслуженный ординарный профессоръ еврейскаго языка и библейской археологiи при С.-Петербургской духовной академiи, какъ показалъ Н. И. Костомаровъ, не могъ оставаться объективнымъ ученымъ въ своей брошюре: “Употребляютъ ли евреи христiанскую кровь?” А его явно враждебное отношенiе къ христiанскому духовенству, которое будто бы, ради своихъ матерiальныхъ выгодъ, поддерживаетъ все “сплетни” о евреяхъ, убеждаетъ насъ въ томъ, что, въ действительности, онъ и не переставалъ быть евреемъ.
Кроме того, каждому еврею, принявшему христiанство, каждому “отступнику” или “изменнику”, а темъ более тому, который решился бы раскрыть еврейскiя тайны, талмудъ грозитъ смертiю. Абода зара, 26 в. гласитъ: “Еретиковъ, изменниковъ и отступниковъ сталкивать въ колодезь, но не вытаскивать оттуда”. Относительно разоблачителей еврейскихъ тайнъ, которыхъ талмудъ обыкновенно называетъ доносчиками, Хошенъ гаммишпатъ (388,10) делаетъ такое распоряженiе: “Дозволительно убить даже и въ нынешiя времена доносчика, где бы онъ ни находился. Можешь убить его, если онъ еще и не успелъ сделать доноса. Объявляя о своемъ намеренiи предать кого нибудь на верную смерть, доносчикъ самъ произносить себе смертный приговоръ. Однако лучше сперва попробовать отговорить его, упросить его не делать доноса; но если онъ будетъ нахально настаивать, говоря: “нетъ, я донесу”, – онъ подлежитъ смерти, и большая заслуга того, кто первый убьетъ его”. Гхага: “Если некогда уговаривать его, то и не надо делать этого”. Впрочемъ, некоторые (еврейскiе авторитеты) утверждаютъ, что изменника нужно убивать только въ томъ случае, если не предвидится возможности отделаться отъ него, напр. изувеченiемъ. Если есть возможность устранить его такимъ, напр., oбpaзoмъ: вырвать языкъ, выколоть глаза, тогда незачемъ лишать его жизни: онъ не хуже другихъ гонителей нашихъ”. Согласитесь, что при такихъ условiяхъ немного найдется лицъ. которыя будутъ иметь мужество раскрывать еврейскiя тайны [ 9 ].
Далеe. Литература по вопросу о ритуальныхъ yбiйствахъ бедна еще и потому серьезными и научно-безпристрастными изследованiями, что евреи всячески стараются истребить книги этого рода или, по крайней мере, не допустить ихъ въ обращенiе среди широкой публики. Вотъ несколько примеровъ, доказывающихъ сказанное нами. Bъ 1700 году во Франкфурте на Майне было напечатано очень интересное и въ научномъ отношенiи весьма ценное сочиненie профессора восточныхъ языковъ въ Гейдельбергскомъ университете I. А. Эйзенменгера “Entecktes Judenthum”. И что же? – Евреи добились того, что, по повеленiю императора, книга эта была уничтожена, и общество долго не знало даже о самомъ существованiи ея. А сколько такихъ случаевъ было у нась!.. Интересный фактъ cooбщилъ въ 1870 году корреспондентъ “С.-Петербургскихъ Ведомостей” (№ 286) въ статье “Евреи въ Одессе”. Въ 1869 году въ Вильне было напечатано серьезное сочиненiе – “Книга Кагала”, написанное бывшимъ раввиномъ Яковомъ Брафманомъ. Когда эта книга появилась въ Одессе, въ книжномъ магазине Белаго, все экземпляры ея сразу были скуплены и уничтожены однимъ бoгaтымъ евреемъ – съ явною целью не допустить ея обращенiя въ публике. И, действительно, вы не найдете теперь этой книги нигде, не достанете ее ни за какiя деньги. На ея появленiе на светъ Божiй и кратковременное существованiе нетъ даже намека и въ “Систематическомъ указателе литературы о евреяхъ на русскомъ языке со времени введенiя гражданскаго шрифта (1708 г.) по декабрь 1899 года”. Книга какъ въ воду канула... Но, зато вы въ изобилiи найдете въ вашихъ книжныхъ магазинахъ сочиненiя Хвольсона, Шигарина, Голицына, Элленбергера, Бершадскаго, Алексеева, Дубнова, Рывкина, Гессена, Гурвича, Бараца, Яблонскаго, Линина, Левинзона и многаго множества другихъ лицъ. Еще одинъ примеръ. Въ 1844 г., по пpикaзaнiю министра внутреннихъ делъ Перовскаго, нашъ известный филологъ и выше всякаго подозренiя стоявшiй ученый В. И. Даль написалъ небольшую по объему (всего только въ 153 стр.), на весьма важную по содержанiю брошюру – “Розысканiе о убiенiи евреями христiанскихъ младенцевъ и употребленiи крови ихъ”. Сочиненiе это имеетъ для науки и русскаго общества весьма важное значенiе уже потому, что оно было составлено по редкимъ документамъ, хранившимся тогда въ нашемъ министерстве внутреннихъ делъ, но въ 1862 году, къ сожаленiю, истребленнымъ большимъ пожаромъ. Чтобъ поменьше pyccкie люди знали еврейскiя тайны, эта брошюра Даля была напечатана, по распоряженiю министра, всего только въ 10-ти экземплярахъ. Къ 1869 году сохранился у Даля одинъ экземпляръ этой брошюры. Издатель “Русскаго Архива” П. И. Бартеневъ, съ согласiя Даля, решилъ вновь напечатать его изследованiе. Съ этою целью онъ отдалъ его брошюру въ типографiю Мамонтова въ Москве. И что же? Еврей, служившiй въ типографiи наборщикомъ, ночью выбилъ въ помещенiи типографiи стекло, влезъ чрезъ него туда, разсыпалъ весь уже набранный шрифтъ, а изъ брошюры вырвалъ самую важную часть ея, именно стр. 73-82, и скрылся изъ Москвы. Полицiя, по обыкновенiю, виновника найти немогла...
Даже пользованiе источниками еврейской догматики, этики и ритуала еще не даетъ изследователю надежнаго и достаточнаго матерiала для научнаго разрешенiя интересующаго насъ вопроса. Изъ желанiя скрыть истину и не дать возможности “гоямъ” и “акумамъ” составить правильное представленiе о внутренней жизни еврейства, раввины въ теченiе тысячелетiя извращали текстъ самаго талмуда: наиболее важныя места въ немъ, напр., о догмате крови, они или затемняли двусмысленными выраженiями, или извращали противоречивыми вставками, или же совершенно опускали [ 10 ]. Многiя еврейскiя книги, въ которыхъ прямо и откровенно было сказано о способе добыванiя христiанской крови и ея употребленiи, или изъяты изъ общаго пользованiя, или уничтожены совсемъ. Такъ, напр. “книги Хохмесъ Ныстеръ”, все содержанiе которой состоитъ въ раскрытiи догмата крови и въ указанiи способовъ истребленiя христiанъ, теперь нельзя достать ни за какiя деньги, такъ какъ ее имеютъ только раввины, да и то не все, а рядовые евреи едва-ли знаютъ и о самомъ существованiи ея... Ее даже перестали печатать, а только списываютъ.. Книгу “Макiесъ”, въ 71 главе которой прямо сказано: “всякаго утверждающаго, что Мессiя уже пришелъ, должно убить”, также трудно найти. А такихъ книгъ, содержимыхъ въ большой тайне, существуетъ до 50-ти [ 11 ].
Отсутствiе ученыхъ изследованiй по интересующему насъ вопросу объясняется еще и темъ. что прежнее правительство наше мало оказывало содействiя раскрытiю истины о ритуальныхъ убiйствахъ. Даже следуетъ сказать больше: иногда, по различными соображенiямъ политическаго характера и другимъ, трудно определимымъ побужденiямъ, оно намеренно затрудняло такое раскрытiе. Приведу одинъ примеръ. Въ 1816 году, въ царствованiе гуманнейшаго и въ делахъ религiозной совести либеральнейшаго Императора Александра I-го, въ Гpoдне, на Пасху, найдена была умерщвленною крестьянская девочкa Адамoвичева. Все тело ея было исколото и обезкровлено. Никто не сомневался въ томъ, что совершено было не простое убiйство, а мучительство, изуверство, зверское издевательство. Объяснить его нельзя было ни местью враговъ, ни корыстью грабителей. Естественно, подозренiе пало на евреевъ. Перепуганные евреи немедленно отправили въ Петербургъ депутацiю с жалобой на столь обидное для нихъ подозренiе, которое они объяснили ненавистью къ нимъ поляковъ за ихъ безпредельную преданность Pocciи и Русскому Царю. Правительство наше поверило евреямъ, не скупившимся ни на клятвы, ни на уверенiя, – и, вотъ, состоялось высочайшее повеленiе отъ 28 февраля, обнародованное во всеобщее сведенiе 6-го марта 1817 года, – чтобы евреи не были обвиняемы въ умерщвленiи христiанскихъ детей по одному предразсудку, будто оне имеютъ нужду въ христiанской крови. Гродненскому Губернатору было сделано высочайшее замечанiе за возбужденiе следствiя по этому делу, а дело велено прекратить. Такъ прошло 17 летъ. Въ царствованiе Императора Николая Павловича возникло Велижское делo oбъ умерщвленiи евреями солдатскаго сына Емельянова, имевшаго отъ роду 21/2 года. Три женщины, принимавшiя участiе въ этомъ злoдеянiи, откровенно сознались во всемъ. Мученичество ребенка было произведено въ синагоге; кровь, разлитая по бутылкамъ, была забрана евреями, и разослана ихъ eдинoвеpцaмъ по различнымъ городамъ; намоченное кровью полотно, въ количестве двухъ аршинъ, было разрезано по кусочкамъ, часть которыхъ была взята евреями для леченiя глазъ новорожденныхъ еврейскихъ детей и роженицъ, а часть сожжена и пепелъ былъ употребленъ въ тесто мацы. Сомненiя въ ритуальномъ характере этого убiйства не было. Виновные были осуждены. Несмотря однако же на сознанiе подсудимыхъ, на все явныя улики и категорическое заключенiе генералъ-губернатора, что убiенiе ребенка Емельянова принадлежитъ несомненно къ числу ритуальныхъ убiйствъ, гражданскiй департаментъ правительствующаго сената решилъ прекратить это дело будто-бы по недостатку доказательства, причемъ принялъ на себя нелегкiй трудъ и неблагодарную задачу “историческими фактами” и “судебными справками”, равно какъ и теоретическими доводами доказывать, что самая мысль о ритуальныхъ убiйствахъ есть “предубежденiе, недостойное нашего времени”, а въ заключенiе постановилъ: “дабы положить сему конецъ и отвратить возрожденiе делъ, пoдoбныxъ Вeлижcкoму производству, подтвердить повсеместно объ исполненiи во всей силе Высочайшаго повеленiя, объявленнаго въ 1817 году бывшими министрами духовныхъ делъ и народнаго просвещенiя”. – Изъ сената дело перешло въ Государственный Советъ. Государственный Советъ вполне согласился съ сенатомъ, что мрачное и чуждое понятiямъ нашего века предубежденiе (о возможности умерщвленiя евреями христiанскихъ детeй для ихъ религiозныхъ обрядовъ), не бывъ ни доказано дocтoвеpными событiями, ни подтверждено когда либо судебно въ строгомъ юридическомъ смысле, могло возыметь начало свое отъ суеверныхъ преданiй и укорениться потомъ – отчего бы, вы думаете, скажетъ русскiй Государственный Советъ – отъ той ненависти, которую питаютъ христiане къ целому “еврейскому племени”!... Не знаемъ, въ какихъ “достоверныхъ событiяхъ” и въ какихъ “судебныхъ pешeнiяxъ” Государственный Советъ нашелъ доказательства и подтвержденie христiанской ненависти къ целому еврейскому племени. Но Велижское дело онъ посчиталъ за наилучшее прекратить совсемъ а на утвержденiе Государю поднесъ следующее мненiе свое: “Дабы случающiяся иногда въ западпыхъ губернiяхъ похищенiя христiанскихъ детей не могли, укрепляя въ народе cie пагубное пpeдубеждeнie (противъ евреевъ), возбуждать новыя преcледoвaнiя, совращающiя только ходъ изысканiй съ прямого ихъ пути, признать неизлишнимъ возобновить силу Высочайшаго пoвeленiя 1817 года особымъ отъ имени Его Величества подтвержденiемъ”. Иначе взглянулъ на дело великiй и мудрый Государь Императоръ Николай Павловичъ. На мненiи Государственнаго Совета Онъ собственноручно начерталъ следующую знаменитейшую резолюцiю: “Разделяя мненiе Гос. Совета, что въ деле семь, по неясности законныхъ доводовъ, другого решенiя последовать не можетъ, какъ то, которое въ утвержденномъ мной мненiи изложено; считаю однако нужнымъ прибавить, что внутренняго убежденiя, чтобъ убiйство Евреями произведено не было, не имею и иметь не могу. Неоднократные примеры подобныхъ умерщвленiй съ теми же признаками, но всегда непонятными по недостатку законами требуемыхъ доказательствъ, и даже ныне производимое весьма странное дело въ Житомiре доказываетъ, по моему мненiю, что между Евреевъ существуютъ, вероятно, изуверы или раскольники, которые христiанскую кровь считаютъ нужною для своихъ обрядовъ. Сiе темъ более возможнымъ казаться можетъ, что, къ несчастью, и среди насъ, христiанъ, существуютъ иногда такiя секты, которыя не менее ужасны и непонятны, напр., соживальщики и самоубiйцы, которыхъ неслыханный примеръ былъ уже при мне въ Саратовской губернiи. Словомъ, не думаю отнюдь, чтобы обычай сей могъ быть общимъ Евреямъ, не отвергаю однако, чтобы среди ихъ не могли быть столь же ужасные изуверы, какъ и между насъ, христiанъ”.
Такое разумное, безпристрастное, спокойное и глубоко обдуманное заключенiе, какое сделалъ Императоръ Николай I, можетъ вывести еще разве только истинно ученый изследователь после продолжительнаго и всесторонняго изученiя вопроса. Къ coжaленiю, мудрый урокъ великаго Императора прошелъ безследно для нашего высшаго правительства. Въ 1860 г., уже въ царствованiе Императора Александра II-го на разсмотренiе Государственнаго Совета поступило известное Саратовское дело. Было доказано съ несомненностью, что евреи умертвили двухъ христiанскихъ мальчиковъ ?еофана Шерстобитова (10 л.) и Михаила Маслова (11 л.). Самъ Государственный Советъ обратилъ при этомъ свое вниманiе на то, что “трупы ихъ найдены съ явными признаками нанесенныхъ при жизни Маслову ранъ и обоимъ мальчикамъ истязанiй и, что весьма замечательно, съ явными же признаками обрезанiя у нихъ крайней плоти, составляющаго, какъ известно, одинъ изъ существенныхъ обрядовъ iудейскаго вероисповеданiя”. Несмотря однако же на это, Государственный Советъ и въ настоящемъ деле отвергъ мысль о ритуальнocти убiйства, какъ предразсудокъ, недостойный нашего просвещеннаго времени. Удивительная твердость убежденiй и непонятная небрежность отношенiя къ столь серьезному делу!..
И такъ, после сказаннаго легко понять, отчего такъ скудны мы сведенiями о внутренней жизни евреевъ и отчего мы бедны серьезными и безпристрастными изследованiями по вопросу о ритуальныхъ убiйствахъ. Впрочемъ, скудность нашихъ сведенiй еще не настолько велика, чтобы, подобно экспертамъ по делу Бейлиса, профессорамъ нашихъ духовныхъ академiй Глаголеву и Троицкому, мы могли сказать, что мы ничего не знаемъ и ничего не ведаемъ; мы всетаки еще располагаемъ достаточнымъ матерiаломъ для того, чтобы дать определенный ответъ на вопросъ: прибегаютъ ли, дейcтвитeльнo, евреи къ убiйcтвaмъ христiанъ, съ целiю добытiя крови для ея употребленiя въ своихъ религiозныхъ обрядахъ и находятся ли эти убiйства въ связи съ ихъ религiею?
На одного изъ экспертовъ по делу Бейлиса, ксендза Пранайтиса, злостно нападаютъ все юдофилы нашихъ “левыхъ” газетъ. Его не только легкомысленно поносятъ, не просто оплевываютъ... Даже проф. Петражицкiй унизился до такой степени, что могъ только презрительно отозваться о Пранайтисе: “какой-то науке (?) неизвестный и въ ней некомпетентный литовскiй ксендзъ Пранайтисъ, выступающiй въ темъ более сомнительной роли, что онъ объявляетъ оппозицiю и войну (?!) не только науке (?!), но и авторитету католической церкви (!...)” и т. д. Что заставило Петражицкаго такъ отозваться о Пранайтисе? Heвежecтвo и легкомыслiе или злость и ненависть, толкнувшiя его сделать даже нечто вроде доноса по начальству?.. Если бы онъ былъ хотя немного сведущъ въ томъ деле, о которомъ взялся разсуждать, онъ заговорилъ бы о Пpaнайтисе инымъ языкомъ; если бы онъ не былъ ослепленъ юдофильствомъ, онъ самъ бы устыдился своего легкомыслiя и невежества. Пранайтисъ не литовскiй ксендзъ, а кураторъ всего Туркестанскаго края; онъ имеетъ ученую степень магистра богословiя и былъ профессоромъ еврейскаго языка и еврейской археологiи въ Императорской римско-католической академiи въ Петербурге, когда Петражицкiй, веpoятнo, сиделъ еще на гимназической скамье. Пранайтисъ известенъ какъ отличный знатокъ еврейской литературы библейской, талмудической и каббалистической. Его сочиненiе: “Christianus in Talmude Judaeorum sive rabbinicae doctrinae de christianis secreta”, напечатанное въ типографiи Императорской академiи наукъ еще въ 1892 году и состоящее ныне изъ трехъ частей, уже переведено на немецкiй (въ Вене, въ 1894 г.) и pyccкiй языкъ и пользуется большою популярностью среди западно-европейскихъ гебраистовъ. Вотъ, по всей вероятности, почему Пранайтисъ приглашенъ въ число экспертовъ по делу Бейлиса и Кiевскимъ окружнымъ судомъ. Передъ Петражицкимъ онъ виноватъ только темъ, что въ своей экспертизе стоитъ твердо на одной научной почве и не позволяетъ себя увлечь въ потокъ широкаго современнаго юдофильства, въ которомъ потонулъ Петражицкiй и множество подобныхъ ему диллетантовъ въ науке.
Экспертиза Пранайтиса отличается обстоятельностiю и въ то же время – сдержанностiю, осмотрительностiю и осторожностiю. Въ каждомъ своемъ положенiи экспертъ заметно опасается того, чтобы не сказать больше, чемъ сколько онъ можетъ сказать на основанiи находящагося въ его распоряженiи матерiала.
Въ своемъ заключенiи онъ опирается на подлинныя еврейскiя символическiя книги – талмудъ и каббалу. Выводы, къ которымъ онъ вынужденъ былъ прiйти на основанiи этихъ источниковъ, имъ выражены следующимъ образомъ: 1) Ритуальныя убiйства христiанъ евреями не вымыселъ, а действительность. 2) Ритуальныя убiйства являются результатомъ изуверства. т. е., доведенiя до крайнихъ и уродливыхъ пределовъ логическихъ выводовъ изъ еврейскаго вероученiя и его толкованiй. 3) Пока не будетъ доказано противное, убiйство Андрея Ющинскаго, въ Кiеве, по своему существу, обстановке и кажущейся безмотивности, по особымъ прiемамъ преступленiя, равно какъ по свойству и многочисленности преступленiй, представляющихся истязанiями и мученiями, – по самому расположенiю поврежденiй на теле жертвы, а также обезкровленiю ея, отсутствiю почти всей вытекающей крови какъ на одежде, такъ и на месте обнаруженiя тела Ющинскаго; – наконецъ, по времени совершенiя убiйства, именно передъ еврейской пасхой. – заключаетъ все отличительныя черты типичнаго ритуальнаго убiйства.
Проверка указанныхъ Пранайтисомъ источниковъ докажетъ каждому безпристрастному изследователю, что, высказывая приведенное заключенiе, Пранайтисъ былъ правъ.
Что талмудъ требуетъ отъ евреевъ непримиримо враждебнаго отношенiя къ христiанамъ, это фактъ общеизвестный. Самыя нaзвaнiя христiанъ въ талмуде свидетельствуютъ объ этомъ. Христiане по талмуду – идолопоклонники (акумъ), чужiе (нохри), иноплеменники (гои), caмapянe (куфеи), эпикуреи (беззаконники), египтяне (ноцримъ), нечистая сторона, злые духи (клифоты), идiоты, неученые, epeтики, безбожники, богоотступники и т. д. Объ оскорбительныхъ наименованiяхъ Iисуса Христа и Божiей Матери мы считаемъ невозможнымъ и упоминать. “Христiанское богослуженiе талмудъ называетъ словомъ мезаббеллимъ (испражненiе), воскресенье – день несчастья (iомъ эдъ); праздникъ Рождества Христова – низверженiе (ниталъ), пасха – виселица (кетсахъ); христiанскiй храмъ – домъ глупости, домъ тщеславiя, домъ срама (бетхатифлахъ, бетхатурпа), евангелiе – неправедная книга (аавонгилайонъ), святыя жены – публичныя женщины (кедешетъ), девушка христiанка, прислуживающая еврею въ субботу, – субботняя пакость (шаввесишксель). Талмудъ дозволяетъ еврею причинять христiанамъ всяческiй вредъ, не исключая и лишенiя жизни. “Они были для насъ камнемъ преткновенiя; поэтому рабби Шимонъ сказалъ: лучшаго изъ гоевъ убей – самой красивой змее разможжи голову!”. “Справедливейшaro изъ безбожниковъ лиши жизни” (талм. тракт. Абода Зара 26, в, Тосефотъ, Соферимъ). “Рабби Iохананъ сказалъ: “Гой, изучающiй законъ, повиненъ смерти” (Сангедринъ 59, а). Въ трактате Песахимъ – (49, в): “Рабби Eлiaзapъ сказалъ: “дозволено пронзить нееврея (амгаарецъ) даже въ день прощенiя обидъ. Но когда ученики его заметили: “равви, скажи лучше закласть (зарезать)”, онъ ответилъ имъ: “нетъ, при закланiи его нужно произносить бераху (благословенiе, молитву), а пронзить можно безъ берахи”. Тамъ же говорится далее: “амгаареца (не еврея) можно потрошить, какъ рыбу”. Всемъ приведеннымъ изреченiямъ защитники талмуда стараются придать аллегорическiй смыслъ, но отвергать подлинности ихъ не решаются [ 12 ].
Еще более ценый матерiалъ при разрешенiи вопроса о ритуальныхъ убiйствахъ представляетъ Каббала (слово еврейское, значитъ – преданiе, преданное ученiе). Это – сборникъ религiозно-философскихъ положенiй мистическаго характера, содержащiй еврейское, тайноученiе, усвоенное раввинами, несомненно, подъ влiянiемъ восточнаго мiровоззренiя и въ своемъ настоящемъ виде редактированное не ранее 12 века по Р.X. Впрочемъ, евреи говорятъ иначе о происхожденiи Каббалы. По словамъ однихъ, она заключаетъ въ себе откровенiя о божественныхъ вещахъ, сообщенныя падшими ангелами, которыя въ Библiи также изложены, но не въ прямой, а въ аллегорической форме. Другiе утверждаютъ, что въ Каббале содержатся oткpoвeнiя, данныя Моисею Богомъ, но они настолько возвышенны и таинственны, что Моисей могъ открыть ихъ только некоторымъ избраннымъ и посвященнымъ израильтянамъ; а пocледнie подъ строжайшею тайною сообщали ихъ дальнейшимъ покoленiямъ по пpeдaнiю. Изъ каббалистическихъ трактатовъ наибольшимъ увaжeнieмъ пользуется книга Зогаръ. На ocнoвaнiи того, что говорится въ Зогаре, напр. 1, 38, в. и 39, а; II, 43, а. и III, 227, в, можно съ увеpeннocтiю предполагать, что yбiенiе христiанъ для каббалистовъ имеетъ значенiе ветхозавътныхъ кровавыхъ жертвоприношенiй. Вотъ что мы читаемъ тамъ: “Нетъ у насъ иной жертвы, кроме той, которая состоитъ въ уcтpaнeнiи нечистой стороны (т. е. xpиcтiaнъ). А объясняя законъ Моисея о принесенiи въ жертву, вместо первенца – осла, агнца, каббалистъ Зогара говоритъ: “Оселъ это – не еврей. Въ иcкуплeнie его приноси въ жертву агнца, т. е., разсеянныя овцы Израиля. А если онъ не захочетъ, сворачивай ему шею, ведь ихъ надо вычеркивать изъ книги живота, ибо про нихъ сказано: “погрешaющiй противъ Меня будетъ изъятъ Мною изъ книги”. Зогаръ 1, 38 и 39: “Въ четвертый дворецъ рая отправляются все те, которые оплакивали Сiонъ и Iерусалимъ, равно какъ и все, иcтpeбившie остатки народовъ, идолопоклонниковъ. Пурпуромъ отмечаются и отличаются все те, которые истребляли остатки идолопоклонниковъ”. Къ этому нужно присоединить то, что говорится въ трактате Талмуда Сеферъ Оръ Израель (177, в.): “Лишай жизни клифотовъ и убивай ихъ, этимъ сделаешь угодное Богу, какъ тотъ, кто приноситъ жертву всвсожжeнiя”. И въ другомъ месте (180): “Еврей обязанъ удалять тернiя изъ своего виноградника, т. е. искоренять, вырывать съ корнемъ клифотовъ; ведь ничего угоднее Благословенному Господу и быть не можетъ, какъ иcкopeнeнie нами людей нечестивыхъ и клифотовъ”. “Bcякiй, ктo проливаетъ кровь нечестивыхъ, столь же угоденъ Богу, какъ и приноcящiй ему жертву” (Ялкутъ Шимони 246, с. 722 и Бамидбаръ рабба, 229, с.). Bъ тpaктaте Эдуiотъ (VIII, 6) говорится: “Рабби Iисусъ (жившiй въ первой половине 2-го века по Р. X.) сказалъ: “я слышалъ, что жертвы приносятся, хотя и нетъ храма”... То же говорится и въ трактате Тосефтъ (3, 3): “Рабби Iисусъ (сказалъ: “я слышалъ, что режутъ жертвы, хотя бы и не было вoзлiянiй”... Изъ книги же Зогаръ (ч. II, 119 а) Пранайтисъ приводитъ въ своей экспертизе и тотъ способъ убiйcтвa xpиcтiaнъ, который указывается каббалою: “И смерть ихъ (аммэ гаарецъ – не евреевъ) пусть будетъ при заткнутомъ рте, какъ у животнаго, которое умираетъ безъ голоса и речи. Въ молитве же такъ онъ (резникъ) долженъ говорить: нетъ у меня устъ отвечать и нетъ чела, чтобы поднять голову. И онъ творитъ благодарственную молитву и даетъ обетъ Святому, да будет онъ благословенъ, что ежедневно должно быть его убiенiе во Эхаде, какъ пpи убieнiи скота, двенадцатью иcпытaнiями ножа и ножемъ, что составляетъ тринадцать (именно столько составляютъ числовыя значенiя буквъ слова Эхадъ: алефъ – 1, хетъ – 8, далетъ – 4, а всего 13)”. Покойный профессоръ московской духовной aкaдeмiи по кафедре еврейскаго языка и литературы П. И. Гopcкiй-Платоновъ усматривалъ въ этомъ каббалистическомъ способе убieнiя скота и человека еще и кощунство евреевъ надъ cвящeннoдейcтвiями православной церкви, именно надъ темъ, что православный священникъ, приготовляя на проcкoмидiи агнецъ, 12 разъ знаменуетъ копьемъ просфору, а потомъ прободаетъ ее копьемъ 13-й разъ въ бокъ, и что при пpигoтoвлeнiи агнца онъ произноситъ те же слова пророка Иcaiи, что и eвpeйcкiй резникъ: “какъ овца веденъ былъ на зaклaнie и какъ агнецъ предъ стригущимъ его безгласенъ, такъ Онъ не отверзалъ устъ Своихъ” (Ис. 53, 7).
Кроме сказаннаго, Пранайтисъ приводитъ въ своей экспертизе еще каббалистическое ученie, основанное на почве мecciaничecкoй идеи о томъ, что, сотворяя мipъ, Iегова заронилъ въ живыя существа частицы своей божественной святости, въ виде искръ. При coздaнiи доброй и злой сторонъ (злая сторона – клипоты), часть искръ Божества попала въ злую сторону. Такихъ искръ было 288. Оcвoбoждeнie этихъ искръ изъ клипотъ (злой стороны) и вoзвpaщeнie ихъ ввысь – къ первоисточнику – ускоряетъ пpишecтвie Месciи. Моментъ же пpишecтвiя стоитъ въ зависимости отъ ocвoбoждeнiя всехъ 288 искръ изъ клипотъ (злой стороны твopeнiя). Отсюда естественно вытекаетъ пoлoжeнie, что чaющiй всеми своими помыслами пpишecтвiя Мессiи еврей долженъ быть устремленъ къ ocвoбoждeнiю этихъ искръ путемъ убiйcтвa, подобно Моисею, убившему египтянина съ целiю освобожденiя изъ него одной изъ такихъ искръ Божества. Это ученiе каббалы Пранайтисъ излагаетъ по сочиненiю aвтopитeтнейшaгo изъ каббалистовъ, Хаима Витала, ученика Ицки Лурьи, каждую ночь летавшаго на небеса, – Пери Эцъ Хайимъ (33, в.); а въ разъясненiе его онъ приводитъ следующее место изъ другого сочинешя того же каббалиста, – “Шааръ Гакдамотъ” (шааръ 6, дерушъ 2, листъ 33, в). “Тайна означеннаго дела въ томъ,что съ целiю сочетанiя (спариванiя, соитiя, соединенiя) Малаго Лика и Его Супруги, мы возносимъ (вверхъ) женскiя воды, двумя способами: во первыхъ, молитвою... во вторыхъ, убивая скорлупы (клипоты) и удаляя ихъ прочь изъ этого мiра...Такъ продолжается дело, пока все искры не исчезнуть изъ скорлупы... И тогда прiйдетъ Мессiя, какъ известно”. Въ книге “Авойде Зуре” (bо 2-й гл.) также говорится, что Мессiя не прiйдетъ до техъ поръ, пока изъ сокровищъ небесных не выйдутъ все души. А что значитъ все души – и языческiя и христiанскiя? Нетъ, такая душа все равно, что душа собаки, а потому христiанъ и простительно убивать”.
Это кaббaлиcтичеcкoe ученiе объ “излучимостяхъ”, вошедшее ныне уже въ область оккультизма, излагаетъ и Уранусъ въ своей брошюре “Убiйство Ющинскаго и Каббала” (СПБ., 1913, стр. 9-15), выясняя имъ “каббалистическiй смыслъ ритуальнаго убiйства”. Но какъ у Пранайтиса, такъ и Уранус изложенiе этого каббалистическаго ученiя представляется не для всехъ достаточно яснымъ. Яснее оно изложено въ отрывке изъ книги “Эцъ Хаимъ”, хранящемся въ архиве министерства внутреннихъ делъ [ 13 ]. Тамъ говорится следующее: “Всякое животное сохраняетъ посредствомъ жизни известную частицу святости Всевышняго. А человекъ, кто бы онъ ни былъ, сохраняетъ этой святости при жизни более, нежели животное. Когда заколешь животное, тогда отходитъ отъ него тень святости и обращается въ пользу того, кто въ снедь это животное употребляетъ; но пока тень жизни отъ животнаго еще не отошла совсемъ, то сохраняющаяся въ немъ известная частица святости запрещаетъ намъ употреблять его въ пищу. Такъ сказано въ Писанiи и о человеке Числ. 14, 9: “Они намъ въ снедь, отошла отъ нихъ тень ихъ”. Сie показываетъ намъ намеками, что такъ какъ въ нихъ нетъ уже более той частицы святости, то они, какъ заколотыя животныя или хлебъ, въ снедь намъ предоставлены, посему и сказано Числ. 23, 23: “Сiе людiе (народъ израильскiй) не уснетъ дондеже снестъ ловъ и кровь посеченныхъ испiетъ; и cie намекаетъ, на людей, не сохраняющихъ въ себе святости свыше. Изъ всего онаго мы заключаемъ, что убiенiемъ и питiемъ крови гоя невернаго умножается святость Израиля или евреевъ”. Къ этому отрывку трудно что либо прибавить при разрешенiи вопроса: существуютъ ли у евреевъ ритуальныя убiйства и употребляютъ ли евреи христiанскую кровь по своимъ религiознымъ побужденiямъ?
Въ cвoeй брошюре “Убiйство Ющинскаго и Каббала” (стр. 6-8) Уранусъ, на основанiи каббалистическихъ данныхъ, показалъ, что тринадцать уколовъ на виске Андрюши Ющинскаго вовсе не случайны, а заключаютъ смыслъ какъ бы приговора: “Во имя каббалистической власти, но не первосвященной, я, знающiй, предаю Судье временъ тельца сего (нижняя группа уколовъ). Власть твоя да воздействуетъ на повергнутое, тутъ воплощенное, христiанство, и да будетъ оно предано дьяволу земли” (верхняя группи уколовъ). Это обстоятельство ясно доказываетъ, что yбiйство Ющинскаго было совершено евреями по ритуальнымъ мотивамъ...
Важное значенiе при сужденiи о ритуальныхъ убiйствахъ, совершаемыхъ евреями, имеетъ публичный диспутъ, происходившiй во Львове 17-го Iюля 1759 года, между евреями – франкистами или контраталмудистами и евреями талмудистами, отчетъ о которомъ, за подписью участвовавшихъ въ диспуте, напечатанъ потомъ бывшимъ раввиномъ, а впоследствiи католическимъ ксендзомъ Пикульскимъ [ 14 ]. Этотъ диспутъ былъ устроенъ въ присутствiи многочисленной публики, состоявшей изъ католиковъ и евреевъ, по настойчивой просьбе контраталмудистовъ, которые хотели, во первыхъ, обличить талмудистовъ въ ихъ заблужденiяхъ, во вторыхъ, показать присутствовавшимъ, что они, контраталмудисты, решились оставить талмудъ и перейти въ христiанство не по какому либо легкомыслiю, но по глубокому убжденiю въ заблужденiяхъ талмуда и, въ третьихъ, чтобы колеблющiеся талмудисты могли познать всю правду. Между прочимъ, на XI диспуте контраталмудисты защищали свой тезисъ по 7 пункту: “Талмудъ учитъ употреблять христiанскую кровь, и кто веритъ въ Талмудъ, обязанъ употреблять ее.” Въ самомъ начале диспута контраталмудисты заявили: “Употребленiе талмудистами христiанской крови известно не только въ королевстве Польскомъ, но и въ чужихъ земляхъ. Обходя молчанiемъ многочисленныя происшествiя въ другихъ краяхъ, упомянемъ о Польше и Литве. Здесь случалось, что талмудисты проливали невинную христiанскую кровь, были уличаемы въ этомъ безбожномъ поступке и въ разное время осуждены на смерть декретами судовъ. Однако, постоянно запираясь, они хотели оправдаться передъ всемъ светомъ и говорятъ, что это на нихъ несправедливо возлагаютъ христiане. Взявши во свидетели Всеведущаго Бога, имеющаго придти судить живыхъ и мертвыхъ, мы не изъ злобы или ненависти къ нимъ, а изъ любви къ Вере святой, которую мы принимаемъ, объявляемъ всему свету объ этой злобе талмудистовъ, ибо и сами мы въ юности учились у нихъ тому-же”. После ссылки на свой собственный опытъ, контраталмудисты уже на основанiи трактатовъ самаго талмуда доказываютъ, что евреи употребляютъ, и, по требованiю талмуда, должны употреблять христiанскую кровь при своихъ религiозныхъ обрядахъ, хотя талмудъ, по понятнымъ причинамъ, и говорить объ этомъ прикровенно и не для всехъ понятно. Прежде всего они ссылаются на книгу Aurechaim Megine Erec, fol. 242, отд. 412, где написано такъ: “Micwe lachzeur jain udym” т. e. “заповедь стараться о красномъ вине”. Что здесь подъ краснымъ виномъ разумеется кровь, а не вино въ собственномъ смысле, “объясненiе этого,– говорятъ контраталмудисты, – даетъ самъ авторъ, раввинъ Авраамъ, говоря тамъ же “Zeycher Leydam”, т. е.. “памятка крови”. После этого они обстоятельно опровергаютъ ложь талмудистовъ, которые хотятъ уверить, будто бы подъ краснымъ виномъ въ этой “заповеди” нужно разуметь кровь не христiанскую, а “ту”, которая была первой изъ десяти казней египетскихъ”. При этомъ контраталмудисты обращаютъ вниманiе на слова раввина Давида въ той же самой книге и въ томъ же самомъ месте: “Od reymez leudym zeycher leydam szeochoiu pare szoychet benay Jsruel”, т. e. “еще тебе моргаю, дая чего воспоминанiе о красной крови”... “Пусть намъ скажутъ талмудисты: для чего такъ загадочно пишетъ ихъ авторъ, говоря “еще тебе моргаю или знакъ даю, привожу на память незаметно, чтобы никто не догадался. Почему онъ не написалъ прямо: “od tam” – “указываю основанiе”. Къ чему здесь “морганiе”? “Далее контраталмудисты доказываютъ, что въ заповеди талмуда о красномъ вине разумеется не кровь вообще, а именно кровь христiанская. Они говорятъ: “Сохраняя тайну, раввины въ наставленiи “Micwe lachzeur acher jain udym” – “заповедь стараться о красномъ вине” Udym объясняютъ передъ народомъ – “красное вино”. Между темъ это слово значитъ: “edym” – “кровь христiанская”, такъ какъ Рамбамъ fol. 55 пишетъ, что словомъ “edym” называются те, кто празднуетъ первый день, т. е. воскресенье. Эти слова “udym” и “edym” пишутся одними и теми же буквами: Aleph, Dalet, Wow, Men и различаются только помещенными внизу точками, называемыми “Sygiel”. Написанныя такимъ образомъ эти буквы значатъ: “христiанинъ”. Красное вино пишется теми же самыми буквами только безъ точекъ, и это для того, чтобы тайна оставалась у раввиновъ и чтобы народъ при чтенiи считалъ, что это значитъ “красное вино”. Поэтому и упомянутый раввинъ Давидъ пишетъ: “od reymes” т. е. “еще тебе моргаю” или секретно напоминаю, что раввины должны считать и принимать эти слово не за красное вино, а за кровь, – и какъ фараонъ когда-то (чего однако не было) еврейскихъ, такъ они христiанскихъ детей должны убивать”. Не находя возможнымъ излагать здесь все подробности диспута, мы заканчиваемъ заключительными словами контраталмудистовъ: “Подобныхъ случаевъ много въ ихъ (талмудистовь) книгахъ. Какъ бы они ни объясняли ихъ, вырвавши изъ нихъ одно словечко или одну тайную букву, они секретно толкуютъ эти места, какъ указанiя на христiанскую кровь, которую они всегда употребляютъ во время Пасхи, какъ мы сказали выше. Делаютъ они это, желая кровiю загладить убiенiе Mecciи, Праведнаго Бога и Человека. А такъ какъ между нами, стоящими у дверей святого кpeщeнiя, нетъ и не было ни одного волшебника, последующie же талмуду занимаются чарами, мы можемъ указать, на какiя чары употребляютъ кровь христiанскую. Все, чему мы учили и что знали, мы, безъ всякой лжи, по чистой правде, открыли. Все остальное о частыхъ случаяхъ убiйства невинныхъ христiанскихъ детей можетъ узнать целый светъ. А мы, вновь призывая во свидетели Бога и Его страшный судъ, открываемъ всю правду”.
Объявляя разоблаченiя контраталмудистовъ клеветою, талмудисты, въ свое оправданiе, могли сослаться только на запрещенiе Моисея употреблять вообще кровь [ 15 ]. Именно они привели следующее место изъ книги Левитъ (17, 10): “Если кто изъ дома Израилева и изъ пришельцевъ, которые живутъ между вами, будетъ есть какую нибудь кровь, то обращу лице Мое на душу того, кто будетъ есть кровь, и истреблю ее изъ народа ея”. Это единственное возраженiе талмудистовъ, заслуживающее вниманiя, темъ более, что евреи повторяютъ его и въ наше время. Въ ответъ на это контраталмудисты сказали, что имъ хорошо известно, что въ ветхомъ завете была строго запрещена кровь животнаго и человека. Но пусть же намъ разъяснятъ талмудисты: въ книге Рамбама II ч. разд. 6 написано: “Dam houdym ayn chajuw yn ulow. – Всякая кровь намъ запрещена. Кровь человеческая позволена”. И въ Mesechte Ksubes, fol. 60: “Кровь техъ, кто ходитъ на двухъ ногахъ, чиста”. Чья эта кровь чиста? Птицъ? Но ведь у нихъ она всегда не чиста”. Къ сказанному контраталмудистами следуетъ прибавить то, что сказано, напр., въ трактате Махширинъ (6, 4): “семь чистыхъ напитковъ воспринимаютъ нечистоту: роса, вода, вино, масло, кровь, молоко и медъ”. Кровь здесь причисляется къ чистымъ напиткамъ, которые употреблять дозволено. Тамъ же далее, по словамъ Пранайтиса, говорится объ употребленiи именно какъ напитка, рудометной крови, т. е. полученной отъ прокалыванiя кровеноснаго сосуда. Въ книге “Султанъ Орухъ” сказано: “Кровь скота и зверя употреблять въ пищу нельзя, а человеческую кровь, ради пользы нашей, можно”. Майеръ уверяетъ, что евреи признаютъ дозволеннымъ употребленiе сваренной крови. Маймонидъ объявилъ рудометную кровь чистою и для леченiя дозволенною. Даже экспертъ со стороны еврея Бейлиса, обвиняемаго въ соучастiи убiенiя Ющинскаго, профессоръ С.-Петербургской духовной православной академiи И. Г. Троицкiй, призналъ допустимымъ, съ точки зренiя еврейскаго закона, употребленiе крови, по предписанiю врача.
Много интереснаго матерiала для разрешенiя вопроса о ритуальныхъ убiйствахъ у евреевъ можно находить въ сoчинeнiяxъ некоторыхъ лицъ, перешедшихъ, по искреннему убежденiю, изъ iудейства въ христiанство. Между ними первое место, безъ сомненiя, занимаетъ монахъ Неофитъ, на котораго сослался отчасти и Пранайтисъ въ своей экспертизе по делу Бейлиса. Бывшiй сначала еврейскимъ раввиномъ, Неофитъ впоследствiи принялъ не только христiанcтвo, нo и монашество. Въ 1803 году онъ написалъ на молдаванскомъ языке книгу “Опроверженiе религiи евреевъ и ихъ обрядовъ Священнымъ Писанiемъ Ветхаго и Новаго Завета”. Несмотря на такое заглавiе книга Неофита носитъ скорее характеръ исповеди души, кающейся въ своихъ прежнихъ заблужденiяхъ, чемъ намереннаго уличенiя другихъ въ ихъ злодеянiяхъ и проступкахъ, противныхъ требованiю нравственнаго закона. Отличительная черта ея это – искренность и откровенность. Но по этой-то именно причине евреи и ихъ защитники относятся къ ней съ крайнею ненавистью. На молдаванскомъ языке она не увидела света. Много денегъ пришлось истратить евреямъ, пока они исходатайствовали у молдаванскаго господаря повеленiе запретить изданiе книги Неофита, – и въ теченiе 15-ти летъ о ней не было слышно. Но въ 1818 году она, вдругъ, для евреевъ совершенно неожиданно, появилась въ Яссахъ въ печати только уже не на молдаванскомъ языке, а въ переводе на новогреческiй и потомъ арабскiй языки. Евреи обратились къ своей обычной тактике истребленiя неудобныхъ для нихъ книгъ. Старанiя ихъ увенчались большимъ успехомъ. Почти все экземпляры книги Неофита, напечатанной въ тысячахъ экземпляровъ въ Haвплiи Румынской, въ Константинополе и другихъ городахъ Востока, были истреблены: случайно сохранился одинъ экземляръ въ библiотеке С.-Петербургской духовной академiи. Судьба пощадила его только потому, что о его существованiи никто не зналъ, не исключая и “спецiалиста” – профессора по кафедре еврейскаго языка и археологiи. 3нaлъ о немъ, какъ оказывается теперь, только католическiй ксендзъ Пранайтисъ... Между темъ въ книге Неофита находятся очень интересныя сведенiя о добыванiи евреми нужной для ихъ культовыхъ обрядовъ христiанской крови и объ употребленiи ей. “Тайное употребленiе крови, которую жиды собираютъ отъ зарезанныхъ ими христiанъ, – пишетъ Неофитъ, – есть обрядъ, который они считаютъ заповеданнымъ самимъ Богомъ и указаннымъ въ таинственныхъ выраженiяхъ въ Писанiи... Необходимо однако же заметить, что тайна крови известна не всемъ евреямъ, а только хахамамъ или раввинамъ, переписчикамъ или фарисеямъ, которые потому и называются хранителями тайны крови, – тайны, которая къ тому же не содержится въ ясныхъ словахъ ни въ одной изъ ихъ книгъ и которую они передаютъ исключительно словеснымъ преданiемъ. Отцы семействъ, посвященные въ тайну, передаютъ ее только тому изъ сыновей, скрытность котораго испытали, и при этомъ настаиваютъ на обязанности его передать тайну впоследствiи не иначе, какъ съ теми же условiями и въ той же форме, и никогда не открывать христiанину, при самыхъ жестокихъ утесненiяхъ, даже для спасенiя жизни. Это откровенiе сопровождается страшными проклятiями на того, кто выдастъ тайну. Вотъ напр., какъ былъ посвященъ въ нее я самъ. Когда мне исполнилось 18 летъ – возрастъ, въ которомъ евреи имеютъ обычай возлагать на голову своихъ сыновей венокъ, называемый “венкомъ силы”, отецъ мой уединился со мною и долго говорилъ мне, внедряя въ меня, какъ долгъ, завещанный Богомъ, ненависть къ христiанамъ, которая должна доходить до убiйства ихъ. Затемъ онъ сообщилъ мне объ обычае собирать кровь убитыхъ и добавилъ, обнимая меня: “Вотъ, Сынъ мой, такимъ образомъ сделалъ я тебя моимъ таинникомъ и какъ бы вторымъ собою”. Надевъ мне затемъ венокъ на голову, онъ объяснилъ мне съ большими подробностями эту тайну крови, какъ священнейшую изъ священныхъ и самый важный обрядъ iудейской религiи. “Сынъ мой, – продолжалъ онъ, – заклинаю тебя всеми стихiями неба и земли всегда хранить эту тайну въ твоемъ сердце и не доверять ея ни братьямъ, ни сестре, ни матери, ни впоследствiи – жене, – никому изъ смертныхъ, особенно же женщинамъ. Если Богъ дастъ тебе даже одиннадцать взрослыхъ сыновей, то не открывай тайну имъ всемъ, а только одному тому, котораго ты признаешь самымъ умнымъ и наиболее способнымъ сохранить тайну, – такъ же, какъ теперь поступаю я съ тобою. Ты долженъ внимательно следить за темъ, чтобы этотъ сынъ твой былъ приверженъ и ревностенъ къ нашей вере. Еще разъ приказываю тебе: берегись довериться женщинамъ, даже дочерямъ твоимъ, жене, матери, но только сыну, котораго ты сочтешь достойнымъ доверiя. О сынъ мой, – воскликнулъ онъ наконецъ, – пусть вся земля откажется принять трупъ твой и изрыгнетъ его изъ недръ своихъ, если ты когда либо и при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ, даже при самой крайней необходимости, откроешь эту тайну крови кому-нибудь, кроме того, кому я сказалъ, даже въ томъ случае, если ты станешь христiаниномъ ради выгоды или по другимъ побужденiямъ. Смотри же, не измени отцу своему, выдавъ эту божественную тайну, которую я тебе сегодня открылъ. Иначе да постигнетъ тебя мое проклятiе въ тотъ же часъ, какъ ты согрешишь, и да сопутствуетъ оно тебе всю твою жизнь до смерти и во веки вековъ”. Отецъ, Котораго я прiобрелъ на небе и Который есть Господь Iисусъ Христосъ, – говоритъ Неофитъ, – да отвратитъ эти проклятiя отъ головы того, кто пишетъ это исключительно ради пользы Церкви и торжества истины”.
Объ употребленiи евреями христiанской крови Неофитъ разсказываетъ следующее: “Евреи пользуются христiанской кровью при обрезанiи, браке, въ опреснокахъ Пасхи, при погребенiяхъ и въ своемъ плаче о разрушенiи Iерусалима. Но разскажу объ этомъ частнее. Когда между евреями заключается бракъ, то женихъ и невеста приготовляются къ нему строгимъ пocтoмъ въ теченiе сутокъ, воздерживаясь даже отъ воды до захода солнца. Тогда именно является раввинъ. Онъ беретъ толькo-чтo испеченное яйцо, облупливаетъ его и разделяетъ пополамъ. Затемъ онъ посыпаетъ его не солью, а особымъ пепломъ. Такъ посыпанное яйцо брачущiеся едятъ, а раввинъ читаетъ молитву, смыслъ которой таковъ: “да прiобретутъ эти супруги доблесть убивать христiанъ или, по крайней мере, безпрестанно обманывать ихъ и захватывать все ихъ богатства и плоды ихъ трудовъ”. Указанный пeпeлъ употребляется не вместо соли, а вместо свежей христiанской крови, будучи на самомъ деле измененною христiанскою кровью. Именно, кровью, оставшеюся отъ совершенныхъ для праздника опресноковъ жертвоприношенiй, – чемъ больше, темъ лучше, – раввины пропитываютъ соответствующее количество льняной или хлопковой пряжи, затемъ они ее высушиваютъ и сжигаютъ. Пепелъ сохраняется въ бутылкахъ, тщательно запечатанныхъ и вверяемыхъ казначею синагоги. Последнiй распределяетъ его постепенно по раввинамъ, которые просятъ о томъ или для собственнаго употребленiя, или для отсылки въ те страны, где нельзя достать христiанской крови, потому ли, что тамъ нетъ христiанъ, или же потому, что тамъ пробуждены уже бдительность полицiи и осторожность христiанъ. Во всякомъ случае, свежая кровь всегда предпочитается, но необходима она только для опресноковъ, въ случае же непреодолимыхъ препятствiй, указанный мрачный пепелъ и тутъ представляетъ достаточную замену. – Къ обрезанiю детей, на восьмой день по рожденiи ихъ, также является раввинъ. Онъ беретъ въ чашу немного лучшаго, какого только можно достать, вина и вливаетъ туда одну каплю христiанской крови, собранной съ истязанiемъ, а при неименiи таковой – немного вышеупомянутаго пепла и тудаже впускаетъ каплю крови обрезаннаго младенца. Когда это хорошо смешается съ виномъ, раввинъ погружаетъ мизинецъ ребенка въ чашу, говоря: “Я объявляю тебе, дитя: жизнь твоя въ твоей крови”. И онъ дважды повторяетъ этотъ обрядъ и эти слова. – Упомянутый пепелъ евреи употребляютъ еще въ 9-й день Iюля месяца, когда они оплакиваютъ разрушенiе Iерусалима Титомъ. Въ эту годовщину они употребляютъ его двоякимъ образомъ: во-первыхъ, натираютъ имъ себе виски, что сочли бы неудобнымъ делать свежею кровiю и, во-вторыхъ, посыпаютъ имъ яйцо. И въ этотъ день каждый еврей, безъ исключенiя, долженъ, съесть крутое яйцо, посыпанное этимъ пепломъ. Это кушанье называется у нихъ – Сцидо амафрейкесъ. Узнавъ о кончине какого-либо еврея, хахамъ немедленно отправляется къ нему. Онъ беретъ белокъ яйца, вмешиваетъ въ него немного христiанской крови или немного пепла и кладетъ эту смесь на грудь трупа, произнося слова Iезекiиля: “И окроплю васъ чистою кровью и вы очиститесь отъ всехъ сквернъ вашихъ” (Iез. 36, 25). Iезекiиль, правда, не говоритъ: “чистой кровью”, а “чистой водою”... Но, искажая такъ текстъ, евреи убеждаютъ себя, что покойникъ несомненно будетъ допущенъ въ рай. – Праздники Пасхи и Пурима требуютъ кроваваго обряда. Въ пасхальные дни евреи должны есть опресноки, именно, маленькiе хлебцы, приготовленные одними хахамами, въ которые влита христiанская кровь. Все знатные и простые, старые и молодые, даже не имеющiе еще зубовъ, должны вкусить этого хлеба, хотя бы кусочекъ величиною съ маслину. Этотъ обрядъ именуется Aufichuoimen (Офихюойменъ). Праздникъ Пурима установленъ въ память избавленiя отъ владычества Амана при посредстве Эсфири и Мардохея, какъ это разсказано въ книге “Эсфирь”. Какъ известно, этотъ праздникъ бывaeтъ въ феврале. Посвященные евреи занимаются тогда везде, где только могутъ, похищенiемъ возможно большаго числа христiанъ, особенно детей. Однако въ эту ночь они приносятъ въ жертву только одного, воспроизводя мученiе Амана. Но по этой же причине, пока виситъ тело, все присутствующiе осыпаютъ его тысячью оскорбленiй, какъ бы обращаясь къ самому Аману. Собранная кровь вливается раввиномъ въ растворенное уже на меду тесто, изъ котораго онъ затемъ делаетъ маленькiе хлебцы въ виде треугольника. Эти хлебцы предназначены не для евреевъ, но, по неизмеримой коварности, раздаются знатнейшимъ семействамъ, которыя должны подарить ихъ – и подарки эти считаются высшей любезностью – своимъ прiятелямъ изъ христiанъ. Этотъ обрядъ называется хлебъ Пурима. Следуетъ заметить, что этотъ обрядъ не требуетъ примененiя къ жертве слишкомъ тягостныхъ мученiй, потому именно, что собранная кровь не имеетъ другого назначенiя, какъ-то, которое я указалъ. – Остальные похищенные христiане сохраняются въ тайныхъ убежищахъ до дня Пасхи, который следуетъ вскоре после Пурима. Въ это время ихъ всехъ приносятъ въ жертву самымъ жестокимъ и варварскимъ образомъ и собираютъ ихъ кровь частiю для опресноковъ, частiю для другихъ надобностей, предстоящихъ въ теченiе года и указанныхъ выше. Эти мученiя на Пасху имеютъ определенную цель – воспроизвести страсти Христовы, и по этой причине они должны производиться, главнымъ образомъ, надъ детьми, которыя, по невинности своей и девственности лучше символизируютъ Спасителя. Свое изложенiе “тайны крови” Неофитъ предварилъ замечанiемъ: “Принявъ, по милости Божiей, святое крещенiе и монашеское посвященiе, я не побоюсь (какъ некоторые), въ интересахъ христiанъ, открыто заявить все, что я знаю объ этихъ обрядахъ, которые я самъ усердно совершалъ и хранилъ въ строжайшей тайне все время, пока былъ хахамомъ или раввиномь”. И, какъ мы видели, онъ исполнилъ свое обещанiе.
Сообщенiе Неофита, вызывающее доверiе и само по себе, простотою и безыскусственностью своего разсказа, своею искренностью и откровенностью, подтверждается также и другими лицами, по убежденiю перешедщими изъ iудейства въ христiанство и не имевшими возможности знать его, равно какъ и показанiями свидетелей – бывшихъ евреевъ – въ многочисленныхъ судебныхъ процессахъ по обвиненiю евреевъ въ ритуальныхъ убiйствахъ. Къ сожаленiю, книги такихъ лицъ, въ большинстве случаевъ, составляютъ въ наше время величайшую библiографическую редкость и потому стали недоступными для пользованiя: обыкновенно оне были уничтожаемы евреями при самомъ выходе въ светъ. Такъ, за сто летъ до Неофита, также бывшiй еврейскiй раввинъ I. Серафиновичъ написалъ книгу на польскомъ языке “Zlosc zydowska przeciwko Bogu i katolickiey wierze” и отпечаталъ ее въ 1710 году. Но теперь ея нельзя найти даже въ Императорской Публичной Библiотеке. Тотчасъ по выходе въ светъ. все изданiе было скуплено и уничтожено евреями. Та же участь постигла и 2-е изданiе этой книги, сделанное ксендзомъ Пикульскимъ въ 1758 году [ 16 ]. Между темъ книга Серафиновича представляла несомненно величайшiй научный интересъ. Ее имелъ въ рукахъ В. И. Даль, по словамъ котораго Серафиновичъ не только подтверждаетъ существованiе у евреевъ ритуальныхъ убiйствъ, но и во всехъ подробностяхъ описываетъ весь порядокъ и способъ совершенiя ихъ, при томъ не только какъ свидетель или писатель, заимствовавшiй свои сведенiя изъ какихъ либо источниковъ, а какъ самъ бывшiй действовавшимъ лицомъ. “Одного ребенка, – говоритъ онъ, – я велелъ привязать къ кресту, и онъ долго жилъ; другого я велелъ пригвоздить, – и онъ скоро умеръ”. Между прочимъ, Серафиновичъ утверждаетъ, что раввины предпочитаютъ умерщвлять и обезкровливать детей “незаконнорожденныхъ”, надъ которыми, совершая свой гнусный и безчеловечный обрядъ, действующiй раввинъ, по наставленiю еврейской книги Гуленъ, обыкновенно говоритъ: “проливаю кровь сего незаконнорожденнаго, какъ мы уже пролили кровь Бога ихъ, также н...го”. Но въ то время, при большемъ уваженiи къ святости брака и женской девственности, трудно было евреямъ для своего ритуала находить только внебрачныхъ детей (Ющинскiй также былъ рожденъ вне брака); поэтому въ трактате талмуда “Сангедринь”, въ главе 7-й, стояли слова (встречающiяся ныне только въ редкихъ экземплярахъ): “Все дети христiанъ суть незаконнорожденыя, а писанiе повелеваетъ мучить и убивать незаконнорожденныхъ”. На упомянутомъ уже нами диспуте во Львове въ 1759 г. талмудисты не могли отрицать обвиненiй евреевъ въ ритуальныхъ убiйствахъ и въ употребленiи христiанской крови, такъ какъ объ этомъ ясно говорится въ ихъ талмуде, именно въ книге Zywche Lew, отд. 8. Къ сожаленiю, этой книги уже не могли достать контраталмудисты для последняго диспута, такъ какъ ее могутъ иметь только раввивы, да и то не все; а между темъ Серафиновичъ, по свидетельству Пикульскаго [ 17 ], пользовался ею и даже цитируетъ ее въ своихъ признанiяхъ.
Съ самимъ Пикульскимъ случилось почти то же, что и съ Серафиновичемъ. Въ 1768 году онъ напечаталъ свое сочиненiе “Zlosc sydowska...” въ трехъ частяхъ [ 18 ]; и въ томъ же году его въ продаже уже не было.. Въ 1760 году онъ выпустилъ 2-е изданiе своей книги, – евреи всячески старались истребить и это изданiе, ставшее поэтому библiографическою редкостью. 3адавшiйся целiю спецiально изучить литературу по вопросу о ритуальныхъ убiйствахъ И. О. Кузьминъ могъ найти только три экземпляра и второго изданiя этой книги: въ Императорской Публичной Библютеке, въ Кiеве въ университетской библiотеке и въ Львове въ библютеке Оссолинскихъ. Пользованiе ими для частныхъ лицъ, конечно, затруднительно. Между темъ, въ полномъ согласiи съ Неофитомъ, Пикульскiй не только говоритъ, на основанiи достоверныхъ источниковъ, о существованiи у евреевъ ритуальныхъ убiйствъ, но и о томъ, для чего евреямъ нужна кровь христiанскихъ младенцевъ. Въ известный день, – говоритъ онъ, – евреи обмазываютъ ею двери въ доме какого либо христiанина, котораго хотятъ задобрить; новобрачнымъ даютъ яйцо, посыпанное золою отъ сожженнаго холста, который предварительно былъ смоченъ этою кровiю; при погребенiяхъ мажутъ глаза мертвецовъ яичнымъ белкомъ съ этою кровiю; всыпаютъ несколько этой крови въ пасхальные опресноки или мацу и часть такихъ опресноковъ хранятъ въ синагоге, пока не достанутъ свежей крови, размачиваютъ ихъ въ воде и употребляютъ вместо крови, пока имъ не удастся получить новаго христiанскаго младенца. Благословляя того или другого еврея на счастливую торговлю и обманы, раввинъ и ему даетъ испеченное яйцо, посыпанное золою съ этою кровiю; затемъ въ праздикъ Пуримъ евреи посылаютъ другъ другу гостинцы (пряники) съ кровью замученныхъ христiанскихъ детей; наконецъ, они употребляютъ ее и для разнаго рода чаръ. Для своего ритуала раввины, по свидетельству Пикульскаго, стараются достать по преимущесту мальчиковъ, для чего нередко отправляются въ Константинополь и тамъ покупаютъ ихъ, при этомъ предпочитаютъ, чтобы мальчику, обреченному на умерщвленiе и обезкровленiе, было не более 13 летъ (И Ющинскому было именно 13 летъ.) Интересно также и следующее сообщенiе Пикульскаго.Талмудъ называетъ мертвыхъ христiанъ падалью, дохлятиной, и вследствie этого запрещаетъ ихъ зарывать въ землю, а предписываетъ выбрасывать ихъ на съеденiе собакамъ и хищнымъ зверямъ. Поэтому, говоритъ Пикулькiй, и замученнаго христiанскаго ребенка евреи никогда не зарываютъ въ землю, а выбрасываютъ куда нибудь въ поле, лесъ, на свалочный пунктъ или въ реку. Вотъ почему все такого рода злодейства евреевъ и обнаруживаются. Если бы, по своимъ религiознымъ убежденiямъ, евреи не были обязаны выбрасывать трупы убитыхъ ими христiанъ, то было бы трудно понять, почему они не стараются зарывать ихъ въ землю и такимъ образомъ скрывать свои злодеянiя, чтобы они, по крайней мере, не бросались въ глаза первому прохожему [ 19 ].
Въ 1475 году, т. е. на 328 летъ раньше, чемъ Неофитъ написалъ свою книгу, также бывшiй раввинъ, перешедшiй въ христiанство, Iоаннъ въ Трiенте, былъ вызванъ на коронный судъ въ качестве эксперта и показалъ следующее: “У евреевъ есть обычай въ четвертый день страстной недели печь опресноки, съ прибавленiемъ къ нимъ крови христiанскаго младенца, а на пятый и на шестой день той же недели они примешиваютъ эту кровь въ вино. Во время благословенiя этихъ хлебовъ за своимъ обычнымъ столомъ они проклинаютъ Христа Спасителя и христiанскую веру, прося Бога, чтобы Онъ послалъ на христiанъ такiя же язвы, какими были поражены египтяне” (у Эйзенменгера) [ 20 ].
Очень интересный матерiалъ для решенiя вопроса о ритуальныхъ убiйствахъ представляютъ многiе оффицiальные акты и судебные процессы. Ритуальныхъ убiйствъ, оффицiально засвидетельствованныхъ или бывшихъ предметами судебнаго производства, съ 5-го века и до настоящаго времени насчитывается 63 (по свидетельству Пранайтиса, около 200). Более или менее обстоятельно и проверенно говорится о нихъ, кроме первоисточниковъ, въ изследованiяхъ Эйзенменгера, Кузьмина, Даля, Лютостанскаго и др. Сообщенiя Даля для насъ имеютъ то значенiе, что они составлены на основанiи оффицiальныхъ документовъ министерства внутреннихъ делъ, истребленныхъ пожаромъ 1802 г. и потому более не существующихъ. Мы укажемъ здесь только наиболее характеристическiе случаи ритуальныхъ убiйствъ.
Первое известiе о томъ, что евреи умертвили христiанскаго младенца чрезъ распятiе его на кресте въ страстную пятницу, относится ко временамъ царствованiя императора Константина, т. е. къ 4-му веку. За это евреи были изгнаны изъ некоторыхъ провинцiй Римской имперiи [ 21 ].
Второй случай былъ въ 419 году, въ царствованiе императора ?еодосiя. По свидетельству церковнаго историка Сократа (кн. VII, гл. 16), въ Сирiи, въ местечке Инместаре, между Халкидою и Антiохiею, евреи устроили какiя-то игры, и, напившись пьяными, не только нападали на христiанъ, но и поносили Самаго Христа, а потомъ схватили какого-то христiанскаго мальчика, привязали его къ кресту, смеялись надъ повешеннымъ, наконецъ, начали бить его, пока не лишили жизни. За это виновные были казнены, а всемъ вообще евреямъ было запрещено въ глухихъ местностяхъ строить синагоги [ 22 ].
Въ царствованiе императора Фоки евреи умертвили христiанскаго епископа Анастасiя, а также и многихъ другихъ христiанъ, за что они были преданы суду и изгнаны изъ Антiохiи [ 23 ].
Въ 1067 году въ Богемiи, въ Праге, шесть евреевъ схватили трехлетняго христiанскаго младенца и выпустили изъ него кровь, которую потомъ и разсылали въ Тревизе своимъ единоверцамъ; они были зашиты въ мешки и утоплены [ 24 ].
Въ 1097 году кiевскiй угодникъ, преподобный Евстратiй, при нашествiи хана Боняка, былъ взятъ половцами въ пленъ и проданъ въ Корсунь какому-то еврею, который сначала подвергалъ его различнымъ мученiямъ, потомъ предъ своею пасхою распялъ его на кресте и, наконецъ, выбросилъ его въ море. Pycскie христiане случайно нашли его мощи у берега моря и привезли въ Кiевъ. Мощи его покоятся въ Антонiевой пещере [ 25 ]; канонизованъ въ 1100 г.
На берегу Рейна, между Кобленцомъ и Бингеномъ. въ часовне покоится прахъ младенца, замученнаго евреями въ XI веке; местные католики почитаютъ его святымъ [ 26 ].
Въ 1146 г., въ страстную пятницу, евреи распяли на кресте христiанскаго младенца Вильгельма въ Англiи въ Норвиче, за что виновные были казнены [ 27 ].
Въ 1172 г. во Францiи, въ Блуа, евреи распяли ребенка, трупъ его вложили въ мешокъ и забросили въ реку Луару [ 28 ].
Въ 1177 году тамъ-же повторилось то же самое; но въ самый день пасхи изуверы евреи были пойманы и сожжены на костре [ 29 ].
Въ 1179 году въ Германiи евреи распяли христiанскаго ребенка на кресте; уличенные въ этомъ преступленiи были казнены [ 30 ].
То же самое случилось во время пасхи въ Глостере въ царствованiе Генриха II [ 31 ], и въ Праге, въ Богемiи въ 1179 г [ 32 ]. Во Францiи, близъ Орлеана былъ умерщвленъ, обезкровленъ и брошенъ въ воду христiанскiй младенецъ въ 1175 г.; въ 1180 году за участiе въ этомъ злодеянiи было сожжено несколько раввиновъ, а всемъ евреямъ вообще запрещено жить въ пределахъ Францiи [ 33 ]. Въ 1183 году, въ страстную пятницу евреи умертвили тамъ-же христiанскаго младенца и при этомъ сознались не только въ совершенiи такого безчеловечнаго преступленiя, но и въ томъ, что они вынуждены были совершить его по требованiю своей религiи [ 34 ]. Въ 1288 г. въ Бехараце, въ Германiи, евреи сначала долго мучили несчастнаго младенца, нанося ему многочисленные уколы, а потомъ положили его подъ прессъ, чтобы побольше выжать изъ него крови [ 35 ]. Въ 1228 году христiанскiй ребенокъ былъ распятъ евреями и въ Аугсбурге [ 36 ]. Въ 1234 г. евреи похитили ребенка въ Норвиче (въ Англiи) и скрывали его несколько месяцевъ предъ пасхою у себя, но умертвить не успели, такъ какъ ребенокъ родителями былъ отысканъ; темъ не менее виновные были казнены [ 37 ].
Въ книжке Iоанна Лента “De Pseudo-Messiis”, – изъ аррагонской хроники 1250 года, разсказывается, что въ этомъ году евреи въ Аррагонiи уворовали семилетняго христiанскаго мальчика и въ день своей пасхи распяли его при ужасныхъ страданiяхъ (Эйзенменгеръ) [ 38 ]. Но разсказу Даля [ 39 ], почти то же самое было совершено въ 1255 году въ Линкольне (въ Англiи). Тамъ евреи украли восьмилетняго христiанскаго мальчика и сначала безчеловечно мучили его: секли бичами, а потомъ, надевъ на него терновый венецъ, распяли его на кресте; когда же онъ cкoнчaлcя, трупъ его бросили въ колодезь, где онъ и найденъ былъ матерью; изобличенные свидетельскими показанiями, евреи (въ количестве 91 человека) сознались въ своемъ преступленiи; тогда одинъ изъ нихъ – самый главный виновникъ – былъ растерзанъ на месте лошадьми, а остальные (90) были отведены въ Лондонъ и тамъ казнены. Но это наказанiе ничему не научило изуверныхъ евреевъ. Не прошло после этого и двухъ летъ, какъ они, по свидетельству Клюверiуса (въ его Epitome historiarum, pag. 641 col. I), въ 1257 году снова похитили христiанскаго ребенка и также умертвили его въ день празднованiя своей пасхи въ самомъ Лондоне [ 40 ]. Въ 1281 году подверглась со стороны евреевъ жестокимъ мученiямъ семилетняя христiанская девочка въ германской деревне Торханъ: у несчастной жертвы безчеловечные злодеи выпустили кровь изъ всехъ жилъ, а потомъ трупъ ея бросили въ реку, где онъ и былъ найденъ рыбаками. Преступники были частiю повешены, частiю колесованы” [ 41 ]. Въ книге Матфея Радера Bavaria Sancta, а также и въ 7-й книге Авентина annalium Bojorum находится разсказъ о томъ, какъ въ Мюнхене одна женщина воровала и продавала евреямъ христiанскихъ детей. Одного ребенка, она продала имъ въ 1282 году; они искололи все его тело и жесточайшимъ образомъ замучили. Но когда она вела къ нимъ другого ребенка, ее поймалъ на месте преступленiя отецъ несчастной жертвы и предалъ суду, предъ которымъ злoдейкa созналась и указала место, куда былъ заброшенъ первый ребенокъ. Увидавъ исколотый трупъ младенца-мученика, народъ пришелъ въ страшную ярость и произвелъ ужасный погромъ: какъ въ Мюнхене, такъ и въ его окрестности были умерщвлены все евреи и истреблено все ихъ имущество [ 42 ]. Въ 1287 г. въ Тревезкой епархiи въ г. Везеле евреи замучили христiанина-поденщика, устроившаго у нихъ погребъ. Въ великую субботу онъ прiобщился. Узнавъ объ этомъ, евреи въ тотъ же день затащили его въ устроенный имъ же погребъ, завязали ему ротъ, и повесили его на косякъ головой внизъ, надеясь, что его стошнитъ, и они воспользуются его “причастiемъ”. Но ожиданiя ихъ не оправдались. Тогда они съ ожесточенiемъ, стали сечь его плетьми; затемъ ему подрезали ножемъ жилы, чтобы выпустить изъ него кровь. Трое сутокъ несчастный виселъ – то головой, то ногами внизъ, что делалось для того, чтобы не осталось въ немъ ни одной капли крови. Страдалецъ этотъ былъ Вернеръ. Въ томъ же 1287 году въ Берне, въ Швейцарiи, евреи замучили христiанскаго мальчика, за что виновные были колесованы, а ихъ единоверцы высланы изъ страны [ 43 ]. То же повторилось въ 1205 году во Францiи [ 44 ]. Въ 1303 году въ день пасхи евреи замучили мальчика въ Вейсензе, въ Тюрингiи, а въ 1305 году, какъ разсказываетъ Тентцель [ 45 ], тоже самое случилось въ Праге; въ 1331 году евреи распяли ребенка на кресте въ Губерлине, въ Германiи; раздраженный народъ загналъ злодеевъ въ домъ и тамъ сжегъ [ 46 ]. По словамъ Радера (въ его книге Bavaria Sancta, ч. 2, стр. 333), въ 1345 году въ Мюнхене евреи схватили мальчика, по имени Генриха, причинили ему 60 уколовъ по всему телу и, выпустивъ изъ него кровь, умертвили его, распявъ на кресте [ 47 ]. Въ 1400 г. въ Тюрингiи, по повеленiю маркграфовъ Фридриха и Вильгельма, были колесованы и четвертованы какъ католикъ, продавшiй евреямъ своего сына, такъ и евреи, замучившiе несчастнаго мальчика [ 48 ]. Въ следующемъ году въ Швабiи возмущенный народъ произвелъ свой самосудъ надъ женщиной, продавшей евреямъ двухъ похищенныхъ ею христiанскихъ мальчиковъ, и евреями, умертвившими ихъ. И продавщица, и покупатели-изверги были загнаны въ синагогу и тамъ сожжены [ 49 ]. Большой погромъ былъ произведенъ въ Кракове въ 1407 году по поводу умерщвленiя евреями ребенка: много евреевъ было убито, имущество ихъ разграблено, дома сожжены, а оставшiеся въ живыхъ евреи изгнаны изъ города [ 50 ]. Въ 1454 году, въ Вене, убивъ христiанскаго ребенка, евреи вынули у него сердце, сожгли его, растерли въ порошокъ и пили въ вине; виновные въ этомъ были казнены. Тамъ же, въ Вене, еще въ 1420 году, евреи умертвили трехъ христiанскихъ мальчиковъ и за это, по повеленiю Фридриха, было сожжено 300 человекъ евреевъ, а въ Венецiи въ этомъ же году былъ умерщвленъ евреями мальчикъ въ великую пятницу [ 51 ]. По показанiю бывшаго раввина, перешедшаго потомъ въ христiанство, Эммануила, въ Анконе, врачъ-еврей умертвилъ служившаго у него мальчика-христiанина и извлекъ изъ него всю кровь, а другiе евреи, похитивъ другого мальчика, нанесли ему множество уколовъ, собрали въ сосуды его кровь и, наконецъ, распяли его на кресте [ 52 ]. Въ 1476 году, въ Tpiенте, въ четвергъ на страстной неделе, еврей Товiя привелъ въ синагогу жалкаго христiанскаго мальчика Симона, которому еще не было и трехъ летъ отъ роду. Старый еврей, по имени Моисей, взялъ его на руки и заткнулъ ему въ ротъ свой носовой платокъ, чтобы онъ не могъ кричать; другiе евреи держали его за руки и за ноги. Затемъ Моисей сделалъ ему ножемъ рану въ правой щеке и вырезалъ изъ нея кусочекъ мяса; стоявшiе вокругъ евреи собирали кровь и каждый изъ нихъ отжилилъ (abgezwacket) себе ножницами кусочекъ мяса, пока рана не стала такой большой, какъ яйцо, что они сделали также и на другихъ частяхъ тела. После этого они распростерли его руки подобно кресту и полумертвое тело искололи иглами, при чемъ произносили такого рода выраженiя: “умертвимъ его, подобно тому, какъ умертвили ихъ христiанскаго Бога Iисуса, Который – ничто: и все враги наши должны погибнуть такимъ же образомъ”. Наконецъ, когда ребенокъ, испытывавшiй въ теченiе целаго часа мученiя, испустилъ духъ, они спрятали его въ винную бочку, а после произведеннаго въ доме обыска выбросили въ реку близъ синагоги, Разсказъ объ этoмъ зверскомъ злодействе Эйзенменгеръ позаимствовалъ изъ книги Мюнстера “Cosmographia” стр. 342, но онъ находится и въ книге Сигизмунда Госмана: “Das schwer zu bekehrende Juden-Hertz” 1609 г., стр. 115. Злoдеянie это было изображено въ Франкфурте и на картине съ надписью: 1475 года, въ великiй четвергъ, младенецъ Симонъ, 21/2 летъ отъ роду, замученъ жидами [ 53 ].
Въ 1486 году въ Регенсбурге, въ погребе одного еврея было найдено шесть детскихъ труповъ, оказавшихся жертвами еврейскаго ритуала (у Радера Bavaria Sancta ч. III, стр. 172; у Эйзенменгера и др.) [ 54 ]. Въ томъ же году былъ умерщвленъ евреями младенецъ въ Вратиславле или Бреславле. Въ 1496 году христiанскiе младенцы были умерщвлены евреями для полученiя крови въ Бранденбурге и въ Тернове. Въ Тернове евреи сознались во всехъ подробностяхъ совершеннаго ими возмутительнаго злодеянiя и пoкaзaли, что такого рода злодеянiя, съ целiю извлеченiя изъ умерщвленныхъ детей христiанскихъ крови, совершаются въ различныхъ местахъ по установленной напередъ очереди. Какъ въ Бранденбурке, такъ и въ Тернове преступники были сожжены [ 55 ].
Въ 1502 году въ Праге одинъ еврей былъ сожженъ на костре за обезкровленiе и умерщвленiе христiанскаго младенца [ 56 ]. Въ 1509 году въ Боссингене (торговое местечко въ Венгрiи), евреи похитили маленькаго ребенка у одного христiанина, по ремеслу каретника (Wagner), втащили его въ погребъ, искололи все его тело, открыли у него все жилки и высасывали изъ него кровь даже чрезъ стволы гусиныхъ перьевъ, а потомъ мертваго отнесли за городъ, и бросили въ густой терновникъ, где онъ впоследствiи и найденъ былъ женщинами. Правительство энергично взялось за разследованiе этого дела. Заподозренные евреи были apeстованы и посажены въ тюрьму. Долго они отрицали свою виновность, но въ конце концовъ сознались (у Эйзенменгера, Циглера и др.) [ 57 ]. Въ 1510 году за такое злодеянiе евреи были изгнаны изъ Англiи [ 58 ]. Около того же времени, съ целiю обезкровленiя и умерщвленiя, одинъ еврей укралъ сына у данцигскаго мещанина [ 59 ]. Въ Глозаве, при короле Августе, были замучены евреями шестилетнiй мальчикъ Донематъ и семилетняя девочка Доротея [ 60 ]. Въ томъ же году евреи украли ребенка у сапожника въ Раве и замучили его [ 61 ]. Въ 1540 году, въ княжестве Нейбурге, въ верхнемъ фальцграфстве, называемомъ Заппельфельдъ, недалеко отъ Нейбуа, предъ еврейскою пасхою, у Георга Пизенгартера, былъ похищенъ евреями мальчикъ, имевшiй только 31/2 года отъ рожденiя, отнесенъ въ Титингенъ; тамъ евреи привязали его къ столбу, три дня мучили, отрубили ему на рукахъ и ногахъ пальцы, по всему телу нарезали множество крестовъ и всего его изувечили. Жители узнали объ этомъ зверскомъ злодеянiи совершенно случайно. Молодой еврей сказалъ на улице своимъ еврейскимъ сверстникамъ, что после трехдневнаго воя собака, наконецъ, издохла. Это слышали соседи и донесли властямъ. Между темъ евреи отнесли трупъ несчастнаго въ лесъ и бросили въ терновникъ, покрывъ его листьями. Тамъ его нашла пастушечья собака. Собравшаяся толпа, увидевъ, какъ былъ замученъ ребенокъ, пришла въ сильное возбужденiе. Кровь же младенца была найдена впоследствiи въ Позингене (разсказъ объ этомъ у Радера въ его книге “Bavaria Sancta” ч. III, стр. 176; у Эйзенменгера и др) [ 62 ]. Въ 1550 г. въ чешскомъ городе Кодне былъ умерщвленъ евреями младенецъ Войташекъ, ныне почитаемый въ католической церкви святымъ. Въ 1500 году евреи похитили и мученически умертвили двухъ младенцевъ въ Польше, въ Ленчицахъ, въ Воловскомъ монастыре [ 63 ].
Скарга въ своихъ “Zywoty Swietych” (S. Petesburg 1862, т. I, str. 277) разсказываетъ о следующемъ злодеянiи, которое “неверные евреи совершили въ Великомъ княжестве Литовскомъ” въ его дни, въ 1574 году, по смерти короля Сигизмунда Августа, во время сиротства этого королевства [ 64 ]. “Въ Литве, – говоритъ онъ, – есть местечко Пуня, въ 12 миляхъ отъ Вильны надъ рекой Неманомъ; тамъ некiй еврей Iоахимъ Смертовичъ арендовалъ въ одномъ доме винокурню. Въ этомъ же доме проживала некая вдова Уршула изъ Люблина, жена Севастiана Творовскаго, изъ повета Петроковскаго. У нея была красивая семилетняя дочка Елизавета. Упомянутый еврей, какъ полагали, по уговору съ остальными литовскими евреями, задумалъ зарезать эту девочку и выточить изъ нея кровь для таинства при своемъ “проклятомъ богослуженiи” въ день еврейской пасхи. Имея двухъ слугъ христiанъ, грубыхъ и не знавшихъ Бога, какихъ въ Литве не мало, этотъ “проклятый” еврей Iоахимъ воспользовался удобнымъ временемъ, – во вторникъ, передъ вербнымъ воскресенiемъ, пoсле обеда, – когда мать вышла къ соседямъ, а дитя осталось дома, и, уговорившись съ однимъ подкупленнымъ слугой, а другого поставивши на страже, вбежалъ въ тотъ домъ. Девочка знала его, не испугалась и подала ему ручку. А онъ, какъ свирепый волкъ, схватилъ ее и здесь же, въ избе, завязавши ей ротъ, положилъ ее на стоявшiй тамъ мешокъ ржи, а затемъ, добывши ножъ, этотъ жестокiй мучитель резалъ у невинной девочки шею сзади и кругомъ, вытачивая изъ нея, какъ изъ гуся, кровь въ приготовленный для того гарнецъ. Въ рукахъ убiйцы девочка долго трепетала, какъ цыпленокъ, и скончалась. Совершивши свое дьявольское дело, еврей, изъ боязни не скрывши даже тела, а оставивъ его на томъ же месте, спряталъ кровь въ мешокъ муки, на приготовленной телеге направился къ Неману и бежалъ въ местечко Бальбежишки, на другой стороне Немана. Здесь его ожидалъ сынъ, которому онъ передалъ мешокъ съ кровью. Взявши ее, еврей быстро убежалъ неизвестно куда. Вернувшись домой и увидевши свою дочь убитой, мать крикомъ созвала все местечко и, подозревая еврея, просила искать его. Подстароста гнaлcя за нимъ и, догнавши въ Бальбежишкахъ, поймалъ и арестовалъ его вместе со слугами. Отрицать совершенiе этого преступленiя они не могли. Однако еврей, выпущенный на поруки, впоследствiи волоса съ головы не потерялъ. Опечаленная мать вдова искала справедливости на бывшемъ въ томъ году въ Вильне сейме и на другихъ сеймикахъ; знали объ этомъ жестокомъ убiйстве все паны, тело девочки было привезено въ Вильно и поставлено предъ панами; всякiй кто хотелъ, смотрелъ на резанную шею, – и доныне тело лежитъ въ костеле Св. Креста при епископскомъ дворе, – однако все это не помогло, и преступники остались ненаказанными, хотя некоторые содействовали тому. Преступленiе осталось безъ кары”. Въ 1571 году въ Германiи евреи содрали кожу съ одного христiанина, по имени Брагадинъ, и мученически его умертвили (Eisenmenger, Т. II, р. 219; у Даля, стр. 46; Лютостанскiй, II, стр. 10).
3 Марта 1577 года замученъ, обезкровленъ и умерщвленъ въ с. Мишкаряхъ крестьянинъ Оскъ Припутневичъ евреями Берестейскими [ 65 ]. Изуродованный трупъ убитаго былъ найденъ его женою Мариною и братомъ Куриломъ только 10 Марта за деревнею. Въ первыхъ числахъ Апреля того-же года въ томъ-же Берестейскомъ округе былъ найденъ трупъ ребенка – сына Воинскаго мещанина, весь исколотый, обезкровленный съ вырезаннымъ на лбу крестикомъ [ 66 ]. Злодеями оказались евреи – Нахимъ Абрамовичъ Липманъ Шмерлевичъ, Шаи Сальмоновичъ, Монасъ Лазаревичъ и др. Въ 1589 году евреи замучили и умертвили пятерыхъ младенцевъ въ Вильне и одного – въ Тарнове, въ Глобицахъ [ 67 ]. Въ 1590 г. были обезкровлены, исколоты иглами или швайками и умерщвлены три христiанскихъ младенца, а именно въ Польше, въ Ольшовской Воле подъ Шидловцемъ, въ Kyрoзвакахъ и Петеркове [ 68 ]. Виновными оказались евреи. Въ Виленскомъ бернардинскомъ костеле, слева, подъ органомъ, находится вделанная въ стену мраморная доска – плита съ надгробной надписью на польскомъ языке следующаго содержанiя (въ дословномъ русскомъ переводе): “Памятннкъ, невиннаго младенца Симона Керелиса, виленскаго уроженца, замученнаго на седьмомъ году жизни самымъ жестокимъ образомъ евреями съ нанесенiемъ ста семидесяти ранъ, похороненнаго въ углу этого храма летъ отъ Рождества Христова 1592: Воздвигнутъ на пожертвованiя благодетелей въ 1673 году”. А въ монастырской летописи на странице 35 находится следующая запись на латинскомъ языке: “Память о блаженномъ Симоне-мученике. Блаженный Симонъ-мученикъ, виленскiй уроженецъ, мальчикъ семи летъ отъ роду, былъ въ 1592 году замученъ самымъ жестокимъ образомъ евреями посредствомъ ножей, щипцовъ и иголокъ, втиснутыхъ подъ ногти на рукахъ и ногахъ, при чемъ ему нанесено было сто семьдесять ранъ. Тело его было погребено въ Вильне, въ храме нашего ордена. Въ 1673 году останки его были торжественно перенесены, при чемъ былъ сооруженъ драгоценный мраморный памятникъ, у котораго многимъ Богъ ниспослалъ чрезвычайные дары своей благодати; на этомъ памятнике имеется надпись золотыми буквами. Тело блаженнаго Симона-мученика было погребено первоначально въ деревянномъ гробике, поставленномъ въ другой мраморный, съ надписью на последнемъ, въ левомъ углу костела, подъ органомъ. Вледствiе ремонта храма останки Симона были временно перенесены въ другую часть храма и въ 1765 году были опять погребены въ этомъ месте, при чемъ былъ составленъ и приложенъ настоящiй актъ, скрепленный моей собственной подписью. 18 Сентября 1765 года. Викентiй Сайлица, кустошъ виленскаго монастыря ордена братьевъ младшихъ” [ 69 ].
Въ 1593 году евреи замучили трехъ христiанскихъ детей, которыхъ уворовала и продала имъ какая-то женщина, и школьника въ Красноставцахъ. 1597 году кровiю замученнаго христiанскаго ребенка въ Шидловце евреи окропили свою синагогу или молельню. (Даль, стр. 40; Лютостанскiй, II, стр. II).
Въ 1598 году было обнаружено три ритуальныхъ убiйства: въ Люблине, Коле и Кутне. О первомъ особенно обстоятельно разсказывается въ декрете люблинскаго трибунала [ 70 ]. Убiйство совершили евреи: Зельманъ, Ааронъ Громекъ, Маркъ Саховичъ, Исаакъ Гайчикъ, Мошко и Iоахимъ. Замученный ребенокъ Альбертъ, не имевшiй еще 4 летъ отъ роду, былъ найденъ въ болоте, въ лесу, близъ деревни Возники. Обвиняемые были допрошены въ присутствiи многихъ своихъ единоверцевъ и показали следующее. Ааронъ Громекъ: “Передъ еврейскою пасхою Зельманъ изъ Межиреча (Miedzyrzecz) просилъ меня достать христiанское дитя. Отвезши въ Лосицы солодъ, я возвращался домой. ехалъ со мной Исаакъ (Гайчикъ). Мы повстречали сидящее возле дороги дитя. Исаакъ сказалъ мне: “ведь ты знаешь, о чемъ тебя просилъ Зельманъ” и приказалъ мне взять этого ребенка. Я взялъ его на возъ. Вдвоемъ съ Исаакомъ мы привезли его къ отцу моему Марку, въ Возники, где скрывали его несколько недель въ погребе, а потомъ Исаакъ и Зельманъ, которымъ было о томъ дано знать въ Межиречъ, зарезали ребенка и наняли Настасью (христiанку) вынести его”. При этомъ Ааронъ Громекъ призналъ и то, что слышалъ отъ другихъ евреевъ, что те изъ нихъ которые могутъ достать христiанской крови, употребляютъ ее въ вине, но для чего они это делаютъ, онъ не знаетъ.
Показанiя Исаака Гайчика: “Дитя было взято и посажено въ погребъ Аарономъ Громекомъ. Показалъ и то, что Мошка и Зельманъ прiехали изъ Межиреча, когда дитя уже было поймано. Когда ребенокъ скучалъ въ погребе, Настасья ходила развлекать его. Потомъ Мошка съ Зельманомъ, взявши дитя, принесли его въ горницу. Исаакъ шелъ за ними, взявши ножъ, которымъ режутъ скотъ: они резали ребенка следующимъ образомъ: Моисей съ Зельманомъ резалъ или – лучше сказать – кололъ около груди, а онъ, Исаакъ, резалъ руку. Затемъ кровь испустили въ горшокъ. Большую часть крови взяли съ собой въ Межиречъ, оставивъ немного Исааку, а онъ показалъ, что жена его вылила кровь въ пресное тесто. Такой хлебъ называется по еврейски Евикоменъ, что значитъ: да поможетъ тебе Богъ. Льютъ эту кровь и въ вино, когда ея имеется много. Ему же недоставало ея, только въ калачъ и влилъ. Зельманъ же, повидимому, употреблялъ ее и раньше, ибо и меня этому училъ, да и бывшiй съ нимъ Моисей изъ Межиреча говорилъ мне объ этомъ. Когда судъ спросилъ: почему столь часто умерщвляемыхъ такимъ образомъ младенцевъ нигде не хоронять? онъ ответилъ: “намъ непристойно оказывать милосердiе язычникамъ. Если бы мы похоронили такое тело, это было бы грехомъ” и т. д. Iоахимъ показалъ: “У евреевъ существуетъ обычай разсылать бедняковъ на пропитанiе къ богатымъ. Я былъ посланъ къ Марку въ Возники. Такъ какъ у меня было достаточно свободнаго времени, то Маркъ приказалъ мне самому входить въ горницу и брать себе есть все, что нужно. Въ четвергъ передъ еврейской пасхой, я вошелъ въ горницу взять себе хлеба и увиделъ подъ постелью, на которой спали еврейскiя дети, новый красный горшокъ, прикрытый белымъ платкомъ. Думая, что это медъ, я хотелъ взять его себе къ хлебу. Когда я взялъ пальцемъ, то заметилъ, что то былъ не медъ, а что-то иное, красное. Вследъ затемъ, вошедши въ избу, я засталъ только одну хозяйку, жену Марка, и я спросилъ ее, что такое было въ томъ горшке подъ кроватью. Она ответила мне, что это – кровь христiанскаго младенца, но приказала никому не говорить объ этомъ. Потомъ уже этого горшка я не виделъ более на томъ месте и не знаю, куда онъ девался. Когда мы были пойманы и вместе посажены, Маркъ просилъ насъ всехъ, чтобы мы уповали на Бога, ни о чемъ не разсказывали и не признавались, хотя бы насъ и предали пытке. То же повторялъ онъ и въ Люблине, когда предполагалось предать насъ мученiю. Когда же онъ одинъ былъ взять на пытку, то насъ остальныхъ убеждалъ ни въ чемъ не сознаваться. Показалъ также Iоахимъ и то, что Настасья, которая имеетъ свою хатку неподалеку отъ корчмы, где живетъ Маркъ, говорила, что когда она передъ еврейской пасхой брала изъ еврейскаго погреба пиво для продажи, то видела подъ бочками этого замученнаго младенца. Признался также и въ томъ, что отъ другихъ евреевъ онъ слышалъ, что евреи употребляютъ во время пасхи христiанскую кровь; но для чего они это делаютъ, онъ не знаеть”. Настасья добровольно показала передъ судомъ, что, когда она вместе съ еврейкой несла телo умерщвленнаго младенца въ болото, еврейка сказала ей: “если бы мы похоронили когда-либо этого ребенка, все погибли бы”. На вопрос Настасьи еврейка ответила: “Если бы мы не имели въ Великiй день вашей христiанской крови, то этотъ день не былъ бы для насъ великимъ днемъ. т. е. пасхой”.
Въ 1601 году въ Чаграхе, въ Польше, евреями была умерщвлена девочка [ 71 ]. Въ 1605 году самъ король польскiй Сигизмундъ III въ своемъ декрете всенародно объявлялъ, что въ городе Сандомире совершено было ужаснейшее преступленiе: “некiй Мартинъ Кучекъ, мальчикъ летъ 10, бедный ученикъ, жившiй подаянiемъ, погибъ внезапно жалкимъ образомъ. Вошедши вечеромъ въ домъ одного изъ евреевъ, онъ более изъ этого дома не выходилъ и доселе не отысканъ. Братъ его, неизвестно какимъ образомъ, оказался утонувшимъ; начальникъ школы, въ которой этотъ мальчикъ учился, тяжко избитъ. Въ доме Лазаря, въ который вошелъ Кучекъ и изъ котораго более не возвращался, соседи слышали такiе крики пропавшаго мальчика, какiе только подаетъ человекъ, котораго собираются лишить жизни (ad mortem raptus et vi opressus)”. Были свидетели, которые во дворе еврея Лазаря видели въ то время убитаго человека, но Лазарь не допустилъ сделать у него тогда обыска. Король велелъ арестовать заподозренныхъ евреевъ Лазаря и Моисея (одинъ членъ кагала, а другой его слуга), противъ которыхъ и раньше было возбуждено обвиненiе по такому же преступленiю; но они бежали и не были розысканы [ 72 ].
Христiанскiя дети (мальчики) были изуродованы и умерщвлены евреями въ 1606 г. – въ Люблине, а въ 1607 году – въ Зволыне, въ Польше [ 73 ]. Въ Польше, въ Сташеве, есть часовня, въ которой погребенъ младенецъ; сделанная надъ его могилою латинская надпись гласитъ: “Сынъ Iоанна Коваля и Сусанны Нерихтовской, гражданъ Сташовьенскихъ, коего голосъ кровавой мести взываетъ, чтобы iудеи, враги имени христiанскаго, были изгнаны изъ Сташевы”. Младенецъ этотъ, украденный евреемъ Шмулемъ въ Сташеве въ 1610 году, былъ проданъ въ Шидловецъ евреямъ же, которые были схвачены на месте преступленiя въ то время, когда уже истязали свою жертву [ 74 ]. Въ 1616 году 21 Апреля еврей Бродавка въ Вильне, въ именiи помещика Олесницкаго, замучилъ крестьянскаго сына Iоанна. Въ 1617 году былъ найденъ, въ Сельцахъ, подъ Луковомъ, изуродованный трупъ замученнаго евреями младенца и положенъ въ Люблине въ коллегiате. Въ 1626 году было умерщвлено евреями несколько христiанскихъ младенцевъ въ Сахачеве, а въ 1628 году два сына аптекаря подверглись той же участи въ Сандомире [ 75 ].
Въ г. Ленчицахъ Калишской губернiи крестьянинъ ?ома Мендикъ, католикъ, нашелъ для себя выгоднымъ воровать христiанскихъ детей и продавать ихъ евреямъ для извлеченiя изъ нихъ крови и умерщвленiя. Въ короткое время онъ продалъ такимъ образомъ трехъ мальчиковъ. Въ последнiй разъ онъ продалъ евреямъ въ 1689 году протестантскаго мальчика Франциска Михалковича, котораго евреи замучили, исколовъ все его тело и выпустивъ изъ него кровь. По уговору, ?ома относилъ въ глухiя места трупы несчастныхъ жертвъ. Мучимый совестiю, онъ, наконецъ, сделалъ доносъ на себя и на изуверныхъ евреевъ. Евреи, впрочемъ, не сознались и потому остались ненаказанными, а ?ома Мендикъ былъ присужденъ къ четвертованiю. Интересно донесенiе присутствовавшихъ при его казни чиновниковъ – Михаила Климонтовича и Данiила Скабина: “По долгу нашей службы мы присутствовали при исполненiи смертнаго приговора, т. е. въ то время, когда ?ома Кокошка, прозванный такъ за свои преступленiя и отвратительные поступки, въ силу декрета ясновельможныхъ г.г. депутатовъ настоящаго люблинскаго трибунала, имелъ въ сей день претерпеть и понести наказанiе. Когда на площади, на обычномъ месте смертной казни, онъ былъ привязанъ палачемъ къ плахе, мы, при большомъ стеченiи собравшагося народа, спрашивали и выпытывали у него, – остается ли онъ при своихъ признанiяхъ, трижды данныхъ, какъ добровольно предъ генеральнымъ судомъ люблинскаго трибунала, такъ и въ тюрьме, предъ люблинскимъ войтовскимъ судомъ, предъ муками, а затемъ и на пытке; и готовъ ли онъ умереть съ этимъ? Готовъ ли взять на свою совесть обвиненныхъ имъ евреевъ? Не свидетельствуетъ ли онъ противъ нихъ вследствiи какого либо уговора или изъ ненависти? На это ?ома трижды подрядъ громкимъ и яснымъ голосомъ заявилъ, говоря: “я остаюсь при всехъ своихъ признанiяхъ и готовъ умереть съ темъ, что те евреи, которыхъ я обвинилъ, оговорилъ и на которыхъ указалъ пальцемъ предъ судомъ трибунала, виновны въ этомъ преступленiи”. Наконецъ, священникъ Societatis Jesu, который напутствовалъ его, сказалъ: “?ома, ты идешь на главный судъ Судьи справедливаго. Не бери на свою совесть никого”. На это упомянутый ?ома ответилъ, что все, что только онъ показалъ и объявилъ, есть правда, и съ темъ онъ умираетъ. Лишь только онъ сказалъ это, наступилъ последнiй моментъ казни и смерти”. Въ виду такой настойчивости ?омы на справедливости своего доноса, не были совершенно оставлены безъ наказаиiя и виновные евреи. По декрету суда, какъ свидетельствуетъ чиновникъ Юткевичъ, все евреи, проживавшiе въ Ленчице, обязаны были ежегодно, въ день убiйства младенца, носить по всему городу съ процессiею картину, изображавшую всехъ участвовавшихъ въ преступленiи лицъ. Такое публичное шествiе евреевъ продолжалось, впрочемъ, только несколько времени, а впоследствiи, по просьбе евреевъ, оно заменено ежегоднымъ денежнымъ платежомъ ксендзамъ, что продолжается и до сихъ поръ [ 76 ].
Въ 1648 году въ Иванишкахъ евреи замучили и искололи ребенка множествомъ ранъ, которыя потомъ они залили воскомъ. Въ 1649 году были замучены и умерщвлены евреями младенцы въ Хвостове, въ Кiяхъ (близъ Пинчова), въ Негословицахъ (подъ Воцановымъ), въ Сецимине и въ Опатове. 11 Марта 1650 года въ Кадене (Caaden) одинъ еврей умертвилъ христiанскаго ребенка Матiана Тиллиха, 41/2 летъ отъ роду, нанесши ему два смертельныхъ удара и 6 ранъ, а также отрезалъ ему пальцы на обеихъ рукахъ. Убiйца, еврей, былъ схваченъ и 21?го Марта присужденъ къ колесованiю. Такого же рода злодеянiя были совершены тогда евреями въ Штейермарке, Кернтене и Крайне, причемъ виновные объявили, что христiанская кровь, какъ самое сильное средство, употребляется ими для того, чтобы останавливать кровь при совершеннi обрезанiя, возбуждать любовь, прекращать менструацiи и т. п., и что, по древнему, но тайно содержимому ученiю, ею достигается примиренiе съ Богомъ (Эйзенменгеръ) [ 77 ]. Въ 1660 году въ Германiи, въ Тунгухе (Tunguch) евреями предъ пасхою былъ зарезанъ христiанскiй ребенокъ; виновные, въ числе 45 человекъ, были сожжены [ 78 ]. 12 Мая 1665 года, въ Вене, евреи замучили и умертвили одну женщину, выбросивъ въ озеро ея трупъ, изрезанный на части. Въ 1669 году 25 Сентября еврей изъ Меца Рафаилъ Леви, укралъ на большой дороге, близъ деревни Slatigny, у жителя той же деревни Gilles le Moyne, трехлетняго мальчика и на своей лошади, закрывъ его своею накидкою, отвезъ въ Мецъ, где, замучивъ его и выточивъ изъ него кровь, трупъ выбросилъ въ лесъ. Только долгое время спустя въ леcу была найдена голова ребенка съ частью шеи и нeсколько реберъ, приставшее къ нимъ платьице и красная шапочка. Арестованный и осужденный еврей 17 Января 1670 года былъ сожженъ [ 79 ]. Въ 1689 году христiанскiе младенцы были замучены и умерщвлены евреями въ Жулкове, Львове или Лемберге, въ Цеханове и Драговецке. Въ Драговецке были отравлены и все судьи, разбиравшiе дело.
Въ 1690 году, въ Беломъ Стану (въ Белостоке) былъ похищенъ евреемъ арендаторомъ Шутнею 6-летнiй мальчикъ Гаврiилъ, родившiйся въ селе Зверкахъ, близъ города Заблудова, въ 1684 году; евреи подвергли его сначала жестокимъ истязанiямъ, потомъ умертвили и тело его бросили въ густой хлебъ въ поле. По лаю собакъ родители нашли тело своего сына-мученика, и, по надлежащемъ освидетельствованiи, погребли его въ православномъ Заблудовскомъ монастыре, находящемся ныне въ Белостокской области. Спустя 30 летъ, при копанiи мoгилы для новаго мертвеца, тело младенца Гаврiила найдено нетленнымъ и было поставлено въ церковный склепъ. 9 Мая 1755 года, по ходатайству архимандрита Михаила Казачинскаго, оно перенесено въ Слуцкiй Свято-Троицкiй мужской монастырь Минской губернiи, находящiйся на берегу реки Случь, въ полуверсте отъ уезднаго города Слуцка, и поставленъ въ каменномъ храме Св. Троицы [ 80 ].
27 Марта 1692 года хазанъ Лейба Урiяшовичъ, по совету евреевъ старшихъ и раввиновъ, замучилъ христiанскую девицу Марину, находившуюся у него въ услуженiи, дочь Гаврiила Лапы [ 81 ]. Христiанскiе младенцы были замучены и умерщвлены евреями: въ 1694 году – во Владимiре Волынскомъ, въ 1697 году – въ Новомъ Месте подъ Раввою и въ Вильне, 1698 году – въ Заблудове, въ Брестскомъ воеводстве, Кодне, подъ Замостьемъ, въ Сандомире, въ Романахъ и въ Слониме. Въ Слониме евреи замучили сразу семерыхъ младенцевъ [ 82 ].
Возмутительное злодеянiе было совершено и въ Гродне. Тамъ пропала безъ вести шестилетняя христiанская девочка. Тело ея потомъ было найдено въ поле исколотымъ и въ ранахъ. Никто не сомневался въ томъ. что девочку замучили евреи. Родители погребли свою дочь въ приходскомъ костеле, а впоследствiи надъ ея могилкой былъ поставленъ памятникъ съ соответствующею надписью. “Такихъ памятниковъ, – замечаетъ Крашевскiй, – по разнымъ местамъ находится много” [ 83 ].
О возмутительномъ злодеянiи говоритъ декретъ люблинскаго трибунала [ 84 ]. Сандомирскiй еврей Александръ Берекъ, вместе съ своею женою и, безъ сомненiя, при помощи несколькихъ соучастниковъ замучилъ, обезкровилъ и умертвилъ христiанскую девочку, не имевшую еще и двухъ летъ. Какiя страданiя испытывала несчастная жертва еврейскаго изуверства, можно судить объ этомъ по следующему оффицiальному описанiю ея трупа: “Начиная отъ височной артерiи до глаза и надъ самымъ левымъ глазомъ бровь, веки до самаго зрачка, тело изранено такъ, что зрачекъ виденъ. На левой руке, начиная отъ плеча къ лучевой кости, подъ мышкой, тело разрезано. Эта очень большая рана тянется до самой груди. На лопатке левой руки кровавый уколъ. При кисти той же руки, по жиламъ, сильный кровавый порезъ. На левомъ боку, между ребрами, шесть колотыхъ ранъ. Въ левомъ боку две заметныхъ раны. На левой ноге, начиная отъ бедра, пятнадцать кровавыхъ различной величины ранъ. На самой лодыжке той же ноги кровавая рана, на правой ноге тринадцать кровавыхъ ранъ. На подбородке и подъ горломъ две кровавыя раны по жиламъ. На пояснице – две большiя раны. На плечахъ и бокахъ – шесть разныхъ ранъ. Все пальцы рукъ подъ ногтями исколоты, и кровь изъ нихъ выдавлена”. Эта несчастная страдалица двухлетняя девочка Маргарита – была единственной дочерью у некоей Екатерины Мрочковиковой (Mroczkowicowa). И кто можетъ подумать, что главною соучастницею въ причиненiи ей невыразимыхъ страданiй и смерти была ея родная мать!. Но вотъ что на суде говорила эта злодейка-мать: “Правда, правда то, что я отдала свое дитя на убiйство еврею Берку и жене его, которые долго меня на то уговаривали. Отдала живымъ, а затемъ то же дитя получила отъ нихъ мертвымъ, израненнымъ и безъ глаза. Заплакавши надъ нимъ, я хотела сокрыть его, однако самъ Богъ объявилъ о моемъ зломъ поступке. Что касается денегъ за дитя, то я не взяла ихъ у евреевъ, такъ какъ они обещали удовлетворить меня потомъ. О другихъ евреяхъ не знаю, были ли они при томъ убiйстве, такъ какъ сама не была при томъ”. Еврей Берекъ спасалъ себя только упорнымъ запирательствомъ: “Niewiem, niewiem nioczym. Nieprawda to”...
Тогда же было совершено подобное злодеянiе и въ г. Кадне: евреями былъ замученъ и умерщвленъ мальчикъ сынъ райцы Тимофея Лукашевича, Матвей. Дело было такъ: 7 Мая 1698 года, въ среду крестовыхъ дней, происходила последняя процессiя изъ кадненскаго костела основанiя св. Анны, съ рынка, на Брестскую улицу, къ Свято-Духовскому костелу. По окончанiи процессiи мальчикъ Матвей или – какъ его звали – Матько Лукашевичъ шелъ за городъ, къ распятiю. Видя, что дитя блуждаетъ, люди вернули его. Люди эти пошли своей дорогой къ пустой мельнице и пробыли тамъ недолго, а между темъ мальчикъ снова вернулся и шелъ изъ города въ поле по Брестской дороге. Черезъ полчаса его не стало. Тщательный розыскъ со стороны родителей и полицейскихъ властей не далъ никакихъ результатовъ. Только 12 дней спустя, именно 19-го Мая, утромъ, пастухи нашли тело на лугу, называемомъ урочище Омшана, близъ г. Кадна. Громадная народная толпа взяла трупъ и принесла его къ ратуше. Трупъ оказался сильно изуродованнымъ. Возле ушей на голове были сделаны ножемъ три раны, возле окровавленнаго леваго уха – тоже три раны, какъ видно, проколотыя ножемъ; правый глазъ вырванъ, только жилка висела изъ подъ века; затылокъ вырезанъ; на голове кровоподтеки; на животе съ правой стороны около двадцати колотыхъ ранъ; все тело по жиламъ истерзано и изранено; на спине, бокахъ и груди исколото острыми гвоздями; пятки изрезаны; въ общемъ же трудно было даже исчислить все раны, по заявленiю следователя. Не могло быть сомненiя, что это чудовищное злодеянiе было совершено евреями, но какими именно? Следовъ не было. Вдругъ, совершенно неожиданно къ местному подстаросте Речицкому является кадненскiй же еврей Шлома Мисановичъ и совершенно добровольно, открыто и документально, безъ застращиванiя и пытокъ, заявлять следующее: “Въ ту неделю, когда было убито или пропало дитя, я находился ночью на страже при школе, вблизи которой стоитъ домъ нашего раввина. Около полуночи, когда народъ спокойно спалъ, на коне прiехалъ нашъ школьникъ Лейба. Подъехавши подъ окно раввина, онъ сталъ тихонько стучать, чтобы ему открыли, говоря: “отворите мне”. Жена раввина сказала: “зачемъ?” Школьникъ ответилъ: “я привезъ ту вещь, необходимо спрятать на некоторое время”. Жена раввина сказала ему по-немецки: “оставь меня въ покое; я безъ мужа ни о чемъ не хочу знать”. Услышавши этотъ разговоръ, я узналъ голосъ школьника и подошелъ къ нему. Узнавши меня, онъ сошелъ съ коня и отдалъ его мне подержать, а самъ, отвязавши отъ седла мешокъ съ неживымъ ребенкомъ, пошелъ черезъ дорогу къ окну еврея Фроима и разбудилъ его. Фроимъ впустилъ его въ домъ, и тамъ они спрятали дитя, положивъ его въ погребъ за дверями. Школьникъ просилъ и грозилъ мне, чтобы я никому о томъ не объявлялъ, а затемъ, взявши коня, поехалъ домой. Спустя несколько дней, наши евреи-старшины, обещая дать мне хорошую награду, черезъ того-же школьника просили меня, какъ уже знающаго объ этомъ деле, чтобы я, взявши то дитя, занесъ его въ поле и бросилъ поодаль отъ города. Я согласился на это, такъ какъ напоследокъ они грозили мне отлученiемъ отъ веры и общенiя съ собою и, наконецъ, даже смертною казнью. Я, взявши то дитя, вместе съ евремъ Борухомъ занесъ его въ поле и положилъ на траве”. Несмотря на то, что, по донесенiю Шломы Мисановича, въ дело были замешаны многiе евреи, кaкъ напр., раввинъ и его жена, старшины и Борухъ, уголовному суду были преданы только Лейба и Фроимъ. Вызванный въ заседанiе суда Шлома не разъ и не два подтвердилъ свое прежнее показанiе, при чемъ совершенно добровольно заявилъ еще: “я признаюсь въ этомъ вследствiе дневного и ночного виденiя: то дитя всегда предъ моими очами являлось живымъ”. Лейба и Фроимъ, напротивъ, упорно не сознавались: они упорствовали даже, будучи на пыткахъ трижды растягиваемы и огнемъ мучимы. Тогда судъ приказалъ подвергнуть ихъ повторной пытке. Но и на этотъ разъ они ни въ чемъ не призналисъ, а только кричали: “хоть бы вы приказали сжечь насъ на уголь и рубить на части, ничего не покажемъ, ибо ничего не знаемъ”. Тогда судъ, следуя праву Магдебургскому, потребовалъ, чтобы свидетель еврей Шлома вместе съ четырьмя христiанами присягнулъ въ томъ, что дитя, действительно, убито евреями. Они немедленно присягнули. После этого судъ приговорилъ Лейбу и Фроима къ обезглавленiю. 28 Мая приговоръ этотъ былъ приведенъ въ иcпoлнeнie [ 85 ]. Тело замученнаго младенца было торжественно погребено въ Кодневскомъ костеле. Въ 1713 году на могиле поставленъ памятникъ съ соответствующей надписью на латинскомъ языке [ 86 ].
Въ 1699 году въ Цеханове евреи были казнены на площади предъ синагогою за то, что, опоивъ молодого человека христiанина, выпустили изъ него кровь и уморили [ 87 ]. 9-го Августа 1700 года литовскiй трибуналъ разбиралъ дело объ убiенiи евреями находившейся у нихъ въ услуженiи христiанской женщины, якиманской мещанки Марины Даневской-Ахвановичъ. Она была беременна и уже близка къ разрешенiю отъ бремени. Несмотря на это евреи предъ своею пасхою, именно 23 Марта 1697 года, жестоко измучивъ ее, умертвили. Трупъ ея временно спрятали въ бане и держали обмытымъ, желая, очевидно, въ удобное время выбросить его въ какое либо другое место. После произведеннаго освидетельствованiя оказалось на теле замученной много различныхъ ранъ, колотыхъ и резаныхъ, а именно: на вискахъ какъ будто ударъ отъ обуха, горло и лицо изрезаны ножами, на руке и пальцахъ, а также на ногахъ, ниже коленъ, на голеняхъ, жилы, суставы проколоты и порваны ланцетами и шилами; перерезавъ своей жертве грудь, евреи выпустили изъ нея кровь; животъ пробили; шею завязали въ три узла такъ, что по смерти едва можно было развязать; повидимому сначала душили, а потомъ уже убили ее [ 88 ].
12-го Апреля 1710 года, въ Белой, недалеко отъ дома, въ которомъ проживалъ еврей Зеликъ, было найдено тело зверски замученной девочки. Все оно было исколото какимъ то орудiемъ, вроде шила или гвоздя; на щекахъ, за ушами и подъ коленями, для выпущенiя крови были открыты жилы. Случайно въ сарае еврея Зелика было найдено платьице несчастной девочки. Подозренiе пало на еврея, котораго арестовали и заключили въ тюрьму. Потомъ следствiемъ было обнаружено, что жиду продалъ эту девочку за двадцать грошей какой то пропойца. Евреямъ для мацы нужна была христiанская кровь, – и ребенокъ сталъ жертвою еврейскаго изуверства.
Въ 1705 году, предъ своею пасхою, евреи замучили трехъ христiанскихъ детей въ Гродне, въ Цемейлеве и Рженсонове. Въ 1713 году въ Сандомире евреи обезкровили, искололи и умертвили юношу христiанскаго Георгiя Красновскаго [ 89 ].
20 Марта 1747 года два пастуха – Панко и Кенейчукъ – изъ села Михнова, близъ г. Заславля, совершенно случайно нашли тело замученнаго человека въ лозахъ за Загалихскимъ бродомъ, недалеко отъ еврейской корчмы. Оно было втоптано въ болото, между кочками, и прикрыто навозомъ. Пастухи тотчасъ же дали знать объ этомъ Луцкому лесничему, а лесничiй – подстаросте, который, призвавъ къ себе изъ с. Михнова шесть человекъ жителей, приказалъ имъ привезти найденный трупъ въ Михново. Только съ трудомъ трупъ былъ вытащенъ изъ болота. Глаза и ротъ убитаго были завязаны портками, а на шее была веревка. Въ Михнове трупъ оставили въ сарае тамошняго священника, где онъ и пролежалъ ночь. На другой день собралась большая толпа народа, чтобы посмотреть на убитаго. Пришли и четыре еврея. Какой то поповичъ Гантя первый высказалъ подозренiе на евреевъ: “Ваше это дело”, – сказалъ онъ присутствовавшимъ тамъ евреямъ: “евреи это сделали”. Евреи стали спорить и шуметь. Въ этотъ моментъ на трупе убитаго повсюду показалась кровь, на что все обратили вниманiе съ удивленiемъ. Вскоре тело было перевезено въ Заславскiй замокъ и было приказано произвести осмотръ его съ подробнымъ указанiемъ ранъ. Оказалось, что покойникъ былъ не просто убитъ, а замученъ на смерть жестокими истязанiями: на правой руке у него были отрезаны все пальцы; жилы до самаго локтя и кость перебиты; на левой руке отрезаны три пальца; жилы до подмышки выпороты; кость сломана; плечо перебито; на левой ноге отрезаны три пальца, а съ двухъ сорваны ногти; нога насквозь пробита; на икре выпороты жилы до самаго колена; на правой ноге кожа на икре содрана; зубы выбиты. По подозренiю въ совершенiи этого преступленiя было привлечено къ допросу восемь евреевъ: 1) Зорухъ Лейбовичъ, 2) Гершонъ Хаскелевичъ, 3) Лейба Мордховичъ, 4) Мордхо Янкелевичъ, 5) Мошко Маiоровичъ, 6) Герцъ Маiоровичъ, 7) Берка Абрамовичъ и 8) Абрамко Ароновичъ. Такъ какъ добровольно они не признали себя виновными, то были арестованы и посажены въ тюрьму, по разнымъ камерамъ, а Лейбовичъ былъ заключенъ даже въ фольварке. Посидевъ лишь несколько часовъ, Лейбовичъ [ 90 ] позвалъ къ себе подстаросту и объявилъ ему, что злодеянiе совершено не иными какими либо евреями, а следующими: сыномъ михновскаго арендатора Хаскеля, ключникомъ Хаскеля и загалихскимъ корчмаремъ Мордкомъ Янкелевичемъ, проживающимъ въ корчме, надъ бродами. Дело было такъ, сказалъ Лейбовичъ: со среды на четвергъ, после Гамановыхъ дней, на другой неделе, я былъ посланъ михновскимъ арендаторомъ съ курами къ Белогрудскому резнику. Возвращаясь изъ Белогрудка въ ту же среду, уже вечеромъ, мимо загалихинской корчмы, я заметилъ, что ворота, двери и окна закрыты. Изъ корчмы довосился крикъ, какъ будто голосъ какого то человека. Никакихъ словъ я не разслышалъ. Тамъ за стеной я слушалъ около часу, но не могъ узнать, кто тамъ кричалъ. Раздастся крикъ и умолкнетъ, и такъ повторялось несколько разъ. Меня охватилъ великiй страхъ, и я уехалъ съ курами въ Михново. Вернувшись къ арендатору, я не засталъ дома ни сына арендатора, ни ключника. Передавши хозяину куръ, я отправился на мельницу. Когда я на разсвете пришелъ къ арендатору, то засталъ сына и ключника. Я спросилъ, где они были. Сынъ арендатора ответилъ: “я былъ въ Покощевке, цедилъ тамъ панскую горелку”. А ключникъ сказалъ: “я былъ въ Белогрудке на молитве”. На этомъ разговоръ и кончился. На другой день въ Михново прiехалъ корчмарь загалихской корчмы. Я спросилъ у него: “кто это кричалъ у тебя въ среду”? Корчмарь ответилъ: “Белогрудскiе крестьяне ехали изъ лесу, выпили по порцiи горелки и стали шуметь”. Я оставилъ корчмаря въ покое, – и такъ продолжалось до сихъ поръ. Когда тело покойнаго было приведено къ михновскому священнику, тогда люди стали сходиться; чтобы посмотреть на убитаго. И я съ ними виделъ убитаго, но въ то время кровь изъ его тела не текла. Я вернулся къ своей работе. Спустя часъ или несколько более, сынъ арендатора, ключникъ и загалихскiй корчмарь пошли посмотреть убитаго, говоря: пойдемъ туда и посмотримъ – не еврей ли убитъ”. Когда они подошли къ покойнику, изъ тела убитаго выступила невинная кровь. Такъ разсказывали люди изъ общины, и я слышалъ отъ нихъ, что кровь текла изъ трупа. Въ самую субботу евреевъ позвали въ засланскiй замокъ. Въ субботу же, какъ только отошелъ шабашъ, арендаторъ, его сынъ и ключникъ поехали на всю ночь, но никуда не могли попасть, целую ночь ездили, блуждали по полямъ и болотамъ, а на разсвете вернулись въ Михново. По возвращенiи, сынъ арендатора поехалъ въ Покощевку, а ключникъ – въ Любаръ. Ко мне арендаторъ прислалъ мальчика съ приказанiемъ – седлать коня. На мой вопросъ: “куда поедемъ”? арендаторъ ответилъ: “я поеду въ Заславъ, къ Берку Авросеву, и тамъ буду выжидать, что произойдетъ. Ты поедешь со мною, чтобы я где-либо не попалъ въ воду”. Подходя къ коню, арендаторъ отъ волненiя и страха упалъ на землю. Я поднялъ его и посадилъ на коня. Мы поехали по дороге на Мыслятинъ. Подъезжая къ Мыслятину, арендаторъ сказалъ мне: “я поеду въ городъ, къ Берку Авросеву. Если что-либо будетъ нужно, ты тамъ найдешь меня”. Я вернулся въ Михново”.
19-го апреля въ заседанiи суда Зорухъ Лейбовичъ повторилъ все сказанное имъ подстаросте. Его показанiе еще не заключало въ себе определенныхъ уликъ, а ограничивалось только догадками и предположенiями; по словамъ судебнаго декрета онъ “tilko ze blakal jezykiem” (только мололъ языкомъ). Темъ не менее судъ прiобрелъ уверенность, что следствiе попало на верный путь. Въ заседанiе вызваны были вторично къ допросу все заподозренные евреи. Но ни одинъ изъ нихъ не сознался. Тогда судъ, на основанiи саксонскаго права, libro secundo, folio 122, постановилъ: отбирать у нихъ показанiя подъ пытками (растягиванie на колесе и прижиганiе свечами). Узнавъ о такомъ постaнoвленiи суда, сынъ корчмаря Мордхи Маiоровича, Лейба заявилъ, что онъ, безъ пытки, готовъ дать показанiя добровольно, и въ заседанiи Суда 20 апреля объявилъ следующее: “Гершона Хаскелевича, сына михновскаго арендатора, уговорилъ на преступленiе заславскiй кагалъ, а именно: Берка Авросевъ, – кагальный старшина, Абрамекъ – кагальный школьникъ, Лейба – ключникъ михновскаго арендатора, Яковъ – арендаторъ покощевскiй, Берка 3акрутецкiй – сынъ арендатора, Мошко Маюровичъ, Лейба Мордковичъ, Мордухъ Янкелевичъ и Зорухъ Лейбовичъ, мирошникъ [ 91 ] арендатора михновскихъ мельницъ (разоблачитель). Последняго, впрочемъ, сказалъ Лейба, мы освобождаемъ отъ всякой кары, ибо онъ не присутствовалъ при томъ, какъ мы все вместе ночью, со среды на четвергъ, въ корчме, что на михновскомъ тракте, въ горнице, убивали человека, завязавши ему глаза, а въ ротъ воткнули “жеребца” съ веревкой. Для извлеченiя крови мы ножами вскрывали жилы въ техъ местахъ, где было нужно. Нацедивши крови, вышеупомянутые члены кагала налили полную бутылку и мне также дали той крови въ бутылочке. Во время печенiя мацы, я влилъ ее въ тесто, а затемъ, замесивши, поставилъ въ печь. Потомъ, согласно закону, мы ели эту мацу въ теченiе двухъ ночей, а днемъ ели другую мацу. Покойного Антонiя, пришедшаго ко мне за двое сутокъ передъ темъ пешкомъ, безъ коня и сабли, прикрывши подстожинами [ 92 ], а платье его – жупанъ, шапку, штаны, поясъ и рубаху, по приказанiю вышепоименованныхъ кагальныхъ старшинъ, присланныхъ въ корчму изъ города, – Гершонъ бросилъ въ печь и сжегъ. Намъ же подъ угрозой синагогальнаго проклятiя было приказано никому не говорить о происшедшемъ. Намъ сказали: “даже въ томъ случае, если подвергнетесь суровымъ наказанiямъ или смертной казни, ни въ чемъ не признавайтесь и не выдавайте того, что знаете, и вы будете мучениками за старую веру”. Мошко Маiоровичъ верхомъ на коне въ мешке отвезъ въ Заславъ бутылку съ кровью и тамъ вручилъ Берку Авросеву, а онъ уже зналъ, кому ее следуетъ передать, – только раввину для благословенiя”. 23 апреля Лейба Мордуховичъ, вторично опрошенный судомъ, безъ пытки, подтвердилъ свое первое показанiе и дополнилъ его некоторыми частностями. “Въ корчму съехались – говорилъ онъ – Гершонъ Хаскелевичъ, школьникъ Абрамекъ, белгородскiй арендаторъ Мошко, покощевскiй арендаторъ Яковъ, закрутецкiй арендаторъ Беркъ, ключникъ Лейба и Беркъ Авросевъ. Мордко Янкелевичъ, отецъ мой, также былъ въ корчме. Что касается Мошки, то онъ прiехалъ изъ Покощевки уже после убiйства человека. Все указанныя лица принесли спящаго, пьянаго человека въ горницу, завязали ему голову какими-то штанами, а затемъ веревкой и мучили на земле. Я спросилъ у нихъ: “для чего вы это делаете?” Все закричали на меня, говоря: “а тебе что до того? Мы богаче тебя. Если что и случится, мы заплатимъ”. Я испугался ихъ и вышелъ изъ горницы въ избу. Убивши человека, они вытачивали изъ него кровь въ подставленный сосудъ, а затемъ сливали въ бутылку. Когда закрутецкiй арендаторъ (Беркъ) собирался уезжать, онъ взялъ покойника на свой возъ. Я боялся дотронуться до трупа, а они сами вынесли его въ болото, въ лозы, и тамъ прикрыли сенными подонками. Они взяли кровь, а остатки Мошка Маiоровичъ отвезъ въ Заславъ и тамъ отдалъ Берку Авросеву. Я думаю, что дело это не могло обойтись безъ раввина, ибо онъ обязанъ благословить эту кровь. Я не настолько сведущъ въ талмуде, чтобы знать, что произойдетъ съ той кровью. Намъ приказали присягнуть, чтобы мы никому не выдавали этой тайны. Что касается одежды, то ее жгли все вместе. Это для того, чтобы вместе же терпетъ и муки, если что случится. Для меня также оставили бутылочку съ кровью: если бы я не взялъ ея, евреи тамъ же убили бы меня. Оставленную мне кровь я закопалъ на дворе, дабы она “не вопiяла”', самъ же поехалъ въ Михнове, где я святковалъ, елъ мацу съ другою кровью (insza krew). Хаскель прислалъ на свое место Гершона, – чрезъ своего ключника послалъ кровь въ Заславъ. Мошко Маiоровичъ отдалъ эту кровь Берку Авросеву. Мой отецъ (Мордко Маiоровичь) резалъ ножемъ и поролъ жилы покойника”.
Примеру Лейбы Маiоровича последовалъ и сынъ михновскаго арендатора – Гершонъ Хаскелевичъ. Онъ давалъ показанiе въ заседанiи суда 20-го апреля добровольно, безъ пытокъ и, не смотря на то, что въ тюрьме онъ сиделъ въ одиночной камере и допрашиваемъ былъ особо отъ другихъ обвиняемыхъ, его показанiе совершенно согласно съ показанiемъ Лейбы Маiоровича. “Все заподозренные евреи – говорилъ онъ – вместе со мною, Гершономъ, убили того человека въ горнице, въ корчме, что на михновскомъ тракте, причемъ вытачивали изъ него, еще живого, кровь и пороли жилы ножемъ. Когда выточили кувшинъ крови, Мошко Маiоровичъ отвезъ въ Заславъ бутылку съ кровiю и отдалъ ее для кагала Берку Авросеву. Объ этой крови зналъ раввинъ, а также все кагальные старшины. Остатки крови роздали намъ для совершенiя обряда. Всемъ намъ было приказано, подъ угрозой синагогальнаго проклятiя, никому не говорить о происшедшемъ, а также никому не сообщать объ этомъ распоряженiи. Тело покойнаго Антонiя, съ зажатымъ ртомъ и завязанными платкомъ и веревкой глазами, мы отнесли въ лозы, въ болото, въ подонки. Одежду его – жупанъ, поясъ, штаны и рубашку – я, Гершонъ Хаскелевичъ, по приказанiю упомянутыxъ евреевъ бросилъ въ печь и сжегъ. Что мы делали, въ томъ я сознаюсь”.
Въ заседанiи Суда 28 Апреля Гершонъ Хаскелевичъ снова подтвердилъ свое первоначальное показанiе и при этомъ сказалъ следующее: “когда я былъ при нагрузке панской горелки въ винномъ погребе въ Покощевке, тамошнiй арендаторъ Яковъ обратился ко мне съ следующими словами: “Гершонъ, Мошко белгородскiй требуетъ тебя зачемъ то въ загалицкую корчму и я тамъ буду. Мы условились на определенный день. Вечеромъ я поехалъ въ Михново, а когда прiехалъ домой, отецъ спросилъ, – зачемъ я прiехалъ. Я сказалъ, что для отдыха. Затемъ, после ужина, ночью, когда мы уже собирались спать, изъ Заслава прiехали на своихъ лошадяхъ Беркъ Авросевъ и заславскiй школьникъ Абрамекъ и просили меня вывести ихъ на белоградскую дорогу. Такъ какъ и мне нужно было туда же, я селъ къ нимъ на возъ и вместе съ ними прiехалъ въ Загалихскую корчму. Здесь мы застали закрутецкаго арендатора Мошка, покощевскаго арендатора Якова, ключника Лейбу, Мошко Маiоровича, Лейбу Мордховича и Мордуха Янкелевича. Здесь же присутствовали я, Гершонъ Хаскелевичъ, Беркъ Авросевъ и Абрамекъ школьникъ. По приказанiю Берка, школьника и другихъ, все мы присягнули надъ Библiей въ соблюденiи тайны. Зоруха при этомъ я не виделъ. По принесенiи присяги, арендаторы Яковъ покощевскiй и Беркъ закрутецкiй подошли къ пьяному человеку, закрыли ему штанами глаза и ротъ и завязали веревкой чрезъ губы на затылокъ. Арендаторы ударили его несколько разъ обухомъ секиры. Тогда Мошко белгородскiй, Беркъ Авросевъ и Абрамекъ школьникъ начали вскрывать жилы на рукахъ покойника, а Мордко Янкелевичъ ударилъ того человека въ плечо. Подъ кровь поставили миски: на ногахъ вскрывали вены. Я, Гершонъ, содралъ ногти съ двухъ пальцевъ на левой ноге. Ключникъ и вышепоименованные евреи делали тоже. Кровь изъ мисокъ сливали въ бутылки. Самаго покойника мы снесли на возъ и, отвезши въ лозы, положили подъ сгнившимъ сеномъ. Кровь распределили следующимъ образомъ: Яковъ съ Мошкомъ взяли бутылку, Беркъ со школьникомъ – также бутылку, третью бутылку – белгородскiе арендаторы, а остальное – Яковъ покощевскiй послалъ, чрезъ своего шурина, Мошко Маiоровича, въ Заславъ для передачи Берку Авросеву. Я, Гершонъ, въ тотъ же вечеръ поехалъ въ Покощевку, а остальные упомянутые евреи разъехались по домамъ. Что касается платья убитаго, то я не знаю, кто его сжегъ”. – Мошко Маiоровичъ, – правда, после пытки, – подтвердилъ все показанное Зорухомъ и Гершономъ. Одинъ старикъ еврей, хозяинъ корчмы, въ которой было совершено злодеянiе, Мордко Янкелевичъ, несмотря на пытки (его растягивали колесомъ и прижигали шинами), ни въ чемъ не сознался и все время упорно молчалъ. Даже на очной ставке, когда сынъ его Лейба сказалъ ему въ глаза: “И ты, отецъ, былъ при yбiйстве покойнаго Антонiя”, – онъ и тогда не хотелъ ни въ чемъ сознаться, только опустилъ внизъ глаза и путался въ словахъ...
Свидетельскiя показанiя обнаружили, кроме обвиняемыхъ, еще многихъ соучастниковъ въ совершенномъ злодеянiи. Но они почему-то не были привлечены къ суду, да и изъ обвиняемыхъ были осуждены только четыре: зато надъ ними былъ произнесенъ приговоръ чрезвычайно суровый, а именно: 1) содержателя корчмы Мордко Янкелевича судъ постановилъ посадить живымъ на колъ и оставаться ему на колу до техъ поръ, пока птицы не съедятъ и пока его безчестныя кости не разорвутся и не спадутъ на землю; 2) съ сына михновскаго арендатора Гершона Хаскелевича, съ живого, содрать четыре полосы кожи, вынуть сердце, разрезать его на четыре части и развесить ихъ въ окрестностяхъ города, на кольяхъ, прибивъ гвоздями; голову посадить на колъ; а внутренности обмотать вокругъ столба виселицы; все это должно висеть до техъ поръ, пока не будетъ съедено птицами; костей его никто не долженъ снимать съ кольевъ; 3) Мошке Маiоровичу живому отрубить ноги и обе руки по локти, а самого съ отрубленною головою посадить на колъ, ноги и руки прибить железными гвоздями къ виселичной балке; 4) Лейбу Мордковича – четвертовать живымъ, голову повесить на колъ, внутренности обмотать вокругъ виселицы и содрать съ него две полосы кожи. – Произнося этотъ приговоръ, судъ заявилъ, что онъ оказываетъ осужденнымъ снисхожденiе, такъ какъ ихъ следовало бы подвергнуть наказанiю по предписанiямъ магдебургскаго права, согласнымъ съ саксонскимъ правомъ, т. е. раскаленными щипцами рвать ихъ тела, вырвать глаза, языкъ и т. п. Тяжело было евреямъ сознавать, что это “Заславское дело” всему мipy открыло ясно, на какiя злодеянiя толкаетъ ихъ талмудъ, и потому, не смотря на сознанiе подсудимыхъ, они начали обвинять судъ въ несправедливости, нахально отрицали существованiе ритуальныхъ yбiйствъ, осужденныхе злодеевъ объявляли невинными и святыми страдальцами, установили въ честь ихъ даже особое поминальное богослуженiе, распространяли лживыя брошюры, вроде “Заславскихъ Мучениковъ”, прославляли изверговъ въ надписяхъ на ихъ надгробныхъ памятникахъ и т. п. [ 93 ]
Суровость наказанiя осужденныхъ по “Заславскому делу” ничему не научила евреевъ и не прекратила совершенiя ими изуверныхъ ритуальныхъ убiйствъ. Уже въ следующемъ, 1748 году, было совершено евреями такое же злодеянiе. 18-го Апреля, въ четвергъ, после праздника пасхи, маленькiе пастухи нашли близъ села Анновки, по пути къ Несторовцамъ, въ долине Глубокой, въ борозде, прикрытый дерномъ трупъ ребенка. По оффицiально произведенному осмотру оказалось, что ребенку было не более полутора года отъ рожденiя и что онъ былъ не убить, а замученъ: по средине головы у него было две раны, глаза вынуты, вынуты также языкъ и передняя часть шеи (вилочка); у правой подмышки – рана, доходящая до самаго сердца; на левой руке у подмышника на жилахъ рана; на правомъ колене – рана; на правомъ бедре, близъ половыхъ органовъ рана; что касается остальныхъ имевшихся ранъ, то оне не могли быть изследованы, такъ какъ уже сильно почернели. Скоро было доказано, что ребенокъ этотъ “незаконнорожденный” и принадлежитъ крестьянке Мандзе. Мандзя была арестована въ селе Чанкове. Она показала, что ребенокъ ея, что зовутъ его Яномъ, что ему всего полтора года, что онъ незаконнорожденный, прижитъ ею отъ батрака Леско и что его отняли у нея Дунайгородскiе евреи – Мендель Ейзиковичъ, Мендель Зейликовичъ и Либерманъ Гаскелевичъ. И добровольно несколько разъ, и после двукратной пытки, Мандзя показала, что когда она случайно зашла съ ребенкомъ въ домъ, въ которомъ находились означенные евреи, они сперва уговаривали ее поступить къ нимъ въ услуженiе, потомъ дали ей выпить рюмку водки краснаго цвета и другую рюмку водки чернаго цвета, после чего она впала въ состоянiе умопомраченiя и потеряла сознанiе. Евреи вытолкнули ее изъ дома, а ребенка оставили у себя. Находясь въ безсознательномъ состоянiи, Мандзя бродила по различнымъ селенiямъ и полямъ, ночевала подъ заборами, пока ее не арестовали. Евреи на суде упорствовали и ни въ чемъ не сознавались; а въ свое оправданiе отъ неправильно (будто бы) наведеннаго на нихъ обвиненiя въ умерщвленiи христiанскаго ребенка они ссылались на буллу, данную папою Павломъ III 12-го Мая 1540 года, въ коей имеется свидетельство о томъ, что евреи не употребляютъ христiанской крови, а также на привиллегiю Сигизмунда Августа, короля польскаго, въ коей указывается, что евреи ни для какихъ целей не применяютъ ни христiанской крови, ни Св. Тайнъ. – Что ребенокъ Янъ былъ замученъ евреями по ихъ религiознымъ побужденiямъ, въ этомъ судъ не сомневался, но онъ имелъ основанiе подозревать, что ихъ соучастницей была и Мандзя, которая могла продать имъ своего несчастнаго ребенка. Судъ постановилъ: евреевъ Менделя Ейзиковича, Менделя Зейликовича и Либермана Гаскелевича, заслуживающихъ по закону, изложенному въ Саксонскомъ Зерцале книга III, артикулъ 39, наказанiя смертью, подвергнуть только тюремному заключенiю на срокъ одного года и шести недель, въ виду того, что даже при допросахъ подъ пыткою они объявляли себя невиновными въ этомъ преступленiи, хотя всегда тысячными приговорами подтверждалось, что евреи жаждутъ христiанской крови” [ 94 ]
Въ 1750 году такое же злодеянiе было совершено евреями въ Каменецъ-Подольске [ 95 ], а въ 1753 году – въ Житомiре [ 96 ]. На основанiи свидетельскихъ показанiй, данныхъ евреями, и сознанiи самихъ виновниковъ, ужасное злoдеянie, совершенное близъ Житомiра, оффицiально представляется въ следующемъ виде. Евреи Еля и Янкель, арендаторы Марковой Волицы, были подговорены Шнайеромъ – харлеевскимъ арендаторомъ, также Кивою – арендаторомъ паволоцккмъ и Шнайеромъ – такошнимъ раввиномъ, чтобы они какъ-нибудь достали христiанское дитя для закланiя его. 20-го Апреля 1753 года въ страстную пятницу, отыскивая своихъ лошадей, они встретили въ роще младенца, не имевшаго еще и трехъ летъ отъ роду, по имени Стефана, слезшаго съ повозки своего отца шляхтича Адама Студзинскаго и шедшаго къ деревне Марковой Волице, – поймали его и отвели въ густой лесъ, где еврей Еля продержалъ его до поздней ночи, а ночью, вместе съ Янкелемъ, принесъ его въ корчму, въ Маркову Волицу, где они накормили его хлебомъ, напитаннымъ водкою, и положили на печку. На печке ребенокъ спалъ всю ночь, утромъ, въ великую субботу, когда онъ проснулся, его опять накормили мацою съ водкою, хлебомъ и медомъ, после чего онъ уснулъ и въ такомъ положенiи оставался весь день, а когда онъ пробуждался, его забавляли разными игрушками. Въ полночь въ корчму прибыли евреи Кива Мошковичъ, Шнайеръ-раввинъ поволоцкiй, Дыдусъ Иршъ, Майеръ Мордуховичъ, Мейеръ изъ Харлевки съ Давидомъ, Беркой и Хаимомъ изъ Ходорковки, Зайвелъ изъ Кациловки, Мовша изъ Сокульчи и Мовша изъ Котлярки. Напоивъ ребенка медомъ, все эти изуверы приступили къ исполненыiю своего ужаснаго намеренiя. Паволоцкiй раввинъ, поставилъ ребенка на лавку, завязалъ ему глаза и велелъ идти домой. Ребенокъ спустившись на землю, пошелъ-было прямо къ дверямъ. Это привело евреевъ въ смущенiе. Но еврей Кива, схвативъ ребенка за руки, поставилъ его опять на той же лавке и, зажавъ ему ротъ клещами, приступилъ къ убiйству и выпущенiю невинной крови. Обнаживъ ребенка, евреи поставили его въ лохань и, после молитвы, раввинъ Шнайдеръ первый вонзилъ ему ножъ подъ сердце, потомъ уже другiе начали колоть и мучить его гвоздями, большими булавками, и забивать подъ ногти гвозди, безпрестанно поднимали его вверхъ и опускали внизъ для большаго истеченiя крови. Наконецъ, Шнайдеръ, харлеевскiй арендаторъ, взявъ уже едва дышащаго ребенка въ руки, свернулъ ему голову и держалъ его въ такомъ положенiи до истеченiя изъ него последней капли крови. Потомъ, разливъ кровь въ разную посуду, изуверные евреи разошлись по домамъ, а тело ребенка, измученнаго и исколотаго, Зейвель и Еля отнесли въ ближайшiй лесъ и положили лицомъ на землю. Тамъ оно и найдено было родителями невиннаго младенца на первый день Пасхи Христовой, после обедни. Вотъ какимъ, въ главныхъ частяхъ, представляется это ужасное злодеянiе по показанiямъ еврейки Брайны, жены Ели, и еврейки Фружи, жены Янкеля, арендаторовъ Марковой Волицы, подтвержденныхъ впоследствiи добровольнымъ сознанiемъ ихъ мужей Ели и Янкеля. Судъ покаралъ злодеевъ суровымъ наказанiемъ, постановивъ, чтобы евреи раввинъ Шнайдеръ и Кива, Майеръ Еля и Янкель были ведены палачомъ къ виселице въ городе Житомiре съ “пылающими” руками, которыя напередъ должны быть обвиты пенькой и облиты смолою, а по приведенiи ихъ къ виселице выдрать у нихъ на теле изъ плечей по три полосы, засимъ четвертовать живыхъ, головы ихъ посадить на колъ, а тела повесить; сообщниковъ ихъ евреевъ – Давида Дыдуса, Давыдка, Берка и Хаима, Мовшу ззъ Сокульчи и Мовшу изъ Котлярки четвертовать на лобномъ месте подъ виселицей, живыхъ, “головы ихъ посадить на колъ, а тела повесить; Зейвелю, объявившему желанiе принять крещенiе, отрубить тoлькo голову. Убежавшаго изъ-подъ стражи еврея Иршу по арестованiи, также четвертовать живымъ, голову посадить на колъ и тело повесить.
27-го Марта 1759 года, ровно за три недели до Пасхи, внезапно исчезъ въ селе Ступнице, близъ Перемышля, ребенокъ по имени Григорiй, сынъ вдовы Оленки, христiанинъ, православнаго вероисповеданiя, 3 летъ и 10 недель отъ роду. Усиленные розыски и разспросы были безуспешны. Между темъ жена еврея арендатора Эйзика уверенно предсказывала Оленке, что ребенокъ отыщется и при этомъ старалась у нея выпытать, кого, собственно, она подозреваетъ въ предполагаемомъ убiйстве ея ребенка. Три недели спустя, въ первый день Пасхи, ребенокъ вдругъ былъ найденъ портнымъ изъ с. Ступницы Яномъ Карпинскимъ, въ поле, возле дороги, неподалеку отъ корчмы, исколотымъ и изувеченнымъ, съ отрезанными языкомъ, нижней губой, левой ручонкой у самаго плеча и половыми органами, со скрученными истерзанными суставами уцелевшихъ рукъ и ногъ. Когда тело несли мимо корчмы, кровь сама потекла изъ невиннаго младенца, а позже, при предъявленiи его народу въ городе Перемышле она вторично ручьемъ полилась изъ надколотыхъ и порезанныхъ суставовъ. Подозренiе пало на евреевъ, но они упорно отказывались неведенiемъ и невиновностью. “Лучше мне чорта проглотить, чемъ эту кровь пить”, – кричалъ еврей Майоровичъ. “Старшiе могутъ знать, – говорилъ еврей Беньяшъ Лайбовичъ – мне же ничего неизвестно; если меня будутъ мучить и я выдержу, то хорошо, а нетъ, – пусть меня черти возьмутъ... и въ своей вере не буду, и иной не хочу, и не знаю, въ какой вере умру. Пусть меня черти возьмутъ”. Темъ не менее судъ былъ уверенъ, что злодеянiе было совершено евреями [ 97 ].
Въ 1760 году въ местечке Чeронолозахъ Войславицкаго округа раввинами Гершкою Юзефовичемъ и Сендеромъ Зыскелюкомъ, при участiи двухъ старшинъ еврейской Войславицкой синагоги, былъ замученъ и умерщвленъ, а потомъ выброшенъ въ лесъ на съеденiе собакамъ христiанскiй ребенокъ – сынъ крестьянъ Мартина и Екатерины Андрейчуковъ “съ целью выцедить изъ него кровь”. Одинъ изъ подсудимыхъ раввинъ повесился еще въ тюрьме, а остальные были казнены, хотя и приняли крещенiе предъ самою казнью на площади [ 98 ].
Въ 1799 году близъ города Режицы, въ лесу, былъ найденъ трупъ неизвестнаго человека, вывезенный несомненно изъ еврейской корчмы. По осмотре его оказалось, что совершено было не простое убiйство, а изуверное мученичество. Трупъ былъ весь исколотъ шиломъ или швайкой; кроме того орудiемъ, подобнымъ долоту, было сделано на теле убитаго четыре раны: на спине, на правой руке, подъ левой икрой и выше леваго локтя. Заподозренные евреи бежали и, конечно, изловлены не были [ 99 ]. Въ томъ же году, передъ Пасхой, также найденъ былъ трупъ неизвестной женщины въ Сенинскомъ уезде, вблизи еврейской корчмы. На платье не оказалось никакихъ следовъ крови, тогда какъ все лицо, руки и ноги убитой были исколоты и истыканы какимъ то орудiемъ, въ виде гвоздей или шила. Несомненно, что несчастная женщина, какъ и во всехъ другихъ случаяхъ ритуальныхъ убiйствъ, cнaчaлa была раздета, исколота и замучена, а уже после смерти снова одета въ свое платье [ 100 ]. Въ 1805 году былъ найденъ трупъ 12-ти-летняго мальчика Трофима Никитина въ Двине. Трупъ былъ весь исколотъ такъ, какъ это нужно сделать только для обезкровленiя человека. После произведенныхъ мученiй, мальчикъ былъ зарезанъ. Несмотря на улики, заподозренные евреи съумели избежать справедливаго наказанiя [ 101 ]. Объ умерщвленiи евреями девочки Адамовичевой на Пасху 1816 г. въ Гродне мы уже говорили. Въ 1817 году въ городе Велиже евреи умертвили двухъ христiанскихъ мальчиковъ. Cнaчaлa евреи обрезaли имъ ногти, потомъ совершили надъ ними обрезанiе, затемъ качали ихъ въ особой бочке, перевязали ремнями ноги подъ коленями, кололи по всему телу гвоздями, собирая кровь, вытекавшую изъ ранъ, а мертвыхъ бросили въ Двину. Мальчиковъ этихъ продала евреямъ русская нищая, пьяная крестьянка Терентьева, похитившая ихъ у родителей, въ чемъ она сама призналась. Мещанка Ковалева, по ея собственному показанiю, видела у еврейки Цетлиной въ особомъ ларце сухiя лепешки изъ крови этихъ мальчиковъ и часть крови въ серебряномъ стакане, уже испортившейся и издававшей трупный запахъ. Въ томъ же году и въ томъ же Велиже евреи замучили шляхтянку Дворжицкую. Какъ оказалось на суде, они напоили ее пьяною, потомъ раздели, качали въ бочке, били по щекамъ, ругались надъ ней, положивъ на два стула, кололи ее въ разныхъ местахъ и собирали кровь въ подставленную посуду; наконецъ, когда она уже умерла, трупъ ея обмыли, положили въ пошевни и вывезли за городъ въ лесъ. Евреи, впрочемъ, были недовольны этою жертвою, кровь ея оказалась черною и чрезъ то негодною къ употребленiю [ 102 ]. Въ 1819 году въ Семичевской корчме, близъ Велижа, евреями были замучены и умерщвлены две христiанскiя девочки-нищенки. Въ 1821 году, передъ Пасхою, былъ найденъ трупъ мальчика Лазарева въ с. Голеньяхъ, Чаусовскаго уезда, Могилевской губернiи. Подозренiе пало на евреевъ въ виду признаковъ, найденныхъ на теле замученнаго. Губернаторъ предписалъ произвести следствiе. Но евреи отправили въ Петербургъ депутацiю, и Губернскому Правленiю сделано было строжайшее замечанiе за то, что въ данномъ случае оно поступило несогласно съ высочайшимъ повеленiемъ 1817 года [ 103 ]. Въ томъ же году евреи затащили въ корчму, близъ Велижа, несколькихъ мальчиковъ, держали ихъ взаперти порознь, а потомъ замучивали поодиночке. Бывшiя въ то время у нихъ въ услуженiи русскiя женщины, Максимова и Терентьева, поименно назвали виновныхъ и подробно разсказали следователямъ, кто где стоялъ, что говорилъ и дулалъ, когда они замучивали детей.
22-го апреля 1823 года, въ первыи день Пасхи, въ городе Велиже безъ вести пропалъ ребенокъ ?еодоръ Емельяновъ, имевшiй отъ роду только 21/2 года. Поиски родителей его были напрасны. Впрочемъ, солдатка Марiя Терентьева, часто бывавшая нетрезвою и по временамъ находившаяся въ yслуженiи у евреевъ, по просьбе несчастной матери пропавшаго ребенка, ворожила ей и на этомъ основанiи уверяла ее, что ребенокъ ея еще живъ и сидитъ въ погребе богатыхъ и популярныхъ евреевъ Берлиныхъ, но что ночью онъ будетъ замученъ; то же самое утверждала и считавшаяся въ народе блаженною, обмиравшею, ясновидящею нищенка – двенадцатилетняя болезненная девочка Анна Еремеева. По настойчивой просьбе родителей Емельянова, какой то каартальный надзиратель съ ратманомъ-евреемъ у Берлиныхъ произвелъ обыскъ, ничего подозрительного не открывшiй. Кстати заметить, ратманъ-еврей, производившiй обыскъ, былъ близкимъ родственникомъ Берлиныхъ и въ его именно доме, какъ было доказано впоследствiи, во время обыска былъ спрятанъ похищенный мальчикъ. Только на ?оминой неделе въ болоте, въ лесу, за городомъ, былъ найденъ трупъ мальчика Емельянова. По осмотре, произведенномъ городовымъ врачемъ, оказалось, что ребенокъ былъ зверски замученъ. На всемъ теле его было усмотрено множество уколовъ, произведенныхъ, повидимому, гвоздемъ; ногти были обрезаны до самаго тела; носъ и губы приплюснуты отъ туго затянутой повязки; надъ ребенкомъ было совершено еврейское обрезанiе; синiя ноги, затекшiя кровью, указывали на то, что подъ коленами оне были туго связаны; по всему телу были найдены ссадины; желудокъ былъ почти пустой; на белье и платье следовъ крови усмотрено не было; несомненно, чго злодеи предварительно раздели ребенка, а доставъ изъ него нужное количество крови, обмыли его и снова одели въ его белье и платье. Врачъ далъ заключенiе, что ребенокъ былъ замученъ съ умысломъ и съ преднамеренною целью. Недалеко отъ того места, где былъ найденъ трупъ, остались следы колесъ и лошадиныхъ копытъ; по нимъ можно было думать, что злодеи привезли трупъ на парной повозке или бричке, но, не доезжая до болота, сняли его съ экипажа и отнесли къ болоту на рукахъ. Въ виду сказаннаго естественно было заподозрить въ совершенiи этого злодеянiя прежде всего евреевъ, темъ более, что семь женщинъ подъ присягой показали, что утромъ, рано, въ тотъ именно день, когда найденъ былъ трупъ, оне видели, какъ приказчикъ Берлиныхъ еврей Iосель, еще съ какимъ то евреемъ бешено проскакалъ на парной жидовской бричке въ лесъ, где найденъ былъ трупъ, и обратно. Евреи обратились къ своей обычной тактике: начали производить свой частный сыскъ и всячески старались, чтобы отвести подозренiе властей отъ евреевъ, направить следствiе на ложный путъ. Прежде всего они пустили версiю, что ребенка Емельянова переехалъ своею бричкою какой то ксендзъ, случайно прибывшiй тогда въ Велижъ. Тотчасъ два ратмана-евреи съ огромною толпою своихъ единоверцевъ отправились на постоялый дворъ, въ которомъ оставовился прiезжiй ксендзъ, и начали измерять ширину хода его брички и т. д. Потерпевъ неудачу здесь, они пустили слухъ, что дети играли за городомъ, что въ числе ихъ бьлъ и Емельяновъ, что одинъ мальчикъ выстрелилъ изъ ружья, заряженнаго дробью и весь зарядъ влепилъ въ Емельянова, “отчего по всему его телу и появились раночки”; но такъ какъ въ теле замученнаго ребенка никакой дроби не оказалось, то и эта версiя скоро была оставлена. Между темъ время шло и действительные злодеи – евреи успели уничтожить все следы, уличавшiе ихъ въ совершенiи преступленiя. Поэтому неудивительно, что Велижскiй уездный судъ 16 Iюня 1824 года постановилъ (даже, быть можетъ, и безъ подкупа со стороны евреевъ): по недостатку уликъ евреевъ освободить отъ обвиненiя въ убiйстве мальчика, а Ханну Цетлинъ и Iоселя оставить въ подозренiи. Къ этому можно добавить, что судъ могъ иметь въ виду и Высочайшее повеленiе 1817 года и не проявилъ энергiи, боясь “строжайшихъ замечанiй”.
Въ 1825 году чрезъ Велижъ проезжалъ Императоръ Александръ I-й. Упомянутая уже нами Терентьева, имевшая основанiе быть недовольною на Берлиновъ, подала Государю прошенiе о томъ, что местные евреи замучали ея сына и что судьи покрываютъ ихъ злодеянiя. Государь повелелъ образовать особую следственную комиссiю во главе съ генералъ-маiоромъ Шкуринымъ и при участiи сенатскаго оберъ-прокурора. Тогда дело приняло совершенно иной оборотъ. Терентьева привлекла къ следствiю трехъ женщинъ. бывшихъ у евреевъ въ услуженiи, – Козловскую Прасковью – работницу Берлиныхъ, Максимову Авдотью – работницу Цетлиныхъ и Ковалеву Марiю – работницу Аронсоновыхъ, а также и упомянутую нами выше нищенку-прозорливицу Анну Еремееву. По единогласному показанiю этихъ четырехъ женщинъ, дело представлется въ такомъ виде: Великимъ постомъ 1823 года, за неделю до еврейскаго пейсаха, шинкарка Ханна Цетлинъ напоила Терентьеву, дала ей денегъ и просила достать христiанскаго мальчика. На первый день праздника Терентьева увидела мальчика Емельянова у моста (сестра мальчика, вышедшая вместе съ нимъ изъ дома, показала, что онъ не хотелъ съ нею идти далее и селъ у моста). Терентьева указала на него Ханне. Ханна, напоивъ ее, дала денегъ и кусокъ сахару, чтобы заманить мальчика. Максимова была въ это время тутъ же, все видела и слышала. Терентьева привела мальчика, и Ханна встретила ихъ на улице передъ домомъ. Постороннiе показали, что видели въ это время Ханну стоявшею у калитки своего дома, а одна женщина, Косачевская, – что видела, какъ Ханна вела за руку мальчика, ввела его на дворъ. и передала Максимовой, которая внесла его въ комнаты. Тутъ же были: мужъ Ханны, Евзикъ, дочь Илька и работница Риса. Терентьеву и Максимову напоили, дали имъ денегъ, и они уснули. Вечеромъ вeлели Терентьевой отнести ребенка къ Мирке Берлиной, которая и принесла его въ комнату дочери ея Славки, где было много евреевъ. Мальчика отнесли въ коморку, а женщинъ напоили виномъ и дали имъ денегъ. Терентьева видела ребенка у Берлиныхъ всю неделю, кроме среды, когда обращали ее самую въ еврейскую веру и обжигали ей ноги. Максимова носила его обратно къ Цетлинымъ въ понедельникъ на Святой, что видела и Козловская, а во вторникъ рано утромъ принесла его опять назадъ. Она заходила съ ребенкомъ въ кухню спросить, встали ли Берлины, и тамъ видела ее и ребенка Козловская, кухарка Бася и еще одна еврейская девушка. Славка отперла Максимовой дверь настежь, взяла ребенка и велела придти за нимъ вечеромъ, а его понесла опять къ Цетлинымъ, где онъ и остался. Въ среду Ханна, при Максимовой, выставила изъ сундука въ светелке съестные припасы и въ сундукъ положила ребенка соннаго и покрыла простыней. При этомъ Ханна сказала, что не следуетъ плотно закрывать крышку, чтобы мальчикъ не задохся, и объявила, что въ, полдень мужъ ея, ратманъ, съ полицiею будетъ обыскивать домъ у Берлиныхъ, а вечеромъ говорила, смеясь, что тамъ ничего не нашли. Въ четвергъ Максимова отнесла ребенка опять къ Мирке и Козловская видела его тамъ, и спросила у кухарки Баси, чей онъ. Максимова не видела, чтобы мальчика въ последнiе дни кормили. Въ понедельникъ на ?оминой неделе Ханна напоила обеихъ женщинъ виномъ, отвела ихъ къ Берлинымъ, где у Славки было въ сборе много евреевъ. Мирка также поила ихъ виномъ и просила, чтобы ночью они утопили трупъ мальчика въ реке. Оне принесли его изъ коморки, раздели, по приказанiю жидовъ, и положили на столъ. Какой то прiезжiй еврей сделалъ надъ нимъ обрезанiе, а Шифра Берлина остригла ему ногти вплоть до мяса. Въ это время Козловская возвратилась изъ питейной конторы. Славка вышла – было къ ней въ сени, но, заметивъ, что она уже видела кое-что, позвала ее въ комнату, где жиды стращали ее, что если она где нибудь проговорится, то съ нею сделаютъ то же, что и съ мальчикомъ. Она поклялась, что будетъ молчать. По дальнейшимъ показанiямъ, Терентьева держала ребенка надъ тазомъ, Максимова обмывала его. Затемъ его положили въ бочку, въ которой половина дна вынималась, Iосель, заложивъ опять дно, сталъ вместе съ Терентьевой катать бочку по полу, а потомъ и все делали тоже, сменяясь попарно въ каждые два часа. Ребенка вынули изъ бочки краснаго, какъ бы обожженнаго. Терентьева взяла его и положила на столъ. Все три женщины оделись въ жидовское платье. Понесши ребенка, завязавши ему ротъ платкомъ, въ школу; за ними пошли евреи. Въ школе застали они толпу евреевъ, которые положили мальчика на столъ въ корыто, развязавъ ему ротъ. Тутъ распоряжался Орликъ Девирцъ; прiезжiй еврей подавалъ ремни; Терентьева связала мальчику ноги подъ коленями, но слабо, и прiезжiй еврей самъ ихъ перевязалъ потуже. Терентьевой велели ударить ребенка слегка по щекамъ, а за нею все прочiе делали тоже. Потомъ подали новый, большой и острый гвоздь, и велели ей же уколоть ребенка въ високъ и въ бокъ. Максимова, Козловская, Iосель и все евреи и еврейки, одинъ за другимъ, делали тоже. Между темъ Козловскую повели къ шкафчику съ заповедями и обратили ее въ еврейскую веру, назвавъ Лiею. Орликъ поворачивалъ въ корытце младенца, который сперва кричалъ, а потомъ смолкъ, смотрелъ на всехъ и тяжело вкдыхалъ, но вскоре истекъ кровью и испустилъ духъ. Терентьева вынула мальчика изъ корытца, развязала ему ноги, держала надъ другимъ корытцемъ, стоявшимъ на полу. Козловская подавала бутылку съ водой; Iосель обмывалъ трупъ, а Максимова обмывала его самого. Когда на теле крови ничего уже не было и только остались одне ранки величиною съ горошину, трупъ велели одеть, обуть и положить на столъ. Iосель повелъ всехъ трехъ женщинъ къ шкафику и сказалъ; что такъ какъ оне все приняли еврейскую веру, то должны по ней клясться, и читалъ имъ что-то изъ большой жидовской книги. Затемъ евреи ругались надъ похищеннымьТерентьевой изъ Ильинской церкви антиминсомъ, плевали на него топтали его ногами и пр. (по справке въ церкви, оказалось, что ветхiй антиминсъ, действительно, былъ похищенъ, а Терентьева разcказала, со всеми подробностями, какимъ образомъ она его украла). Между темъ начинало уже разсветать; Терентьева съ Максимовой боялись нести мальчика на реку, где и ночью, и рано утромъ бываетъ народъ, а потому понесли его въ лесъ, въ болото у Гуторова Крыжа, где онъ и найденъ. По уходе ихъ, Iосель налилъ крови въ одну бутылку и велелъ Козловской отнести ее къ Славке; но еще много крови оставалось въ корытце въ школе. Возвращаясь изъ лесу, Терентьева и Максимова встретили Iоселя, самъ-другъ, парой въ бричке. Они ездили наблюдать за женщинами. Iосель сошелъ съ брички и посмотрелъ, где былъ положенъ трупъ. Потомъ евреи опять ускакали въ городъ. Мирка напоила обеихъ женщинъ виномъ. Славка дала имъ деньгъ и наказывала, чтобы оне, пьяныя, поссорясь, кому-либо не проговорились, потому что евреи все отопрутся и оне одне будутъ виноваты. Обе женщины сняли съ себя еврейское платье и пошли домой. Но Фратка, жена цирульника Орлика, позвала Терентьеву къ себе, поила ее виномъ, одела ее опять въ еврейское платье и снова повела въ школу, где были те же жиды и жидовки, что и раньше, и, кроме того, Козловская. Корытце съ кровью стояло еще на столе, а подле него две пустыя бутылки, въ которыхъ накануне приносили воду для обмыванiя мальчика; тутъ же лежалъ свертокъ холста. Пришла Ханна съ Максимовой; она принесла еще бутылку, чарку и воронку. Терентьева размешала кровь лопаткой, а Iосель разлилъ ее чаркой чрезъ воронку въ бутылки и небольшой плотно сбитый обручами боченокъ, который былъ поданъ Орликомъ. Въ остатке крови намочили аршина два холста, велели Терентьевой расправить его и проветрить, а Iосель искрошилъ на маленьнiя лоскутья. Орликъ обмакивалъ гвоздь въ остатки крови, капалъ на каждый лоскутъ и делалъ по немъ разводы. Каждому изъ присутствовавшихъ, въ томъ числе и тремъ участвовавшимъ русскимъ женщинамъ, дали по лоскутку. Все разошлись по разнымъ местамъ: Максимова понесла за Цетлинымъ одну бутылку, Козловская за Берлинымъ – две, Терентьева за Орликомъ – боченокъ. Максимова отдала свой лоскутъ впоследствiи Ханне, Козловская потеряла его, а Терентьева сказала, что онъ, должно быть, у нея въ китайчатомъ кармане, который переданъ ею на сохраненiе вместе съ другими вещами солдатке Ивановой, когда она была взята подъ стражу. Следователи немедленно отправились къ Ивановой и нашли въ указанномъ Терентьевою кармане трехугольный лоскутъ холста, красноватый и признанный всеми тремя раскаявшимися женщинами за тотъ самый, о которомъ оне говорили. Фратка (жена Орлика, цирульника) объяснила Терентьевой, что кровавымъ лоскутомъ протираютъ глаза новорожденнымъ, а кровь кладутъ въ мацу. На другой годъ после того Терентьева и сама пекла съ Фраткою и другими жидовками мацу съ этою кровью. Максимова подробно разсказала, какъ она делала тоже самое у Ханны, размачивая засохшую въ бутылкахъ кровь и смешивая ее съ шафраннымъ настоемъ. Ханна клала также немного этой крови и въ медъ, который лили евреи. Козловская заявила, что тоже делали и у Берлиныхъ: вытряхнувъ изъ бутылки сухую кровь, оне растирали ее и потомъ всыпали въ шафранный настой, который выливали въ тесто.
Все согласно разсказанное Терентьевою, Максимовою и Козловскою, оказалось совершенно согласнымъ съ обстоятельствами дела и было подтверждено многими свидетелями, а въ особенности – Жельновою, Косачевскою и Ковалевою. Мнимая прозорливица Еремеева, какъ нищенка, просто незаметною вошла въ сени Берлиныхъ, чтобы попросить милостыни и слышала разговоръ евреевъ съ Терентьевою о предположенномъ умерщвленiи несчастнаго ребенка: испугавшись такового разговора, она незаметно и ушла отъ Берлиныхъ. Всехъ обвиняемыхъ евреевъ по оговору Терентьевой, Максимовой и Козловской. было до 50-ти человекъ. Естественно, что все они упорно не сознавались въ своей виновности, а въ оправданiе свое многiе изъ нихъ, какъ это обыкновенно практикуется евреями, говорили следователямъ: “На что евреямъ кровь? Имъ крови не нужно. Мучить мальчика не нужно. Это грехъ”. Этому даже верить запрещено повеленiями разныхъ королей, а также Государя Императора Александра I-го отъ 6-го марта 1817 года. Если донощицы все это сами на себя принимаютъ, такъ нечего и розыскивать виновныхъ, стало быть, оне и делали это, – оне и виноваты, и т. д. въ томъ же poде. Давая лживые ответы на вопросы следователю, евреи часто впадали въ самопротиворечiе, были обличаемы въ явной лжи, отказывались отъ того, что было сказано ими раньше, по часу стояли молча, преставлялись сумасшедшими, больными, выходили изъ себя, падали на землю и неистово кричали всякiй вздоръ, оскорбляли следователей, клеветали на начальствующихъ лицъ и т. п.; но бывали случаи, что, при всемъ своемъ запирательстве, евреи иногда и проговаривались. Такъ, напримеръ, жена цирульника Орлика Фратка, явившись въ следственную комиссiю, сначала объявила, что вовсе не станетъ отвечать ни на какiе вопросы, и долго молчала, но потомъ начала браниться, бегать взадъ и впередъ по комнате, и кричала въ изступленiи: “чего вы отъ меня хотите? Зачемъ не зовете другихъ? Не одинъ мой мужъ былъ, когда кололи мальчика. Все говорятъ, что Ханка Цетлина виновата: ее опрашивайте, а не меня”... После же сказала, что сама не была при убiйстве, но Руминъ Нахимовскiй говорилъ ей, что мальчикъ былъ умерщвленъ при немъ въ школе Берлинами, что при этомъ были еще Мирка, Славка, Шмерка, Гиршъ, Шифра, Янкель, Бася, Езикъ, Ханна и друг. Затемъ она сама себя била поленомъ, приговаривая: “Такъ бы вcеxъ, кто кололъ мальчика... Я бы paзскaзaлa, кто и какъ кололъ, да боюсь: затаскаютъ меня, и своихъ, евреевъ, боюсь... Если евреи это узнаютъ, то я пропала”... Когда въ комиссiи речь зашла о ноже, которымъ было совершено убiйство, она сказала: “тутъ нуженъ не ножъ, а гвозди... Можетъ быть, прежде наши это и делали, но только не теперь; а что Терентьева колола мальчика, такъ это правда... Бейте меня, секите меня кнутомъ; я этого хочу и все на себя беру, а ужъ вамъ правды не скажу”... При всемъ томъ, именно по указанiю Фратки, следственною комиссiею былъ отысканъ особый ножъ, въ серебряной оправе и сафьянныхъ нoжнaxъ, кoтopымъ, по ея словамъ, было сделано надъ мальчикомъ обрезанiе. Въ виду сильныхъ уликъ, и Зеликъ Брусованскiй наивно сказалъ: “если кто изъ семьи моей, или хоть другой еврей признаются, тогда и я скажу, что правда”. Большую улику противъ евреевъ представила перехваченная полицiею переписка между обвиняемыми, находившимися подъ стражею, и ихъ родственниками и прiятелями. Большой интересъ представляютъ, для насъ показанiя по этому делу двухъ свидетелей – ?едорова и Груджинскаго. ?едоровъ, крещенный еврей, показалъ, что “по общественному и въ тайне сохраняемому между евреями ученiю имъ действительно нужна кровь христiанская къ празднику Пейсахъ для опресноковъ, – что сказалъ ему объ этомъ отецъ его, ?едорова, что онъ самъ, какъ уверенъ, употреблялъ опресноки съ этою кровiю”. Тоже подтвердилъ и Грудзинскiй, также крещенный еврей, при чемъ онъ прибавилъ, что у евреевъ есть содержимая въ большой тайне книга “Рамбамъ”, въ которой во всей полноте описанъ обрядъ употребленiя христiанской крови и ея добыванiя изъ младенцевъ, что онъ самъ виделъ и читалъ эту книгу и что въ ней нарисованы даже все снаряды, необходимые для совершенiя этого безчеловечнаго обряда: полукруглое долото для желобковой раны въ боку младенца и бочка, въ которой катаютъ его для привлеченiя крови. Велижское дело совершенно однако же неожиданно кончилось темъ, что евреевъ отъ суда и следствiя освободили, а Терентьеву, Максимову и Козловскую сослали въ Сибирь на поселенiе; Еремееву предали церковному покаянiю. Какъ посмотрели на это дело Сенатъ, Государственный Совет и Государь Императоръ Николай Павловичъ, – объ этомъ мы уже говорили [ 104 ].
8-го Апреля 1827 года, въ именiи Дымшевъ Зданишкалъ Телишевскаго повета (уезда), Ковенской губернiи, предъ Пасхою, пропалъ безъ вести семилетнiй мальчикъ, сынъ крестьянъ Викентiя Степанкуса и Марiанны Пiотровичей, Iосифъ. Мальчикъ, вышелъ изъ деревни въ поле и более не возвращался. Въ тотъ же день обезпокоенные родители узнали отъ пастуха, кростьянскаго сына, Августина Жуковскаго, 16-летняго парня, что мальчика схватили евреи (два человека) и унесли въ лесъ Швентвалисъ. Родители дали знать местнымъ властямъ; но розыски производились вяло. Только 26-го Апреля одна девочка, дочь местнаго крестьянина, Антонина Зубова, Уршуля случайно увидела въ поле трупъ, который, по признанiю Марiанны Пiотровичевой, оказался трупомъ ея сына. Уездный врачъ (поветовый лекарь) Тарашуя произвелъ его осмотръ 29-го Апреля. Изъ акта осмотра видно, что все тело несчастнаго мальчика было покрыто (вымазано) землею, смешанною съ какимъ то клейкимъ веществомъ и закрывавшею поэтому раны. Пришлось предварителыю трупъ обмыть. После этого оказалось, что трупъ уже довольно сильно разложился и потому поверхность кожи была неодинаковаго цвета. На немъ было найдено 8 ранъ разной величины, сделанныхъ круглымъ железнымъ орудiемъ, какъ бы умышленно, по определеннымъ местамъ; ширина ранъ определена врачемъ въ гороховое зерно, а глубина некоторыхъ более вершка: крови въ нихъ не найдено ни капли; мышцы вокругъ двухъ ранъ на лице были воспалительнаго состоянiя. Врачъ далъ заключенiе, что отъ этихъ восьми мучительныхъ ранъ и последовала смерть мальчика Пiотровича. Началось следствiе. Заподозрены были евреи, въ числе 9-ти человекъ. Пастухъ Жуковскiй, съ твердою уверенностыо, изъ этихъ 9-ти человекъ указлъ на Гиршу Лейбовича Каца и на Лейбу Менделя, какъ на похитителей Пiотровича. Они, конечно, не сознались, хотя были тогда же уличены въ ложномъ показанiи относительно того, где они были въ день похищенiя мальчика. Явились и новыя улики. Мальчика, какъ можно думать по добытымъ следствiемъ даннымъ, евреи замучили въ корчме Ленкихъ. После этого следственная комиссiя вдругъ поворотила въ сторону отъ евреевъ. Что же оказалось? Какъ было доказано документально (письмами), евреи подкупили следователей. Следственная комиссiя была заменена новою; главному взяточнику Мажухно дали 45 ударовъ плетьми. Новый следователь Новицкiй взялся за дело энергично. Плунгинскiе евреи предлагали ему и “соследователямъ” несколько тысячъ рублей, “но онъ таковыхъ не принялъ” и еще усилилъ свою энергiю. Тогда евреи решились воздействовать на него угрозами. Но это не помогло. Два еврея – Копель Гиршовичъ Гецъ и Калманъ Гринбергъ или Блюмбергъ – даже начали было сознаваться. Между прочимъ, Копель Гецъ заявилъ, что евреи, действительно, нуждаются въ христiанской крови для религiозныхъ обрядовъ, но онъ не хотелъ этого доказывать изъ опасенiя преследованiя со стороны евреевъ [ 105 ]; на очной же ставке съ Iоселемъ Кацомъ онъ вызывался представить и действительно представилъ еврейскую книгу “Мейнурхсъ Гансоуэръ”, въ которой содержатся правила, дозволяющiя умертвить доносителя по деламъ вреднымъ еврейскому обществу... Въ Мае 1829 года Гецъ былъ уже найденъ убитымъ, по дороге изъ Тельшъ въ Плунiяны, подъ мостомъ, на четвертой версте отъ местечка Плунiянъ, недалеко отъ дома Плунiянскаго кагальнаго члена Киве Лейбовича Ольшванга. Гринбергъ былъ на допросе у Новицкаго 2-го Ноября совершенно здоровымъ, а 5-го Ноября уже скоропостижно умеръ въ страшныхъ корчахъ. После этого дело опять пошло вяло и кончилось темъ, что, по постановленiю 1-го департамента Виленскаго главнаго суда похитители и убiйцы мальчика Пiотровича были оставлены въ подозренiи [ 106 ]...
Въ томъ же году и также передъ Пасхой былъ похищенъ евреями мальчикъ въ Варшаве. Къ счастiю родители мальчика скоро напали на следъ и нашли его еще живымъ въ доме еврея, но уже запертымъ въ сундукъ. Еврей, впрочемъ, по его словамъ, пошутилъ только [ 107 ]...
Въ 1833 году евреями была замучена христiанская 12-ти летняя девочка въ с. Пилтганахъ Борисовскаго еузда, Минской губернiи [ 108 ].
16-го февраля 1840 года было совершено ужасное злодеянiе въ г. Дамаске [ 109 ]. Одинъ Доминиканскiй священникъ по имени Томасъ (?ома), былъ приглашенъ въ домъ “почтеннаго” и набожнаго еврея, котораго онъ считалъ въ числе своихъ друзей, привить оспу ребенку. Но вместо ребенка онъ нашелъ въ доме 9 человекъ евреевъ, которые бросились на него, крепко связали его и оттащили въ комнату, отдаленную отъ улицы. Тамъ они продержали его до вечера. Ночью явился раввинъ и привелъ съ собою цирульника. ?ому повалили на полъ, а подъ голову его поставили большую чашу. Сначала хотелъ перерезать священнику горло самъ набожный хозяинъ дома, но руки его дрогнули. Дали ножъ цирульнику. Началъ резать цирульникъ, но докончилъ братъ домохозяина. Кровь была собрана въ чашу до последней капли. Затемъ трупъ мученика евреи перетащили въ другую комнату. Платье, снятое съ него, сожгли; тело разрезали на части; кости и голову столкли въ ступе, вместе съ кусками мяса сложили въ мешокъ и бросили въ помойную яму. После умерщвленiя о. ?омы евреи решили покончить и съ его слугою Ибрагимомъ, который могъ безпокоить ихъ розысками своего хозяина. Онъ вошелъ во дворъ еврея спросить: где о. ?ома? Евреи ему ответили, что о. ?ома въ доме прививаетъ оспу ребенку: “если хочешь его видеть, подожди здесь”. После этого, заперевъ засовомъ ворота двора, евреи, въ числе семи человекъ, бросились на Ибрагима и связали ему назадъ руки, а полотенцемъ заткнули ротъ. Принесли медный тазъ, на край котораго положили голову несчастнаго. Два еврея резали его шею, а остальные крепко держали его руки и ноги, чтобы онъ не могъ двигаться, пока не истекла изъ него вся кровь. Сцена эта происходила среди двора и длилась только четверть часа. Трупъ замученнаго, изрезаннаго также въ куски, какъ и трупъ о. ?омы, вместе съ костьми былъ брошенъ въ отхожее место. Убiйство о. ?омы и его слуги взволновало даже турецкое правительство. Начались розыски. Злодеевъ выдалъ беретъ (шапка) или скуфья о. ?омы, которая незаметно осталась въ доме еврея и почти случайно была найдена следователями. Отысканы были и жалкiе останки труповъ. После долгаго запирательства, виновные, наконецъ, сознались въ совершенномъ ими злодеянiи и со всеми подробностями разсказали, кто, что и какъ делалъ. Мы умертвили о. ?ому, говорили евреи, потому, что кровь его намъ была необходима для отправленiя нашихъ религiозныхъ обрядовъ, такъ какъ ее употребляютъ для опресноковъ и раздаютъ верующимъ. Мы собрали ее Khalabiets (белую бутылку) и послали къ хахаму (т. е. раввину), такъ какъ обычай, требуетъ, чтобы кровь хранилась у хахама. Изъ Багдада приходили письма съ просьбою на счетъ крови, и хахамъ уведомилъ насъ, что онъ долженъ былъ отослать кровь въ Багдадъ. Хахамъ сказалъ, и намъ всемъ было известно, что нужно достать крови и для опресноковъ, и что надо позвать, подъ какимъ-нибудь предлогомъ, отца ?ому, такъ какъ онъ живетъ по соседству, убить и добыть его кровь. Интересно показанiе дамасскаго раввина. “По нашему обычаю, – сказалъ онъ, – опресноки съ кровью раздаются не всему народу, а лишь ревностнымъ последователямъ закона. Накануне праздника опресноковъ хахамъ стоитъ у хлебной печи. Туда ревностные евреи присылаютъ ему муку, изъ которой онъ приготовляетъ хлебы. Онъ самъ меситъ ихъ, такъ что никто не знаетъ, что онъ въ нихъ примешиваетъ кровь, и разсылаетъ эти хлебы темъ, отъ кого присылается мука”... На вопросъ следователя: “какимъ образомъ употребленiе крови считается у васъ позволительнымъ?” раввинъ ответилъ: “это – тайна велакихъ хахамовъ; они знаютъ это дело и способъ употребленiя крови. Что же касается насъ, то мы знаемъ только то, что употребленiе крови чрезвычайно разнообразно и имеетъ обширное примененiе. Кроме того, мы знаемъ еще, что кровь въ опреснокахъ не всегда смешивается съ тестомъ, а иногда ограничиваются темъ, что намазываютъ хлебъ только сверху, какъ будто бы для того чтобы позолотить его”. Злодеи не были подвергнуты наказанiю, но не по решенiю турецкаго суда, а по причинамъ иного рода. Вотъ что писалъ султанъ Мегеметъ въ своемъ фирмане: “Изъ представленнаго намъ отъ лица всехъ европейцевъ, исповедующихъ законъ Моисея, ихъ представителями, г.г. Монтефiори и Кремье, прошенiя мы усматриваемъ, что они желаютъ освобожденiя заключенныхъ и обезпеченiя безопасности евреевъ, бежавшихъ отъ суда по делу о.?омы, монаха, пропавшего изъ Дамаска, и его слуги Ибрагима. А такъ какъ, въ виду ихъ многочисленности, неудобно будетъ отказать ихъ просьбе, то и повелеваемъ: освободить еврейскихъ узниковъ, и дозволить бежавшимъ свободный въездъ обратно”. Драхъ, старейшiй изъ раввиновъ, вернее султана указалъ причину, почему убiйцы о. ?омы остались ненаказанными. “Убiйцы о. ?омы сознавшiеся въ своемъ преступленiи, – сказалъ онъ, – были освобождены отъ преследованiя законовъ при посредстве усилiй евреевъ всехъ государствъ. Золото играло важнейшую роль въ этомь деле”. То же утверждаетъ и Лоранъ, основательно изучивши это дело.
1-го Iюня 1860 года, въ день Вознесенiя Христова, крестьянинъ деревни Чалы, Горiйскаго еузда, Датиха Джапарошвили отправился съ женою и двумя сыновьями въ гости къ своему другу Датику Ломидзе, въ соседнее село Гвердисубани, предместье Сурама, где, по случаю храмового праздника, была обычная сельская ярмарка, на которой торговали и прiехавшiе изъ Сурама евреи. Когда Джапарошвили съ женою и старшимъ сыномъ находились въ доме Ломидзе, младшiй сынъ Алексей, имевшiй отъ роду только 21/2 года, оставленный родителями на арбе (телеге), неизвестно куда девался. Только на 5-й день онъ случайно былъ найденъ крестьяниномъ Гогнадзе въ лесу, въ трехъ верстахъ отъ Гвердисубани, еще живымъ, но тотчасъ скончавшимся. Въ 18-ти шагахъ отъ места, где лежало дитя, найдены его штаны, распоротые по шву, и куски ситца и хлопчатой бумаги изъ его архалука. Въ ту местность онъ самъ зайти не могъ “по причине трудностей, представляемыхъ общими дорогами”. Родители его высказали подозренiе на евреевъ. Всемъ бросилось въ глаза, что въ этомъ году на ярмарке въ Гвердисубани, сверхъ обыквовенiя, много было евреевъ изъ разныхъ месть, но посале пропажи мальчика, они въ тотъ же день скрылись, тогда какъ въ прежнiе годы они оставались тамъ для торговли по три дня. Двадцать человекъ, подъ присягою, утверждали, что до 4-го Iюня они несколько разъ были на томъ месте, где отысканъ потомъ трупъ ребенка, но его тамъ не было. Родители и семнадцать человекъ (последнiе подъ присягою) показали, что, осматривая тело ребенка, они видели на немъ внутри носа, на груди, коленяхъ и ногахъ ранки, сделанныя какъ бы булавкою. Уездный врачъ Морицъ и сурамскiй участковый заседатель Тюбукинъ вели себя въ этомъ деле странно, и народная молва, быть можетъ, не безъ основанiя, утверждала, что оба они были подкуплены евреями. Начальству поведенiе ихъ также казалось настолько подозрительнымъ, что ихъ скоро и въ связи съ этимъ деломъ лишили местъ, по представленiю Тифлисской судебной палаты. Получивъ заявленiе отъ Джапарошвили объ исчезновенiи его сына, Тюбукинъ не принялъ никакихъ меръ и ничего не сделалъ и только 8-го Iюня т. е., 8 дней спустя после исчезновенiя мальчика и три дня спустя уже после нахожденiя его трупа, онъ ограничился лишь донесенiемъ уездному начальнику о происшествiи, зная, какъ самъ онъ пишетъ, всю важность этого дела, равно какъ и то, что подозренiе пало на евреевъ; а къ производству следствiя онъ приступилъ только 14 Iюня. Врачъ явился для осмотра трупа 13-го Iюня, и, вопреки требованiю закона, осмотръ произвелъ безъ присутствiя уезднаго прокурора и понятыхъ. По причине кавказской жары, пролежавшiй две недели подъ открытымъ небомъ трупъ сильно разложился, а потому и неудивительно, что врачъ могъ заметить на немъ только “на бедрахъ его, выше коленъ, три царапины, происшедшiя по-видимому, отъ оцарапанiя твердымъ острымъ теломъ”. По заключенiю врача, ребенокъ умеръ отъ голода. Но скоро свидетельскiя показанiя представили иную картину его смерти. Дочь сурамскаго еврея Давида Джанашвили, Лiя, 6-ти летъ отъ роду, разсказывала въ школе, въ которой она училась, своей воспитательнице, при свидетельницахъ, что Карельскiй еврей Абрамъ днемъ привезъ въ домъ ея отца малолетняго ребенка-мальчика, въ красномъ архалуке, что отецъ ея былъ тогда въ отлучке, а въ доме оставалась одна мать, что Абрамъ ночевалъ съ ребенкомъ въ морани, где навещали его сурамскiе евреи – Микано (онъ же и Михаилъ) Кожiяшвили, Ело Пичхадзе и дядя ея Рафаилъ Хахамъ, что, наконецъ, по истеченiи трехъ дней, Абрамъ отвезъ куда то ребенка, завязавъ ему платкомъ ротъ. Это показанiе девочка подтвердила и на следствiи. Вторая дочь сурамскаго еврея Абрама Магалашвили, Марiама, 10 летъ, говорила жене священника Николая Бебеяшвили, Маги что евреи держали мальчика Алексея въ доме хахама Давида Джанашвили подъ корзиною и что отецъ ея говорилъ евреямъ, что за такое дело ихъ разстреляютъ. Марiама подтвердила это при следствiи, добавивъ, что когда мальчикъ Алексей былъ приведенъ Абрамомъ въ домъ Давида Джанашвили, въ то время находились тамъ евреи – Исраилъ и Рафаилъ Джанашвили, еврейки Ело Пичхадзе и Михаилъ (Микано) Кожiяшвили, что после умерщвленiя Алексея, какъ говорилъ отецъ ея, изъ дома Давида что-то раздавали въ дома сурамскихъ евреевъ, и что, по словамъ отца ея, хахамъ Давидъ и братъ его Гаврiилъ были дома, когда принесли мальчика. Сурамскiй еврей Сосiя Гигулашвили, 10 летъ, разсказывалъ дворянину Якову Батiяшвили, Датике Ломидзе и Георгiю Цверiани, что какой-то родственникъ его пришелъ къ Давиду Джанашвили съ сумкою, и когда Сосiя дотронулся до нея, то бывшiй въ ней мальчикъ заплакалъ. Тотъ же Сосiя Гигулашвили говорилъ крестьянину Гиголе Какалашвили, что мальчикъ Алексей находится у Давида Джанашвили. Были и другiе свидетели. Такъ, сурамскiй нацвалъ (старшина) Акаповъ, дворянинъ Чинчаладзе и три крестьянина показали, что они слышали разговоръ обвиняемыхъ евреевъ, доказывающiй участiе ихъ въ похищенiи и мученiи мальчика, именно евреи (Рафаилъ, Исраилъ, Гаврiилъ, Ело и Михаилъ) говорили, что несчастiе ихъ въ томъ, что они пустили у мальчика кровь изъ носа въ излишестве; дело это они считаютъ общимъ для всехъ евреевъ. И действительно, какъ и всегда это было, дело горячо приняли къ сердцу евреи всего мiра: противъ него поднялся страшный гвалтъ и шумъ въ Европе, Азiи, Америке. Протестовали газеты, профессора, врачи, юристы, политическiе деятели, устраивавшiе многочисленные митинги. На русское правительство лгали, клеветали; осуждали его за его веру въ “средневековые предразсудки”, за его ненависть къ “беднымъ” евреямъ, которыхъ въ Россiи будто бы угнетаютъ, мучатъ на пыткахъ и т. п. Евреи втянули въ это дело и своего могущественнаго покровителя-единоверца, защитника убiйцъ о. ?омы, англiйскаго министра Монтефiори, который писалъ къ кавказскому наместнику князю Воронцову, что онъ “глубоко убежденъ въ невинности его несчастныхъ единоверцевъ”, его “злополучныхъ и угнетаемыхъ братьевъ въ Сураме”, а между темъ, по сведенiямъ, полученнымъ имъ отъ раввиновъ и представителей еврейской общины въ Константинополе, русскiя судебныя власти относятся къ нимъ крайне враждебно и несправедливо: врачей обвиняютъ въ томъ, что они подкуплены евреями, тогда какъ сами успели подкупить маленькую еврейскую девочку (это 6-летнюю Лiю-то!), чтобы она оклеветала своего отца и его единоверцевъ, “восемь самыхъ ученыхъ евреевъ Суража брошены каждый въ отдельную темницу и подвергнуты пыткамъ, что-бы вынудить у нихъ сознанiе”, “жители вламываются въ дома евреевъ и подвергаютъ ихъ разнымъ истязанiямъ, такъ что они не могутъ более заниматься своими делами, и даже подать въ Тифлисъ жалобу” и т. д. Воронцовъ отвечалъ Монтефiори съ полнымъ достоинствомъ, приличествующимъ высокому сановнику, но уверялъ его въ томъ, что сведенiя, сообщенныя ему константинопольскими раввинами о деле и объ отношенiи властей къ обвиняемымъ ложны: “Никакая пытка не была и не могла быть употреблена относительно обвиняемыхъ. Долгъ истины обязываетъ меня торжественно протестовать противъ этого обвиненiя. Пытка не только совершенно противна нашимъ теперешнимъ законамъ, но была уничтожена еще при Императрице Екатерине, еще прежде, чемъ она была отменена во Францiи Людовикомъ XVI”, и “никакая власть въ Россiи не можетъ думать о пытке при следствiи. Наши законы о судопроизводстве полны снисхожденiя къ обвиняемымъ” и т. д. Между темъ въ Сенатъ князь Воронцовъ писалъ: “По внимательному разсмотренiю всехъ обстоятельствъ этого дела, равно какъ и по всемъ непреложнымъ сведенiямъ, для меня по оному дошедшихъ, я совершенно убежденъ въ виновности сурамскихъ евреевъ въ похищенiи мальчика Алексiя Джапарошвили и умерщвленiи его для исполненiя религiозныхъ обрядовъ христiанскою кровiю. Убежденiе это во мне еще усилилось по двукратному моему пребыванiю на водахъ въ окрестности Сурама, где я имелъ случай удостовериться въ несомненности учиненнаго евреями этого преступленiя”. Такую же уверенность высказали Сенату Тифлисскiй военный генералъ-губернаторъ и министръ внутреннихъ делъ. Дело тянулось три года. Чемъ же оно кончилось? 18-го Мая 1858 года Сенатъ постановилъ: “Подсудимыхъ евреевъ (7 человекь) по похищенiю ими ребенка Алексея Джапарошвили, для исполненiя религiозныхъ обрядовъ, оставить, согласно (!!) съ заключенiемъ г. министра внутреннихъ делъ, въ сильномъ подозренiи, предоставивъ князю наместнику (право, которое онъ имелъ и безъ Сената) разослать ихъ поодиночке въ отдаленнейшiя места, по собственному его усмотренiю, съ учрежденiемъ надъ ними, въ местахъ ихъ жительствъ, строжайшаго полицейскаго надзора” [ 110 ].
Еще не окончилось Суражское дело, какъ началось Саратовское [ 111 ]. Въ Декабре 1852 года сынъ саратовского цехового, 10-летнiй мальчикъ ?еофанъ Шерстобитовъ отправился утромъ въ школу и съ техъ поръ домой не возвращался. Не прошло после этого и месяца, какъ въ Саратове пропалъ другой мальчикъ, сынъ крестьянина, 11-летнiй Михаилъ Масловъ. Розыски остались тщетными. Впрочемъ, 28 Января 1853 г., товарищъ и сверстникъ Маслова, сынъ мещанина, Степанъ Канинъ сказалъ сначала своимъ роднымъ, а потомъ и саратовскому полицiймейсеру Вестману, что въ день исчезновенiя Миши Маслова, после обеда, когда они играли на улице, къ нимъ подошелъ какой-то неизвестный человекъ и приглашалъ ихъ съ собою таскать аспидныя доски на берегу реки Волги, за что обещалъ имъ платить деньги. Оба мальчика пошли было за ннмъ, но дорогою Канинъ раздумалъ и вернулся домой, а Миша Масловъ пошелъ и уже больше Канинъ его не виделъ. По этому общему указанiю, сделанному Канинымъ, конечно, еще трудно было найти похитителя. Прошло около полутора месяца, 4-го Марта совершенно случайно на реке Волге, недалеко отъ берега, подъ кормою лодки, найдено было тело Миши Маслова. Оно было прикрыто рогожею. На шее трупа видно было вдавленiе и рубцы отъ наложеннаго на всю шею шерстяного кушака; на голове две раны, происшедшiя, повидимому, одна отъ удара тупымъ, а другая – острымъ орудiемъ; на правомъ плече была вырезана кругообразная часть кожи величиною въ серебряный пятачекъ; на рукахъ и ногахъ – синiя пятна; кроме того были обнаружены несомненные следы еврейскаго обрезанiя. По заключенiю врача, смерть ребенка последовала отъ удара тупымъ орудiемъ по голове, отъ чего лопнули темянныя и височныя кости поперечно отъ одного уха до другого. Къ этому врачъ присовокупилъ, что мальчикъ былъ удавленъ кушакомъ еще при признакахъ жизни, после удара по голове, и что обрезанiе крайней плоти и вырезанiе кожи на плече произведены незадолго до убiенiя, а синiя пятна на рукахъ и ногахъ произошли или отъ перевязокъ или отъ сильнаго держанiя мальчика руками во время обрезанiя его и вырезки кожи на плече. Явные следы еврейскаго обрезанiя на трупе естественно заставили следователя Волохова обратить вниманiе на проживавшихъ тогда въ Саратове евреевъ. Въ гарнизонномъ саратовскомъ баталiоне состояло 44 еврея. Ихъ показали Степану Канину, который, увидавъ рядового, цирульника Михеля Шлиффермана, сказалъ какъ-бы не совсемъ уверенно: “онъ ровно тотъ, кто сманилъ”. Это показанiе имело однако, же большое значенiе потому, что, по заявленiю самого Шлиффермана, въ Саратове онъ только одинъ делалъ обрезанiе у евреевъ. На очной ставке Канинъ сказалъ Шлифферману: “Ты лицомъ такой же, какъ и тотъ, кто сманивалъ меня; но тотъ не картавилъ, какъ ты, а какъ-бы хрипелъ: верно простудилъ себе горло, и если бы этого не было, то онъ говорилъ бы по-русски чище”. Потомъ Канину были представлены солдаты-евреи и выкресты, вместе съ Шлифферманомъ, переодетые въ дубленые желтаго цвета тулупы съ поднятыми воротниками и въ картузахъ, какъ одетъ былъ, по словамъ Канина, похититель. Канинъ подошелъ къ Шлифферману и, долго всматриваясь въ него, сказалъ: “не узнаю”. При этомъ Канинъ объяснилъ, что хотя Шлифферманъ и похожъ на похитителя, но не узнаетъ его только потому, что тотъ уже сидитъ въ части (тогда Шлифферманъ, действительно, былъ уже заарестованъ). Къ этому Канинъ прибавилъ еще: “У этого, кажется усы длиннее”. Затемъ когда изъ предъявленныхъ евреевъ и выкрестовъ были скинуты тулупы и картузы, Канинъ опять указалъ на Шлиффермана и сказалъ: “Онъ, словно, тотъ, кто сманивалъ”. Шлифферманъ, конечно, упорно не сознавался. Евреи же, чтобы сбить следствiе съ прямого пути и отвлечь вниманiе следователя отъ действительныхъ виновниковъ, старались запутать дело ссылкою на магометанъ, которые также совершаютъ обрезанiе надъ детьми... И следователь взялся за татаръ, теряя попусту время и давая возможность евреямъ прятать концы...
Когда вскрылась Волга, на Беклемишевомъ острове, противъ Саратова, въ тальнике, былъ обнаруженъ и трупъ мальчика ?еофана Шерстобитова. На трупе были солдатскiя холщевыя подтяжки, сцепленныя петля въ петлю, два раза обвернутыя вокругъ шеи и связанныя узломъ, и шаровары, а близъ трупа лежала не принадлежавшая мальчику рубашка взрослаго человека и солдатская фуражка. Трупъ уже сильно разложился: но и на немъ найдены были несомненные следы еврейскаго обрезанiя, а надъ мускуломъ праваго виска и въ самомъ мускуле значительный подтекъ темной крови, въ виде краснобагроваго пятна въ 21/2 дюйма отъ нанесеннаго удара; ногти на пальцахъ ногъ и рукъ были обрезаны вплоть до мякоти. Больше ничего нельзя было на трупе разсмотреть: такъ онъ разложился. Врачебная управа дала заключенiе, что мальчикъ Шерстобитовъ сначала былъ ударенъ по правому виску какимъ-либо тупымъ орудiемъ, отъ чего онъ мгновенно впалъ въ безчувствiе и уже после былъ удавленъ подтяжками. Солдатскiя подтяжки и фуражка съ следами еврейскаго обрезанiя еще более усилили подозренiе на евреевъ – солдатъ. У последнихъ былъ произведенъ обыскъ. Между прочимъ у рядового Ицки Берлинскаго былъ найденъ лоскутъ синей клетчатой сарпинки, въ аршинъ длины и полъ аршина ширины. Отецъ Шерстобитова заявилъ, что пропавшiй сынъ его былъ въ рубашке, сшитой именно изъ такой матерiи; это заявленiе было подтверждено подъ присягою соседями Шерстобитова – мужемъ и женою Быковыми и братомъ Шерстобитова Зиновiемъ. Но улика эта не могла иметь решающаго значенiя, такъ какъ Берлинскiй объяснилъ, что лоскутъ этотъ остался отъ изношенной рубашки, сшитой ему пять летъ тому назадъ женою рядового Фрейдою Фогельфельдъ. Фрейда подтвердила это заявленiе, присовокупивъ, что у нея остался лоскутъ той же сарпинки, вшитый ею въ большое одеяло. Въ одеяле, действительно, оказалось два лоскутка изъ одинаковой сарпинки, какъ и на рубашке Шеретобитова, только совершенно новые... Другихъ уликъ не было. Оставалось сдать дело въ архивъ или считать его въ числе нерешенныхъ на всегда. Но Императоръ Николай Павловичъ пожелалъ, чтобы виновные были найдены. Въ Саратовъ былъ присланъ изъ Петербурга въ качестве следователя молодой чиновникъ Дурново. И правда вскоре открылась необъяснимо для человеческихъ соображенiй.
Въ Мае месяце, по не дознаннымъ побужденiямъ, къ следователю явился рядовой, изъ поляковъ, Антонъ Богдановъ, пожелавшiй “открыть еврейское дело”, и не только называетъ всехъ виновниковъ, но раскрываетъ и все подробности совершенныхъ злодеянiй. Твердо установившееся показанiе его состояло въ следующемъ. Летомъ 1852 года, вскоре после своего поступленiя въ саратовскiй гарнизонный баталiонъ, онъ познакомился съ выкрестомъ изъ евреевъ Федоромъ Юрловымъ, ходившимъ тогда по городу съ шарманкой. Еще на родине, въ Витебской губернiи, находясь въ частныхъ сношенiяхъ съ евреями и понимая ихъ языкъ, онъ сошелся и подружился и въ Саратове съ товарищами-евреями по баталiону, въ особенности съ рядовымъ портнымъ Ицкою Берлинскимъ, который приходилъ къ нему въ роту и къ которому онъ ходилъ въ швальню. Между прочимъ, Богдановъ вошелъ къ евреямъ въ доверiе еще и потому, что таскалъ къ нимъ въ моленную краденныя дрова, за что получалъ деньги отъ жившаго при моленной сторожа, рядового Бермана. Съ наступленiемъ зимы Юрловъ познакомилъ его съ отцомъ своимъ могилевскимъ мещаниномъ Янкелемъ Юшкевичеромъ, къ которому ходили многiе баталiонные солдаты-евреи. Угощая Богданова, Янкель говорилъ ему: “приходи къ намъ при всякой нужде”. После Николина дня Юрловъ и Берлинскiй, придя однажды къ нему, когда онъ стоялъ въ карауле при рабочемъ доме, приглашали его вечеромъ въ моленную, сказавъ: “ты намъ будешь нуженъ” Придя вечеромъ туда и нашедши ворота запертыми, Богдановъ перелезъ черезъ заборъ. На дворе увиделъ онъ людей, бегавшихъ взадъ и впередъ. Вскоре несколько человекъ, въ томъ числе Берлинскiй, Шлифферманъ, Зайдманъ и Юрловъ, вышли съ фонаремъ къ моленной и положили что-то въ сани, стоявшiя недалеко отъ воротъ. Сани, изъ которыхъ Богдановъ услышалъ жалобный человеческiй визгъ, выехали изъ воротъ въ сопровожденiи двухъ или трехъ евреевъ. Когда после этого онъ подошелъ къ оставшимся на дворе евреямъ, то Берлинскiй уговаривалъ его идти за санями на квартиру къ Янкелю Юшкевичеру. Дней за десять до праздника Рождества Христова, когда Богдановъ былъ опять въ карауле при рабочемъ доме, Юрловъ, придя къ нему предъ сумерками, позвалъ его въ кабакъ, а потомъ просилъ придти къ нему на квартиру. Часу въ 11-мъ ночи, отправясь съ Юрловымъ изъ караула, онъ пришелъ съ нимъ къ Янкелю Юшкевичеру, у котораго были уже евреи – рядовые: Фогельфельдъ, Зайдманъ и двое ему неизвестныхъ, одинъ – въ халате, съ бритою бородою и въ высокой грузинской шапке, а другой – съ рыжею бородою и въ чапане. Въ передней Юрловъ подчивалъ его водкой, въ то время, какъ евреи, бывшiе въ комнате, то выходили по-одиночке на дворъ, то возвращались назадъ. Когда уже отъ выпитой водки стало клонить его къ сну, Юрловъ повелъ его въ подвалъ подъ домомъ С.-Петербургской гостинницы, во дворе которой квартировалъ Янкель. Въ подвале находились уже Янкель, Берлинскiй и Зайдманъ, на полу стояли горевшiя две стеариновыя свечи. Отъ входа налево, ближе къ стене, лежалъ на полу мальчикъ въ ситцевой рубашке. Юрловъ принесъ откуда-то деревянную скамейку и поставилъ ее вдоль стены, налево отъ входа, близъ свечей. На скамейку положили мальчика, который сталъ вертеться и мычать. Янкель, вынувъ изъ какого-то краснаго футляра инструментъ, селъ на мальчика верхомъ и совершилъ надъ нимъ обрезанiе. После того мальчика повернули навзничь и сделали ему раны на спине или шее (этого Богдановъ съ испуга не разгляделъ). Изъ ранъ текла кровь, которую евреи собирали въ медный тазъ, принесенный заблаговременно. Когда Янкель делалъ обрезанiе мальчику, то порезалъ себе какой-то палецъ на левой руке и, не найдя чемъ-бы его завернуть, оторвалъ лоскутъ отъ полы рубашки Юрлова. Когда начали резать мальчика, Богдановъ хотелъ было уйти изъ подвала и, упавъ на колени предъ Юрловымъ, проосилъ выпустить его, но Юрловъ назвалъ его трусомъ и угрозами принудилъ остаться. Что еще происходило при немъ въ подвале, онъ совершенно не помнить; но въ последствiи онъ узналъ, что мальчику нанесенъ былъ ударъ по левому виску, но чемъ именно и кемъ, – не знаетъ. Очнувшись после испуга, онъ посмотрелъ на мальчика и увиделъ, что онъ уже умеръ и не шевелился. После этого изъ подвала все пошли въ квартиру Янкеля, где его опять поили водкой. Въ это время евреи просили его снести тогда же трупъ мальчика куда нибудь подальше; но будучи очень пьянымъ и не помня себя отъ испуга, онъ тогда сделать этого не согласился, пообещавъ придти для этого въ другой разъ, – и, дейcтвительно, чрезъ несколько дней, отлучаясь, какъ и прежде, самовольно изъ караула, онъ пришелъ къ Янкелю, у котораго нашелъ Юрлова, Берлинскаго и Зайдмана. Тотчасъ все они пошли въ подвалъ, связали трупъ по ногамъ и за шею подтяжками; въ такомъ виде евреи положили трупъ мальчика Богданову на плечи и велели нести. Поднимаясь изъ подвала по лестнице, Богдановъ споткнулся и полетелъ на землю вместе съ трупомъ. Тогда трупъ взяли сами евреи и отнесли на стоявшiя на дворе сани. Въ сани село четверо – Юрловъ, Берлинскiй, Зайдманъ и Богдановъ, а лошадью правилъ мещанинъ Дьячковъ. Проехавъ Казанскiй мостъ, они остановились у берега Волги. Богдановъ слезъ съ саней, и Юрловъ положилъ ему на плечи трупъ. Спускаясь съ крутого берега, Богдановъ опять полетелъ внизъ съ трупомъ и началъ кричать. Поспешившiй на крикъ Юрловъ сталъ помогать Богданову разрывать ногами снегъ, чтобы прикрыть трупъ. Но такъ какъ, по причине сильнаго мороза, для нихъ оказалось непосильнымъ это сделать, а проруби вблизи не было, то по льду они отправились на островъ и тамъ положили трупъ. Здесь Богдановъ потерялъ свою фуражку и возвратился къ Янкелю съ открытою головою. Янкель заплатилъ ему за его трудъ 8 р. с.
Показанiе Богданова, вполне согласное съ обстоятельствами дела, подтверждено было многими свидетелями даже въ частностяхъ.
Относительно истязанiя другого мальчика – Маслова – далъ показанiе отставной губернскiй секретарь Иванъ Ивановъ Крюгеръ. Оставшись безъ должности, онъ терпелъ крайнюю нужду. Этимъ воспользовались саратовскiе евреи. Чрезъ 3айдмана они предложили ему “принять еврейскую веру”, при чемъ обещались платить ему на его содержанiе ежемесячно по 25 руб. Крюгеръ согласился и съ техъ поръ сталъ посещать еврейскую молельню. Такъ какъ онъ зналъ древне-еврейскiй языкъ, то евреи готовили его даже въ раввины. 7-го Мая 1863 года онъ подалъ надворному советнику Дурново заявленiе о томъ, что 19-го Февраля того же года цирульникъ, рядовой, Мигель Шлифферманъ привелъ въ еврейскую моленную мальчика, летъ 13-ти или 14-ти, надъ которымъ сделалъ обрезанiе въ присутствiи Зайдмана, сторожа моленной Бермана, Фогельфельда и Янкеля Юшкевичера и что после того мальчикъ, оставленный на несколько дней подъ надзоромъ сторожа, былъ убитъ и отвезенъ Берманомъ и Шлифферманомъ на Волгу. Янкель, убеждая Крюгера въ томъ, что еврейская вера есть единственно истинная, после обрезанiя мальчика и собранiя крови изъ раны, сделанной у мальчика ниже праваго плеча, говорилъ, что “мальчикъ черезъ кровоистеченiе представилъ собою жертву искупленiя. Выпущенная кровь этого мальчика, какъ кровь жертвы, принесенной Богу, святая и употребляется въ праздники. Женщины могутъ пользоваться ею во время родовъ, слабые зренiемъ – мажутъ ею глаза, и она помогаетъ не только въ этихъ случаяхъ, но и отъ всехъ другихъ болезней”. На следствiи Крюгеръ разсказалъ со всеми подробностями, какъ евреи истязали несчастнаго мальчика, – и его показанiе было подтверждено другими свидетелями, а также осмотрами трупа и квартиры Янкеля.
Интересно показанiе крестьянина Пензенской губернiи Авксентiя Локоткова. Еще при самомъ начале следствiя онъ явился въ полицiю и заявилъ, что мальчика Маслова убилъ онъ; но на формальномъ следствiи отрекся отъ этого показанiя, заявивъ, что онъ говорилъ на себя “спьяну”. Следователь однако же задержалъ его и чрезъ некоторое время привлекъ снова къ допросу. Тогда Локотковъ показалъ, следующее. Съ Юрловымъ, Шлифферманомъ и Юшкевичеромъ онъ познакомился еще въ 1851 году, когда былъ сидельцемъ въ кабаке на Театральной площади. Высланный за просрочку паспорта на родину, онъ въ 1863 году снова прибылъ въ Саратовъ за неделю или дня за три до масляницы и жилъ ва квартире въ доме Филатова. Во вторникъ, на первой неделе великaгo поста, часовъ въ 9 утра, онъ пошелъ на Волгу погулять, и для естественной надобности влезъ чрезъ окошко въ старый пустой каменный лабазъ, находящiйся на Московскомъ взвозе. Въ лабазе онъ увиделъ мертваго мальчика, лежавшаго на спине, по левую сторону отъ входа; подойдя къ нему, онъ заметилъ, что мальчикъ былъ одетъ въ красную изорванную рубашку и въ сапоги съ бураками; на шее у него былъ затянуть пестрый шерстяной кушакъ и на трупе были штаны. (Представленные на суде кушакъ и рубаху онъ призналъ за виденные на трупе). Открытое лицо мальчика было окровавлено и руки обнажены выше кисти. Въ тотъ же день Локотковъ былъ въ кабаке на Московскомъ взвозе. Выходя изъ кабака, онъ увиделъ цирульника Михеля, вылезавшаго изъ окна того же лабаза, одетымъ въ партикулярное платье, но не показалъ вида, что заметилъ его. Между темъ Михель, догнавъ его, пригласилъ съ собою въ гостинницу Столбова, куда вскоре пришелъ и Юрловъ. Когда здесь все они сидели и пили водку, пришелъ старикъ Янкель; отворивъ дверь, онъ взглянулъ на нихъ и ушелъ, не сказавъ ни съ кемъ ни слова. Угостивъ Локоткова, уже вечеромъ Шлифферманъ и Юрловъ уговорили его за 15 руб. вытащить изъ лабаза тело мальчика на Волгу. Шлифферманъ остался въ гостиннице, а Юрловъ и Локотковъ пошли въ лабазъ. Указавъ Локоткову место, где лежалъ мальчикъ, Юрловъ вылезъ изъ лабаза, сказавъ Локоткову, чтобы онъ передалъ ему трупъ. Тогда онъ взялъ трупъ поперекъ и подалъ его Юрлову въ отверстiе головою впередъ. Юрловъ принялъ трупъ отъ него. Тогда вылезъ изъ лабаза и онъ. Юрловъ взялъ трупъ за голову, а онъ – за ноги, и вдвоемъ понесли его прямо на Волгу, противъ Шапошникова взвоза, и тамъ положили его подъ досчаникъ. На другой день, встретясь съ Шлифферманомъ и Юрловымъ въ гостиннице, Локотковъ про-силъ Юрлова дать ему обещанныя деньги, но Юрловъ сказалъ ему: “погоди, еще подойдетъ случай, тогда заодно и отдамъ”. Затемъ, угощая Локоткова въ среду (4-го Марта), когда уже найдено было на Волге тело мальчика Маслова, Шлифферманъ и Юрловъ уговаривали его принять на себя убiйство этого мальчика, за что обещали ему 100 р. с., причемъ сказали, что убiйство мальчика – ихъ дело и что хотя не можетъ быть доказано, но въ городе уже носится слухъ, что подозренiе падаетъ на евреевъ. Не имея ни квартиры, ни денегъ, ни одежды, Локотковъ согласился на ихъ предложенiе, явился въ 1-ю полицейскую часть и объявилъ квартальному Долгову, что мальчика Маслова убилъ онъ.
Во время производства следствiя была отобрана у евреевъ интересная книга “Чинъ устнаго преданiя о Пасхе”. Между прочимъ, въ этой книге находится гравюра, изображающая обнаженнаго человека, но съ венцомъ на голове; онъ стоитъ въ купели и указываетъ протянутой рукой на кровь, текущую изъ закалываемаго предъ нимъ младенца. Ссылаясь на то, что на голове этого человека – корона, евреи объясняли следователямъ, что на гравюре нарисованъ фараонъ, купающiйся для излеченiя своей болезни въ крови израильскихъ детей. Но не нужно забывать, что у евреевъ “князьями” и “царями” называются все еврейскiе богачи и авторитетные хахамы. По Библiи (Быт. 23, 6) уже Авраамъ именуется “княземъ Божiимъ”; въ притчахъ Спасителя богачи называются “царями”. – Ради краткости, не приводимъ множества свидетельскихъ показанiй, освещающихъ детальныя части совершеннаго въ Саратове злодеянiя.
Когда следственное дело было закончено, его отправили въ сенатъ, и сенатъ постановилъ: Богданова и Локоткова, по лишенiи всехъ правъ состоянiя, сослать въ каторжныя работы въ крепостяхъ, перваго на 10 летъ, а второго – на 5 летъ; губернскаго секретаря Ивана Крюгера разжаловать въ рядовые до выслуги, евреевъ же – Янкеля Юшкевичера, Михеля Шлиффермана, Ицку Берлинскаго, Эздру 3айдмана и Феодора Юрлова – оставить въ подозренiи, при чемъ Зайдмана – даже не за участiе въ убiйстве несчастныхъ мальчиковъ, а “по взиманiю лихвенныхъ процентовъ при отдаче подъ залогъ денегъ”... Къ счастiю, по силе Высочайше утвержденнаго положенiя комитета министровъ, дело это, по разсмотренiи въ Правительствующемъ Сенате, было внесено въ Государственный Советъ, который посмотрелъ иначе на него и вынесъ такое постановленiе: 1) Янкеля Юшкевичера, Михеля Шлиффермана и Федора Юрлова, лишивъ всехъ правъ состоянiя, сослать въ каторжныя работы въ рудникахъ: перваго и второго – на 20 летъ, а третьяго – на 18 летъ; 2) Богданова, Локоткова и Крюгера повергнуть Монаршему милосердiю, не благоугодно ли будетъ Его Императорскому Величеству, во вниманiе къ чистосердечному сихъ подсудимыхъ сознанiю, чрезъ что обнаружены главные преступники въ настоящемъ деле, Высочайше повелеть: Богданова отослать для исправленiя въ поведенiи въ арестантскiя роты инженернаго ведомства на два года. Локоткова заключить на то же время въ рабочемъ доме, а Крюгера, не лишая правъ и преимуществъ, службою прiобретенныхъ, отослать на жительство въ одну изъ отдаленныхъ губернiй. по усмотренiю министра внутреннихъ делъ, подчинивъ его тамъ строгому полицейскому надзору; 3) Ицку Берлинскаго, Эздру Зайдмана и Янкеля Бермана оставить въ подозренiи и отослать для водворенiя въ места Сибири не столь отдаленные. Мненiе Государственнаго Совета было утверждено Государемъ Императоромъ.
25-го Января 1861 года безъ вести пропала девочка 4-хъ летъ отъ роду, дочь крестьянина Антона Гелажиса, въ деревне Дерванишкахъ, Шавельскаго уезда, Ковенской губернiи. Такъ какъ въ тотъ день черезъ деревню Дерванишки проезжали евреи Зундель Липсъ и Сруль Блохъ, то естественно, что подозренiе прежде всего пало на нихъ. Впрочемъ, полицейское дознанiе и произведенные два обыска ничего не выяснили. Ни похитители, ни похищенная девочка не были найдены. Только спустя месяцъ, именно 3-го Марта, когда началъ таять снегъ, случайно былъ обнаруженъ въ снегу трупъ девочки. Поврежденiя оказались на голове и шее ребенка. Врачъ, осматривавшiй трупъ, далъ заключенiе, что смерть девочки последовала отъ причиненныхъ ей при жизни истязанiй. Местный еврей Липманъ Ицикзонъ сделалъ самое категорическое заявленiе, что девочка была похищена, замучена и умерщвлена евреями Липсомъ и Блохомъ, при чемъ онъ показалъ, что въ Шавлянской корчме Блохъ при свидетеляхъ продалъ кровь ея датновскому сборщику-еврею Хану, что местный раввинъ даже въ моленной говорилъ открыто, при всехъ присутствовавшихъ, что трупъ ребенка былъ спрятанъ въ его доме; наконецъ, онъ уверялъ, что и онъ самъ неоднократно виделъ у евреевъ этотъ трупъ. Ковенскимъ губернаторомъ была назначена по этому делу следственная комиссiя, состоявшая изъ трехъ лицъ: судебнаго следователя Яхимовича, чиновника губернскаго правленiя Войцеховскаго и жандармскаго капитана Крайскаго. Евреи остались недовольны действiями этой комиссiи и подали жалобу губернатору. Тогда былъ командированъ еще адъютантъ капитанъ Толстой, но евреи не были удовлетворены и этимъ назначенiемъ, и потребовали, чтобы въ составъ следственной комиссiи, въ качестве депутата съ ихъ стороны, вошелъ “ученый” раввинъ – Левандъ. Въ ходъ били пущены евреями всевозможныя ухищренiя и интрига, чтобы затормозить дело и скрыть следы преступленiя. Евреи добились даже того, что былъ отвергнуть актъ медицинскаго осмотра на томъ только основанiи, что онъ былъ составленъ не короннымъ, а частнымъ врачемъ. Они радовались этой победе уже потому, что ко времени производства следствiя трупъ девочки совершенно разложился и никакого медицинскаго осмотра сделать было нельзя. Впрочемъ, еврей Ицикзонъ не только подтвердилъ свое первоначальное показанiе, но и дополнилъ его многими частностями. Онъ сообщилъ, что Блохъ и Липсъ, похитивъ девочку, тогда же заехали къ его отцу. Девочка лежала въ саняхъ, покрытая сеномъ; глаза ея были открыты, но она почему то не кричала. На его вопросъ: “куда вы везете это дитя?” евреи отвечали: “къ роднымъ”. Вскоре после этого Ицикзонъ былъ въ Шидове у раввина. Раввинъ послалъ его на чердакъ принести дровъ. Съ нимъ отправился и бывшiй у раввина еврей Гецель Тодресовичъ Левинзонъ, который показалъ ему тамъ ребенка. Когда Ицикзонъ спросилъ: “откуда это дитя”, Левинзонъ ответилъ ему: “это то дитя, которое евреи украли въ Дерванишкахъ”. Любопытный Ицикзонъ завелъ речь о ребенке и съ самымъ раввиномъ. Разспросы его смутили раввина, и раввинъ, не отпуская его домой, продержалъ у себя “подъ арестомъ” целыхъ три дня: среду, четвергъ и пятницу. Въ субботу Ицикзонъ пошелъ въ синагогу. Раввинъ былъ очень разстроенъ, не позволилъ даже вынимать изъ кивота десяти заповедей и кричалъ на бывшихъ въ синагоге евреевъ: “отчего вы не убираете дитяти?” Евреи отвечали: “нужно постараться найти для него место”. Въ другую субботу отецъ послалъ Ицикзона къ Сролю Блоху за водкой. Блохъ повелъ его въ амбаръ; тамъ въ углу лежало дитя. “Я бы его не заметилъ, – говорилъ Ицикзонъ следователямъ,– потому что было уже темно; но, наступивъ ему на палецъ, я увиделъ его лежащимъ на полу и покрытымъ соломою”. Когда онъ спросилъ Блоха: “дитя у тебя лежитъ?” Блохъ отвечалъ: “Сш.. сш... это не твое дело”. Возвратившись домой, Ицикзонъ разсказалъ отцу о виденномъ и слышанномъ. Отецъ скааалъ ему на это: “молчи; пусть говорятъ другiе”. Вскоре къ Ицикзону пришелъ Файвель Лигунскiй и сказалъ ему: “Раввинъ тебя уже больше не боится: дитяти уже нетъ у него, – Шлейме Хохумъ Лигунскiй выбросилъ дитя, получивъ за то 30 копеекъ”. По совету какого-то дворяняна, Ицикзонъ хотелъ донести обо всемъ изложенномъ начальству, но отецъ строго запретилъ ему делать это. Бывши въ корчме у Блоха, Ицикзонъ засталъ тамъ сборщика Мане Банера и Айзика. Самъ Сроль Блохъ держалъ въ рукахъ красную бутылку; но, увидевъ Ицикзона, онъ спряталъ ее подъ подушки; мальчикъ Шлема Айзиковичъ Лонсинъ объяснилъ однако же Ицикзону, что Сроль Блохъ продалъ Датновскому сборщику крови на 10 рублей. Раввинъ очень боялся погрома со стороны населенiя, которое сильно возбуждено было похищенiемъ девочки, и решилъ ехать въ Шавли, “чтобы попросить у полковника (т. е. у исправника) солдатъ для того, чтобы не было разбоя”. Услышавъ это отъ него, Ицикзонъ сказалъ ему: “у тебя же на чердаке было дитя, а теперь ты едешь въ Шавли просить у полковника солдать”. Раввинъ разсердился, пошелъ къ отцу Ицикзона и сказалъ: “убей твоего сына, потому что онъ – доносчикъ”. И отецъ отчасти исполнилъ приказанiе раввина. “Онъ держалъ меня за волосы, – разсказывалъ Ицикзонъ следователямъ, – а Сроль Блохъ билъ меня шестомъ такъ,что я былъ избитъ, какъ яблоко, – и обещали меня убить”. После этого онъ уже отправился къ комисару и разсказалъ ему все, что было ему известно о похищенiи и умерщвленiи несчастной девочки. По требованiю следователей, Ицикзонъ собственноручно написалъ все свое показанiе и удостоверилъ его собственною подписью. На вопросъ следователей: “употребляютъ ли вообще евреи кровь при своихъ религiозныхъ обрядахъ?” Ицикзонъ далъ следующiй, также собственноручно написанный, ответъ: “Въ заключенiе истиннаго моего показанiя и съ полнымъ убежденiемъ удостоверяю, что евреи употребляютъ христiанскую кровь по существующему издревле обычаю, въ чемъ имеютъ книги, какъ о крови, такъ и о проклятiи христiанъ; есть таковыя и у Шавлянскихъ евреевъ. Я самъ читалъ у школьника Шмуйла Лейбовича странную книгу подъ заглавiемъ “Хумесъ”, изданную назадъ тому 600 летъ. Тоже могу указать и прочiя противозаконныя книги въ злобной закоснелости, если таковыхъ не успели скрыть”. Въ частности, по заявленiю Ицикзона, евреи оправдывають свой безчеловечный обычай ссылкою на Исходъ гл. 17, ст. 16; Исходъ гл. 12, ст. 23 – 28; Исходъ гл. 17 въ комментарiи Раши отъ 13 – 17; “Ценаурена” листъ 65, “Гагада” – разсказъ о выходе евреевъ изъ Египта, первый пасажъ, “Галаха”, “Слиходъ” на 3-й день пасажъ, “Мелахе-рахшимъ”, Исходъ гл. 12–25, “Iисусъ Навинъ”, гл. 8, ст. 27–28, “Исаи” гл. 13, ст. 23 – 25. Указанныя книги Ицикзонъ представилъ и въ следственную комиссiю, прибавивъ, что евреи относятъ къ христiанамъ все, что въ Библiи говорится объ амаликитянахъ, аморреяхъ, аммонитянахъ и вообще идолопоклонникахъ. Въ особенности же раввины оправдываютъ употребленiе христiанской крови въ день пасхи перетолкованiемъ словъ Библiи (Исх. 12, 22. 24. 26. 27): “Возьмите пучекъ иссопа и обмочите въ кровь, которая въ сосуде, и помажьте перекладину и оба косяка дверей кровью, которая въ сосуде... Храните сiе, какъ законъ для себя и для сыновъ своихъ на веки... И когда скажутъ вамъ дети ваши: что это за служенiе? скажите имъ: это – пасхальная жертва Господу”... Показанiе Ицикзона было убiйственно для евреевъ, и они употребили съ своей стороны все, чтобы уничтожить его значенiе. Что же они сделали и чего они достигли? Во всей Россiи они назначили своимъ единоверцамъ постъ, совершали особыя богослуженiя, прекратили на три дня даже свою торговлю, вызвали со всехъ сторонъ протесты, добились арестованiя Ицикзона, произвели по всемъ синагогамъ на это дело денежный сборъ... Ицикзонъ явился въ следственную комиссiю и отказался отъ своего, имъ собственноручно написаннаго, показанiя, заявивъ, что онъ ничего не знаетъ и ничего не виделъ. Немного времени спустя после этого, его нашли мертвымъ со вбитымъ въ голову гвоздемъ... Впрочемъ, смерть его уже никого не интересовала. Евреи исполнили свою угрозу [ 112 ]...
4-го Апреля 1878 года, за день до еврейской пасхи, въ селенiи Перевисахъ Шаропанскаго еузда, въ 15-ти верстахъ отъ местечка Сачхеры, около трехъ часовъ пополудни, безъ вести пропала малолетняя девочка, дочь крестьянина Сарра Модебадзе. После обеда, вместе съ старшею своею сестрою Маiей, она ушла изъ дома родителей въ домъ соседа, крестьянина Павла Цхададзе, чтобы присутствовать при выжиганiи белилъ. Выжиганiе белилъ происходило не далеко отъ дома Павла Цхададзе въ лесу, до такой степени мелкомъ и редкомъ, что съ места выжиганiя белилъ можно было видеть не только такъ называемую Садзалиховскую дорогу, проходившую въ 66 саженяхъ отъ этого места, но и каждаго человека, какъ проходившаго, такъ и проезжавшаго по ней. Дорога эта вела чрезъ селенiе Перевисы въ местечко Сачхеры. Въ три часа пополудни, въ то время, когда Маiя Модебадзе и Елисавета Цхададзе стали въ лесу собирать валежникъ для поддержанiя огня, малютка Сарра ушла отъ места выжиганiя белилъ и направилась по дороге къ своему дому. Возвратившись изъ лесу и не видя своей сестры, а между темъ какъ бы предчувствуя нечто недоброе, Маiя тотчасъ же отправилась домой. Но, къ ужасу своему, она не нашла ея и дома. Тогда вся семья Модебадзе и соседи Павелъ и Дата Цхададзе и Иванъ Капанадзе отправились искать Сарру какъ по дороге, такъ и въ стороне отъ нея, при чемъ два раза прошли безъ успеха въ поискахъ путь, по которому Сарра должна была возвратиться домой. Такiе поиски продолжались до наступленiя темноты. На следующiй день, 5-го Апреля, объ исчезновенiи своей дочери Iосифъ Модебадзе заявилъ Перевисскому старшине. Старшина снарядилъ для розыска Сарры 80 человекъ крестьянъ. Они осмотрели каждый кустикъ, каждое ущелье, каждую тропинку. Искали они до полуночи, но не напали даже и на следъ пропавшей девочки. Съ ранняго утра поиски продолжались и на следующiй день. Убитый горемъ отецъ после этого заявилъ становому приставу объ исчезновенiи своей дочери, причемъ высказалъ предположенiе, что девочка могла быть только похищена, такъ какъ заблудиться она не могла, потому что ей нередко приходилось одной ходить изъ дому къ Павлу Цхададзе и дорога ей была хорошо известна, и что похитить ее могли только Сачхерскiе евреи, которые, по свидетельству многихъ очевидцевъ, проезжали по Садзаглихевской дороге мимо того места, где Цходадзе выжигали белила, и при томъ въ тотъ самый моментъ, когда Сарра вышла на дорогу. Когда Модебадзе возвратился изъ Сачхеръ, где жилъ становой приставъ, домой, любимая дочь его Сарра была уже найдена, но только... мертвой и зверски замученной. 6-го Апреля, днемъ, подростки-пастухи совершенно неожиданно наткнулись у каменной ограды двора местнаго старшины на трупъ девочки и въ испуге закричали. Услышавъ ихъ крикъ, работавшiй въ лесу крестьянинъ Соломонъ Добраидзе отправился къ нимъ и, къ крайнему удивленiю своему, увиделъ, что трупъ находился на томъ месте, мимо котораго накануне вечеромъ онъ проходилъ, розыскивая именно Сарру, и ничего не виделъ. Осматривая трупъ онъ заметилъ, что на рукахъ между пальцами была вырезана мякоть. Мать несчастной девочки, осмотревъ трупъ своей дочери, увидела на обеихъ рукахъ значительные порезы; полюбопытствовала поднять ножку ребенка и подъ коленками усмотрела очень глубокiе порезы. Платье и рубаха на девочке были те же, въ которыхъ она ушла изъ дому; они были совершенно сухи, только на трупе они оказались разорванными пополамъ. Кроме матери, еще 9 свидетелей показали, что на пальцахъ обеихъ рукъ девочки было вырезано мясо и подъ коленками обеихъ ногъ были “порядочныя” (глубокiя) порезанныя раны, такъ что снаружи видны были даже жилы. По показанiю 11-ти свидетелей, на трупе была рубаха и платье сухiя, чистыя, безъ всякихъ следовъ крови, грязи или песку. Въ разрезъ съ этими показанiями на суде пошелъ только школьный учитель Филимонъ Микадзе, утверждавшiй, что трупъ Сарры въ моментъ его нахожденiя, былъ обнаженный, а на рукахъ и ногахъ были следы песку, тогда какъ на предварительномъ следствiи онъ утверждалъ противное, именно, что ни на трупе, ни на платье следовъ песку или наносной земли не было. На вопросъ прокурора: “чемъ свидетель можетъ объяснить противоречiе въ своихъ показанiяхъ?* Микадзе отвечалъ, что на предварительномъ следствiи онъ допрашивался безъ присяги, а потому и счелъ возможнымъ дать показанiе заведомо ложное съ целью отвлечь подозренiе отъ бедныхъ (!!) евреевъ, на суде же показываетъ одну только правду (?), такъ какъ принималъ присягу.
Уездный врачъ Берно для осмотра трупа явился 27-го Апреля. т. е. три недели (кавказской жары) спустя после его нахожденiя. Актъ осмотра онъ составилъ не на месте самаго осмотра трупа, какъ требуетъ законъ, а у себя на квартире спустя три дня после осмотра, по одной своей памяти. Онъ нашелъ, что на обеихъ рукахъ, между большимъ и указательнымъ пальцами заметна значительная потеря мягкихъ частей, величиной около трехъ дюймовъ. На правой руке рана доходила до обнаженiя сухожилiя большого пальца. Раны эти имели видъ рвано-укушенныхъ, съ неровными, ушибленными безкровными краями, какъ будто нанесенныхъ какимъ нибудь рвущимъ орудiемъ. По мненiю врача, эти раны причинены после смерти и произошли отъ нападенiя на трупъ мелкихъ зверей и хищныхъ птицъ. По изследованiи внутренностей, врачъ нашелъ: а) “переполненiе кровью мозга, б) нахожденiе въ гортани избитой беловатой жидкости, в) налитiе слизистой оболочки гортани, г) вздутость легкихъ, изъ которыхъ при разрезахъ выступало обильное количество темной пенистой крови, д) переполненiе правой и пустоту левой половины сердца и е) обильное количество мутноватой воды въ желудке”. Поэтому врачъ далъ заключенiе, что смерть Сарры Модебадзе произошла отъ несчастнаго случая утопленiя во время проливного дождя. Но такъ какъ въ день исчезновенiя Сарры никакого дождя не было и платье на трупе было совершенно сухое, то следователь не нашелъ заключенiе врача соответствующимъ действительности. 16-го Мая произведено было переосвидетельствованiе трупа губернскимъ врачемъ Голубинскимъ, при чемъ оказалось, “на тыльной стороне левой руки, на месте перваго сустава указательнаго пальца, кругловатое отверстiе величиною въ гривенникъ; сухожилiя и мышцы были целы; на правой руке, съ тыльной же стороны былъ виденъ недостатокъ кожи, между большимъ и указательнымъ пальцами, безъ поврежденiя мышцъ и сухожилiй”. По гнилости трупа, врачъ отказался дать заключенiе о времени нанесенiя этихъ ранъ и о причине смерти. Но, основываясь на данныхъ перваго свидетельства и вскрытiи трупа, онъ нашелъ, что признаки утопленiя въ немъ недостаточны и что смерть Сарры Модебадзе, по его мненiю, произошла отъ задушенiя. Общее присутствiе управленiя медицинскою частью гражданскаго ведомства на Кавказе и въ Закавказскомъ крае, по недостаточности данныхъ вскрытiя трупа, не могло определить, произошла ли смерть Сарры отъ задушенiя, или утопленiя, но признало несомненнымъ, что причиною ея было воспрепятствованiе доступа воздуха къ легкимъ.
Между темъ обстоятельствами дела и свидетельскими показанiями было установлено, что девочка Сарра Модебадзе 4-го апреля, за день до еврейской пасхи, была похищена евреями, проезжавшими по Садзаглихевской дорое, – Исхакомъ Яковомъ и Мовшею Абрамовыми Цвенiашвили, Шамуэлемъ Ароновымъ и его сыномъ Бичiею, Исхакомъ Мордаховымъ и его сыномъ Мордахомъ Хундiашвили, при чемъ они, желая скрыть Сарру отъ глазъ постороннихъ, насильно посадили ее въ переметную сумку, прикрывъ ее вещами, и несмотря на сопротивленiе и крики девочки, увезли ее за 15 верстъ въ местечко Сачхеры, откуда трупъ этой девочки, съ признаками задушенiя, былъ вывезенъ и подброшенъ къ селенiю Дорбандзе въ двухъ съ половиною верстахъ отъ селенiя Перевисы. Какъ ни интересны въ частностяхъ показанiя отдельныхъ свидетелей, но пределы нашего разсужденiя не дозволяютъ намъ привести ихъ здесь полностью.
Процессъ этотъ, какъ и предшествующiе, поднялъ на ноги все еврейство. Запротестовали какiе-то западно-европейскiе профессора; зашумели лже-либеральныя газеты. Во всемъ мiре евреи установили постъ и общественныя моленiя. Русское правительство и судъ были заброшены грязью и незаслуженными упреками “за веру въ средневековые предразсудки” и религiозную нетерпимость; на защиту подсудимыхъ наехало множество знаменитыхъ адвокатовъ еврейскихъ съ Александровымъ и Куперникомъ во главе и съ Кикадзе и Лолуа въ хвосте. Корреспонденты изъ евреевъ дурачили публику извращенными и самоизмышленными отчетами о судебномъ разбирательстве... Картина знакомая и неизменно повторяющаяся при каждомъ случае обвиненiя евреевъ въ умерщвленiи христiанскихъ детей!.. Время было тогда либерально-нигилистическое; атмосфера была насыщена идеями безпочвеннаго космополитизма... И обвиняемые были оправданы...
Въ 1882 году, въ Венгрiи, въ небольшомъ городке Тисса-Эсларе, раннею весною, безъ вести пропала 14-летняя девочка-христiанка Эсфирь Сольмосси. Только 18-го Iюня изъ реки Тиссы, возле местечка Дада, случайно былъ вытащенъ сильно разложившiйся трупъ девочки. – Медицинскимъ освидетельствованiемъ было установлено однако же совершенно точно, что тело было покрыто целымъ рядомъ уколовъ и порезовъ, указывавшихъ на то, что девочка была умерщвлена обдуманно и планомерно и что она уже не была живою, когда была брошена въ реку. Подозренiе пало на евреевъ. Вся Венгрiя была охвачена негодованiемъ. Евреи, по обычаю, подняли гвалтъ на всю Европу: шумныя собранiя съ выраженiемъ протестовъ были устраиваемы – въ Вене, Праге, Берлине, Париже и Лондоне. Между темъ когда началось следствiе, 11-летнiй пасынокъ ритуальнаго еврейскаго резника Морицъ Шарфъ показалъ, что онъ виделъ, какъ ночью его вотчимъ Соломонъ Шварцъ, съ тремя другими евреями, многочисленными ударами ножа убилъ Эсфирь Сольмосси, кровь которой была затемъ собрана въ несколько сосудовъ. Убiйство было совершено въ уединенномъ сарае, и Морицъ виделъ чрезъ щель всю ужасную картину его совершенiя. Соучастниками въ злодеянiи были: Авраамъ Буксбаумъ, Леопольдъ Браунъ и Эммануилъ Таубе. Известный хирургъ Севастьянъ Ковачъ далъ заключенiе, что особенность ранъ и способъ ихъ нанесенiя являются достаточнымъ доказательствомъ ритуальности убiйства. Когда начался судъ, виновность подсудимыхъ была вне всякаго сомненiя. Вдругъ совершенно неожиданно председатель суда и прокуроръ были вызваны въ Будапештъ къ министру-президенту Тиссе и министру юстицiи. По возвращенiи изъ Будапешта, прокуроръ Зейфертъ заявилъ въ суде, что онъ отказывается отъ дальнейшаго обвиненiя подсудимыхъ, и проситъ судъ освободить ихъ. Впоследствiи графъ Андраша объяснилъ, что венгерское правительство нисколько не сомневалось въ виновности евреевъ, совершившихъ ритуальное убiйство христiанской девочки, но еврейскiе банкиры принудили его прекратить дело [ 113 ].
Въ 1809 году въ Венгрiи снова была обезкровлена и умерщвлена христiанская девушка. Главный виновникъ этого злодеянiя еврей Гильснеръ дважды былъ осужденъ на смертную казнь. На этотъ разъ уже ничего не могли поделать и еврейскiя деньги.
2-го Марта 1900 года евреи чуть было не зарезали христiанской девицы, крестьянки Винценты Грудзинской въ Вильне, въ доме реформатскаго синода, на Татарской улице. Около 2 часовъ ночи одинъ еврей схватилъ ее за голову, а другой ножемъ или бритвой ударилъ ее по горлу и по левой руке, вследствiе чего на левой стороне шеи у нея образовалась поперечная рана длиною въ вершокъ, а глубиною до самаго хряща шеи, другая рана такихъ же размеровъ – на плече. Раздавшiйя въ это мгновенiе на улице громкiй крикъ привелъ евреевъ въ сильное замешательство, воспользовавшись которымъ девушка вырвалась изъ рукъ убiйцъ и выбежала на улицу, чемъ только и спасла себя отъ смерти. На вопросъ: “какими побужденiями было вызвано это злодеянiе?” Грудзинская ответила, что не знаетъ, но для насъ эти побужденiя станутъ ясными, если мы примемъ во вниманiе, что злодеянiе было совершено 2-го Марта 1900 года, т. е., за два дня до еврейской пасхи и въ самый день еврейскаго праздника Пуримъ. Следствiе по этому делу было ведено безъ надлежащей энергiи. Хотя, по словамъ девушки, въ совершенiи злодеянiя участвовали два еврея, но она могла назвать только одного – парикмахера Блондеса. Поэтому и суду былъ преданъ только одинъ Блондесъ; другой злодей остался неразысканнымъ (!). Судъ происходилъ при открытыхъ дверяхъ въ Декабре 1900 года. Присяжные заседатели признали Блондеса виновнымъ въ нанесенiи Грудзинской двухъ ранъ острымъ режущимъ орудiемъ, но безъ намеренiя лишить ее жизни (!). Судъ нашелъ, что къ деянiю Блондеса должна бы быть применена ст. 1482 Ул. о Нак., но онъ понизилъ наказанiе по этой статье на одну степень, въ виду невежества подсудимаго (!) и потому приговорилъ его только къ лишенiю всехъ особенныхъ и лично и по состоянiю присвоенныхъ правъ и преимуществъ и заключенiю въ тюрьму на одинъ годъ и четыре месяца.
Мартирологъ замученныхъ евреями христiанскихъ детей пока заканчивается обезкровленiемъ и умерщвленiемъ Андрюши Ющинскаго. Дело это еще слишкомъ свежо въ памяти всехъ русскихъ людей; а обстоятельства его однородны съ обстоятельствами всехъ другихъ совершенныхъ евреями убiйствъ. Какъ сказано въ обвинительномъ акте, 20 марта 1911 года, на окраине города Кiева, въ покрытой зарослями усадьбе Бернера, выходящей неотгороженной стороною на Нагорную улицу, вдали отъ построекъ, въ одной изъ находящихся тамъ неглубокихъ пещеръ, на разстоянiи 150 саженъ отъ этой улицы, былъ обнаруженъ трупъ мальчика. Трупъ находился въ сидячемъ положенiи, упираясь спиною и головою въ одну и раздвинутыми въ коленяхъ ногами въ другую, противоположную стенку одной изъ нишъ пещеры. Руки были подогнуты за спину и въ кистяхъ туго связаны бичевкою. На трупе оказались только рубаха, кальсоны и одинъ чулокъ. На голове и теле трупа видны пораненiя, но следовъ крови въ пещере обнаружено не было. Убитый оказался 13-летнимъ внебрачнымъ сыномъ мещанки Александры Приходько – Андреемъ Ющинскимъ, ученикомъ приготовительнаго класса Кiево-Софiйскаго духовнаго училища. При судебно-медицинскомъ изследованiи и вскрытiи трупа, на теле его были обнаружены следующiя поврежденiя: 1) на коже рукъ, въ техъ местахъ, где оне были перевязаны бичевкою, оказались борозды съ точечными кровоизлiянiями подъ кожу. Такого же рода кровоизлiянiя были на соединительной оболочке векъ и глазъ, а на внутренней поверхности губъ заметны были следы отъ надавливанiя зубовъ, съ ссадненiями слизистой оболочки. Кроме ссадинъ на голове, въ теменной и затылочной областяхъ оказалось семь колотыхъ ранъ, пять изъ которыхъ проникли въ черепныя кости, при чемъ два изъ этихъ поврежденiй прошли глубже – одно въ твердую мозговую оболочку, а другое въ пазуху ея, вызвавъ кровоизлiянiе на левомъ полушарiи мозга, подъ мягкую оболочку. На вискахъ оказались такого же вида раны: на левомъ одна и на правомъ – тринадцать. Шесть ранъ изъ числа имевшихся на правомъ виске и рана на левомъ – проникли въ кости. На правой стороне шеи обнаружено семь ранъ, на кадыке две и подъ нижней челюстью – одна рана. На правомъ боку, по подмышечной линiи, оказалось четыре раны; на правой половине спины, по лопаточной линiи, между подреберьемъ и тазомъ – также четыре раны; на левой половине груди, ниже соска, – семь ранъ и на мечевидномъ отростке – одна рана; 2) Соответственно ранамъ на теле обнаружены поврежденiя внутреннихъ органовъ. На правомъ легкомъ и на печени – по три раненiя; на левомъ легкомъ и на правой почке – по одной ране и на сердце – четыре раны, изъ которыхъ одна нанесена была черезъ легкое. Вокругъ одной изъ ранъ, проникшихъ въ сердце, на коже осталось соединенiе кольцевидной формы. 3) Раны на теле частью были въ виде уколовъ, частью – щелевидной, овальной и трехугольной формы, отъ двухъ до девяти миллиметровъ длиною. Также щелевидныя поврежденiя оказались на костяхъ черепа въ техъ местахъ, где не было прободенiя кости, сквозныя же поврежденiя имели ромбовидную форму. 4) Раны на голове, левомъ виске и шее дали обильное кровотеченiе. Потеря крови отъ полученныхъ поврежденiй была столь значительна, что тело оказалось почти обезкровленнымъ. На основанiи сказаннаго прафессоръ Кiевскаго университета по кафедре судебной медицины Оболонскiй и прозекторъ по той же кафедре Туфановъ дали следующее заключенiе: раны на голове и на шее были причинены при полной, а остальныя – при значительно ослабленной деятельности сердца. При жизни Ющинскаго были связаны у него руки и зажимался съ надавливанiемъ на зубы ротъ его. Во время нанесенiя ему поврежденiй онъ находился въ вертикальномъ, склоненномъ несколько влево, положенiи. Орудiемъ причиненiя поврежденiй былъ колющiй предметъ вроде швайки или стилета сплющенно-четырехугольной формы съ долотообразно-отшлифованнымъ съ двухъ сторонъ концомъ. Первые удары были нанесены въ голову и шею, а последнiе – въ сердце. Поврежденiя были наносимы несколькими лицами. Стремленiемъ ихъ было причинить Ющинскому возможно сильныя мученiя. Въ теле его осталось не более трети всего количества крови. Ющинскiй былъ убить не въ пещере, где найденъ его трупъ, а где то въ другомъ месте, и затемъ втащенъ въ пещеру головой впередъ, въ состоянiи трупнаго окочененiя. Членъ Медицинскаго Совета профессоръ Косоротовъ, вполне соглашаясь съ заключенiемъ Оболонскаго и Туфанова, прибавилъ только, что, что его убежденiю, злодеи, умертвившiе Ющинскаго, имели намеренiе получить возможно большее количество крови для какихъ то целей. Профессоръ Кiевскаго университета врачъ-психiатръ Сикорскiй далъ заключенiе, что убiйство Ющинскаго было совершено не душевно-больными, а лицами, привыкшими къ убою животныхъ, съ целью, быть можетъ, расовой мстительности, а еще вернее – въ виде религiознаго акта. Профессоры духовныхъ академiй: кiевской – Глаголевъ и петербургской – Троицкiй на вопросъ: “допустимо ли предположенiе, что Ющинскiй палъ жертвою религiознаго фанатизма со стороны изуверской части еврейства?”, ответили двусмысленно со склономъ къ отрицанiю. Утвердительно и научно-обоснованно ответилъ на этотъ вопросъ бывшiй профессоръ Императорской Римско-Католической духовной академiи, въ С.-Петербурге, по кафедре еврейскаго языка и литературы, магистръ богословiя, кураторъ всего Туркестанскаго края Пранайтисъ...
Какъ только стало известно заключенiе экспертовъ, еврейство всполошилось во всемъ мiре. Гвалтъ и шумъ были подняты уже въ большемъ размере, чемъ это бывало прежде въ такихъ же случаяхъ. За тысячами подписей появились въ различныхъ европейскихъ государствахъ протесты знаменитыхъ, до того времени никому, впрочемъ, неизвестныхъ профессоровъ, ученыхъ, писателей, адвокатовъ, государственныхъ деятелей... Не обошлось безъ забастовокъ въ университетахъ и среди заводскихъ рабочихъ. Вся европейская перiодическая печать, захваченная евреями или только закупленная ими, энергично и неустанно стала нападать на русское правительство за его религiозную нетерпимость къ “угнетенному племени”, къ “беднымъ евреямъ”, за его веру въ “средневековыя сказки” и т. д. Тактика обычная! Какъ и всегда, подкуплены были полицейскiе чины и сыщики. На сцену явились Мищуки и Красовскiе. Сотрудники “Кiевской Мысли” евреи Борщевскiе, Ордынскiе, Бразули-Брушковскiе оказались вдохновителями полицейскихъ сыщиковъ и руководителями следователей. Какъ и всегда, они удачно направили следствiе на ложный путь и въ сторону отъ еврейства; сначала, по ихъ указанiю, къ обвиненiю были привлечены родная мать Ющинскаго и его отчимъ, затемъ кiевскiе профессiональные воры. Техъ и другихъ арестовывали, сажали въ тюрьму, допрашивали, освобождали... А время шло. Действительные злодеи заметали свои следы. Правительство переменило следователя, и только тогда увидели, что злодеянiе совершено евреями. Пять свидетелей указали, что управляющiй кирпичнымъ заводомъ Зайцева еврей Бейлисъ, 12-го Марта, въ день умерщвленiя Ющинскаго, тащилъ его въ помещенiе кирпичной печи, откуда онъ уже не возвращался более. Явилось и компрометтирующее письмо Бейлиса къ жене. Но судьба покровительствуетъ евреямъ. Двое изъ самыхъ важныхъ свидетелей-очевидцевъ – Женя Чеберякъ и его сестра Людмила, бывшiе вместе съ Ющинскимъ въ день его похищенiя, быстро умираютъ другъ за другомъ. Остальные свидетели не говорятъ всего, что знаютъ, потому что имъ “еще жизнь мила”... На судъ, въ качестве новыхъ экспертовъ прибыли новыя лица: знаменитые ученые и медики, на основанiи своей науки утверждающiе, не краснея, что Андрюше были причинены пораненiя не только незначительныя, а даже “забавныя”, что рубашка-предметъ одушевленный и можетъ двигаться сама, куда захочетъ, что злодеянiе могло быть совершено не по религiознымъ побужденiямъ, а по половой извращенности убiйцъ и т. д. Защиту еврейскаго изуверства приняли на себя знаменитые адвокаты Карабчевскiй, Маклаковъ и друг. Пошли опять забастовки студентовъ, рабочихъ, протесты даже присяжныхъ поверенныхъ всего округа петербургской судебной палаты, возмутительное лганье корреспондентовъ... При такихъ обстоятельствахъ присяжные заседатели вынесли свое решенiе: Бейлисъ невиновенъ въ обезкровленiи и зверскомъ убiйстве мальчика Ющинскаго, а злодеянiе совершено на заводе Зайцева, где жило семь еврейскихъ семействъ и где, даже по заявленiю защитника Бейлиса, еврея Грузенберга, русскихъ убiйцъ не могло быть...
Мы привели далеко не все случаи совершенныхъ евреями убiйствъ христiанскихъ детей. Мы останавливались только на техъ, которые оффицiально засвидетельствованы и не могутъ вызвать никакихъ сомненiй и возраженiй. Но и приведенныхъ нами случаевъ, по нашему убежденiю, совершенно достаточно для того, чтобы самый упорный скептикъ могъ видеть, что евреями были совершаемы обезкровленiя и умерщвленiя христiанскихъ детей съ целью употребленiя ихъ крови при религiозныхъ обрядахъ и при суеверномъ леченiи различныхъ болезней. Правда, евреи и ихъ защитники возражаютъ, указывая на то, что обвиняемые сами не сознавались, а въ среднiе века они сознавались подъ пытками и клеветали на себя, чтобы только избавиться отъ пытокъ. Что многiе обвиняемые не сознавались – это верно и совершенно естественно: преступники ведь вообще не сознаются. Не сознаются часто и воры, и разбойники, и даже хулиганы... Но въ приведенныхъ нами делахъ есть случаи, когда добровольно сознавались и виновные евреи. Ссылка на пытки неосновательна и этотъ прiемъ опроверженiя историческихъ фактовъ – устарелый. Даже англiйскiй министръ Монтефiори, какъ мы видели, въ письме къ Наместнику Кавказа князю Воронцову не устыдился клеветать на русскихъ следователей, будто бы они подвергаютъ пыткамъ подсудимыхъ, чтобы вынудить у нихъ “сознанiе” и что “вследствiе этой пытки двое изъ нихъ умерли”; но Воронцовъ съ достоинствомъ и основательно опровергъ эту клевету. Пытки въ среднiе века, да и потомъ практиковались во всехъ судебныхъ процессахъ въ западно-европейскихъ государствахъ; но по этой причине еще нельзя отвергать достоверности средневековой исторiи. Какъ въ другихъ делахъ, такъ и въ приведенныхъ нами случаяхъ судьи признавали заслуживающими доверiя только те показанiя изъ-подъ пытокъ, которыя не заключали въ себе противоречiй, были согласны съ обстоятельствами делъ и были даны подсудимыми, которые находились въ тюрьмахъ въ отдельныхъ камерахъ, изолированно отъ другихъ подсудимыхъ. Да, наконецъ, и изъ-подъ пытокъ, какъ мы видели только немного было случаевъ, когда виновные сознавались... Но и безъ сознанiя виновниковъ, безъ свидетельскихъ показанiй, для безпристрастнаго изследователя есть много основанiй съ прискорбiемъ признать, что обвиненiе евреевъ въ умерщвленiи христiанскихъ детей – не пустой предразсудокъ. На это остроумно указалъ еще В. И. Даль. “Не подлежитъ никакому сомненiю, – говоритъ онъ (стр. 4), – что отъ времени до времени находимы были трупы безъ вести пропавшихъ младенцевъ въ такомъ искаженномъ виде и съ такими признаками наружныхъ насилiй, кои вполне согласуются съ образомъ мученической смерти и того рода убiйства, въ коемъ обвиняются евреи; во вторыхъ, происшествiя эти были исключительно въ такихъ только местахъ, где живутъ евреи; спрашивается затемъ, какому же обстоятельству приписать возобновляющiеся по временамъ случаи мученической смерти младенца, разсудительно и осторожно замученнаго до смерти, – если обвиненiе несправедливо? Какую можно придумать причину или поводъ для такого злодейскаго истязанiя ребенка, если это не изуверство? Наружные признаки трупа показывали каждый разъ положительно, что смерть никакъ не могла быть случайная, а умышленная и притомъ – обдуманная и продолжительная: все тело истыкано или исколото, иногда клочки кожи вырезаны, языкъ и детородныя части отрезаны, или сделано, у мальчиковъ, еврейское обрезанiе; иногда некоторые члены обрезаны, или ладони проколоты насквозь; нередко знаки и синяки отъ тугихъ перевязокъ, наложенныхъ и опять снятыхъ; вся кожа въ ссадинахъ, будто обожжена или сильно терта; наконецъ, трупъ даже обмытъ; на немъ нетъ крови, равно какъ и на белье и на платье, которое было снято на время убiйства и после опять надето. Чемъ ребенокъ или родители его могутъ подать поводъ къ такому злодейству? Безъ цели это не могло быть сделано нигде никогда, а темъ менее еще повторяться въ разныхъ местахъ почти одинаково. Простой убiйца во всякомъ случае удовольствовался бы однимъ убiйствомъ”... Въ конце своей книги, останавливая на этомъ обстоятельстве свое вниманiе снова, Даль говоритъ (стр. 122): “Тутъ не одно убiйство, а преднамеренное мученическое истязанiе невиннаго младенца и, следовательно, или наслажденiе этими муками, или особенная цель, съ ними соединенная... Откуда же эти одинаковымъ образомъ и умышленно искаженные трупы невинныхъ ребятъ? Почему находятъ ихъ тамъ только, где есть жиды? Почему это всегда дети христiанъ? И, наконецъ, почему случаи эти всегда бывали исключительно во время или около самой пасхи?..
Евреи и ихъ нанятые защитники часто высказываютъ предположенiе, что подобныя злодейства совершаются христiанами съ целью “подделаться” подъ евреевъ изъ-за вражды къ нимъ и ненависти. Предположенiе это было известно также еще Далю, и онъ представляетъ основательное его опроверженiе, указывая на его безсмысленность и уверяя, что “прямее, естественнее, проще и вернее такому неразумному антисемиту мстить непосредственно жиду или жидамъ, убивая, вместо невиннаго христiанскаго младенца, любого еврея, или даже несколькихъ”. Мы къ этому замечанiю Даля прибавимъ только, что высказывающiе приведенное предположенiе лишь подтверждаютъ, что евреи, действительно, умерщвляютъ христiанскихъ детей, ибо “подделываться” можно лишь подъ то, что существуетъ.
Евреи и еврейскiе писатели указываютъ, наконецъ, на то, что въ первые века христiанства римляне-язычники также ложно обвиняли христiанъ въ умерщвленiи младенцевъ и въ ритуальномъ употребленiи ихъ крови. Да, такая сплетня была и она осталась только сплетнею, ибо и изъ римскихъ язычниковъ, крайне ненавидевшихъ христiанъ, никто никогда не указалъ ни одного конкретнаго случая, который далъ бы поводъ обвинять христiанъ въ столь ужасномъ злодеянiи. Объ евреяхъ, къ сожаленiю, этого сказать нельзя...
Въ Талмуде есть два слова для обозначенiя мацы: “мосса” (mossa) и “мосса гезира” (mossa gesira). На суде въ Кiеве, по делу Ющинскаго, было оглашено показанiе Бондырева, который у следователя сказалъ: “Я не говорилъ студенту Голубеву, что маца, которую пекъ Бейлисъ, называется хакиръ (gesira), т. е. такая, къ которой примешана христiанская кровь”. (“Раннее Утро” № 227, “Земщина” № 1465). Но если есть названiе, то есть конечно, и предметъ, который имъ обозначается.
Безпристрастные изследователи, къ числу которыхъ, несомненно, долженъ быть отнесенъ и Даль, приходятъ къ заключенiю, которое высказалъ еще императоръ Николай I, а именно: что изуверный обычай умерщвленiя христiанскихъ детей ради ихъ обезкровленiя не принадлежитъ всемъ евреямъ, а существуетъ только въ еврейской секте хасидовъ или хасидымъ, но и тутъ онъ составляетъ большую тайну и не всегда всеми исполняется [ 114 ].
Такой же взглядъ высказалъ и преосвященный епископъ Порфирiй Успенскiй. На запросъ бывшаго директора департамента иностранныхъ исповеданiй, Хрущова, по саратовскому делу онъ писалъ отъ 2-го Августа 1855 года: “Некогда я занимался ученымъ изследованiемъ изуверства евреевъ, о новомъ проявленiи котораго вы писали мне въ 30-й день Iюля, и совершенно убежденъ въ томъ, что оно есть печальный остатокъ того ревностнаго служенiя ихъ Молоху и Ремфану (Сатурну), какимъ они заклеймили себя еще за 1500 летъ до Рождества Христова. Какъ христiанскiе народы удержали многiя языческiя суеверiя, такъ и евреи (разумеется не все) продолжаютъ проливать кровь младенцевъ и отроковъ не ихъ племени по древнейшему преданiю, указывающему искупленiе целаго рода ихъ въ кровавой человеческой жертве”.
Взглядъ, высказанный преосвященнымъ Порфирiемъ, мы разделяемъ всецело и безусловно. Но для насъ непонятно только то, почему не разделяютъ его евреи? Мы недоумеваемъ отчего каждый разъ, когда возникаетъ дело объ умерщвленiи христiанскаго ребенка однимъ или несколькими изуверными евреями, все безусловно евреи считаютъ это дело своимъ, общимъ всему еврейству и употребляютъ все средства къ тому, чтобы такое дело не было раскрыто во всей его наготе?
Съ этимъ недоуменiемъ, мы остаемся и теперь...
Проф.- Прот, Т. И. Буткевичъ.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Докладъ, прочитанный 18 октября 1913 г. въ Русскомъ Собранiи въ С.-Петербурге, по поводу дела Бейлиса. производившегося въ Кiевскомъ Окружномъ Суде въ сентябре и октябре месяцахъ 1913 г. Еврей Бейлисъ былъ преданъ суду по обвиненiю въ соучастiи въ yбiйстве ученика Kиeвo-Coфiйcкагo духовнаго училища, вне брака рожденнаго, Андрея Ющинскаго, 13 летъ отъ роду, по религiознымъ мотивамъ.
2. Древн. iуд. Перев. Самуилова. ч. III. Спб. 1795, Стр. 62.
3. Срав. Фаррара “Жизнь Iисуса Христа”. Перев. Лопухина. Спб., 1885, стр. 374.
4. Некоторые экзегеты понимаютъ, впрочемъ, этотъ текстъ иначе. “Заклятiе, говорятъ они (напр. еп. Хрисанфъ “Религiи древняго мира”, Спбъ., 1878, III. стр. 261), не есть обетъ вообще, а особый видъ обета (anathema, devotio internecioni vel perditioni), имевшiй значенiе въ особыхъ обстоятельствахъ. Такiя обеты давалъ Израиль относительно народовъ и городовъ, которые ему предстояло завоевать (Числ. 21. 2). Заклятiе въ этомъ роде могло быть произносимо целымъ обществомъ, а не отдельными лицами, и такъ какъ оно было выраженiемъ ревности о законе Божiемъ, то относилось только къ лицамъ, которыхъ жизнь враждебна закону и назначалось только противъ идолопоклонниковъ. (Втор. 2. 34; 13, 12-17; Iис. Нав. 6, 16). Это былъ скорее судъ Самого Бога надъ чуждыми богопознанiя народами – Трудно удовлетвориться этимъ объясненiемъ: 1) въ приведенномъ тексте речь идетъ не объ обществахъ или народахъ, а просто о человеке, а 2) подъ понятiе анафемы (anathema) нельзя подводить того, что называется “великою святынею Господнею”.
5. Творенiя т. 1, кн. 1. Спб. 1895, стр. 678
6. Срв. тамъ же стр. 615, 617, 626, 632, 639, 644, 647, 655, 662, 675, 677-678, 703-704, 721-722, 723-725 и др.
7. О войне iуд. Ч. П. Перев. Алексеева. Спб. 1787. Стр. 156.
8. Древн. iуд. Прот. Aппiона. ч. III. Пepeв. Самуилова. Спб. 1795. Стр. 369.
9. Неофитъ указываетъ еще одну причину молчанiя евреевъ, обратившихся къ христiанству. “По моему мненiю, – говоритъ онъ, причина, препятствующая iудеямъ, даже обратившимся въ христiанство, дать ясныя разоблаченiя по этому поводу (употребленiя христiанской крови), кроется или въ томъ, что они действительно не были посвящены въ тайну, или въ томъ, что, сохраняя безрассудную жалость къ нашему несчастному народу, они боятся навлечь на негo сильную месть христiанскихъ народовъ”
10. В. И. Даль пишетъ (стр. 8-9): “Въ печатныхъ талмудахъ на еврейскомъ языке сделаны пропуски, означенные иногда пробелами, скобками или словомъ: “ведалъ”, т.е., догадывайся, доискивайся смысла. Въ еврейской книге “Сейдеръ-Годайдойсъ” объяснены и причины этихъ пропусковь: тамъ сказано, что частый переходъ евреевъ къ христiанству, въ теченiе первыхъ вековъ его, заставилъ раввиновъ принять и включить въ талмудъ особенно строгiя и жестокiя меры противу назарянъ. Постановленiя эти обратили однако на себя въ IX веке вниманiе правительствъ, последовало гоненiе на евреевъ почти во всей Европе, почему места эти и были частiю исключены изъ талмуда, а частiю отнесены не къ христiанамъ (гои), а къ идолопоклонникамъ (акумъ), хотя евреи въ этомъ отношенiи не делаютъ никакого различiя и подразумеваютъ и тутъ, и тамъ, даже преимущественно, христiанъ”.
11. Срв. Даль, стр. 10.
12. Монахъ Неофитъ пишетъ: “Жиды, какъ бы съ молокомъ матери, внедряютъ въ сыновей своихъ съ самаго ранняго детства ненависть къ христiанству. Получивъ такiя наставленiя отъ своихъ отцовъ на протяженiи целаго ряда поколенiй, они, действительно, искренно убеждены, что ненавидеть христiанъ и даже убивать ихъ – дело наиболее прiятное Богу”.
13. Срв. В.И. Даль “Записки о ритуальныхъ убiйствахъ” СПБ. 1913. Стр. 33-35; Лютостанскиiй “Объ употребленiи евреями (талмудисткими сектаторами) христiанской крови для религiозныхъ целей”. СПБ. 1880. т. 1, Стр. 379-380.
14. Срв. И.О. Кузьминъ. Матерiалы къ вопросу объ обвиненiяхъ евреевъ въ ритуальныхъ преступленiяхъ. СПБ. 1913. стр. 186-215; Даль, стр. 22.
15. Неофитъ также пишеть: “Если иногда попадаетъ въ руки христiанъ какая нибудь (еврейская) книга, намекающая на эту тайну, и они делаютъ на нее ссылку, то жиды никогда не отвечаютъ на это иначе, какъ, притворными насмешками или увертками, вроде следующей: “Какъ же убивали бы мы христiанъ, если законъ запрещаетъ намъ есть кровь?”.
16. Матерiалы къ вoпрoсу объ обвиненiяхъ евреевъ въ ритуальныхъ преступленiяхъ. Изд. И. О. Кузьмина. Спб. 1913. Стр. 264.
17. Матерiалы, стр. 214.
18. Полное заглавiе книги Пикульскаго таково: “Zlosc zydowska przeciwko Bogu у blizniemu prawdzie у sumnieniu na obiasnienie Talmudystow, na dowod ich zaslepienia у Religii dalekiey od prawa Boskiego przez Moyzosza danego, rozdielona na trzy czesci, opisana przez X. Gaudentego Pikulskiego Zakonu O. S. Franciszka, Regularney obserwancyi, Prowincyi Ruskiey Teologa. Z dozwoleniein starszych. Drugi raz do druku, z istina Relacya Dysputy contra Talmudystow z Talmudystami, у przydatkiem innych osodliwosci, podana Roku 1760 W Lwowie”.
19. Срв. Даля стр. 17 – 22; Лютостанскаго, т. 1, стр. З66-370.
20. Срв. И. О. Кузьминъ Матерiалы. Стр. 251 – 252; Лютостанскiй, т. II. стр. 81.
21. Даль, стр. 37; Лютостанскiй, т. II, стр. 3; Эйзенменгеръ, т. II, стр. 220; Кузьминъ, Матерiалы стр. 240.
22. Eisenmenger. II, стр. 220; у Кузьмина. Матерiалы. стр. 249; Даль, стр. 37; Лютостанскiй, т. II, стр. 3.
23. Даль. стр. 37; Лютостанскiй, стр. 3
24. Moisky. гл. 25 у Даля. стр. 37: у Лютостанскаго, II, стр. 3.
25. Печ. Пат. л. 169 у Даля. стр. 37-38: у Лютостанскаго, II, стц. 3-4
26. Даль, стр. 38; Лютостанскiй, II. стр. 4.
27. Даль, стр. 38; Лютостанскiй. II. стр. 4.
28. Даль, стр. 38; Лютостанскiй. II. стр. 4. Даль ссылается на Centur. Magdeb. XII. Cap. XIV
29. Centur. Magdeb. XII, cap. XIV; Schlehscheck гл. 9; у Даля. стр. 88; Лютостанскiй, II. стр. 4.
30. Dubravius. кн. 18; у Даля стр. 38; Лютостанскiй. т. II. стр. 4.
31. Dubravius. кн. 18; Vincentius. кн. 27: гл. XI. XIV: у Даля стр. 39; Лютостанскiй. т. II. стр. 4-5.
32. Gagel. л. 304; у Даля. стр. 39; Лютостанскiй, стр. 5.
33. Twer, кн. 4; у Даля. стр. 39; Лютостанскiй. т. II. стр. 5.
34. Vincentius. кн. 29. гл. 25, у Даля. стр. 39: Лютостанскiй. т. II. стр. 5.
35. Schlehscheck, гл. 9, у Даля, cтр. 39, Лютостанскiй, т. II, стр. 5.
36. Даль, стр. 40, Лютостанскiй, II. стр. 5.
37. Ibid.
38. И. О. Кузьминъ. Матерiалы, стр. 250. Даль, стр. 40, Лютостанскiй, т. II. стр. 5.
39. Стр. 40; Лютостанскiй. т. II. стр. 5-6
40. Eisenmenger. t. II, р. 220; у Кузьмина, Матерiалы,. стр. 250. Даль, стр. 40; Лютостанскiй, II, стр. 6.
41. Schlehscheck, гл. 9; у Даля, стр. 40, Лютостанскiй т. II. стр. 6.
42. Eisenmenger, Т. II. р. 220; у Кузьмина, Матерiалы, стр. 250. Даль, стр. 40- 41; Лютостанскiй. II, стр. 6.
43. Книга уголовнаго производства надъ евреями у Даля стр. 41; Лютостанскiй, стр. 6 и 77.
44. Даль, стр. 41; Лютостанскiй, т. II, стр. 5.
45. Эйзенменгера, ссылающегося на Тетцелевы Monatl. Unterredungen vom Julio 1693, pag. 556; у Кузьмина, Матерiалы, стр. 250, Даль, стр. 41; Лютостанскiй, II, стр. 6.
46. Schlehscheck, гл. 9. У Даля, стр. 41; Лютостанскiй, т. II, стр. 7.
47. Срв. Авентина и Эйзенменгера, у Кузьмина, Матерiалы, стр. 250, Даль. стр. 41; Лютостанскiй, II, стр. 7.
48. Даль, стр. 41; Лютостанскiй, т. II. стр. 7.
49. Ibid.
50. Deugosz. кн.. X; Gebisky. гл. 7; у Даля, стр. 42; Лютостанскiй, II, стр. 7.
51. Книга уголовнаго производства надъ евреями за убiйство христiанъ, у Даля, стр. 42; Лютостанскiй, стр. 7.
52. Даль, стр. 42; Лютостанскiй, II. стр. 8.
53. Eisenmenger. Т. II, p. 221: у Кузьмина. Матерiалы, стр. 250-251. Даль, стр. 43-44; Лютостанскiй. стр. 8-9; 79-81.
54. Eisenmeger. T. II. p. 222, у Кузьмина. Матерiалы, стр. 252; Даль, стр. 43; Лютостанскiй, II, стр. 8.
55. Даль, стр. 43; Лютостанскiй, II. стр. 8, 9.
56. Cagel, s. 122, у Даля стр. 44; Лютостанскiй. II, стр. 9.
57. Eisemenger, Т. II, р. 122; у Кузьмина. Матерiалы, стp. 252; Даль, стр. 44; Лютостанскiй. II, стр. 9.
58. Даль, стр. 44; Лютостанскiй, II, стр. 9.
59. Ibid
60. Ibid
61. Даль. стр. 45; Лютостанскiй, II, стр. 10.
62. Eisenmenger, Т. II., р. 223: у Кузьмина, Матерiалы, стр. 252-253; Даль, стр. 45; Лютостанскiй, II, стр. 10.
63. Даль. стр. 45; Лютостанскiй, II, стр. 10.
64. И. О. Кузьминъ, Матерiалы, стр. 33-35.
65. Срв. И. О. Кузьминъ, Матерiалы, стр. 42; Лютостанскiй, II, стр. 40-41.
66. Ibid. Стр. 48 – 45; Лютостанскiй. II, стр. 40.
67. Даль, стр. 46; Лютостанскiй. II. стр. 11.
68. Даль, стр. 46; Лютостанскiй, 11, стр. 11.
69. И. О. Кузьминъ. Матерiалы, стр. 45-46; Лютостанскiй, стр. 34-35.
70. Матерiалы, стр. 46-52; срв. Даля, стр. 47-48; Лютостанскiй, II, стр. 11-12. Eisenmenger, Т. II. р. 233. Tentzel, Monatl. Unterredungen. Juli 1693, Papebroch, T. II. Aprill; у Кузьмина. Матерiалы, стр. 253.
71. Даль. стр. 48; Лютостанскiй, II, стр. 12.
72. Срв. И. О. Кузьминъ. Матерiалы. стр. 56-58.
73. Даль. стр. 48; Лютостанскiй, II. стр. 12-13.
74. Даль, стр. 48-49; Лютостанскiй. II. стр. 13.
75. Ibid.
76. И. О. Кузьминъ, Матерiалы, стр. 80-92; Декретъ Люблинскаго Трибунала; Даль, стр. 50-61; Лютостанскiй, II, стр. 14.
77. И. О. Кузьминъ, Матерiалы, стр. 253.
78. Eisenmenger, Т. II, р. 228; у Даля, стр. 51; Лютостанскiй, II, стр. 15.
79. Eisenmenger, Т. II, р. 224; у Кузьмина, Матерiалы, стр. 254; Abrege du proces falt aux Juifs de Mets, 1670; у Даля, стр. 52; Лютостанскiй, II, стр. 15.
80. Срв. Лютостанскiй. стр. 33-34; Даль, стр. 62.
81. И. О. Кузьминъ, Матерiалы, стр. 101-104.
82. Даль, стр. 53; Лютостанскiй, II, стр. 16.
83. Лютостанскiй, II. стр. 16, 36.
84. И. О. Кузьминъ. Матерiалы, стр. 104-119.
85. И. О. Кузьминъ. Матерiалы, стр. 119 – 125.
86. У Крашевскаго Obrasy Zycia i podrozy 1842, т. I p. 61 разсказъ объ этомъ собьтiи не во всемъ соответствуетъ действительности.
87. Даль, стр. 53: Лютостанскiй, II, стр. 17.
88. Ремиссiйный декретъ главнаго литовскаго трибунала по жалобе. полоцкихъ iезуитовъ на полоцкихъ евреевъ за истязанiе и умерщвленiе ими христiанской женщины у Кузьмина. Матерiалы, стр. 125-130.
89. И. О. Кузьминъ. Матерiалы: Декретъ Люблинскаго трибунала. Стр. 131-132.
90. Лейбовичъ – мельникъ, михновскаго арендатора Хаскеля.
91. Т. е. мельникъ.
92. Почти всегда полугнившее сено, подъ стогами.
93. Срв. И. О. Кузьминъ, Матерiалы: Декретъ Кременецкаго Магистрата по делу объ убiйстве въ г. Заславе католика Антонiя. Стр. 131-159; Лютостанскiй, II, стр. 15-55.
94. Срв. И. О. Кузьминъ, Матерiалы: Декретъ по Дунайгородскому делу. Стр. 160-172.
95. Срв. И. О. Кузьминъ, Матерiалы: Декретъ по Дунайгородскому делу. Стр. 160-172.
96. Даль. стр. 53; Лютостанскiй, II, стр. 17.
97. И. О. Кузьминъ, Матерiалы: Ступницкiй процессъ; а) добровольныя показанiя евреевъ; b) показанiя евреевъ подъ пытками; с) приговоръ суда. Стр. 177-185.
98. И. О. Кузьминъ, Матерiалы: Войславицкiй процессъ, стр. 216-219.
99. Даль. стр. 55: Лютостанскiй, II, стр. 18.
100. Ibid.
101. Ibid.
102. Даль, стр. 59-60; Лютостанскiй, II, 21-22.
103. Ibid.
104. Срв. справку къ докладу по еврейскому вопросу, составленную канцелярiей Совета объединенныхъ дворянскихъ обществъ, ч. V Ритуальныя убiйства. стр. 35-175; Велижское дело: И.О. Кузьминъ, Матерiалы: Велижское дело, стр. 293-300; Даль. стр. 58, 72-120; Лютостанскiй, II, стр. 20, 96-135.
105. Даль пишетъ (стр. 124): “Въ С.-Петербурге служитъ и теперь еще крещеный, ученый еврей, который съ полнымъ убежденiемъ подтверждаетъ существованiе этого обряда – не въ виде общемъ, какъ онъ выражается, а въ виде исключенiя, – но онъ въ тоже время отказывается засвидетельствовать это где-нибудь гласнымъ образомъ потому что, конечно, не въ состоянiи доказать справедливости словъ своихъ и даже боится мщенiя богатыхъ евреевь, коихъ происки достигаютъ далеко и которые сочли бы подобное обвиненiе общимъ поруганiемъ израильскаго народа и личнымъ для себя оскорбленiемъ”.
106. Ср. Дело Виленскаго Главнаго Суда, по 1-му Департаменту объ умервщленiи евреями христiанскаго мальчика, семилетняго Iосифа Пiотровича, отъ 6 марта 1831 года. У Лютостанского. т. II. стр. 23-24; 136 – 58; а Даля. стр. 62-63.
107. У аббата Кiарини. гл. II; у Даля. стр. 68; у Лютостанскаго стр. 24.
108. Даль, стр. 64-65; Лютостанскiй, II, 24-25.
109. Даль, стр. 70-71; Лютостанскiй, II, 25-26; 72-95. Наиболе подробно и обстоятельно у Лорана.
110. Дело Тифлисской Палаты Уголовнаго и Гражданскаго суда объ умерщвленiи евреями двухлетняго христiанскаго мальчичика Алексея Джапарошвили, 1850-1852. Лютостанскiй, т. II, стр. 27; 274-311.
111. Срв. Справку къ докладу по еврейскому вопросу, составленную канцелярiею Совета объединенныхъ дворянскихъ обществъ, ч. V, Ритуальныя убiйства: Саратовское дело, стр. 208-243; И.О. Кузьминъ, Матерiалы, стр. 301-308; Лютостанскiй, II, стр. 188-273.
112. Slady processow zydowskich o zamordowaniu dzieci w Polsce. Отдельные оттиски изъ №№ 168–171 Kurjer Poznanski 1882. Срвъ. Лютестанскаго, т. II, стр. 324-329.
113. Подробнее объ этомъ въ “Новомъ Времени” отъ 6-го ноября 1913 г. № 13, 526.
114. Даль пишетъ (стр. 123): “Составитель записки сей (т. е., самъ Даль) лично зналъ въ западныхъ губернiяхъ нашихъ ученаго и образованного врача-еврея, – который въ откровенномъ разговоре, глазъ на глазъ, объ этомъ предмете самъ сознавался, что обвиненiе это, безъ сомненiя, основательно, что есть жиды, которые въ изуверстве своемъ посягаютъ на такое возмутительное злодейство, но утверждалъ только, что это не есть обрядъ собственно еврейскiй, а вымыселъ выродковъ человечества”. Такъ смотритъ на ритуальныя убийства, совершаемыя евреями, и самъ В. И. Даль.
|
