М. Геллер, А. Некрич
ИСТОРИЯ РОССИИ:
1917-1995
Книга вторая
Мировая империя
К оглавлению
- От председателя КГБ к генсеку
- Дисциплина — мать порядка
- Со школьной скамьи — в Афганистан
- Мир — это война
- Последнее каррэ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Брежнев умер в начале ноября 1982 г.
Механизм перехода власти от умершего генерального секретаря
к новому был отлажен и действовал, по-видимому, без особых сбоев.
Впервые в истории КПСС и советского государства сработал принцип
преемственности власти. Не было разногласий в выборе пути, как то было после
смерти Ленина, ни драматической борьбы внутри правящей верхушки с арестами,
казнями, использованием вооруженной силы, как это случилось вскоре после смерти
Сталина, ни заговора, устранившего еще живого вождя — Хрущева («бескровный переворот»
в октябре 1964 года). «Подковровая борьба» закончилась победой Ю. В. Андропова,
избранного генеральным секретарем ЦК КПСС на следующий же день после смерти
Брежнева. Его кандидатура была предложена ближайшим соперником К. У. Черненко.
Начало политической карьеры Андропова (1914—1984) относится,
как и других руководителей из «промежуточного поколения», к концу 30-х годов,
когда на смену уничтожаемым старым партийным кадрам спешно выдвигали комсомольских
активистов районного и областного масштаба, помогавших с энтузиазмом находить
и разоблачать «врагов народа». Секретарь Ярославского обкома комсомола в конце
30-х годов, руководитель комсомола Карело-Финской
[287/288 (779/780)]
ССР после советско-финской войны 1939-1940 гг., принимавший
участие в организации партизанского движения во время германо-советской войны,
Андропов становится в конце 40-х годов вторым секретарем ЦК компартии КФ ССР.
Он быстро выдвигается в годы позднего сталинизма, когда постоянная демонстрация
преданности Сталину, а не просто лояльность режиму, была единственным залогом
безопасности и, при удаче, успешной карьеры. Андропову повезло, в ходе послевоенной
чистки был арестован не он, а первый секретарь ЦК компартии КФ ССР,1
Андропова же в 1951 году берут на работу в аппарат ЦК КПСС. В 1954-57 годах
он посол в Венгрии. Андропов успешно вводит в заблуждение правительство Имре
Надя относительно советских намерений в разгар венгерской революции 1956 года.2
Удачное завершение миссии — подавление революции — было отмечено назначением
Андропова заведующим отделом социалистических стран ЦК КПСС. В 1962 году он
становится секретарем ЦК, достигает необходимой ступеньки на лестнице, ведущей
к высшей власти. В 1967 году Андропов принимает традиционно опасный пост председателя
Комитета государственной безопасности и становится 13-м по счету руководителем
советской тайной полиции: пятеро из его предшественников были казнены как «враги
народа», а трое впали в немилость. Вероятно, в качестве награды за согласие
стать «мечом партии» в борьбе против «внешних и внутренних врагов» Андропова
в 1967 году делают кандидатом в члены Политбюро, а в ознаменование заслуг по
разгрому диссидентского движения он избирается в 1973 году членом Политбюро.
Значение КГБ при Андропове усиливается. В 1978 году Комитет получает статус
самостоятельного ведомства. Пятнадцать лет пребывания Андропова в КГБ были отмечены
«успехом» в разложении и подавлении диссидентского движения внутри страны и
существенным усилением советского шпионажа за границей. Пост, который в прежние
времена становился как бы моральным препятствием для достижения высшей власти,
послужил Андропову трамплином для решающего прыжка. Впрочем, существует исторический
прецедент: Жозеф Фуше — всемогущий министр полиции времен Французской революции
и эры Наполеона становится, немедленно после поражения Наполеона при Ватерлоо,
председателем Директории, он управляет Францией в течение пяти дней. Время Андропова
также отмерено — всего пятнадцать месяцев. Приходу Андропова к власти способствовали
не только его личные качества или кропотливая работа по внедрению в сознание
партийной верхушки чувства безопасности от внутренних потрясений, пока он (Андропов)
остается в ее составе, но также и потому, что КГБ вбирает в себя наиболее инициативные
кадры комсомольских
[288/289 (780/781)]
и молодых партийных работников, становящихся как бы частью
истэблишмента.
Реабилитация органов государственной безопасности, начатая
еще при Хрущеве (назначение главой КГБ первого секретаря ЦК ВЛКСМ Шелепина в
1958 году), была завершена при Брежневе: КГБ при Совете Министров СССР реорганизован
в КГБ СССР, председатель Комитета сделан сначала кандидатом в члены Политбюро,
а затем и членом Политбюро. Андропов, а вслед за ним и Черненко, подтвердили
место КГБ как одного из краеугольных камней советской системы: в члены Политбюро
был избран бывший председатель КГБ Азербайджана Г. Алиев, новый руководитель
КГБ Чебриков был сделан Андроповым кандидатом в члены Политбюро, а Черненко
произвел его в генералы армии и вручил маршальскую звезду.
Естественно поэтому, что чувство уверенности и особого предназначения
у сотрудников КГБ возрастает, они претендуют на представительство в партийном
аппарате. В. Красин приводит в своей книге разговор с начальником следственной
группы КГБ полковником Володиным. Речь идет о следователе Александровском, ведшем
дело Красина и Якира. «Павел Иванович, — говорит Володин, — это государственный
ум. Ему даже у нас в центре тесно. Его место в ЦК».3
При Андропове КГБ оставался не просто инструментом партии,
но стал в какой-то мере и истолкователем ее воли.
Появление Андропова на посту генерального секретаря было как
бы завершением работы Системы по созданию синтетического типа руководителя,
который бы вполне соответствовал ленинскому принципу — хороший коммунист есть
в то же время и хороший чекист. То, чего не удалось достигнуть Берия и Шелепину,
добился Андропов. Предрассудок, что глава тайной полиции не может быть генеральным
секретарем коммунистической партии, был опровергнут.
Когда Андропов умрет, КГБ опубликует прочувствованный некролог,
в котором отметит, что «под его непосредственным руководством была разработана
и успешно осуществляется научно обоснованная, выверенная жизнью программа деятельности
по обеспечению государственной безопасности страны в условиях развитого социализма».4
Если Брежнев был воспринят на Западе в начале своей карьеры
генсека как «умеренный», то Андропов был представлен как государственный деятель
новой школы еще задолго до того, как он стал лидером. Штаб Андропова — консультанты
в Международном отделе ЦК КПСС, в академических кругах, в аппарате КГБ —
работал
[289/290 (781/782)]
над созданием «образа» будущего генсека многие годы. Не остались
в стороне и некоторые диссиденты, от которых пошли легенды о либерализме Андропова.
В конце концов вырисовался облик серьезного, энергичного государственного мужа,
достаточно твердого, но способного управлять, не впадая в воинственную риторику
и в крайности консервативного экстремизма, умело разбирающегося в хитросплетениях
международной политики и мирового коммунистического движения, эксперта по психологии
Запада и даже ценителя его культуры.
Душителя диссидентского движения и человека, пославшего в Афганистан
пыточные команды КГБ, западная медия и признанные эксперты по советским делам
пытались представить как радушного хозяина, часами беседующего с диссидентами
в своем доме и затем отправляющего их домой на собственной машине. Об этом писала.
например, «Вашингтон пост».5 Ей вторила «Нью-Йорк тайме»,6 распространявшая
небылицы о высокообразованном вельможе, великолепно владеющим английским языком
и проводящим свой досуг за французским коньяком, чтением американских романов
и слушанием «Голоса Америки».
Авторитетные американские советологи предсказывали, что Андропов
выведет войска из Афганистана, вызовет из ссылки А. Д. Сахарова и вообще сотворит
благо. Профессор Джерри Хоф, благословляя избрание Андропова секретарем ЦК КПСС
в мае 1982 года назвал это «одним из наиболее благоприятных событий, происшедших
в СССР в последние годы».7 Правда, не все соглашались видеть в Андропове
либерала. Например, лондонский «Экономист» объявил Андропова «просвещенным консерватором»...
Когда же эйфория понемногу спала, выяснилось, что за спиной
у «образованного вельможи» Рыбинский техникум водного траспорта, два курса Петрозаводского
университета, но зато полный курс Высшей партийной школы при ЦК КПСС, по-английски,
однако, не говорит и пластинки Глена Миллера не слушает... Интервенция в Афганистане
усилилась. Сахаров не только не был возвращен из ссылки, но изоляция его от
внешнего мира еще больше усилилась.
Миф об Андропове, как о «тайно-либеральном аппаратчике в джинсах»,
быстро рухнул, не выдержав соприкосновения с действительностью.8
Андропов вступил в должность генерального секретаря 10 ноября
1982 года, стал затем сравнительно быстро (в июне 1983 года) также и Председателем
Президиума Верховного Совета СССР. Он умер 9 февраля 1984 года, пробыв у власти
пятнадцать месяцев.
[290/291 (782/783)]
Как и другие советские руководители, Андропов многое позаимствовал
у своих предшественников. Главная же цель, как обычно слегка прикрытая разговорами
о сохранении мира, осталась прежней уверенность в конечном распространении социалистической
системы на весь мир, т. е. советизации его, была подтверждена.
Основная забота партии прежняя — человек, но с существенным
изменением. Новый советский человек должен был, наконец, понять, что его главная
потребность — труд, а удовлетворение материальных нужд — дело второстепенное.
Так была изменена важнейшая программная установка партии о наиболее полном удовлетворении
материальных и духовных запросов советского человека. Акцент был переставлен
— на первом месте духовные потребности, на втором — материальные. Советский
человек был призван к укреплению своей собственной дисциплины, к решительной
борьбе против своих собственных потребительских инстинктов. Основной закон общества
развитого социализма был подтвержден — прежде всего рассчитайся с государством
(в сталинские времена это называлось первой заповедью колхозника).
Меры, предпринятые Андроповым для упорядочения экономики страны,
были направлены на выжимание резервов из системы, не затрагивая ее основ: укрепление
дисциплины, усиление агропромышленных комплексов, расширение прав руководителей
промышленных предприятий, обещание больше учитывать региональные интересы в
экономике страны, новые поощрительные меры для реализации Продовольственной
программы, принятой при Брежневе. Нового в этом ничего не было. Много раз необходимость
подобных мер, включая борьбу с расхитительством и взяточничеством, провозглашалась
предшественниками Андропова, а затем постепенно тонула в стоячих водах советской
бюрократической системы Андропов не провел ни одной реформы, он и не собирался
этого делать. С самого начала, при вступлении в должность генсека в ноябре 1982
года, Андропов заверил, что не имеет готовых рецептов для разрешения назревших
проблем и действовать он будет вместе с Центральным комитетом партии, т. е.
ответственность будет общей, подчеркивая тем самым, что реформаторским зудом
он не страдает.
Андропов попытался освободиться от тех руководителей, чья неспособность
перешагнула всякий допустимый предел и замешанных в коррупции. Само слово «коррупция»
не употребляется применительно к советской системе. В Большой Советской энциклопедии
об этом сказано совершенно определенно: «К. известна всем
[291/292 (783/784)]
видам эксплуататорских гос-в, но особенно широкое распространение
ее присуще империалиста, гос-ву...»9 Советское гос-во, как известно,
эксплуататорским не является...
В советском лексиконе слово «коррупция» успешно заменено более
привычными понятиями, как «взяточничество», «подкуп», «расхитительство» и пр.
Гигантские масштабы злоупотреблении во всех сферах советской жизни общеизвестны,
коррупция является интегральной частью Системы, в нее вовлечено, в той или иной
степени, все советское общество, сверху донизу — разница лишь в масштабах. Поэтому
борьба против коррупции в СССР велась и ведется против тех, кто «берет не по
чину», т. е. выходит за рамки стихийно установленных и молчаливо признанных
норм, нарушая тем самым эквилибриум системы и создавая угрозу для всех.
Андропов, еще будучи председателем КГБ, собрал огромный материал
о расхитителях, взяточниках и вымогателях. Укрепляя свою власть, он нанес первый
удар по соперничающему с КГБ Министерству внутренних дел СССР, возглавляемому
родственником Брежнева Щелоковым, покрывавшему расхитителей и спекулянтов. вероятно,
за соответствующую мзду. Предлогом послужила афера со скупкой и спекуляцией
драгоценностями, в которой оказалась, якобы, замешанной дочь Брежнева — Галина
Брежнева. Раскрытие аферы привело к самоубийству первого заместителя председателя
КГБ С. К. Цвигуна, ставленника Брежнева, пытавшегося, по слухам, прикрыть расследование.10
То был серьезный удар по «днепропетровской мафии».
Среди других поднятых Андроповым громких дел — злоупотребление
властью и взяточничество в Краснодарском крае. Местные советские городничие
и тамошняя милиция занимались лихоимством в таких масштабах, по сравнению с
которыми гоголевские времена кажутся веселым водевилем.11 Вымогательство
происходило на глазах и под покровительством обкома партии. На июньском пленуме
ЦК КПСС 1983 года Щелоков и секретарь Краснодарского крайкома Медунов были выведены
из состава ЦК.12 В ряде областей, городов, министерствах руководство
было заменено. В органах МВД и милиции была произведена чистка состава и введены
политотделы. Туда были назначены работники партийного аппарата и КГБ. Министром
внутренних дел стал сменивший Андропова на посту председателя КГБ Федорчук.
В назидание всем были проведены процессы взяточников из разных
министерств, в том числе из Министерства внешней торговли, были осуждены несколько
начальников главных управлений, пострадали даже несколько заместителей министров.
Но одновременно
[292/293 (784/785)]
шли аресты инакомыслящих, баптистов, православных, евреев,
сторонников свободных профсоюзов: людей, известных только в узком кругу друзей
и в «органах». Символом новой волны репрессий, организованной новым генеральным
секретарем, может быть арест 28-летней поэтессы Ирины Ратушинской. Она была
арестована и приговорена в марте 1983 г. к 7 годам лагеря строгого режима и
5 годам ссылки за несколько лирических стихотворений, посланных за границу.
Иосиф Бродский в предисловии к сборнику стихов Ирины Ратушинской, опубликованному
на русском, английском и французском языках, пишет: «Осуждение поэта есть преступление
не просто уголовное, но, прежде всего, антропологическое, ибо это преступление
против языка, против того, чем человек отличается от животного. На исходе второго
тысячелетия после Рождества Христова осуждение 28-летней женщины за изготовление
и распространение стихотворений неугодного государству содержания производит
впечатление дикого неандертальскою вопля — точнее, свидетельствует о степени
озверения, достигнутою первым в мире социалистическим государством».14
В коротком периоде «андроповского правления» как бы аккумулировались
все особенности советской системы, был подведен итог всему, что произошло в
стране за 66 лет существования советского режима. Андропов пытался ослабить
отрицательные стороны системы. Но ключ к успеху он усмотрел все в той же старой
формуле «наведения порядка». Дисциплина во всех ее видах: трудовая, общественная
и военная — стала девизом нового генсека. Объявив повсеместный поход зa укрепление
Дисциплины, Андропов сразу же использовал привычные методы насилия и принуждения:
на улицы, в магазины, в рестораны были посланы патрули проверяющих, по какому
праву советские граждане разгуливают или делают покупки в рабочее время. Неунывающий
народ немедленно пополнил словарь советско-русскоюго языка новым глаголом «заандpoпить»,
равнозначным старинному «заарканить».
Меры, примененные к рядовым нарушителям трудовой дисциплины,
были не новыми: понижение заработной платы, лишение премий, перестановка на
конец очереди при распределении жилья и др., т. е. ухудшение материального положения
нарушителя и его семьи. Разрешение на увольнение или изменение места работы
предваряет обсуждение вопроса «коллективом». Все это живо напоминает антирабочее
законодательство 1940 года с его шкалой наказании за прогулы и опоздания. В
1983 году в законодательство были внесены поправки к правилам применения условного
наказания, ставящие условность осуждения в зависимость от мнения «трудового
коллектива»,
[293/294 (785/786)]
которому проштрафившийся передан для исправления. 17 июня 1983
года издается закон «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении
предприятиями, учреждениями, организациями»,15 а в августе того же
года следует серия постановлений,16 цель которых усилить контроль
и ответственность за нарушение дисциплины на предприятиях.
Проект закона был вынесен на всенародное обсуждение. Согласно
официальным данным, его обсуждали 110 млн. советских граждан. На 1230 тыс. собраний
выступило 5 млн. человек: было предложено 130 тыс. поправок. Результат: принято
70, т. е. 129.930 поправок, внесенных «простыми советскими людьми», было отвергнуто.
Такова советская социалистическая демократия в действии.
Член Политбюро и кадровый офицер КГБ Гейдар Алиев, представляя
проект закона Верховному Совету СССР, назвал рабочий коллектив «основной ячейкой
советского общества». Но как и все другие «ячейки» рабочий коллектив возглавляется
партийной организацией. От имени рабочего коллектива выступает «квартет», составленный
из представителей администрации, партбюро, профкома и бюро ВЛКСМ. Главная цель
закона — усилить контроль над рабочими.17
Формально закон предусматривает участие рабочих в обсуждении
производственных планов и других вопросах, фактически при существующей системе
управления решение от них не зависит. Рабочим предоставили право высказывать
свое мнение по такой жгучей и волнующей проблеме как распределение жилья, где
страсти особенно накалены. События в Польше были учтены — отдушина для выражения
рабочими своего недовольства была приоткрыта. Неурядицы в Польше рассматривались
советским руководством как результат ослабления дисциплины и неоправданных мер
по повышению жизненного уровня населения. Регулирование уровня жизни, поддержание
его на терпимом, но достаточно низком уровне, становится важнейшей социальной
проблемой. В первой и единственной беседе с рабочими (Московского станкостроительного
завода им. Серго Орджоникидзе) 31 января 1983 года Андропов дал понять, что
цены на товары первой необходимости могут быть повышены.18 Народ
призван больше думать о производстве и удовлетворении духовных потребностей,
но время от времени партия не забывала подчеркнуть, что благосостояние народа
благодаря ее заботам растет непрерывно: в конце 1983 года снижаются цены на
ковры и каракулевые манто. Председатель комитета по ценам заявляет, что это
снижение, проведенное, несмотря на происки американского империализма, «убедительное
свидетельство экономического могущества СССР».19
[294/295 (786/787)]
Поход за укрепление трудовой дисциплины начал выдыхаться уже
через несколько месяцев. Он был расценен на местах как очередная кампания. Обеспокоенный
генсек обращается с призывом к руководителям: «...главное, не дать угаснуть
порыву масс».20 Но «порыв» все же угасает...
Постепенно выясняется, что падение производства меньше всего
связано с прогулами. Исследования, проведенные Центральным статистическим управлением
в металлообрабатывающей и машиностроительной промышленности показали, что прогулами
было вызвано менее 2 процентов потерь рабочего времени.21 Снова подтвердилась
давно установленная истина: экономика СССР нуждается в серьезных структурных
изменениях, ловлей лодырей дела не поправишь.
Путем огромных усилий Андропову удалось чуть-чуть сдвинуть
экономику с точки замерзания. Согласно официальным данным в 1983 году национальный
доход увеличился на 3,1 процента, на 4 процента выросло промышленное производство
и общественное производство в сельском хозяйстве на 6 процентов.22
Однако сравнительный анализ среднегодовых темпов роста промышленного
производства по ряду отраслей промышленности за три года десятой пятилетки (1976-1978)
и одиннадцатой (1981—1983), проведенный экономистом Борисом Румером, свидетельствует
о продолжающемся скольжении экономики по наклонной. Приведем некоторые данные:
среднегодовые темпы роста производства электроэнергии (в квт. час) составляли
в 1976—78 гг. — 5 процентов, а в 1981—83 — 3 процента; нефти, соответственно
5 и 0,8; стали — 2,4 и 1,1; автомобилей — 3,1 и 0,0; цемента — 1,4 и 0,8 и т.
д.23
«Закон о трудовых коллективах» был вторым законом Андропова.
Первым же был закон, изданный 24 ноября 1982 года, немедленно после избрания
Андропова генеральным секретарем, «О государственной границе СССР».24
Он должен был поднять общественную дисциплину, бдительность и нетерпимость.
Неприкосновенность и нерушимость границ СССР была подтверждена еще раз.
Пограничным войскам предписывалось предотвращать проникновение
в СССР всякого рода печатных работ, фотографий, рукописей, микрофильмов, магнитофонных
записей и пр., содержание которых может нанести ущерб экономическим и политическим
интересам СССР, его безопасности, общественному порядку, а также духовному здоровью
и моральному состоянию населения страны, (ст. 28) Всем же советским гражданам
вменялось в обязанность активно участвовать в охране советских границ. Закон
служил также напоминанием,
[295/296 (787/788)]
что надо опасаться заграницы, что Советскому Союзу постоянно
угрожают враги извне. Важно, чтобы всегда было кого и чего опасаться — это один
из краеугольных камней Системы — смутьянов ли поляков, коварных китайцев или
американских шпионов. Закон вполне укладывался и в основной лозунг андроповского
времени — «укреплять дисциплину» и в сталинский завет всегда держать границу
«на замке». Прямо по «Борису Годунову» Пушкина:
... чтоб заяц
Не прибежал из Польши к нам; чтоб ворон
Не прилетел из Кракова.25
Укреплению «дисциплины и самодисциплины» отвечали дополнения
и поправки к уже существующему законодательству, принятые за месяц до смерти
Андропова, 11 января 1984 года. Был изменен и дополнен закон «Об уголовной ответственности
за государственные преступления» от 25 декабря 1958 года: заключение до 10 лет
угрожает гражданам за «действия, совершенные с использованием денежных средств
или иных материальных ценностей, полученных от иностранных организаций».26
Это был как бы решающий удар, нанесенный Андроповым по политическим заключенным
и их семьям. В течение полутора десятков лет КГБ старался пресечь деятельность
находящихся за рубежом филантропических организаций, таких как «Русский общественный
фонд помощи преследуемым и их семьям», где президентом Наталья Солженицына,
«Эмнести интернейшнл», «Помощь русским христианам», различных организаций баптистов,
международных обществ борьбы за человеческие права, множества частных лиц, оказывающих
помощь политзаключенным и их семьям. Распорядители фондов в СССР подвергались
преследованиям и арестовывались. На их место вставали другие. Угроза тюрьмы
должна запугать политических заключенных и их семьи, и тем самым подорвать самое
существование фондов.
В закон 1958 года добавлена также статья, карающая заключением
от 2 до 8 лет за передачу «иностранным организациям или их представителям» сведений,
составляющих «служебную тайну». Понятие «служебная тайна» не расшифровывается,
толкование, как и в других случаях, остается за властями.
В понятие общественной дисциплины включается охрана порядка
в городах и селах самими гражданами. Хулиганство и пьянство стали постоянными
спутниками советского образа жизни. Дело защиты граждан объявляется делом самих
граждан. Государство не может
[296/297 (788/789)]
обеспечить покой и безопасность граждан силами многотысячной
милиции и внутренних войск. Правда, обязанностью внутренних войск остается подавление
народного возмущения, если бы оно где-то возникло. Еще Хрущевым по всей стране
были созданы т. н. народные дружины. Теперь они значительно выросли. «Правда»
сообщает, что каждый день улицы советских городов патрулируют «сотни тысяч дружинников».27
В Москве только в одном микрорайоне порядок поддерживается силами 2,5 тыс. дружинников
Первого Государственного завода шарикоподшипников.28 Можно легко
себе представить размах хулиганства в стране. Дружинники объявлены носителями
общественной дисциплины. Они могут быть использованы и как силы «порядка» в
случае необходимости подавления народных волнений.
Хрущев поставил своих преемников в затруднительное положение,
обещав в 1961 году построить, в основном, коммунизм через 20 лет, т. е. к концу
1981 года.29 За свое легкомысленное заявление расплачиваться Хрущеву
не пришлось — он умер на десять лет раньше. Многие поверили Хрущеву: в представлении
граждан коммунизм означал бесплатное распределение благ, главным образом коммунальных,
таких как жилье и транспорт (Сталин в «Экономических проблемах» говорил и о
бесплатной раздаче хлеба: впрочем, будучи человеком осторожным, точной даты
не назвал).
Преемники Хрущева ревизовали его необдуманное обещание, заявив,
что приход коммунизма откладывается на неопределенный срок, — период развитого
социализма; его совершенствование будет продолжаться неопределенно долго. СССР
находится лишь в начале этого длительного исторического этапа... «Полное же
равенство в смысле одинакового пользования материальными благами, — подтвердил
Андропов, — будет возможно лишь при коммунизме».30 Но движение к
цели продолжается. (Когда-то Эдуард Бернштейн, придумавший гениальную формулу:
«Цель ничто — движение все», — был заклеймен Лениным как ревизионист и отступник
от марксизма.) Подновление идеологии, приспособление ее догматов к потребностям
сиюминутной политики, характерная особенность конца 70-х и начала 80-х годов.
В обиходную политическую терминологию включается понятие «исторически длительного
этапа развитого социализма», но почти исчезает термин «коммунизм», ибо с ним
связано понятие наступления эры изобилия, возрождается фактически
[297/298 (789/790)]
теория отмирания государства через его усиление — незабываемый
вклад в «сокровищницу марксизма-ленинизма» в 30-е годы, теперь в непредсказуемом
будущем обещано превращение советской государственности в социалистическое самоуправление
(все же, по терминологии, хотя бы ближе к Утопии).
В ходе этого движения происходит формирование «нового человека»,
на деле полное овладение человеком. Чтобы ни у кого на этот счет не возникло
никаких сомнений, министр обороны Д. Ф. Устинов заверил: «К этой цели мы идем
широким фронтом, используя все возможности общества развитого социализма, весь
арсенал средств — организационных, политических, воспитательных».31
Милитаризация школы, милитаризация сознания подрастающего поколения
становится главным инструментом партии в послехрущевское время. Конечно, термин
«милитаризация» не применим к социалистическому обществу... Его успешно заменяет
выражение «военно-патриотическое воспитание».
Военное обучение в школе, введенное при Брежневе, еще более
усилилось при Андропове. Газеты, журналы периода Андропова заполнены статьями,
выступлениями на тему военно-патриотического воспитания. О нем говорят на всевозможных
совещаниях: партийных работников, учителей, ветеранов, на пленумах ЦК КПСС.
Начальник Главного Политического управления Советской армии А. А. Епишев, фактически
направляющий всю эту деятельность, докладывал на пленуме ЦК КПСС в июне 1983
года: в Московском военном округе 4 тысячи военнослужащих работают внештатными
пионервожатыми.32
Постановление ЦК КПСС о дополнительных мерах по изучению русского
языка в союзных республиках воспринимают однозначно — русский язык необходим
для овладения боевой техникой. Тот же Епишев подчеркивает, что «повышение уровня
владения русским языком, на котором осуществляется боевое управление войсками
и силами флота, современными комплексами оружия, позволит эффективнее осуществлять
боевую подготовку».33 Ему вторит А. А. Воос, первый секретарь ЦК
компартии Латвии: перечисляя на июньском 1983 года пленуме ЦК КПСС достижения
республики, он не преминул упомянуть, «что все латвийские призывники свободно
владеют русским языком», «а это немаловажно... для повышения боеспособности
армии и флота».34 Милитаризация подрастающего поколения идет полным
ходом. «Мы делаем все для того, — говорил на встрече в Министерстве обороны
СССР с ветеранами директор совхоза «Азовский» В. И. Головченко, — чтобы приобщить
детей
[298/299 (790/791)]
к героике, чтобы юноши были хорошо подготовлены к службе в
армии».35
Министр обороны Устинов требует: «Формирование у молодежи понимания
сущности сознательной воинской дисциплины следует начинать с начальной военной
подготовки юношей в средних школах».36
Задача подготовки хороших солдат выдвигается как одна из главных
в школьном обучении. С предельной ясностью она сформулирована центральным партийным
органом «Правдой» в июне 1984 года: «Задача состоит в том, чтобы... пробудить
стремление стать примерным солдатом, выработать психологическую готовность к
соблюдению строжайшей дисциплины и порядка в частях и на кораблях. В общей системе
военно-патриотической работы важное значение имеет ориентация оканчивающих средние
школы на поступление в военные училища».37
Но оказывается не все идет так гладко. Черненко указывает на
июньском пленуме на «запоздалое гражданское становление и политическую наивность
некоторых молодых людей».38 Первый секретарь ЦК ВЛКСМ В. М. Мишин
с беспокойством отмечает: «К сожалению, еще встречаются и беспечность и элементы
пацифистских настроений». Устинов упоминает о политической наивности (отдельных,
конечно!) «молодых людей, только что надевших военную форму», и отмечает «элементы
благополучия и беспечности в их поведении».39
Как с этим бороться? Прежде всего закрыть каждую щелочку, в
которую могла бы проскользнуть свободная мысль, сомнение или интерес к прошлому,
не утвержденный вышестоящими инстанциями. Епишев призывает «не допускать даже
отдельных фактов выпуска на материалах войны книг, фильмов, спектаклей, которые
нечетки по своей мысли, отличаются узким видением и мировоззренческой нетребовательностью».
Углубляется концепция воспитательной роли советских вооруженных
сил как особого, специфического органа государства. Роль армии поднимается,
из орудия государства она превращается в его неотъемлемую часть, на нее возлагается
функция воспитания юношества в момент перехода от юности к зрелости. «Армия,
—писал в начале 1984 года один из ее политических руководителей, —как бы принимает
на определенном этапе «эстафету» в воспитании человека у семьи, трудовых или
учебных коллективов, а затем, после окончания воином действительной службы,
уже с более высоким уровнем воспитанности опять передает его этим же или другим
коллективам указанного типа».40 От коллектива к
[299/300 (791/792)]
коллективу дисциплина во всех видах, дисциплина прежде всего!
Советская воинская дисциплина провозглашается «одним из видов
социалистической государственной дисциплины... Это дисциплина высшего предела».41
Именно о такой дисциплине — безоговорочного повиновения подчиненных своим
начальникам — мечтает партия. Но на пути возникает важное и, вероятно, труднопреодолимое
препятствие: сам человек, с непредсказуемостью его поступков. И это больше всего
беспокоит партийное руководство.
При Андропове выявлены, наконец, негативные факторы, влияющие
на формирование Нового советского человека в юношеском возрасте. Оказывается,
это не только привычные «родимые пятна капитализма», но и малый стаж трудовой
и общественной деятельности и «ограниченная в связи с этим степень развитости
классово-профессиональных черт».42 Школьная реформа, проект которой
был выработан в андроповское время, и ставшая законом в апреле 1984 года, призвана
исправить положение — планируется, что до половины оканчивающих среднюю школу
так или иначе попадут на производство.43
У армии серьезные претензии и к качеству общеобразовательной
подготовки в средней школе и к состоянию промышленности и сельского хозяйства.
Если не будет наведен порядок в школе и в стране вообще, от армии нельзя ожидать
высоких качественных показателей.
Большего внимания военному обучению требует министр, который,
казалось бы, должен противодействовать вторжению милитаристского духа в школу.
«Нам следует рассмотреть вопросы обеспечения школ опытными военруками», — заявляет
М. А. Прокофьев, министр просвещения СССР. Он заверяет ЦК партии, что министерство
просвещения работает в тесном контакте с министерством обороны.44
Плоды налицо.
Корреспондент «Нью-Йорк таймс» побывал на детском празднике
в одной из московских школ. Вот как он описывает празднество: «Сначала вбежали
девочки в красных юбках с красными лентами в волосах. Каждая держала в руках
красный флажок. Затем вошли мальчики в защитного цвета касках с большими красными
звездами на них, речитативом распевая песни о революции, о «празднике, овеянном
славой». Другие дети, одетые в голубое и желтое, держали в руках букеты осенних
листьев, сделанных из пластика, они распевают: «Слава нашей великой родине,
пусть в будущем она будет еще более могущественной и прекрасной». Затем вся
группа запела, учитель аккомпанировал на фортепьяно:
[300/301 (792/793)]
Наша родина стоит на страже мира,
Победоносна Красная армия,
Наша родина могучая,
Она охраняет мир.
«Да здравствует Великий Октябрь!» — провозглашает учитель.
«Урра!» — кричат дети тоненькими голосками.
«Да здравствует наша великая Родина!» — восклицает учитель.
«Урра!»45
А вот и результат: в Ашхабаде, в школе, где директором Герой
Советского Союза Санармет Ходжаев семь выпускников получили награды за участие
в войне против афганского народа...46
Тревожат военных руководителей изменения в национальном балансе
страны. «В Вооруженных силах уже сейчас учитывается возможность негативного
воздействия с середины 80-х годов сложной демографической обстановки».47
Первая проблема — пополнение сержантского и младшего офицерского состава. В
национальных республиках не находится много охотников стать кадровыми военными.
Перед комсомолом поставлена цель — преодолеть эту негативную тенденцию. «Считаем
своей важной задачей, — заявляет Мишин, — повышать престиж профессии советского
офицера, особенно среди юношей коренных национальностей республик Средней Азии,
Закавказья, Прибалтики».48 Здесь находятся болевые точки.
Повсеместно наблюдается явление одного и того же порядка: романтика
военной службы, овеянная подвигами времен войны против фашистской Германии,
постепенно исчезает. Новые поколения все меньше ощущают себя связанными с «боевым
прошлым». Цепь преемственности о пережитых совместно страданиях, которая в прежние
времена скреплялась памятью, приковывая подрастающие поколения к старшему, ослабевает
по мере физического ухода ветеранов войны, изменения интересов и всеобщего негативного
отношения к войне.
Аркадий Белинков, замечательный исследователь советской эпохи,
писал в своей книге о Юрии Олеше: «Герои, героизм, подвиги, военная слава, прогресс
и замечательные успехи безусловно должны заставлять быстрее и радостнее биться
наши сердца. Но это только половина дела. Вторая половина заключается в том,
чтобы герои, героизм, подвиги и другие удивительные вещи были употреблены в
строго ограниченных количествах, чтобы они не превышали средний процент несчастных
случаев от автомобильных и железнодорожных катастроф».49
Брежнев еще мог сделать себя четырежды Героем Советского
[301/302 (793/794)]
Союза и даже взять себе орден «Победы» — он был на войне. Участие
его преемника Андропова было эпизодическим, а с приходом Черненко связь с военной
героикой будто и вовсе прерывается. Но так ли это? Генсек Черненко в молодые
годы (1930—1939) служил добровольцем в пограничной охране ОГПУ. Здесь он вступил
в партию и был избран на свою первую партийную должность — секретаря партийной
ячейки заставы. «С тех пор, — говорит Черненко, — смыслом и содержанием всей
моей жизни стала партийная работа». Он внушает молодым пограничникам: «Главным
было и остается огромная ответственность, высочайшая собранность» и, разумеется,
«бдительность».50
Появление очерка о пограничнике К. У. Черненко с его фотографией
в органе Вооруженных сил кладет как бы начало созданию боевой биографии генсека,
в которой он отчаянно нуждается. В свое время начало прославлению Брежнева положил
журнал «Новое время», опубликовавший очерк молодого тогда журналиста Андронова
о «Малой земле». Время предъявляет свои требования к биографиям советских руководителей.
Только Ленин не имел воинского звания — тогда их просто не было. Сталин стал
маршалом, а затем генералиссимусом во время войны против гитлеровской Германии.
Тогда же получили свои генеральские звания Хрущев — генерал-полковника и Брежнев
генерал-майора. В конце концов Брежнев сделал себя маршалом. Андропов получил
звание генерала армии по должности председателя КГБ СССР.
Но партийное руководство сталкивается с серьезной проблемой:
война уходит в прошлое, и один из важнейших компонентов магии власти КПСС постепенно
распадается, независимо от того, будет ли генсек Черненко или следующие за ним
генсеки иметь звание маршала Советского Союза.
Конец брежневского времени сопровождался серьезными осложнениями
для Советского Союза на арене мировой политики. Среди них ухудшение отношений
с Соединенными Штатами Америки, затяжная война и политический тупик в Афганистане,
обострение положения на Ближнем Востоке, неустойчивая обстановка в Юго-Восточной
Азии, осложненная китайско-вьетнамским конфликтом из-за Кампучии. Внутри советского
блока острая ситуация возникла в Польше, где 37-миллионный народ психологически
отошел от власти, опирающейся на Советский Союз и контролируемой.
302
Брежнев оставил своим преемникам государство «реального социализма»,
с постоянно-кризисной экономикой, сверхдержаву, истощенную в гонке вооружений,
империю, протянувшую свои щупальца далеко за пределы собственных границ, но
неспособную решить ни одной проблемы ни в самой метрополии, ни на ее рубежах.
В то же время процесс советизации планеты, начавшийся в 1917 году, продолжался.
К началу 80-х годов режимы типа советского или сходного с ним, были установлены
в 24 странах Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Их территория занимала
41 млн. кв. км или 27,5 процента от площади всей земной суши, а население насчитывало
1783 млн. чел. (включая Китай — 1035 млн. чел.) или 39,7 процента всего земного
населения.
Андропов оказался во главе государства, когда военный баланс
между странами НАТО и государствами Варшавского договора изменился в Европе
в пользу последних. СССР обладал постоянным перевесом в неядерных силах фактически
с конца Второй мировой войны. В середине 70-х годов СССР начал осуществлять
новую программу усиления ядерной мощи и в конце концов оснастил свои вооруженные
силы более чем 300 ракетами СС-20 с радиусом действия до 5 тыс. км. Военный
баланс в Европе изменился решительным образом в пользу СССР. НАТО не оставалось
делать ничего другого как предупредить СССР, что он будет вынужден разместить
на территории европейских государств — членов НАТО дополнительное ядерное оружие
также среднего радиуса действия — баллистические ракеты «Першинг-2» и крылатые
ракеты. Таким образом, было произведено выравнивание соотношения ядерной мощи
в Европе. Европейские страны меньше всего хотели установления американских ракет
на своей территории, но воинственная политика СССР не оставляла иного выбора.
Советский Союз был заранее предупрежден о предстоящем размещении новых ракет
на территории Западной Германии, Великобритании и других стран. Отказавшись
от урегулирования проблемы дипломатическими средствами, Советский Союз начал
шумную пропагандистскую войну. Размещение ракет сопровождалось не только острыми
дебатами в странах НАТО, включая США, но и многочисленными организованными по
всей Европе выступлениями, особенно в Западной Германии, противников размещения
американских ракет и сторонников «замораживания» вооружений, угрозами и открытым
нажимом Советского Союза. Однако предотвратить и даже задержать размещение американских
ракет не удалось усиление ракетного потенциала СССР и особенно ракет среднего
радиуса действия, нацеленных на Западную Европу, а в Азии на Японию, было слишком
очевидным. Грубый нажим,
[303/304 (795/796)]
оказанный Советским Союзом накануне всеобщих выборов в Германии
(Министр иностранных дел Громыко, находясь в Западной Германии, который откровенно
заявил о желании СССР видеть у власти социал-демократическую партию, вызвал
неожиданную для СССР реакцию: победили христианские демократы, сформировавшие
вместе со своими союзниками — свободной демократической партией — правительство
канцлера Коля. Пошли на спад и всевозможные антивоенные и пацифистские движения
на Западе, поддержанные СССР и объективно игравшие на руку советской политике.
Вторичное угрожающее предупреждение на этот раз самого Андропова Колю в июле
1983 года относительно последствий размещения американских ракет в Западной
Германии51 снова потерпело фиаско. Размещение ракет происходило согласно
установленному расписанию. Демонстративный уход советских делегаций с переговоров
об ограничении ядерных вооружений в Женеве лишь подчеркнул это промежуточное
поражение Советского Союза.
Но в то же время советскому руководству, возможно, удалось
убедить западногерманские политические и деловые круги в необходимости культивировать
лучшие отношения с СССР. Перспективы развития экономических связей, с одной
стороны, спекуляция на страхе перед ядерной войной, с другой, будут оказывать
долговременное воздействие на политику ФРГ.52
СССР ответил на размещение американских ракет в Западной Европе
заявлением о намерении установить собственные ракеты (СС-20, СС-22, СС-23) на
территории своих союзников — восточных немцев и чехов.53
Заявление, однако, не означало, что оно будет последовательно
проведено в жизнь. Один из принципов долговременной политики СССР в странах
Варшавского договора заключается в том, чтобы не держать по возможности самого
современного оружия на территории стран-сателлитов. Это не означает, конечно,
что вообще такого рода планы не существуют, так как в военном планировании учитываются
меняющиеся факторы военно-политической обстановки. Однако опасность изменения
политики выявилась немедленно' в Чехословакии среди учащихся города Брно, близ
которого намечалось, по слухам, установить советские ракеты, началась петиционная
кампания против их размещения. Кампания приняла такие размеры, что центральный
орган чехословацкой компартии «Руде право» был вынужден выступить с успокаивающим
разъяснением.54
В отношении Польши Андропов, а затем и Черненко, продолжали
придерживаться политического курса, принятого еще при Брежневе оказывать постоянное
давление на правительство Ярузельского для
[304/305 (796/797)]
ликвидации движения «Солидарность» и подавления всякой оппозиции
в стране, не прибегая, однако, к прямому вмешательству, которое могло бы лишь
воспламенить обстановку.
Переговоры об урегулировании отношений с Китаем, начавшиеся
довольно успешно, обернулись затем длительными разговорами, не приведшими ни
к каким политическим результатам. Камнем преткновения, как и прежде, была поддержка
Советским Союзом противника КНР Вьетнама и конфликт, возникший вокруг Кампучии.55
Ухудшились отношения с Японией из-за размещения новых советских
ракет в азиатской части СССР и близ Хоккайдо на острове Эторофу и отказа СССР
вести переговоры о возвращении Японии суверенитета над четырьмя островами из
группы Курильских, отошедших к СССР в результате поражения Японии во Второй
мировой войне.56
Плохие отношения СССР с внешним несоветским миром приняли неожиданно
почти кризисный характер в связи с гибелью в ночь на 1 сентября 1983 года корейского
пассажирского самолета КАЛ-007. Авиалайнер, совершавший рейсовый полет из Нью-Йорка
в Сеул, отклонился от курса и, пролетая над советской территорией, был сбит
советским перехватчиком над Японским морем. Погибли экипаж и 269 пассажиров,
находившихся на борту самолета. Сначала советское правительство замолчало самый
факт уничтожения самолета,57 а затем заявило, будто самолет выполнял
шпионскую миссию Центрального разведывательного управления США, и был сбит за
нарушение «священных советских границ».58 Расследование, проведенное
независимой Международной организацией гражданских пилотов, отвергло советское
утверждение о «шпионской миссии» и установило, что отклонение от курса было
вызвано неполадками в автоматически действующих приборах.
Советский Союз от фактов отмахнулся. Они его нисколько не смущали.
Важно было раз и навсегда показать, что СССР непоколебим, фактами его не проймешь.
Начальник советского генерального штаба маршал Н. Огарков заявил
на пресс-конференции в Москве, что охрана «священных, неприкосновенных границ
нашей страны и нашей политической системы» ценнее жизни пассажиров самолета.59
Уничтожение авиалайнера с пассажирами на борту было официально объявлено примером
для подражания и поставлено в один ряд со сбитым в 1960 году американским разведывательным
самолетом капитана Пауэрса.60 Однако для СССР границы других государств
оказываются не столь уж священными: советские подводные лодки постоянно ведут
разведку в территориальных водах Швеции и Норвегии (задержанная
[305/306 (797/798)]
в Швеции в 1982 году советская подводная лодка была мирно отпущена,
хотя шведские власти могли лодку и конфисковать, и уничтожить), советские боевые
самолеты постоянно вторгаются из Афганистана в воздушное пространство Пакистана.61
Но дело ограничивалось протестами. Такова нормальная процедура в мирное время.
Советский Союз показал в инциденте с корейским авиалайнером, что он полон решимости
навязать остальному миру свои собственные правила поведения. ООН не смог принять
резолюцию, осуждающую уничтожение авиалайнера, так как советский представитель
воспользовался правом вето.62 Международная организация пилотов гражданской
авиации призвала к бойкоту Аэрофлота. Некоторые страны запретили приземление
советских самолетов, но бойкот продолжался недолго.63
Согласно одной из легенд, распространенных об Андропове до
его прихода к власти, председатель КГБ возражал против вторжения в Афганистан.
Предсказывали, что с приходом Андропова конфликт будет улажен и войска выведены.
На деле же война против афганского народа приняла еще более жестокий характер
с применением тактики выжженной земли, уничтожением мирных жителей, пытками
и убийствами под руководством и наблюдением советских военных инструкторов и
пыточных команд КГБ.64
Число афганских беженцев, вынужденных покинуть родную землю,
достигло в 1983 году 4-х млн., что составляет четвертую часть населения Афганистана.
При Андропове политика в Афганистане приняла более целеустремленный и изощренный
характер. В СССР было отправлено не менее 10 тыс. афганских юношей и девушек
для воспитания их в нужном СССР духе.65 Подкуп и попытки разложения
племенной верхушки, сеяние раздоров между афганскими группами сопротивления
стали более настойчивыми. Весьма ограниченная помощь, оказываемая свободным
миром сопротивлению афганского народа помогают СССР в его политике. Постоянный
нажим, оказывается на Пакистан, который очутился как бы между двумя огнями:
СССР и Индией. С последней у СССР существует военный договор. И хотя сопротивление
афганцев стало более организованным и начала осуществляться координация боевых
действий различных групп, ситуация остается для афганцев крайне тяжелой.
Поддержку освободительной борьбе афганцев оказали советские
диссиденты: они развернули разъяснительную работу среди советских солдат, находящихся
в Афганистане, о целях агрессии СССР В. Буковский, В. Максимов и другие приняли
участие в создании радиостанции «Свободный Кабул»: она обращается непосредственно
[306/307 (798/799)]
к советским солдатам, посланным в Афганистан. Была достигнута,
по словам Буковского, основная цель: снабжение афганского населения и советских
войск свободной, нецензурированной информацией.66
Население СССР оставалось безучастным к войне в Афганистане
вероятно потому, что советские потери относительно невелики. (2000 убитых в
год),67 облегчая тем самым ведение агрессивной несправедливой войны
против афганского народа.
В самом Афганистане положение оставалось неопределенным: Советский
Союз не может победить афганцев, а афганцы недостаточно сильны, чтобы изгнать
советских захватчиков со своей территории и недостаточно политически объединены,
чтобы создать подлинно национальное правительство в противовес кабульскому.
В Центральной Америке активизация политики США, направленной
на сдерживание попыток советизации ряда стран, принесла свои плоды. Политика
СССР в этом регионе отличалась раньше известной осторожностью и склонностью
к маневрированию, ибо помимо Кубы СССР не на кого было опереться. Революцию
сандинистов в Никарагуа, повстанческое движение в Сан-Сальвадоре, явившееся
результатом развития внутренних сил, необходимость и неотвратимость перемен
— СССР и Куба пытались использовать в своих интересах. Серьезные просчеты политики
США в Центральной Америке и широко распространенный антиамериканизм, помогали
им в этом, хотя и ограниченно, так как среди латиноамериканцев распространена
подозрительность и по отношению к советским намерениям, особенно в связи с той
крайне незначительной помощью, которую оказывает СССР слаборазвитым странам.
В то же время на Кубе, в Никарагуа, в Сан-Сальвадоре «левые» охотно копируют
советскую технику обработки масс. На острове Гренада в Карибском бассейне Кубе
и СССР удалось в начале 80-х годов начать сооружение своего предмостного укрепления.
(В 1979 году здесь был установлен марксистский режим Мориса Бишопа.) Очень скоро
гренадское правительство заключило секретные военные соглашения с Кубой, СССР
и Северной Кореей о поставках оружия, военных материалов, оборудования и об
обучении гренадской армии.68 О возросших надеждах СССР в Центральной
Америке доверительно говорил маршал Н. Огарков начальнику штаба гренадской армии
Луизону: «Более 20 лет тому назад в Латинской Америке была только одна Куба.
Сегодня — Никарагуа, Гренада и серьезная битва идет в Сан-Сальвадоре... Советский
Союз будет способствовать повышению боеготовности и боеспособности вооруженных
сил Гренады».69 В 1983 году разгорелась острая межфракционная борьба
среди верхушки правя-
[307/308 (799/800)]
щей партии. Как и полагается в марксистско-ленинской партии,
руководители начали обвинять друг друга в «правом оппортунизме», «безыдейности»,
«скатывании» и прочих грехах, совсем как в «больших» коммунистических партиях.
И финал был сходный: глава партии и правительства Морис Бишоп был убит своими
соперниками (19 октября 1983 года). Кровавые события на острове привели к вооруженному
вмешательству США и соседних карибских стран. Подавляющее большинство жителей
острова (население — 112 тыс. чел.) приветствовали избавление из-под власти
нового диктатора Коарды. На острове были обнаружены большие запасы оружия и
амуниции, во много раз превышающие потребности небольшой гренадской армии.
В отношениях с Западом Андропов не показал себя умелым и гибким
политиком (не исключено, однако, что большое влияние на иностранные дела продолжал
оказывать министр иностранных дел А. А. Громыко, сделанный заместителем председателя
Совета министров СССР). Андропов переоценил значение антисоветских и пацифистских
движении, политика «с позиции силы» и демонстрация ее во время всеобщих выборов
в Германии помогла европейцам лучше понять смысл советских намерений отделения
Европы от США, Германии от НАТО, народов от их правительств. Отказ СССР от ведения
переговоров об ограничении ядерных вооружений до вывода американских ракет из
Европы продемонстрировал растерянность советского политического руководства
и никак не был компенсирован затем многочисленными «инициативами» в области
внешней политики.
Разочарование постигло Андропова и в другой, более профессиональной
сфере его деятельности: массовая засылка советских шпионов на Запад, осуществленная
в годы пребывания Андропова на посту председателя КГБ, обернулась их массовой
высылкой в месяцы правления генсека Андропова. К концу января 1984 года было
изгнано 135 советских шпионов из 21 государства (1981 — 27, 1982 — 49).7l3
Весьма вероятно, однако, что применение массовости в засыпке советской агентуры
на Запад, позволило закамуфлировать внедрение в западную структуру ассов советского
шпионажа.
* * *
Попытка создания кубино-советского опорного пункта на Гренаде
еще раз подтвердила, что в основе внешней политики СССР по-прежнему остается
распространение советизма повсюду, где тому
[308/309 (800/801)]
открываются благоприятные обстоятельства. В Москве научились
извлекать выгоду из промахов и ошибок своих противников, подогревать и эксплуатировать
антиамериканизм, недовольство народов развивающихся или отсталых государств
своими социальными условиями.
660 военных кораблей советского океанского флота, бороздящие
воды океанов и морей, подтверждают готовность СССР в любой момент протянуть
щупальцы своей экспансии.
В начале 80-х годов советские идеологи совершенствуют сообразно
с изменившимися условиями и потребностями советской внешней политики, концепцию
мирного сосуществования государств с различными социальными системами. Вырабатывается
«философия мира», и в соответствии с ней определяются задачи советских вооруженных
сил. Западные государственные деятели исходят из предпосылки, что мир состоит
из советской зоны, зоны свободного мира и Третьего мира. Советская концепция
иная: между советским и капиталистическим миром нет никакого Третьего мира,
а есть бывшие колониальные страны, примыкающие к той или другой системе. Каждая
система стремится опереться на эти страны. Таким образом, самостоятельная роль
этих государств полностью исчезает. Для СССР это своего рода буферная зона,
в которой он ведет наступление. Советский Союз за мир, но против «замирения»,
за мир, поскольку историческая победа социализма уже обеспечена, а социализм
— это мир. Но СССР не просто за мир, а за мир «справедливый». Вводится новое
понятие: «справедливого» и «несправедливого» мира, раньше марксистская фразеология
проводила разделение лишь между «справедливыми» и «несправедливыми» войнами.
«Несправедливый мир» — это мир без войны, его советская идеология отвергает,
«ибо сохранение такого мира имеет свою цену, которую угнетенные нации и классы
вправе отвергнуть».71 Советский Союз борется, в том числе и военными
средствами, за «справедливый мир», т. е. за победу социализма во всем мире.
«Мы уверены в том, — заявил один из претендентов на пост генсека и самый молодой
из членов Политбюро (ему 52 года) М. С. Горбачев, — что нельзя остановить социальный
прогресс, нельзя помешать историческому процессу перехода человечества к социализму.
А социализм — это мир».72 Но «мир», согласно новым установкам партии,
это, оказывается, — «война»! Отвергая пока термоядерную войну, как средство
достижения глобальных целей Советского Союза, от самих целей СССР отнюдь не
отказывается. Как заявил заместитель начальника Главного политического управления
армии и флота адмирал А. Сорокин, одна из важнейших задач советских вооруженных
сил «защита
[309/310 (801/802)]
мира во всем мире»73, т. е. фактическое узаконение
Советским Союзом права на военное вмешательство повсюду, где этого потребуют
интересы интерпретируемого по-советски «справедливого мира».
Принцип же мирного сосуществования двух систем создает, по
откровенному признанию советских идеологов, «максимально благоприятную обстановку
для проведения прогрессивных изменений в мире».74
Отсюда вполне логично современная советская военная доктрина
определяет наличие для капиталистического мира двух фронтов: внешний фронт,
который образует СССР, его союзники и сателлиты, и внутренний фронт, состоящий
из участников антивоенных движений. Единство действий обоих фронтов представляется
наиболее эффективным для действий против «агрессивных устремлений империализма»,75
т. е. против свободного мира.
В тщательно разработанном плане достижения высшей власти, Ю.
Андропов не учел лишь один элемент — здоровье. Неизвестно, был ли он смертельно
болен в момент избрания или напряжение новой работы ускорило развитие болезни.
Известно, что 9 февраля 1984 г., как сообщило на следующий день ТАСС, Юрий Владимирович
Андропов, генеральный секретарь ЦК и председатель президиума Верховного Совета
СССР скончался после тяжелой болезни.
Можно спорить — 15 месяцев у власти достаточный ли это срок,
чтобы проявить индивидуальность, наложить свой отпечаток на формы руководства,
если не на характер политики. Неоспоримо, что Юрий Андропов обманул большие
ожидания: все, кроме незначительных деталей, осталось без изменений.
13 февраля 1984 г. Константин Черненко на три года старше предшественника
был избран новым генеральным секретарем ЦК КПСС. После смерти Андропова имелось
три «законных» претендента. Кроме Черненко (рожд. 1911), членами Политбюро и
секретарями ЦК были Михаил Горбачев (1931) и Григорий Романов (1923), введенный
в Секретариат в июне 1983 г. Вопрос стоял: продлить переходный период или открыть
путь к высшей власти новому поколению руководителей? Второе решение имело свои
преимущества, с точки зрения интересов государства. Оно имело колоссальный недостаток:
выход к власти «молодых» неизбежно лишал власти «немолодых». Кандидатура Черненко
на пост генерального секретаря была предложена старейшим членом Политбюро председателем
[310/311 (802/803)]
Совета министров Н. Тихоновым (1905). За ним стояли А. Громыко
(1909), Д. Устинов (1908), Д. Кунаев (1912), В. Гришин (1914).
Избрание Черненко было логическим результатом тотальной власти
партии в стране: если партия управляет всем, то естественно, что те, кто управляют
партией, стремятся сохранить свою власть до биологического конца. Совершенно
естественно, что в те годы, когда власть партии была молода — в первые послереволюционные
десятилетия — ее руководство было молодым. По мере старения власти партии стареют
и те, кто держит ее в своих руках.
Брежневская конституция 1977 г., законодательно закрепившая
верховную нераздельную власть партии в Советском Союзе, стала основанием для
автоматического избрания генерального секретаря председателем Верховного Совета
СССР: вождь партии становится и формально главой государства, председателем
органа, являющегося коллективным президентом страны. После Брежнева и Андропова
был избран — 11 апреля 1984 г. — председателем Верховного Совета К. Черненко.
Он стал первым генеральным секретарем, не имеющим никакого другого опыта, кроме
опыта партийной работы. Константин Черненко, как гласит официальная биография,
родился в сибирской деревне. Несмотря на звучащую по-украински фамилию указывает
в паспорте свою национальность — русский. В молодости стал комсомольским работником,
затем был переведен в партийный аппарат. Во время войны занимал посты секретарей
областных комитетов партии, так и не увидев фронта. В 1950 г. произошла встреча,
решившая судьбу Черненко. Работая в аппарате ЦК молдавской компартии, он встретился
с Брежневым. К этому времени Черненко окончил высшую школу партийных организаторов
при ЦК КПСС, а также получил диплом педагогического института в Кишиневе, где
был важным партийным функционером. С 1950 г. Черненко не покидает Брежнева.
Когда Брежнев в 1964 г, становится генеральным секретарем, карьера верного соратника
идет неудержимо вверх: заведующий отделом ЦК, секретарь ЦК, член Политбюро (с
1978 г.)
Год деятельности на посту генерального секретаря ЦК ознаменован
во внутренней жизни страны принятием двух законов. В апреле 1984 г. был утвержден
опубликованный в январе, еще при Андропове, проект «реформы общеобразовательной
и профессиональной школы». Закон о «школе в условиях развитого социализма»,
подчеркивает неизменность цели: «Незыблемой основой коммунистического воспитания
учащихся является формирование у них марксистско-ленинского мировоззрения».76
Практические меры, направленные на осуществление цели, предусматривают, снижение
возраста
[311/312 (803/804)]
поступления в школу с 7 до 6 лет и тем самым усиление идеологической
обработки детей; направление — по решению школы — значительной части учащихся
в сеть профессионального образования для сокращения числа поступающих в вуз
и преодоления таким образом кризиса рабочей силы; улучшение преподавания русского
языка. Третья цель реформы школы связана с тем, что как писал маршал Огарков:
«В вооруженных силах, как известно, все уставы, наставления, учебные пособия,
руководства по боевой технике и оружию изложены на русском языке. Приказы, распоряжения,
команды также отдаются на русском языке».77 Необходимость улучшения
обучения языку военной команды — очевидна.
Второй закон связан с хронической советской проблемой — сельским
хозяйством. К. Черненко нашел очередной чудодейственный способ ее решения. Выступая
на пленуме ЦК в октябре 1984 г., генеральный секретарь прежде всего отметил,
что Советскому Союзу «приходится вести сельскохозяйственное производство...
в непростых условиях».78 Он имел в виду, что страна зрелого социализма,
раскинувшаяся от Тихого океана до Гиндукуша, расположена в неудачном климатическом
поясе. Черненко предложил «подлинно новаторские и творческие подходы»: долговременную
программу мелиорации. Программа предусматривает орошение и осушение миллионов
гектаров, строительство каналов, переброску «части стока северных и сибирских
рек, а также реки Дунай на орошение земель в центральных и южных районах страны,
в Зауралье и Западной Сибири...»79
К. Черненко, представляя программу мелиорации, гордо подчеркнул:
«Раньше мы не могли и мечтать о том, чтобы ставить и решать на селе подобные
задачи...»80 Это утверждение не соответствует полностью истине. 6
ноября 1951 г. Лаврентий Берия на торжественном заседании по случаю 34-й годовщины
Октября, предложил еще более грандиозную программу мелиорации.81
Черненко прав лишь в одном, в сталинские времена нельзя было мечтать об осуществлении
проекта переброски северных и сибирских рек Оби, Иртыша, Енисея на юг. Технические
возможности появились в результате освоения ядерной энергии. Четверть века идут
ожесточенные споры относительно проекта «переброски рек». Осуществление сталинской
программы «преобразования природы», включающей строительство гигантских гидростанций,
плотин, каналов, а затем хрущевская программа «освоение целины» нанесли страшный
удар по природе. Экологические последствия переброски северных рек на юг, что
повлечет за собой резкое снижение количества воды, впадаю-
[312/313 (804/805)]
Ледовитый океан и повышение его температуры, могут оказаться
для планеты более серьезными, чем ядерная война.
Программа новых фараонских работ выполняет ряд функций: она
подменяет реформы, создавая видимость «решения сельскохозяйственной проблемы»;
она относится к такого типа деятельности, которая идеально соответствует советской
модели планового хозяйства, позволяя мобилизовать «энтузиазм» и широко использовать
малоквалифицированную рабочую силу, в первую очередь, заключенных. Немалое значение
играет желание генерального секретаря соединить свое имя с «великой стройкой
коммунизма». Так делал Сталин, так делал Хрущев, так поступил Брежнев, увековечив
себя сооружением «стройки века» — Байкало-Амурской магистрали (БАМ), бессмысленной
с экономической точки зрения, имеющей возможно ограниченное стратегическое значение.
Первый год правления Черненко мало отличается от предыдущих
лет: сохраняется в масс-медиа риторика «борьбы с коррупцией», но она перестала
задевать даже средний аппарат, спустившись в «народные массы» — судебные органы
выполняют план арестов за «коррупцию», сажая в тюрьмы всех на кого имеется «материал»,
прежде всего доносы. Резкое ожесточение системы, проявившееся в обострении уголовного
кодекса, осуществленном Андроповым, сопровождается озверением тюремно-лагерного
начальства. Стали повседневной практикой пытки, бесчеловечные избиения арестованных,
специальные «пресс-камеры», куда заключенных бросают в полную власть уголовных
преступников. Только за вторую половину 1984 г. в советских лагерях было убито
(стало известно об их смерти) или залечено насмерть пять известных диссидентов:
один из инициаторов создания свободных профсоюзов в СССР инженер Алексей Никитин,
один из основателей украинской Хельсинкской группы учитель Олекса Тихий, публицист
и поэт Юрий Литвин, также член этой группы; журналист Валерий Марченко, поэт
Валентин Соколов, подписывавшийся Валентин Зэка, ибо он провел в ГУЛаге 34 года.
К Черненко унаследовал от своего предшественника основную внешнеполитическую
задачу: борьбу против американских ракет в Западной Европе и против переизбрания
Рейгана. В ноябре 1984 г., обращаясь к руководителям молодежных организаций
социалистических стран, Черненко изложил свою позицию: «Если положение в мире
вызывает тревогу, то ответственность за это целиком и полностью несет империалистическая
реакция во главе с США. Именно США и их союзники задались бредовой целью добиться
военного превосходства над социалистическими государствами. Понятно, что мы
этого допустить не можем. И мы этого
[313/314 (805/806)]
не допустим».82 Ровно через месяц Черненко принял
«видного представителя американских деловых кругов» Арманда Хаммера и «подчеркнул,
что Советский Союз последовательно придерживается линии на установление равных,
добрых отношений с США... за развитие взаимовыгодных связей во всех областях,
включая торгово-экономическую, если будут устранены созданные на этом пути искусственные
препятствия».83
Можно предположить, что «искусственные препятствия» были устранены,
ибо 7 и 8 февраля 1985 г. в Женеве состоялась встреча между министром иностранных
дел СССР Громыко и государственным секретарем США Шульцем. Беседы в Женеве закончились
договоренностью начать переговоры о разоружении, которые были прерваны Советским
Союзом 14 месяцев назад. В то время как в Женеве шли совершенно секретные разговоры,
в Москву прибыла — впервые после 1978 г. — правительственная делегация США для
ведения переговоров о расширении торговых связей. Одновременно правительство
США предполагает предложить Москве совместный космический полет типа миссии
Союз-Аполлон,84 обозначившей в июле 1975 г. высшую точку «детанта».
Минуло пять лет после вторжения советских войск в Афганистан.
Но забыты Афганистан, подавление «Солидарности» в Польше, сбитый южно-корейский
самолет — начинается новый очередной цикл «детанта».
Гвардия «железных стариков» — руководящее ядро Политбюро решило
защищать свою власть до последнего издыхания. Уже К. Черненко несколько отклоняется
от модели «ленинско-сталинского» типа. Приходится, например, сочинять совершенно
фантастические военные подвиги, совершенные в 1930 г. на забытой Богом и людьми
пограничной заставе в Казахстане будущим генеральным секретарем.
К. Черненко заканчивает эпоху второго поколения советских руководителей.
Идет неудержимо, ибо даже Политбюро не дает бессмертия, третье поколение. Приходит
время генеральных секретарей, родившихся, выросших, пробившихся к высшей власти
в советское время. С ними теперь связывают надежды неистребимые оптимисты. На
их либерализм, демократизм, технократизм рассчитывают, прежде всего, на Западе.
Визит Михаила Горбачева в Великобританию в декабре 1984 г. красноречиво демонстрирует,
как легко обворожить Запад. Достаточно было тому, кого называют «№ 2», привезти
с собой жену, внешне мало отличающуюся от западных женщин, как стало очевидно,
если у Горбачева не толстая жена, то разговоры о советском тоталитаризме — лживы.
[314/315 (806/807)]
В конце 20-х гг. Бухарин назвал Сталина «Чингиз-хан с телефоном».
Советский Союз ушел далеко за минувшие полвека: новые руководители будут пользоваться
электронно-вычислительными машинами.
[315/316 (807/808)]
Примечания
Приближаясь к своему 70-летию, государство, рожденное в октябре
1917 года, завершает восьмое десятилетие XX века как последняя мировая империя.
Над советской зоной — от Кубы до Вьетнама, от Чехословакии до Анголы — никогда
не заходит солнце
Семьдесят лет — незначительный отрезок в тысячелетней истории
России. Но в эти страшные, кровавые, трудные годы — в ленинское пятилетие, три
сталинских десятилетия, одно хрущевское и два брежневских и его преемников —
сложилась система, неизвестная человечеству. В первые тридцать лет ее существования,
когда в мире было лишь одно социалистическое государство — Советский Союз, многим
казалось, что только русская история, география и русский менталитет способны
породить советскую утопию.
После Второй мировой войны история поставила чудовищно жестокий
опыт: были разрезаны надвое страны и каждая из половинок начала жить в разном
мире — в утопии или в реальности. Опыт удался: независимо от исторических традиций,
от географии и национальных особенностей во всех странах, где установлена социалистическая
система советского типа — результаты одинаковы. Лев Толстой начал «Анну Каренину»
психологическим наблюдением: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая
несчастливая семья несчастлива по-своему» Все социалистические страны похожи
друг на друга наличием единой партии, которая всем руководит и ни за что не
отвечает, полицейской системой, пронизывающей все клетки общества, низким жизненным
уровнем.
Советский Союз — сердце социалистической системы, является
[316/317 (808/809)]
одновременно ее моделью. Страны, входящие (и вовлекаемые) в
советскую зону, повторяют, как правило, эволюцию Советского Союза, как человеческий
эмбрион повторяет в утробе матери эволюцию человеческого рода. Поэтому история
СССР представляет особый интерес.
Почти семь десятилетий истории, в том числе брежневское восемнадцатилетие
в условиях «детанта» и благожелательного отношения Запада, окончательно определили
характер СССР, выявили все особенности победившей утопии. Значительные внешнеполитические
успехи не позволили решить ни одной внутренней проблемы.
Советская система показала себя непригодной для решения экономических,
социальных, национальных проблем.
Вторая индустриальная держава мира, как нередко называют СССР,
не может прокормить свое население и сохраняет внешнеторговую структуру дореволюционной
России: вывозит главным образом сырье и ввозит промышленное оборудование. Государство,
объявившее своей целью построение бесклассового общества, создало предельно
иерархическое, кастовое общество. Многонациональная империя, управляемая из
центра, не решила национального вопроса ни внутри СССР, ни в странах «лагеря»
— меняющийся демографический баланс усиливает сложность и напряженность конфликтов.
«Спокойное» брежневское восемнадцатилетие продемонстрировало
невозможность выхода из внутриполитического кризиса. Каждое движение в сторону
— в сторону реформ или усиленных репрессий нарушало равновесие и начинало грозить
фундаменту системы. Стала очевидной полная автоблокировка системы: особенно
наглядно проявилось это в области экономики. Каждая реформа оказывалась неосуществимой,
ибо децентрализация грозила развалом, излишняя централизация грозила полной
остановкой. КГБ удалось нанести тяжкий удар родившейся в годы «разброда и шатаний»
после смерти Сталина общественной мысли. Но тотальный террор сталинской эпохи
был сменен выборочным ползучим террором брежневской эры. В дополнение к тюрьмам
и лагерям стали использоваться психиатрические больницы и эмиграция — мера менее
жестокая.
Советское государство боится резких движений внутри страны.
Стремится во внутренней жизни к энтропии. Но энтропия — это смерть. И Советский
Союз находит необходимую для жизни энергию во внешнеполитических акциях, в экспансии.
Экспансия становится единственной формой жизни «зрелого» социализма.
Советские руководители органически враждебны Западу и отказывают
ему в праве на существование в его нынешней форме. Запад нужен им, как объект
вражды, он нужен — «четвертая зона» — как
[317/318 (809/810)]
потенциальная добыча и одновременно он необходим, как единственный
источник помощи для преодоления временных хронических трудностей.
Формула Маркса о взаимозависимости базиса и надстройки нашла
непредусмотренное осуществление в социалистической утопии, создающей у себя
надстройку на базисе, который находится в другом месте — на Западе.
Главная задача, которую поставили перед собой отцы Октябрьской
революции заключалась в создании Нового Человека, Гомо Советикус. Л. Брежнев
на XXV съезде (1976) назвал «важнейшим итогом прошлого шестидесятилетия» — советского
человека. Генеральный секретарь ЦК был совершенно прав. На протяжении шести
десятилетий главные усилия партии были направлены на «советизацию» человека.
Только на первых порах «советизация» означала принуждение граждан верить в доктрину.
Процесс «советизации» заключается в том, что граждан приучали принимать как
должное их положение, воспитывать в них убеждение, что каждое изменение может
быть только изменением к худшему. «Моральное закабаление населения, — пишет
Лешек Колаковски, — происходит не тогда, когда народ или значительная его часть
начинает верить в официальную идеологию, а когда он погружается в безнадежность».1
Академик Сахаров в 1980 году, после вторжения в Афганистан, с горечью писал:
«Население страны безропотно принимает все нехватки — мяса, масла, многого другого;
терпит вопиющее социальное неравенство элиты и народа, терпит произвол и жестокость
властей... Молчит при несправедливых расправах над инакомыслящими (иногда злорадствуют)
, молчит при любых внешнеполитических акциях».2 Таков портрет советского
человека — итог шестидесятилетия. Люди, потерявшие надежду на лучшее будущее
и живущие в страхе перед завтрашним днем, — одна из причин стабильности советской
системы.
Создана новая общность людей, каждый из которых не имеет никаких
прав и в то же время обладает крупицей власти — может плохо работать, может
доносить на соседа, продавец может издеваться над покупателем, чиновник над
просителем, можно воровать, давать и получать взятки. Крупица власти, которую
государство, прикрыв глаза, оставляет гражданам, это всегда — злоупотребление,
обход официального законодательства.
Секретарь ЦК КПСС по идеологии М. А. Суслов, выдвинувшийся
на авансцену политической жизни во время Большого террора 30-х годов и управлявший
идеологией более 30 лет, перечислил особенности советского образа жизни (разумеется
назвав их «враждебными явлениями»)
[318/319 (810/811)]
в следующем порядке: «...пьянство, хулиганство, тунеядство,
стремление урвать побольше от общества, ничего не давая ему, злоупотребление
служебным положением, стяжательство и взяточничество, бесхозяйственность и расточительность,
бюрократизм и бездушное отношение к людям».3 Бездушное отношение
к людям секретарь ЦК поставил на последнее место.
Причина стабильности режима — новый «общественный договор»,
неизвестный ранее истории — граждане отдают государству свободу в обмен на контролируемое
государством право на злоупотребление. Государство при этом гарантирует минимальные
условия существования.
Причина стабильности режима и в том, что в его существовании
заинтересована привилегированная часть общества — партийно-государственная бюрократия,
генералитет армии, государственная безопасность, коррумпированная верхушка рабочего
класса, сановники академического мира и культуры, их семьи и их обслуга. Все
они наделены теми или иными привилегиями, но подобно остальным советским гражданам
— лишены прав.
Другая причина стабильности системы и ее внешнеполитических
успехов состоит в том, что процесс «советизации» идет не только в СССР и странах
социалистического лагеря. Распространяется по всему миру «советский» язык. Самые
далекие от коммунистов партии создают свои «центральные комитеты» и «политбюро».
Советская система видна миру в ее внешнеполитических акциях, в которых она,
особенно в последнее десятилетие, выглядит победителем. Победитель пугает и
привлекает. Советский менталитет начинает распространяться по земному шару:
принимать все что происходит сегодня как должное, ибо завтра может быть только
хуже. Настроение пораженчества, уже пустившее глубокие корни в Западной Европе,
постепенно перекочевывает и в Азию. Японский экономист проф. Мичио Морисима,
размышляя о возможностях советского вторжения в Японию, предложил: «Когда русские
придут, встретим их спокойно с белым флагом в одной руке и с красным в другой.
Даже под советской властью может быть, без всякого сомнения, создана социалистическая,
но жизнеспособная экономика, если только мы достойно встретим поражение».4
Наконец, причина стабильности режима — нужда в нем Запада для
сохранения в мире равновесия сил, в его западном понимании.
И все же Прошлое, Настоящее и Будущее связано с Человеком.
Будущее Советского Союза и будущее человечества во многом зависит
от удачи или неудачи процесса «советизации» человека. Обитатели утопии, изображенной
Замятиным в романе «Мы» счастливы,
[319/320 (811/812)]
но процесс полной «советизации», окончательного их превращения
в винтики государственной машины, завершается после небольшой операции в мозгу.
История Советского Союза — это история общества и государства,
порабощенных партией, это история государства, поработившего общество, это история
партии, овладевшей государством для создания такого типа человека, который позволил
бы ей вечно сохранять Власть, это история Сопротивления Человека.
Успехи системы очевидны. Но история не остановилась. Память
о прошлом позволяет сохранить надежду.
[320 (812)]
Примечания
|
