Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Николай Кузанский

СОЧИНЕНИЯ

 

К оглавлению


О ВЕРШИНЕ СОЗЕРЦАНИЯ

Собеседники: высокопреосвященный кардинал св. Петра и Петр Эркленц, каноник Акв.

Петр. Вижу, ты уже несколько дней захвачен глубоким раздумьем настолько, что я боялся потревожить тебя расспросами о происходящем с тобой. Сейчас ты, кажется, уже не так сосредоточен и словно бы рад какой-то большой находке; надеюсь, что ты извинишь меня, если, нарушив свое обыкновение, я задам тебе несколько вопросов.

Кардинал. Буду рад. Я не раз дивился твоему затянувшемуся молчанию, тем более что ты уж четырнадцать пет много слушал меня и публично, и частно на темы моих занятий и разысканий и собрал многие написанные мной книжки. Теперь божьим даром и с моей помощью ты занял место божественного и святого священнослужения, и давно уже подошло время для бесед и расспросов.

Петр. Стыжусь своего невежества, но, утешаемый твоей благосклонностью, все же спрошу: что нового пришло к тебе в этой глубокой медитации за пасхальные дни? Возможно, ты довел до полноты все созерцания, изложенные в твоих разнообразных сочинениях.

Кардинал. Если даже апостол Павел, восхищенный до третьего неба, все еще не постиг Непостижимого, то и никто никогда не насытится созерцанием его, превышающего всякое постижение, и всегда останется возможность понимать его лучше и лучше.

Петр. Что обдумываешь?

Кардинал. Верно.

Петр. Я к тебе с вопросом, а ты надо мной смеешься; говорю, <что ты обдумываешь?>, а ты отвечаешь,

==419

<верно>, когда я ничего не утверждаю, а только спрашиваю!

Кардинал. Сказав, <что обдумываешь>, ты сказал истину: я думаю о что. Всякий ищущий ищет что; ведь если бы он не искал ни нечто, ни что, то не было бы и никакого искания. Вот и я, подобно всем искателям, ищу что, очень желая знать, что такое само по себе что, или чтойность, которую все с великими усилиями ищут.

Петр. Можно ли, по-твоему, ее найти?

Кардинал. Но как же нет? Не напрасен порыв, ведущий всех искателей 1.

Петр. Если до сих пор никто эту чтойность не нашел 2, что ты пытаешься пойти дальше всех?

Кардинал. Многие, думаю, и поняли ее, и завещали это понимание в своих сочинениях. Если бы чтойность, которую всегда искали, ищут и будут искать, была совершенно неизвестной, то невозможно было бы и искать, ведь тогда, даже найдя ее, все равно нельзя было бы знать, что нашли. Недаром один из мудрых сказал, что все ее видят, хотя издалека. Уже много лет я понимал, что ее надо искать над всякой способностью познания, раньше всякого изменения и противоположения. Самосущая чтойность, видел я, есть неизменная субстанциальность всех субстанций, а потому она неразмножима, неповторима, не меняется в каждой новой и новой сущности, оставаясь ипостасью их всех. Позднее я был вынужден признать, что эта ипостась, или субстанциальность, вещей может быть, а поскольку может быть, то не может быть без самой по себе возможности (posse), -ведь как ей мочь без возможности? Так что сама по себе возможность, без которой ничто ничего не может, есть то субстанциальнейшее, что только может быть, и значит, она и есть искомое что, или чтойность. Без нее ничего не может быть. Этой мыслью я и занимался все праздники с громадным увлечением.

Петр. Да, без возможности ничто невозможно, и я понимаю, что ты прав; без чтойности, конечно, тоже нет ничего, так что возможность явно можно называть чтойностью. Но странно: ведь ты и раньше много уже говорил о возможности-бытии и в одноименном диалоге ее излагал - разве там не сказано все с достаточной ясностью?

К оглавлению

==420

Кардинал. Ты убедишься ниже, что сама по себе возможность, мощнее, изначальнее и выше которой не может быть ничего, намного удачнее именует то, без чего не может быть ни жизни, ни понимания, чем возможность-бытие или какое бы то ни было другое имя: если только вообще его можно именовать, сама по себе возможность, совершеннее которой ничего не может быть, будет ему все-таки лучшим обозначением, и я не думаю, что мыслимо другое, более ясное, более истинное или более простое (facilius) имя.

Петр. Как же простое, когда, надо думать, нет ничего труднее вещи, которую всегда ищут, но вполне так никогда и не нашли!

Кардинал. Истина чем ярче, тем проще. Когда-то я думал, что ее легче отыскать во мраке... Велика сила истины. В ней ослепительно сияет сама по себе возможность, <возглашая на площадях>, как ты читал в книжке о простеце 3; с поистине ослепляющей ясностью она повсюду легко дает себя найти. Какой мальчик или подросток не знает самого по себе могу (posse), когда каждый скажет, что может есть, бегать, говорить? И никто из обладающих умом не настолько туп, чтобы не знать без всякого учителя, что есть только то, что может быть, и что без могу ничто никак не может ни существовать, ни чем-то обладать, ни действовать, ни претерпевать. Если спросить любого подростка, может ли он поднять камень, и он ответит; <могу>, а потом спросить, может ли он это без могу, то он даже не ответит, что <нет, ни в коем случае>, сочтя вопрос абсурдным и излишним: кто, будучи в здравом уме, усомнится, что ни сделать ничего нельзя, ни сделаться ничто не может без возможности? Всякое могущее с такой необходимостью предполагает саму по себе возможность, что совершенно ничего не может быть без этой предпосылки: если мы хоть что-то можем знать, мы во всяком случае ничего не можем знать лучше возможности; если что-то бывает легким, никогда нет ничего легче могу; если что-то может быть достоверным, ничего нет достовернее могу; равным образом ничего не может быть первее, сильнее, прочнее, субстанциальнее и так далее обо всем. Наоборот, то, что лишено самой по себе возможности, не может быть ни благим, ни каким бы то ни было еще.

==421

Петр. Не вижу ничего более достоверного и думаю, что не понять истинность этого нельзя.

Кардинал. Чтобы понять это, как понял я, только и требуется, что внимание 4. Если я спрошу тебя, что ты видишь во всех потомках Адама, сколько их было, есть и будет, пусть даже их будет бесконечное число, то разве, сосредоточив внимание, ты не ответишь мне сразу же, что видишь во всех лишь отцовское могу первородителя?

Петр. Безусловно, так.

Кардинал. А если я спрошу еще, что ты видишь во всех львах, орлах и вообще в каждом виде животных, разве ты не тем же ответишь?

Петр. Наверное, так.

Кардинал. А что - во всем причиненном и начавшемся?

Петр. Скажу, что вижу в нем только могу первопричины и первоначала.

Кардинал. А если я и дальше буду у тебя дознаваться, - напомнив, что могу всех подобных первоначал совершенно неисчерпаемо, - откуда такое могу берет свою силу, не сразу ли ты ответишь мне: от самого абсолютного, неограниченного и совершенно всемогущего могу, мощнее которого нельзя ничего ни ощутить, ни вообразить, ни помыслить, потому что в нем возможность всякого могу, ни первое, ни совершеннее которой не может быть и без которой совершенно ничего бы не осталось?

Петр. Конечно, так и скажу.

Кардинал. Тогда само по себе могу есть чтойность я ипостась всего; в его могуществе необходимо содержится и все, что есть, и все, чего нет. Не скажешь ли ты, что все так и надо утверждать?

Петр. Естественно, скажу.

Кардинал. Это могу

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова