Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Россия в XXI в.
НОНКОНФОРМИСТА ВЕК НЕДОЛОГ...
Нонконформиста век недолог… // Столица. № 14, 1992 г.
10 февраля 1992 года демократия без объявления войны перешла последние границы и напала... на демократов. Мы, наивные правозащитники и прекраснодушные либеральные революционеры, давно похоронили в зыбучих песках доавгустовского прошлого дело юных анархистов Родионова и Кузнецова. Ведь в сентябре-октябре их вытащили из тюрьмы соединенные усилия анархистско-правозащитной общественности, которой очень мало, но которая Моськой бросалась на тоталитарного Слона до тех пор, пока он с досадой не отодвинулся.
Сухая голодовка анархистов (это на Западе, может быть, анархисты буйные и вооруженные, а в России они в основном заняты тем, что пытаются жизнь за других отдать и защищают гонимых), больница, реанимация… и поголовно стоявшие на баррикадах у «Белого дома» анархисты получили в виде кредита под будущую лояльность (что стало понятно только сейчас) своих полуживых товарищей. До суда. Но кто же мог поверить тогда, что в феврале 1992 года кого-нибудь будут судить за избиение (sic!) известных своей застенчивостью и уязвимостью омоновцев! Да если еще эти беззащитные омоновцы были повержены злокозненными демонстрантами, до зубов вооруженными бумажными лозунгами, 12 марта 1991 года, так сказать, еще до избавления отечества от тоталитаризма! Мы-то, грешным делом, лопоухие, предполагали, что это эсэсовцев из ОМОНа надо судить. На такой-то, правда, алтын и не рассчитывали, но в своем гроше были уверены: положат это срамное дело под сукно и побоятся вытаскивать. Кого побоятся? Ну, Бога. Общественного мнения, наконец. Но Ельцин решил побить все рекорды, в том числе и горбачевские. Ведь даже Горбачев не приказал судить после 9 апреля тбилисских демонстрантов за избиение беззащитных громил генерала Родионова! А Ельцин приказал. Оказалось, что в зыбучих песках сегодняшнего тоталитаризма мы резвились легкомысленно. Мы сползаем в воронку, и на дне притаился муравьиный лев с импозантной седой шевелюрой и грозными челюстями партаппаратчика, отработавший все приемы по уничтожению препятствий на партийном ринге и теннисном корте. А мы лепили куличики в этих песках и копались в них совочками...
Песчинки уже сыпались – с января. 18 января в Екатеринбурге «демократическим» горсоветом были избиты, разогнаны и арестованы на пять суток за пикет те самые члены ДС, которые этот горсовет в августе трое суток защищали. Потом в Улан-Удэ был арестован член ДС Андрей Капитонов (за отказ от службы в армии и за «оскорбление» бывшего первого партийного, а ныне советского босса области – некоего Потапова, который в очередной раз не понял, что «коммунист» и «фашист» – синонимы). Обвал катился по склонам. Но до нас же не доходит, пока не накроет с головой. Судья Александр Дударев (Дзержинский нарсуд) жаловался мне на дурака-прокурора, потребовавшего четырех лет лагерей. Заседатели хором улыбались. Говорила, что хотела, неформальная защита. Формальная, уверенная в приоритете права и закона, одним движением развалила сфабрикованное дело. Всем было хорошо. Саша и Алеша восстанавливали свое доброе имя, свидетели обвинения путались и отказывались от своих показаний. Омоновцы в роли жертв вполне годились для инсценировки «Золотого ключика» («Кто смеет обижать сироту?»).
В понедельник, 10 февраля, наступила развязка. За нелояльность, то есть неумение и нежелание пресмыкаться перед властью, за пять месяцев независимой позиции, за оскорбленный мундир людоедов из ОМОНа анархисты и дээсовцы, организовавшие митинг 12 марта прошлого года, были наказаны взятием заложников: Родионов и Кузнецов получили по три года усиленного режима. Они могли бы и не приходить на суд, если бы мы, проклятые благодушные мямли, не отдали их прямо в руки палачей нашей идиотской уверенностью в невозможности осуждения по делу, сфабрикованному еще Пуго, Крючковым и К°. Вольно же нам было расслабляться, пока Большой Брат был занят и не смотрел в нашу сторону! Плохо, когда за утрату твоих иллюзий платят другие, платят невинные, платят их родители.
Жизнь скромного и интеллигентного юноши в ГУЛАГе ничем и никем не защищена. Я пишу эти строки, а вы их читаете – и мы не знаем, живы ли еще в этот момент Саша и Алеша. Они политзаключенные, но лживая и подлая власть в очередной раз заявила, что политических у нас нет, и повесила на пермскую политзону замок, покрытый ржавой человеческой кровью. Мы не знаем, когда и за что последует казнь взятых властью заложников. Войска уже дошли до Москвы, и на этот раз ГКЧП не вызовет нареканий. Это – «законная» президентская власть. Приходит легитимная тирания. До августа разгоняли несанкционированные митинги. После августа разгоняют санкционированные. 10 декабря, в день Прав Человека, 10 февраля, в день заседания этого самого военного трибунала в Дзержинском нарсуде, 13 февраля. Все это у Моссовета в Гайд-парке, при депутатах, вместе с депутатами; всех под одни дубинки, в одни камеры. А 23 февраля наступил апофеоз…
Бывший интеллигент Аркадий Мурашов сначала извинялся, потом понял, что в третий раз на недоразумение не сошлешься, и замолчал. Мы что, забыли, что имеем дело с оборотнями? Разве мы не знали, как Уинстон Смит, что О’Брайен работает в Министерстве Любви? Жизненный путь Бориса Николаевича нам был известен. Почему у меня не отсох язык 23 августа прошлого года, когда меня выпускали из Лефортова, чтобы вечером я не успела сказать Илье Мильштейну для интервью в «Огоньке», что три дня Ельцин был нашим товарищем по борьбе?.. Мы решили, что Медные всадники поумнели, что они хотя бы не будут гоняться за нами по площадям, спустившись с пьедестала. Мы просчитались, у Медного всадника медный лоб. Но мы не бедный Евгений, мы не побежим. Пусть давят, чем хотят: танками, сроками, автобусами своих штурмовиков. С немецкими фашистами можно было договориться: они отпускали заложников в обмен на партизан. С советскими фашистами не сговоришься: они невинных мальчиков на меня не обменяют, их тешат лишние жертвы.
Рано мы собрались жить, нам еще умирать и умирать. 10 февраля над нынешней властью состоялся мирской суд, а Божий у нее впереди. Бедный Борис Николаевич! Какой прокол! Можно растолкать всех, всех обойти, продемонстрировать волчью хватку и бульдожью стойку, очистить себе великий Стол, выспаться во всех дворцах Европы, завтракать у Буша, обедать у Миттерана, но в твоей собственной столице будут рвать твои портреты, и ничем нельзя заставить жалкую горстку людей, без оружия, без народной поддержки, без денег, без связей, без шансов петь тебе осанну или замолчать и хотя бы не кричать «Долой!».
Эта власть не даст быстрой смерти, она будет убивать в три приема: до Горбачева, при Горбачеве, при Ельцине. Личный президентский счет пополняется. Остается только кого-нибудь подавить и расстрелять, чтобы получить свою долю нобелевских крон. Известны требования Нобелевского комитета, предъявляемые к советским лауреатам из высших эшелонов власти. Еще с горбачевских времен известны. Борис Николаевич должен соответствовать.
