На братских могилах не ставят крестов // koMok №51, 25 декабря 1996
В канун Нового 1997 года Россия может с оптимизмом смотреть в будущее: Шамиль Басаев, неуловимый мститель Чечни, обещал в случае своего избрания Президентом, что республика Ичкерия будет помогать голодающей России. То есть кроме траншей МВФ нас ожидает еще и кредитная линия Чечни. И это гораздо надежнее. Если МВФ требует, чтобы мы хорошо себя вели, и питает еще какие-то иллюзии насчет возврата своих денежек, то чеченцы знают, как мы отдаем долги: что ермоловские, что сталинские, — и не рассчитывают на наше примерное поведение и успехи в учебе — хотя бы на собственных венгерских, чехословацких, афганских ошибках.
Свои вполне христианские проекты чеченцы вообще и Шамиль Басаев в частности уже не раз подтвердили не на словах, а на деле: они хоронили российских солдат, брошенных на съедение псам отцами-командирами, они кормили пленных из своего повстанческого котла, зная, что в это время их военнопленным или даже просто мирным жителям загоняют под ногти иголки или втыкают в десны обнаженные электрические провода; они отдавали пленных матерям, зная, что взамен не получат даже тела своих соотечественников.
И неудивительно, что Шамиль Басаев не хочет, чтобы русские дети-сироты были увезены в Россию. Лучше им воспитываться среди народа, побившего все рекорды древних античных добродетелей (сразу и Леонида, и Перикла, и Сократа, и Диогена), нежели попасть в руки таких воспитателей, как Сергей Бабурин, Владимир Вольфович, Геннадий Зюганов, Лев Рохлин и генерал Подколзин. Вот, скажем, Шамиль Басаев уже много раз извинялся перед заложниками да и просто жителями Буденновска. Но я лично что-то не слышала извинений Бориса Ельцина, генералов Пуликовского, Грачева и Барсукова перед жителями Самашек, Шатоя, Ведено, Грозного и других превращенных в руины и пепел сел.
В Чечне мы столкнулись не с жизнерадостно снимающими скальп индейцами и не с мрачными и мстительными (хотя и справедливо) моджахедами. Мы столкнулись с культурой — с древней родовой культурой, обогатившейся всеми лучшими чаяниями и принципами современной западной цивилизации. И давайте не будем прятать голову под крыло: те, с кем мы столкнулись, превосходят нас по своему уровню нравственного развития. За гранатометами, автоматами, дерзкими словами и неумением вписаться в современное ханжеское, лицемерное двоемыслие «территориальной целостности» и «невмешательства во внутренние дела» державы, которая внутренне и интимно истребляет собственное национальное меньшинство, слишком ясно просматриваются контуры хрустальной окуджавской мечты:
Красивые и мудрые, как Боги,
И грустные, как жители Земли...
Это про чеченцев. Это про всех, кто отдавал жизнь за правое дело и не воздавал злом за зло.
Всю эту войну чеченцы нас воспитывали. Методом Януша Корчака. Методом, как это ни странно, не Магомета, а Иешуа Га-Ноцри: «Все люди добрые. Злых людей нет на свете». В наших собственных городах могли бы взорваться станции метро, жилые дома, химические заводы, АЭС: мы все это заслужили. Но ничего не случилось. Нынешний министр иностранных дел Ичкерии объяснил мне: чеченец, который похвастается в Чечне тем, что он уничтожил безоружных жен и детей своих врагов; тем, что он взорвал не военный объект, а троллейбус или метро, живым до дому не доберется: его, как опозорившего народ, ликвидируют товарищи по оружию. Эта звенящая, как колокол, честь пришла к нам из рыцарских романов о Ланселоте Озерном и Тристане с Изольдой.
Вот рыцари из солнца,
Их кони из темноты,
Из детской обиды их шлемы и копья,
Из тайны их щиты.
К пятидесятнице святой
Они спешат на праздник свой,
Там гибель розой молодой
На грудь упадет с высоты.
И никакой шариат в духе талибов или Хомейни в Чечне не привьется. Сейчас они просто играют. Отчасти на наших нервах, отчасти на религиозной одержимости Саудовской Аравии, Эмиратов, кувейтян и прочих примкнувших к ним шейхов. Мне сам Джохар Дудаев рассказывал с торжеством, как он обвел вокруг пальца фундаменталистов во время поездки в Саудовскую Аравию и как здорово смотрелась на нем чалма. И он все время путал, сколько раз в день правоверный должен совершать намаз. Не в этом суть ислама, так же, как суть христианства отнюдь не в постах, монастырях и молитвах. С точки зрения «правоверных» (то есть формалистов) чеченцы сплошь то ли протестанты-гугеноты, то ли вовсе еретики. Когда им попадется доверчивый российский журналист, они вдохновенно разыгрывают перед ним сценку то ли из «Кавказского пленника», то ли из «Тысячи и одной ночи». Мистификация — это любимый чеченский спорт.
Я четко могу предсказать, что останется в Чечне от шариата. Девушки будут чисты, а жены добродетельны. Юноши будут искать, где в их жизни место подвигу. Мужчины будут храбрыми, твердыми и хорошими добытчиками. Не будет сексуальных меньшинств, стриптиза, публичных домов, пьянства и безделья. Старики будут уважаемы и достойны уважения. В Чечне не будет пораженцев и коммунистов. Чеченские дети будут расти под портретами Шамиля, шейха Мансура и Джохара Дудаева. Военный клич «Аллах акбар!» (что-то вроде нашего «Ура!») станет национальным девизом. В Чечне будет много братских могил, и, возможно, на них зажгут Вечный огонь. Где-нибудь в Пантеоне, где упокоится Джохар Дудаев. На его могиле маленькие чеченцы будут давать клятву (слава Богу, не пионерскую). У Вечного огня будут фотографироваться молодожены. Девушки будут приносить на эту могилу букеты цветов. И в этом огне, наверное, будет виден вспыхнувший танк Т-80, горящие дома Грозного и горных сел, горящие Самашки и горящее сердце чеченского боевика. В Чечне будет протестантская этика. Там построят капитализм по Веберу и Хайеку. Добродетель древних органично сплетется с компьютерами и сетью Интернет. Пока на белом свете есть Гасконь! И не надо ставить чеченцам на вид, что они не умеют организовывать выборы, этому они научатся. Они умеют другое. Делать правильный нравственный выбор. Они выиграли эту войну. Чеченско-российская война сродни греко-персидским войнам. И здесь в роли персов, увы, мы.
Можно, конечно, приказать высечь Терек или Казбек. Но это не поможет. И Саламин, и Марафон, и Фермопилы — все это было у них. А у нас — сплошной «Анабасис». Отступление. Если называть вещи своими именами, мы «делаем ноги». Потому что больше ничего сделать нельзя. Как видите, у нас наметился общественный прогресс: если при тоталитаризме мы выбирались из Афганистана 9 лет, то при демократии догадались дать деру из Чечни всего-навсего через 2 года. Прямо-таки великий Скачок.
«Чеченские» ветераны получат такие же льготы, как афганские, займутся бизнесом и будут взрывать друг друга на кладбищах, как это недавно случилось у нас в Москве. Их приравняют в правах к «ветеранам ВОВ», как это пишут в кассах, и станут давать билеты (лекарства, рецепты, пенсии) без очереди. Но ни из «афганцев», ни из «чеченцев» (их уже называют так) не сделаешь двадцать восемь панфиловцев. 28 панфиловцев защищали «дорогую мою столицу, золотую мою Москву». А что защищали федеральные войска в Чечне? Грозный, Шатой и Ведено? А от кого защищали? От хозяев этой земли, веками живших на ней и давших названия этим селам?
Никогда ни Пуликовскому, ни Грачеву, ни Романову, ни Льву Рохлину не поставят памятники, как поставили маршалу Жукову. На могилах несчастных подневольных солдатиков и офицеров, которых гнали в Чечню буквально плетьми, не будет Вечного огня, как нет его во Франции на могилах сражавшихся в Алжире и Индокитае. (Зато он есть для героев Сопротивления 1940- 1944 гг.). Заплаканные матери и вдовы «чеченцев» из Ярославля никогда не поймут: зачем и за что?
А МИД России угрожает разрывом дипотношений тем странам, что признают независимой независимую Чечню. Что ж, не признавайте. Насыпьте ей соли на хвост. Уже насыпали соли и Литве, и Латвии, и Эстонии, и Украине. Результат налицо.
На юге, в горах Кавказа, в яслях лежит новорожденное государство, которому суждено поднять нравственную планку человечества. Можно, конечно, обещать трем волхвам разорвать с ними дипломатические отношения. Но это не поможет. Высоко в зимнем небе стоит сверкающая звезда Рождества, обещая людям после 27 января что-то новое, возвышенное и прекрасное, которое взойдет на крови мучеников и подвижников над разрушенной и растерзанной Чечней...
