Остров Невезения за Смоленском есть...
Остров Невезения за Смоленском есть... // Новое время. - 1997. - №52.
Российский политический, эстетический и журналистский бомонд привык поглядывать в засмоленские белорусские дали самодовольно и свысока: неистребимая иллюзия совка, который почитает себя богатым и удачливым, потому что ему достался последний кусок мяса с лотка, а другим бедолагам, стоявшим в хвосте очереди, и вовсе не хватило. Несчастная, убогая и бессильная Беларусь призвана служить фоном для счастливой, могучей и обильной Российской Федерации, греющейся под жарким солнцем ельцинских лучей, и что бы мы, интересно, без этого фона делали? Потому что сравнение двух бывших «ушанок» бывшего Союза может еще сойти за этнографически, политически и климатически корректное. Если бы не пропащая Беларусь с ее пропащим президентом, мы были бы приперты к незримой стене, которую не разломать кирками и бульдозерами и которая отделяет нас от Европы надежнее Берлинской. Пришлось бы нам сравнивать себя с какой-нибудь из бывших советских «тюбетеек»: Узбекистаном, Туркменистаном, Казахстаном. Все лучше, чем подвергнуть себя сравнению с чем-нибудь западным типа Польши, Чехии или даже Эстонии и Литвы.
Ни до 1992 года, ни после россияне не воспринимали и не воспринимают Беларусь как «заграницу». Мы были очень похожи. До полной идентичности. Русский язык (белорусский, в отличие от украинского, употреблялся не чаще санскрита), вековая покорность, красные флаги, никаких снов золотых о побеге из СССР, кроткие кроличьи глаза, мечта о морковке из закрытого распределителя. Мы против властей бунтовали настолько редко, что в политических лагерях русские были на фоне украинцев, прибалтов и даже грузин национальным меньшинством, а белорусы — просто малым народом Севера…
А потом был референдум по сохранению прокисшего Союза, и соседи-славяне, в отличие от фрондирующей Украины, дали на один и тот же вопрос один и тот же (в процентах) ответ. Наручники были впору и им, и нам. Нигде не жали.
Но в 1990 году мы выиграли в лотерею нечто лучшее, нежели автомобиль «Волга». Будущая Россия выиграла Бориса Ельцина в русскую рулетку. Счастлив наш Бог… Соседи же с беловежской новогодней елки получили Станислава Шушкевича. И здесь пошли уже большие перемены. Белорусы двинулись в путь — и дошли до Александра Лукашенко. Куда ведет наш путь, мы пока, к счастью, не знаем; наш конечный пункт назначения обозначится в 2000 году. Тогда будет видно, куда был проложен наш маршрут: то ли в горние выси, то ли в Ниагарский водопад.
Ох, не хвалитесь, идучи на рать! То есть на президентские выборы.
Не далее как 13 декабря пришлось нам наблюдать на ОРТ очередное постыдное зрелище, хотя, казалось бы, чего уж еще стыдиться после чубайсопотрошительной аналитики С.Доренко и диких фашистских рецидивов Невзорова…
В передаче «Так это было» встретились С.Шушкевич и Г.Бурбулис. Оба причастны к беловежской освободительной экскурсии, оба образованны и умны. Один — представитель «помярковных» белорусов, другой — свободных и гордых россиян. Но почему-то на вопросы ведущего оба отвечали с одинаковой «помярковностью». Непонятно было, кто из них больше запуган и угнетен. Ни один не сказал о Беловежье: «От содеянного мною — не отрекусь!» Получилось, что они к ликвидации Союза непричастны. Они просто гуляли по лесу.
А ведь и Шушкевич, и Бурбулис беседовали перед камерой, а не в камере. И не в КГБ, а на телевидении. И спрашивал ведущий хотя и с подковыркой, но не под пыткой.
Мы с Беларусью симметричны по количеству коммунистов, а националистов самого крутого фашистского толка у нас намного больше, что сильно может подмочить нашу добродетельную репутацию. И уж что может быть страшнее вековой покорности народа, который после Афгана, под солнцем демократии, потащился воевать в Чечню?
Станислав Шушкевич, конечно, никаких шансов продержаться долго не имел и не умел понравиться электорату: профессор, интеллигент, пасьянсы раскладывает, говорит неприятные вещи про рынок и про независимость от казенной миски с похлебкой. Он не мог быть своим в доску, не умел потрафить первой сигнальной системе с выделением павловского желудочного сока на московский обед…
А потом в Беларуси были выборы, как и у нас. Но не было Бориса Ельцина, своего в доску, простого, понятного, надежного, но с таким приятным для нас хобби, как свобода и рыночная экономика. Зато был Лукашенко: свой, как Ельцин, красноречивый, как Лебедь, весь нараспашку, для народа, как Лужков. Но без средств Лужкова и его хозяйственной сметки. Зато с его наклонностями к новому социализму на основе старого ВПК и старого АЗЛК, с такими реалистами и прагматиками, как А.Вольский во главе стола. То есть та же барахолка со знакомыми старьевщиками. При этом хобби у А.Лукашенко совсем другое.
Поэтому хвастаться перед белорусами, что у нас добрый барин, а у них — злой, по меньшей мере, глупо. Не наша заслуга. В выборе барина нам трудно было ошибиться. Лот №1: Ельцин, Жириновский, Рыжков (остальные не в счет). Лот №2: Ельцин — Зюганов.
И все-таки 30 млн. ухитрились ошибиться. Три Беларуси, по крайней мере.
Готова ли наша элита столкнуться всерьез с ФСБ, МВД, прокурорами, судьями, Минобороны и Минатомом один на один, без амортизатора в виде Бориса Николаевича? Чем бы кончилась история с ГКЧП без ельцинского участия? Или путч-2 без ельцинских танков? Вопросов много, а ответов (кстати, опять до 2000 года) пока нет. К счастью, нет.
Почти 100 процентов на выборах у Строева, Лужкова и Тулеева внушают сдержанный пессимизм. Так что мы не лучше, мы удачливей. И не антиподы живут за Смоленском, а такие же, как мы, совки. Беларусь — остров Невезения.
Остров Невезения не может даже организованно бороться, как и мы не могли до 1991 года. Печальный трагикомический парадокс: в Минске и плачут до зари, и рыдают, и клянут беду.
У нас была возможность хотя бы их не толкать с обрыва. А мы столкнули союзной риторикой, визитом Черномырдина, объятиями и поцелуями для Лукашенко.
Мы этот плод надкусили и выплюнули: уж больно зелен виноград. А им-то как теперь жить? Им много и не нужно было: легкий толчок в спину. Мы поступили по принципу: падающего толкни. И лежит Беларусь, как сломанная и брошенная нами игрушка. Как ночной кошмар. Как воспоминание о будущем…
