Яков Кротов. История.. Вспомогательные материалы. См. Смерть.
ТРИ СТУДЕНЧЕСКИХ СЪЕЗДА
Зандер Л. Три студенческих съезда // Путь.— 1926.— № 5 (октябрь-ноябрь).— С. 104-107.
В течение мая с. г. один за другим имели место три студенческих религиозных съезда. Один — для православных студентов Балканских стран; другой для молодежи юго-восточных народов Европы; третий— для русских студентов в Германии. Два первых съезда имели место в Болгарии (в горном местечке Баня Костенец, в трех часах от Софии); последний — в деревне Кенигштейн — около Дрездена. Балканский съезд явился первой попыткой объединить на религиозной почве молодежь православных народов бл. Востока, пребывающих в состоянии непрекращающейся политической борьбы и национальной ненависти. Опыт удался, ибо собравшиеся вместе болгарские, сербские, греческие, румынские и русские студенты, совершенно забыли о политике и ясно осознали свое исконное единство в Православии. Это выявление возможности религиозного общения и церковного единства на Востоке должно иметь огромное значение для туземной молодежи, в подавляющем большинстве своем зараженной атеистическими и позитивистическими предрассудками и национальным шовинизмом. Православие явилось здесь не в официальном обличье государственной Церкви или формы народного быта, но как живая Истина, захватывающая без различия все классы, возрасты, специальности……. как родная вера свободно исповедуемая интеллигентною молодежью, как жизнь, разрешающая все вопросы и сомнения современности. Значение самостоятельной церковной работы молодежи было учтено теми иеpapхами, которые благословили и приветствовали этот съезд, как особыми грамотами, так и личными представителями. В числе их оказались митрополит Евлогий, и митрополит Антоний (Poccия), патриарх Мирон (Румыния), архиепископ Николай Охридский (Сербия), архиепископ Хрисостом Афинский. Все богослужения были совершаемы в сослужении представителей разных церквей, и это единство молитвенного чина при различии языка и некоторых обрядов — явилось прекрасным внешним выражением того единства Православия, которое оставляет каждому народу все своеобразие его быта и жизни, объединяя его с другими в высших областях духа — в молитве и богослужении. Однако преодоление политической розни и национального разноречия было только аккомпанирующим моментом той основной работы, которую пришлось выполнить этому кратковременному и сравнительно малолюдному съезду (3 дня; 40 человек). Его задачами явились три вопроса, которые получили частью теоретическое освещение, отчасти же разрешены практически. Студенческое религиозное Движение существует во всех этих странах уже несколько лет; однако церковный его характер не является в достаточной мере ясным и определенным. Только русское движение с самого начала своего возникновения за рубежом приняло определенное православно-церковное направление. Другие же движения разрешают этот вопрос или в порядке повседневной жизни, или же не ставят его совсем, вследствие чего возможны как нынешние недоразумения, так и реальные ложные и опасные шаги.
104
Поэтому первым вопросом православного студенческого съезда явилась «моральная ответственность студенческих христианских движений перед Православною Церковью» (доклад проф. В. В. Зеньковского, который был председателем съезда) и связанная с этим проблема «внутренней организации Движения» с точки зрения Православной Церкви (доклад русского студента А. Н. Терешкевича). Этот вопрос был разрешен в том смысле, что все Движения не только считают себя православными в своей внутренней жизни, но являются вероисповедными группами и для внешнего миpa. Последнее имеет большое значение в той живой связи, которая соединяет отдельные Движения с Bceмирным Христианским Студенческим Союзом. Второй вопрос естественно вытекает из первого: ибо группы, признающие себя православными, должны как-то быть связанными друг с другом. Проблема эта (намеченная в докладах руководителя кружков А. И. Никитина — «Православная Церковь и международное сотрудничество в Движениях» и болгарского студента Г. С. Литвинова — «Сотрудничество между студ. христ. Движениями Балканских стран) получила однако не вероисповедное, но территориальное разрешение. Подобное сотрудничество признано всеми плодотворным и необходимым — и это может в будущем иметь огромное значение для преодоления национализма и шовинизма, столь сильных на Балканах; но «комитет», учрежденный для этой цели, состоит из представителей только Балканских стран — и если русские и вошли в этот комитет, то не по праву, но по приглашению — частью обращенному к русскому Движению, сыгравшему роль фермента во всем этом деле, частью —лично к А. И. Никитину, которому принадлежит как самая идея Балканского съезда, так и заслуга практического его осуществления. Наконец, третьим вопросом явилось отношение православного студенчества к западному. Этот вопрос был религиозно освещен докладом д-ра Г. Г. Кульмана (см. его доклад в этом №); практически его решение выражается в той трогательной заботливости и помощи, которую оказывают молодым Движениям, как Всемирный Христ. Студенческий Союз, так и Христианский Союз Молодых Людей — и в тех чувствах признательности и единения, которыми отвечают на эту помощь православные Движения. Балканский съезд, обнаруживший полную жизненность и плодотворность идеи церковного сотрудничества разных стран, явился первым камнем будущей постройки. Подобные съезды решено устраивать каждый год; но они, конечно, должны быть только толчками для сильнейшего сближения, углубление и расширение коего может иметь большое значение, как для церковной, так и для общественной жизни этих стран.
Вслед за Балканским съездом в том же Костенце состоялся «IV съезд христианского студенчества народов юго-восточной Европы». К присутствующим нациям присоединились австрийцы, поляки, венгерцы и чехи. Съезд был значительно более многолюдным (70 человек) и длился неделю. В отличие от Балканского съезда перед ним не стояло никаких специальных проблем и целей, кроме взаимного сближения, понимания и обмена опыта. Поэтому темы его работы были посвящены различным вопросам современной жизни, обсуждавшимся в свете христианства и изучению отдельных текстов Евангелия. Сообразно этому работа съезда была разбита на общие доклады и прения по ним и на частные «библейские» группы. Кроме того, имелось еще три группы, посвященные вопросам жизни самих студенческих Движений. Эти последние имели по 3 собрания и обсуждали пути и способы расширения студенческой религиозной работы, углубления ее содержания и внутреннего строя студенческих кружков. Лекторами на общих собраниях были проф. С. Л. Франк, читавший о «Социальной проблеме и Христианстве», д-р Г. Г. Кульман (Национальный вопрос и Христианство») и чешский профессор И. И. Громадка («О внутренней жизни»). Евангельскими группами руководили: о. Л. Н. Липеровский (Bocкpecение плоти), проф. Громадка (Внутренняя жизнь) и д-р Г. Г. Кульман (Послание к Коринфянам). Вечера были посвящены как всегда информационным докладам. Конечно работа съезда не ограничилась собраниями, заседаниями и докладами. Последние были, правда, значительны и содержательны. Но важнее их может быть было то сближение молодежи, которое имело место в весьма продолжительных перерывах и те частные беседы, которые вызывались как совместно проработанным материалом, так
105
и общими интересами жизни и работы. Происходила живая духовная встреча самых различных людей — и в этой встрече обнаруживалось то общее возрождение Христианских идей, которое происходит сейчас во всех странах и мало-помалу захватывает учащуюся молодежь всех народов. В этом отношении Студенческое Христианское Движение может быть названо и знамением времени. Ибо совершенно самостоятельно и независимо друг от друга повсюду вырастают аналогичные организации, сознающие общность своего дела и то единство цели, которое связывает их , несмотря на все их различие. В последнем вопросе Костенецкий съезд дал может быть нечто новое. Ибо до сих пор «интерконфессиональный характер» работы Движений понимался в том смысле, что все участники без различия вероисповедания, должны были держаться в «обще-христианских», т. е. евангельских рамах; вследствие этого съезды носили ярко выраженный протестантский характер и активная работа на них вероисповедных групп явно вносила в их программу дисгармонию, являлась как бы неким «общественным скандалом». Однако, как показала жизнь — такой характер «интерконфессиональности» являлся скорее вопросом факта чем идеологии. И на данном съезде православная группа не только не чувствовала себя ограниченной или стесненной, но наоборот, опасалась как бы не совершить насилия над религиозными чувствами присутствовавших протестантов. При этом вопрос шел совсем не о большинстве. Изменилась сама ткань съезда. «Интерконфессионализм» был заменен «междуцерковным» характером работы. Не было ни полемики, ни споров. Каждый мог выявлять свою веру, свой образ мыслей — это разворачивание церковных истин, личных убеждений и духовны тенденций было исполнено не только глубокого интереса, но и большой поучительности. Особенно интересна была встреча представителей Бартианства*) с православной мыслью. Однако беседы эти не имели характера диалога православных с протестантами, ибо на этом съезде присутствовали и католики (австрийцы и поляки). Правда, количество их было незначительно, голос их звучал скромно, но силы и убежденности они вносили много. Интересно также было то взаимное понимание и близость, которые ощущали представители Православия и Католицизма — пред лицом протестантского миpa. Глубокие различия их духовного строя и догматического мышления отступили перед чувством церковности и литургичности, которое явилось для них общей почвой, одинаковой основой веры; однако сближение это отнюдь не было внутренним компромиссом: в беседах между собой они не боялись касаться и различий; но мысль о том, что их соединяет была сильнее — и ясно сознаваемые различия не переносились в область психологии и не вызывали чувства вражды. Все эти внутренние отношения естественно получили и свое внешнее религиозное выражение. Ибо православная группа не могла удовлетвориться общей молитвою и устроила в одной из комнат свою часовню, где присутствовавший на съезде румынский священник каждое утро и вечер совершал молитву, на которую однако приходили не только православные, но и католики и протестанты. Эта молитва в течение недели привлекала все больше и больше посетителей, и в конце съезда маленькая комната часовни уже не могла вместить всех, желавших молиться вместе с православными. Большинство молодежи уехало со съезда с чувством глубокого удовлетворения. Живое общение с другим человеком всегда действует на душу оплодотворяюще; но здесь — это чувствовалось особенно сильно: Западная молодежь все более внимательно относится и ближе понимает красоту православия; православные же студенты — при встрече с европейцами научаются понимать, лучше понимать, какой драгоценностью они обладают в своей родной вере... Можно сказать, что в этом смысле первый Балканский съезд получил свое осуществление на втором — общем; то единство православных Движений, которое составляло предмет обсуждения и надежды первых трех дней — в течение последующей недели было ощущаемо как факт, как реальность — и что важнее, всего — это единство исходило из глубины положительных проявлений веры, а не из полемических мотивов «единства фронта»... Дрезденский съезд, продолжавшийся всего три дня и собравший около 40
_____________________
*) К. Барт — видный представитель эсхатологического течения в современном протестантизме.
106
русских студентов из Дрездена, Берлина, Фрейберга и Ганновера — носил совсем иной характер. Дрезденский кружок — «кружок изучения русской духовной культуры» — только подходит к религиозным проблемам — и при том в форме понимания и изучения, а не конкретного переживания. Поэтому кружку чужда вся та церковно-активная сторона, которая отличает русские съезды. И Дрезденский съезд был сообразно этому не молитвенным, не литургическим, не говельным — но религиозно-философским. Последняя сторона была очень обильна и значительна. В съезде участвовали: Н. А. Бердяев, прочитавший доклады апологетического характера на темы «Наука о религии и христианство» и «Вера и Церковь», С. Л. Франк, прочитавший доклад о взаимоотношении внутренней жизни христианина и его общественной работы; В. В. Зеньковский, с огромной силой раскрывший перед молодой аудиторией сущность духовного делания и аскетического пути. Эти доклады вызвали живой обмен мыслей и большие прения. Студенты, присутствовавшие на съезде, принадлежали к самым разнообразным мировоззрениям и точкам зрения. Поэтому ожидать или добиваться единства взглядов было нецелесообразно и немыслимо; в этом отношении задачей съезда было скорее напитать аудиторию, сообщить ей возможно яснее и больше сведений о сущности христианства. Но в результате многочисленных и разнообразных бесед само собой создалось единство настроения, которое было особенно сильно почувствовано в последний день, когда весь состав съезда присутствовал на литургии в Дрезденской церкви и затем окончил свою работу за дружеской трапезой, на которой и были подведены итоги работы.
Дрезденский съезд много способствовал развитию студенческой работы в Германии и крепко связал студентов Дрездена с русским Движением, которое с радостью следит за образованием новых кружков и стремится объединять и связывать их в единое целое для их взаимного духовного обогащения и совместного служения родным Святыням.
Л. Зандер.
107
