Франсуа Руло

Он о Безобразове.

Священник Франсуа Руло
(Rouleau Francois)
(род. 1919)

Родился 28 сентября. Проживает во Франции. Член Ордена Иисуса (иезуит). Многие годы работал в Центре св. Георгия в Медоне под Парижем (Франция). Занимался исследованием русской религиозной философии, культуры и духовности. Публикатор творений русских религиозных философов П. Чаадаева, И. Киреевского, В. С. Соловьева и др. на французском языке. Проживает на покое в доме иезуитов в г. По (Франция). http://zarubezhje.narod.ru/suppl/sp_051.htm

ЕЩЕ К ВОПРОСУ О "ФИЛИОКВЕ"

"Символ" N 5, Париж 1981, Стр. 104 -106

Hа протяжении последнего тысячелетия спор о Филиокве отравлял отношения между Восточной и Западной Церквами и служил главным аргументом и догматическим критерием при обсуждении проблемы соединения или разрыва двух Церквей. По мнению некоторых, этот спор еще и сегодня остается главной причиной разрыва между Константинополем и Римом, так как свидетельствует об окончательной несовместимости двух богословских систем --- византийской и латинской. С другой стороны, епископы Греческой Католической Церкви в одном малоизвестном документе разъяснили причины, вызвавшие официальную отмену Филиокве в Символе Веры, который исповедуется в католических церквах Греции. В этом документе, носящем название ``Пастырское наставление'', епископы подчеркнули, что подлинная причина затруднения в том, что для передачи двух разных греческих глаголов был выбран один латинский. Тот факт, что понятия, выражаемые этими греческими глаголами, не полностью тождественны, объясняет, почему Филиокве можно вполне правильно выразить на латинском языке и, наоборот, почему католик не может исповедовать Филиокве на греческом! Hеужели только в наши дни, когда латинскую литургию перевели на греческий язык, стало ясно, что спор о Филиокве - это, в сущности, спор о словах, т.е. словесное недоразумение? Может быть, тот, кто представляет дело таким образом, и излагает истину (особенно если он при этом стремится придерживаться исключительно позиций веры), но такая истина была бы слишком простой, ибо при таком подходе упускают из вида,что корни спора о Филиокве --- не только в религии, но и в культуре. Hо как раз именно в этой двойственности религиозно-культурной реальности и заключается трудность.

Hа протяжении Средних веков в латинском и византийском мирах сформировались две теологические системы, не только в корне отличные друг от друга, но и вобравшие в себя определенные полемические элементы. Рим и Византия окончательно определили свои позиции, выразив их --- одна с помощью схоластической, а другая - паламитской системы, каждая из которых освещает одну из сторон общей веры. В конечном счете, паламизм вылился в учение о непознаваемости (апофатизм) внутритроичных отношений. (Паламизм - это окончательное утверждение непознаваемого характера внутритроичных отношений. Схоластика --- это окончательное утверждение способности своего учения к познанию.) После того как обе системы окончательно сформировались, оставался только один шаг, чтобы превратить то, что было всего лишь учением той или другой школы, в учение всей Церкви (превратить ``теологумен'' в ``догмат'') , что к общему несчастью и было совершено обеими сторонами. Говорили (и хотели верить), что дело касается различия в вере, тогда как в действительности все сводилось к различию богословских систем, каждая из которых защищала одну и ту же тайну Божественного Отцовства.

Весь  псевдотеологический  характер  спора  о Филиокве выявляется особенно  ясно,  когда  вспоминаешь все то, что уже сказал Максим Исповедник,  объясняя как допустимость, так и пределы и известную неопределенность  этого  учения.  Так  что  в плане веры все, что

касается Филиокве, было расставлено по своим местам. И все же, несмотря на разъяснения Максима Исповедника, спор разгорелся еще сильнее. Можно сказать, что столкновения происходили и после официальных прений между двумя Церквами (Лионский и Флорентийский Соборы), и после многочисленных неофициальных попыток достичь согласия: основополагающее согласие в плане веры, установленное в результате долгих и тщательных изысканий, не мешало спору по окончании встреч разгораться с новой силой. Как объяснить такое противоречие?

Hа деле за богословским спором скрывалась весьма неприглядная реальность: одна Церковь не признавала за другой права на существование из-за присущих той особенностей. Каждая из Церквей искала в собственном богословском учении оправдание своего отрицания другой. В Риме стремились узаконить латинский вероучительный империализм, прикрываясь заботой об единстве, которое смешивали униформизмом. В Византии же стремились узаконить доктринальный фанатизм, ссылаясь на превосходство своего богословского учения (несравненное богатство греческой патристики).

Для ложной проблемы не существует решения. Это, как нам кажется, относится и к случаю с Филиокве. Ибо проблема Филиокве, представляющаяся, на первый взгляд, богословской, проистекает не из различия в вере, но из соперничества двух культур, каждая из которых стремится к тому, чтобы именно ее признали единственно "законной" культурой христианского мира.

Придет час --- и он уже приближается, --- когда, вместо того чтобы спорить о культурном превосходстве, обе Церкви осознают, что важны не обоюдные различия, но тот факт, что в плане веры они, Церкви, взаимно дополняют друг друга. Католик, чтобы быть католиком, должен постичь паламитское учение. Православный, чтобы быть православным, должен постичь схоластическую систему. Придет день, и станет ясным, что католик, исповедуя Троицу в единой Церкви Иисуса Христа, не сможет оставаться католиком, не будучи при этом православным. Также и православный, исповедуя Троицу в единой Церкви Иисуса Христа, не сможет оставаться православным, не будучи при этом католиком.