Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.

Борис Талантов

БЕДСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ И РОЛЬ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ.

(ИЗ ОТКРЫТОГО ПИСЬМА БОРИСА ТАЛАНТОВА ОТ 10 НОЯБРЯ 1966 ГОДА)

Талантов Б. Бедственное положение Православной Церкви в Кировской области и роль Московской Патриархии // Вестник РСХД. - №83. - I. 1967. - С. 30-64.

Вопрос: В печати Западной Европы писали и пишут, причем часто в виде неполной информации, относительно отношений между Церковью и правительством Советского Союза. Можете ли Вы сказать нам, каково в настоящее время положение Православной Церкви в Советском Союзе?

Ответ: Положение Русской Православной Церкви было и остается совершенно нормальным. Вопросы отношения Церкви и государства разрешаются с помощью Совета по делам религии при Совете Министров СССР.

Русская Православная Церковь с благодатной помощью Божией спокойно и уверенно осуществляет свою спасительную миссию.

Алексий, Патриарх Московский и Всея Руси,

14 марта 1966 года, г. Москва.

(из ответов Патриарха Московского и всея Руси Алексия, на вопросы корреспондента итальянского издательства «Эдитори риунити» К.-М. Гаррубя. «Журнал Московской Патриархии», № 4, 1966 г.).

1. — МАССОВОЕ ЗАКРЫТИЕ И РАЗРУШЕНИЕ ЦЕРКВЕЙ КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ ВО ВРЕМЯ АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ КАМПАНИИ 1959—1964 гг.

Как известно, антирелигиозная кампания 1959—1964 гг. была направлена прежде всего на массовое закрытие церковных общин и ликвидацию церквей (молитвенных домов). Эта задача осуществлялась Советом по делам РПЦ (Советом по делам религии) и его уполномоченными на местах, при содействии местных властей.

В Кировской области закрытие церквей обычно производилось так. Областной уполномоченный Совета по делам РПЦ (Рус-

ской Православной Церкви) по своему произволу снимал с регистрации или переводил в другое место священника церкви, намеченной к закрытию. Затем он в течение 6—11 месяцев отказывался регистрировать в эту церковь священником кого-либо из предлагаемых кандидатов. Когда представители церковной общины спрашивали его, почему он отказывается зарегистрировать предлагаемых кандидатов, то уполномоченный резко говорил: «Я не буду вам давать отчета в своих действиях». Иногда он просто говорил верующим: «Не ходите, не просите и не уговаривайте. Я никого не зарегистрирую». Нередко бывало и так, что уполномоченный без всяких слов выгонял верующих из своего кабинета. За время с 1960 по 1963 г. областные уполномоченные Совета по Кировской обл. (Смирнов, Медведев, Ляпин) из 80 священников, служивших в 1959 г., 21 священника сняли с регистрации по своему произволу и никого не зарегистрировали вновь.

Пока церковь оставалась без священника, местные органы власти, посредством запугивания, старались принудить выйти из двадцатки нескольких членов, и это объявлялось распадом церковной общины. В то же время облисполком выносил постановление о закрытии церкви и передаче здания местному колхозу или горсовету. Это постановление, в нарушение существующего законодательства, не объявлялось церковной общине, а посылалось в Совет по делам РПЦ. Последний, несмотря на протесты верующих, снимал с регистрации церковную общину и церковное здание передавал «под клуб» местному колхозу. Такое оформление закрытия церкви было вопиющим беззаконием, так как Совету по делам РПЦ из письменных жалоб верующих и от ходоков было хорошо известно, что церковная община не «распалась», что уполномоченный Совета отказывается зарегистрировать коголибо священником в закрываемую церковь, и что церковное здание не требуется колхозу. Поэтому постановление о снятии с регистрации церковной общины и передаче церковного здания колхозу или горсовету не объявляли верующим. Верующие многих закрытых церковных общин в течение нескольких лет добивались того, чтобы им было показано это постановление, но они ничего не добились. Очевидно эти постановления держатся в строжайшем секрете потому, что они представляют собою вопиющее беззаконие.

Сама ликвидация молитвенного здания принимала форму грубого насилия. Она производилась под охраной милиции и дружинников, часто в ночное время. Верующие в храм не допускались.

Материальные ценности изымались без всякой описи. В Кировской области ликвидация молитвенных зданий всегда сопровождалась варварским разрушением интерьеров, сжиганием икон и утвари и хищением материальных ценностей.

После разгрома церкви верующие обычно в течение долгого времени посылали в центральные органы советской власти, Совет по делам РПЦ, Московскую патриархию и в центральные органы печати многочисленные протесты и жалобы, с требованием восстановить церковную общину и возвратить церковное здание.

В ответ на эти жалобы верующие-активисты, как организаторы жалоб, подвергались репрессиям: штрафу, разносу, судебным и административным преследованиям.

До настоящего времени эти жалобы не имели успеха; ни одна закрытая церковь не была восстановлена.

Приведем несколько типичных примеров, основанных на документальных данных.

ПРИМЕР 1-й. ЗАКРЫТИЕ И РАЗРУШЕНИЕ ЦЕРКВИ В СЕЛЕ

РОИ АРБАЖСКОГО Р-НА КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ

В глухом месте, вдали от железной дороги и тракта, расположено маленькое село Рои, в котором была деревянная Александро-Невская церковь, построенная в 1888 г. Церковная община с. Рои была зарегистрирована в 1956 г. в законном порядке, имела необходимое число членов и церковный совет. Деятельность общины протекала в рамках советских законов. Община имела достаточный доход для содержания церкви и причта.

Однако, в 1960 г. руководители местного колхоза и сельсовета решили закрыть церковь села Рои. Для этой цели они сначала стали нажимать на местного священника Н. Щелчкова.

Так, в ночь на 12 сентября 1960 г. (накануне храмового праздника) они вызвали его в сельсовет. Там были: пред, сельсовета Журавлев, пред, колхоза Π. П. Суслов и секретарь парторганизации И. Н. Злобин. Они угрожали ему расправой, если он останется в с. Рои. Потом они пошли в церковную сторожку, где по случаю храмового праздника ночевало несколько старушек. Начальники ночью выгнали на улицу всех старушек, не дав им даже обуться. Одна старушка, которая потеряла на войне мужа и сына, вынуждена была провести эту холодную осеннюю ночь на улице.

Уполномоченный Совета по делам РПЦ по Кировской области, со своей стороны, принял все меры к закрытию церкви. Так священник Н. Щелчков обратился к нему с просьбой: разрешить ремонт печи в церкви. На заявлении священника Смирнов написал: «Секретарю райисполкома. Не разрешайте ремонта печи».

(Следует заметить, что с начала 1960 г. церковным советам запрещено производить текущий ремонт церковных зданий без разрешения уполномоченного Совета. Несколько церквей Кировской обл. было закрыто только из-за того, что церковные советы перестлали пол в сторожках этих церквей. Таким образом, церковная община не может пользоваться своими деньгами для удовлетворения своих религиозных потребностей. Вот до какой степени была урезана в 1960 г. свобода совести!)

Из резолюции Смирнова стало сразу ясно, что он решил закрыть церковь в с. Рои.

Вскоре после этого свящ. Н. Щелчков получил анонимное письмо, в котором ему угрожали самосудом, если он не уедет из села. Под давлением этих угроз он покинул село.

Можно подумать, что это анонимное письмо не является еще большой угрозой. Но факты говорят о другом.

Так, в июле 1959 г. в с. Быстрица Оричевского р-на Кировской обл. местный священник Константин Гулин был приглашен в один дом причастить умирающую старушку. Его приход в этот дом заметил один местный пьяница-хулиган. Он вошел в дом, схватил одной рукой священника за бороду, а другой стал бить его по голове, приговаривая: «Убью тебя». Только присутствующие помогли священнику освободиться от пьяного хулигана и скрыться на чердаке дома. Тогда пьяный дебошир выбил в доме стекла и изломал всю мебель. Когда сельсовет узнал об этом, то вызвал священника К. Гулина и совершил над ним очередной разнос за то, что он ходит по домам верующих. Хулигану же сельсовет не сказал ни слова. Следует заметить для ясности, что К. Гулин — инвалид Отечественной войны, имеющий высокие воинские награды. Таких примеров можно привести очень много.

Выжив из села свящ. Н. Щелчкова, правление колхоза послало в три деревни агитаторов, которые возглавляли собрания.

Агитаторы предлагали закрыть церковь, но большинство собравшихся возражало против этого, а в протоколах собраний было написано, что верующие единогласно отказываются от церкви. Протоколы были утверждены пред, сельсовета Журавлевым, несмотря на протесты верующих.

На основании этих ложных протоколов, Совет по делам РПЦ по ходатайству Кировского облисполкома вынес постановление о закрытии церкви и передаче церковного здания колхозу для клуба, хотя в с. Рои был новый клуб.

Неожиданно 21 декабря 1960 г. в с. Рои прибыл секретарь райисполкома Бабинцев с другими работниками. Они вызвали старосту, 80-летнюю старушку, объявили ей устно о закрытии церкви и потребовали ключи. При этом ей угрожали конфискацией дома, если она откажется дать ключи. Овладев ключами, они вошли в церковь и здесь, запершись изнутри, сначала выпили 10 бутылок церковного вина и закусили кутьей, принесенной на панихиду.

Разгром церкви производили пьяные механизаторы колхоза. Пред, колхоза Π. П. Суслов заказал для них пельмени с выпивкой и платил им из колхозной кассы по 5 р. за час.

При снятии крестов с церкви Π. П. Суслов всячески оскорблял верующих, которые стояли вдали и плакали. Все иконы, утварь, колокола и другие материальные ценности были вывезены из церкви без описи и потом бесследно исчезли.

Через пять дней после этого (26 декабря 1960 г.) верующие подали жалобу на имя Л. И. Брежнева и вторую жалобу на имя H. С. Хрущева. Жалобы подписали 380 верующих. В ответ на эти жалобы райпрокурор стал вызывать в район активистов-верующих и угрожать им различными репрессиями. Так, члена двадцатки, Токапеву Наталью Яковлевну, он вызывал в Арбаж за 18 км пять раз в течение полумесяца и угрожал ей тюрьмой. «Если бы это было в 36-м году, — сказал он ей, — то тебя бы увезли на черном вороне».

Возмущенная этими издевательствами, она подала 23-1-1961 года жалобу от себя лично Генеральному прокурору СССР, а верующие 29-1-1961 жалобу на имя H. С. Хрущева, которую подписали те же 380 верующих.

В ответ на эти жалобы, в начале марта верующие получили от уполномоченного Совета по Кировской обл., Д. Л. Медведева, следующее сообщение:

«Село Рои Арбажского р-на т. Метелевой О. С.

«Сообщаем, что Ваши заявления, посланные на имя H. С. Хрущева и Генерального прокурора СССР, получены.

«Разъясняем Вам, что Совет по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР не находит оснований для пересмотра своего решения по вашему вопросу.

«Уполномоченный Совета по Кировской обл. Д. Медведев».

Желая на месте добиться восстановления своих прав, 7 марта 1961 г. верующие с. Рои, собравшись в количестве 500 человек, организованно пришли в районный центр с. Арбаж. Здесь они просили секретаря райисполкома Бабинцева провести официальное общее собрание для решения вопроса о восстановлении церковной общины с. Рои. Бабинцев направил их к первому секретарю райкома т. Видякину. Последний обещал им устроить такое собрание в с. Рои 9 марта и прислать на собрание инструктора райкома т. Семеновых и секретаря райисполкома Бабинцева.

9 марта верующие снова собрались в с. Рои. Вместо Семеновых и Бабинцева из Арбажа прибыл начальник милиции т. Зайцев. Верующие доказывали Зайцеву ложность протоколов, на основании которых была закрыта церковь, и требовали ее открыть. Зайцев согласился с доводами о ложности протоколов, но в отношении открытия церкви сказал: «Я не закрывал, я и не открою».

Поэтому 14 марта 1961 г. верующие подали третью жалобу на имя H. С. Хрущева, а также письмо в газ. «Известия», в котором они просили послать корреспондента, чтобы убедиться в вопиющем беззаконии, посредством которого была закрыта церковь.

Вскоре после этого райсуд приговорил Н. Я. Токареву, как организатора верующих, к шести месяцам принудительных работ.

Возмущенные организованным административным нажимом, около 400 верующих собрались 25 апреля 1961 г. в село Рои и потребовали от руководства колхоза возвратить им церковь, иконы и утварь. Местные власти вызвали из с. Арбажа милицию и дружинников и к вечеру разогнали силой собравшихся. При этом разгоне пострадали следующие лица: 1) безногий инвалид Отечественной войны И. Петелин; 2) одна женщина из села Чекуши, ей повредили ногу; 3) Е. К. Посаженникова, ее таскали по земле за руки; 4) М. Шарова, ее беременную пинали в живот; 5) Н. Г. Махина; 6) Е. М. Халявина из гор. Кирова, случайно попавшая в с. Рои; ее били, арестовали и осудили на один год тюремного заключения. На многих верующих был наложен административный штраф. В этом избиении принимали активное участие: 1) районный следователь Жданов; 2) участковый милиционер Смердов;

3) пред, сельсовета Журавлев; 4) бригадир Краев; 5) кладовщик Стародубцев; 6) зам. пред, колхоза Η. М. Злобин; 7) животновод колхоза, 8) механик ремонтной мастерской С. Ф. Махнов.

Вскоре после этого руководство колхоза разрушило до основания деревянную Александро-Невскую церковь и тем показало, что требование отдать церковь под колхозный клуб было лишь благовидным предлогом для закрытия церкви.

В. А. Куроедов в своем интервью утверждает (газ. «Известия» 30 авг. 1966 г.): «Если деятельность той или иной организации протекает в рамках советских законов, она может существовать до тех пор, пока верующие сами не отойдут от нее».

Из изложенного ясно, что деятельность церковной общины села Рои протекала в рамках советских законов и верующие не отходили от нее, однако, она по решению В. А. Куроедова была ликвидирована и затем разогнана силой местными властями.

Следует заметить, что народные волнения в результате насильственного закрытия церквей в Кировской обл. были не в одном только селе Рои. Большое волнение произошло в с. Пищалье Оричевского р-на 22 октября того же 1961 г. Здесь организатор верующих, А. Г. Долгих, была приговорена народным судом к 2 годам лишения свободы (см. местную газ. «Путь к коммунизму» 14 января 1962 г.).

Судебно-административные репрессии к верующим-активистам применялись во всех закрытых церковных общинах Кировской обл.

Зачастую «героями» закрытия и варварского разрушения церквей Кировской области являлись невежественные, безответные и морально разложившиеся люди. Характерным в этом отношении является закрытие и разрушение церкви в с. Васильково Советского р-на, соседнем с селом Рои. Там на высоком берегу р. Вятки красовалась каменная Казанско-Богородская церковь, построенная в 1798 г.

Колхозом «Красный Октябрь», на территории которого расположено с. Васильково, управлял тогда Аркадий Васильевич Гребнев. За время своего недолгого управления колхозом он построил себе в с. Васильково богатый особняк с многими надворными постройками. Управлял он колхозом как самодур помещик, беспросыпу пьянствовал по многу дней в любое время года и вел безнравственный образ жизни.

О его самодурстве свидетельствует, например, такой факт. Однажды он пришел в магазин и видит, колхозники-пенсионеры стоят в очереди за хлебом. Дико посмотрел он на них и потом скомандовал продавщице: «Этим дармоедам не продавай хлеба».

Желая выслужиться перед областным начальством, которое тогда проводило кампанию закрытия церквей, А. В. Гребнев стал хлопотать о закрытии Казанско-Богородской церкви и передаче ее для колхозного дома культуры.

В. А. Куроедов, несмотря на протесты церковной общины, церковь передал колхозу. Воспользовавшись этим, А. В. Гребнев в августе 1962 г. ее варварски разгромил и присвоил себе часть церковного имущества.

Никакого колхозного дома культуры, конечно, из Казанско-Богородской церкви не было устроено. Теперь она представляет собою обезображенный остов здания.

* * *

ПРИМЕР 2-й. ЗАКРЫТИЕ И РАЗГРОМ ЦЕРКВИ В СЕЛЕ КОРШИК

ОРИЧЕВСКОГО Р-НА КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Вдали от городов, на большом тракте стоит большая каменная Зосимо-Савватиевская церковь, построенная в 1777 г.

На территории Кировской обл. (площадь области в 3 раза больше площади Голландии, а плотность населения в 20 раз ниже плотности населения в Голландии) в дореволюционное время было более 500 церквей, из них больше сотни церквей, построенных в XVIII столетии. В результате великого разрушения 30-х годов от этого множества церквей полностью уцелело только семь церквей XVIII столетия.

В числе полностью уцелевших была и Зосимо-Савватиевская церковь села Коршик. Она не была закрыта при И. Сталине. По красоте, величию, живописи, художественной отделке резных иконостасов эта церковь была самым лучшим (из оставшихся) памятником церковного зодчества XVIII ст. на территории Кировской области.

Двадцатка и церковный совет религиозной общины с. Коршик были зарегистрированы и имели необходимое число членов.

Церковная община содержала Зосимо-Савватиевскую церковь в образцовом порядке; церковь была украшением местного ландшафта. Церковный совет вовремя платил все обязательные и необязательные платежи: страховку, в фонд мира, в Патриархию.

Доход церкви был большой. Церковный совет также выполнял точно и беспрекословно все распоряжения духовных и гражданских властей. Короче говоря, деятельность церковного совета протекала в рамках советских законов. Но все это не спасло церковную общину от закрытия, а Зосимо-Савватиевскую церковь, самый лучший памятник архитектуры XVIII ст., от разрушения.

Оричевские местные власти с начала 1960 г. энергично принялись закрывать и разрушать церкви, находящиеся в Оричевском районе. Применяя грубое насилие, они быстро закрыли церкви в селах: Монастырщина, Пищалье, Илгань, Адышево. При закрытии церквей производилось варварское разрушение интерьеров и сжигались иконы, иконостасы, старинные богослужебные книги, утварь, а другие материальные ценности расхищались. Стихия варварского разрушения не пощадила и Зосимо-Савватиевскую церковь села Коршик.

9 октября 1961 г. обл. упол. Совета по делам РПЦ по Кировской обл., Д. Л. Медведев, без всяких оснований снял с регистрации свящ. церкви Д. Л. Ложкина, а на другой день председатель сельсовета Сергей Степанович Пономарев, один из главных героев этой истории, взял 5 800 р. (в современном исчислении) церковных денег и церковь запер на свой замок, несмотря на протест церковного совета официально существующей церковной общины.

После этого, в течение 4-х месяцев многократно члены церковного совета ездили за 55 кил. в гор. Киров к уполномоченному Д. Л. Медведеву и просили его зарегистрировать в церковь священника. Было предложено много кандидатов для регистрации. В частности, церковный совет предлагал зарегистрировать старого священника В. К. Сергиева, который жил в с. Коршик. Но Д. Л. Медведев без всяких объяснений отказался зарегистрировать кого-либо из предлагаемых кандидатов и обращался по хамски с представителями верующих. Ясно, что Д. Л. Медведев, совершая произвол, тянул время, чтобы незаконно закрыть и разрушить церковь.

Из всех уполномоченных Совета Д. Л. Медведев больше всех закрыл церквей в Кировской области. На посту уполномоченного Совета он произвол довел до хулиганства: показывал старым верующим кукиш, называл их дураками, оскорблял их нецензурными словами и, наконец, просто выгонял из кабинета, не дав им сказать ни слова. Про него говорили: «Д. Л. Медведев в своем кабинете рычит на верующих, как медведь в берлоге».

Убедившись в нетерпимом произволе Д. Л. Медведева, церковная община с. Коршик с января по сентябрь 1962 г. пять раз посылала в Москву в Совет по делам РПЦ своих представителей с жалобами на произвол Д. Л. Медведева и просьбой зарегистрировать священника. В конце сентября 1962 г. в Совете были: член двадцатки Агафья Михайловна Корчемкина и верующая Татьяна Ивановна Петухова. Чиновник Совета им сказал: «Не беспокойтесь, ваша церковь не закрыта и не будет закрыта, как памятник архитектуры. Подождите несколько месяцев и вам зарегистрируют священника, снимут замок и возвратят деньги».

После такого заверения церковный совет и верующие с. Коршик с надеждой ожидали регистрации священника. Еще в начале марта 1963 г. новый уполномоченный Совета, И. Д. Ляпин, обещал в ближайшем будущем зарегистрировать священника.

Но скоро обнаружилось, что эти заверения и обещания представляли собою обман.

21 марта 1963 г. в село Коршик прибыла бригада рабочих во главе с представителями Оричевского райисполкома и председателем сельсовета С. С. Пономаревым. Они сначала выпили все церковное вино. Подкрепившись вином, они начали срывать иконы, топорами рубить высокохудожественные резные иконостасы, молотами разбивать дорогие паникадила и другую церковную утварь. Все иконы, иконостасы из двух приделов теплой церкви, хоругви и все старинные служебные книги были сожжены. Резной иконостас в холодной церкви был низвержен на пол и лежал здесь еще до 1966 г. Ризы, полотна, мука, свечи, масло и другие материальные ценности просто были расхищены. В частности, пред, сельсовета С. С. Пономареву досталась зеленая краска и олифа, которые были заготовлены церковным советом для покраски крыши церкви. Чувствуя полную безнаказанность, С. С. Пономарев этой краской выкрасил свой собственный дом внутри и снаружи, так что хищение неопровержимо видно и в настоящее время. Ему же досталась церковная мука и многое другое. 27 сентября 1963 г. он вместе с директором маслозавода спилил наружные кресты.

Далее, под видом приспособления церкви под клуб, продолжалось дальнейшее разрушение памятника архитектуры. Были сломаны печи, выпилены оконные решетки, сделаны наружные проемы в стенах и т. д. Получился не клуб, а обезображенный вертеп. Чтобы церковное здание преобразовать в современный клуб, нужно затратить средств по крайней мере в два раза больше, чем на постройку нового клуба.

Разгром Зосимо-Савватиевской церкви является актом дикого вандализма.

_________

В газ. «Известия» в апреле и августе 1962 г. были напечатаны статьи, призывающие к охране памятников церковного зодчества и наказанию тех, кто занимается бесцельным разрушением этих памятников. В ответ на эти статьи в феврале 1963 г. в адрес газеты «Известия» я направил большое письмо «О массовых разрушениях памятников церковного зодчества в Кировской обл.». В этом письме я сначала кратко перечислил важнейшие памятники культуры Кировской обл., бесцельно разрушенные в 30-х годах, и затем сообщил о памятниках, варварски разрушенных в 1960—1963 гг. На основании бесспорных фактов я показал преступно пренебрежительное отношение местных властей к памятникам старины и культуры. Я просил правительственную газету вмешаться и немедленно положить конец стихии разрушения и спасти то немногое, что оставалось еще в Кировской области. Для охраны и восстановления памятников церковного зодчества я предлагал привлечь верующих, которые только одни и способны без всяких государственных ассигнований привести всех рамы, старинные иконы и другие предметы старинной культуры в образцовый порядок.

Через 2 года после моего письма, в газ. «Комсомольская правда» от 4 июня 1965 года была напечатана статья В. Пескова «Отечество», в которой автор призывал к созданию добровольных обществ по охране памятников истории и культуры. Такие общества скоро и были организованы. Но, как в статье В. Пескова, так и при организации обществ намеренно игнорируется тот несомненный факт, что без привлечения верующих невозможно сохранить и тем более восстановить памятники церковного зодчества. Наивно думать, что те, которых до сих пор учили разрушать «очаги мракобесия», теперь будут добросовестно восстанавливать церковные здания. Как показывают факты, Кировское общество по охране памятников истории и культуры скорее препятствует охране и восстановлению этих памятников. Поэтому мое письмо является актуальным и в настоящее время.

Мое письмо было получено редакцией газеты 20 ноября 1963 года, а Зосимо-Савватиевскую церковь разгромили 21 марта 1963 года. Летом и осенью 1963 г. варварскому разрушению подверглись и другие замечательные памятники церковного зодчества 18 и 19 столетий.

Заслуживает особого внимания факт разгрома каменной Васильевской церкви с. Байса Уржумского р-на, построенной в 1865 году. По архитектурной форме церковь эта — замечательный памятник XIX столетия.

5 января 1963 г. уполномоченный Совета по Кировской обл. И. Д. Ляпин прибыл в церковь села Байса с недобрым намерением. Записи треб производил алтарник Η. Н. Каменских, который дважды отстаивал церковь от закрытия. Осенью 1962 г. его вызвали на призывной пункт в г. Котельнич. Во время его отсутствия эти записи производил единственный священник церкви П. И. Марамзин, так как члены церковного совета малограмотны, К этому «преступлению» и придрался И. Д. Ляпин. Он лишил священника регистрации на 5 месяцев, в силу чего и богослужение должно было прекратиться с 5 января по 5 июня. На произвол И. Д. Ляпина церковный совет направил на имя H. С. Хрущева жалобу 20 января 1963 года. Жалоба осталась без ответа.

В конце июня священник П. И. Марамзин просил И, Д. Ляпина возвратить регистрацию и разрешить богослужение. Но последний без всяких объяснений отказался выдать регистрацию. Однако, верующие надеялись, что И. Д. Ляпин возвратит регистрацию священнику и скоро возобновится богослужение.

25 июля 1963 г. староста и сторож церкви сидели в церковной сторожке и пили спокойно чай. Вдруг в сторожку входят представители Уржумского райисполкома и несколько милиционеров. Они опрокинули стол со всеми чайными приборами на пол и бесцеремонно выгнали старосту и сторожа из церковной сторожки. Потом, выпив церковное вино, приступили к варварскому разрушению интерьера. Книги и иконы сожгли, а материальные ценности увезли.

Всего в 1963 г. было разгромлено в Кировской области 9 церквей. Таким образом призыв, обращенный к редакции газеты «Известия» вмешаться, положить конец стихии разрушения, к несчастью не возымел действия.

Верующие с. Коршик не смирились перед насилием. В 1963 г. они подали 4 жалобы на имя H. С. Хрущева, которые были подписаны сотнями верующих. Во всех жалобах ответный адрес был указан на имя члена двадцатки Агафьи Михайловны Корчемкиной.

После первой жалобы, 20 августа 1963 г., в дом А. М. Корчемкиной пришли два служащих Оричевского райисполкома и угрожали ей тюрьмой, если она организует еще раз подобную жалобу.

После четвертой жалобы, 10 декабря 1963 г., в с. Коршик в контору совхоза были насильно свезены: А. М. Корчемкина, К. И, Лобастова, Е. И. Щенникова, А. Ф. Исупова и М. И. Фетищева. Все они — члены двадцатки, А. Ф, Исупова — колхозница, а остальные — колхозницы-пенсионерки. Каждую заперли в особую комнату и потом вызывали для допроса поодиночке. Каждая вызывалась на допрос несколько раз, и эта психическая пытка продолжалась с утра и до поздней ночи. Каждую осыпали нецензурной бранью, угрожая посадить в тюрьму на 8 лет, если допрашиваемая посмеет еще раз подать жалобу в центр. Допрос производили: Оричевский райпрокурор Анохин, член райкома Е. С. Клеватых, секретарь райисполкома Н. А. Зырянова и пред, сельсовета С. С. Пономарев, особенно сильно буйствовал райпрокурор Анохин.

* * *

Анохин в 1961 г. подверг дикому разносу и матерщине трех членов церковного совета соседнего села Илгани. В результате этого разноса один тяжело заболел и поэтому другой член совета, И. А Андреевых, подал на Анохина жалобу Прокурору РСФСР и письмо в газ. «Известия». Прокурор РСФСР переслал жалобу в Кировскую облпрокуратуру, а последняя прикрыла хулиганский поступок Анохина. Интересно письмо И. А. Андреевых в газ. «Известия» от 30 сентября 1961 г. Он писал: «Если это письмо останется без ответа, как многие другие подобные письма, то верующие христиане вынуждены будут с горечью в сердце признать, что в СССР христиане — бесправные люди, лишенные защиты со стороны советских законов».

Спустя месяц И. А. Андреевых от редакции газ, «Известия» получил сообщение: «Ваше письмо отправлено в Совет по делам РПЦ». Но И. А, Андреевых жаловался на прокурора Анохина и на Совет по делам РПЦ, и просил послать своего корреспондента, чтобы убедиться в произволе Совета по делам РПЦ и его уполномоченных. Из Совета по делам РПЦ это письмо поступило к уполномоченному Д. Л. Медведеву, который угрожал И. А. Ан-

дреевых тюрьмой. Круг замкнулся. Жалоба поступила тому, на кого жаловались. Ясно, что при таком отношении к жалобам люди, подобные Анохину или Д. Л. Медведеву, совершенно убеждены в своей безнаказанности.

После этой психической пытки А. М. Корчемкина в течение шести месяцев тяжело болела нервным расстройством и навсегда осталась инвалидом.

А, М. Корчемкина — семидесятилетняя пенсионерка-колхозница. Получала 8, а теперь 12 р. пенсии. С начала образования колхозов до выхода на пенсию по старости, она безответно и добросовестно работала в колхозе возчиком, исполняя самые тяжелые мужицкие работы. Ее муж, колхозник, погиб на войне в 1941 г. Детей у нее не было и теперь она одинокая старуха. Остальные члены двадцатки, перечисленные выше и подвергшиеся разносу, такие же одинокие пенсионерки, потерявшие во время Отечественной войны своих мужей и детей. Особенно тяжело им пришлось во время Отечественной войны. Перенося горечь утраты, они самоотверженно выполняли не только мужицкую работу, но и лошадиную работу. За недостатком лошадей и тракторов, часто 10-15 солдаток тащили воз или плуг. Но теперь они стали старухами и не могут работать. И многие современные хамы стали их попрекать: «Чей вы хлеб едите, дармоеды!» Обездоленные и одинокие старухи имели единственное утешение лишь в церкви, куда они сносили свое имущество и деньги на вечное поминовение. И этого последнего утешения их лишили. Дорогую церковь, которую они любовно на свои восьмирублевые пенсии украшали, безответственные чиновники насильно взяли и обезобразили. Теперь они не могут проходить мимо церкви без слез. Неужели они для того несли последние гроши в церковь, приобрели дорогие ризы и покровы, масляную краску и олифу, дрова и свечи, сосуды и утварь, чтобы хапуги и пьяницы безнаказанно все это расхитили и пропили? Подобный разгром церкви является открытым грабежом. Поэтому вполне понятно, что эти обездоленные старушки не могут примириться с этим грабежом. И вот когда они стали жаловаться H. С. Хрущеву на нетерпимое насилие, на них обрушились жестокие репрессии от тех насильников, которые за свои произвол и насилие должны были бы отвечать перед судом. Потеряв человеческую совесть, безответственные чиновники разносили, угрожали и издевались над обездоленными и беззащитными

старухами, на которых во время войны пахали. Это — бесчеловечная жестокость.

Но описанный разнос не сломал воли верующих с. Коршик в борьбе за Церковь. В июле 1964 г. они подали жалобу на имя H. С. Хрущева, протестуя против разноса членов двадцатки 10 декабря 1963 г. Жалоба была подписана 259 верующими и получена в Москве 23 июля 1963 г. Так как жалоба осталась без ответа, то верующие подали новую жалобу на имя H. С. Хрущева, которая была получена в Москве 12 октября 1964 г.

2 ноября 1964 г. верующие, собравшись в количестве около 100 человек в с. Коршик, обратились к С. С, Пономареву с просьбой показать им то постановление, на основании которого была закрыта и разгромлена церковь. Он сначала спросил: «Кто ваш вожак?» А. М. Корчемкина вышла вперед и сказала: «Я». Тогда он, называя собравшихся бунтовщиками, приказал немедленно разойтись, а спустя два дня приказал А. М. Корчемкиной идти в районный отдел милиции. Больная старуха по неимоверной грязи пошла за 30 км в районный центр Оричи. В милиции ей грубо сказали: «Не хлопочи, церковь не будет открыта, молись дома».

Описанные факты показали даже малограмотным верующим, что организованный административный нажим на них осуществляется с ведома самого H. С. Хрущева, который стремился путем административного нажима «искоренить» Христианскую религию в СССР.

Поэтому верующие села Коршик, как и других закрытых церквей, с радостью встретили весть об устранении H. С. Хрущева от власти и с большой надеждой подали жалобу о восстановлении общины в правах на имя А. Н. Косыгина. Жалоба была подписана 111 верующими и получена в Москве 4 декабря 1964 г,

19 декабря 1964 г. обл. уполномоченный Совета И. Д. Ляпин прочитал А. М. Корчемкиной, как бы ответ на эту жалобу: «Убедите А. М. Корчемкину, чтобы она не хлопотала, церковь не откроют».

Не удовлетворившись этим ответом, верующие с. Коршик подали новую жалобу на имя А. Н. Косыгина, подписанную 477 верующими. Она была получена в Москве 21 марта 1965 г.

В мае в ответ на эту жалобу С. С. Пономарев сказал члену двадцатки Е. И. Щенниковой: «Если ты еще будешь расписываться под ходатайствами об открытии церкви, то тебе дадут по заслугам: либо два года тюрьмы, либо вышлют отсюда навечно».

Поэтому в июне 1965 г. А. М. Корчемкина поехала в Москву в Совет по делам РПЦ и здесь от имени верующих с. Коршик просила восстановить регистрацию общины или хотя бы дать копию с постановления о закрытии церкви. Чиновник Совета в самой грубой форме отказался не только выдать копию, но даже показать это постановление. В отношении же восстановления регистрации церковной общины он бесцеремонно заявил: «Скоро мы закроем и оставшиеся церкви».

Как уже было указано, чиновник Совета А. Е. Костылев то же самое сказал 7 июня 1964 г. представителям верующих гор. Белая Холуница.

Ясно, что Совет по делам РПЦ проводит прежнюю политику «искоренения» религии.

Поэтому в июне 1965 г. верующие с. Коршик подали коллективную жалобу Генеральному Прокурору СССР. В этой жалобе верующие, во-первых, указали на то, что Совет по делам РПЦ и его уполномоченные путем произвола и беззакония закрыли и разгромили церковь в с. Коршик и упорно отказываются восстановить законные права церковной общины. Во-вторых, они указывали на то, что 10 декабря 1963 г. Оричевский райпрокурор Анохин и другие должностные лица совершили грубый разнос членов двадцатки и этим причинили большой вред здоровью некоторых. В-третьих, они просили расследовать расхищение материальных ценностей, совершенное должностными лицами при разгроме церкви 21 марта 1963 г.

Несмотря на то, что верующие жаловались на упорное злоупотребление властью со стороны Совета по делам РПЦ, возглавляемого В. А. Куроедовым (такую жалобу правомочна рассматривать только прокуратура СССР), прокуратура СССР переслала жалобу в прокуратуру РСФСР, а последняя направила ее в прокуратуру Кировской обл. Начальник следственного отдела последней, Кардаков, 3 июня 1965 г. сообщил А. М. Корчемкиной, что жалоба направлена для проверки прокурору Оричевского р-на. Круг замкнулся. Жалоба поступила на проверку тому, на кого жалуются.

В газ. «Комсомольская правда» 4 июня 1965 г. была опубликована статья В. Пескова «Отечество», призывающая людей нашей страны охранять и восстанавливать памятники истории и культуры. А в это время в холодном приделе Зосимо-Савватиевской церкви лежал еще на полу резной иконостас. Поэтому верующие с. Кортик обратились 29 июля 1965 г. в газ. «Комсомольская правда»

с письмом, в котором они в ответ на статью В. Пескова просили газету: остановить бессмысленное разрушение церкви и посодействовать им в восстановлении ее, хотя бы как музейного памятника. Через 5 месяцев они получили от «Комсомольской правды» сообщение, что их письмо «передано Всероссийскому обществу охраны памятников истории и культуры для принятия необходимых мер». Но Кировское отделение общества, куда, по-видимому, поступило письмо, никак не откликнулось на него. Меры же действительно были приняты: зимой сельсовет вместо дров сжег иконостас из холодного придела,

В октябре 1965 г. верующие снова направили на имя А. Н. Косыгина жалобу с просьбой, восстановить регистрацию церковной общины с. Коршик. Не получив никакого ответа, они в июле 1966 г. направили на имя А. Н. Косыгина аналогичную жалобу, к которой был приложен список двадцатки. Верующие просили восстановить регистрацию общины и возвратить им Зосимо-Савватиевскую церковь, которую они хотели бы восстановить на свои средства. Если же государство намерено восстановить церковь на свои средства, как памятник архитектуры, то верующие просили предоставить им право построить на свои средства молитвенный дом. Эта жалоба была получена в Москве 18 июля 1966 г, и несомненно поступила в Совет по делам религий. Но верующие не получили на эту жалобу никакого ответа.

В своих ответах В. А. Куроедов сказал (газ. «Известия» 30 августа 1966 г.): «Отказ религиозному обществу в регистрации допустим лишь в том случае, если вероучение и исполнение обрядов, а также и иная его деятельность сопряжены с нарушением законов или посягательством на личность и права граждан».

Деятельность Русской Православной Церкви не сопряжена с нарушением законов и разрешена в Советском Союзе. Почему же тогда в 1963 г. была снята с регистрации церковная община с. Коршик, и почему Совет по делам религий не восстановил регистрацию этой общины до сих пор, несмотря на упорные требования регистрации со стороны верующих в течение трех лет?

Как же может осуществляться законность, если закрытие церковных общин и ликвидация молитвенных зданий производится без надлежащего юридического оформления и все жалобы верующих в центральные органы власти и в центральные газеты остаются без ответа?

Как же могут охраняться достоинство и права верующих граждан, если местные власти применяют грубые репрессии к

верующим, желающим осуществить свое право на свободу совести, и органы прокуратуры фактически отказываются расследовать их жалобы?

________

В Кировской обл. в некоторых случаях приостановка деятельности и даже закрытие церквей производилось посредством пожарной охраны. По указанию обл. упол. Совета по делам РПЦ, пожарная охрана предъявляла церковным советам нелепые и абсолютно невыполнимые противопожарные требования, на выполнение которых либо совсем не предоставлялось времени, либо — недостаточно. Так как ремонт молитвенных зданий мог производиться лишь по разрешению уполномоченного Совета, а последний, обычно, разрешения не давал, то церковь оказывалась под угрозой закрытия за невыполнение противопожарных мероприятий. Верующие писали жалобы в Совет по делам РПЦ, но последний отмалчивался. По окончании назначенного срока выполнения противопожарных мероприятий, пожарная охрана накладывала пломбы на двери молитвенного здания. После этого верующие писали жалобы и посылали своих ходоков в областные и центральные органы власти, которые на эти жалобы не отвечали. Кончалось все внезапным разгромом молитвенного здания без предъявления каких-либо документов. В Кировской обл. таким образом были закрыты и разгромлены почти все молитвенные дома, построенные на средства верующих в 1947 г., многие деревянные церкви и некоторые каменные церкви. Ясно, что этот прием лишь внешне имел вид законности, а в действительности представлял собою вопиющее организованное беззаконие, как в этом можно легко убедиться на следующем типичном примере.

В с. Быстрина Оричевского р-на стоит большая каменная Троицкая церковь, построенная в 1753 г. Пол церкви чугунный.

В апреле 1962 г. пожарная охрана Оричевского р-на предъявила церковному совету требование: 1) на речке, протекающей в 100-150 м. от церкви, посредством плотины образовать большой водоем; 2) во всех ярусах колокольни окна затянуть металлической сеткой, чтобы голуби не могли летать на колокольню.

Так как верующие не могли выполнить это нелепое предписание, то в Великую Пятницу, 27 апреля 1962 г. местные власти закрыли церковь.

В Кировской обл. с 1960 по 1964 г. из 75 церквей и молитвенных домов, действовавших в 1959 г., было закрыто путем произвола и насилия 40 церквей или 53 %. Семь деревянных молитвенных домов были полностью разрушены, одна каменная церковь (Федоровская церковь в гор. Кирове) была взорвана, в остальных закрытых церквах интерьеры были разрушены, иконы, книги и утварь сожжены, а сами здания обезображены. Теперь обезображенные остовы закрытых церквей, большей частью ничем не занятые, с разбитыми стеклами, постепенно разрушаются от непогоды. Общество по охране памятников старины и культуры не имеет средств даже для охраны этих церквей, из которых некоторые (в с. Коршик, в с. Юрьево, в с. Байса и т. д.) являются замечательными памятниками архитектуры XVIII и XIX ст.

Массовое закрытие церквей производилось и в других областях. Всего по СССР в указанный период было закрыто более 10 000 церквей или половина всех церквей, действовавшие после войны. Разобранные примеры показывают, что церкви закрылись не сами собой, в силу того, что люди оставили христианскую веру, но церкви были закрыты незаконно, организованным административным нажимом.

Чтобы прекратить бесцельное разрушение закрытых церквей и восстановить нарушенную законность, необходимо возвратить эти церкви верующим и помочь им их восстановить.

* * *

Борьба с праздностью, тунеядством, пьянством, хулиганством и другими пороками и преступлениями является совершенно необходимой. Однако, закон о тунеядцах формулирован так неопределенно и предусматривает такую упрощенную процедуру, что дает административным и судебным органам широкую возможность для злоупотребления. Даже в газетах было приведено немало случаев злоупотреблений этим законом, когда должностные лица из-за мести или в целях корысти ссылали в отдаленные места людей, которых никак нельзя отнести к категории тунеядцев. Поэтому закон о тунеядцах очень удобно применять для борьбы с активистами-верующими. Вот типичные примеры:

Молодой человек, Иван Павлович Сергеев, из гор. Малмыжка Кировской обл., в 1961 г. хотел поступить учиться в Загорскую духовную семинарию, для чего он подал туда надлежащие документы. Когда в конце июля пришел из Москвы вызов на экзамены, то он уволился с работы и начал готовиться к отъезду. Хотя эта

подготовка велась тайно, однако, она стала известна каким-то образом местным властям. Его вызвали в горсовет и предупредили, что если он не оставит своего намерения, то его сошлют как тунеядца. Он отклонил это предупреждение, как незаконное. Вечером того же дня его арестовали, а утром совершился над ним скорый (трехминутный) и неправый суд. По закону о тунеядцах, его сослали на 3 года на север Кировской обл. на лесоразработки. Никакие жалобы в центр не помогли. Конечно, у местных властей он давно был на учете, как верующий-активист.

Итак, И. П. Сергеев хотел учиться в духовной семинарии в Загорске, а очутился на принудительных работах на севере Кировской обл.

В августе того же 1961 г. то же самое произошло с другим молодым человеком, Петром Егдаровым, из села Потники Вронского р-на Кировской области. Он также хотел поступить учиться в Загорскую духовную семинарию, и также получил из семинарии вызов, и с этим вызовом его сослали на три года, как тунеядца, на лесоразработки на север Кировской обл. Областной же уполномоченный Совета закрыл церковь в с. Потники и снял с регистрации священника церкви за то, что он подготовил Петра Егдарова к поступлению в духовную семинарию.

Летом 1961 г. обл. упол. по делам РПЦ по Кировской обл., Д. Л. Медведев, решив закрыть церковь в с. Трехречье КировоЧепецкого р-на, снял с регистрации без всяких оснований священника этой церкви Николая Прокопьевича Пересторонина. Он жил со своей семьей в небольшом домике, выстроенном на средства верующих. Осенью того же года церковь была закрыта и интерьер разрушен, несмотря на протесты верующих, а священник Η. Н. Пересторонин поступил служить чтецом в Серафимовскую церковь гор. Кирова. Ему с трудом удалось прописаться одному на частной квартире, а его семья (жена Т. Г. Пересторонина с двумя малолетними детьми) осталась жить в Трехречье в церковном домике. Председателю сельсовета, принимавшему активное участие в закрытии и разгроме Трехреченской церкви, захотелось поселиться в этом домике. Среди зимы 1962 г. он вручил Т. Г. Пересторониной официальное распоряжение сельсовета: немедленно освободить весь домик, в противном случае она насильно будет вывезена с детьми в поле и высажена на снег. Так как Т. Г. Пересторониной некуда было переселяться, то она, несмотря на все угрозы, осталась жить на прежнем месте. Разгневанный председатель сельсовета стал нажимать на районное начальство. На-

конец, Т. Г. Пересторонина была вызвана повесткой к судье в районный центр Кирово-Чепецк. Женщина-судья, поиздевавшись над попадьей, сказала ей грозно: «Если ты в течение недели не освободишь квартиру, то мы отдадим твоих детей в детдом, а тебя, как тунеядку, сошлем в концлагеря».

Дело приняло трагический оборот, однако, окончилось благополучно. Женщина — директор местной начальной школы, узнав об опасном положении Т. Г. Пересторониной, приняла ее на работу в школу уборщицей и тем спасла от тяжелой участи. Тогда председатель сельсовета обратил свой гнев на директора школы и добился того, что ее сняли с должности директора. Репрессии обрушились также и на свящ. Η. П. Пересторонина. Весной 1962 г. милиция потребовала у него паспорт и поставила штамп о выписке. В конце концов ему пришлось оставить службу в Серафимовской церкви гор. Кирова и поступить слесарем в мастерскую совхоза. Только после этого его прописали по прежнему месту жительства в с. Трехречье.

* * *

II. — РОЛЬ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ В МАССОВОМ ЗАКРЫТИИ ЦЕРКВЕЙ

Чтобы правильно понять антирелигиозную кампанию 1959— 1964 гг. в целом, необходимо выявить, какую роль в этой кампании играли епископы и Московская Патриархия.

Многие священники закрываемых церквей выступали в защиту законных прав церковных общин. Но немало было и таких, которые в сговоре с уполномоченными объективно способствовали закрытию церквей и упадку церковной жизни. Основная же масса священников в этой кампании занимала нейтральную позицию. Но вся деятельность священников определяется направляющим руководством епархиальных епископов и Московской Патриархии.

С начала 1960 г. руководящую роль в Московской Патриархии стал играть молодой архимандрит Никодим, который в течение трех лет прошел все высшие ступени церковной иерархии и в 1963 году стал митрополитом. За границей он везде выступал от лица всей Русской Православной Церкви. Быстрая карьера этого молодого человека вызывает законное недоумение.

Другим влиятельным лицом Патриархии с начала антирелигиозной кампании, кроме Патриарха Алексия, был митрополит Пимен. В последние годы большую роль стал играть также очень молодой архиепископ Алексий, управляющий Московской Патриархией. Эти высшие князья церкви направляли и направляют всю работу Патриархии. Поэтому по их деятельности и выступлениям можно судить о роли Патриархии в антирелигиозной кампании 1959—1964 гг.

Роль Московской Патриархии и епархиальных епископов в антирелигиозной кампании правильно осветили в своем письме к Патриарху в декабре 1965 г. свящ. Н. Эшлиман и Г. Якунин.

Церковные советы и верующие закрываемых церквей в первую очередь за советом и помощью стали обращаться к епархиальным епископам. Следует заметить, что в большинстве сельских приходов верующие — люди малограмотные и нуждаются в юридической помощи, которую они могли бы получить либо у уполномоченных Совета, либо у епархиальных епископов. Но с начала 1960 г. уполномоченные заняли враждебную позицию по отношению к религиозным организациям и стали главными закрывателями церквей и гонителями верующих. Поэтому верующие пошли за помощью и советом к епископам. Как было указано, закрытие церквей начиналось с незаконного снятия уполномоченным священников и отказа зарегистрировать кого-либо. По советским законам такие действия уполномоченного являются произволом. Поэтому епископы, и тем более Московская Патриархия, могли бы на законных основаниях решительно противодействовать этому произволу и тогда несомненно многие церкви не были бы закрыты. Однако, с самого начала антирелигиозной кампании епископы (за исключением немногих) полностью устранились от какой-либо борьбы за законные права верующих. Когда верующие церкви, где незаконно был снят священник, обращались к епископу с просьбой о назначении нового священника, то епископ отсылал их к обл. упол. Совета, чтобы тот дал согласие на регистрацию одного из предлагаемых кандидатов. Уполномоченный без всяких объяснений отказывался зарегистрировать кого-либо из выставленных кандидатов. Тогда епископ говорил верующим: «Больше у меня кандидатов нет, а этих не регистрирует уполномоченный, больше я ничего не могу сделать. Ищите сами священника». Когда возмущенные верующие говорили, что они подадут жалобу в Совет по делам РПЦ или Патриархию, то епископ говорил им: «Только, пожалуйста, вы меня в это дело не вмешивайте, я никакого

совета не давал и не даю». Когда верующие закрываемых церквей обращались письменно или через ходоков в Патриархию с жалобой на произвол уполномоченного, отказывающегося зарегистрировать в церковь священника, то Патриархия отвечала коротко: По вопросу о назначении священника обращайтесь к такому-то епископу». Когда же верующие обращались в Патриархию с аргументированной жалобой на незаконное закрытие и разгром церкви и просили посодействовать им в восстановлении законных прав, то Патриархия отмалчивалась.

Скоро епископы совсем не стали принимать лично верующих, а стали разговаривать с ними только через посредство секретарей. Когда верующие просили назначить священника, то епископ через секретаря отсылал их к уполномоченному. Последний говорил: «Я попов не назначаю. Пусть епископ даст указ, а я зарегистрирую». Верующие приходили снова к епископу. Он говорил верующим через секретаря: «У меня священников нет, ищите сами кандидата и если уполномоченный его зарегистрирует, то я дам указ».

Таким образом, с чисто нормальной стороны ответственность за волокиту с назначением священников несут епископы и Московская Патриархия, а потому и ответственность за массовое закрытие церквей вместе с Советом по делам РПЦ несет Московская Патриархия.

Скоро стали распространятся верные слухи о том, что некоторые епископы сами активно участвуют в закрытии церквей.

Большую услугу кампании массового закрытия храмов оказал циркуляр Московской Патриархии о закрытии малодоходных церквей и о слиянии их приходов с другими. Злоупотребляя этим циркуляром, епископы закрыли многие церкви, приходы которых были вполне способны содержать свои храмы и церковный причт. Так, осенью 1962 г. церковная община Федоровской церкви гор. Кирова была по согласию с духовенством слита с церковной общиной Серафимовской церкви, а сама церковь взорвана и сброшена в р. Вятку. В начале 1964 г. Кировский епископ Иоанн закрыл молитвенный дом в поселке Рудничном, выстроенный самими верующими в 1947 г. Официально это закрытие именуется слиянием с другой церковью, которая находится на расстоянии 40 км от пос. Рудничного. Патриархия оставила без ответа многочисленные жалобы верующих пос. Рудничного на незаконные действия епископа.

Верующие скоро заметили, что Патриархия и епископы не только полностью устранились от защиты законных прав верую-

щих, но и активно поддерживают каждое мероприятие гражданских властей, направленных против церкви.

Весной 1964 г. митр. Никодим и митр. Пимен выступили с официальными заявлениями для заграницы, в которых они отрицали наличие в СССР притеснения верующих и утверждали, что церкви закрываются в силу добровольного отхода людей от веры. Верующим СССР эти заявления стали известны через посредство радиостанции Би-би-си.

Следовательно, руководители Патриархии не посмели выступить открыто с этими заявлениями перед русскими верующими, что явно свидетельствует о их ложности. Теперь многим верующим стало ясно, почему митр. Никодим так быстро взошел по иерархической лестнице до самого верха.

Для Кировских верующих участие епископов в закрытии храмов и разрушении религиозной жизни стало явным в результате деятельности епископа Иоанна, ставленника митрополитов Пимена и Никодима. С первого дня своего прибытия в гор. Киров в конце 1962 г. он развил энергичную деятельность по закрытию церквей и разрушению церковной жизни. С конца 1963 г. в Кировской обл. закрытие церквей производилось только по злой воле епископа Иоанна. Он во многих церквах уволил твердых в вере священников и поставил пьяниц. Часто в храмах он сам совершал изуверские бесчинства. Он угрожал убрать каждого священника, который посмеет ослушаться устного распоряжения уполномоченного Совета. Замечательно то, что он постоянно выставлял себя в смешной роли какого-то государственного чиновника. Например, в феврале 1965 г. он в течение двух часов с кулаками набрасывался на одного старосту и кричал: «Я тебя отправлю в НКВД». Он не только закрывает церкви, но и погашает веру в сердцах многих людей. Верующие Кировской обл. посылали множество писем в Московскую Патриархию с требованием немедленно убрать еп. Иоанна. Все письма остались без ответа.

В феврале 1966 г. представитель Кировских верующих был в Патриархии с очередной жалобой на еп. Иоанна. При его присутствии представители Тульских верующих резко протестовали против назначения митр. Антония на Тульскую кафедру. Заинтересовавшись этим, представитель Кировских верующих спросил служащего Патриархии: «Что это за митрополит Антоний?» Тот ответил: «Ваш еп. Иван теленок по сравнению с митр. Антонием, который много людей отправил в тюрьму». Но руководители Патриархии не убирают ни митр. Антония, ни еп. Иоанна. Служащий

Патриархии сказал представителю верующих гор. Кирова: «Епископов назначает и увольняет гражданская власть, а не Патриархия. Поэтому Патриархия не может самостоятельно отстранить от управления Кировской епархии епископа Иоанна».

Все это указывает на тесную связь Патриархии с Советом по делам религий и на открытое нарушение закона об отделении церкви от государства. Управление Московской Патриархии стремится сделать всех епископов и священников послушным орудием в руках Совета по делам религий.

8 и 9 октября 1966 г. радиостанция Би-би-си передала интервью митр. Никодима одной католической газете по поводу писем священников Н. Эшлимана и Г. Якунина. В своем интервью митр. Никодим решительно заявил, что, за исключением отдельных случаев, 10 000 церквей в СССР закрылись сами собой, из-за недостатка доходов. Это, очевидно, следует понимать так: под влиянием атеистической пропаганды люди стали неверующими, церковные общины в основном распались и оставшиеся немногие верующие не могли содержать церкви.

Если бы с таким заявлением митр. Никодим выступил перед русскими верующими, то его назвали бы наглым лжецом. Даже известный советский юрист Г. 3. Анашкин писал: «Воспитательная работа с верующими в некоторых местах подменялась грубым администрированием, вызывающим лишь недовольство и озлобление среди верующих, что используется зарубежными реакционными кругами для антисоветской пропаганды...» (Жур. «Советское государство и право», № 1 — 1965 г.).

Почему же, не боясь греха, в своем интервью В. А. Куроедов хвалит Патриарха Алексия и руководство Московской Патриархии? Потому, что они объективно своей деятельностью способствовали закрытию церквей и подрыву религиозной жизни внутри нашей страны и перед лицом всего мира лжесвидетельствовали о положении Церкви.

* * *

3. НЕЗАКОННЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

ДЕЙСТВУЮЩИХ ЦЕРКОВНЫХ ОБЩИН

Антирелигиозная кампания 1959—1964 гг. была направлена, во-первых, на массовое закрытие церквей и, во-вторых, на введение различных ограничений деятельности открытых церквей —

ограничений, способствующих упадку религиозной жизни. Эти ограничения были введены потому, что церковное управление и церковные советы стали безоговорочными исполнителями любых устных распоряжений областных и районных уполномоченных Совета по делам РПЦ (Совета по делам религии). Это произошло не сразу и не без борьбы. Уполномоченные приобрели неограниченную власть над церковными общинами, во-первых, благодаря злоупотреблению правой регистрации, и во-вторых, благодаря пособничеству Московской Патриархии и устранению епископов от борьбы за права верующих. Более того, некоторые епископы, например, Кировский епископ Иоанн, обязывали всех священников безоговорочно подчиняться любым распоряжениям уполномоченных. Епископ Иоанн объявил священникам своей епархии, что каждый священник за ослушание любого распоряжения уполномоченного будет уволен.

Уполномоченные, злоупотребляя правом регистрации, стали по своему усмотрению увольнять (снимать с регистрации), переводить и назначать священников. Так, в одной Кировской обл. в указанный период уполномоченные сняли с регистрации 21 священника (25 %) и ни одного не зарегистрировали вновь. При этом они снимали с регистрации твердых священников, а слабых и порочных — оставляли.

Патриархия, начиная с 1960 г., под фактическим руководством митрополитов Пимена и Никодима, не только не боролась с произволом уполномоченных в отношении регистрации священников, но объективно стремилась сделать всех епископов послушным орудием в руках Совета по делам РПЦ и его уполномоченных.

Это приводило и приводит малодушных церковнослужителей на путь неправды, угодничества перед власть имущими, а иногда и на путь предательства. Все видят, что те, которые мужественно защищают веру и правду, страдают, а те, которые угождают уполномоченным, живут безмятежно.

Областные и районные уполномоченные Совета, злоупотребляя правом регистрации, во-первых, категорически отказывались и отказываются регистрировать новых членов двадцатки и тем лишают верующих возможности активно участвовать в деятельности церковных общин. Благодаря этому верующие в своем большинстве являются теперь бесприходными неорганизованными посетителями богослужений.

Во-вторых, областные и районные уполномоченные Совета по своему произволу снимали и снимают с регистрации церковных

старост, членов церковных советов и даже членов двадцаток. Часто они сами назначали и назначают старостами и членами церковных советов тех, кого они хотят. Посредством такого произвола они добивались того, что старостами и членами церковных советов становились люди, безоговорочно исполняющие все устные распоряжения уполномоченных, а иногда и люди порочные: пьяницы, воры, предатели. Иллюстрируем сказанное двумя примерами.

В 1963 г. в гор. Котельниче Кировой обл. районный уполномоченный Совета снял без всяких оснований достойного старосту местного молитвенного дома, избранного верующими, и назначил старостой пьяницу и вора, который своими действиями скоро привел церковь к временному закрытию. Верующие Котельнического молитвенного дома в своем письме в газ. «Известия» писали: «Вы утверждаете, что в СССР церковь отделена от государства. Почему же секретарь райисполкома назначил нам старостой пьяницу и уголовного преступника, несмотря на наши протесты? Просим вас, воздействуйте на Котельнический райисполком, чтобы он убрал назначенного им старосту и позволил нам самим выбрать старосту по своему желанию».

10 августа 1966 г. зам. председателя Владимирского горисполкома, Николаева Т. Д., вызвала председателя ревкомиссии Успенского собора гор. Владимира, Соколову А. И., и объявила: «Вы исключены из членов двадцатки». Вместе с Соколовой А. И. были исключены из членов двадцатки: Тужилова, Артемьева А. И., Шипов Ф. И., Смирнова Е. В. и Иванова В. Я. Снимая с регистрации этих членов, Николаева набирает новых, угодных ей, но нежелательных верующим. Соколова А. И. в своей жалобе на имя А. Н. Косыгина пишет: «Справедливо ли делает это зам. пред, горисполкома Николаева Т. Г.? Церковь отделена от государства, а всеми делами вершит горисполком в лице Николаевой Т. Г.».

Церковные общины представлены теперь церковными советами, которые в большинстве случаев назначены уполномоченными Совета, управляют хозяйством общины без ведома верующих и находятся в полном подчинении уполномоченных. Итак, с 1960 года власть в Рус. Прав. Церкви, в нарушение закона об отделении церкви от государства, постепенно перешла в руки Совета по делам РПЦ (теперь Совета по делам религии) и его уполномоченных на местах. Совет использовал эту власть, во-первых, для массового закрытия церквей, а во-вторых, для введения различных ограничений деятельности открытых церквей.

1. ОГРАНИЧЕНИЕ ПРОПОВЕДИ В ЦЕРКВАХ

Христианская проповедь должна быть тесно связана с современной жизнью. Она должна не только научать основам веры, но и обличать пороки современных людей, научать их христианской жизни, защищать веру от нападок атеистов. Однако, многие священники Кировской епархии, боясь лишиться регистрации, начиная с 1960 г. превратили свои проповеди в схоластические моральные наставления, оторванные от современной жизни и от идеологической борьбы между атеизмом и Христианской религией. Конечно, такие проповеди не могут воздействовать на слушателей. Они являются безвредными даже для современной невежественной и грубой атеистической пропаганды. Дело дошло, наконец, до того, что в последние годы в Кировской области по распоряжению еп. 'Иоанна священники должны представлять свои проповеди в письменном виде уполномоченному Совета.

2. ИЗГНАНИЕ НИЩИХ ИЗ ХРАМА И ЗАПРЕЩЕНИЕ КОЛОКОЛЬНОГО ЗВОНА

Начиная с 1950 г. уполномоченные Совета по делам РПЦ, принуждали священников и церковные советы изгонять нищих из храмов и церковных оград. Священники, боясь лишиться регистрации, многократно выступали с амвонов с призывами изгонять нищих, нарушая тем самым одну из самых главных заповедей Христианской религии. Церковные советы и темные люди, внимая этим призывам, много раз с поразительной жестокостью выталкивали из храмов и церковных оград нищих и бедно одетых людей и даже избивали их. Верующие гор. Кирова 20 ноября 1963 г. обратились к Патриарху Алексию с письмом, в котором они просили его особым посланием прекратить эти жестокие акты. Но Патриарх Алексий хранил гробовое молчание и изгнание нищих из храмов по призыву священников повторялось еще много раз.

После 1963 г. милиция и дружинники несколько раз делали облавы на нищих во время богослужений в единственной в гор. Кирове Серафимовской церкви. На глазах множества верующих дружинники выталкивали этих несчастных людей из храма, вытряхивали из их карманов копейки и, не выдав квитанций, давали им хорошего тумака. Обшаривали карманы даже молодые дружинницы. Среди нищих, собирающих милостыню около Серафимовской церкви г. Кирова, есть 73-х летний старик Иван Ильич Брон-

ников. Этот больной старик не получает пенсии и не имеет никаких родственников. Поэтому для него милостыня является единственным источником существования. Участковый милиционер Ананьин дважды отнимал у него деньги, не выдав ему квитанции.

Начиная с 1961 г. повсеместно был запрещен колокольный звон. Это запрещение преследовало цель: ослабить влияние на людей религиозных традиций и обычаев. Но колокольный звон является необходимым элементом религиозного культа. Поэтому запрещение его является нарушением ст. 124 Советской Конституции. Ныне колокола в церквах небольшие и колокольный звон слышен только в непосредственной близости от церкви. Он не может кому-либо мешать. Следовательно, запрещение колокольного звона нельзя ничем оправдать.

3. ЗАПРЕЩЕНИЕ НОЧЕВАТЬ ВЕРУЮЩИМ В ЦЕРКОВНЫХ СТОРОЖКАХ

При всех церквах имеются сторожки, где верующие из далеких мест могли отдохнуть и переночевать. Необходимость в таких сторожках особенно велика в селах, где имеется всего несколько домов.

С 1960 г. уполномоченные Совета, желая затруднить посещение церквей, повсеместно приказали церковным советам не пускать в церковные сторожки верующих отдыхать и особенно ночевать. Церковные советы, боясь закрытия церквей, стали запрещать верующим ночевать в совершенно свободных сторожках. Местные власти стали проверять по ночам церковные сторожки, выгоняя безжалостно оттуда всех стариков и старух. Пример такого жестокого произвола был приведен при описании закрытия церкви в селе Рои.

В результате этого многие пожилые верующие лишились возможности посещать церкви, особенно осенью и зимой.

Много страданий перенесли и много слез пролили в эти годы паломники в Почаевскую обитель, где местные власти не только закрыли гостиницу, но и производили ночью облавы на местных жителей, чтобы обнаружить там паломников. Теперь, в связи с массовым закрытием церквей, нужда в ночлежных сторожках возросла. Это ограничение, препятствующее верующим удовлетворить свои религиозные потребности, должно быть отменено.

4. ОГРАНИЧИТЕЛЬНАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ВРЕМЕНИ СОВЕРШЕНИЯ БОГОСЛУЖЕНИЙ В СЕЛЬСКИХ ЦЕРКВАХ

С 1960 г. районные уполномоченные Совета (секретари райисполкомов) во всех открытых церквах Кировской обл., за исключением гор. Кирова, запрещали, под страхом закрытия церкви, с 1 мая по 1 ноября (в некоторых местах с 15 мая по 15 ноября) совершать богослужения и требы днем, разрешая совершать их лишь с 10 ч. вечера до 5 ч. утра. В большинстве районов это ограничение было дано устно, но в некоторых районах оно было дано в письменном виде.

Вот образец такого распоряжения:

РСФСР

Исполнительный к.

Белохолуницкого район.

Сов. деп. труд.

11 мая 1961 г.

№ 11/05 п. Б. Холун.

Священнику Белохолуницкой кладбищенской церкви

Ташевскому А. А.

В связи с тем, что в районе начались полевые работы, исполком райсовета разрешает службу в период с 15 мая по 15 ноября 1961 г. проводить с 10 ч. вечера до 5 ч. утра.

Секретарь исполкома райсовета А. Едигарев.

______

Ссылка на полевые работы не убедительна. Пожилые верующие, которые в основном посещают храмы, в полевых работах не участвуют. Кроме того, местные власти не запретили с 15 мая по 15 ноября клубам и кинотеатрам устраивать сеансы в обычные для них часы. Что бы сказали атеисты, если бы им в указанный период было разрешено смотреть кинокартины с 10 ч. вечера до 5 ч. утра?

Это ограничение, вместе с запрещением ночевать верующим в церковных сторожках, затрудняет и даже делает невозможным посещение открытых церквей пожилыми людьми.

Московской Патриархии из бесчисленных жалоб верующих все это хорошо известно, но она не только молчала, но даже изыскивала всевозможные оправдания этому произволу.

5. ЗАПРЕЩЕНИЕ СОВЕРШАТЬ ТРЕБЫ НА ДОМУ БЕЗ СПЕЦИАЛЬНОГО РАЗРЕШЕНИЯ

В Кировской области в сельской местности с конца 1959 г., а в городах с 1960 г. уполномоченные Совета по делам РПЦ устно запретили священникам, под страхом снятия с регистрации, исповедать, причащать и соборовать на дому тяжело больных и совершать другие требы на дому без специального разрешения на это местных властей (пред, сельсоветов и секретарей горсоветов). Это ограничение остается в силе и до настоящего времени.

В открытом письме священников Н. Эшлимана и Г. Якунина Патриарху Алексию рассказывается: «В Московской епархии, при перерегистрации духовенства в 1961—1962 гг., всем священникам было предложено подписать негласное распоряжение Совета по делам РПЦ, предписывающее совершать требы на дому и панихиды на кладбищах только по разрешению местных властей (которое практически почти никогда не дается), причем уполномоченный Совета по Москве и Московской обл. Трушин выдавал священникам регистрационные справки после того, как они расписывались в том, что будут выполнять это распоряжение.

Важно отметить, что при этом «распоряжение» осталось на руках у Трушина, а расписавшиеся священники не получили даже его копии».

Верующие гор. Кирова в своем письме от 20 февраля 1963 г. просили Патриарха Алексия срочно разрешить вопрос о возможности причащения и соборования больных на дому без специального разрешения местных властей. Но Патриархия оставила это письмо без всякого ответа. Тем самым Патриархия взяла на себя великую моральную ответственность, так как по канонам и обычаям Рус. Прав. Церкви священники обязаны, не взирая ни на какие обстоятельства, причащать больных днем и ночью.

С этим вопросом верующие гор. Кирова обращались еще в 1963 г. в Совет по делам РПЦ. Чиновник Совета сказал: «Попы вас обманывают. Никакого разрешения для причащения и соборования на дому больных не требуется». В то же время он отказывался дать указание по этому вопросу на имя Кировского областного уполномоченного; он сослался при этом на существующие законы. Действительно, по существующим законам о религиозных культах разрешается производить на дому все требы без особых разрешений и уведомлений, а также панихиды на кладбищах. Все это и совершалось без всяких препятствий до 1959 г.

Поэтому, устное запрещение совершать требы на дому является произволом Совета по делам РПЦ, который Патриархия своим молчанием покрывает. Это запрещение очевидно преследует цель: не допустить сближения священников с прихожанами. Местные власти при выдаче разрешений на право причастить больного на дому требуют паспорт больного, расспрашивают о наличии детей в дому и часто отказывают в разрешении. Кроме того, для получения такого разрешения родственники больного должны затратить много труда и времени. Поэтому практически такое разрешение получить вовремя невозможно и больные умирают, не исполнив своего желания. Это всегда сильно огорчало и огорчает верующих.

Лишать умирающего человека последнего утешения — бессердечная жестокость. Запрещение совершать требы на дому без особых разрешений — недопустимое ограничение свободы совести, вызывающее недовольство и протест верующих.

6. ОТСТРАНЕНИЕ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ ОТ УЧАСТИЯ В БОГОСЛУЖЕНИИ

9, 10 и 11 августа 1963 г. большие наряды дружинников и милиции с 6 ч. утра до 4 ч, дня кольцом оцепляли единственную в г. Кирове Серафимовскую церковь и не пропускали в нее женщин с детьми, а также подростков до 18—20 лет. Но это насилие привело к обратным результатам. Женщины смело вступали в рукопашную схватку с дружинниками и легко прорывали оцепление. Милиция и дружинники поняли, что открыто воевать с женщинами и детьми позорно. Поэтому 11 августа к 10 ч. утра милиция и дружинники оставили поле битвы. Верующие радовались победе, но радость была непродолжительна.

Достаточно было уполномоченному Совета по Кировской обл. сказать священникам Серафимовской церкви, чтобы они не исповедали и не причащали детей школьного возраста, как это тот же час было исполнено без всякого объяснения верующим. Находясь под неограниченной властью уполномоченного и Кировского епископа Иоанна, священник вынужден либо молча подчиняться любому устному распоряжению уполномоченного, либо оставить службу в церкви.

С середины августа 1963 г. в Серафимовской церкви гор. Кирова, как и в других церквах СССР, послышались стоны и плач женщин и детей. Священники без объяснений категорически отказывались исповедывать и причащать детей школьного возраста и

причащать детей дошкольного возраста, принесенных бабушками·. Это ограничение в Кировской области остается в силе и до сих пор.

Таким образом, сначала местные власти пытались отстранить детей и подростков от богослужения посредством грубого насилия. Это им не удалось. Тогда они легко и бесшумно ввели это ограничение посредством давления на духовенство.

7. ЗАПРЕЩЕНИЕ ПАЛОМНИЧЕСТВА К СВЯТЫМ МЕСТАМ

С 1960 г. местные советы запретили верующим охранять, ставить памятники и посещать могилы людей, которых они почитают святыми. По постановлению местных советов многие такие могилы были разрушены, чтобы не допустить посещения их верующими.

Так, в г. Кирове горсовет разрушил могилы иеромонаха Стефана Филейского и игуменьи Февронии, почитаемых верующими г. Кирова. В гор. Яранске Кировской обл. горсовет разрушил могилу иеромонаха Матвея и посредством милиции препятствовал верующим в праздничные дни группами посещать кладбище, где он был похоронен.

Такие действия являются недопустимыми актами насилия. Разве в нашей стране запрещено посещение и поодиночке и целыми группами могил Пушкина, Лермонтова, Толстого и т. д.? Почему же верующим запрещают посещать могилы тех, кого они почитают великими людьми? Что бы сказали атеисты, если бы Лондонский муниципалитет постановил разрушить могилу Карла Маркса?

Также с начала 1960 г. повсеместно было запрещено групповое паломничество верующих к местам, где раньше были часовни, церкви, монастыри, источники, почитаемые верующими отдельных районов или всей страны святыми местами. В дореволюционное время паломничество верующих было всеобщим явлением. Тысячи верующих из самых глухих уголков пешком и на всевозможном транспорте отправлялись: в Соловецкий монастырь, Киево-Печерскую лавру, Саровскую пустынь, на Афон и в Святую землю (Палестину).

Кроме того, в каждой области были свои святые места, куда по исторической традиции в определенные числа отправлялись тысячи паломников. В Вятской земле, ныне Кировской области, с 1460 г. ежегодно верующие-христиане с иконой Николы Великорецкого (иконы 1383 г.) отправлялись из г. Хлынова (позднее город Вятка, а с 1934 г. гор. Киров) в село Великорецкое на р.

Великой. Эти ежегодные паломничества совершались с 3 июня по 10 июня (с 21 мая по 28 мая ст. ст.) и привлекали множество народа из Вятской и других областей. В 1910—1912 гг. в паломничестве принимало участие до 50 тысяч человек, когда в самом гор. Вятке проживало всего 54 тысячи человек. Это паломничество описано Герценом в произведении «Былое и Думы».

После революции крестные хода были фактически прекращены, но паломничество из гор. Кирова в с. Великорецкое совершались ежегодно беспрепятственно. Огромные массы верующих отправлялись от Серафимовской церкви гор. Кирова и со своими иконами медленно двигались к с. Великорецкому по тем дорогам, по которым в течение пяти столетий передвигались крестные хода с иконой Николы Великорецкого.

Прибыв в с. Великорецкое, верующие молились в Преображенской церкви, построенной в 1749 г., пили воду из ключа, где в 1826—28 гг. была выстроена красивая каменная часовня, купались в р. Великой, как это было положено по многовековым обычаям, и потом возвращались в гор. Киров.

С 1960 г., особыми постановлениями местных советов, это паломничество было запрещено; в том же году красивая часовня была взорвана, ключ огорожен высоким забором, а Преображенская церковь незаконно закрыта. 11 мая 1961 г. в 4 ч, утра интерьер этого памятника архитектуры был варварски разрушен.

Ежегодно, начиная с 1961 г., с 3 июня по 10 июня для борьбы с паломниками по всем дорогам от гор. Кирова (от Серафимовской церкви) в с. Великорецкое выставляются дружинники и милиция, которые, терроризируя население, храбро гоняются за стариками и старухами, забирают и штрафуют их только за то, что они тихо и мирно идут дорогой в с. Великорецкое. Борьба с паломничеством официально мотивируется тем, что оно, якобы, мешает сельхозработам. Между тем, не менее тысячи здоровых дружинников в течение целой недели бездельничали, гоняясь за стариками и старухами.

В местной газ. «Кировская Правда» перед началом паломничества, обычно, печаталась статья, в которой честные верующие-христиане назывались жуликами, обманщиками, шарлатанами. Так, 1 июня 1961 г., в этой газете была напечатана статья П. Смирнова «Дела паломнические». Автор писал, говоря о некоторых участниках паломничества: «Скажу одно -— все они крайне непорядочные, морально нечистоплотные люди».

Пристального внимания прокуратуры и милиции заслуживают

и другие организаторы паломничества. Ведь нельзя смотреть сквозь пальцы, как Клепиковы и Серебряков, обходя советские законы, организуют церковную службу под открытым небом на пути из г. Кирова в село Великорецкое...

Настала пора со всей решительностью выступить против паломничества»...

Итак, для борьбы с мирными паломниками мобилизовались большие отряды милиции и дружинников. Как же местные власти боролись с хулиганством?

В гор. Кирове имеется сад Степана Халтурина. В той же газ. «Кировская Правда» за 31 мая 1961 г. была напечатана статья А. Лиханова и Л. Шаромова «Дурную траву — из сада вон!». В статье читаем: «Вы пришли в сад Степана Халтурина. Но попробуйте пройти по любой аллее парка. Вас могут в любую минуту ударить по лицу, оскорбить, толкнуть, плюнуть на ваш костюм... Две-три группы хулиганов каждый вечер буквально терроризируют отдыхающих.

Многие в воскресенье 28 мая 1961 г. стали невольными свидетелями того, как вела себя компания, а точнее шайка из тридцати-сорока подвыпивших мальчишек. Каждому из них лет шестнадцать-семнадцать. Но их много...

У самого входа, на дороге, эти хулиганы прижали к забору парнишку... Из толпы по одному выскакивают хулиганы и по очереди бьют его... Рядом — народ, но никто не защитит парня от хулиганов. Идут офицеры, идут здоровые парни с заводов, идут студенты. Но они ничего «не видят»...

Хулиганы вышагивают не спеша, уверенно. Задирают то одного, то другого. То тут, то там — оплеуха, пощечина, удар в челюсть...

Неужели никто не возмущался этой шайкой? Возмущались. Но тихонько, чтобы не услышали. Неужели среди тех, кто шел рядом, не было коммунистов, комсомольцев, дружинников, наконец, просто порядочных людей? t j.

Были, но они молчали...

Кто же в этом виноват?

Те, кто должен следить за порядком. Ничтожно мало в саду дружинников. Их было тут в воскресенье 28 мая только 36!»

Итак, не менее тысячи дружинников в те дни было мобилизовано и расставлено по дорогам из гор. Кирова в с. Великорецкое для борьбы с паломниками, а вот для борьбы с хулиганами в един-

ственном саду гор. Кирова дружинников и милиции не хватило. Дружинники очень храбро гонялись за стариками и старушками, все преступление которых состояло в том, что они под открытым небом Богу молились. По П. Смирнову — это тяжкое нарушение советских законов. Но когда в саду Степана Халтурина хулиганы избивали людей, то дружинники, коммунисты, комсомольцы и другие трусливо убегали от хулиганов.

Ясно, что фанатизм довел некоторых советских атеистов до крайней глупости.

Борьба с паломничеством посредством милиции — не только глупость, но и недопустимое ограничение гражданской свободы.

Разве в нашей стране туристам запрещается ходить и ездить, поодиночке и целыми группами, в любое время года и по любым дорогам? На каком же основании верующие-христиане лишаются права путешествовать по своей стране?

Как же Московская Патриархия отнеслась к запрещению паломничества?

Патриарх Алексий выпустил воззвание, в котором он прямо запрещал паломничество к святым местам.

Епископ Кировский Иоанн в своем угодничестве перещеголял даже атеистов в деле запрещения паломничества. В своем воззвании к верующим Кировской обл. 20 мая 1964 г. он утверждал, что, якобы, паломники, двигаясь из гор. Кирова в село Великорецкое, «подобно саранче уничтожают все посевы на своем пути». Справедливости ради следует сказать, что даже самые фанатичные атеисты такой глупой клеветы на верующих никогда не возводили.

ПРИМЕЧАНИЕ:

В ноябре 1966 г. группа верующих Кировской Епархии обратилась в Управление Московской Патриархии с жалобой на антицерковную деятельность еп. Иоанна и с настойчивой просьбой убрать недостойного архиерея с кафедры.

В ответ на это представитель Московской Патриархии заявил, что еп. Иоанн останется на кафедре, ибо Совет по делам религий категорический не согласен на его смещение.

Спустя несколько дней, 17 ноября 1967 г., еп. Иоанн скоропостижно скончался.