| |
Подготовка текстов и примечания С.С. Бычкова
Оп.: Toronto Slavic Quarterly, http://www.utoronto.ca/tsq/17/bychkov17.shtml С 1996 года в России издается собрание сочинений видного русского мыслителя и культуролога, агиографа и церковного историка Георгия Петровича Федотова. Уже вышли 7 томов из задуманных 12-ти. Подготовлен к печати 12 том, в который вошли письма и документы, так или иначе связанные с жизнью Г. П. Федотова. Основной корпус тома составляют письма, так или иначе связанные с конфликтом в Свято-Сергиевском институте в Париже 1939 года. Большинство из них были опубликованы мною в журнале "Исторический архив" за 2003 год, №№ 1,3 и 4. В 12-ом томе собраны все письма как самого Федотова, так и письма к нему митрополита Евлогия (Георгиевского), священников Сергия Булгакова, Георгия Флоровского, а также В. В. Зеньковского, Н. А. Бердяева, матери Марии (Скобцовой) и других. В данной публикации мы предлагаем несколько наиболее интересных писем к Федотову послевоенного периода, не утративших своей актуальности и сегодня и живо рисующие состояние дел среди первой волны русской эмиграции, разметанной войной по разным странам.
Письма Г. П. Федотова и к нему хранятся в Бахметьевском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке. Вдова Георгия Петровича - Елена Николаевна уже после смерти мужа приложила немало усилий, чтобы собрать, расшифровать (почерк Федотова крайне сложный) и упорядочить переписку. Она же собрала и передала ее в Бахметьевский архив. К сожалению, во время войны погибла часть архива, в которой хранились письма самой Елены Николаевны Федотовой (1884-1965). Разрешение на публикацию писем любезно дано внучкой Г. П. Федотова Татьяной Федоровной Рожанковской-Коли (США) и председателем комитета Бахметьевского архива, профессором Ричардом Вортманном.
1
Письмо С. Б. Пиленко
Дорогой Георгий Петрович!
Я теперь живу главное тем, чтобы как-нибудь выполнить мой долг перед м(атерью) Марией. Разбираю ее статьи и переписываю. Сначала это было несказанно трудно, теперь же я настолько разбираю ее почерк, что только изредка не могу разобрать отдельные слова. Когда Константин Васильевич (1) был здоров, то обещал мне редактировать, но он очень опасно болен и единственно к кому я могу обратиться с просьбой о редактировании, это Вы. Вы тоже были другом м<атери> Марии, хорошо ее знали и много с ней говорили о богословских и философских вопросах. Я в этой области ничего не понимаю и решаюсь просить Вас помочь мне в этом. Елена Николаевна сказала мне, что у Вас найдется немного времени для этого, вот если это Вам будет не очень трудно, то помогите мне в этом. Я давно собиралась Вам написать о моей просьбе, но это время была погружена в хлопоты по изданию стихов м<атери> Марии. Много очень хороших и пламенных и много с предвидением о том, что ее сожгут и что будут спутники в гробах, как все и совершилось.
Мне теперь 85 лет, и все мои умерли, все 6 человек моей семьи. Муж, дети, внуки. Слава Богу, что я еще настолько бодра и здорова, что не очень в тягость друзьям. Но теперешнее время очень трудное и соблазнительное, как м
<ать> Мария выражалась "вселенская муть". Кругом столько горя и гадости, что невольно возмущаешься гадостью и горюешь, что ничем не можешь помочь людям. У м<атери> Марии одни стихи оканчиваются так: "Ослепшие, как много Вас, прозревшие, как Вас осталось мало". Уж очень много всюду ненависти, злобы и слепоты. Какая-то вражда душ. Елену Николаевну давно не видала. Последний раз, когда здесь, в Noisy отпевали Ил<ью> Ис<идоровича> Фондаминского (2). Сколько за эти годы ушло хороших людей, дорогих друзей - Илья Ис<идорович>, от<ец> Сергий Булгаков (3). Оба для меня очень дорогие, а теперь Мочульский! Сейчас получили письмо, он пишет: "и духовно мне замечательно. Это главное. Но видимо, что конец уже близок". Я только что на днях получила его книгу "Достоевский" (4), прекрасно изданную. Мы теперь каждый вечер читаем ее вслух. Так и вспоминаешь его лекции о Дост<оевском>. Книгу он мне дал с сердечной надписью, но особенно меня тронуло то, что он посвятил ее "Светлой памяти моего друга Юры Скобцова ". Кон<стантин> Вас<ильевич> всегда говорил, что никого так не любил, как Юру. Юра, когда был маленьким, был ленив и К. В. Его приохотил к учению. Юра уже кончал Сорбонну и пр<еподобный> Peo задал ему написать кандидатское сочинение о происхождении праздника Покрова Богородицы и о знаменитых Его храмах. И вот, вместо сочинения, расстрел, без всякой вины. Очень все это грустно, но во всем воля Божия!
Тяжело нам, оставшимся, а им лучше.
Я молю Бога, чтобы не было опять войны. Столько всегда ужаса и горя и разложения духовного она приносит, не говоря о физических бедствиях. После каждой войны люди становятся хуже и хуже. Хотя теперь трудно еще хуже сделаться. Но есть много хороших людей и теперь.
Простите, что беспокою Вас своею просьбой. Пошли Вам Господь самого главного, мира душевного и здоровья.
Уважающая Вас и преданная София Пиленко
17.ХII.1947
Примечания:
Это письмо Софья Борисовна Пиленко (1862-1962), мать монахини Марии (Скобцовой) (1891-1945) написала Г. П.Федотову в надежде на то, что он, как близкий по духу ее дочери человек, в течение более чем 10 лет разделявший с ней все ее общественные начинания, поможет в собирании творческого наследия ее дочери. К сожалению, это был период, когда сам Федотов, находясь в США, уже не мог деятельно участвовать в собирании и издании стихов и статей матери Марии. Тем не менее в 1949 году "Обществом друзей матери Марии" и С. Б. Пиленко был издан сборник погибшей в фашистском концлагере монахини "Стихи". Вступительную статью написал Г. Раевский, друживший с матерью Марией.
В мае 2004 года монахиня Мария, священник Димитрий Клепинин, И. И. Фондаминский и сын матери Марии, Юра (Юрий Даниилович) Скобцов (1925-1943) были причислены к лику святых как мученики, погибшие в нацистских лагерях.
1. Мочульский Константин Васильевич (1892-1948) - историк литературы, эссеист, мемуарист. Эмигрировал из Советской России в 1920 году. Сначала преподавал в Софии два года, затем в Париже, в Сорбонне (1924-1944). Был преподавателем Свято-Сергиевского Богословского института (Париж). Был многолетним сотрудником матери Марии в основанном ею в эмиграции движении "Православное дело".
2. Фондаминский Илья Исидорович (псевдоним Бунаков, 1880-1942) - общественный и политический деятель, издатель. В первой половине 1910-х г.г. член террористического крыла партии эсеров. Эмигрировал в 1906 г. Издавал газ. "Новости", журн. "Призыв". В 1917 г. вернулся в Россию, в 1919 г. снова эмигрировал. В Париже основал "Лигу православной культуры". В 1932-39 г.г. - вместе с Ф. Степуном и Г. Федотовым - издавал журн. "Новый Град". Погиб в Германии, в концлагере.
3. О. Сергий Булгаков (1871-1944) - христианский философ и писатель.
4. "Федор Достоевский", 1942
2
Письма Н. Н. Берберовой
6 ноября 1947
Многоуважаемый Георгий Петрович,
первым моим движением после чтения Вашей статьи в "Новом Журнале" (1) было: сдержаться, не писать Вам по поводу нее, т.к. мне необходимо писать на этот номер журнала критику для газеты "Русская мысль", и я не хочу растерять некоторые мысли в письме к Вам, которые мне послужат для рецензии. Но соблазн слишком велик сказать Вам, как много эта статья дала мне и как она ценна для меня, отвечая на самые существенные мои мысли. Благодарю Вас за нее. Я считаю Вас сейчас самым замечательным религиозно-политическим русским мыслителем и прошу Вас принять это совершенно просто, не как лесть или комплимент, а как сообщение факта, не требующего особого обсуждения.
Вы, конечно, следите за тем, что происходит во Франции (а теперь и в Англии). Это "сопротивление", которое может переброситься и в другие страны (Италию, Швецию), - страшно отрадный факт, и мы буквально ожили душой. Но жизнь здесь так трудна и изнурительна, что всякая радость отравлена лишениями и заботами каждого дня. Живут люди, нормальные люди, люди интеллигентного труда, каким-то чудом, обходя бифштексы, выставленные в мясных и закрывая глаза на колбасы, вывешенные в колбасных. Но дух я бодр, и много любопытного видишь и слышишь. И людей встречаешь близких внутренне (поляков, балтийцев), которых всех объединяет одна работа.
Я не ответила Вам на Ваше письмо. Я вообще не люблю писать письма и, кажется, не умею. Я думаю, мы еще свидимся с Вами когда-нибудь. Я хочу попросить Вас взять у Карповича (2) или у Керенского (3) моего французского "Блока" (4) - я не могу Вам его прислать, у меня его сейчас нет, и издатель уехал, я и прочесть его не могу. Мне кажется, в эту книгу вложено довольно много дорогих мне мыслей. Во всяком случае, это лучшее, что я написала в своей жизни.
После большой жизненной катастрофы, которую я пережила в эти последние месяцы, я теперь ожила (5). Я одна, совсем одна, на целом свете одна, и свободна; я живу в крошечной комнате для прислуги, на пятом этаже, в старом доме; я работаю много, делаю то, что мне нравится, то, что считаю нужным делать, пишу, перевожу, завожу всякие интересные и полезные знакомства. Многих растеряла в жизни, "кто не с нами, тот против нас". А кое-кого и приобрела. Вообще, если бы не гигантские трудности материальные, которые иногда невозможно преодолеть (нет угля, масла, ужасны способы передвижения, отсутствует электричество двое суток в неделю и пр.), то я могла бы сказать, что так интенсивно и плодотворно я никогда не жила. Правда, я не пишу по роману в год - не в этом суть, конечно! Но я вдруг увидела, что цель - ЦЕЛЬ - ближе, чем я предполагала и мне вдруг открылась механика и динамика времени.
Мне открылась и Карма, - но это уже совсем другая тема и сегодня я о ней говорить не буду.
Крепко жму Вашу руку. Н.Б.
Примечания:
Писательница Берберова Нина Николаевна (1901-1993) дружила с Федотовым еще в довоенные годы. Начинала как поэтесса. Вместе с поэтом Владиславом Ходасевичем в 1922 году покинула Советскую Россию. 10 лет была его женой. Вторым мужем Берберовой был журналист Н. В. Макеев. В 1950 году Берберова переехала в США. С 1958 года преподавала в Йельском, а затем в Принстонском университетах. Ее автобиография "Курсив мой" была впервые опубликована на английском языке в 1969 году. Русский вариант появился в Мюнхене в 1972 году. Ей принадлежат биографии Чайковского, Бородина и Блока, а
также биографическое исследование, посвященное многолетней спутнице Максима Горького - "Железная женщина: рассказ о жизни М.И. Закревской-Бенкендорф-Будберг, о ней самой и ее друзьях". (Нью-Йорк, 1981).
1. Речь идет о статье Федотова "Судьба империй", опубликованной в № 16 "Нового журнала" за 1947 год.
2. Карпович Михаил Михайлович (1888-1959) - историк, издатель и редактор (после смерти М. О. Цетлина) "Нового журнала".
3. Керенский Александр Федорович (1881-1970) - политический деятель. Во Временном правительстве занимал последовательно следующие посты:
министра юстиции, военного и морского министра, министра-председателя, верховного главнокомандующего. С 1917 года в эмиграции. Издавал в Париже журнал "Новая Россия".
4. Речь идет о книге Берберовой "A.Blok et son temps" (Париж, 1935)
5. Берберова пишет о разводе с Н. В. Макеевым.
9 бис рю де Магдебург. Париж 16
23 февраля 1948
Многоуважаемый и дорогой Георгий Петрович,
давно, по получении еще 16-й книжки Нового Журнала, я написала Вам, но ответа не получила. Возможно, что ответа и не требовалось. Возможно, что письмо не дошло. Это не очень все важно. Но та связь, которая образовалась между нами нашими первыми двумя письмами, мне драгоценна, и она существует. И конечно, для меня важно, что я ее чувствую, и если я для Вас не существую, то это дело десятое.
Пишу вам "де профундис"(1). И боюсь Вас испугать. А впрочем, думаю, что и Вы сами не так далеки от моих настроений. От Чаадаева(2) или от Печерина(3) я не все ли равно, откуда они идут. Но признаться во всеуслышанье в них духу у меня не хватает. Поэтому прошу Вас соблюсти тайну этого письма.
Мне стыдно за Россию. Мне страшно за Европу. Я вижу изображенного на Палехских коробках и туркестанских коврах летящего в небе Сталина, как некоего Бога-Саваофа, и думаю, что народ, который тысячу лет боготворил своих владык, логически дошел до этого состояния, продолжает все то же, что было в нем и раньше, омерзительное мне, но ему привычное и свойственное. Я читаю цитаты из Кюстина и Маржерета(4), до которых докопались французы (и их печатают с вопросом: почему всегда все было именно так?) и мне нечего отвечать на это, потому что железный занавес существовал всегда, потому что рабья психология существовала всегда, потому что русский народ не имеет чувства собственного достоинства, не имел его никогда. Потому что все в истории России было мраком, позором и жестокостью.
Я жду войны, я жажду войны. Только война сможет взорвать всю страну. Чтобы не окно в Европу было у России, но чтобы она сама стала, наконец, Европой. Чтобы, наконец, проснулась она, о чем мечтали лучшие ее люди. Чтобы сбили с нее спесь, научили ее свободе, научили человеческому достоинству, чести, праву. С ужасом, который не скрываю, слежу за событиями в Чехии (5). Может быть, когда это письмо дойдет до Вас, все будет уже кончено, и на очереди будем мы или Италия.
А.Ф.К.(6) пишет мне, чтобы я не смешивала "власть и народ". В этом разрезе мне нечего сказать ему. Если в ближайшей войне он опять будет желать победы "русской армии" и погибели "партии", то мне с ним не по пути. Только через поражение может прийти спасение. Только поражение не будет стыдно. Всякая победа, как и победа 1945 года я позорна.
Если все это вас не коробит, ответьте мне. Поддержите мой падающий дух. Что делать - я завидую даже Германии, которая три года после своего разгрома, в страшном голоде, холоде и развале, поднимается на наших глазах культурно и религиозно.
Жму Вашу руку. Н.Б.
Примечания:
1. "de profundis" (лат.) - из глубины. Строка из 129 псалма: "Из глубины взываю к тебе, Господи!"
2. Чаадаев Петр Яковлевич (1794-1856) - религиозный мыслитель, публицист.
3. Печерин Владимир Сергеевич (1807-1885) - поэт, философ, утопический социалист в духе К. А. Сен-Симона, с 1836 г. эмигрант. "Философические письма" Чаадаева, "Замогильные записки" Печерина и его переписка с Герценом (равно как следующая ссылка - на французских публицистов "Кюстина и Маржарета") вполне соответствуют настроению - и темпераменту письма: "стыдно за Россию, страшно за Европу".
4. "Кюстина и Маржерета" Астольф де Кюстин (Custine, 1790-1857) маркиз, французский писатель, монархист. По приглашению императора Николая I посетил Россию. В 1843 году издал в 4-х томах исследование "Россия в 1839 году". В книге Россия Россия воспринимается как страна "господ и рабов" и бюрократической тирании. Полный перевод этой книги на русский язык вышел только в 1996 году. Маржерет Жак (Margeret, 1550-после 1618) - французский офицер, автор записок о России. Служил в войсках царя Бориса Годунова, а также Лжедимитриев, позже - польского царя Сигизмунда III. Его записки вышли под названием "Состояние Российской державы с 1590 по сентябрь 1606". Маржерет критически описывает тот период в истории России, который позже получил название Смутного времени.
5. Берберова с тревогой пишет о том, как Сталин постепенно подминал завоеванные страны Восточной Европы, в том числе и Чехию.
6. А.Ф.К. - Александр Федорович Керенский.
3.
Письмо Б. П. Вышеславцева
25 сентября 1949 г.
Женева
Дорогой Георгий Петрович!
Я был страшно рад получить Ваше письмо и восстановить с Вами долго прерванное общение. Наталия Николаевна (1) тоже шлет Вам привет, благодарит за память и рада узнать подробности о Вашей жизни. Замечательно ярко и точно Ваше определение: "Выбрал свободу в полу-варварской стране". Это как раз объясняет отчасти то, что мы не уехали в Америку в 1940 г. Ведь и Ваша жена не вынесла Америки(2). Хочу Вам объяснить подробно наши колебания тогда. Во-первых, Франция не была тогда еще "страной рабства" и мы были в По, в свободной зоне(3), не оказалась она страной рабства и теперь. Во-вторых, нас пугало незнание английского языка, что для нашей профессии, казалось мне, исключает все возможности. Я еще никогда в жизни не был в стране, где совершенно не знаю языка, даже в Италии я мог вполне объясняться. А в моем возрасте тогда и теперь (мне сейчас 73 года) считаю выучить язык для интеллектуальной деятельности невозможным. Наконец, в-третьих, и это самое важное, в По я чувствовал себя больным, хотя и не знал степени серьезности болезни. Она прогрессировала быстро, и в начале 41-го года мне пришлось вернуться в Париж, чтобы делать операцию. Она была довольно тяжелой: месяц я пролежал в клинике, не зная поправлюсь ли, и два месяца пролежал дома и все это при бомбардировках. Но в Париже мне помог Институт, д<окто>р Аитов(4), Митр<ополит> Евлогий(5) и все друзья. В нашем возрасте операции опасны, Евг<ений> Мих<айлович> Киселевский(6) умер от операции более легкой? чем моя, а Тесленко(7) умер от такой же. Конечно? только в Париже я мог сделать такую операцию. В совершенно чужой стране без языка и без друзей я конечно погиб бы, и мы это отлично сознавали. Кроме того? было еще соображение: я получал деньги из Швейцарии, где мне была поручена научная работа. Получал, Конечно, с трудом и обходными путями, но в силу этой связи со Швейцарией, надеялся получить визу и выбраться туда через какую-либо границу. В конце концов, мне это и удалось, только после невероятных мытарств и опасностей. Я тоже выбрал свободу, но только в совсем не варварской, а древне-европейской исконной демократии и, конечно, в этом не раскаиваюсь, хотя и сознаю, что эта маленькая страна, как впрочем и вся Европа находится под угрозой.
Идея вернуться в Швейцарию меня вела во все время войны, и Провидение удивительным и чудесным образом нам помогало, но эта одиссея во время войны требует специального описания. Со Швейцарией была соединена вся моя жизнь: я имел и даже имею сейчас здесь родных, связан с здешними научными кругами, последние годы был приглашаем сюда для лекций и после сокращения редакции ИМКА-Пресс, я существовал исключительно благодаря Швейцарии, где мне была поручена научная работа Цюрихским Политехникумом и Экуменическим Советом. Только благодаря этим долголетним связям и сотрудничеству я получил здесь полное гостеприимство и поддержку, а теперь на старости лет (предельный возраст во всех странах) возможность окончить "прочее время живота". Никакая страна, кроме Швейцарии этого бы для меня не сделала и, конечно, менее всего Америка, несмотря на свое неисчерпаемое богатство. От научных и благотворительных кругов Америки я не получил ни одного доллара и ни одной посылки за все эти годы, хотя существую с величайшим трудом на абсолютный экзистенц-минимум. От моего милого двоюродного брата из Калифорнии конечно получаю посылки, которые меня сильно поддерживают и глубоко трогают, т.к. он сам человек трудовой и весьма скромного достатка. Он постоянно приглашал меня приехать к нему и говорил, что его дом мне всегда открыт. Но я неизменно отвечаю: если бы ты был миллионером, я бы немедленно приехал к тебе. И Вы конечно поймете, что я с женой не хочу сесть ему на шею, принимая во внимание, что мы оба не можем работать, а он тоже уже человек около 60-ти лет. Что же касается Нью-Йоркских коллег и даже Еп<ископа> Иоанна(8), то я убедился, что они сделали все возможное, чтобы я не приехал (особенно о<тец> Георгий)(9). Вас я конечно не имею в виду, ибо я к вам с этим не обращался.
После Вашего письма мне очень бы хотелось узнать подробнее о вашей жизни внешней и внутренней. Ваши социально-философские взгляды мне знакомы по Вашим статья, которые здесь читаю. Ваша статья "Загадки России"(10) дает один особенный прогноз: поворот Советов на Восток, монголизация русской расы и использование азиатских народов для коммунистического империализма. Действительность оказалась, пожалуй, даже страшнее: завоевание Китая коммунизмом, "желтая опасность" Вл<(адимира> Соловьева.
В какой степени я с Вами согласен или нет в социально-философском анализе Вы увидите из моих статей в NSR(11), подписанных Терне. Псевдоним был необходим в силу подписки не делать здесь никаких политических выступлений, а также в силу родных в СССР(12). Это и не совсем псевдоним, а фамилия моей матери. Однако прошу Вас не раскрывать его. Интересно мне было бы только показать мою статью проф<ессору> Карповичу. "Два мира" - самый лучший идейный ежемесячник в Швейцарии. Вторая статья, как увидите, есть ответ Бердяеву(13). В остальном я отчасти разделяю Вашу постановку вопроса: использует ли коммунизм национализм, я или национализм использует коммунизм. Все думали в 45 г<оду> последнее. Я всегда думал первое и был прав. Однако если продумать глубже, то и национализм и коммунизм использованы чистым комплексом власти, стремлением к тоталитарному господству над материей, душою и духом человечества, комплексом власти ("Дам тебе власть над всеми царствами мира, ибо она принадлежит мне"(14).), носителем которой является "вождь" и его политбюро. При этом национализм берется в минуты опасности также, как и церковь, а затем отбрасывается за ненадобностью, а если бы и сохранялся, то мы получили бы чистейший тоталитарный "национал-социализм" (социализм в одной стране). Теперь, однако, инстинкт власти этим не довольствуется и перешел в стадию интернациональную, т.е. подлинно тоталитарную. Получаем тоталитарное государство № 1. Если я спрашиваю себя так: верит ли в конце концов тоталитарная власть сама и ее "великий вождь" в религию коммунизма, то на это я отвечаю так: подобным же образом можно было спросить, верил ли Папа Александр Борджия(15) в Бога, на что он мог бы мысленно ответить: "Какой же я Папа и наместник Бога на земле, если Бога нет?" Аналогично этому Сталин мог бы про себя подумать: какой же я Сталин, наместник Маркса и Ленина, если марксизма нет? Иначе говоря папская власть может пользоваться только идеологией христианства, а власть тоталитарного вождя пролетариата только идеологией марксизма. Во время войны и особенно в конце ее вопрос стоял так: что важнее? Разбить ли тоталитарное государство № 2 в союзе с тоталитарным государством № 1 или наоборот: важнее разбить тоталитарное государство № 1, а № 2-й - с ним всегда можно будет сладить. Все избрали конечно первую часть альтернативы и психологически, пожалуй, невозможно было думать иначе. Однако верна оказалась как раз вторая альтернатива, и государство № 1-ый есть сейчас вместе с Китаем претендент на планетарный тоталитаризм, борьба с которым пока совершенно не удается и во всяком случае состоит в одной только осторожной обороне. Во время войны до нас
дошли слова Керенского: "Теперь не время сводить счеты со Сталиным". Но существовала другая точка зрения: "Наступил единственный момент, когда
можно свести счеты со Сталиным". Любопытно при этом, что сам Сталин как раз это последнее и думал. Впрочем я отнюдь не критикую лично Керенского. Массовая психология в Америке и Европе была такова, что сильная индивидуальная личность, даже например Бердяева не могла ей противостоять: утробный патриотизм брал свое. Кравченко в конце своей книги изображает весь тот вздор, которым жила в это время душа Америки. Однако сам Кравченко(16), к удивлению, оказался гораздо более верным и проницательным рыцарем свободы, чем, например, Бердяев в 45 году.
Все, что я Вам пишу, в период 45 года называлось "фашизмом", тогда как это последовательно продуманный антитоталитаризм и следовательно антифашизм. В Новом журнале тоже содержалось масса вздора и Wunschdenken, например, предсказание, что офицеры Красной Армии будут править Россией. В Париже Каллаш(17) с пеной у рта утверждала, что Жуков и Тимошенко(18) никогда не уступят власти Сталину. Теперь же мы о них что-то не слышим.
Что Вам написать еще о себе? Наталия Николаевна, которой сейчас я диктую это письмо, дает уроки в детской школе при церкви и имеет иногда частные уроки, берет переписку. Нам необходимо подрабатывать. Я иногда читаю доклады, часто бесплатно и пишу книги, но не знаю, где их напечатать. Радуют всегда довольно частые приезды друзей из Парижа, в числе их коллег из Института. Но главное - нет у нас уже тех крепких сил, какие были в Париже, и парижскую жизнь с ее бесконечными метро, пожалуй бы, выносили с трудом. Беспокоит и международное положение. Было бы интересно узнать Ваше мнение о нем и об американских настроениях. Нет ли вражды к русским вообще? Керенский утверждает в своей симпатичной статье, что таковой нет. Где сейчас Елена Николаевна и Нина(19)? Вам и им обоим мы шлем на сердечный привет.
Примечания:
Борис Петрович Вышеславцев (1877-1954) был выслан из России на знаменитом "философском пароходе" в 1922 году. Родился в Москве, окончил юридический факультет Московского университета. В 1914 году защитил докторскую диссертацию и получил кафедру философии в Московском университете. После высылки обосновался в Париже. Был женат на младшей сестре профессора Свято-Сергиевского богословского института Никалая Николаевича Алексеева (1879-1964). Редактировал вместе с Бердяевым журнал "Путь", но в то же время был профессором Богословского института. Примыкал к кружку матери Марии. Наиболее фундаментальный труд - "Этика преображенного эроса", Париж, 1931. После войны жил в Женеве, где и скончался.
Это письмо - ответ на полученное от Г. П. Федотова приглашение принять участие в преподавании в Свято-Владимирской академии в США. Вышеславцева и Федотова связывало не только совместное преподавание в Свято-Сергиеввском богословском институте в Париже, но и то, что они оба входили в круг матери Марии, деятельно помогая ей во многих ее начинаниях.
1. Наталия Николаевна - жена Б. П. Вышеславцева, урожденная Алексеева.
2. Приехав после окончания Второй мировой войны в США, Елена Николаевна Федотова не смогла прижиться в Нью-Йорке и вернулась в Париж. После этого она несколько раз в году приезжала в США, навещая мужа и дочь.
3. Во время оккупации Франции гитлеровцами, Вышеславцевы успели перебраться на свободную от фашистских войск территорию, контролируемую войсками генерала де Голля. Но затем, из-за болезни Бориса Петровича вынуждены были вернуться в Париж, где он был прооперирован. В этом письме Выщшеславцев опровергает слухи о том, что во время войны он находился в Германии, где активно сотрудничал с антикоммунистическими организациями.
4. Аитов Владимир Давидович (18??-1963) - сын царского консула в Париже, врач, практиковал в Петербурге и Париже. Н. Н. Берберова в своей книге "Люди и ложи" (New-York, 1986), неоднократно упоминает о нем, в частности, как об одном из учредителей масонской ложи "Астрея".
5. Митрополит Евлогий (В. С. Георгиевский, 1868-1946) - управляющий русскими православными приходами в Западной Европе (1921-1946), член Учредительного комитета Свято-Сергиевского богословского института в Париже, с 1925 г. и до кончины ректор института.
6. Киселевский Евгений Михайлович (?-1944) - секретарь Свято-Сергиевского богословского института.
7. Тесленко Николай Васильевич (1870 -?) - московский адвокат, член партии кадетов, член II Государственной думы, весной 1917 года был вторым товарищем (т.е. заместителем) министра юстиции А.Ф.Керенского; после Октября 1917 года эмигрировал в Париж.
8. Епископ Иоанн (Шаховской) (1902-1989) - миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской, поэт, публицист, богослов. После поражения Белой армии эмигрировал. В начале 1920-х г.г. дебютировал как поэт: с 1923 по 1925 г. вышли три его книги стихов. В 1926 г. на Афоне принял монашеский постриг. В 1927-1932 г.г. священствовал в Югославии, с 1932 по 1945 г. - настоятель Свято-Владимирского храма в Берлине. С 1946 г. - в США: в 1949 г. - епископ Бруклинский, с 1950 г. - архиепископ Сан-Францисский.
9. Речь идет о священнике Георгии Флоровском (1893-1979), религиозном мыслителе, богослове, историке, авторе многочисленных трудов по византийскому богословию IV-VIII вв. и по истории русского религиозного сознания. С начала 1920-х гг. - в эмиграции: с 1926 г. - профессор кафедры патрологии Богословского института в Париже, в 1932 г. принял сан священника. Со второй половины 1940-х гг. - в США: был деканом Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, с 1956 г. - профессор истории Восточной церкви в Гарвардском университете. Один из уредителей Всемирного совета церквей.
10. Статья Г.П.Федотова "Загадки России" была опубликована в "Новом журнале" в 1943 году, № 5.
11. NSR - Neue Schweizer Rundschau (Новое швейцарское обозрение).
12. В СССР оставались родственники Б. П. Вышеславцева, и он был вынужден избегать острых публицистических статей, чтобы не поставить их под удар.
13. Намек на конфликт тринадцатилетней давности между Федотовым и Бердяевым. Ср. "Выдержки из писем Н. А. Бердяева к Г. П. Федотову" в ВРХД, № 124, 1978, с. 118. Несмотря на дружеские многолетние отношения, когда Бердяев в конце Второй мировой войны стал "большевизанствовать", опьяненный победами Советской армии, Федотов писал Елене Николаевне: "Выяснила ли грехи Вышеславцева? Я бы хотел,чтобы ты повидалась со Спасским. Он держится прямой дороги, а вокруг Бердяева попутчики. А сейчас во Франции быть со Сталиным то же, что с Гитлером при немецкой оккупации" (10 апреля 1946). Чуть позже добавляет: "Кроме того, должен писать статью о Бердяеве в "За свободу". Чувствую и внутреннюю потребность. Очень уж он много зла делает, и некому сказать всей правды" (14 июня 1946). И 10 дней спустя - ей же, в письме от 24 июля 1946 г.: "…Скоро ты получишь мой "Ответ Бердяеву". Вряд ли будешь довольна. Но я в нем не отчаиваюсь и ожидаю обращения".
14. Неточная - по памяти - цитата: "И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их; ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее" (Лука, 4, 6).
15. Александр VI (Родриго де Борджиа, 1431-1503) - папа римский с 1492 г.
16. Кравченко Виктор Андреевич (1905-1966) - советский партийный деятель, поехавший с делегацией (т. н. "закупочной комиссией") в 1943 г. в США и в 1944 г. ставший невозвращенцем. Издал книгу "Я выбрал свободу", в которой поведал Западу о сталинском терроре против собственного народа. В 1949 г. подал в суд на прокоммунистическую французскую газету "Либерасьон", обвинявшую его в клевете на СССР, - и выиграл процесс, получивший широкий общественный резонанс (в частности, репортажи с этого процесса для "Русской мысли" писала Н. Н. Берберова).
17. Каллаш Мария Александровна (1886-1954) - литературный псевдоним "Курдюмов". Принимала деятельное участие в церковной жизни эмиграции. Автор книг "Кому нужна церковная смута?" Париж, 1928; "Василий Розанов", Париж, 1929; "Церковь и новая Россия", Париж, 1933. Во время Второй мировой войны примкнула к тем эмигрантам, кто решили, что произошло перерождение коммунизма, поэтому ратовали за победу СССР над фашизмом и за возвращение русских эмигрантов на родину.
18. Жуков Георгий Константинович (1896-1974) - советский маршал. С 1942 года - заместитель наркома обороны СССР и заместитель верховного главнокомандующего Сталина. Тимошенко Семен Константинович (1895-1970) - советский маршал. Во время Второй мировой войны был главнокомандующим ряда фронтов, в том числе и Сталинградским.
19. Нина (1916-1992) - дочь Елены Николавны от первого брака, удочеренная Г. П. Федотовым.
4.
Письмо С. Л. Франка
46, Corringham Rd. 27.VI.1949 London NW 11
Дорогой Георгий Петрович,
Прочитав Вашу последнюю статью "Народ и власть"(1) я хотел сразу же написать Вам, чтобы выразить Вам мое глубокое удовлетворение и восхищение. Разные обстоятельства и слабое здоровье помешали исполнить это намерение. Но вчера меня посетил Флоровский и рассказал, что Ваша статья вызвала негодование и бурный протест даже в умеренных кругах русских эмигрантов (от него же я узнал Ваш новый адрес). Это побуждает меня наконец написать Вам, чтобы морально поддержать Вас.
Мне доставили глубокое удовлетворение не обычное достоинство Ваших писаний - литературное их мастерство, тонкость и меткость Ваших суждений п а их моральный пафос, определяющий весь смысл Вашей статьи, чувство национального покаяния. Ваша способность и готовность видеть и бесстрашно высказать горькую правду в интересах духовного отрезвления и нравственного самоисправления есть редчайшая и драгоценная черта Вашей мысли. Вы обрели этим право быть причисленным к очень небольшой группе подлинно честных, нравственно трезвых, независимо мыслящих русских умов как Чаадаев, Герцен, Вл<адимир> Соловьев (я лично сюда присоединяю и Струве(2)), знающих, что единственный путь спасения лежит через любовь к истине, как бы горька она ни была. Роковая судьба таких умов - вызывать против себя "возмущение", которое есть не что иное, как обида людей, которым напомнили об их грехах или приятные иллюзии которых разрушены. Такая реакция, конечно, не должна смущать Вас - это есть естественная судьба всех честных искателей правды и в особенной мере русских - ибо русские меньше, чем кто-либо, склонны уважать независимую мысль и склоняться перед правдой. Замечательно у русских как склонность к порицанию порядков на родине всегда сочеталась и доныне сочетается с какой-то мистической национальной самовлюбленностью. Русский национализм отличается от естественных национализмов европейских народов именно тем, что проникнут фальшивой религиозной восторженностью и именно этим особенно гибелен. "Славянофильство" есть в этом смысле органическое и, по-видимому, неизлечимое нравственное заболевание русского духа (особенно усилившееся в эмиграции). Характерно, что Вл<адимир> Соловьев в своей борьбе с этой национальной самовлюбленностью не имел ни одного последователя. Все, на кого он имел в других озарениях влияние, - и Булгаков, и Бердяев, и Блок - свернули на удобную дорожку национальной самовлюбленности. Бердяева это прямо погубило. Его "Русская идея"(3) оставляет впечатление, что христианство есть плод русского духа. А только что я прочитал складную, добросовестную "Историю русской философии" Зеньковского(4). В ней оказывается, что все русские мыслители были религиозны - даже Чернышевский, Михайловский, Лавров. Но почему тогда это не распространилось на европейцев, не признав религиозными умами не только Маркса, но и Гитлера, и Розенберга? Прерываю здесь, иначе не кончу письма.
Не со всем, что Вы говорите, я согласен. Я думаю, что Вы несколько преувеличиваете грехи старой России. Они бесспорны, но в их оценке Вы, мне кажется, вопреки общему тону Вашей мысли, слишком следуете старому радикальному шаблону. Несмотря на грубость и жестокость Николаевского режима, монархия и высшая бюрократия по совершенно справедливому суждению Пушкина, была относительно наиболее культурным слоем, ибо и "общество" - за исключением немногих одиночек - состояло из гоголевских помещиков. Монархия разложилась уже при Николае II. И русская бюрократия на более высоких ступенях была до последних лет режима в общем не менее культурна и более ответственна, чем либеральная оппозиция. Салтыков это страшно преувеличил (он же сам был вице-губернатором), и классовой вражды в России было меньше, чем в Европе (прожив во Франции семь лет, я впервые не из книг, а из живых впечатлений узнал, что собственно есть классовая ненависть). В России было классовое или, вернее, сословное отчуждение, но это было роковым последствием европеизации высшего класса, и было несчастьем, а не грехом. А русский суд и местное самоуправление были несомненно выше европейских (кроме английских).
Но это частности. Все остальное и общий вывод Вашей мысли я разделяю всей душой. Ваши писания я считаю событием в истории русской мысли; они дают определение самому бытию эмигранта.
Сердечно жму Вашу руку.
Ваш С.Франк
Примечания:
|
| |
|
|
