|
Оп. в книге: Франсес Йейтс. Розенкрейцерское просвещение. М.: Алетейа, Энигма, 1999.
Номер страницы указан перед текстом на этой странице
[411]
ПРИЛОЖЕНИЕ
Розенкрейцерские манифесты
Библиографические заметки
В библиографии первых изданий манифестов разобраться непросто, тем более что хороших современных исследований
на эту тему нет. Библиографическую информацию можно найти в следующих изданиях:
F. Leigh Gardner, A Catalogue Raisonne of Works on the Occult Sciences, vol. i: Rosicrucian Books, privately
printed, 1923, items 23-29.
«Eugenius Philalethes» (Thomas Vaughan), The Fame and Confession of the Fraternity of the R.C. ... 1652, facsimile
reprint, ed. F.N. Pryce, privately printed, 1923. Во введении (с. 12 сл.) Прайс приводит список изданий манифестов
с указанием всех вошедших в эти издания отдельных работ.
De Manifesten der Rosenkruisers, ed. Adolf Santing, Amersfoort, 1913. Это переиздание перевода «Откровения» и «Исповедания»
на голландский язык, напечатанного в 1617 г., воспроизводит также предисловие к «Откровению», изданному в 1614 г., немецкий
текст «Откровения» издания 1615г., латинский текст «Исповедания» 1615 г. и его немецкий перевод. Во введении, написанном
Сантингом (с. 13 сл.), приводится список изданий манифестов.
Chymische Hochzeit Christiani Rosencreutz, ed. F. Maack, Berlin, 1913. Это переиздание немецкого текста «Химической
[412]
свадьбы» содержит также перепечатки немецких текстов обоих манифестов. На введение и примечания полагаться
не стоит.
Цель настоящих заметок — дать краткий обзор (не рассчитанный на специалистов) первых изданий манифестов. Нижеприведенный
список не претендует на полноту .
1) Первым в библиографии манифестов должен быть упомянут «Ответ» на «Откровение», опубликованный Адамом Хазельмайером
в 1612 г. То, что «Ответ» вышел в свет уже в 1612 г., доказал У. Бегеман, см.: Monatsheften der Comeniusgesellschaft, Band
VIII (1899). «Ответ» был перепечатан в первом издании «Откровения». Английский перевод «Ответа», выполненный
Прайсом, включен в Прайсовское переиздание «Откровения» и «Исповедания», с. 57-64. Хазельмайер утверждает,
что видел рукопись «Откровения» в 1610 г.
2) Первое издание «Откровения».
Allgemeine und General Reformation, der gantzen weiten Welt. Beneben der Fama Fratemitatis, dess Loblichen
Ordens des Rosenkreutzes, an alle gelehrte und Haupter Europae geschrieben: Auch einer kurtzen Responsion von
des Herm Haselmeyer gestellt, welcher desswegen von den Jesuitem ist gefanglich eingezogen, und auffeine Galleren
geschmiedet: Itzo offentlich in Druck verfertiget, und alien trewen Hertzen comuniceret worden. Gedrucht zu
Cassel, durch Wilhelm Wessel, Anno MDCXIV.
В этот том вошли следующие сочинения:
«Письмо к Читателю»;
«Всеобъемлющая и Всеобщая Реформация» (то есть немецкий перевод отрывка из книги Боккалини «Парнасские ведомости»,
о которой см. выше, с. 243-248);
«Откровение»;
«Ответ» Хазельмайера.
3) Первое издание «Исповедания».
Secretioris Philosophiae Consideratio brevis a Philipp a Gabella, Philosophiae St (studioso?) conscripta, et nunc primum
[413]
una cum Confessione Fratemitatis R. C. in lucem edita Cassellis, Excudebat Guilhelmus Wessellius Illmi. Princ. Typographus.
Anno post natum Christum MDVXV. На обороте титульного листа: — Gen. 27. De rare Caeli et Pinguedine Terrae det tibi
Deus.
В том входят:
«Краткое рассмотрение» Филиппа Габелльского, с посвящением Бруно Карлу Уффелю, в девяти главах, с молитвой
в конце. Сочинение основано на «Иероглифической Монаде» Джона Ди (см. выше, с. 95-96);
Предисловие к «Исповеданию»;
«Исповедание Братства Р. К.» в четырнадцати главах.
4) Более поздние издания манифестов. (Я не буду приводить длинные немецкие названия, которые почти полностью
совпадают с названиями первых изданий — небольшие разночтения объясняются изменениями в составе сборников.)
В кассельском издании Весселя 1615 г. весь вспомогательный материал, который был включен в два первых издания,
не воспроизводится; перепечатаны только оба манифеста с предисловиями. «Откровение», как всегда, напечатано
по-немецки; «Исповедание» — по-латыни, как в оригинале, но с присовокуплением немецкого перевода (который,
как и латинский текст, поделен на главы).
Во франкфуртское издание Иоганна Брингера 1615 г. вошли «Откровение», «Исповедание» (в другом немецком переводе,
без деления на главы), «Ответ» Хазельмайера и некоторые другие анонимные ответы на «Откровение», а также «Всеобъемлющая
и Всеобщая Реформация» (отрывок из Боккалини).
Кассельское издание Вильгельма Весселя 1616 г. воспроизводит франкфуртское издание 1615 г., с добавлением некоторых
новых ответов и пр.
Франкфуртское издание Брингера 1617 г. начинается с «Откровения» и немецкого перевода «Исповедания»; «Всеобъемлющая
и Всеобщая Реформация» не вос-
[414]
производится, но зато в том включены некоторые новые материалы, например защитительное писание «Юлиана Кемпийского».
Насколько мне известно, после 1617 г. и до конца XVII в. манифесты в Германии не переиздавались. 5) Английские
переводы манифестов.
В обоих манифестах, «Откровении» и «Исповедании», говорится, что «Откровение» было опубликовано «на пяти языках»
(см. ниже, с. 433, 437). Однако, кроме голландского перевода, изданного, возможно, в Амстердаме в 1617 г. (и
перепечатанного Сантингом), никакие другие ранние печатные переводы не известны. Если переводы на другие языки
и существовали, то они, вероятно, распространялись в рукописных списках.
Английские рукописные переводы, во всяком случае, ходили по рукам задолго до публикации перевода Воана в 1652
г. Воан в своем предисловии утверждает, что пользовался более ранним переводом, выполненным «неизвестной рукой».
Прайс во введении к «Откровению и Исповеданию» показал (с. 3-8), что перевод, опубликованный Воаном, текстуально
очень близок к рукописному переводу на шотландский диалект, сохранившемуся среди бумаг лорда Кроуфорда и датируемому
1633 г. Прайс полагает, что и рукопись Кроуфорда, и та рукопись, которую копировал Воан, восходят к общему
оригиналу, возникшему ранее 1633 г.
Тот английский рукописный перевод, которым владел и который переписал от руки Ашмол (см. выше, с. 347-348),
возможно, был выполнен еще ранее, чем только что упомянутый.
Чтобы облегчить работу по изучению манифестов, было бы очень желательно выпустить репринты книг, содержащих
их первые издания (со всеми сопутствующими материалами и их переводом на английский язык). Тогда специалисты
смогут детально изучить контекст, в котором впервые появились манифесты. Мы же пока публикуем
[415]
только перевод «Откровения» и «Исповедания». Перевод, разумеется, далек от совершенства, но мы надеемся, что
мелкие неточности и отдельные темные места не помешают читателю ознакомиться — хотя бы в общих чертах — с содержанием
и стилем этих документов.
FamaFraternitatis,
ИЛИ
Откровение Братства Высокочтимого Ордена R.C.1
Вождям, племенам и ученым Европы.
Мы, братья ордена R.C., шлем всем и каждому, в христианском разумении читающим
наше откровение, наш привет, любовь и молитвы.
После того как Единому Всеведающему и Всеблагому Господу Богу угодно было, в последние дни, столь щедро излить
милость и благодать Свою на род человеческий, вследствие чего познание обоих, Сына Его и Натуры, все более
и более распространяется, можно надеяться нам на близкое наступление лучших времен, в которые большая часть
скрытого и неизвестного мира обнаружится, а также чудесные и доселе не проявленные дела и творения Натуры станут
известны, восстанут высокопросвещенные умы и подымут павшее и несовершенное Искусство, благодаря которому человек
постигнет, наконец, свое высокое и благородное происхождение, свое как Микрокосма образование и сколь далеко
простирается в Натуре его Искусство.
Но вряд ли принесет все это большую пользу безрассудному миру, ибо насмешки, поругания и издевательства свирепствуют
в нем более, чем когда-либо; среди ученых царит несогласие, гордость и тщеславие мешают им по-
1 Перевод «Откровения» печатается по изд.: Б. Кожевников, Братство Креста-Розы. С приложением перевода трактата
Иоганна Валентина Андреа «Fama Fraternitatis», Пбг: Дамаск, 1918. —Прим. ред.
[416]
знать Истину, которая, по милости Божией, столь щедро открывается нам в нашем веке в книге Натуры или правилах
всех Искусств, где ни одна частица не противоречит другой; они остаются при старых учениях и яркому Свету Откровения
противопоставляют Папу, Аристотеля, Галена и др., чьи творения кодексу подобны, несмотря на то, что все эти
авторы с радостью исправили бы свои ошибки, если бы жили в наше время. Но увещания тщетны, несмотря на то,
что в теологии, физике и математике представлена Истина, старый враг в изобилии проявляет свое коварство и
злобу, ибо через посредство различных мечтателей и проходимцев препятствует добрым стремлениям и делает их
ненавистными.
К осуществлению замысла такого всеобщего преобразования долгое время стремился блаженной памяти высокопросвещенный
и духовный отец Брат C.R., нашего братства глава и основатель. Немец по происхождению, сын бедных, но
благородных родителей, воспитывался он в монастыре, куда был отдан, будучи еще пятилетним ребенком. Там приобрел
он достаточное знание двух языков: греческого и латинского. В юных летах, по личному желанию своему и после
усердных просьб, отправился он вместе с Братом P.A.L. в странствование ко Гробу Господню. Несмотря на
то, что спутник его, не достигнув Иерусалима, скончался на Кипре, он не вернулся обратно, а решил продолжать
странствие один, держа свой путь на Иерусалим через Дамаск. Болезнь задержала его, однако, на некоторое время.
Благодаря своим познаниям в медицине приобрел он расположение турок, от которых узнал случайно о мудрецах,
живущих в Дамаске Аравийском, их чудесном могуществе и глубоком проникновении в тайны Натуры. Под влиянием
слышанного пробудился высокий и светлый дух Брата C.R.С. и достижение Иерусалима стало для него менее
желанным, нежели посещение Дамаска. Желание было столь велико, что, не в силах совладать с ним, поручил он
учителям Аравийским, за известное вознаграждение, переправить себя в Дамаск, куда при-
[417]
был едва шестнадцати лет от роду; здесь, по собственному его свидетельству, встретили его мудрецы, не как чужого,
но как давно ожидаемого ими, причем назвали его по имени и, к немалому его изумлению, указали также на многие
тайны его монастыря. Там изучил он арабский язык настолько, что смог, по прошествии одного года, передать правильной
латынью librum M.1, которую впоследствии взял с собой. Там же почерпнул он свои знания физики и математики,
которые могли бы обогатить весь мир, если бы в нем было побольше любви и поменьше недоброжелательности. Через
три года, с доброго согласия, отплыл он из Аравийского залива в Египет, где пробыл недолго, но зато с большим
вниманием изучил растения и твари, переплыл затем все Средиземное море и прибыл в Фец, куда направили его Арабы;
и в самом деле, не стыдно ли, что столь отдаленные мудрецы, вопреки клеветническим писаниям о них, не только
между собой согласны, но к поучению и открытию своих тайн склонны.
Каждый год встречаются Арабы и Африканцы, чтобы узнать друг у друга, не найдено ли чего лучшего в Искусстве
или не поколебал ли новый опыт их прежнее разумение; таким образом, ежегодно прибавляется нечто, посредством
чего математика, физика и магия (ибо в них искуснее всего Фессийцы) становятся более совершенными, между тем
как в Германии, где нет недостатка в ученых, магах, каббалистах, медиках и философах, вместо того, чтобы поддерживать
друг друга, каждый из их большинства хочет один пожрать корм всего пастбища. В Феце посетил он элементарных
(как их называть принято) обитателей, которые открыли ему много своего; также и мы, Германцы, могли бы много
собрать своего, если бы у нас такое же согласие и большее и серьезное желание к исканию было. От этих Фессийцев
узнал он, что их магия не вполне чиста, а также и каббала их религией искажена, но тем не менее мог он прекрасно
воспользоваться ими и нашел в
1 Книгу М. (лат.). — Прим. ред.
[418]
них даже лучшую основу своей веры, которая как раз соответствовала Гармонии всего мира и чудесно запечатлевалась
во всех периодах веков. И отсюда создалось прекрасное соединение: равно как во всяком семени заключены древо
и плод, вся Вселенная заключена в малом человеке, религия которого, поступки, здравие, члены, натура, язык,
слова и деяния — все звучит в одном тоне и одной мелодии согласно с Богом, небом и землею. Все, что противно
этому, есть заблуждение, обман и от Дьявола, который есть первое средство и последняя причина мировой дисгармонии
слепоты и невежества. И если бы кто-либо дал себе труд рассмотреть каждого отдельного человека на земле, он
нашел бы, что все доброе и верное едино с ним всегда пребывает, все же прочее искажено множеством заблуждений.
Через два года, со многими ценными знаниями оставил Брат R.C. Фец и направился в Испанию, в надежде
— ибо это путешествие начато было им столь удачно, — что все ученые Европы будут обрадованы возможности основывать
свои дальнейшие изучения на таком достоверном фундаменте. Он вступил с учеными Испании в обсуждение, чего недостает
нашим Искусствам и как помочь этому, откуда почерпнуть правильные указания для последующих веков и в чем они
должны согласоваться с прошлым, как недостатки церкви и всю моральную философию исправить; он показал им новых
животных, новые растения и плоды, которые не соответствовали старой философии, и дал им в руки новые правила,
которые они приветствовали, но отнеслись ко всему с насмешкою; а также потому, что все это было ново, опасались
они умалить значение своих славных имен, начав учиться и признав все свои прежние заблуждения; со своим они
уже сжились, и оно принесло им немало. Пусть кто-нибудь другой, кому по душе беспокойство, занимается преобразованием.
Ту же самую песенку слышал он и от других наций, что еще больше побуждало его, ибо он ни в чем не ошибся,
[419]
свои знания ученым благосклонно открыть, если они только пожелают взять на себя труд признать для всех факультетов,
всех наук и искусств, а также и всей Натуры известные непреложные само-истины, которые, как он знал, подобно
сфере, все к одному центру устремляются, и только для мудрецов, как это у Арабов в обычае, за правило служат;
также должно создать в Европе общество, имеющее золото и драгоценных камней достаточно, чтобы их королям, как
достойный дар, предложить и при котором воспитывались бы правители, дабы знать все, до чего Господу Богу человека
допустить угодно было, и которых в нужде (подобно языческим оракулам1) отчасти вопрошать могли бы. Воистину
должны признать мы, что Вселенная тогда уже таким великим переворотом была чревата, созидала рождение, производя
славных и безупречных героев, — что мощно сломили мрак и варварство и нам, слабейшим, лишь настойчиво вперед
двигать заповедали, — бывших, несомненно, вершиною огненного треугольника, чей пламень чем дальше, тем ярче
светит, и воистину последний пожар в мире зажжет. Подобный, по призванию своему, был и Теофраст2, хотя он в
братство наше и не вступил, но книгу М. прилежно читал и тем свой острый ум воспламенил. Но прекрасному
стремлению сего мужа препятствовало засилье ученых и умников настолько, что размышлениями своими о Натуре он
никогда с другими мирно не делился и посему в писаниях своих больше над остроумцами издевался, нежели себя
представил. Но все же должную Гармонию изрядно у него находим, каковую, несомненно, открыл бы он ученым, если
бы их большого Искусства, а не мелкого издевательства достойными считал; так же как и жизнью своею, вольной
и невоздержанной, время терял и миру его безрассудную радость оставил.
Вернемся, однако, к нашему возлюбленному отцу Брату C.R., который, после многих утомительных
странство-
1 В оригинале Abgotter, что в буквальном переводе значит: идолы, кумиры. — Прим. ред.
2 Парацельс (1493-1541). — Прим. ред.
[420]
ваний и неосуществившихся благих предначертаний, вернулся снова в Германию, которую он (за близкогрядущие перемены
и чудесную и опасную борьбу) сердечно любил. Там, несмотря на то, что он своим Искусством, особенно же превращением
металлов, мог бы блистать, предпочел он небо и его граждан людям; затем, во всем блеске, построил себе все
же уютное и чистое жилище, в котором он свои странствования и философию снова обдумал и им некий мемориал составил.
В этом доме надлежало ему посвятить изрядное время математике и многие чудесные инструменты из всех частей
этого Искусства изготовить, от которых нам, как это будет видно из дальнейшего, лишь очень немногое осталось.
Через пять лет возвращается он снова к мысли о желанном преобразовании, и так как он помощи и содействия других
был лишен, сам же трудолюбив, ловок и терпелив был, то и решается он с немногими помощниками и сотрудниками
самостоятельно попытаться таковое предпринять. Для этого привлек он из своего первого монастыря (ибо к нему
особое расположение питал) троих из своих собратий Бр. G.V., Бр. I.A. и Бр. I.O., которые,
не более чем в то время обычно было, в Искусствах знаний имели. Этих троих обязал он быть в высшей степени
верными, скромными и молчаливыми и все его указания с великим усердием записывать, чтобы потомки, которые в
будущем через особое откровение к этому допущены будут, ни единым словом и ни единою буквою не были бы обмануты.
Таким образом составилось братство R. С., вначале из четырех лиц, и их трудами были выработаны
магический язык и письмо вместе с пространным словарем, ибо мы и сегодня ими, во славу и хвалу Божию, пользуемся
и большую мудрость в них находим. Они исполнили также и первую часть книги М., но, так как работа стала
для них слишком большой и невероятный наплыв больных препятствовал им, а также и новое здание, Sancti Spiritus1
названное, к тому времени за-
1 (Здание) Святого Духа (лат.). — Прим. ред.
[421]
кончено было, решили они еще других в свое общество и братство привлечь: для этого были избраны Бр. R.C., сын
брата его покойного отца, Бр. В., искусный живописец, G. и P.O., их писцы, все Немцы, исключая I.A., всех
общим числом восемь. Все они были хорошего происхождения и девственники согласно обета. Они собрали в один
том все, что только человек для себя пожелать, на что надеяться и о чем мечтать может; хотя мы и охотно признаем,
что мир в продолжение ста лет изрядно улучшается, все же мы твердо убеждены, что наши само-истины вплоть до
последнего дня непоколебимы останутся, и ничего другого не узнает мир даже в самом высшем и последнем своем
возрасте, ибо наши Круги1 начали быть с того дня, когда Бог сказал: да будет, и кончатся, когда Он скажет:
да погибни, но часы Божий бьют каждую минуту, тогда как наши — едва полные часы. Мы твердо верим, также, что
если бы наши возлюбленные отцы и братья нашему настоящему яркому Свету причастны были, смогли бы они лучше
прижать к стене Папу, Магомета, ученых писак, художников и софистов и свое помощи исполненное побуждение не
только воздыханиями и пожеланиями свершения проявить. Когда эти восемь братьев все таким образом устроили и
привели в порядок, что никакой особой работы более не требовалось, и каждый из них совершенного знания тайной
и открытой философии достиг, не пожелали они дольше оставаться вместе, но, как это было уговорено с
самого начала, отправились они в разные стороны не только для того, чтобы наши само-истины учеными пристальнее
рассмотрены могли бы быть, но и для того, чтобы, в случае если их наблюдения в других странах какие-либо заблуждения
обнаружат, они их друг другу сообщить могли бы.
Их уговор был таков: 1) никто не должен заниматься иной профессией, как только лечением больных, и все это
безвозмездно; 2) никто не должен носить какого-либо осо-
1 В оригинале: Rotae. — Прим. ред.
[422]
бенного платья, указывающего на братство, но применяться к обычаю страны; 3) каждый из братьев должен ежегодно
в Христов День явиться в S. Spiritus или известить о причине его отсутствия; 4) каждый из братьев должен
искать достойного человека, который по кончине этого брата мог бы занять его место'; 5) слово R.C. должно
быть их знаком, лозунгом и характером; 6) братство должно сто лет пребывать в тайне. Эти шесть положений обещали
они соблюдать, и пять братьев удалились, только В. и D. оставались у отца Бр. R.C. еще
один год, и когда они тоже удалились, остались у него двоюродный брат его и Бр. F.O.; таким образом,
он до конца дней своих имел всегда двоих при себе. И, несмотря на то, что церковь еще не была очищена, знаем
мы, какого они о ней мнения держались и чего с вожделением ждали. С радостью собирались они каждый год все
вместе и давали обстоятельный отчет о всем свершенном ими. Тогда воистину было отрадно слышать повествование,
правдиво и без прикрас изложенное, о всех чудесах, рассыпанных Богом здесь и там в мире. Также общеизвестно
и достоверно, что такие личности, Богом и всеми небесными Силами вместе собранные и избранные из мудрейших
мужей, которые в каких-либо веках жили, в величайшем единении, величайшей молчаливости и посильной благотворительности
как между собой, так и между другими живут. Таким похвальным образом протекала их жизнь, и, несмотря на то,
что их тела от всех болезней и страданий свободны были, души их не могли перешагнуть назначенной грани растворения.
Первым из этого братства был I.O., который умер в Англии, как ему предсказал задолго до этого
Бр. С.; он был очень силен в каббале и особенно учен, о чем его книга, Н. названная, свидетельствует.
В Англии могут многое о нем рассказать, особенно потому, что он молодого графа Норфолка исцелил от проказы.
Они решили, что, поскольку это будет возможно, гробницы их должны оставаться скры-
1 Эта фраза в переводе Кожевникова пропущена. — Прим. ред.
[423]
тыми; таким образом, нам до сего дня неизвестно, где таковые находятся, но место каждого из них занято достойным
последователем. Все же должны мы, к славе Божией, открыто признаться, что, что бы нам в книге М. тайно
ни открывалось (и несмотря на то, что мы Образ всего Мира и его искажения воочию видеть можем), для нас остаются
неизвестными наши несчастья и наш смертный час, нам Великим Господом назначенный, к которому Он нас постоянно
готовыми находить желает. Об этом, однако, подробнее в нашем Confiessio1 [сказано], в котором мы также
и 37 причин указываем, почему мы теперь наше братство обнаруживаем и такие высокие тайны добровольно, без принуждения
и безвозмездно предлагаем, а также обещаем больше золота, нежели король Испании из обеих Индий добывает; ибо
Европа чревата и родит сильное дитя, которое от восприемника большое богатство получить должно.
После смерти Бр. О. не бездействует Бр. R.C., но собирает, скоро как только возможно, всех остальных
вместе, что и заставляет нас предполагать, что тогда-то, должно быть, только и была построена его гробница.
Хотя мы (младшие) до сих пор и не знали, когда умер наш возлюбленный отец R.C., и ничего другого, кроме
одних имен основателей и всех последователей, до наших дней не имели, все же могли мы некую тайну припомнить,
которую А., последователь D., последний из второго круга и со многими из нас живший, в скрытых речах
о 100 годах, нам, третьему кругу, доверил. Все же должны мы признаться, что после смерти А. никто из
нас ничего большего о Бр. R.C. и его первых собратиях не знал, чем об этом в нашей философской библиотеке
сообщалось, среди которой наша Axiomata2 за самую благородную, Rotae Mundi3 за самую искусную
и Proteus4 за самую полезную нами почитались.
1 Исповедании (лат.). — Прим. ред.
2 Аксиомы, начала (греч.) — Прим. ред.
3 Круги Мира (лат. ). — Прим. ред.
4 Первый, изначальный (греч.). — Прим. ред.
[424]
Таким образом, достоверно не знаем, обладали ли те, второго круга, одинаковой мудростью с теми из первого и
до всего ли допущены были. Должно, однако, благосклонному читателю еще раз напомнить, что все, что мы теперь
о его, Бр. R. С., гробнице не только узнаем, но и открыто здесь объявляем, Богом предусмотрено,
дозволено и связано, чему мы с такой верностью следуем, — и где нас со смирением и христианским ответом вновь
встретят, мы не убоимся наше Крещение и Принятие содружества нашего и еще, что бы от нас ни захотели, в открытой
печати объявить.
Истина и основательное повествование об обретении высокопросвещенного мужа Господня Бр. C.R.C. таковы:
после того как А. в Галлии Нарбонской блаженно почил, место его занял наш возлюбленный брат N.N., который,
прибыв к нам и священную клятву Веры и Молчания взяв, доверчиво поведал нам, что А. подал ему надежду, что
это братство вскоре не таким тайным, но всей родине германской нации пособствующим, нужным и славным будет
и которого он, в своем звании, нисколько не постыдится. В следующем году, выдержав школьное испытание и, сообразно
обстоятельствам, с полным дорожным снаряжением или Сумою Фортуны отбыть намереваясь, задумал он (ибо был хорошим
зодчим) кое-что в этом строении переделать и более приспособить. Работая над этим обновлением, дошел он и до
памятных досок, из желтой меди вылитых, которые имена каждого из братства вместе с немногим другим содержали;
их хотел он под другие, более приспособленные, своды перенести. В той же [с именем] Бр. R.C. — (где
он умер и в какой стране мог бы быть погребенным, было оберегаемо старшими, нам же было неизвестно) — в ней
торчал крепкий гвоздь, который был с усилием вырван вместе с изрядным куском тонкой стены или штукатурки, скрывавшей
тайную дверь, которая теперь, неожиданно, стала видна. С радостью и нетерпением удалили мы оставшуюся штукатурку
и очистили дверь, над которой большими буквами было написано:
[425]
Post CXX Annos patebo1
Внизу же стояла старая надпись года. Поблагодарив Бога, в тот же вечер (желая сначала получить указания в нашей Rota) прекратили
работу. В третий раз ссылаемся мы на Confessio, ибо все, что мы здесь открываем, должно служить в помощь
достойным, для недостойных же должно, по воле Божией, быть мало полезным, ибо, равно как наша дверь через много
лет столь чудесным образом отверзлась, должна и Европе открыться дверь, которая уже видима (ибо штукатурка
удалена) и многими с вожделением ожидается. Наутро отперли мы дверь и увидели склеп с семью сторонами и углами;
каждая сторона длиною 5 локтей и высотою 8 локтей. Этот склеп, хотя никогда не бывал освещаем солнцем, был
ярко освещен другим, как бы подражавшим солнцу, которое стояло в центре потолка; посередине, вместо могильного
камня, был круглый престол, покрытый листом желтой меди, на котором стояла надпись: А.С.R.C.
Hoc universi compendium vivus mihi sepulhrum feci2, и вокруг первого обода или края стояло: Jesus
mihi omnia3. В средине были четыре фигуры, заключенные в круге, над которыми стояли следующие надписи:
1. Nequaquam Vacuum.
2. Legis Jugum.
3. Libertas Evangelii.
4. Dei gloria intacta 4.
Все это ярко сверкало, как семь сторон, так те и другие треугольники.
Тогда опустились мы все разом на колени и возблагодарили Единого Всеведающего, Единого Всемогущего и
1 Через 120 лет буду открыта (лат.). — Прим. ред.
2 A.C.R.C. Этот компендиум вселенной сделал я (еще) при жизни себе гробницей (лат.). — Прим. ред.
3 Иисус для меня — все (лат.). — Прим. ред.
4 1. Нигде нет пустого пространства.
2. Ярмо Закона.
3. Свобода Евангелия.
4. Неприкосновенная Слава Божия (лат.). — Прим. ред.
[426]
Вечного Бога, научившего нас большему, чем весь человеческий разум изобрести мог, да будет прославлено Его
Имя.
Этот склеп разделили мы на три части: потолок, или небо, стены, или стороны, пол, или основание; о небе, на
этот раз, вы больше от нас ничего не услышите, кроме разве того, что оно от каждой из семи сторон по направлению
к светлому центру на треугольники разделено было (что же в них содержалось, должны вы сами (вы, благодать ожидающие)
— если Господь сподобит — воочию видеть). Каждая сторона была разделена на десять квадратных пространств, каждое
со своим изображением и изречением, которые, все прилежно и правильно срисованные, к нашей книжечке Concentration приложены.
Основание в свою очередь было также разделено на треугольники, но, так как на нем низшего князя царство и сила
описаны, не может быть оное для злоупотребления лицемерному и безбожному миру передано, но тот, кто небесное
противоядие знает, может безбоязненно и безопасно попереть главу древнему злому змию, чему наш век весьма благоприятствует.
Каждая сторона имела дверь в хранилище, где лежали различные вещи, особенно же наши книги, которые мы и прежде
имели, и среди них Vocabulario Theoph: P: ab. Но:1 и те, о которых мы ежедневно без лжи повествуем.
В них нашли мы его «Путевые описания» и «Жизнеописание», из которых большая часть настоящего почерпнута. В
одних хранилищах были зеркала различных свойств, в других колокольчики, горящие лампады, некие чудесные и искусные
песнопения, все таким образом вместе собранное, что даже через много сотен лет, если бы весь орден, или братство,
погибло бы, все могло бы, благодаря одному такому склепу, вновь быть восстановлено. Так как мы еще не видели
останков нашего заботливого и мудрого отца, то отодвинули для этого в сторону престол, благодаря чему могла
быть поднята тяжелая медная доска и нам предстало прекрасное и славное тело, невредимое и без при-
1 Словарь Теоф[раста] П[арацельса] из Го[генхайма] (лат.). — Прим. ред.
[427]
знаков разложения, как его здесь на изображении, весьма похожем во всем одеянии и принадлежащих знаках, видеть
можно. В руке держал он книжку, золотом на пергаменте написанную, G. названную, что после Библии наше высшее
сокровище составляет и, понятно, не должно мирскому рассмотрению легкомысленно подвергаться. В конце этой книжки
находилось следующее свидетельство: «Семя, в сердце Иисусово посеянное. — Здесь пребывает тело С. Ros.С.,
на 120 лет от очей мира и друзей его скрытое1. Он происходил из благородной и знатной фамилии Германии и был
великим мужем своего времени. Благодаря божественному откровению, возвышенному обучению и неустанному стремлению
нашел он доступ ко всему тайному и скрытому в небе и человеческой природе. Во время своих странствий по Аравии
и Африке собрал он сокровище, превыше королевского и царского, что для его времени, однако, не было предназначено
и потому им для более достойного потомства скрыто было. После того как он его правильно поставил, верных и
друг с другом надежно связанных наследников своих высоких знаний и своего имени назначил, а также обновленный
мир построил, что всем движениям Вселенной вполне гармонично соответствовал и, наконец, всему случившемуся,
случающемуся и долженствующему в будущем случиться надежную сводку составил, после того как более ста лет длилось
его паломничество, без предшествующих недугов и болезней, которых он на своем теле никогда не испытывал, и
ни от чего другого не страдая, но по зову Духа Божия — приняв объятие и последнее лобзание от своих братьев
— он, наш возлюбленный отец, дражайший брат, вернейший учитель и искреннейший друг, отдал свою просвещенную
душу в руки Господа и Творца своего2».
1 Согласно «Исповеданию» (см. ниже, с. 436), брат Х.Р. родился в 1378 г. и прожил 106 лет. Значит, он умер
в 1484 г. Его гробницу нашли через 120 лет после его смерти — т. е. в 1604 г. — Прим. ред.
2 В подлиннике со слов: «Семя в сердце Иисусово посеянное» — по-латыни. — Прим. ред.
[428]
Внизу подписались:
1. Бр. I.A., Бр. С.Н. тогдашний, по выбору, глава братства.
2. Бр. G.V. M.P.G.
3. Бр. R.C. младший, наследник Духа Святого.
4. Бр. В.М., Р.А., живописец и архитектор.
5. Бр. G.G. M.P.I., каббалист 1. Из второго
круга:
1. Бр. Р.А., последователь, Бр. I.O., математик.
2. Бр. Л., последователь брата P.D.
3. Бр. R., последователь со Христом, торжествующего, отца С.R.C 1.
В конце стоит:
Из Бога рождаемся, во Иисусе умираем, Духом возрождаемся2.
Значит, уже тогда скончались Бр. I.O. и Бр. D. Где же находятся их гробницы? Однако мы
ничуть не сомневаемся, что старший брат Senior совершенно особо погребается или даже скрывается, мы
надеемся также, что этот наш пример и других побуждать будет усерднее об их именах, которые мы с этой целью
открываем, расспрашивать и их гробницы разыскивать, ибо они [имена] большей частью благодаря медицине старым
людям еще известны и [ими] прославляются. Тогда, быть может, возрастут наши сокровища или по меньшей мере будут
лучше пополнены. Что же до малого мира (minutummundum) касается,
то его нашли мы скрытым в другом престоле, значительно более прекрасным, чем самый разумный человек его себе
мог бы представить; но оставляем мы несрисованным, до тех пор, пока нам на это наше искреннее откровение доверчиво
отвечено не будет. Тогда покрыли мы все опять плитами, поставили на них престол, снова заперли дверь и запечатали
нашей печатью.
1 Подписи — по-латыни. — Прим. ред.
2 В подлиннике — по-латыни. — Прим. ред.
[429]
Повинуясь указанию наших Rotae, обнародовали мы об этом некоторые книги, и в числе их М. принадлежащие
(что вместо некоторых домашних забот славным М.Р. сочинены были), и, наконец, вновь расстались друг
с другом, оставив наши сокровища во владение естественных наследников.
Ожидаем, таким образом, какой отзыв, суждение или приговор от ученых и неученых нам на это последует.
Хотя мы и прекрасно знаем, что независимо от нашего стремления или упования других всеобщее божественное и
человеческое преобразование свершится, все же не безразлично, что солнце, перед своим восходом, бросит на небо
яркий или темный свет, и между тем те немногие, что объявятся, соединятся, наше братство числом и достоинством
умножат, желанному и Братом R.C. предписанному философскому уставу счастливое начало положат, или даже
нашим сокровищем (что никогда не может быть истощено) в смирении и любви с нами вместе насладятся, тяготу этого
мира усладят, и таким образом средь чудес Божиих слепо блуждать не будут. Дабы каждому христианину было известно,
какой веры и религии мы придерживаемся: исповедуем и признаем мы Иисуса Христа, как это в последнее время,
особенно в Германии, ярко и ясно сложилось и сегодня (исключая всех мечтателей, еретиков и ложных пророков)
в известных и избранных странах сохраняется, защищается и проповедуется; также приемлем оба таинства, как они
со всеми речениями и обрядами первой обновленной церковью установлены. В политике признаем мы Римское царство
и четвертую монархию как за нашу, так и всех христиан главу. Хотя нам и известно, что за перемены предстоят
и о них другим ученым Господним очень охотно сообщить желаем, ни один человек, кроме Единого Господа, эту нашу
рукопись, что в наших руках находится, недостойным для пользования доступной сделать не заставит. Будем, однако
же, при добрых обстоятельствах, скрытую помощь оказывать, после того как нам Господь позволит или предостережет,
ибо наш Бог не слеп, как языческая Fortuna, но украшение церкви и честь хра-
[430]
ма [составляет], наша философия не есть нечто новое, но та же, что получил Адам после своего падения, в которой
и Моисей и Соломон упражнялись, а посему не должна она весьма колебаться или опровергать противные мнения,
но, ибо истина едина и всегда себе самой равна, особенно же с Иисусом во всех частях и всех членах сходна,
подобно тому как Он есть образ Отца, так и она есть Его отображение; из сего не должно следовать: верное в
философии ложно в теологии, но в чем Платон, Аристотель, Пифагор и др. сошлись, чему Енох, Авраам, Моисей и
Соломон начало положили, особенно же с чем великая и чудесная книга Библия согласуется, все это соединяется
и образует сферу, или глобус, все части которого на равном расстоянии от центра отстоят, как об этом в Христианской
Симфонии подробнее и пространнее [сказано]. Что же до безбожного и проклятого златоделания касается, которое,
особенно в наше время, такую силу приобрело, что, во-первых, многим алчным виселицы достойным пройдохам дало
возможность большое озорство учинить и любопытством и доверием многих злоупотреблять, а также многие почтенные
особы отныне полагают, что превращение металлов есть вершина и могущество философии, всячески способствуют
этому, и даже самый Бог им особенно любезен, поскольку Он большие куски и слитки золота творить может, к чему
они необдуманной мольбой или же душу раздирающим кислым видом Всеведающего и в сердцах читающего Бога склонить
уповают. И так мы открыто утверждаем, что сие ложно, и для истинных философов злато делание есть нечто неважное
и побочное, ибо им ведомы тысячи подобных еще лучших вещей. И вместе с нашим дорогим отцом C.R.C. говорим
мы: тьфу, золото, сколько бы ни было золота! ибо тот, кому открыта вся натура, радуется не тому, что он делать
D [злато. — Прим. ред.] может, и не тому, как говорит Христос, что ему дьяволы послушны, но тому, что
он небо отверстым и Ангелов Божиих восходящими и нисходящими видит и что имя его вписано в Книгу жизни. Также
указываем мы на книги и фигуры под химическими названиями и в поругание сла-
[431]
вы Божией вышедшие, кои мы своевременно назовем и чистосердечно список их обнародуем. И просим всех ученых
с такими книгами большую осторожность иметь, ибо враг не перестанет сеять свои плевелы до тех пор, пока их
Сильнейший не истребит. И так приглашаем мы, согласно мнению Бр. C.R.C., мы, его братья, еще раз всех
ученых в Европе, что наше Откровение (на пяти языках разосланное) вместе с латинским Confessio читать
будут, с благорассудной душой нашу просьбу исполнить, искусства свои как можно точнее и зорче проверить, настоящее
время с усердием обозреть и тогда свои соображения или в виде общего мнения, или порознь нам письменно, в печати
объявить; тогда, несмотря на то, что мы не называем наше настоящее место собрания, все же дойдет до нас приговор
каждого отдельного, на каком бы языке он ни был. Это, однако, говорим мы наверное: что всякий, кто отнесется
к нам серьезно и искренно, в своей душе, теле и имени возрадуется; если же чье сердце лживо или только к наживе
стремится, тот прежде всего не принесет нам вреда, себя же в сильнейшую и крайнюю погибель ввергнет. Здание
же наше, если даже сотни тысяч людей его вблизи видеть будут, должно для безбожного мира вовеки нетронутым,
неразрушенным, невидимым и даже совсем скрытым пребывать.
По сенью крыл Твоих, Иегова!
ConfessioFraternitatis,
или
Исповедание достохвального Братства всечтимого Розового Креста, составленное для уведомления всех ученых мужей
Европы1
Все то, касательно нашего Братства, что доведено до всеобщего сведения через прежде изданное «Откровение»,
1 Перевод А.Я. Ярина с текста немецкоязычного издания 1615 г., опубликованного в кн.: Job. Valentin Andreae, Fama
Fraternitatis (1614); Confessio Fraternitatis (1615); Chymishe Hochzeit: Christiani Rosencreutz.
Anno 1459 (1616). — Hrsgb. von Richard van Dulmen. — Stuttgart, 1981. — Прим. ред.
[432]
да не будет никем принято и сочтено за безделицу и выдумку, а паче того — как возникшее будто бы по нашей собственной
воле и усмотрению.
По достижении миром преддверия Субботы1, завершении им своего периода, иначе — оборота, когда он спешит к своему
началу, то не кто иной, как Господь Иегова, обращает ход Натуры, и тогда все, что было обретено ценою великих
усилий и неустанного труда, открывается не имеющим о том ни сведения, ни даже простого понятия; тем, кто свободною
волею того желает, бывает оно вчинено как бы силою, а равно и тем, кто тому противится, — дабы жизнь благочестивых
облегчить от тягот и защитить от ударов непостоянной Фортуны, злым же — умножить и увеличить присущее им зло
и следуемое за то наказание.
Хотя нас самих никто не может заподозрить в самомалейшей ереси или в злоумышлении на мировое Державство, мы
обличаем раздающуюся с Востока и Запада (разумей: от Магомета и Папы) хулу на Господа нашего Иисуса Христа
и по доброй воле вручаем и открываем верховному главе Римской империи свои молитвы, тайны и великие сокровища.
И все же сочли мы удобным и полезным ради всех ученых нечто разъяснить и прибавить к тому, что было изложено
в «Откровении» через меру таинственно и темно либо, по известным причинам, вовсе опущено, — надеясь обрести
в них еще больших приверженцев, сторонников и доброжелателей.
Что же принадлежит до изменения и усовершения Философии, то мы не однажды (а сколько потребно для настоящего)
заявляли, что она именно больна и во многом ущербна, и хотя большей частью утверждается, будто бы она (уж не
знаем почему) находится в крепости и здравии, мы нимало не сомневаемся, что она лежит при последнем издыхании
и близка к своей кончине.
Но, как всем известно, на том самом месте, где возникает прежде неведомая болезнь, там Натура сама изыски-
1 В подлиннике — Feyerabend. — Прим. ред.
[433]
вает надлежащее средство, и потому для уврачевания столь многих недугов, коими страдает Философия, найдутся
подходящие и для нашего Отечества не чрезмерно отяготительные снадобья, через которые она обновится и явит
себя.
Мы же исповедуем не иную какую Философию, как ту, которая есть глава, сумма, основание и предмет всех факультетов,
наук и искусств и которая — если размыслить о нашем веке — имеет в себе много от Теологии и Медицины, но мало
от Юриспруденции, и прилежно исследует Небо и Землю, а говоря кратко, в должной мере возглашает и являет Человека,
— о чем всем ученым, которые пожелают братски к нам примкнуть, будут нами поведаны тайны, коих чудеснее они
прежде не знали и не ведали, не имея для того ни веры, ни слов.
Посему, выражаясь кратко, мы намерены всячески стараться не о том только, чтобы удивлять всех нашим приглашением
и увещеванием, но чтобы каждый знал, что, сколь истово ни почитаем мы свои секреты' и тайны, все же приемлем
за должное довести до многих знания и сведения о них.
Ибо надлежит нам помнить и верить в то, что сие наше никем не чаянное предложение имеет возбудить многоразличные
помыслы в людях, коим Mirandasextaeaetatis2вовсе еще
неизвестны и кои по причине, что мир течет, чтут вещи, имеющие быть, наравне с настоящими, и всякая нелепица
нашего времени бывает им в преткновение, так что они бредут по миру как слепцы, которые даже и в ясный день
могут различать и познавать вещи разве на ощупь.
Что касается до первой части3, то мы думаем, что размышления, познания и исследования нашего возлюбленного
Христианского Отца4 о всем том, что от начала мира было измышлено, открыто, создано, улучшено и до сего
1 В подлиннике это слово написано по-латыни: arcana. — Прим. ред.
2 Чудеса шестого века. Ср. Откр. 6:12 — Прим. ред.
3 Имеется в виду первый манифест розенкрейцеров, «Откровение». — Прим. ред.
4 Т. е. Христиана Розенкрейца. — Прим. ред.
[434]
дня распространено и привито, — будь то человеческим разумом, помощью Божественного Откровения, или служением
Ангелов и Духов, или остротою рассудка, или путем продолжительного наблюдения, навыкания и опыта, — сии его
труды столь прекрасны, превосходны и славны, что, исчезни все книги и, Божиим попущением, погибни все писания ettotiusreiliterariae1,
то потомство лишь благодаря им смогло бы положить новое основание и возвести новую твердыню и крепость Истины,
что и было бы исполнить удобнее, нежели, начав было рушить и покидать старое безобразное здание, приступить
затем к расширению его преддверия, или прорубать окна в покои, или перестраивать двери и переходы, во всем
повинуясь своей прихоти.
Кому же не придется по нраву, чтобы все сие было сообщено всем и каждому и не береглось бы и не хранилось отныне,
наподобие некоего драгоценного убора, до назначенного срока?
Ужели не захотим всем сердцем приникнуть и прилепиться к единой истине (каковую люди столь много ищут на ложных
путях и кривых дорогах), ежели бы Богу оказалось угодным возжечь для нас шестой светильник2? И не благом ли
то сочтется, чтобы нам не страдать и не терпеть более от голода, нищеты, недугов и старости?
Не драгоценно ли было бы всякий час жить так, словно ты прежде жил от начала века и имеешь в будущем жить до
конца оного?
Не прекрасно ли пребывать в таковом месте, чтобы народы, жительствующие в Индии по ту сторону реки Ганга, не
могли бы скрыть от тебя ни единой тайны, ни населяющие Перу — держать в секрете свои советы?
Не драгоценно ли — читать в единой книге, и притом постигать и помнить, все то, что изо всех иных книг, преж-
1 И все литературные труды (лат.). — Прим. ред.
2 Откр. 1:12-20; 6:12. Светильник — символ Церкви. — Прим. ред.
[435]
де и ныне бывших, а также имеющих выйти, когда-либо было или будет извлечено и усвоено?
Сколь усладительно будет, если запоешь так, что не скалы увлекать будешь, но перлы и драгоценные камни, не
зверей приманивать, но духов, и не Плутона растрогивать, но земных владык.
О, люди! Божий совет постановил совсем иначе, рассудив ныне умножить и увеличить наше Братство, к чему и приступаем
мы с толикою радостью, с какою прежде получили сие великое сокровище, не имея ни заслуги, ни надежды, ни помышления
о том, — и теперь с тою же верностию думаем пустить его в дело, от чего не может уклонить нас ни жалость, ни
сострадание к детям нашим (коих иные между членами Братства у нас имеют), ибо мы знаем, что нечаянное имение
ни унаследовано, ни как иначе присвоено быть не может.
Если же кто, с другой стороны, станет жаловаться на наш произвол, что мы свободно и без различия раздаем сокровища
наши, не оказывая преимущества благочестивым, ученым и мудрым, ниже княжеским персонам перед простым людом,
— таковым мы не станем ничего возражать, ибо это не простое и не легкое дело, скажем лишь, что наши секреты
и тайны открыты и ведомы отнюдь не всем, хотя «Откровение» выпущено уже на пяти языках и доступно каждому,
ибо мы отчасти знаем, что неучи и stupidaingenia1 не подумают о том дознаться и озаботиться.
Мы же судим и узнаем достоинства вступающих в Братство не человеческим тщанием, но мерою бывающих нам откровений
и явлений, и потому тысячу раз могут недостойные звать и кричать, тысячу раз биться к нам и предлагать себя,
— Бог замкнул наш слух, дабы нам их не слышать, и обернул нас облаками своими, дабы не учинили и не совершили
над нами, рабами его, никакого насилия; и так мы остаемся никем не видимы и не знаемы, разве у кого глаза подобны
орлиным.
1 Глупцы (лат.). — Прим. ред.
[436]
Надлежало учредить «Откровение» доступным каждому на родном его языке, дабы не оказались обделенными и лишенными
знания истины все те, коих Бог (невзирая на их неученость) не исключил из блаженства сего Братства, каковое
следует разделить по степеням, подобно как жители ДАМКАРА1 аравийского имеют порядок политический весьма отличный
от остальных арабов, ибо управляются немногими мудрыми и разумными людьми, коим от царя дозволено издавать
особые законы. По сему же примеру следует и нам в Европе установить правление (коего описание оставлено нам
нашим Христианским Отцом) — когда должно будет тому случиться и совершиться; и от того дня Труба наша вострубит
во всеуслышание зычно и громогласно, дабы то, о чем теперь тайно утверждают немногие, в образах и фигурах,
было возвещено свободно и открыто и исполнило бы собою весь мир. И как прежде многие благочестивые люди, в
отчаянии тайно язвившие папскую тиранию, с великой истовостью и небывалым пылом низвергли Папу с немецкого
престола и растоптали его пятою2, так последнее его падение отсрочено доныне, и удел его — быть разодранным
в клочья когтями, и ослиный крик его заглушится новым гласом3. И о том, как мы знаем, достаточно известно и
открыто многим ученым в Германии, чему свидетельством их писания и тайные поздравления.
Теперь могли бы мы изложить и рассмотреть все случившееся за время от 1378 года по Р.Х., в коем родился наш
Христианский Отец4, до сего дня, и рассказать, какие перемены в сем мире он видел за сто шесть лет своей жизни5
и о чем завещал нашей Братии размыслить после
1 Дамаска.
2 Имеется в виду Лютеровская Реформация. — Прим. ред.
3 Во франкфуртском издании 1617г.: «новым гласом рыкающего льва».
4 Первое упоминание даты рождения Христиана Розенкрейца. — Прим. ред.
5 Год его смерти, следовательно, — 1484. В 1483г. родился Лютер. — Прим. Р. ван Дюльмена.
[437]
своей блаженной кончины. Но краткость, которою мы обязались, удерживает нас от этого до более удобного времени.
Теперь же — для всех тех, кто не презирает наше прошлое, — достаточно и того, что мы бегло упомянули, дабы
облегчить им путь для более тесного знакомства с нами.
Если же кому дано видеть и, для собственного научения, использовать великие буквы и знаки, которые Господь
Бог начертал на храмине Неба и Земли и не единожды обновлял через пременение мирового Державства, — тот, хотя
сам того не зная, уже принадлежит нам. А так как нам ведомо, что такой не пренебрежет нашим призыванием, то
пусть он отложит всякий страх, ибо мы обещаем и говорим открыто, что ничья искренность и надежда не будут обмануты,
если кто, под печатью тайны, обратится к нам и возжелает нашего братства.
Но лицемерам и ищущим чего-либо иного, помимо мудрости, мы теперь же не обинуясь заявляем и свидетельствуем,
что невозможно нас объявить или предать, а тем паче погубить, без воли Божией, сами же они непременно подвергнутся
каре, как о том сказано в нашем «Откровении», и падут жертвою собственных своих безбожных ков, наши же сокровища
останутся невредимыми, покуда не придет Лев и не потребует их себе, дабы, взяв, использовать их для утверждения
своего царства.
Здесь надлежит нам сказать и довести до всех, что Богом решено твердо и неотменно — даровать и послать миру
перед его кончиной, которая не замедлит вскоре последовать, таковую истину, свет, жизнь и славу, каких Адам,
первый человек, лишился еще в Раю, отчего потомство его, как и сам он, оказалось ввержено и погружено в страданье.
И тогда исчезнут и прекратятся всяческое раболепство, лицемерие, ложь и тьма, которые при обращении огромного
мирового шара постепенно вникли в человеческие искусства, труды и державы, тем немало их омрачив, ибо породили
столь великое множество разных ложных мнений и ересей, что даже и мудрейшие затрудняются в выборе и не могут
распознать одно от другого, так как, с
[438]
одной стороны, бывают удержаны и введены в заблуждение авторитетом философов и ученых, с другой же — утверждениями
опыта. И как скоро взамен всего этого будут установлены верные и надежные правила, то свершившие сие сподобятся
великой благодарности, однако весь указанный труд должно отнести на счет благословения, ниспосланного на наш
век.
Так как мы охотно признаем, что многие достойные мужи своими писаниями весьма способствуют приближению Реформации,
то не имеем желания приписать эту честь себе, словно бы нам одним был вверен и поручен столь великий труд.
Но мы свидетельствуем и исповедуем открыто, вслед за Господом нашим Иисусом Христом, что скорее камни возлетят
и предложат себя в помощники, нежели окажутся в недостатке делатели и исполнители Божественного совета1.
К тому же Господь Бог уже посылал неких вестников, свидетельствующих Его волю, каковы суть новые звезды на
небесах в созвездиях Serpentario и Cygno2, явившие и показавшие себя всем как непреложная Signaculae3
великих и важных событий. Так, сокровенные тайные письмена и символы служат для всех вещей, отысканных человеком,
к тому, чтобы великая книга Натуры, открытая всем людям, лишь немногими могла бы быть прочитана и понята. Ибо,
как человеку даны два органа для слышания, два — для видения и два — для обоняния и лишь один — для
1 Ср. Лк.: 19-40. — Прим. ред.
2 О «новых звездах» в созвездиях Змееносца и Лебедя см.: Johannes Kepler, De Stella nova in pede Serpentarii:
De Stella incognita Cygni, Prague, 1606 (перепечатано в издании: Gesammelte Werke, ed. M. Caspar,
I, S. 146 ff.). Поскольку новые звезды появились в 1604 г., упоминание их в манифесте должно подчеркнуть значимость
даты «1604»— даты обнаружения гробницы Розенкрейца (см. выше, с. 429).
Пойкерт (DieRosenkreutzer, S. 53 ff.) специально анализирует в своей книге этот отрывок. Я склонна думать,
что Евангелическое Ополчение совсем не случайно было сформировано именно в 1604г. — в год появления новых звезд
и обнаружения гробницы, чрезвычайно значимый с религиозной точки зрения.
3 Знаки, знамения (лат.). — Прим. ред.
[439]
речи и напрасно было бы ожидать от ушей — слов, а от глаз — слышания, подобно тому и между времен и веков были
такие, что видели, другие — что слышали, обоняли или осязали на вкус. Теперь же не в долгом времени предстоит
то, что в чести окажется язык, которым высказано будет все, что еще прежде было увидено, услышано или почуяно
обонянием, — но не раньше, чем мир очнется от своего тяжелого сна и с отверстым сердцем, непокрытой головой
и босыми ногами выйдет навстречу восходящему Солнцу.
Те же самые письмена и буквы, что Бог повсюду рассеял в Священном Писании, запечатлел Он явно и на своем чудесном
творении — на Небе, на Земле и даже на всех зверях, дабы как математики и астрономы загодя усматривают грядущие
затмения, так же и мы могли бы верно предуказывать и распознавать помрачения Церкви и сколько им надлежит длиться;
из тех же букв составили и мы свои магические письмена и придумали новый язык, удобный для выражения и изъяснения
натуры всех вещей. Так что нет ничего удивительного в том, что мы не столь искусны в других языках, о коих
знаем, что они не идут в сравнение с языком наших праотцев, Адама и Еноха1, и были совершенно сокрыты после
Вавилонского смешения.
Однако не станем забывать и того, что наш путь преграждают еще некие орлиные перья2, и потому обращаемся ко
всем с увещеванием — прилежно и неустанно читать Святую Библию, ибо кто полагает в том все свое удовольствие,
пусть знает, что тем самым приуготовляет себе верный путь в наше Братство.
Ибо, так как вся сумма и все содержание нашего устава состоит в том, чтобы никакая буква мира не была бы упущена
и оставлена без внимания, то все, сделавшие сию единственную книгу, Святую Библию, уставом своей жизни, целью
и предметом своего учения, а также видящие в ней компендий и содержание всего мира, уже весьма нам близки и
сродны. Но не из-за того, чтобы она всегда была у них на устах, а потому, что они умеют приложить и
1 Имеется в виду древнееврейский язык — .Прим. ред. 2 См. 3 Езд. 11 и ел. — Прим. ред.
[440]
применить ее истинный разум ко всем временам и векам мира. Ибо у нас и самих нет в обычае, чтобы проституировать
и опошлять Святое Писание, как делают это многие и многие толкователи, из коих одни перекраивают его по своему
разумению, иные же возводят напраслину, злонамеренно сотворяя восковое чучело на потребу теологам, философам,
врачам и математикам, против коих всех мы открыто свидетельствуем и исповедуем, что от начала мира у людей
не было книги превосходнее, прекраснее, чудеснее и полезнее, чем Святая Библия. Блажен, кто имеет ее у себя,
еще блаженнее — кто ее прилежно читает, но стократ блаженнейший тот, кто всю ее изучил и правильно понял, таковой
более других приблизился к Богу и Ему уподобился.
Все то, однако же, что сказано в «Откровении» касательно мошенников, против превращения металлов1 и о высшей
в мире медицине, следует понимать так, что мы отнюдь не преуменьшаем и не пренебрегаем сей величайший дар Бога.
Но поскольку она не всегда несет с собою знание Натуры, та же являет нам не одну только медицину, но и бесчисленное
множество других тайн и чудес, то нам надлежит обратиться к усердному изучению Философии. И потому превосходнейшие
умы не прежде должны обратиться к тинктуре металлов, чем изрядно натореют в познании Натуры.
Поистине ненасытный скаред был бы такой человек, который, зайдя столь далеко, что стал бы не подвержен нищете,
напастям и немощам, и, возвысясь над остальными людьми, получил бы власть над тем, что всех мучает, язвит и
тревожит, — и после того вновь предался бы таким ничтожным вещам, каково строительство домов, ведение войн
и прочие дела гордыни, — и все лишь потому, что имел бы неисчерпаемый кладезь золота и серебра.
Богу же угодно совсем иное, ибо Он возвышает малых, а гордых с презреньем отвергает2, тихим и немного-
1 То есть касательно «ложных алхимиков». См. соответствующее место в «Откровении», выше, с. 430.
2 Ср. 1 Петр. 5:5. — Прим. ред.
[441]
словным посылает Он святых Ангелов, чтобы говорили с ними, а краснобаев изгоняет в глушь и пустыню, и сие есть
достойная мзда римскому совратителю, изрыгающему хулу на Христа, да еще при ясном свете дня, ибо в Германии
все его мерзости и отвратительные каверзы уже раскрыты. Он же не желает отречься от своей лжи — да исполнится
мера его греха и постигнет его своевременная кара. Ибо придет день, когда уста сей гадины будут преграждены
и тройной рог ее1 — сокрушен, о чем при нашей встрече будет сказано более открыто и ясно.
Завершая наше «Исповедание», усердно вас увещеваем: отложить если не все, то хотя бы большую часть книг ложных
Алхимиков, которые почитают простой забавой и шуткой — использовать всуе святую и всехвальную Троицу2 или с
помощью диковинных фигур и темных таинственных речей морочить людей и выманивать деньги у простецов, ибо вышло
в свет уже немало подобных книг, которые враг человеческого благоденствия рассеивает среди добрых семян, дабы
труднее было уверовать в Истину, ибо она проста, легка и незатейна, тогда как ложь — пышна, величава, горда
и всегда бывает украшена как бы убором божественной и человеческой премудрости.
В ком есть разум, тот да бежит подобных книг и обратится к нам: мы не желаем ваших денег, но доброй волею хотим
уделить вам от наших великих сокровищ, не ищем отнять ваше имение с помощью выдуманных ложных тинктур, но хотели
бы разделить с вами наши богатства. Не иносказаниями говорим мы с вами, но обещаем привести вас к простому
и понятному толкованию, объяснению и познанию всех тайн. Мы не набиваемся к вам, но сами приглашаем вас в свои
дома и дворцы, что превыше царских хором, и все это — не по собственному побуждению, но (да будет вам известно)
наущением Божьего Духа, Его увещеванием и по знамениям нынешнего времени.
1 Рог — символ мощи. (ср. Зах. 1:18-21). Здесь — папская тиара. — Прим. Р. ван Дюлъмена.
2 Обвинение, направленное против алхимиков и магов. — Прим. Р. ван Дюльмена.
О чем же помышляете вы теперь, добрые люди, и что взошло к вам на сердце, когда поняли и узнали, что мы ясно
и открыто исповедуем Христа, проклинаем Папу, прилежим к истинной философии, ведем христианскую жизнь и что
ни день приглашаем и приводим в наше Общество множество людей, коим также воссиял свет Бога? Не вознамеритесь
ли, наконец, оставить одиночество и, взвесив дары, внутри вас заключенные, и опыт, вами почерпнутый из Божьего
слова, по тщательном рассмотрении несовершенства всех искусств и множества других несообразных вещей, — приступить
вместе с нами к у совершению оных, к умиротворению Бога и к лучшему согласованию себя с духом сего времени?
Поистине, когда все сие совершите, то извлечете для себя пользу, ибо все блага, чудесно рассеянные Натурой
по всему миру, совокупно откроются вам и освободят от всего, что прежде затемняло человеческий разум и мешало
его действию, как, например, различные эксцентрические и эпициклические теории1.
Тех же, кто чересчур дерзок и ослеплен сверканием золота или (если сказать начистоту), будучи теперь скромен,
легко может поддаться разврату безделья и соблазну роскоши и гордыни, едва свалится на него столь нежданное
богатство, — таковых мы просим не тревожить нас своими неуместными криками, но лучше подумать о том, что, хотя
бы и нашлось на свете лекарство, излечивающее все болезни, но те, кого сам Бог решил подвергнуть бичам и розгам
болезней, никогда его не добудут. Так же и мы — хотя бы обогатили и наполнили своим учением весь мир, изгнав
из него бесчисленные беды, — все же никогда не стали бы никому известны и ведомы, не будь на то Божие изволение,
равно как и всякий, кто пожелает, без Божией воли и вопреки ей, извлечь для себя пользу из наших благих дел,
тот лишь напрасно потратит жизнь в поисках и погоне за нами, так и не отыскав нас и не достигнув чаемого блаженства
в Братстве Розового Креста.
1 Античные объяснения движения планет, опровергнутые Коперником. — Прим. Р. вин Дюльмена.
|
