ДОБРОТОЛЮБИЕ
Пятитомный сборник благочестивых сочинений различных авторов.
Об истории книги статья С.Говоруна,
2000.
Первый
том весь: Антоний Великий.
- Макарий Великий. - Исайя
Нитрийский. - Марк Подвижник.
- Евагрий Понтийский.
Второй том: Иоанн Кассиан
Римлянин. По изданию 1895 г.: Иоанн Кассиан С. 7-154, Исихий Иерусалимский, 155-202, Нил Синайский, 203-306, Ефрем Си рин, 307-488, Иоанн Лествичник, 489-554, Варсануфий и Иоанн, 555-598; Авва Дорофей, 599-642, Исаак Сирианин, 643-645.
Третий том: предисловие - Диадох Фотикийский, 5-74, Иоанн Карпафский, 75-102, Зосима Палестинский, Максим
Исповедник 131-288, авва Фалласий, 289-317, Феодор Едесский, 318-345, Преподобный Феодор, 346-358, Филимон, 359-375, Феогност, 376-399, Филофей Синайский, 400-421, Илия пресвитер и Ендик, 422-440.
В третий дом редакции Паисия Величкого входили тексты Петра Дамаскина.
Четвертый том: Феодор
Студит. 335 бесед.
Пятый том: Симеон Новый
Богослов. - Симеон Студит. - Никита Студит. - Феолипт Филадельфийский. - Григорий
Синаит. - Никифор Уединенник. - Григорий Палама. - Каллист и Игнатий Ксанфопулы.
Плакида (Дезей), архим. "Добротолюбие" и православная духовность. – М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006, 384 с.
Русский оригинал сильно отличается от греческого:
Изъяты из 5 тома сочинения Каллиста
Катафагиота, Петра Дамаскина, некоторые тексты Григория Паламы.
Предисловие к стереотипному изданию, 1 том. М., изд. Русского на Афоне Пантелеймонова
монастыря, 1905. - 638 с.
Вступление
Предлагая любителям духовного чтения известное всем Добротолюбие в русском
переводе, с прибавлением к нему, долгом считаем сказать несколько слов о том,
что такое есть Добротолюбие.
Этим словом переведено греческое название его Филокалия, которое
означает: любовь к прекрасному, возвышенному, доброму. Ближайшим образом
оно содержит в себе истолкование сокровенной в Господе Иисусе Христе жизни.
Сокровенная в Господе нашем Иисусе Христе истинно христианская жизнь зачинается,
раскрывается и к совершенству восходит, в своей для каждого мере, по благоволению
Бога Отца, действием присущей в христианах благодати Пресвятого Духа, под водительством
Самого Христа Господа, обетовавшего быть с нами во все дни неотлучно.
Благодать Божия призывает всех в такой жизни; и для всех она не только возможна,
но и обязательна, потому что в ней существо христианства. Причастниками же ее
являются не все призванные, и действительные ее причастники не все причащаются
ее в одинаковой мере. Избранники глубоко в нее входят и по степеням ее высоко
восходят.
Проявления ее, равно как и богатства области, в которой она раскрывается, не
менее обильны и разнообразны, как и явления обычной жизни. И если б могло быть
ясно понято, и понятно изображено все, бывающее там: вражеские нападения и искушения,
борьбы и одоления, падения и восстания, зарождения и укрепления разных проявлений
духовной жизни, степени общего преуспеяния и свойственное каждой состояние ума
и сердца, взаимодействие во всем свободы и благодати, ощущения близости и отдаления
Божия, чувства промыслительного вседержительства и положения себя, окончательное
и безвозвратное, в десницу Господню, с отложением всех своих способов действования,
при непрестанном, напряженном действовании, если бы все сие, и многое другое,
неразлучное с истинной в Господе жизнью, могло быть ясно и удобопонятно изображено,
то представило бы картину, сколько привлекательную, столько же и поучительную,
картину, похожую на всемирное путешествие.
Путешественники пишут путевые заметки о всем, что встречают достойным внимания
на пути своем. Писали свои заметки и избранники Божии, в разных направлениях проследившие
все тропы духовной жизни, о всем, что встречали и испытывали в сем многотрудном
шествовании своем. Но участь и назначение тех и других заметок неодинакова.
Не имеющие способов путешествовать могут, и не двигаясь с места, составить
себе довольно приблизительные понятия и представления о чужих странах, посредством
чтения путевых заметок других путешественников, потому что формы жизни всех тварей
больше или меньше походят одни на другие, в каких бы странах они ни проявлялись.
Не то бывает в отношении к опытам духовной жизни. Понимать их могут только шествующие
путем сей жизни. Для не вступавших на него это совершенно неведомая наука, но
и вступившие на него не все вдруг понимать могут. Их понятия и представления уясняются
по мере шествия и углубления в страну духа. По мере умножения собственных опытов
духовной жизни, становятся ясными и понятными указания опытов, замеченных святыми
отцами в писаниях.
При всем том, однако же, изображение разных проявлений духовной жизни, заключающееся
в святоотеческих писаниях, не есть дар напрасный и для всех вообще христиан. Оно
дает всякому понять, что если он не испытал еще того, о чем говорится в сем описании,
то значит что установившийся для него образ жизни, не смотря на то, что с ним
мирится его христианская совесть, не есть законченное совершенство, лучше которого
нечего желать, и выше которого некуда идти. Давая же это понять, оно не может
не возбудить ревности к преуспеянию, не может не манить вперед, указывая там нечто
лучшее, нежели чем обладает он.
Для тех, которые вступили на путь к лучшему и совершеннейшему, оно дает нужные
указания в сомнительных и недоуменных случаях, когда нет наличного опытного руководства,
и когда и это самое встречает неразрешимости, не позволяющие давать окончательные
решения, которые устраняли бы всякое колебание в шествующем. Очень важно бывает
знать, как и куда ступить ногой в известном случае, чтобы не сделать ошибки. И
вот здесь какое-нибудь изречение отеческое разгоняет тьму, воссияв подобно лучу
молнии среди ночи.
Вообще же это теплица духовная, в которую верующий, прочитывая указания о явлениях
духовной жизни, входит сознанием и сердцем, и подлежа там ощутительным влияниям
возбужденных созерцаний, чувствует, что он витает в сии минуты в иной некоей атмосфере,
светоносной и живоносной. Это отрадные моменты, и в продолжение их-то обычно
зарождаются и зреют разные отпрыски на древе духовной жизни. И потому нет ничего
дивного, что испытавший это, как только улучает свободную минуту, спешит к опытным
описаниям духовной жизни, как любящий прибыль спешит к местам, прибыль обещающим,
и любящий удовольствия к местам утех. Он часто при этом желает подышать
оживляющим и ободряющим воздухом духовным. И однако ж это не есть праздное любопытство.
Нет, это есть дело существенной необходимости для преуспеяния и благосостояния
нашего духа.
Вот почему между истинными христианами всегда была и есть потребность иметь
под руками святоотеческие писания о духовной жизни. Но сколько похвально чувство
такой потребности, столько же обязательно удовлетворение ее от лица тех, кои имеют
долг к тому и силы на то. Она и была всегда удовлетворяема, как изданиями сих
писаний в полном их составе, например: святых Макария, Исаака и Ефрема
Сириан, Лествичника и других многих, так не менее того и сборниками из них. К
числу таких сборников принадлежит и известное всем Добротолюбие, как наилучший
из них.
Понятно теперь, что есть Добротолюбие. Оно дает нам словеса и главизны
священного трезвения, т.е. и полные рассуждения, и краткие изречения о внутренней
духовной жизни, со всеми, свойственными ей, проявлениями и деланиями. Это книга,
составленная в удовлетворение духовных потребностей в ревнителях о духовном преуспеянии.
Читающие ее знают, какие сокрыты в Добротолюбии сокровища духовной мудрости: читают
и услаждаются. Но услаждаясь и назидаясь чтением его, они не скрывают скорбного
сожаления, что многое в книге остается непонятным, не по высоте и глубине содержания,
а по устарелости перевода. Очевидна потому потребность нового перевода сей книги.
Потребность эта сознана давно, и удовлетворялась в известной мере переводами,
помещавшимися в "Христианском Чтении" с первых годов его издания, и изданиями
отдельных статей, входящих в состав Добротолюбия, как например: св. Максима
(о любви; она есть в греческом Добротолюбии), Исихия, Петра Дамаскина. Составитель
настоящего сборника и имел сначала в виду: лишь проверить переведенное уже, доперевести
не переведенное, и дать читателям Добротолюбие в русском переводе,
полное, в том составе, какой имеет оно на греческом языке. Но потом он пришел
к убеждению, что для нас необходимо увеличить Добротолюбие и против того
объема, какой имеет оно на греческом. Потому что, хотя греческое Добротолюбие
полнее славянского, но все же оно не содержит всего, что дали нам святые отцы
в руководство к духовной жизни, и чем желалось бы доставить и пользу и утешение
любящим такое чтение. Отсюда предлагаемый сборник то же Добротолюбие,
только увеличенное.
Наш новый сборник идет по следам прежнего Добротолюбия. Но, замечая,
что у того отца, которого статья помещена в нем есть и другие статьи, обращается
к ним, и если находит их сообразными с своим характером, принимает в себя и их.
Также, замечая, что между отцами, у которых заимствованы статьи, были и другие
отцы, оставившие нам писание о духовной жизни, обогащает себя и ими. Так у св.
Антония в прежнее Добротолюбие взяты только его наставления в 170 главах;
новый сборник вносит в себя и прочие писания св. Антония. Св. Макарий там опущен
(из него внесены Метафрастовы перифразы наставлений в 150 главах: наши 7 слов).
Здесь представлены из него наставления в некотором систематическом порядке, его
собственной речью. Из Исаии отшельника там имеются только 27 глав кратких
изречений. Здесь помещаются все известные его 29 слов в новом переводе с греческого.
То же сделано в отношении к Евагрию и св. Марку подвижнику. Так поведется дело
и в последующем собрании статей.
Таков образ составления нового Добротолюбия. Оно будет идти по примеру
прежнего, с дополнением его, чт бы не лишить любителей сего чтения ничего, что
встречено будет благопотребного к руководству их к жизни по Богу.
Об образе внесения статей долгом считаем предъявить, что не все писания будут
вносимы сполна. Многое гораздо удобнее представить в извлечении. Это и будет делаемо
иногда в каком либо систематическом порядке, а иногда без него в виде отдельных
изречений. Но самые наставления отеческие всегда будут предлагаемы их собственными
словами.
Предлагается читателям первая книга Добротолюбия, в новом его составе.
В нее входят: 1) Писания св. Антония; 2) Извлечения из бесед св. Макария; 3) Слова
Исаии отшельника; 4) Наставления св. Марка подвижника; 5) Писания Евагрия монаха.
В таком порядке статьи идут и в греческом Добротолюбии. В нашем св.
Кассиан, стоящий там между Евагрием и св.Марком, отлагается до следующей книги.
Сопровождаем наш сборник искренним желанием, чтобы любители духовного чтения
находили в нем то, что желалось вложить в него для них составителем.
|