|
ТОЛКОВАНИЕ НАШЕГО СВЯТОГО ОТЦА
ИОАННА ЗЛАТОУСТА,
АРХИЕПИСКОПА КОНСТАНТИНОПОЛЯ,
НА СВЯТОГО МАТФЕЯ ЕВАНГЕЛИСТА.
Беседы: 1, 2,
3, 4, 5,
6, 7, 8,
9, 10, 11,
12, 13, 14,
15, 16, 17,
18, 19, 20,
21, 22, 23,
24, 25, 26,
27, 28.
БЕСЕДА 18
Вы слышали, что сказано: глаз за глаз и зуб за зуб. А Я говорю
вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в твою правую щеку,
обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобой и взять у
тебя верхнюю одежду, отдай ему и рубашку (Мф.5,38-40).
1. Видишь ли, что Спаситель, предписывая выше заповедь вырывать
соблазняющее глаз, разумел не самое глаз, но такого человека, который
своей дружбой наносит нам вред и ввергает в ров погибели? В самом
деле, если здесь Он предлагает столь высокое правило, что не позволяет
вырвать глаз даже у того, кто вырвал бы его у нас, то мог ли Он
повелеть кому-либо вырвать глаз у себя самого? Если же кто порицает
ветхий закон за то, что в нем предписывается воздавать такую месть,
тот, по моему мнению, вовсе не имеет понятия о свойственной Законодателю
мудрости, не соображается с обстоятельствами времени, и не знает,
как иногда полезно бывает снисхождение. В самом деле, если ты размыслишь,
кто были слышавшие это повеление, каково было расположение их духа,
и в какое время они приняли этот закон, то признаешь мудрость Законодателя
и увидишь, как закон о мщении, так и закон о незлобии даны одним
и тем же Законодателем, и оба предписаны вполне своевременно и с
величайшей пользой. Если бы эти высокие и великие заповеди Законодатель
предложил с самого начала, то люди не приняли бы ни этих заповедей,
ни прежних. Теперь же, те и другие предложив в приличное время,
Он исправил ими всю вселенную. С другой стороны, Законодатель предписал
– "глаз за глаз" не для того, чтобы мы друг у друга вырывали
глаза, но чтобы удерживали свои руки от обид; ведь угроза, заставляющая
страшиться наказания, обуздывает стремление к преступным делам.
Таким образом Законодатель мало-помалу посеевает в сердцах благочестие,
когда повелевает, чтобы обиженный за причиненное ему зло платил
равным, хотя, по требованию правосудия, зачинщик преступления достоин
был бы большего наказания. Но так как Ему угодно было правосудие
растворить человеколюбием, то учинившего большее преступление Он
осуждает на наказание гораздо меньшее, чем какого он достоин, желая
тем самым научить нас и среди самого страдания показывать великую
кротость. Итак, приведя постановление ветхого закона и прочитав
его от слова до слова, Спаситель опять показывает, что не брат учиняет
обиду, но лукавый. Поэтому и присовокупляет: "А Я говорю вам:
не противься злому". Не говорит: не противься брату, но: злому,
показывая тем, что обидчик все делает по наущению дьявола, и таким
образом слагая вину на другого, весьма много ослабляет и пресекает
гнев против обидевшего. Что же, скажешь ты: неужели нам не должно
противиться лукавому? Должно, но не так, а как повелел нам Спаситель,
то есть готовностью терпеть зло. Таким образом ты действительно
победишь лукавого. Не огнем ведь погашают огонь, а водой. А чтобы
ты знал, что и в ветхом завете победа и венец остаются на стороне
претерпевшего обиду, рассмотри, что происходит в этом случае, и
увидишь, что преимущество остается на стороне обиженного. В самом
деле, кто первый поднимает руку на совершение неправды, тот вырывает
два глаза, – и у ближнего, и у себя. Поэтому он справедливо подвергается
общей ненависти и бесчисленным обвинениям. Между тем обиженный,
хотя и воздаст за причиненное ему зло равным, не сделает никакого
зла, почему многие даже и сожалеют о нем, так как он чист от греха
в этом деле, хотя и воздал равным за равное. И хотя несчастие у
обоих одинаково, но суждение о них не одинаково, как у Бога, так
и у людей, а следовательно, уже и несчастие не одинаково. Итак,
Спаситель сначала сказал: "гневающийся на своего брата напрасно
и называющий его безумным подлежит геенне огненной"; здесь
же требует еще высшего любомудрия, повелевая обиженному не только
молчать, но и подставлять обижающему другую щеку и таким образом
еще сильнее поборать его своим великодушием. И это Он говорит не
только для того, чтобы дать закон, повелевающий переносить обиды,
но чтобы и во всех других случаях научить нас незлобию.
2. Подобно тому, как в том случае, когда Спаситель говорит, что
"называющий своего брата безумным подлежит геенне огненной",
разумеет не одно только это обидное слово, но и вообще всякое поношение,
так и здесь Он не только предписывает, чтобы мы переносили великодушно
одни заушения, но чтобы мы не смущались и всяким другим страданием.
Вот почему как и там Он избрал самую чувствительную обиду, так и
здесь упомянул об ударе по щеке, который считается особенно позорным
и составляющим великую обиду. Давая эту заповедь, Спаситель имеет
в виду пользу и наносящего удары, и терпящего их. В самом деле,
если обиженный вооружится тем любомудрием, которому научает Спаситель,
то он не будет и думать, что потерпел обиду, он даже не будет и
чувствовать обиды, почитая себя скорее ратоборцем, чем человеком,
которого бьют. А обижающий, будучи пристыжен, не только не нанесет
второго удара, хотя бы он был лютее всякого зверя, но и за первый
будет крайне обвинять себя. Поистине, ничто так не удерживает обижающих,
как кроткое терпение обижаемых. Оно не только удерживает их от дальнейших
порывов, но еще заставляет раскаяться и в прежних, и делает то,
что они отходят от обиженных, удивляясь их кротости, и наконец из
неприятелей и врагов делаются не только их друзьями, но даже самыми
близкими людьми и рабами. Наоборот, мщение производит совершенно
противные следствия. Оно обоим причиняет стыд, ожесточает их и еще
больше воспламеняет гнев; и зло, простираясь далее, доводит нередко
до смерти. Вот почему Спаситель заушаемому не только запретил гневаться,
но и повелел насытить желание ударяющего так, чтобы вовсе и неприметно
было, что ты первый удар претерпел невольно. Действительно, таким
образом ты поразишь бесстыдного гораздо чувствительнее, чем в том
случае, если бы ты ударил его рукой, и из бесстыдного сделаешь его
кротким. "И кто захочет судиться с тобой и взять у тебя верхнюю
одежду, отдай ему и рубашку". Спаситель хочет, чтобы мы показывали
такое же незлобие не только когда нас бьют, но и когда хотят отнять
у нас имение. Поэтому опять предлагает столь же высокое правило.
Как там Он повелевает побеждать терпением, так и здесь уступкой
большего, чем ожидает любостяжатель. Впрочем, Он не просто предложил
это последнее правило, а с оговорками, – Он не сказал: "отдай
просящему одежду", но – "хотящему судиться с тобой",
то есть если он влечет тебя в суд и хочет завести с тобой дело.
И, подобно как после заповедей – не называть брата безумным и не
гневаться на него напрасно, в Своей последней проповеди Он потребовал
большего, повелев подставлять и правую щеку, так и теперь, после
высказанного уже повеления – мириться с соперником, опять простирает
Свое требование еще далее, предписывая не только отдать сопернику
то, что он хочет взять, но оказать большую щедрость. Что ж? Неужели,
скажешь, мне ходить нагим? Не были бы мы наги, если бы в точности
исполняли эти повеления; напротив, еще были бы гораздо лучше всех
одеты. Во-первых, потому, что никто не нападет на человека, имеющего
такое расположение духа, а во-вторых, если бы и нашелся кто настолько
жестокий и немилосердный, что дерзнул бы и на это, то без сомнения
еще более бы нашлось таких, которые человека, восшедшего на такую
степень любомудрия, покрыли бы не только одеждами, но, если бы было
возможно, и самой своей плотью.
3. А если бы кому довелось и нагим ходить ради такого любомудрия,
то и в этом не было бы стыда. Адам в раю был наг и не стыдился (
Быт.2,25). И Исаия, ходивший нагим и без обуви, был знаменитее всех
Иудеев (Ис.20,3). Иосиф тогда особенно просиял (добродетелью), когда
оставил одежду. Нимало не худо так обнажаться, но постыдно и смешно
так одеваться, как мы одеваемся ныне, то есть в драгоценные одежды.
Вот почему тех Бог прославил, а нас осуждает и через пророков, и
через апостолов. Итак, не будем почитать невозможными повеления
Господни. Они и полезны, и весьма удобны к исполнению, если только
мы будем бодрствовать. Они так спасительны, что не только нам, но
и обижающим нас приносят величайшую пользу. Особенное же достоинство
их состоит в том, что они, убеждая нас терпеть обиды, тем самым
научают любомудрствовать и причиняющих их. В самом деле, когда обижающий
важным почитает отнимать собственность других, а ты на самом деле
покажешь ему, что для тебя легко отдать и то, чего он не просит,
и таким образом противопоставишь его нищенствованию и любостяжанию
свою щедрость и любомудрие, то представь, сколь сильное получит
он вразумление, не словами, но самыми делами научаясь презирать
злые склонности и любить добродетель! Бог хочет, чтобы мы были полезны
не только для самих себя, но и для всех ближних. Итак, если ты отдашь
требуемое без всякого спора и суда, то приобретешь пользу только
себе. Если же сверх требуемого отдашь и другое что-нибудь, то и
соперника отпустишь от себя лучшим. Вот что значит та "соль",
каковой Спаситель желает Своим ученикам быть; она и саму себя сберегает,
и сохраняет другие тела, ей осоленные. Вот что значит и тот свет;
он светит и самому себе, и другим. Итак, поскольку Господь и тебя
поставил в число Своих учеников, то просвети сидящего во тьме; научи
его, что он и то, чего от тебя требовал, взял у тебя не насильно;
убеди его, что ты не считаешь себя обиженным. Таким образом и сам
заслужишь большее уважение и почтение, когда уверишь его, что он
ничего у тебя не отнял, а ты сам подарил ему. Своей кротостью обрати
его грех в повод к проявлению твоего благородства. Если это кажется
тебе очень высоким, то подожди, – ты еще увидишь, что это не есть
верх совершенства. Спаситель не останавливается еще здесь, предписывая
тебе правила терпения обид, но простирается далее, говоря: "и
кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два" (Мф.5,41).
Видишь ли, на какую высоту любомудрия возводит тебя Спаситель? Он
говорит, что и тогда, когда отдашь своему врагу и верхнюю, и нижнюю
одежду, ты не должен противиться ему, если бы он и твое обнаженное
тело захотел подвергнуть страданиям и трудам. Он хочет, чтобы все
было общим – и тела, и имущество, и чтобы мы служили ими как бедным,
так и тем, кто обижает нас. Последнее – долг мужества, а первое
– человеколюбия. Поэтому-то Он и сказал: "и кто принудит тебя
идти с ним одно поприще, иди с ним два", возводя тебя еще выше
и повелевая оказывать новые опыты равного прежним великодушия. Если
Его прежние предписания, которые требуют гораздо меньшего, доставляют
исполняющим их столь великое блаженство, то подумай, какой жребий
ожидает тех, кто исполняет эти последние, и каковыми еще прежде
наград являются те, которые в человеческом и страстном теле показывают
совершенное бесстрастие. Если они не только не оскорбляются обидами,
ударами, отнятием имущества, не только не побеждаются ничем другим
тому подобным, но еще жаждут больших страданий, то представь, какова
у них делается душа. Потому-то Христос, как повелел поступать при
нанесении ударов и лишении имущества, так точно повелевает поступать
и в этом случае. Что я говорю, – как бы так говорит Он, – об обидах
и отнятии имущества? Если бы кто захотел и твое самое тело подвергнуть
тяжким и изнурительным трудам, и притом несправедливо, то и тогда
ты должен победить его несправедливое желание, и стать выше его.
"Принудить силой" – значит влечь кого неправедно, без
всякой причины и с обидой. Но ты и на это будь готов; будь готов
потерпеть даже больше, чем сколько тот хочет причинить тебе. "Просящему
у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся" (Мф.5,42).
Этими словами Спаситель требует меньшего, чем прежними, но не удивляйся
этому. Спаситель обыкновенно так делает: Он всегда к великому присоединяет
малое. Если же эти слова и малы в сравнении с первыми, пусть однако
внимают им те, которые берут чужое, а собственное имущество раздают
блудницам, и таким образом возжигают для себя сугубый огонь через
неправедный прибыток и пагубное расточение. Предписывая здесь давать
в заем, Спаситель разумеет не отдачу денег в рост, но простое одолжение.
А в другом месте требует еще большего, говоря, чтобы мы давали и
тем, от кого не надеемся получить. "Вы слышали, что сказано:
люби твоего ближнего и ненавидь твоего врага. А я говорю вам: любите
ваших врагов, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим
вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сыновьями
вашего Небесного Отца, ибо Он повелевает Своему солнцу восходить
над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных"
(Мф.5,43-45). Вот высочайший верх добродетелей! Вот для чего учил
Спаситель не только терпеливо сносить заушения, но и подставлять
правую щеку, не только вместе с верхней одеждой отдавать и нижнюю,
но и две версты идти с тем, кто принуждает пройти одну! Все это
Он предложил для того, чтобы ты с полной готовностью мог принять
и то, что гораздо выше этих предписаний. Что же выше их, скажешь
ты? Не почитать того врагом, кто причиняет тебе обиды, – даже нечто
и того высшее, поскольку Господь сказал: не возненавидь, но – возлюби;
не сказал: не обижай, но – и благотвори.
4. Но если тщательнее рассмотрим слова Спасителя, то увидим, что
в них заключается новое предписание, гораздо еще высшее. В самом
деле, Он повелевает не только любить врагов, но и молиться за них.
Видишь ли, на какие восшел Он степени, и как поставил нас на самый
верх добродетели? Смотри и исчисляй их, начавши с первой: первая
степень – не причинять обиды; вторая – когда она уже причинена,
не воздавать равным злом обидевшему; третья – не только не делать
обижающему того, что ты потерпел от него, но и оставаться спокойным;
четвертая – предавать себя самого злостраданию; пятая – отдавать
более, чем хочет причиняющий обиду; шестая – не питать к нему ненависти;
седьмая – даже любить его; восьмая – благодетельствовать ему; девятая
– молиться о нем Богу. Видишь ли, какая высота любомудрия? Но зато
блистательна и награда. Так как повеление велико и требует мужественной
души и великой борьбы, то и мзду за исполнение его Спаситель обещает
такую, какой не соединял ни с одной из прежних заповедей. Он обещает
здесь не землю, как кротким, не утешение и помилование, как плачущим
и милостивым, не Царство Небесное, но, что они будут подобны Богу,
насколько то возможно для людей: "да будете, говорит, подобны
вашему Небесному Отцу". Заметь, что Он ни здесь, ни прежде
не называет Бога Своим Отцом; но там, когда говорил о клятвах, называл
Его Богом и великим Царем, а здесь называет нашим Отцом. Он делает
так потому, что беседу об этом хочет оставить до приличного времени.
Объясняя, затем, в чем состоит богоподобие, Он говорит: "ибо
Он повелевает Своему солнцу восходить над злыми и добрыми и посылает
дождь на праведных и неправедных", то есть, Бог не только не
ненавидит оскорбляющих Его, но даже благодетельствует им. Конечно,
здесь нет равенства ни по чему, так как не только благодеяния Божьи,
но и величие Его достоинства превосходит все, что только вообразить
можно. Тебя оскорбляет подобный тебе, а Его – раб, и притом такой,
который получил от Него бесчисленные благодеяния. Ты, молясь за
врага, благодетельствуешь ему словами, а Бог благодетельствует ему
весьма великими и чудными делами, освещая его солнцем и ежегодно
посылая дожди в определенное время. И при всем том я допускаю твое
богоравенство, какое только возможно для человека. Итак, не питай
ненависти к человеку, делающему тебе зло, когда ты через него приобретаешь
такие блага и достигаешь столь великой чести. Не кляни обижающего
тебя; иначе ты оскорбление претерпишь, а плода лишишься, – понесешь
вред, а награды не получишь. А это крайне безумно – претерпевши
труднейшее, не перенести легчайшего. Но как это возможно, скажешь
ты? Ты видишь, что Бог для тебя сделался человеком, что Он так уничижил
Себя и так много пострадал за тебя, и еще ли спрашиваешь и недоумеваешь,
как можешь ты прощать обиды равным себе? Не слышишь ли, что говорит
Он на кресте: "прости им, ибо не знают, что делают" (Лк.23,34)?
Не слышишь ли, что говорит Павел: восшедший на небо и сидящий "одесную
(Бога) ходатайствует о нас" (Рим.8,34)? Не видишь ли, что Он
и после распятия и вознесения на небо послал к умертвившим Его Иудеям
апостолов, принесших им бесчисленные блага, и вместе потерпевших
от них бесчисленное множество зол? Но ты весьма много обижен? Что
же такое потерпел ты, что было подобно страданию твоего Владыки,
Который после оказанных Им бесчисленных благодеяний был связан,
претерпел заушения, бичевания, оплевания от рабов, и наконец претерпел
смерть – и смерть поноснейшую из всех смертей? Если же ты и много
обижен, то потому-то самому и должен еще более благодетельствовать,
чтобы и для себя самого получить блистательнейший венец, и брата
избавить от крайне жестокой болезни. Когда больные, находящиеся
в сумасшествии, наносят удары и обиды своим врачам, то последние
в это-то время особенно и жалеют о них, и стараются об их излечении,
зная, что их дерзость происходит от чрезмерной болезни. Подобным
образом и ты имей такое же расположение духа к злоумышляющим против
тебя, и таким же образом поступай с обижающими тебя, потому что
они совсем больные и делают все совершенно невольно. Итак, освободи
своего врага от его тяжкой гордости, заставь его бросить гнев и
избавь от лютого демона – ярости. Видя беснующихся, мы проливаем
слезы, а не думаем сами подобно им бесноваться. Будем поступать
также и с гневающимися, потому что они подобны бесноватым, или даже
несчастнее их, потому что хотя они и беснуются, но еще не лишились
ума. Потому-то и их бешенство непростительно.
5. Итак, не нападай на лежащего, но жалей о нем. Когда мы видим,
как человек, страдающий желчью, мучится головокружением и силится
изблевать эту вредную мокроту, то тотчас подаем руку, поддерживаем
терзаемого и не отвращаемся от него, хотя бы и замарали и одежду,
но о том только и стараемся, чтобы как-нибудь избавить его от такого
тяжкого положения. Подобным образом станем поступать и с разгневанными,
станем помогать им, как изрыгающих из себя желчь и терзаемых, и
не будем оставлять их до тех пор, пока они не извергнут всей горечи.
И когда такой человек успокоится, то воздаст тебе величайшую благодарность.
Тогда он ясно узнает, от какого расстройства ты его избавил. Но
что я говорю о благодарности? Сам Бог тотчас же тебя увенчает и
наградит бесчисленными благами за то, что ты освободил своего брата
от жестокой болезни. Да и тот будет почитать тебя, как своего господина,
будет всегда с благоговением взирать на твою кротость. Не видишь
ли, как мучающиеся родами кусают стоящих около них женщин, и между
тем последние не ощущают боли? Вернее же сказать: они ощущают ее,
но только мужественно переносят, соболезнуя о мучающихся и терзающихся
болезнями рождения. Поревнуй и ты их великодушию, и не будь слабее
женщин. Когда родят эти женшины, – а гневающиеся малодушнее самих
женщин, – тогда они узнают в тебе мужщину. Если эти повеления кажутся
тебе тяжкими, то помысли, что Христос для того и пришел, чтобы насадить
их в наших сердцах, и чтобы сделать нас полезными как для врагов,
так и для друзей. Поэтому Он и повелевает заботиться о тех и других;
о братьях – когда говорит: "если ты принесешь твой дар";
о врагах же – когда приказывает любить их и молиться за них. И побуждает
к исполнению этого, не только указывая на пример благости Божией,
но и на противное: "ибо, если вы будете любить, говорит Он,
любящих вас, какая вам награда? Не то же делают и мытари?"
(Мф.6,46). То же самое подтверждает и Павел: "вы еще не до
крови сражались, борясь против греха", говорит он (Евр. 12,4).
Итак, если ты исполняешь заповедь любви ко врагам, то пребываешь
с Богом, если же оставляешь ее, то с мытарями. Видишь ли, что эти
заповеди еще не так велики, как велико различие между мытарями и
Богом? Итак, не станем помышлять о трудности повеления, но представим
награду, и подумаем, кому сделаемся подобными, когда исполним это
повеление, и с кем сравнимся, когда не будем исполнять. Спаситель
повелевает нам мириться с братом и до тех пор не отходить от него,
пока совершенно не истребим вражды. Когда же говорит обо всех вообще,
то не налагает на нас такой обязанности, но только требует того,
что от нас зависит, и таким образом облегчает трудность закона.
Выше Он сказал: "так гнали и пророков, бывших прежде вас"
(Мф.5,12); теперь, желая, чтобы Его ученики за то же самое не досадовали
на своих гонителей, повелевает им не только терпеть так поступающих
с ними, но и любить их. Видишь ли, как Он с самым корнем истребляет
гнев, пристрастие к плоти, к богатству, к славе и к настоящей жизни?
Это Он сделал уже и в начале Своей проповеди, но гораздо более теперь.
Действительно, нищий духом, кроткий и плачущий изгоняет из себя
гнев; праведный и милостивый истребляет в себе пристрастие к богатству;
чистый сердцем свободен от злой похоти; гонимый, претерпевающий
обиды и злословимый приучается к совершенному презрению временных
вещей и пребывает чист от надменности и тщеславия. Освободив, таким
образом, слушателя от всех этих уз и приготовив к борьбе, Христос
опять иным образом и с большим тщанием исторгает из его сердца указанные
страсти, начиная с гнева, и уничтожая всю силу этой страсти, когда
говорит, что гневающийся на своего брата, называющий его безумным
и пустым человеком, заслуживает наказания; что принесший дар не
должен приступать к трапезе, пока не прекратит вражды; что имеющий
соперника, прежде чем увидит судилище, должен сделать его из врага
другом. Потом опять переходит к похоти и говорит, что воззревший
любострастными глазами заслуживает наказания как прелюбодей; соблазняющийся
любострастной женщиной или мужчиной или другим кем-либо из близких
к нему должен отсечь от себя всех таковых; имеющий законную жену
не должен никогда удалять ее от себя и обращать взоров к другой.
Этими внушениями Спаситель исторгает корни злой похоти. Вслед за
тем Он обуздывает любовь к богатству, запрещая клясться, лгать и
удерживать даже рубашку, какую имеет на теле; повелевает отдавать
верхнюю одежду и не жалеть даже тела для услуг требующему. Так истребляет
Он в конец пристрастие к богатству.
6. Наконец, все эти повеления Спаситель украшает прекраснейшим
венцом, говоря: "молитесь за обижающих вас", – и таким
образом возводит Своих учеников на высочайший верх любомудрия. Как
терпеть заушения есть высшая борьба, чем быть кротким; отдавать
рубашку и верхнюю одежду есть дело более важное, чем быть милостивым;
переносить обиды есть высшая добродетель, чем быть праведным; сносить
побои и не противиться, когда понуждают идти, значит больше, чем
быть миротворцем, – так и среди гонений благословлять гонящего гораздо
важнее, чем быть гонимым. Видишь ли, как Он мало-помалу возводит
нас на самое небо? Итак, чего будем достойны мы, которые получили
повеление ревностно стараться об уподоблении себя Богу, и между
тем, может быть, еще не сравнялись с мытарями? В самом деле, если
и мытари, и грешники, и язычники любят любящих, а мы и этого не
делаем (а мы не делаем этого, когда завидуем доброй славе наших
собратьев), то какому мы подвергнемся наказанию, будучи ниже язычников,
тогда как должны быть превосходнее книжников? Как же, скажи мне,
мы можем узреть царство? Как взойдем в его священные преддверия,
будучи ничем не лучше мытарей? На это указывает Спаситель, говоря:
"не то же ли делают и мытари"? Что особенно удивительно
в учении Христа, так это то, что награды за борьбу Он предлагает
повсюду в великом множестве: обещает борящимся, что они и узрят
Бога, и Царство Небесное наследуют, и будут детьми Божьими и подобными
Богу, и будут помилованы, и утешатся, и получат многую мзду на небесах;
а если где нужно было упомянуть о прискорбном, то упоминает об этом
кратко, так что имя "геенны", например, Он употребил в
столь продолжительной беседе всего лишь один раз. В других случаях
Он исправляет слушателя кроткими вразумлениями, убеждая его более
увещеваниями, чем угрозами, например, когда говорит: "не то
же ли делают и мытари?". Или: "если соль потеряет";
или "малейшим назовется в Царстве Небесном". Иногда полагает
Он вместо наказания сами грехи, предоставляя самому слушателю заключать
из тяжести последних о тяжести наказания, например, когда говорит:
"прелюбодействовал с ней в своем сердце"; или: "кто
разводится со своей женой, тот подает ей повод прелюбодействовать";
или еще: "что сверх этого, то от лукавого". Для вразумления
имеющих ум не нужно упоминать о наказании, а довольно только представить
тяжесть греха. Вот почему и в настоящем случае Он поставляет в пример
язычников и мытарей, чтобы Его ученики устыдились, видя с какими
людьми Он их сравнивает. То же делал и Павел, когда говорил: "чтобы
вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды" (1 Фес.4,13),
и "как язычники, не знающие Бога" (1 Фес.4,5). Кроме того,
эти слова: "не так же ли поступают и язычники" (Мф.5,47)
Спаситель сказал и для того, чтобы показать, что Он не требует ничего
чрезмерного, но немного больше обыкновенного. Этим, однако, Он не
заключает Своего слова, но оканчивает его указанием на награды и
благими надеждами, говоря: "будьте совершенны, как совершен
ваш Небесный Отец" (Мф.5,48). Часто упоминает Он во всей Своей
беседе о небе, чтобы представлением самого места возбудить сердца
Своих учеников, так как в это время они были еще довольно слабы
и грубы. Итак, представляя все до сих пор сказанное, будем оказывать
всякую любовь к врагам. Отвергнем то смешное обыкновение, которым
страдают многие неразумные люди, дожидающиеся, чтобы встречные предупреждали
их своим приветствием, и таким образом ревнуют не о том, что заключает
великое блаженство, но гоняются за тем, что достойно смеха. Почему
же ты не приветствуешь его прежде? Потому, ты скажешь, что он ожидает
этого. Но потому-то самому и надлежало поспешить тебе, чтобы венец
достался тебе. Нет, – скажешь, – я потому именно и не приветствую
его, что ему этого сильно хочется. Что может быть хуже такого безумия?
Так как, ты говоришь, он сильно желает доставить мне случай к награде,
по тому самому я не хочу этим случаем воспользоваться. Если он тебя
предупреждает своим приветствием, то ты не получишь никакой пользы,
хотя после и ответишь ему тем же; если же поспешишь прежде выразить
ему приветствие, то ты, как бы торгуясь с его гордостью, получишь
себе большую выгоду и соберешь обильный плод с его надменности.
Итак, не крайне ли мы будем безумны, когда имея случай двумя словами
приобрести столь великую пользу, выпустим ее из рук, и сами впадем
в то же безрассудство, за которое осуждаем другого? Если ты обвиняешь
его в том, что он прежде ожидает приветствия от другого, то зачем
подражаешь тому, что осуждаешь сам, и стараешься как доброе перенимать
то, что сам называешь злом? Видишь ли, что нет ничего безумнее человека,
живущего в злобе? Поэтому умоляю вас, будем избегать этой злой и
достойной посмеяния привычки. Эта болезнь расторгла бесчисленное
множество дружеских союзов и произвела многие раздоры. Будем же,
поэтому, приветствиями предупреждать других. Если нам заповедано
терпеть и тогда, когда враги нас заушают, насильно заставляют провожать
себя и обнажают, то заслужим ли мы какого-нибудь прощения, если
с таким упорством будем отказываться от простого приветствия? Ты
скажешь: я подвергнусь презрению и буду как оплеванный, когда окажу
ему такую честь. Итак, чтобы не презирал тебя человек, ты оскорбляешь
Бога? Чтобы не презирал тебя беснующийся равный тебе раб, ты презираешь
Владыку, Который столь много тебя облагодетельствовал? Если неразумно,
что презирает тебя человек равный тебе, то еще более неразумно,
что ты презираешь Бога, Который сотворил тебя. Сверх того, заметь
и то, что презирающий тебя тем самым доставляет тебе случай к получению
большей награды, поскольку ты терпишь это для Бога, повинуясь Его
законам. А с этой наградой могут сравниться какая честь, какие венцы?
Я готов лучше терпеть всякие обиды и презрение – для Бога, чем у
всех царей быть в почтении, так как ничто, ничто не может сравниться
с этой славой. Будем же искать этой славы так, как повелел сам Спаситель,
и нимало не заботясь о человеческих суждениях, но во всем показывая
истинное любомудрие, по нему будем устроять свою жизнь. Таким образом
мы будем предвкушать еще здесь небесные блага и славу райских венцов;
будем обращаться с людьми, как ангелы, и обитать на земле, как силы
небесные, освободившись от всякой похоти и всех земных страстей;
а вместе со всем этим восприимем и неизреченные блага, которых да
сподобимся все мы благодатью и человеколюбием нашего Господа Иисуса
Христа, Которому слава, держава и поклонение с безначальным Отцом
и Святым и благим Духом, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.
Беседы: 1, 2,
3, 4, 5,
6, 7, 8,
9, 10, 11,
12, 13, 14,
15, 16, 17,
18, 19, 20,
21, 22, 23,
24, 25, 26,
27, 28.
|
