|
ТОЛКОВАНИЕ НАШЕГО СВЯТОГО ОТЦА
ИОАННА ЗЛАТОУСТА,
АРХИЕПИСКОПА КОНСТАНТИНОПОЛЯ,
НА СВЯТОГО МАТФЕЯ ЕВАНГЕЛИСТА
Беседы: 1, 2,
3, 4, 5,
6, 7, 8,
9, 10, 11,
12, 13, 14,
15, 16, 17,
18, 19, 20,
21, 22, 23,
24, 25, 26,
27, 28.
БЕСЕДА 27
Придя в дом Петра, Иисус увидел его тещу, лежащую в горячке. И
коснулся ее руки, и горячка оставила ее; и она встала и служила
им (Мф.8,14-16)
1. Марк, желая показать и время, говорит "и тотчас" (Мк.1,30);
а Матфей описал только чудо, не означив времени. Другие говорят,
что больная даже просила Его; но Матфей об этом умолчал. Впрочем,
в этом нет разногласия: одно происходит от краткости, а другое от
полноты повествования. Но для чего Христос вошел в дом Петра? Мне
кажется, для принятия пищи; на это указал и евангелист, когда сказал:
"встала и начала накрывать на стол". Христос останавливался
у учеников, как, например, и у Матфея, когда его призвал, чтобы
через то почтить их и сделать усерднейшими. Но ты и здесь заметь
почтение Петра к Нему. Имея тещу, лежащую дома в сильной горячке,
он не привел Его в свой дом, но ожидал пока будет окончено учение
и исцелятся все прочие; и тогда уже, когда Он вошел в дом, начал
просить Его. Так он с самого начала научался предпочитать выгоды
других своим. Итак, не Петр приводит Его в дом, но Он сам по собственной
воле пришел, после того как сотник сказал: "недостоин, чтобы
Ты вошел под мою крышу", показывая, сколько Он благоволил к
ученику. Но представь, каковы были дома этих рыбаков; при всем том
Христос не гнушался входить в их бедные хижины, научая тебя во всем
попирать человеческую гордость. Иногда Он словами только исцеляет,
иногда и руку простирает, а иногда делает и то, и другое, чтобы
видимо было Его врачевание. Он не хотел всегда чудодействовать необычайным
образом. Но Ему надлежало еще скрываться, и особенно при учениках,
потому что они в великой радости все бы рассказали. И это видно
из того, что, по восшествии на гору, Он почел за нужное объявить
им, чтобы они никому не говорили. Итак, коснувшись тела, Он не только
прекратил горячку, но и вполне возвратил здоровье. Так как болезнь
была незначительна, то Он явил Свое могущество в способе лечения,
чего не могло бы сделать врачебное искусство.
Вам известно, что и после освобождения от горячки больным требуется
много времени для того, чтобы придти в прежнее здоровье. Но тогда
все сразу последовало. И не только здесь случилось это, но и на
море. И там Он не только укротил ветры и бурю, но тотчас остановил
и самое движение волн, что было также странно. Обычно и после того,
как буря прекратится, волны еще долго колеблются. Но у Христа не
так; у Него все вместе прекращалось. Так именно случилось и с этой
женщиной. Указывая на это, евангелист и говорит: "встала и
начала накрывать на стол", - что было знаком и силы Христа,
и расположения женщины, которое она оказывала ко Христу. Отсюда
мы можем усматривать вместе и то, что Христос по вере одних дает
исцеление другим (здесь именно просили Его другие, как то было и
с отроком сотника). Впрочем, Он благодетельствует, если только желающий
исцеления не упорствует в неверии, а только или по причине болезни
не может прийти к Нему, или по причине неведения и незрелого возраста
не имеет о Нем высокого понятия: "Когда же настал вечер, к
Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил
всех больных, да сбудется сказанное через пророка Исаию, который
говорит: Он взял на себя наши немощи и понес болезни" (Мф.8,16-17).
Видишь ли, как многие наконец уверовали? Они не хотели удалиться,
хотя время и побуждало к тому, и не почитали неблаговременным приводить
вечером больных своих. Заметь, о каком множестве исцеленных евангелисты
умалчивают, когда не говорят нам и не повествуют о каждом порознь,
но одним словом переходят неизреченное море чудес. Потом, чтобы
величие чуда не повергло в недоверие, что Он такое множество и от
столь различных болезней освободил и исцелил в одно мгновение времени,
евангелист приводит пророка, свидетельствующего о случившемся, показывая
тем, что доказательство, заимствованное из Писания, во всяком случае
важно и не ниже самых знамений. Исаия сказал, говорит он, что Христос
"взял на себя наши немощи и понес болезни". Пророк не
сказал: освободил, но - взял и понес: это, мне кажется, сказано
пророком о грехах, согласно со словами Иоанна: "вот Агнец Божий,
Который берет на Себя грех мира" (Ин.1,29).
2. Итак, почему же здесь евангелист относит это пророчество к болезням?
Или потому, что принимал это свидетельство буквально, или для того,
чтобы показать, что большая часть болезней есть следствие душевных
грехов. В самом деле, если самая смерть, утверждение болезней, имеет
своим корнем и началом грех, то тем более многие болезни. Точно
также и то, что мы можем подвергаться болезням, родилось от греха.
"Когда Иисус увидел, что вокруг Него собралось множество людей,
Он велел ученикам переправиться на другую сторону озера" (Мф.8,18).
Видишь ли опять как Он чужд тщеславия? Другие евангелисты говорят,
что Он запрещал демонам сказывать, кто Он; а Матфей говорит, что
Он удалял от Себя народ. Делал Он это с одной стороны для того,
чтобы научить нас скромности, с другой - для того, чтобы укротить
иудейскую зависть и убедить нас ничего не делать из тщеславия. Он
не только исцелял тела, но и исправлял душу, научая благочестию;
показывал Себя и в том, что исцелял болезни, и в том, что ничего
не делал из тщеславия. Действительно, многие из любви и удивления
к Нему, и желая всегда наслаждаться Его лицезрением, неотступно
пребывали при Нем. Да и кто бы удалился от творившего такие чудеса?
Кто бы и просто не захотел взирать на Его лицо и уста, изрекающие
такие слова? Он достоин удивления не только по чудесам, но даже
и один вид Его исполнен был великой приятности, как показывает то
пророк, говоря: "Ты прекраснее сынов человеческих" (Пс.44,3).
Когда же Исаия говорит: "Нет в Нем ни вида, ни величия"
(Ис.53,2), то говорит это или о непостижимой и неизречимой славе
Божества, или о том, что случилось с Ним во время страдания, и именно
- о бесчестии, которое Он претерпел во время распятия на кресте,
или о смирении, которое являл во всем, в продолжение целой жизни.
Далее Спаситель не прежде повелел ученикам переправиться на ту сторону,
как по исцелении болезней. Иначе народ не мог бы перенести этого.
Как на горе народ не только пребывал со Христом тогда, как Он проповедовал,
но и последовал за Ним, когда Он молчал, так и здесь прилеплялся
к Нему не только тогда, когда Он чудодействовал, но и когда перестал
чудодействовать, и от самого лица Его получал великую пользу. В
самом деле, если Моисей имел прославленное лицо и Стефан лицо ангельское,
то представь, каков тогда должен быть вид общего Владыки! Может
быть многие воспламенились желанием узреть Его образ; но если мы
пожелаем, то узрим и гораздо лучший образ. Если мы с упованием проведем
настоящую жизнь, то увидим Его на облаках, сретивши в бессмертном
и нетленном теле. Смотри, с каким благоразумием Спаситель отсылает
народ, чтобы не устрашить. Он не сказал: удалитесь; но повелел переплыть
на ту сторону, обнадеживая, что и Он непременно придет туда. Но
тогда как народ показал столько любви ко Христу и с таким усердием
следовал за Ним, один раб богатства и весьма надменный человек подошел
к Нему и сказал: "Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни
пошел (Мф.8, 19). Видишь ли, какова гордость? Почитая недостойным
считать себя между простым народом, но показывая, что он гораздо
выше черни, с такими мыслями приступает к Иисусу. Таковы уже иудейские
нравы; они обычно исполнены неблаговременного дерзновения. Точно
также впоследствии и некто другой, когда все молчали, сам приступивши
сказал: "какая заповедь самая важная?" (Мф.22,36). Впрочем,
Господь не осудил его за неуместную дерзость, научая нас тому, чтобы
мы терпели и таковых. Потому-то Он не обличает явно тех, которые
имели злые намерения, но Свои ответы направляет против их мысли,
предоставляя им одним видеть обличение и доставляя им двоякую пользу:
во-первых, тем, что показывал в Себе знание сокровенного в совести;
во-вторых, тем, что несмотря на такое сердцеведение, попускал скрывать
свои намерения и давал возможность исправиться, если только захотят.
Таким точно образом поступил Он и с приступившими к Нему теперь.
Последний, видя многие знамения, и то, что многие ими были привлекаемы
к Иисусу, надеялся обогатиться от таковых чудес, почему и поспешил
заявить о своем желании следовать за Ним. Но из чего это известно?
Из ответа, который дает Христос, сообразуясь не с словами вопроса,
но с мыслью. Что же, - говорит ему Христос, - ты надеешься, следуя
за Мной, собирать деньги? Не видишь ли, что у Меня нет жилища даже
и такого, какое имеют птицы? "Лисицы, говорит Он, имеют норы
и птицы небесные - гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить
голову" (Мф.8,20). Впрочем, Он сказал это не для того, чтобы
отдалить его от Себя, но чтобы обличить его худое намерение и доставить
случай следовать за Собой с таковой надеждой, если захочет. А ты
чтобы узнал его лукавство, смотри, что он делает. Услышав слова
Христа и будучи обличен, он не сказал: готов последовать.
3. Подобным образом часто поступал Христос и в других случаях.
Хотя Он явно не обличал, но ответом показывал мысль приходивших
к Нему. Так и тому, который говорил: "Благой Учитель!"
(Мф.19,16) и этой лестью думал расположить Его к себе, Он, имея
в виду его намерение, отвечал: "Что ты называешь меня благим?
Никто не благ, как только один Бог" (Мф.19,17). И когда говорили
Ему: "вот, Твоя Мать и Твои братья" ищут Тебя (Мф.12,47)
(так как последние еще имели в себе нечто человеческое, и желали
не услышать что-нибудь полезное, но показать, что они близки к Нему,
и тем потщеславиться), послушай, что говорит: "кто Моя Мать?
и кто Мои братья?" (Мф.12,48). И опять самим Своим братьям,
которые говорили Ему: "яви Себя миру" (Ин.7,4), и желали
через то приобрести себе тщетную славу, сказал: "Мое время
еще не настало, а для вас всегда время" (Ин.7,6). То же самое
делает и с противной стороны, Так о Нафанаиле говорит: "вот
истинный израильтянин, в котором нет лукавства" (Ин. 1, 47).
И опять: "пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите"
(Мф.11,4). И здесь Он дал ответ не на слова, но на мысль пославшего.
Подобным образом и к народу говорит сообразно с его внутренним расположением:
"Что же смотреть ходили вы в пустыню?" (Лк.7,24). Так
как народ, вероятно, думал об Иоанне, как о простом и обыкновенном
человеке, то исправляя такое его мнение, говорит: "Что же смотреть
ходили вы в пустыню? Трость ли, ветром колеблемую? Человека ли,
одетого в мягкие одежды?" (Лк.7,25) - показывая через то и
другое, что он и сам в себе тверд, и не может быть расслаблен никакими
удовольствиями. Так точно и здесь Христос дает ответ, сообразный
с мыслью говорившего. Приметь, какую кротость Он показывает и в
настоящем случае. Он не сказал: хотя Я имею, однако презираю; но
сказал: не имею. Видишь ли, сколь великую Он имел осмотрительность
и вместе снисходительность? Ел ли Он когда, пил ли, или казался
делающим что-либо несогласно с Иоанном, - Он делал это для спасения
иудеев, или лучше, для спасения целой вселенной, и вместе заграждая
уста еретиков, и сильно желал привлечь к Себе бывших тогда при Нем.
Другой же некто, продолжает евангелист, сказал Ему: "Господи!
Позволь мне прежде пойти и похоронить моего отца?" (Мф.8,21).
Видишь ли различие? Тот бесстыдно сказал: "пойду за Тобой,
куда бы Ты ни пошел"; а этот, даже и спрашивая позволение на
благочестивое дело, говорит: "позволь мне". Впрочем, Христос
не позволил, а сказал: "Иди за Мной, и предоставь мертвым погребать
своих мертвецов" (Мф.8,22). Спаситель везде обращал внимание
на намерение. Но почему, скажет кто-либо, не позволил? Потому что
и без него было кому исполнить то дело, и умерший не остался бы
без погребения; между тем ученику не должно было удаляться от дела
более необходимого. Сказав же: "своих мертвецов", показывает,
что мертвец не Его. Умерший, по моему мнению, был из неверовавших.
Если же ты удивляешься юноше в том, что он спрашивал Иисуса о столь
необходимом деле и не удалился самовольно, то тем более подивись
тому, что он остался при Иисусе и тогда, когда получил запрещение.
Но скажет кто-либо: не быть при погребении отца не было ли знаком
крайней неблагодарности? Если бы он сделал это по лености, то оказал
бы неблагодарность; но если сделал это для того, чтобы не прервать
необходимейшего дела, то в таком случае удалиться было бы знаком
величайшего неразумия. Конечно, Иисус запретил ему не потому, чтобы
повелевал не воздавать почтения родителям, но с целью показать,
что ничто не должно быть для нас необходимее небесного, и что с
великим усилием должно стараться о небесных благах и не забывать
о них даже на самый краткий срок, хотя бы отвлекали от того самые
нужные и неминуемые дела. В самом деле, что может быть необходимее
погребения отца и что легче? На это потребно было немного времени.
Если же и настолько времени, сколько нужно для погребения отца,
не безопасно оставлять духовные предметы, то представь, чего будем
достойны мы, которые всегда оставляем дела христианские и самое
маловажное предпочитаем необходимому, и без всякого побуждения предаемся
нерадению. Далее, мудрости учения Спасителя должно удивляться и
потому, что Он сильно привлек к Себе юношу словом и, вместе с тем,
освободил его от бесчисленного множества зол, как-то: от рыданий,
плача и всего отсюда происходящего. Действительно, после погребения
нужно было рассматривать завещания, заниматься разделом наследства
и всем прочим. что происходит в таких случаях, - и таким образом,
волна за волной, унося его все дальше, весьма далеко увлекли бы
от пристанища истины. Потому-то Христос влечет и прикрепляет его
к Себе. Если же ты еще удивляешься и смущаешься тем, что ему не
дозволено было находиться при погребении отца, то вообрази, что
многие не дают знать малодушным о смерти их ближних и не допускают
быть при гробе, хотя бы умер отец, или мать, или сын, или другой
кто-либо из родственников, и мы за это не обвиняем их в жестокости
и бесчеловечии - и весьма справедливо. Напротив, допускать малодушных
предаваться плачу - было бы делом жестокости.
4. Но если худо плакать и сокрушаться о сродниках, то гораздо хуже
удаляться от духовных наставлений. Вот почему Спаситель в одном
месте и говорит: "Никто, возложивший свою руку на плуг и озирающийся
назад, не благонадежен для Царства Божьего" (Лк.9,62). Подлинно,
гораздо лучше проповедовать Царство Божье и других избавлять от
смерти, чем погребать ни к чему не нужного умершего, и особенно
тогда, когда есть люди, могущие исполнить это дело. Итак, отсюда
научаемся мы тому, что не должно терять и малого времени, хотя бы
бесчисленное множество побуждений к тому, но всему, даже самому
необходимому, должно почитать духовное, и знать, в чем состоит жизнь
и в чем смерть. Многие ведь из тех, которые по-видимому живут, ничем
не различаются от мертвых, когда живут во зле; вернее - они даже
хуже мертвецов. "Умерший освободился от греха" (Рим. 6,
7), - говорит апостол. А тот, кто живет во зле, служит греху. Не
говори мне, что он не съедается червями, не лежит во гробе, не закрыл
глаза и не обвит пеленами. Он большие претерпевает мучения, чем
умерший, не потому, чтобы черви съедали его, но потому, что страсти
душевные терзают его лютее зверей. А если у него открыты глаза,
то и это опять гораздо хуже того, как если бы они были закрыты.
Глаза умершего ничего не видят худого; а этот, имея открытые глаза,
подвергает себя бесчисленным болезням. Тот лежит во гробе ничего
не чувствуя; а этот заключен во гробе бесчисленных болезней. Но
ты не видишь гниения его тела? Что же? Его душа еще прежде тела
растлела, погибла и подвергается большему гниению. Тот смердит десять
дней, а этот во всю жизнь дышет зловонием, имея уста хуже всяких
нечистых мест, - так что они различаются между собой только тем,
что один подвергается только естественному тлению, а другой к нему
присоединяет еще и гниение, происходящее от нечестивой жизни, ежедневно
вымышляя для себя бесчисленные причины растления. Но этот ездит
на коне? Что же? Умерший лежит на одре. Но что важнее, его никто
не видит истлевающим и сгнивающим, потому что он имеет гроб своим
покровом; а этот смердит повсюду, нося мертвую душу в теле. как
во гробе. И если бы можно было увидеть душу человека, живущего в
роскоши и нечестии, то ты увидел бы, что гораздо лучше лежать связанным
во гробе, чем быть окованным цепями греховными; лучше иметь на себе
лежащий камень, чем тяжкий покров бесчувственности. Вот почему сродникам
этих мертвецов, когда они пребывают в такой бесчувственности, особенно
должно приступать ко Иисусу с молением о них, подобно тому как Мария
молила о Лазаре. Пусть будет он смердящим, пусть четверодневным,
- не отчаивайся, но приступи и отвали прежде камень, - и тогда увидишь
его лежащим как бы во гробе и обвитым пеленами. И, если вам угодно,
я представлю кого-нибудь из великих и знатных мужчин. Не бойтесь:
я представлю пример не указывая на имя; - впрочем, если бы я открыл
и имя, то и тогда не надлежало бы бояться. Кто, в самом деле, когда-либо
боялся мертвого? Что бы он ни стал делать, всегда остается мертвым.
Мертвый живому не может сделать никакого оскорбления. Итак, посмотрим
на связанную главу таковых мертвецов. В самом деле, так как они
беспрестанно пьяны, то у них, наподобие того, как мертвые связываются
многими покровами и пеленами, все чувства заключены и связаны. Если
же хочешь посмотреть и на руки, то увидишь, что они, так же как
у мертвых, привязаны к чреву и обвязаны не пеленами, а что гораздо
хуже, узами любостяжания. Оно не допусает им простираться к милостыне
или к другому какому-либо доброму делу, но делает их гораздо бесполезнее
рук умерших. Хочешь ли видеть и ноги связанные? Смотри, они также
связаны заботами и оттого никогда не могут прибегать в храм Божий.
Ты видел мертвого; теперь смотри и на погребающего. Итак, кто же
погребает этих мертвецов? Дьавол, тщательно связывающий их и не
дозволяющий уже человеку казаться человеком, но сухим деревом. Кто
не имеет ни глаз, ни рук, ни ног, ни других членов, тот как может
казаться человеком? Таким образом можно видеть, что и их душа обвита
пеленами, и есть скорее идол, чем душа. Итак, поскольку они пребывают
в бесчувственности, сделавшись некоторым образом мертвыми, то мы
приступим к Иисусу, будем молить Его о их воскресении, отвалим камень,
развяжем пелены. Как скоро ты отвалишь камень, то есть отнимешь
ту бесчувственность, которую они показывают во зле, то тотчас изведешь
их из гроба, а выведши отсюда, гораздо удобнее освободишь их от
оков. Когда ты воскреснешь, тогда познает тебя Христос; когда разрешишься
от уз, тогда Он призовет тебя и к Своей вечери. Итак вы, друзья
Христа, Его ученики, - вы, любящие умершего, приступите ко Христу
и помолитесь! Пусть умерший исполнен чрезмерного зловония; сродники
не должны оставлять его и в этом случае, но тем более приступать
к Богу (чем более умножается тление), подобно как сделали и сестры
Лазаря; должны до тех пор просить, молить, умилостивлять Бога, пока
мы не увидим его живым. Если мы будем так стараться о себе и о ближних,
то скоро достигнем и будущей жизни, которую все мы да сподобимся
получить благодатию и человеколюбием нашего Господа Иисуса Христа,
Которому слава во веки веков. Аминь.
Беседы: 1, 2,
3, 4, 5,
6, 7, 8,
9, 10, 11,
12, 13, 14,
15, 16, 17,
18, 19, 20,
21, 22, 23,
24, 25, 26,
27, 28.
|
